Текст книги "Разорванная Земля (СИ)"

Автор книги: Александр Воронич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 26 страниц)

Глава 35. И снова в путь

Борис лежал неподвижно, всем своим телом ощущая ватную слабость. Его сознание медленно выплывало из мутной дремоты, словно он поднимался со дна глубокого колодца. Голова кружилась, во рту ощущался странный привкус, но боли больше не было – только тяжесть в конечностях и липкая усталость. Затем зрение тоже вернулось к нему, и он, проморгавшись, сфокусировал взгляд на противоположной стороне импровизированной комнатушки.

Крохотная горелка давала совсем немного света, однако его хватило, чтобы Борис понял: кроме него и Фёдора здесь никого нет, не считая, конечно, маленькой девочки. Она крепко спала, свернувшись калачиком рядом с отцом. Белоус лежал всё там же, на своём месте, издавая прерывистые хрипы. Похоже, за эти несколько часов ему стало гораздо хуже.

– Профессор? Профессор Беликов? – Борис негромко окликнул Фёдора.

Белоус медленно повернул голову к юноше.

– С тобой всё в порядке? Может позвать кого-нибудь?

– Не вздумай, – предупредил тот. – Со мной практически покончено. У них нет возможности спасти меня. Честно говоря, я бы уже давно окочурился здесь, но ждал, пока ты очнёшься. У меня имеется к тебе важный разговор.

На бледном измождённом лице профессора, покрытом испариной, появилось подобие улыбки. От такого откровения горло Бориса перехватило спазмом, и он лишь неразборчиво промычал что-то в ответ.

– Попробуй освободиться от ремней, – продолжил Фёдор. – Я попросил Шурочкина перед уходом расстегнуть один из них, чтобы тебе легче дышалось. Он, добрая душа, не стал артачиться. Надеюсь, ему не прилетит за это.

Борис молча попытался вывернуть правую руку и с удивлением понял, что у него всё получилось. Расстегнув другие ремни, он полностью освободился через пару минут и осторожно поднялся с кушетки. Ноги слегка подрагивали, но в целом самочувствие было гораздо лучше, чем прежде. Похоже, его неплохо накачали обезболивающим. В этот момент он обратил взгляд на вторую руку и почувствовал удивление. Забинтованная конечность, покрытая жёлтыми пятнами лекарственной мази, не заканчивалась тупым обрубком, как он помнил из своего кошмара.

– Что это? – с тупым выражением на лице спросил он, разглядывая необычное приобретение.

Белоус коротко хохотнул, а затем скривился от боли.

– Неожиданно, правда? Это бионическая рука Барона, за которую его назвали Клешнёй. Теперь она твоя. Скажи спасибо полковнику за такую оригинальную идею.

– Спасибо? – Борис скорчил физиономию, полную отвращения.

– Ну-ну, парень, – с увещеванием сказал Фёдор. – Зря ты так, эта штуковина очень удобна, и практически не уступает твоей родной руке. А в чём-то даже превосходит. Теперь ты можешь щелкать черепа врагов, как орешки.

В глазах профессора промелькнула физическая боль, и Борис понял, что тот шутит над ним, чтобы отвлечься. Возникла неловкая пауза. Профессор как-будто подбирал слова, не зная с чего начать.

– Где мы сейчас? – первым спросил юноша, и Фёдор с готовностью ухватился за эту тему.

– Ранним утром покинули Шахтинск через тоннели в горах. Скоро уже полночь. Почти весь день мы ехали на запад, чтобы увеличить расстояние между собой и мутантами. Неизвестно, сколько их осталось в живых.

– Это правда, – кивнул Акудник. – Зиверг и Энгельс всё ещё могут преследовать нас. Остальных я поймал в ловушку, из которой они уже не сумеют выбраться.

– А ты молодец, парень, – с одобрением кивнул ему Фёдор. – Хорошего сына вырастил твой отец.

На лице Бориса отразилось раздражение.

– Погоди немного, – прошептал Фёдор, – я знаю, что ты был с ним не в лучших отношениях. Такое частенько бывает даже в самых интеллигентных семьях. У родителей-гениев сыновья могут либо бунтовать, либо смириться с авторитетом родителей. Я когда-то смирился. А ты вот совсем другой… Сильнее, чем кажешься на первый взгляд.

Облизав пересохшие губы, Борис ответил:

– Давай не будем о родителях. Что ты собирался мне сказать?

– Всего лишь хотел попросить тебя кое о чём. Но сначала скажи мне, что ты намерен делать дальше?

– А что я могу? – с горечью спросил юноша. – Всё, во что я верил до сих пор, оказалась ложью. Меня обманывали не только люди, отец или страна, меня обманула даже неведомая потусторонняя хрень. К чёрту всё это. Как говорится, е*итесь теперь с этим сами.

Осунувшееся лицо Белоуса нервно дёрнулось.

– Ты не можешь просто взять и всё бросить. Это не похоже на тебя.

– Да откуда тебе-то знать, что на меня похоже, а что нет, – вспылил парень. – В твоей жизни были потери, не спорю, но у тебя всегда был кто-то рядом. Твой отец заботился о тебе, и поэтому отослал в эту глушь, твоя жена любила тебя, и поэтому терпела всё, что происходит. А потом, когда она умерла, у тебя осталась она, – Борис кивнул на спящую Эльвиру. – Эта девочка, какой бы странной не была, беззаветно любит тебя и никогда не перестанет. А что было у меня? Отец, который променял нас с братом на поиски научной истины, а затем жестокая гибель всех близких, друзей и знакомых. И наконец, дьявольская Сфера – носитель чужеродного разума – просто водила меня за нос целый год, подсовывая несуществующие образы, играла на моей любви к брату, чтобы я планомерно продолжал уничтожать свою жизнь и бегать от кучки её преследователей? Думаешь, ты способен понять, что я сейчас чувствую?

В глазах Бориса появились злые слёзы. Фёдор молчал, не зная, что на это ответить. Неожиданно снаружи, за брезентовой тканью, раздались чьи-то осторожные шаги.

– Ложись давай обратно, – велел Фёдор, и парень вернулся на свою кушетку, притворившись, что спит самым глубоким сном.

В их секцию, отгороженную от остального автобуса, просочилась крепкая массивная фигура. Борис услышал чужой шёпот:

– Ну что, профессор? Он ещё не проснулся?

Открыв глаза, Акудник с изумлением уставился на Ивана Колесникова.

– А ты что здесь делаешь? – он прекратил притворяться.

– Так ты уже в норме? – обрадовался тот. – Это хорошо. Я вместе с Грынём сделали всё, как мы договаривались.

– О чём он говорит? – хмуро спросил юноша, глядя на Белоуса.

– Я попросил Ивана украсть твою игрушку, – прямо ответил профессор, – и он согласился.

– Ага, – ухмыльнулся в бороду Колесо, – эти тупые солдафоны будут в полнейшем шоке, когда обнаружат пустой сейф. Мы хоть в столицах ваших и не учились, но искусство медвежатничества в регионах всегда было на высоте.

Борис какое-то время смотрел на обоих своих собеседников, не понимая, о чём те толкуют. И только потом, когда он увидел на полу автобуса знакомый отцовский саквояж, до него наконец дошло.

– Что ты сделал? – промычал он. – Украл Сферу Римана? Но зачем? Что вы оба задумали?

– Вернуть её тебе, – осклабился Иван. – Честно говоря, после того, что я увидел и испытал, не хочу, чтобы такая опасная вещь попала к людям, испорченным властью и никчёмными идеями реваншизма. У них всех уже был шанс и, честно говоря, они его прое*али.

Борис перевёл взгляд на профессора.

– И что теперь? Думаете, я хочу снова тащить на себе эту штуку? После всего, что я узнал о ней? После всего, что она сделала мне? Для чего? Куда?

– Это не важно, – пробормотал Фёдор. – Тебе решать. Пусть и грубо, но Иван всё правильно изложил. Мир оказался в нынешнем его состоянии именно из-за таких людей, как те, кто хочет подчинить себе артефакт. Я говорю о верхушке ССВЛ. И уж поверь мне, парень, они нисколько не изменились, их цели и чаяния всё те же, что и были сто – двести – тысячу лет назад. Жадность, коррупция, власть – виток за витком история повторялась, пока эти люди своими руками не вызвали Армагеддон. Я умираю, но я не хочу, чтобы моя дочь жила в том новом-старом мире, который они наверняка ей устроят. Понимаешь?

Борис покачал головой.

– Не совсем. Что мне-то прикажете делать?

– Это уже твои проблемы, парень, – Колесников больно ткнул Бориса пальцем в грудь. – Свою задачу я выполнил, а теперь мы с людьми уходим отсюда. Пока солдафоны не очухались.

– Что? С какими людьми?

– С жителями Шахтинска и Красной Слободы, – ответил Иван. – После того, что произошло, они не очень желают оставаться с военными. И я их понимаю. Хотя, конечно, они им благодарны, что подсобили в трудную годину, но никто не хочет быть расходным материалом.

– А что произошло? – удивился Борис.

– Так ты не в курсе? Недавно у нас был один инцидент с пострадавшими. Погиб Оглобля и их старшина. Не отрицаю, что мой увалень виноват, но то, как его наказали заставляет меня ненавидеть этих людей. Вот почему я захотел уйти, а люди, узнав об этом, решили присоединиться.

– И куда же вы пойдёте? – хрипя спросил Фёдор. – Домой дороги нет. Там слишком опасно.

– Ты этого не знаешь, – усмехнулся Иван. – Я лично думаю, что вся чертовщина, случившаяся в последние дни, связана лишь с этой вещью, – он указал на саквояж с артефактом. – В любом случае, мы пока отправимся по трассе к Новогречанску. Я был там когда-то, до падения всего, и знаю местных. Возможно, кто-то из нас присоединится к ним, возможно, отправится дальше. Будущее покажет.

Колесников приблизился к брезентовой перегородке, намереваясь навсегда оставить в прошлом своих новых знакомых вместе с печальными событиями прошлых ночей, но почему-то он остановился.

– Что такое? – спросил юноша.

– Хочу передать тебе извинения от Ады Васильевны, – неловко сказал Иван. – Она сама не решилась к тебе зайти, но попросила меня. Кажется, у вас там что-то произошло неприятное…

– Нужны мне её извинения, – пробормотал парень.

– Ну, это тебе решать, – кивнул Колесо и со вздохом покинул огороженную секцию.

– Мне решать, – повторил Борис, судорожно сжимая кулак. Да что они все заладили. – Никто ничего не решает, – прошептал он.

– Ты же не собираешься сдаваться? – спросил профессор.

– А что если и так?

– Это не похоже на того парня, который пришёл спасать незнакомого ему человека в чужой и враждебный город по просьбе маленькой девочки.

– Так вышло, – слабо усмехнулся Борис. – Я просто не смог отказать такой очаровашке.

Профессор кивнул, а затем, прочистив горло, неожиданно попросил:

– Обещай мне, что ты не оставишь её?

– Кого? – опешил парень.

– Мою дочь. Я знаю, что не доживу до утра, и мне не хотелось бы, чтобы она осталась с этими людьми. Возможно, они не плохие, но ей будет грустно рядом с ними. А я… я хочу, чтобы она могла веселиться, когда меня не станет. Обещаешь, что заберёшь её с собой, куда бы ты ни пошёл? Это всё, о чём я прошу, хотя и знаю, что это немаленькая просьба.

Борис сглотнул ком в горле.

– Я постараюсь позаботиться о ней, – хрипло сказал он.

Фёдор слабо улыбнулся.

– Я знал, что ты согласишься. Ты ведь хороший человек, парень. Добрый.

Борис молча отвёл взгляд. Он почему-то сомневался в своей доброте. После всего, что произошло, ему казалось, что он неспособен больше на подобные чувства. А то, что он согласился, это скорее слабость. Сколько раз он уже корил себя и ненавидел за слабость, за неспособность принимать правильные решения! Как же он сможет позаботиться о чужом ребенке, если не сумел защитить даже брата?

– Всё будет хорошо, – Фёдор словно угадал его мысли. – В это лихое время ты сумеешь сделать правильный выбор и всё исправишь. Зная, что Эльвира останется с тобой, я смогу умереть спокойно. И кстати, будь осторожен. Пару дней назад, я проболтался полковнику о том, куда ты идёшь. Теперь они будут висеть у тебя на хвосте.

Борис молча кивнул, не особо расстраиваясь. Как будто раньше было иначе. В его душе медленно расползалось осознание того, что ещё один товарищ, ещё один хороший человек умирает у него на глазах, а он ничего не может поделать.

– У нас ещё есть немного времени. Давай сыграем в шахматы, – предложил Фёдор. – Я видел их где-то там, в углу.

Борис не был настроен на игру, но отказать умирающему не мог. К тому же, Эля только что проснулась и потянувшись, словно котёнок, радостно улыбнулась Акуднику.

– Ты снова в порядке, дядя Борис, – прощебетала она. – А где же Шон? Я давно его не видела.

Юноша с трудом проглотил комок в горле.

– Скоро увидишь, милая. Он немного устал и пока отдыхает.

Борис отыскал деревянную коробку с игрой и принялся расставлять фигуры на ней. Следующий час он и профессор попеременно передвигали фигуры по игровому полю. Ни один, ни второй за всю игру не произнёс ни слова. И только Эльвира, свидетельница этой печальной сцены, периодически подбадривала их. Её невинные глаза отражали полнейшее неведение.

Часы между тем тикали, отсчитывая последние мгновения. Борис с тревогой наблюдал, как Белоус с каждой минутой слабеет, но продолжает играть, стараясь отвлечься от неизбежного. Юноша сосредоточенно передвинул коня, угрожая ферзю противника. Несмотря на слабость, тот ответил неожиданным ходом слона, переключая внимание Бориса. Юноша глубоко задумался над следующим манёвром, на какое то время выпадая из реальности. А затем, как только сделал ход, Борис неожиданно понял, что их партия подошла к концу. Глаза профессора остекленели, а хриплое дыхание больше не нарушало тишину.

Борис с ужасом перевёл взгляд на девочку. Он не знал, что можно сказать или сделать в такой ситуации; как утешить ребёнка, потерявшего единственного родителя? Однако он был удивлён: Эльвира дажене смотрела на мёртвое тело. Нет. Её взгляд был обращен в другую сторону, туда, где стоял саквояж.

– Что с тобой, милая? – нежно спросил Акудник.

Девочка посмотрела на него яркими сияющими глазами, почти такими же, как у Шона.

– Папа, наконец, встретился с мамой. Я так рада за него.

– Что? – изумлению Бориса не было предела. – Откуда ты знаешь?

– Вот же они, дурашка. Стоят рядом с нами. Мама говорит, что я должна тебя слушаться теперь во всём и не своевольничать, как раньше.

– Прямо так и говорит? – почему-то улыбнулся юноша.

– Честное слово. Но я не могу обещать, что буду всегда такой уж послушной. Я же всё-таки ребёнок, – в голосе девочки прозвучали озорные нотки.

Глаза Бориса увлажнились. Он посмотрел туда, куда было обращено лицо Эльвиры и прошептал:

– Не беспокойтесь, дорогие. Я позабочусь о ней.

В ту же секунду ему показалось, что он тоже увидел нечто. Возможно, то было его фантазия, а возможно, ему действительно удалось разглядеть семейную пару, окутанную мягким сиянием.

– Нам пора уходить, милая, – сказал Акудник, поднимаясь на ноги. – Скоро здесь начнётся настоящий переполох, и нам лучше к тому времени быть подальше отсюда.

Борис подошёл к девочке и взял её за руку. Затем поднял саквояж, и вместе они покинули спящий автобус, заполненный ранеными, чтобы сразу же раствориться среди деревьев.

Начинался новый день.

***

Свирепые вопли генерала снова разносились над лагерем.

– Вы все, чёртовы дегенераты, ответите мне за произошедшее, – орал Гробченко, обильно забрызгивая подчинённых слюной.

– Что случилось? – прошептала Крабстер, просачиваясь в шатёр командования.

Метисов хмуро посмотрел на неё и таким же шёпотом ответил:

– Сейф генерала вскрыли.

– Что? – изумилась Полина. – А Сфера?

– Похищена. Более того, все гражданские покинули лагерь. А вместе с ними и Борис.

Девушка кивнула.

– Тогда я понимаю, почему он так разбушевался. Как же это случилось? Почему охрана ничего не заметила?

– Отличный вопрос! – гаркнул Гробченко, поворачиваясь к наёмнице. – Что ответишь на него, Олежек?

Метисов хладнокровно посмотрел в глаза вышестоящего по званию.

– Вы уже знаете ответ, товарищ генерал-майор. Всех, кто стоял в карауле, мягко обезвредили с помощью транквилизатора и оттащили в кусты, чтобы проспались.

– Шутить изволишь, полковник, – прорычал Гробченко. – Откуда у этих негодяев имеется транквилизатор? Где наш фельдшер? Неужели он был с ними в сговоре?

– Никак нет. Его тоже усыпили. Похоже неизвестные злоумышленники отлично знали, что они делают.

– Как так получилось, что в твоём ведении завелось столько крыс? – прорычал генерал. – Твоя некомпетентность начинает раздражать.

Полковник не стал оправдываться, не желая подливать масла в огонь.

– Предлагайте варианты по выходу из ситуации, – велел Гробченко.

– Мы должны выяснить, в каком направлении отправился Борис. Скорее всего, именно он унёс с собой Сферу Римана, – осторожно сказал Гурам.

– Что тут выяснять? – презрительно ответил Виктор. – Наверняка они все подались в ближайшее поселение. Что там по карте? Новогречанск?

Полковник кивнул.

– Сомневаюсь, что Борис пошёл вместе со всеми, – снова вмешался Гурам. – Он знает, что это повышает его шансы на обнаружение.

– И каково твоё предложение, капитан? – чуть более спокойным тоном спросил Виктор.

– К сожалению, Фёдор умер, а он многое бы нам рассказал. Похоже, они поладили с этим парнем…

– Ещё бы, – прервал его генерал, – эти яйцеголовые всегда ладят друг с другом, затевая свои козни против государства. Что отцы, что сыновья, будь моя воля – всех бы повесил на ближайших столбах. К сожалению, эти высокомерные ботаники всё ещё нужны нашему государству.

Никто из присутствующих не решился что-то возразить на это вопиющее человеконенавистническое утверждение. Чтобы сгладить атмосферу, Метисов сказал:

– Кажется, когда я разговаривал с Фёдором пару дней назад, он упомянул Форт Боярд. Вам известно, что это?

Генерал замер на месте.

– А как же. Наша станция в одном закрытом городке. Как же его там…

– Зеленоград-2, – подсказал Метисов.

– Точно, – глаза Виктора расширились. – Именно эту станцию Беликов-старший отключил во время своей диверсии.

– Полагаете, парнишка хочет вернуть её в сеть в ручном режиме?

– А что, – в очередной раз взорвался генерал, – есть другие варианты. Надо было сразу пристрелить его за предательство. Эх, я дурак…

Повисла гнетущая пауза, во время которой генерал обвёл подчинённых и Полину Крабстер тяжёлым взглядом, а затем сказал всего пару рубленых фраз; его тон не предвещал ничего хорошего:

– Поднимайте отряд. Мы отправляемся в Зеленоград-2.

Глава 36. Climax

Несмотря на то, что холодное октябрьское солнце практически не грело, земля вокруг путешественников буквально закипала от жара. Пламя подкралось к ним незаметно около часа назад и уже нещадно выжигало степные травы, деревья и кустарники. Иссушенная земля растрескалась, источая горьковатый аромат горелой полыни и почвы. Вдалеке, на горизонте, поднимался столб чёрного дыма, предвещая приближение неумолимого врага.

Борис понимал, что это никакое не совпадение. В такую пору здесь не могло быть естественного пожара. Скорее всего его устроили те, кто преследовал их почти месяц с тех пор, как они с Эльвирой покинули предгорный регион Шахтинска. Солдаты. Как же они оказались здесь быстрее них? Неужели уже сами научились создавать проколы?

– Быстрее, малышка, – поторапливал девочку юноша. – Кажется, нас скоро догонят.

– Нужно свернуть к барьеру, – предложил Шон, который бежал рядом с Элей, держа её за руку, в то время как она сама вцепилась в металлическую клешню Бориса. – Если достигнем его, сможем укрыться в безопасности.

Юноша кивнул. Он знал, что Шон прав. Ранним утром он снова сверился с Картографом и убедился, что они подошли к своей цели очень близко. Единственное, что продолжало смущать его, это необычная эллиптическая лакуна, которая полностью окружала Зеленоград-2. Такое чувство, что несколько аномальных зон одновременно слились воедино, оставив по центру небольшое, абсолютно нормальное пятно. Борис ещё не встречался с подобным феноменом, и продолжал гадать, как же они пройдут Аннулированную Зону, а также насколько это будет опасно для них.

– Ты слышишь меня? – повторил Шон. – Нужно свернуть к барьеру.

– Как будто это так легко, – возмущённо промычал Акудник. – Тоже мне дельный совет выискал. А то мы сами не знаем. Попробуй до него ещё добраться через это адское пекло.

В это же время генерал Гробченко со своим отрядом наблюдал за беглецами с высокого кряжистого холма. Он хищно улыбался, глядя на свою добычу, которая скоро должна была оказаться в ловушке: отрезанная со всех сторон пламенем, она выйдет прямо на него и не сможет избежать алчных генеральских когтей. Виктор Гробченко с наслаждением предвкушал миг своего триумфа. Его пальцы сжимались, словно он уже примерялся к шее проклятого воришки.

Между тем поднимающиеся к небу языки пламени охватывали всё новые и новые участки степи. Нагретый воздух колебался со всех сторон, а нарастающий гул внушал чувство ужаса. Борис отчаянно оглядывался по сторонам, пытаясь отыскать хоть какой-то разрыв в огненном вале. Он крепко сжимал руку девочки, готовый любой ценой защитить её. В этот момент мимо них промчались несколько лисиц и самых разнообразных грызунов, начиная от тушканчиков и заканчивая обычными полёвками. Все они в едином порыве стремились покинуть опасную зону. Борис, Эльвира, а также эфемерный Шон побежали следом, правильно рассудив, что дикие звери лучше них знают дорогу к спасению.

Они ещё не подозревали, что путь их скрупулёзно рассчитан Метисовым – наиболее опытным полевым командиром в отряде Гробченко. А когда заподозрили неладное, было уже слишком поздно: оказавшись в тени холма, Борис увидел врагов сразу с трёх сторон. Единственный путь к барьеру, за которым лежала Аннулированная Зона, перекрывала массивная фигура генерала. Рядом с ним стояла знакомая девушка из наёмников Барона и ещё трое бравых солдатиков. У каждого на груди сверкало по медальке с символом Центра-0.

Борис остановился. Ситуация была хуже некуда. Похоже, на этом всё и закончится, угрюмо подумал парень.

– Стой на месте, – приказал Гробченко, не скрывая самодовольной ухмылки. – Думал, что сможешь ускользнуть от нас? А не тут-то было. Не родился на свете ещё тот молодец, который способен переиграть Виктора Гробченко.

– А ты, я смотрю, весьма самоуверен, – с лёгким презрением ответил Борис. – Неудивительно, что отец так долго водил тебя за нос, не желая отдавать Сферу.

– Так и знал, – сплюнул себе под ноги генерал. – Но это уже не важно. Твой старик мёртв, и ты, возможно, скоро присоединишься к нему. Чего на самом деле, я не желаю. Так что слушай внимательно, малец: я даю тебе последний шанс, и больше предлагать его не буду.

– Позволь предположить, – скривился юноша. – Хочешь, чтобы я вернул тебе Сферу и помог управлять ею? Ты, наконец, осознал, что браслет не даёт над ней никакой власти?

– Откуда ты знаешь? – прорычал Гробченко.

– Догадался. Видишь ли, недавно я выяснил, что на самом деле это такое: никакое не устройство, и даже не артефакт. Такая вещь не станет подчиняться кому-либо вопреки собственной воле. Вот почему все вы зря так старательно охотились за ней: что ты, что Зиверг. Пустая трата вашего драгоценного времени.

– Так для чего тогда нужен это браслет? – с яростью крикнул генерал, срывая с руки карбоновую безделушку и тряся ею перед собой.

– Всего лишь интерфейс, который позволяет связываться со Сферой Римана. Но дело в том, что мне он больше не нужен. Теперь мы с ней общаемся напрямую. Телепатически.

Генерал, похоже, взял себя в руки.

– И ты так спокойно говоришь об том? – спросил он. – Неужели тебе не ясно, что она забралась в твои мозги и промыла их. Я знаю, что она убедила тебя в том, что твой брат и отец всё ещё живы, но ты должен был уже раскрыть этот обман.

Борис нехотя кивнул.

– Будь спокоен, раскрыл.

– Тогда куда и, главное, зачем ты идешь? Хочешь стать предателем? Пойти против своих? Ты же понимаешь, что если Третья Волна случится, никому из нас не уцелеть? Всё человечество моментально погибнет.

– Возможно, – кивнул парень. – Я ещё не принял решение.

– Тогда принимай! – надавил на него Виктор. – Здесь и сейчас.

– В любом случае, с такими, как вы, мне не по пути.

– Что это значит?

– Недавно, общаясь со Сферой, этим «врагом рода человеческого», я выяснил одну любопытную деталь. Оказывается, вы запустили Красный Протокол на территории Родины не для того, чтобы защититься от вражеской бомбардировки.

– А для чего же? – не понял генерал. – Ты, кажется, бредишь.

– Возможно, я не правильно выразился. Сперва вы сами нанесли превентивные удары ядерным оружием по своим противникам, надеясь разрушить как можно больше, а потом трусливо прикрыли непреодолимым щитом наиболее важные центры собственной страны. Это ты называешь защитой от нападения?

– Я называю это военной хитростью, – рявкнул Гробченко. – Не тебе и таким как ты, слюнтявым либералам, учить нас морали. В этом мире не существует морали. Есть только сила, и только сила может защитить Человека от исчезновения. Тебе понятно?

– Вполне, – усмехнулся Борис. – Я всего лишь хотел уточнить, в чём состоит разница между вами, душманами и Сферой. Теперь мне всё понятно.

Генерал надулся и раскраснелся от ярости. Он ненавидел подобные дебаты, особенно, когда маменькины сосунки высказывали ему свои смехотворные претензии. Тем временем юноша кое-что вспомнил: ещё один вопрос, который волновал его.

– Как вы добрались сюда раньше меня? – с любопытством спросил он. – Неужели уже научились делать проколы в кварк-глюонном поле?

– К сожалению, нет, – покачал головой Виктор. – Зато наши учёные научились предсказывать изменения в розе вихрей на несколько месяцев и создали для нас подробную карту. Следуя ей, мы смогли подобрать оптимальный маршрут, чтобы перехватить тебя и устроить ловушку.

– Ну конечно, – пробормотал юноша. – Ваши учёные, куда же вы без них…

Генерал не совсем правильно интерпретировал его слова.

– У нас лучшие специалисты во всех областях, ни чета булгарам или башкортам, – хвастливо заявил он. – Такие, как был твой отец. Жаль, конечно, что сын Беликова погиб, он бы усилил наш штат, но ничего, мы справимся и без него. Если хочешь, присоединяйся к научной группе ССВЛ и будь с Человечеством, когда мы начнём отвоёвывать свою планету обратно.

– Надо же, – с ядовитой ухмылкой ответил Борис. – А ты оказывается врунишка.

– Чтоо?

– Ты же только что обещал мне, что не будешь делать повторного предложения. И вот, нате, снова…

Генерал-майор позеленел от злости, а Полина, устав от бесполезных диалогов, выступила вперёд и с глубокой неприязнью посмотрела на Бориса. Кажется, она в чём-то его винила.

– Хватит игр, сопляк, – злобно рявкнула девица, – отдавай уже артефакт.

Юноша проигнорировал её требование; его взгляд был прикован к генералу. С ним происходило что-то непонятное. Гробченко в какой-то момент начал мять пальцами свою толстую шею, как будто пытался расстегнуть верхнюю пуговицу армейского кителя. Определённо, он был не в порядке. Однако ни Полина, ни трое других солдат, не замечали в его поведении ничего странного. Оно и понятно, сейчас перед ними стоял «настоящий враг», желающий гибели ССВЛ. Преисполнившись гнева, девушка выхватила из кобуры знакомое оружие и направила его в грудь Акудника. Тот с удивлением узнал беретту отца. Вот-так дела, а он всё гадал, где она сейчас валяется, в каком богом забытом местечке.

Неожиданно генерал-майор успокоился и прекратил свои странные телодвижения. В его глазах сверкнуло полнейшее удовлетворение, и он рявкнул во весь голос:

– Хватит разговоров. Убейте его скорее!

Однако Борис уже был готов. В ту же секунду, когда раздался приказ, он активировал Полог, и как будто растворился в воздухе. Чуть позднее над его и Эльвириной головами начали проноситься пули, но беглец, пригнувшись, уже тащил девочку за собой, пытаясь выйти из зоны обстрела. Вместе с тем он внимательно продолжал смотреть в сторону Гробченко, и самые худшие из его опасений полностью подтвердились. Генерал-майор вращал головой, неотрывно наблюдая за его передвижениями. Чтобы удостовериться окончательно, Борис приказал Сфере уйти чуть правее, метров на пятнадцать, и генерал не разочаровал, неотрывно следя за ней глазами.

Этим можно воспользоваться, подумал Акудник и сразу же крикнул:

– Кретины, это же Зи… – голос парня утонул в череде выстрелов. Никто его не услышал.

Огонь вскоре прекратился. Солдаты не знали, куда им стрелять, а Борис продолжал медленно уходить в сторону, обходя группу противников по окружности.

– Чего стоите? – проревел Гробченко, – вот же они. Стреляйте…

Люди начали удивлённо переглядываться, а Полина наконец обратила внимание на кровавую полосу, идущую от уха до шеи генерала.

– Постой-ка, – понизив голос практически до шипения, сказала она. – Что это у тебя на щеке?

– Не будь дурой, – рявкнул мужчина. – Сейчас не время для этого. Эй, Метисов, вот же они, перед тобой. Стреляйте…

Борис сразу рухнул на землю, утаскивая Эльвиру за собой. Он настолько увлёкся основной сценой, что едва не попал в очередное окружение, на этот раз подразделением полковника Метисова. Они стояли совсем рядом с ним, метрах в десяти, не больше.

Борис замер на земле, не решаясь двинуться. Он знал, что на таком расстоянии его услышат, ведь Полог не скрывал звуков. Что же нам делать, в отчаянии подумал парень, как добраться до поля? Оно находилось совсем рядом, только протяни руку. Две минуты – и они были бы в безопасности. А группа продолжала медленно двигаться вперёд, рыская дулами штурмовых винтовок по кустам и деревьям.

В этот момент Сфера чуть ли не впервые проявила себя как самостоятельное мыслящее существо. В прежние времена за ней такого не водилось, по крайней мере, не во время сражения; даже в Горыни она лишь осуществила желание носителя. Артефакт поднялся высоко в воздух, на высоту деревьев, и испустил тёплую зелёную вспышку.

– Что это было? – раздался голос капитана Шеварднадзе.

– Не знаю, но будь осторожен, – предупредил полковник.

Внезапно он чертыхнулся. И было от чего. Из воздуха, будто материализовавшись из ниоткуда, появилось странное существо, не похожее ни на что прочее. Оно напоминало пятнадцатиметрового червя, из хребта которого наружу торчало два слоя отростков: вниз простирались ходульные ножки, а вверх – острые шипы, как будто смазанные ядом. Тело твари излучало холодное фиолетовое сияние, и сердце Бориса от ужаса едва не остановилось в груди. Он практически сразу догадался, что это такое, хотя никогда прежде и не встречался с подобными тварями, а только слышал о них рассказы от наиболее опытных скаутов.

Галлюцигения во всём своём отвратительном великолепии.

Данная разновидность Искажённых была наиболее таинственной и опасной среди всех существ, рождённых в хромоплазме. Ходили слухи, что однажды один такой «червяк» прошёл сквозь группу военных, словно нож сквозь масло, и все они погибли на следующий день от непонятных последствий – то ли с них сползла кожа, то ли они задохнулись в собственной блевотине. Вероятно, это было как-то связано с ядовитыми испарениями, которые исходили от существа.

Борис побледнел. Неужели они с Эльвирой обречены? Тем временем галлюцигения пластично изогнулась и обвила его с малышкой по кругу, образовав вокруг них защитный купол из мягких шевелящихся отростков. Это было так странно, так необычно, что юноша опешил, а затем расслабился. Похоже, он зря боялся. Это всё проделки Сферы, догадался он.