Текст книги "Авантюрист и любовник Сидней Рейли"

Автор книги: Александра Юнко

Соавторы: Юлия Семенова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц)

Молодой человек отодвинул в сторону женщину и побежал за ним. Очухавшийся от боли солдат припустил следом за парнем.

Погоня настигала. Джордж метался между домами, чувствуя, что силы покидают его. Наконец он юркнул в какой-то переулок и, обнаружив, что преследователи отстали, заскочил в ветхую деревянную постройку, заваленную какими-то ящиками. Рейли пробрался в самый дальний угол и затаился.

Сколько времени он там просидел – неизвестно. По его расчетам, скоро должно было стемнеть. Джордж приготовился было покинуть свое убежище, но тут дверь отворилась, и в помещение вошли люди. Он не мог их разглядеть из-за ящиков.

– Ты подавай, а я буду выносить, Пит, – произнес мужской голос на чистейшем английском.

– Хорошо, отец, – ответил голос, принадлежавший, вероятно, подростку. Послышался звук отодвигаемого ящика.

Свои?

– Ну что ты делаешь? – раздраженно произнес невидимый мужчина. – Смотри, все сыплется. Аккуратнее!

– Извини, отец, я не виноват, – пытался оправдаться мальчик.

Свои!

– Сэр! – опрокидывая ящики, Рейли выбирался из своего угла.

«29 ноября 1899 года при обстреле бурами бронепоезда с английскими военнослужащими погибли и пропали без вести 22 солдата и офицера королевской британской армии. Среди них: лейтенант пехоты Хью Тимоти Вэнс, лейтенант пехоты Джон Сидней Хадсон, капитан гвардии Джордж Герберт Рейли…»

(Из сообщения в газете «Таймс» от 5 декабря 1899 года.)

«В Претории бежал из плена некий Уинстон Черчилль, выдающий себя за лорда Мальборо и военного корреспондента английской газеты «Морнинг пост». Тем, кто сообщит о его местонахождении, власти обещают вознаграждение в размере 25 английских фунтов стерлингов. Его приметы…»

(Из объявления в газете «Новости» (Претория) от 5 декабря 1899 года.)

Претория, Южная Африка, 5 декабря 1899 года

Том Тэтчер был единственным англичанином в окрестностях Претории. Местные власти оставили его здесь, чтобы сохранить в порядке законсервированные угольные шахты. Он-то и помог Рейли добраться до португальской колонии, посадив в проходивший мимо товарный поезд и дав в проводники своего сына Пита.

В то время, когда Джордж и Пит тряслись в вагоне среди угольных мешков, Тома Тэтчера вызвали в комендатуру, из здания которой прошлой ночью исчезли важные документы, касающиеся планов военных действий. Ему учинили жестокий допрос. Особенно интересовали следователей его связи с другими англичанами, оставшимися на бурской территории. На все вопросы Тэтчер отвечал отрицательно. Соседи-голландцы подтвердили, что Том живет очень замкнуто, гостей у него не бывает и сам он никуда не ходит. Посторонние люди в их квартале вообще появляются очень редко, да и то это либо чьи-то родственники, либо подвыпившие солдаты, случайно сюда забредшие. Хильда Ван дер Люк сообщила, что прошлую ночь Том Тэтчер провел у нее.

Тома продержали в комендатуре до вечера, но потом все-таки отпустили. Он вернулся домой совершенно разбитый и без ужина улегся в постель. Долго ворочался и не мог уснуть. Когда же наконец забылся тревожным сном, в дверь постучали.

Том взглянул на часы. Было без пятнадцати два ночи.

Стук повторился.

За дверью стоял изможденный человек, с головы до ног перепачканный грязью. Это был Уинстон Черчилль, потомок лорда Мальборо, военный корреспондент газеты «Морнинг пост».

«Приключения Уинстона Черчилля в Южной Африке совершенно неожиданно принесли ему огромный политический капитал. Оказавшись на свободе, он немедленно направил в «Морнинг пост» подробное описание своего побега из лагеря военнопленных, умолчав лишь о прятавшем его англичанине, чтобы не подвергать его опасности. Повествование читалось как приключенческий роман и привлекло к себе внимание публики».

(Из книги В. Трухановского «Уинстон Черчилль».)

Вернувшись в Лондон, Винни узнал о гибели в Южной Африке своего друга Джорджа Герберта Рейли.

1979 год Москва, приемный пункт вторсырья № 398/2

– Не понимаю, как можно так отзываться об известной писательнице… – Вика покраснела и закрыла «БЛОКЪ-НОТЪ».

– О какой? – Эдик вонзил зубы в котлету.

– Этель Лилиан Войнич…

– А как он о ней отзывается?

– Как о женщине… – сконфузилась Вика.

– Этот шпион трахал ее, что ли? – оживился Бодягин. – Ну и как она ему?

– Эдик…

– А что? Дело житейское. А вообще странно: я почему-то думал, что она старая дева, – он заржал. – Представляю их в постели. Шпион в темных очках и с пистолетом, а она – с рукописью!

– Фу, что за пошлость!

– При чем здесь пошлость? И вообще, что ты все усложняешь? Они такие же люди были, как мы с тобой. Или что ты думаешь, твоя Войнич детей в капусте находила?

– У нее не было детей…

– Все равно… Должно ж быть какое-то удовольствие в этой жизни…

Замявшись, Вика решила сменить тему.

– Оказывается, у этого Рейли была очень интересная биография, – светским тоном сообщила она. – Богатая событиями, а не только любовными похождениями.

– А что ты думаешь, интимные отношения – это не события? – гнул свое Бодягин. – Да если хочешь знать, в одну ночь может вместиться целая жизнь.

– У тебя, видимо, немалый опыт, – опустила глаза девушка. – Но все увлечения Рейли не играли для него решающей роли. Он как разведчик не мог позволить себе серьезных отношений…

– Ну и правильно, – одобрил шпиона Эдик. – В жизни мужчины женщина всего лишь эпизод. Не всякая, конечно, – спохватился он, взглянув на Вику.

– Эти записи производят странное впечатление, – девушка торопливо раскрыла «БЛОКЪ-НОТЪ». – Иной раз кажется, будто они принадлежат разным людям. Хотя почерк одинаковый. Что это – дневник? Мемуары? Художественное произведение?

– Дневник, – предположил Эдик. – Так тебе и опубликуют мемуары, где он трахается с автором «Овода».

– Но это же рукопись, – возразила Вика. – Может быть, человек писал для себя, в стол.

– Да не все ли равно тебе, – Бодягин доел обед и довольно потянулся. – Они все давно умерли.

– Но это же были реальные люди… Если это вымысел, то он компрометирует женщину.

– Может, это какой-то законченный шизофреник писал. Мало ли что ему в голову взбредало! Я таких навидался в психушке – во! – он полоснул себя ребром ладони по горлу. – Такому не то что с Войнич, а хоть с самой Клеопатрой переспать – раз плюнуть. В нашей палате один лежал, так он считал себя Мариэттой Шагинян. Как уколют, ничего, забывал. А так – вскакивал по ночам и в темноте, на тумбочке писал «Гидроцентраль». Слава Богу, без ручки и бумаги. А то бы еще и читал. Я как раз тогда бессонницей мучился. Как скучно станет, толкну его в бок: «Товарищ Шагинян, каковы ваши творческие планы?» А он так серьезно: «Собираю материалы для романа про вождя мирового пролетариата Владимира Ильича Ленина. Вы знаете что-нибудь об этом самом человечном человеке?» И как закатит лекцию – на два часа.

– Он что, по-настоящему болел? – удивилась Вика.

– Ну! Там у всех настоящий диагноз, кроме меня.

– И ты среди них? Это ужасно…

Эдик притянул девушку к себе. Они поцеловались.

– Какая у тебя кожа нежная, – он провел пальцем под ее подбородком.

Вика смущенно взъерошила ему волосы.

– Чего ты свитер не снимешь? – спросил он как можно более непринужденно. – Жарко ведь. Смотри, вспотела вся.

К его разочарованию, под свитером у Вики оказался батник. Эдик расстегнул на нем две верхние пуговицы.

Вика задержала его руку.

– Ну что ты? – парень поцеловал ее и расстегнул еще две пуговицы.

Девушка судорожно вздохнула и попыталась высвободиться из его объятий.

– Не бойся, – шептал Эдик. – Сюда никто не войдет… Черт, что у тебя за конструкция?..

Лифчик не поддавался. Эдик перестал с ним бороться. Послышался треск оторвавшейся бретельки. Под его ладонью бешено колотилось Викино сердце.

– Не надо… – просила она. – Пусти…

Эдик поцеловал ее маленькую трепещущую грудь. Его рука скользила по колготкам под подолом юбки.

– Не надо… Ну, пожалуйста! – Вика чуть не плакала.

– Но почему? – бормотал Бодягин, пытаясь стянуть с нее колготки вместе с трусиками и узкой юбкой. – Ты не в настроении?

– Пусти! – собравшись с силами, Вика резко оттолкнула его и лихорадочно начала приводить себя в порядок.

– Да что ты в самом деле?! – психанул Эдик. – Если нас тянет друг к другу… Мы же взрослые люди… Что ты девочку из себя корчишь?

– Я не корчу, – еле слышно пролепетала Вика. – Так оно и есть.

Глава 5
«ЛИЧНОСТЬ ВЕСЬМА ИЗВЕСТНАЯ»

Порт-Артур, декабрь 1903 года

«Сообщаю также, что нахожусь здесь под видом директора судоремонтной компании «Рейли и Рейли», что позволило войти в круги промышленников и крупных коммерсантов. Наибольший интерес представляет для меня некий Бэзил Захаров, подданный Великобритании, грек по рождению. По моим данным, его состояние оценивается в 2750 тысяч фунтов стерлингов. Захаров занимается торговыми аферами, связанными с продажей военных судов. Крейсер «Восток», который собирается закупить военное министерство Великобритании, уже продан Захаровым представителям Германии. Тактик».

(Из шифрованного донесения в «Интеллидженс Сервис».)

США, Нью-Йорк, март 1904 года

«Завербованный мною агент из военного министерства сообщил, что на территории России, в Дальнем, высадился десант из пяти американских солдат, в чьи планы входит вербовка агентов для японской разведки из среды русских. Винченцо».

(Из шифрованного донесения в «Интеллидженс Сервис».)

«Правительством США выделена сумма в 150 млн американских долларов на покрытие расходов, понесенных японской стороной во время взятия Порт-Артура и Цусимского сражения. Константин».

(Из шифрованного донесения в «Интеллидженс Сервис».)

Порт-Артур, март 1905 года

«…Мне удалось завербовать и подготовить двух агентов. Винченцо».

(Из шифрованного донесения в «Интеллидженс Сервис».)

Немного истории

С апреля 1904 по июль 1905 года от Германии, Англии и США Япония получила четыре займа, общая сумма которых составила пятьсот миллионов долларов, то есть примерно половину военных расходов. С помощью немецких и английских кораблестроителей военно-морской тоннаж Японии за восемь лет, которые предшествовали войне, возрос в четыре с половиной раза. В морских сражениях против 69 старых кораблей русской Тихоокеанской эскадры выступали 168 японских боевых судов новейшего образца.

23 августа (5 сентября по новому стилю) был подписан Портсмутский мирный договор, согласно которому к Японии перешли Квантунский полуостров с Порт-Артуром и Дальним, южная ветка КВЖД, а также половина русского острова Сахалин (к югу от 50-й параллели).

За активную помощь в подготовке кадров для военной разведки на территории врага японское правительство наградило капитана британской королевской гвардии Джорджа Герберта Рейли орденом Хризантемы.

Из «БЛОКЪ-НОТА» неизвестного

«…а также был присвоен титул сэра.

Но я не могу подолгу сидеть на одном месте. Через два месяца, покинув Лондон, я отправился в Россию. Заехал в Германию, где весьма сильны патриотические настроения. Родственник супруги русского царя, кайзер Вильгельм, прилагает все усилия для ослабления мощи Российской Империи. Еще во время войны он навязал Петербургу новые условия торговли, согласно которым немцы резко повысили пошлину на русскую пшеницу и рожь. И напротив: русские ставки обложения германского промышленного ввоза в Россию по-прежнему оставались на крайне низком уровне.

Германия набирала мощь. Подготовка к войне началась задолго до четырнадцатого года.

В Берлине полно русских политических эмигрантов, которые якобы руководят из-за границы ходом революции в России. Мне рассказали о некоем Владимире Ульянове. Он пользуется особой популярностью среди революционеров, подолгу живет то в Англии, то в Швейцарии, строчит статейки в нелегальные газеты и совершенно серьезно уверяет, будто государством может управлять простая кухарка! По-моему, он просто болен…

Анекдотический случай произошел на приеме у русского посла, куда меня пригласили как советника английского посольства, под чьим статусом я путешествую. Дочь одного из присутствовавших на обеде русских, какого-то дальнего родственника Николая Романова, долговязая и некрасивая девица, завела со мною беседу о туманном Альбионе. Она влюблена во все английское, хотя говорит с чудовищным акцентом и путает Елизавету с Викторией. Барышня поведала мне о бесстрашном и ловком шпионе Джордже Рейли, у которого дня не проходит без подвига.

– Представляете, – захлебываясь от восторга, говорила девица, – во время войны Рейли работал на русскую разведку. Он проник в тыл к японцам и прямо на глазах у командования выкрал план расстановки военных кораблей в Цусиме. Отстреливаясь, он убил пятерых самураев. Благодаря ему русские в Цусимском сражении…

Не выдержав, я расхохотался.

– Не вижу ничего смешного, – надулась барышня.

– О, простите, – извинился я. – Но до вас дошли неверные слухи. Рейли никогда не работал на русскую разведку и никогда не убивал самураев.

Глаза у девицы загорелись:

– Почему вы так думаете? Вы с ним знакомы?

– Немного, – уклончиво ответил я.

Девица, запрыгав на стуле, захлопала в ладоши.

– О, расскажите, расскажите! Как это интересно! Какой он? Красивый?

– Аполлон, – ответил я, никогда не считавший себя красавцем.

Как это у русского поэта? Кажется, «слух обо мне пойдет по всей Руси великой»… М-да, мое имя приобретает всемирную известность…»

Петербург, октябрь 1905 года

– Отчего же вы такой мрачный нынче? – супруга великого князя Николая Николаевича, Анастасия, которую за глаза называли Станой-Черногоркой, кокетливо стрельнула глазками в интересного англичанина, сидевшего за столом с непроницаемым лицом.

Рейли вежливо улыбнулся:

– Обстоятельства, которые сложились в России, не располагают к веселью…

– Ах, оставьте, – легкомысленно отмахнулась Стана. – Я уверена, все эти бунты скоро прекратятся. В конце концов, есть военные, полиция…

– Не могу согласиться с вашим высочеством, – сокрушенно покачал головой посол Великобритании Бьюкенен, мельком взглянув на часы. – Ситуация гораздо серьезней, чем вы ее представляете. Палочная дисциплина и террор могут лишь на время загасить огонь мятежа. Но вечно жить в напряжении нельзя…

Стана откровенно заскучала. Политика ее совершенно не интересовала. Гораздо больше занимал принцессу гость русского посла, приехавший недавно из Германии. Говорили, будто за плечами этого загадочного человека бурное прошлое и что он личность весьма известная.

Она снова посмотрела на Рейли. Тот оживленно обсуждал с Бьюкененом популярные в России работы немецкого философа Карла Маркса. Анастасия встала и лениво прошлась по комнате.

– Между прочим, сегодня прекрасная погода, – ни к кому не обращаясь, заметила она. – Грех не воспользоваться последними золотыми деньками… Господа! – она обернулась к мужчинам. – Я хочу прогуляться. Не составите компанию?

– С удовольствием, ваше высочество, – Рейли неохотно поднялся. – А вы, господин посол?

– Рад бы в рай, да дела не пускают, – щегольнул русской поговоркой Бьюкенен. – К сожалению, я должен откланяться. Счастлив, что повидался с вами, ваше высочество, – он галантно приложился к ручке великой княгини.

– Жаль, – фальшиво пропела Стана, – что вы не встретились нынче с Николаем Николаевичем. Он что-то задержался у государя…

– О, у нас еще будет возможность побеседовать с вашим супругом. Передайте ему мои самые добрые пожелания.

Бьюкенен откланялся и вышел. Джордж тоскливо посмотрел ему вслед. Черногорская принцесса безмерно раздражала капитана Рейли.

Они шли по широкой парковой аллее, и, беспрестанно хихикая, Анастасия сплетничала о нравах петербургского света. Рейли рассеянно слушал, время от времени вставляя какие-нибудь реплики.

– А ведь признайтесь, – вдруг сказала женщина, – у вас было немало романов…

Джордж удивился:

– Почему вы так решили, ваше высочество?

– Вы напоминаете мне лорда Байрона. Своею сдержанностью, загадочностью… Женщины должны с ума сходить по вас…

Рейли засмеялся:

– Вы несколько преувеличиваете значение моей скромной персоны. Уверяю вас, под моим балконом не толпятся поклонницы.

Стана лукаво прищурилась и махнула перчаткой перед самым носом Джорджа.

– Противный, – она шутливо надула губки, воображая, будто она девочка-подросток. По манере флиртовать супруга великого князя Николая Николаевича Романова напоминала недорогую даму полусвета. – Противный… Вы только притворяетесь скромником, на самом же деле – не спорьте! – топнула ножкой Стана, заметив, что Джордж хочет что-то возразить. – На самом деле вы можете вскружить голову даже самой неприступной твердыне…

Отступать было некуда. Рейли вздохнул, остановился, со значением посмотрел в глаза собеседнице.

– А вам? – спросил он, изображая голосом едва сдерживаемую страсть.

– И мне, – выдохнула Черногорка.

«…оказывают давление на русского императора. В свете событий последнего года они настаивают на немедленном подписании манифеста о свободах, чего Н. А. Р. делать не спешит. Премьер Витте взял себе в союзники великих князей Николая Николаевича и Владимира Александровича. Завтра, 17 октября, они отправляются в Петергоф для решающих переговоров с императором.

Волнения не прекращаются. Восстания рабочих в Лодзи и Белостоке. На 16 октября назначены забастовки служащих телеграфа, а также железнодорожных рабочих в Воронеже. В Петербурге появились листовки, которые связывают с именем руководителя январской демонстрации Гапона. Он призывает к массовым восстаниям и уничтожению коммуникативных средств. Константин».

(Из шифровки, переданной в «Интеллидженс Сервис».)

Из «БЛОКЪ-НОТА» неизвестного

«Стана была очень странной женщиной. Даже хорошее образование не смогло исправить природной лености ума и отвратительных замашек дешевой шлюхи. Мне не внушал симпатии супруг ее, Николай Николаевич Романов, грубый солдафон с вульгарными манерами, к тому же пьяница. Но, право же, он был достоин сочувствия. Черногорка вела себя весьма и весьма легкомысленно, мягко говоря.

Конечно, связь с нею помогала мне в работе. Через нее я узнал, что русская императрица за спиной у мужа посылает своим родственникам в Германии большие деньги; что кайзер Вильгельм, преследуя свои цели, использует царя, манипулируя его слабым знанием обстановки на окраине империи, любовью к августейшей семье и мягким характеров Стана познакомила меня с удивительно неприятным типом – неким Григорием Распутиным, кумиром истеричных дам петербургского высшего света. Этот неопрятный, неграмотный и полубезумный мужик, как уверяет Черногорка, вхож в дома к самым высокопоставленным персонам, даже к самой царице. Ко всему прочему, он любовник наперсницы Александры Федоровны Анны Вырубовой.

Да, слухи о загадочной русской душе преувеличенными не назовешь…

A propos, подозреваю, что постель со Станой делим не только мы с Николаем Николаевичем, но и мужик Распутин. Если это так, то я опасаюсь за свое здоровье. Не следует ли на всякий случай обратиться к венерологу?»

«Вы должны выяснить зарубежные связи нового «Союза Михаила Архангела» с целью предотвратить его сотрудничество с националистическими организациями Европы».

(Из шифрованной телеграммы, полученной Рейли из Лондона.)

«Союз русского народа – внеполитическая организация, ставившая своей целью борьбу с инородцами и социал-демократами на территории России. Основатели – врач А. Дубровин и чиновник В. Пуришкевич. Печатный орган – газета «Русское знамя». Несмотря на то что «Союз» не пользуется популярностью в кругах аристократии, император вступил в него и сделал членом «Союза» своего малолетнего сына. «Союз» получил государственную субсидию – два с половиной миллиона рублей, что вызвало возмущение премьера Витте. За пределами России «Союз» не действует. Тактик».

(Из шифрованного донесения в «Интеллидженс Сервис».)

Москва, май 1906 года

– Террор, только террор! – горячо воскликнул Вадим.

Джордж равнодушно скользнул по нему взглядом. Ох уж эти революционеры! И эта дикая, невежественная Россия. Весь мир давно уже пришел к выводу, что внутригосударственные противоречия следует решать цивилизованным путем – бескровным, во всяком случае. И только русские с их «мятущейся душой» и жаждой свободы, которой – он уверен – не сумеют воспользоваться ни власть, ни народ, ни правые, ни левые, – только русские все чего-то мутят воду. Поганее всего, что их революционные идеи чертовски заразительны для тех, кто привык добывать себе хлеб руками, а не головой: отголоски революции слышны и в Англии, где снова бастуют шахтеры…

– Вы не согласны со мной? – полемически воскликнул Вадим.

– Отчего же… – задумчиво произнес Джордж. – Если вы считаете, что все беды происходят от горстки людей, стоящих у власти, тогда, конечно…

– Вот видите! – эсер Вадим Штейнберг, с которым Джордж познакомился в Москве, собирая информацию для «Интеллидженс Сервис» о настроениях русских революционеров и численности их организаций, был удовлетворен ответом. – Избавившись от какого-нибудь Плеве, мы добьемся прекращения полицейского террора, реальной, а не декларированной свободы печати, забудем о постыдном перлюстрировании частной корреспонденции…

– Вашими бы устами, – улыбнулся Рейли.

– Да! Десятки людей вдут в Боевую организацию с одной целью: очистить нашу землю от временщиков, отомстить им за все страдания народа. Знакомы ли вы с Борисом Савинковым?

– А кто это?

– О, это выдающийся человек, герой! Он чрезвычайно умен, он – мозговой центр нашей организации. Он – самый близкий мне по духу человек, я горжусь знакомством с такой замечательной личностью! Право же, жаль, что вы не можете увидеть его теперь – Бориса в Москве нет, он вынужден постоянно находиться в подполье, так как его преследуют власти. Я желал бы все же, чтобы вы когда-нибудь с ним познакомились. Уверен, вы не пожалеете…

– Не сомневаюсь, – Джордж поморщился от едкого запаха табака. Рейли не переносил, когда при нем курили. – Насколько я понимаю, Савинков руководит вашей организацией вместе с Евно Азефом?

– Официально руководит один Азеф. Но вдвоем с Борисом они разрабатывают блестящие операции. Правда, им приходится тяжело… Любая организация требует денег, больших денег… Но, к счастью, многие люди разделяют наши идеи…

– Субсидии, которые вы получаете, такая мелочь… – забросил крючок Джордж.

– Не скажите! Нам очень помогают германские революционеры и, между прочим, ваши соотечественники тоже…

Эсер внимательно посмотрел на Рейли. Джордж кивнул:

– Да, мне известно, что сочувствующий революционным идеям Генри Фриш, владелец мануфактуры, передал вашим товарищам тысячу фунтов…

Вадим расхохотался:

– Тысячу? Генри Фриш? Берите выше, дорогой мой! Я не буду называть имен, скажу только, это очень влиятельные люди из лейбористской партии, очень! И помощь их исчисляется десятками тысяч… Вот так, товарищ Джордж!

– Михаил Бакай в Лондоне говорил мне, что ваша организация нуждается в оборудовании для динамитных мастерских.

– Нуждается, – Вадим сразу же стал серьезным. – Идите сюда.

Он поманил Джорджа за собой в прихожую.

– Помогите-ка! – поднатужившись, Вадим и Джордж стронули с места массивный шкаф, за которым оказался занавешенный плотными портьерами проем в стене. Штейнберг отодвинул портьеру, и Рейли увидел еще одно небольшое помещение без окна.

– Мастерская, – Вадим зажег свет. – Как видите, нам приходится строго соблюдать условия конспирации. Это чертовски опасно хотя бы потому, что при изготовлении бомб наши люди имеют дело со взрывчатыми веществами и, работая в этих условиях, они каждую минуту рискуют взлететь в воздух. К слову, несколько таких случаев уже было.

Джордж оглянулся вокруг. У стены на полу были аккуратно сложены в ряд полые металлические трубки, на столе в идеальном порядке стояли колбы и реторты, пустые и наполовину заполненные какими-то порошками и жидкостями.

– Ничего не смыслю в химии, – признался он Вадиму.

– Я тоже, – вздохнул тот. Не думайте, ради Бога, что это я колдую над всякими препаратами, я только предоставил квартиру под мастерскую… А бомбы готовят другие. Как правило, выпускники химических факультетов университетов… Правда, по ночам, когда они работают, рискуем мы все… Вот, кстати, – Штейнберг взял со стола и протянул Рейли бумагу, исписанную химическими формулами. – Это оставил Семенов специально для вас, чтобы вы и ваши товарищи смогли переправить нам указанные здесь препараты…

Рейли спрятал записку в карман.

– Хорошо. Я постараюсь найти способ передать вам все необходимое.

– Вы скоро уезжаете? – поинтересовался Вадим, когда они после осмотра мастерской поставили шкаф на место.

– Буквально на днях, – ответил Рейли. – У меня в Москве есть еще несколько дней, связанных с деятельностью фирмы, которую я представляю в России. Но я обязательно дам вам знать, когда отправлюсь в Лондон, и приложу все усилия, чтобы ускорить доставку материалов…

«Сообщаю, что члены парламента от лейбористов X. и У, замешанные в организации шахтерских забастовок, безвозмездно передали Боевой организации российских социалистов-революционеров 500 тысяч фунтов стерлингов. Джордж Рейли».

(Из шифрованного донесения в «Интелледженс Сервис».)