Текст книги "Разорванная Земля (СИ)"

Автор книги: Александр Воронич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц)

Разорванная Земля

Часть 1. Красная Слобода. Глава 1. Братья

«Если бы мне сказали, что завтра наступит конец света, то ещё сегодня я посадил бы дерево…»

Мартин Лютер

Трескучее пламя костра ярко освещало поляну, создавая иллюзию безопасности. Казалось, в первобытном огне сгорали все заботы и проблемы внешнего мира. Тёплые искры взлетали высоко к небу, в котором перемигивались холодные звёзды, отделённые от земной тверди разноцветными потоками хромоплазмы. Всё вместе – и танец огня, и чарующие градиенты света – порождали ауру безмятежности, которая обволакивала братьев, помогая им расслабиться и поверить в то, что им больше ничего не грозит. Каждый из них понимал, сколь мимолётно и обманчиво это состояние, но всё-равно был рад ненадолго обмануться, чтобы сохранить рассудок и скопить немного воли на следующий день.

Борис протянул руку и подкинул в костёр сухую ветку. Она тут же затрещала и озарилась зелёным. Молодой человек повернул голову и посмотрел на Шона. Тот сидел рядом с ним и казался спокойным и сосредоточенным, наблюдая за пляшущими всполохами. Иногда он тоже подкидывал в костёр небольшие ветки, чтобы почувствовать сопричастность к взрывной силе огня. Лицо Шона было освещено тёплыми отблесками пламени, а глаза сияли словно крохотные угольки. По другую сторону Бориса лежали их вещи, военный мешок с запасом еды и принадлежностей для длительного путешествия, снятая кобура с пистолетом и загадочный саквояж из потёртой коричневой кожи. Всё намекало на то, что братья проделали к этому моменту длительное путешествие, хотя в это и сложно было поверить в условиях объективной реальности разорванного мира.

– Ты как? – поинтересовался старший, глядя на младшего. – Хочешь ещё одну галету?

Шон улыбнулся и покачал головой.

– Спасибо, я сыт. Расскажи лучше какую-нибудь историю. Ты давно ничего мне не рассказывал.

Борис нахмурился, явно демонстрируя нежелание.

– Неужели тебе мало твоих комиксов на планшете? Зачем нужны другие страшилки?

Шон пересел ближе к Борису и уткнулся лицом в его костлявое плечо.

– Ну пожалуйста, брат.

В его широко открытых глазах скрывалось явное нетерпение. Густые тени вокруг поляны, а также шорохи и звуки ночной природы очевидно распалили детское воображение, которое не в силах было подавить ничто во всём мире – ни война, ни голод, ни даже чудовища Зиверга.

– Что ты хочешь услышать? – недовольно спросил Борис. – Только не проси снова рассказывать страшные истории о мутантах. Может быть, ты у меня и смельчак, но я не такой. После этих страшилок долго потом не могу заснуть.

Шон мелодично рассмеялся.

– Тогда расскажи о том, куда мы бежим…

– Не будь как маленький. Ты отлично знаешь, куда мы бежим… и почему. Отец послал нас в Форт Боярд… не думая о том, что мы можем погибнуть.

– Я не хочу, чтобы ты погиб, – Шон вздрогнул от ужаса, – Как же я останусь один, без тебя? Только ты и есть у меня в этом мире…

– Прекрати, – резко оборвал его Борис. – Никто из нас не погибнет. Об этом я позабочусь.

В этот момент в ветвях деревьев зашумел ветер, и над чёрным лесом взметнулось перламутровое облако хромоплазмы. Оно закрыло собой половину неба, оттеснив красные и золотые полосы, сверкая вкраплениями зелёных и фиолетовых разрывов. Где-то в лесу раздался вой, а затем ещё один и ещё. Шон пугливо поёжился.

– Не бойся, – сказал Борис, протягивая руку к своей беретте. – Обычная стая. Судя по всему, загоняют лося к границам лакуны.

– А вдруг с ними Альфа?

– Это вряд ли. Альфы встречаются крайне редко. Им проще существовать по-отдельности, поскольку они умеют проходить сквозь барьеры, а их несчастные родичи не обладают такой способностью.

Шон кивнул, обдумывая слова старшего брата. Затем успокоился и недовольно протянул:

– Я не понял, ты собираешься рассказывать мне историю или нет? Так и знай, без неё я не засну.

Борис смирился.

– Ну хорошо. Я расскажу тебе о Первой Волне. Возможно, тогда ты отстанешь от меня со своими капризами хотя бы на несколько дней. Только, чур, не перебивать. И вообще, укладывайся в свой мешок. Нечего кормить комаров.

Шон послушно выполнил волю брата. Вскоре наружу из спальника торчала только его светлая вихрастая голова, а любопытные глаза-пуговки зелёного цвета смотрели на брата с ожиданием.

– Я готов!

– Хорошо. Тогда слушай… – возникла некоторая пауза. – В общем дело было так. Когда-то на Земле бушевала страшная война. Она началась пятьдесят лет назад и длилась с перерывами почти всё это время. Наша Родина противостояла мировой гегемонии стран, которые мечтали навязать нам свою волю. Хотели, чтобы мы не имели собственного мнения и собственных идеалов.

– Это каких же?

Борис задумался.

– Как сказать, эти враги хотели извратить понятие нормы и морали. Ну вот например, они делали всё, чтобы заставить людей принять, что мальчики могут становиться девочками, и наоборот.

– Это как? Разве такое возможно?

– Всё возможно. Обычная хирургическая процедура, после которой человек теряет свою природную идентичность. Разве это нормально?

Шон моргнул.

– А что плохого в том, чтобы быть девочкой? Я помню, что в детском саду у меня были подружки. Кажется, с ними было довольно весело.

Борис с досадой всплеснул руками.

– Да нет же. Ты всё не правильно понял. В самих девочках нет ничего плохого. Они очень даже… полезны, – лицо молодого человека зарделось. – Однако нельзя идти против воли бога, который сделал тебя тем, кто ты есть!

– Бога? Это такое всесильное существо, играющее с чужими жизнями, словно с куклами?

– Да перестанешь ты, наконец, перебивать меня? – возмутился Борис. – Тебе вообще интересно слушать историю?

– Интересно, – кивнул Шон, осознавая вину. – Продолжай, пожалуйста.

– Так вот, в то время существовало оружие, которое легко могло уничтожить весь мир. Представляешь? Одна единственная боеголовка, начинённая радиоактивным материалом, могла в секунду испепелить целый город, оставив от него только обугленный остов. Такое уже случалось прежде. Сотни тысяч людей моментально превращались в пепел. Те же, кто случайно оставался в живых, могли познать страдания и похуже.

– Это как? Что может быть хуже смерти?

– Многое. Например, радиоактивное облучение. От него люди не умирали сразу, но превращались в обречённых уродцев. Их глаза вытекали из глазниц, зубы и волосы выпадали, а само существование становилось бесконечной пыткой. Те же, кто был менее поражён, навсегда теряли способность к репродукции. И это ещё не самое плохое, поскольку некоторые случаи деторождения были по-настоящему ужасны. Дети с двумя головами, без рук и ног… порой они напоминали тех монстров, которыми забиты твои комиксы. Да, существование мутантов с самого начала превращалось в кошмар.

– Ты сказал, мутантов? – возбудился Шон, услышав знакомое слово.

– Я имел в виду не тех, о ком ты подумал, – тут же ответил Борис. – Искажённые или мутанты Фрагментации – это абсолютно новое поколение существ, которых никогда прежде не существовало. Они не имеют отношения к обычным генетическим мутациям. Но хватит уже мешать мне, иначе я на этом закончу.

Мальчик послушно кивнул, и Борис продолжил.

– Я описал тебе врагов нашей Родины и те пугающие силы, которые были им подвластны. К счастью, такие же силы были и у нас. Вот почему долгое время на планете существовал нейтралитет. Когда ты знаешь, что у твоего противника имеется такая же здоровая дубина, как и у тебя, то не сильно хочется применять её в деле. Однако со временем здравомыслие изменило нашим врагам, и они начали затяжную войну, о которой я уже упоминал. Сперва они использовали обычное, то есть конвенциональное оружие…

– Конвен… кци… ональное? Что это значит?

Борис задумался.

– Как бы тебе объяснить. Хм, представь себе две дубины – одна огромная и страшная, вторая – маленькая, бьющая хоть и больно, но не смертельно. Так вот, та, которая маленькая, это и есть оружие, согласованное конвенциями, в противовес другому – большому и страшному. Понял разницу?

– Кажется, да.

Борис продолжил.

– Прошло какое-то время, и наши храбрые разведчики узнали, что враги решили использовать свою самую страшную «дубину», чтобы уничтожить нас единым ударом. Очевидно, что ими овладело безумие, ведь после такого во всём мире не осталось бы и клочка, где могла бы существовать человеческая раса. К счастью, наши учёные успели закончить свою сверх-секретную разработку под кодовым названием Красный Протокол. Тебе должны были уже что-то рассказывать об этом на уроках истории.

– Я не помню…

– Это плохо, что у тебя проблемы с памятью, – недовольно проворчал Борис. – Красный Протокол это название секретной операции, которая должна была защитить территорию Родины. Всё благодаря кварк-глюонным полям, которые отличаются от всего, что наука фиксировала прежде. Человечество давно мечтало о том, чтобы создать энергетический щит, способный отразить любую атаку извне. Однако ни электрические, ни магнитные поля, открытые столетия назад, не годились для этого. И вот мы научились расщеплять материю, создавая чистейшую хромоплазму. Эта субстанция порождала особое непроницаемое поле, которое могло и должно было остановить бесчисленные боеголовки, отправленные в нашу сторону заклятыми врагами. Ядерные боеголовки.

Борис замолчал. Шон какое-то время терпел, а затем не выдержал:

– И что? Это сработало?

Старший покачал головой, потирая шрам под глазом.

– Как посмотреть. Ракеты были остановлены, но, к сожалению, непоправимое всё-таки случилось. Мы назвали это Первой Волной Фрагментации. Мир покрылся кварк-глюоонной субстанцией, которая по всем вероятностным расчётам должна была уничтожить его. Однако она всего лишь расплескалась повсюду, разделив территории на крохотные лакуны. Огромное количество зон, устроенных по принципу сот. Каждая лакуна была отделена от смежных непроницаемым глюонным полем. С тех пор путешествовать по миру стало сложновато. Зачастую, просто невозможно. Вот почему мы с тобой за целый год всё ещё не добрались до Форта Боярд. Хотя, нам не на что жаловаться. Благодаря v-анализатору мы можем избегать все виды аномалий, а также умеем находить слабые места в структуре поля. С помощью Сферы, которую отец передал мне, мы можем создавать в них тонкие прорехи – так называемые «проколы». Почти так же, как делают Искажённые или душманы.

– И что такое эта Сфера? – сонно поинтересовался Шон.

– Если бы я только знал, – пожал плечами Борис. – Отец работал с ней несколько лет, но даже он не сумел это выяснить. Хотя, однажды он говорил какой-то бред про антивселенную. Якобы запустив Красный Протокол, мы разорвали монолитность структуры всего сущего, и некто с другой стороны отправил Сферу к нам, чтобы исправить сие досадное положение. Но как по мне, всё это чушь собачья. Я скорее поверю, что за всем стоит Зиверг и его твари – создали оружие против людей и отправили его к нам, словно троянского коня.

Борис замолчал, не желая больше говорить о них: тех, кто гнался за ними от самого дома. Проклятая шайка под руководством самого мерзкого существа на свете. Зиверг. Будь ты проклят! А ещё приспешники генерал-майора Гробченко, которые преследовали их за то, что случилось в прошлом сентябре в Атомграде-49.

– Ладно, давай укладываться, – наконец произнес он, глядя на младшего.

Тот не стал спорить и сразу же закрыл глаза. Судя по всему, его любопытство было на некоторое время удовлетворено, а мозг желал осмыслить пугающую фантазию в глубоком сне. Сам Борис продолжил размышлять о Сфере. Всё-таки глубоко в душе он не верил, что душманы были способны её создать. В противном случае, почему они её не активировали, когда она находилась в лаборатории? Нет, они передали её умникам ССВЛ, потому что им действительно было нужно, чтобы его отец сумел расшифровать управляющие команды артефакта. И он это сделал.

Глава 2. Сон

Бронированные металлические двери с мягким шипением расступились, пропуская в перемычку темноволосого лаборанта среднего роста, в защитном халате и маске, опущенной на грудь. Пожилой охранник проверил его бейджик, и Борис Акудник отправился дальше, чувствуя себя немного скованно. Оно и понятно, после вчерашнего косяка и отцовского выговора в присутствии общих коллег, он чувствовал себя не в своей тарелке. Как теперь ему сохранять невозмутимость под ледяным взглядом Льва Вениаминовича, старшего научного руководителя и по совместительству строгого отца.

Войдя в лабораторию, он прошмыгнул к своему столу, рядом с которым располагался стол Елизаветы Борщёвой. Девушка сейчас сидела за ним, закопавшись в документы с последними данными неудачного эксперимента. Она была невысокого роста, но обладала весьма приятными округлостями, которые не могли не волновать молодого юношу, двадцати трёх лет от роду.

Елизавета подняла голову и с улыбкой посмотрела на коллегу.

– Ну как дела? Помирился с отцом?

– Когда? – мрачно спросил Борис. – Он так и не пришёл домой после вчерашнего. Пришлось самому готовить ужин, а потом укладывать Шона. Бедняга никак не мог успокоиться, всё требовал папку.

– Ну значит сегодня помиритесь. Он у тебя отходчивый. Кстати, я тебе кофе сделала. Угощайся.

Борис с удивлением посмотрел на девушку. Откуда у неё такие мысли? Отходчивый? Как бы не так! Взяв со стола всё ещё горячую чашку, он сделал большой глоток. Очаровательно…

– Высший класс, – промычал лаборант. – Очень вкусно. Кстати, что у нас сегодня на повестке?

– Разбор вчерашнего провала. Ты знаешь, недавно выяснилось, что ты был не так уж сильно и виноват. Оказалось, что для синхронизации с управляющим устройством Сфере не хватало мощности сигнала. Твоя неудачная калибровка лишь выявила дефект, а всё могло бы быть гораздо хуже. Рабочие скоро уберут обломки из тестовой зоны А1, и мы попробуем снова. На этот раз с резонаторами.

– Вот, значит, как? – в душе молодого лаборанта расплескалось чувство злорадства, которое он попытался скрыть. Негоже сыну главного научного руководителя радоваться провалу отца.

– А где сейчас… папа?

– Ушёл в конференц-зал для переговоров. Кажется, ему позвонил тот неприятный человек… Ну ты знаешь, из штаба…

– Что? Генерал-майор? Куратор нашего отдела, приставленный Советом?

– Он самый, – девушка вздрогнула и отвела взгляд. – Я как-то встретила его в коридоре, когда он приезжал к нам в прошлом месяце, так до сих пор не могу забыть эти ужасные водянистые глаза. Судя по ним ему все-равно кому свернуть шею: человеку или куренку. Страшная личность.

Борис кивнул, понимая реакцию Елизаветы. Ему и самому становилось не по себе в присутствии зловещего куратора.

– Ладно, Лизонька, я схожу в тестовую зону. Посмотрю, как там дела.

– Только не пытайся настраивать Сферу, – усмехнулась девушка. – Сегодня Лев Вениаминович собирался заняться этим лично.

– Вот как? Ну и пожалуйста. Тогда я просто пообщаюсь с Павлушей.

Борис отправил Елизавете воздушный поцелуй и направился в коридор, соединяющий тестовый и аналитический отделы. Девушка зарделась и снова уткнулась в свои бумажки. Проходя по длинному, засыпанному разнообразным техническим мусором, тоннелю, Борис обратил внимание на толстые связки кабелей, на скорую руку проброшенные вдоль всего перехода. Вот, значит, как, собираются увеличить подачу энергии, необходимой для дополнительных резонаторов. Это поможет избежать вчерашнего провала. Или нет? Если вчера взрыв разнёс только технику и охранные щиты вокруг Сферы, то сегодня он может запросто превратить в груду щебня само здание. Впрочем, отец наверняка всё просчитал. Такой человек, как он, не способен на поспешные и необдуманные поступки. Ведущий специалист ВНИИ – Военного-Научного Исследовательского Института – а также главный руководитель столь впечатляющего проекта, как Сфера Римана. Да уж, если бы мама была жива, она бы точно гордилась мужем, хотя без неё он стал зацикленным на своей работе фанатиком, забывая о том, что на его попечительстве находятся два сына.

Борис тяжело вздохнул. После смерти матери все тяготы семейной жизни легли всецело на его хрупкие плечи. Отец отстранился и даже Шону перестал уделять должное внимание. Хотя мальчонка всё ещё тянулся к суровому и отчуждённому папочке.

Войдя в округлое помещение, Борис приблизился с стойке управления, за которой стоял Павлуша, занимаясь методичным подключением пары десятков кабелей.

– О, здорово, Акудник, как сам? – воскликнул коренастый техник, увидев через минуту своего товарища, тихо замершего за его спиной. – Снова хандришь?

– Напротив, – фыркнул Борис. – Цвету и пахну. Вот думаю пригласить Лизоньку на свидание, да пока никак не решусь.

– Хорошее дело, – усмехнулся техник. – Совет вам, да любовь. Главное помни, как только дело дойдет до главного, сразу хватайся за её промежность. Девчата любят, когда мужчины по-хозяйски обращаются с их теребоньками.

– Фу, как можно, Павел, – скривился лаборант. – Иди помой язык с мылом.

– Извини, – рассмеялся товарищ. – Совсем забыл, что папка воспитал тебя джентльменом. Ладно, подай-ка сюда ту бухту. Нужно подключить её к дополнительным входам. Сегодня мы задействуем резонаторы.

– Слышал уже. И что? Тебе не кажется, что это опасно?

– Более чем, – фыркнул Павлуша, принимая из рук друга тяжелый моток трёхжильного кабеля. – Однако, у нас осталось совсем мало времени. Гробченко негодует. Требует от твоего отца результатов. После Первой Волны прошло уже восемь лет, а после Второй – шесть, глюонные поля стали неустойчивыми, а вихрей всё больше. Страшно представить, что случится, если процесс Фрагментации выйдет из-под контроля и разорвёт мир окончательно. Никто не хочет появления Третьей Волны. Сфера же может всем нам помочь глубже понять природу происходящего…

– Ничего с нами не случится, – насмешливо ответил Борис. – Я уже показывал тебе свои выкладки по математической модели. Ты опасаешься тотального «схлопывания», но это маловероятно. Для преодоления границы сингулярности нужно нечто большее, чем какая-то Третья Волна.

– Хорошо, если так, – пыхтя над проводом, промычал Павлуша. – Но это не единственная опасность. Сейчас мы ещё можем хоть как-то существовать. Даже проникаем в соседние лакуны и ведём торговлю. А представь, что было бы если бы барьеры превратились в штормовые зоны? Ужас. Кстати, слышал, что Союз недавно установил новый дипломатический контакт на востоке?

– Нет. И с кем же?

– С одним типом по имени Клешня. Кажется, он считает себя бароном. Забавно, почему не герцог?

– Судя по имени, какой-то ублюдок, – предположил Борис. – Наверняка превратил своих людей в рабов, чтобы те батрачили на него.

Павлуша кивнул.

– Вполне возможно. Уж таков сейчас мир вокруг нас. Но тебя должно волновать другое – Барон наладил добычу какого-то удивительного металла. Кажется, его назвали аридиум. По слухам, кристаллическая решетка этого чудо-вещества обладает повышенной устойчивостью даже внутри глюонного поля. Если это подтвердится, мы снова сможем проложить в лакунах единую коммуникационную сеть, без флуктуаций, разрушающих цифровой сигнал.

– Хочешь сказать…

– Да, если Центр-0 договориться с Клешнёй, в скором времени человечество снова начнёт отвоёвывать этот мир у природы. Я слышал, что генерал Гробченко отправил к Барону своих эмиссаров, чтобы те попытались заключить пакт о сотрудничестве.

– Вот же ублюдок, – невнятно промычал лаборант. – Хочет заключить договор с рабовладельцем? Это так мило и так похоже на него.

– Что поделать, друг? В таком уж отвратном мире мы живём. Как говорят, хочешь жить – умей вертеться, а это значит, научись справляться с брезгливостью.

Борис не пожелал согласиться с логической конструкцией:

– Лучше бы военные, вместо того, чтобы заключать пакты со всякими людоедами, разобрались наконец с Зивергом. Когда мы уже сможем вздохнуть свободно, избавившись от него и его проклятых душманов.

– А вот здесь я с тобой полностью согласен. Слышал, что Зиверг в прошлой жизни, ещё до Первой Волны был вором в законе? Сидел где-то в Чёрном Лебеде, в Зеленограде-1, что в Москве. А потом, после удара, когда вся Москва вымерла и десятки миллионов людей испарились в одну секунду, он каким-то чудесным образом уцелел. Не знаю, правда ли это, но звучит неприятно.

Павлуша замолчал, пережимая зубами пару проводов, а затем обматывая их синей изолентой. Борис решил больше не мешать товарищу. Напоследок он осмотрел небольшое пространство зоны А1, засыпанное обломками пластиковых щитов, обугленными проводами и вырванными с мясом модулями напряжения. Над всем этим добром парила не очень большая сфера, сантиметров двадцать пять в диаметре, как будто выплавленная из меди. На ней можно было увидеть несколько желобков, которые при должной фантазии превращались в скандинавские руны, а по сути являлись линиями модуляции кварк-глюонного поля.

Вот она – Сфера Римана – на которую Совет возлагает столько надежд. Данный артефакт был найден скаутами в лакуне, смежной с Московской Аннулированной Зоной. Кажется, его обнаружили люди Виктора Гробченко, после чего принесли предмет в лабораторию ВНИИ в Атомграде-49. Уже там высоколобые очкарики на протяжении нескольких лет изучали его особые свойства, проявляющиеся при взаимодействии с хромоплазмой, которая порождала непроницаемые глюонные поля.

Выяснилась удивительная вещь. Сфера Римана (такое кодовое название она получила почти сразу) как будто обладала неким сознанием. По запросу оператора она могла резонировать со всеми существующими в природе абстрактными центрами лакун, что позволяло с некоторыми допущениями построить их карту. Судя по первым экспериментам, завершившимся успешно, карта была весьма подробной и точной. По крайней мере, такой вывод можно было сделать на основании исследования примерно тридцати лакун, к которым военные имели доступ.

Само по себе это было феноменально и очень полезно. Однако Лев Вениаминович Акудник – известный профессор физики кварк-глюонных полей – предложил гипотезу, которая вызвала у Совета куда больший интерес, граничащий с манией. Он экспериментально зафиксировал способность Сферы «размягчать» поля и создавать в них искусственные «проколы». К сожалению, подобная процедура требовала изрядного количества энергии, но это никого не могло остановить. Генералы во что бы то ни стало желали овладеть подобной игрушкой, и для этого требовалось не только «разблокировать» артефакт, но и настроить управляющее устройство. Именно последним вопросом Борис занимался персонально. Это была его вотчина, как минимум, до вчерашнего дня.

С трудом оторвав взгляд от Сферы, Борис отправился дальше, в отдел администрации. Он наконец-то решился поговорить с отцом, чтобы расставить все точки над «i». В конце концов, он ему не какой-то мальчишка, которым можно помыкать, как тряпкой. Несмотря на свой невысокий статус, он лучше всех обеспечивает синхронизацию с браслетом. Другими словами, Сфера прислушивается к нему с большей охотой, чем к другим операторам, и это делает его незаменимым в вопросах настройки. Поэтому теперь, когда выяснилось, что расчёты их физиков оказались никчёмными, Борис намеревался требовать от отца публичных извинений. Кричал при всех? Пусть тогда извиняется при всех!

Юноша усмехнулся, чувствуя, что уже достаточно распалил в своем сердце столь необходимое для разговора с отцом негодование. Пройдя по цеху холодного синтеза, а затем вытерпев небольшой досмотр в «перемычке», он оказался в административном корпусе. Здесь явно было посвежее. Система кондиционирования работала довольно исправно, когда её не нагружали испарениями технических жидкостей.

Борис вошел в конференц-зал с чёрного хода и оказался в небольшой комнате-клетушке с одним диваном и конторкой у стены. Здесь можно было выпить кофе или дождаться своей очереди. Громкие раздраженные голоса раздавались по другую сторону двери, и лаборант замер на месте, понимая, что ему придётся подождать.

Судя по всему, генерал-майор Гробченко изливал на профессора Акудника своё недовольство. Усилители сигнала сбоили, прерывая его крики вспышками белого шума. Что поделать – связь между лакунами совсем ни к черту. Это раньше можно было связаться при помощи радиоволн, а нынче такое роскошество для разделённого мира практически невозможно. Единственный способ связать Центр-0 с Атомградом – это сплав на основе редкоземельного неодима – но и он работал ни к чёрту. Ежели аридиум окажется настолько чудесным, то он безусловно заменит все текущие наработки. И скорее всего сделает v-анализаторы более надежными.

Вихревые анализаторы, начиная с Первой Волны, были главной рабочей лошадкой скаутов Центра-0. Сложные приборы могли детектировать весь градиент цветного поля, обнаруживая в нём вихри – потенциальные точки проколов. Данные штуковины обычно представляли из себя окуляры, похожие на фасетчатые глаза мухи, и были просто необходимы тем, кто собирался путешествовать между лакунами, в поисках ли новых артефактов или человеческих поселений.

Чтобы вернуть человечеству хотя бы небольшой шанс на спасение, людям требовалось приложить усилия и обнаружить своих соседей, после чего достигнуть с ними соглашения о мире. Именно этим и занимался Центр-0 – ставка Союза Северо-Восточных Лакун или ССВЛ. Атомград-49 – некогда закрытый советский город – стал основным научным полигоном данного союза.

– Ты понимаешь, Лев, что меня не устраивает твой вариант, – снова раздался разгневанный хриплый голос, и Борис прильнул к двери, чтобы не пропустить ни единого слова. – Ты должен был предоставить нам готовый артефакт в начале лета. Не нужно говорить, что ты предупреждал о сдвиге сроков. Это всего лишь отговорки. Тебе ведь известно такое слово – надо! У нас как-никак идет война. Скоро враг захватит Срединную Зону-4 – и тогда будет почти у самых наших границ. И я уже не говорю о том, что наш «союзник» крайне недоволен.

– И чего же ты хочешь от меня, Виктор. Я тебе не кудесник…

– Да ну, а фамилия говорит об обратном.

– Прекрати. Я выполнил больше, чем обещал. Сфера уже сейчас может выполнять важные функции. Почти год я провозился с Картографом и Пологом, и не меньше – с Разрывателем. Но тебе и этого мало. А знаешь ли ты сказку о золотой рыбке? Помнишь, чем там всё закончилось? Я тебя предупреждаю, Сфера проявляет себя как живое существо. Она реагирует на наши мысли и желания, но оставляет за собой свободу реакции. Это значит, что даже если я сделаю то, чего ты хочешь, она может уничтожить не твоих врагов, а тебя. Ты понимаешь степень опасности? И это я даже не вспоминаю о том, что твои цели противоречат всем законам этики…

Борис насторожился, не понимая, о чём говорит отец. Какой ещё этики? Что значит уничтожить врагов? Он с остальной командой чего-то не знает?

– Мне наплевать на твои фобии, – раздался разъярённый голос Гробченко через интерком. – Я даю тебе ровно одну неделю на то, чтобы ты закончил работу и предоставил её мне. Иначе… ты даже не представляешь себе, чем всё может закончиться. Услышь меня, Лев! Я серьёзно. Отбой!

Послышался щелчок разрыва связи, после чего Борис, не медля, вошёл в кабинет. Отец сидел в огромном кожаном кресле перед потухшим настенным экраном. Это был худощавый средних лет мужчина, с залысинами, в брюках и белой рубашке с закатанными рукавами. На кончике острого носа зависли очки в старомодной роговой оправе, а строгое лицо казалось расстроенным.

– Что такое? – он поднял голову. – А, это ты. Зачем пришёл? Если хочешь сверкнуть обиженным эго, давай поговорим вечером. Я сейчас не в духе.

Борис сухо поджал губы.

– Забудь об этом. Мне плевать на твои извинения. Что это только что было?

– Ты о чём? – голос Льва Вениаминовича дрогнул. – А, так ты подслушивал? За такое я мог бы тебя и уволить.

– Увольняй, если хочешь, – сын пожал плечами. – Думаю, от этого больше всего пострадает твоя лаборатория.

Отец не стал спорить с очевидным, продолжая просто смотреть на него.

– Ты не ответил, – не выдержал молодой человек. – Что это было? О чём ты говорил с генералом? Сфера Римана практически готова. Возможно мы откалибруем связь с управляющим устройством уже к вечеру. Почему ты обманул куратора?

Отец отвернул голову к окну и задумчиво поправил очки на переносице.

– Если бы всё было так просто, сын. И вообще, я не хочу отдавать ему Сферу.

– Никто не хочет, – понимающе кивнул лаборант. – Это же источник ценных данных, которые могут перевернуть всё наше представление о природе случившейся катастрофы. Почему после Первой Волны случилась Вторая? Почему аннулированные лакуны бывают двух типов – активные и «замороженные»? В конце концов, что случилось с людьми на противоположной стороне земного шара? Мы по сути, мало что знаем о Фрагментации, а Сфера могла бы открыть глаза на эти и другие тайны.

– Ты прав. Но если бы дело было только в этом, я бы отдал её Совету, не задумываясь.

– Так в чем же дело? – голос Бориса стал нетерпеливым.

Отец явно хотел ему ответить, чтобы поделиться своими переживаниями, но в последний момент передумал.

– Ладно, ступай в лабораторию. Я скоро приду, и мы продолжим, если Павлуша закончил подключение резонаторов.

Борис кивнул, понимая, что не сможет ничего добиться от него прямо сейчас. Нужно было попробовать в другой раз, например вечером, за ужином. Глядишь, компания проказника Шона и сытная лазанья из коробки растопит угрюмое настроение отца.

Лаборант направился к двери, но не успел выйти из комнаты. Стекло в окне внезапно задрожало, а затем всё помещение начало ходить ходуном, словно от семи-бального землетрясения. В ту же секунду в городе завыла тревожная сирена, заставив людей закрыть уши руками.

– Что такое? – неслышно спросил он, развернувшись к научному руководителю. Сирена продолжала верещать.

Профессор включил экран на стене, и они увидели пугающее сообщение: «Сектор У. Прорыв душманов. Уровень опасности – критический. Всем действовать согласно процедуре 17».

Сердце Бориса покрылось холодной коркой. В Академгородке, или секторе У, располагались педагогические службы города – универ, центральная библиотека, школа и детский сад. Ещё утром он отвёл туда младшего брата за руку и оставил на попечении наставников. Неужели он мог пострадать…

Глаза отца и сына встретились, и они поняли, что думают об одном и том же.