Текст книги "Кион-Тократ (СИ)"

Автор книги: Александр Воронич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)

Безликий кивнул.

Предложение Садомиуса было одобрено, и вскоре перед Советом стоял ещё один каратель – Келноз Граникус собственной персоной. Его высокая двухметровая фигура, длинные мускулистые руки и выпуклая грудь прирождённого борца вызвали у заседателей невольное уважение к этому желторотому юнцу.

– Юноша, – со слащавой улыбкой на лице произнёс Садомиус, – мы хотим, чтобы ты рассказал Совету, ничего не скрывая, о том, что произошло между тобой, Смилодоном и двумя адептами Магикора.

На лице Граникуса отразилось понимание. Он был готов к такому повороту событий с самого начала. Именно поэтому в первый же день после разгрома мятежного войска договорился с Артуром о том, что они будут говорить, если кому-либо вздумается заняться расследованием двойного убийства адептов Магикора.

– Что именно вас интересует? Каким образом Смилодон прирезал этих желтоплащников? Или почему он это сделал?

– И то, и другое, – сурово произнёс Зерат, и только Келноз расслышал в его голосе предостережение: мол, думай, что говоришь.

– Хорошо, дело было так: я прочёсывал местность и волей случая стал свидетелем необычной сцены. Адепт Юлиус Джун набросился на Смилодона со своей сверкающей дубиной, – при этих кощунственных словах магистры поморщились. Назвать магический жезл дубиной было верхом невежества. – Я сразу же понял, что у Джуна снесло крышу. Он принял убойную дозу освобождающих мутагенов и потерял контроль над своим Охотником. В таком состоянии адепт был угрозой для всех нас. Я имею в виду карателей.

– И как ты поступил? – нахмурился магистр Кицум.

– Что значит как? Помчался на помощь к этому недоумку, который только чудом завоевал звание Варлорда. Впрочем, моя помощь не понадобилась. Смилодон – мастак на неожиданные фортели. Он увернулся от выпадов недоучки, а затем ловким приёмом вскрыл ему грудную клетку.

Магистры гневно засверкали глазами. Этот студент слишком вольно отзывался о чародеях. Было очевидно, что он ни во что не ставит воспитанников Магикора и даже не скрывает своё отношение к ним.

– Хорошо, – процедил Кицум. – Будем считать, что в этом инциденте мы разобрались. Но каким образом здесь оказался замешан Ларс Такер? Или он тоже принял «убойную дозу» мутагенов?

Келноз пожал плечами.

– Здесь другая ситуация. Как оказалось, Такер ненавидел Смилодона, а Джуна, тем более. Это ни для кого не секрет. Вероятно, об этом знают все ваши учащиеся.

Садомиус кивнул, подтверждая слова студента. Келноз продолжил:

– Увидев Смилодона и Джуна на поле сражения, он решил воспользоваться удобным моментом, чтобы избавиться от обоих одним ударом.

И Граникус весьма подробно, в красках, рассказал заседателям, как происходило сражение. Его интерпретация практически не отличалась от реальных событий. Единственное, о чём он «забыл упомянуть», была группа людей, которую Смилодон взялся вывести из опасной зоны. Магистры внимательно выслушали студента, а затем Кицум недовольно резюмировал:

– То есть, ты утверждаешь, что адепты сами во всём виноваты? Один сдуру освободил Охотника, и его пришлось ликвидировать в целях безопасности. Второй же, вообще совершил преступление против Ордена, замыслив убийство своего домочадца и воина из Шандикора. Так? Не кажется ли тебе, каратель, что твой рассказ притянут за уши? Где доказательства?

– Не знаю, как доказательства, – вмешался мастер Щерготус, – но кое-какие факты подтверждают слова этого студента.

– Факты? – с удивлением спросил Кицум. – Какие факты? Почему я до сих пор ничего о них не знаю?

– Я не думал, что это важно, – ответил Спелум. – В общем, когда мы обнаружили тела убитых адептов, Юлиус Джун действительно был изрезан мечами. Как всем уже ясно, это дело рук Смилодона. Однако, это были не единственные повреждения на его теле. Юлиус был сильно обожжен, а его лицо практически обуглилось.

– Как я уже говорил, Ларс запустил в них молнией, – прокомментировал слова мастера Келноз. – Я видел это собственными глазами.

Кицум нахмурился, быстро переглянулся с магистрами, а затем с явной неохотой подвёл итог разбирательства:

– Хорошо, нам всё ясно. Каратель может возвратиться в Айбэш-Хаурум.

Келноз равнодушно кивнул и покинул Комнату Смеха. Оказавшись снаружи, Граникус едва заметно улыбнулся.

«Теперь мы в расчёте, Смилодон – подумал он. – Я тебе ничего не должен, и в следующий раз обязательно спущу с тебя кожу. Жду не дождусь этого момента».

– Итак, что мы имеем? – медовым голоском пропел Зерат. – Варлорд ни в чём не виноват, не так ли, магистр Кицум?

– Вероятно, – поморщился чародей. – Но это вовсе не значит, что я забуду обо всём. Как минимум, я должен поговорить с этим невероятным мальчишкой, который смеет поднимать руку на адептов Магикора. Магистр Садомиус, кажется, уже разговаривал с ним?

– О да, – улыбнулся Садомиус Жестокий. – Это очень интересный мальчик, совсем неглупый, как многие наши домочадцы думают о выпускниках Военных Домов, не в обиду будет вам сказано, братья.

Мастера-заседатели хмуро кивнули.

– Хорошо, – выдержав паузу, пробурчал Зерат, – завтра я пришлю Смилодона в Айбэш-Зу, чтобы вы могли лично побеседовать с ним.

– Вот и ладненько, – удовлетворённо произнёс Кицум. – Только не забудь, Зерат, о своём обещании.

Безликий кивнул, и всем стало понятно, что тема исчерпана. Тогда Диртанис язвительно улыбнувшись, посмотрел на Сальвоса.

– Кстати, брат Сальвос, ты в курсе, что скоро твоя «собственность», отойдёт к другому владельцу?

– Что ты имеешь ввиду? – напрягся глава Мазадорга.

– Наш брат, Диртанис, – вмешался Зерат, – намекает на то, что некое королевство в самом скором времени уплывёт из чьих-то жадных ручонок.

– Что? – лорд Сальвос взорвался от ярости. – Ты говоришь о Марадоне? Но почему? Восстание же было подавлено? К тому же Пирон умело управляет этой сокровищницей.

– Всё так, – осклабился Диртанис, – но дело в том, что известный нам архиепископ тоже не прочь получить в казну солидные запасы золота и драгоценных камней.

– Архиепископ? Какой, к Ситасу, архиепископ?

– Фу, как не стыдно, – с укоризной произнёс Зерат, – в Золотых Королевствах имеется только один архиепископ. Его Чёрное Святейшество Мухтар Бенсал Лариони.

– Лариони? – удивлённо выкатил глаза главный мастер Мазадорга. – Каким же боком Чёрная Церковь относится к Марадону?

– О, самым непосредственным, брат мой. К твоему сведению, Лариони является первым советником Морса из рода Велантисов – калифа Турана, а ныне уже полновластного императора Золотого Цирануса.

– Цирануса? – тут уже вскинул голову магистр Кицум. – Шутишь что ли? Только не говори мне, что это уже случилось?

Зерат откинулся на спинку кресла, излучая превосходство над членами Совета. Он явно наслаждался этим моментом.

– Золотая Империя Циранус, – пояснил он, – это сила, которой предстоит изменить Мир. Королевства Туран, Замир и Эледон больше не существуют. Они объединились, и первым шагом новорожденной империи стала война. Да-да, не удивляйтесь, Циранус объявил войну Свободному Союзу, Этраске и Тараку. Когда же Золотая Империя одержит эту победу (а она её одержит, можете не сомневаться), Морс Велантис двинет свои войска на север. Аркания – слишком лакомый кусок пирога под названием Варум.

– Погоди, Безликий. Откуда тебе всё это известно?

– Оттуда, – насмешливо ответил Зерат. – Сегодня утром из Ариф-Кангурана прибыл Агно Свирепый.

В Комнате Смеха установилась грозная тишина. Внезапно магистр Кицум ровным речитативом продекламировал:

– И Звери-Всадники придут, дабы вдохнуть силу в ряды желтокожих ассасинов. И конец тысячелетия ознаменуется ужасной войной. Десятки тысяч воителей пронесутся по землям Великих Империй, дабы подчинить их беспощадной воле Четырёх.

– Книга Судеб, последнее предсказание Безумной Ханги, – пояснил он.

– Осталось дождаться прихода Всадников, – мрачно заметил Диртанис. – И мир обрушится в бездну.

– Погодите, братья, – яростно воскликнул лорд Сальвос. – Я не допущу, чтобы МОЙ Марадон был захвачен какой-то жалкой империей? На каком основании, позвольте спросить?

– Успокойся, брат Сальвос, – одёрнул его Кицум. – Ты сам знаешь, Устав Ордена запрещает нам активно вмешиваться в дела смертных. Люди сами должны творить свою судьбу.

– Но почему? – не сдавался глава Мазадорга. – Я не понимаю!

– Потому что, Кион-Тократ всегда должен оставаться в тени. Так завещали нам первые магистры, и поверь мне, это не было простой прихотью. Поэтому забудь. Найди для своего Дома иной источник дохода.

Тон магистра был непререкаемым, но Сальвос Ураниус не желал смиряться. Бросив на членов совета взгляд, полный злобы, он наткнулся на стену равнодушия. Заскрежетав зубами, Сальвос перевёл взгляд на Зерата. Тот молчал, но глава Мазадорга почувствовал, что Безликий под своей маской надменно улыбается.

***

Солнце клонилось к закату, когда Зерат и Осирис вышли из ворот Проклятой Цитадели. На блестящем эбонитовом лице Осириса сверкала довольная улыбка. Он шёл рядом с Безликим и радостно вспоминал перипетии прошедшего совета.

– Сальвос едва не лопнул от злости, когда понял, что с марадонской кормушкой придётся распрощаться. Бедняга совсем не ожидал такого исхода. Да уж, теперь он не сможет покупать голоса магистров и их расположение, как раньше.

Зерат был рад не меньше товарища.

– Ты прав, это хорошая новость.

Внезапно Осирис нахмурился.

– К сожалению, в бочку мёда попала одна ложка дёгтя.

Глава Шандикора не понял, о чём глаголет его правая рука:

– Выражайся яснее, Осирис! В последнее время тебя бросает от философских максим до народных поговорок. Что с тобой, влюбился что ли?

– Хватит издеваться, – обиделся воин. – Я говорю о предстоящей встрече Смилодона с Ванакисом?

– И что?

– Как что? Ты считаешь, что это не повод для тревоги? – окрысился Осирис. – Магистр Кицум весьма проницателен, более того, этот хитрый волчара умеет делать выводы.

– Вспомни, с кем разговариваешь! Я знаю Кицума гораздо дольше тебя. Он даже не подозревает, что юный воин из Дома Шандикор может оказаться тем самым Губителем которому предначертано разрушить Мир! В конце концов, на лице Смилодона не написано, что он один из Падших Братьев.

– А как же эти улыбочки Садомиуса? Он весьма лестно отзывался о мальчике. Причём, они уже общались ранее. Тебя это не смущает?

– Садомиус действительно показался мне странным, – кивнул Зерат, – но вряд ли мы добродушно беседовали бы с ним за одним столом в случае, если бы он узнал правду.

– И то верно, – успокоился мастер, – и всё-таки, скажи мне, Зерат, неужели тебя совсем не волнует эта встреча?

– Конечно, волнует, – рявкнул Безликий. – Но есть кое-что гораздо опаснее для нас, чем задушевные беседы Губителя с магистрами. Сегодня я разговаривал с твоим учеником, и был он весьма дерзок со мной.

– Агно? – поразился мастер. – А что с ним?

Зерат раздражённо прихлопнул комара на руке.

– Судя по всему, Серканис на что-то решился, и, боюсь, это может помешать нашим планам.

– Так в чём же дело, – воскликнул Осирис. – Скажи только слово, и я устраню его.

– Успокойся, нетерпеливый ты мой. Я думаю над этим.

– Как скажешь, – нахмурился громила, – но учти, порой вредно слишком долго думать. Иногда нужно действовать, а не размышлять о том, где лучше подстелить соломки.

– Осирис, хватит с этими иносказаниями, я же тебя просил!

Покинутые приблизились к месту, где тропа Шамана разделялась на две дороги, одна из которых вела в Айбэш-Хаурум, а вторая к озеру. Зерат вскинул голову и замер, как будто услышал чьи-то знакомые голоса.

– Не буду тебя задерживать, брат, – сказал он мастеру. – Ступай в замок, а у меня нарисовались кое-какие дела.

Осирис растерянно посмотрел на лорда Ахариса, но тот уже оставил его на развилке, направляясь к озеру. Пожав плечами, воин решил предоставить Безликому свободу действий, и поспешил в Цитадель Молний, с целью быстрее отыскать мастера Агно.

***

В то время, когда магистр Кицум объявил заседание совета закрытым, на берегу Акатона стремительно разворачивалась драма, достойная того, чтобы некий, пока ещё непризнанный гений уровня Олафа с Перьями, воссоздал её в поэтической форме, подобно Амальганику, творящему Ось Миров. Две души, отчаянно страдающие от одиночества, стремились вновь обрести друг друга, но гордость и заблуждение, действуя как обычно в уродливом симбиозе, лишь отдаляли отца от сына, а сына от отца.

Лицо Агно было искажено страданием. Он смотрел на своего мальчика, мечтая лишь об одном – прижать его к себе так крепко, насколько возможно, и освободиться от груза ненависти. Но реальность неумолимо твердила: вы стали врагами навсегда, и это, увы, нельзя исправить. Червоточина проросла в нечто безобразное. Из груди мастера вырвался рык, напоминающий рыдание.

– Всё-таки они сломали тебя, малыш! С самого первого дня я знал, что это неизбежно, но хотел верить в обратное. Каким же наивным я был.

Одновременно с этим словами клинки Серканиса едва не пронзили живот Смилодона, который спасся лишь благодаря нечеловеческой реакции.

– Ну что ты, наставник, – воскликнул Артур, сверкая глазами. – Сломать меня мог только один человек во всём мире. В конце концов, у тебя это получилось.

Со стороны студента последовал ряд ударов, в одну секунду искромсавший пространство, вынуждая Агно уйти из опасной зоны. Оба Покинутых внимательно следили за движениями друг друга, выписывая танец смерти. Осторожно ступая по песку и постоянно испытывая оборону, они стремились прикончить противника резкими выпадами.

– Я вижу, ты стал профи в мечах, – сухо констатировал мастер, уклоняясь от рубящего удара, и тут же разворачиваясь в атакующей комбинации, – хотя и раньше был хорош.

– У меня были прекрасные учителя, – с отвращением ответил Артур, уходя в глухую защиту.

– Это правда. Однако твои распрекрасные учителя лишили тебя главного.

– Чего же?

– Твоего сердца, мой мальчик. Вместо него осталась лишь бренная оболочка, холодная и бессмысленная.

– Ты говоришь со знанием дела, наставник. Кому ещё, как не тебе, знать об этом, не так ли?

Сардоническая насмешка в устах воспитанника, словно хлёсткая плеть, ударила по больному месту. Лицо Агно перекосилось от ярости, а движения стали стремительнее. Завеса из смертоносного драгонита отшвырнула Смилодона назад, будто смерч. Он рухнул на землю, не сумев удержать равновесие, и тогда Агно остановил атаку, не доведя её до логического завершения.

– Однако, – прошипел он, – в моих силах исправить ошибку, допущенную в прошлом. Я оборву эту порочную нить раз и навсегда, и тем самым спасу твою душу от ещё большего разложения. А вместе с ней я спасу и тысячи невинных, которых ты в своём безумии уничтожишь, если тебя не остановить.

Агно замолчал и сделал шаг назад, вновь принимая стойку Арланда. Кончики мечей подрагивали, но это было единственным проявлением волнения в мастере.

– Вставай. Я помогу тебе искупить грехи.

Последняя реплика произвела удивительный эффект. Артур рассмеялся презрительным хохотом и медленно поднялся на ноги. Его лицо казалось обескровленной маской, в глазах застыла безжизненная пустота, а руки свободно свисали вдоль туловища. Агно с ужасом увидел кровавое пятно на груди юноши, которое медленно расплывалось под тканью рубашки, с каждой секундой становясь всё шире. Вот уже рубиновая жидкость начала стекать и на землю. Капля за каплей. Капля за каплей…

Агно застыл, не в силах оторвать глаза от этого зрелища. Оно завораживало его и погружало в кошмар.

– Ты говоришь о моих грехах, но лучше бы обеспокоился своими, – прошептал Смилодон, гипнотизируя мастера болью и ненавистью, сквозившими в голосе.

Агно попробовал стряхнуть с себя оцепенение, но это было не в его власти. Всё окружающее стало восприниматься, как самый чудовищный сон. Агно мечтал проснуться, но просто не мог.

– О чём ты? – пробормотал он, глядя на истекающего кровью воспитанника.

– Я говорю о миазмах, которые ты источаешь, подобно ядовитой вертишейке. О старом Чернике, чью жизнь потребовал твой хозяин, и ты преподнёс её Безликому на блюдце. И, наконец, я говорю о том дне, когда ты получил своё позорное прозвище. Наверняка ты им гордишься, ведь оно возносит тебя даже над этой сворой жестоких палачей. Не так ли, брат Агно?

Последние слова Артур прошептал на одном дыхании, и совершённое усилие окончательно истощило его. Пошатнувшись, юноша рухнул на землю, подведя итог сражению – он проиграл в поединке с наставником.

В глазах Агно расплескалось море отчаяния. В одночасье его реальность уменьшилась до размеров точки, которая пронзила мозг раскалённой иглой.

– Артур! – простонал он, согнувшись пополам, не в силах принять, не в силах согласиться с произошедшим. – Прости меня, малыш. Я не хотел…

Едва передвигая ноги, Агно приблизился к воспитаннику и рухнул возле него на колени. Обняв окровавленное тело, наставник, исполненный горя, прохрипел:

– Как мог променять я своё чадо на всех этих смертных, чья жизнь не стоит его мизинца? Как мог я совершить такую ужасную непоправимую глупость?

– Глупость? Конечно! Непоправимая? Это вряд ли.

Язвительный голос лорда Ахариса заставил Агно оторвать голову от груди Смилодона. От неожиданности мастер потерял дар речи.

– Что ты здесь делаешь? – наконец спросил он и тут же понял, насколько глупо это прозвучало.

– Спасаю… нашего мальчика. Или ты думаешь, он дорог только тебе?

Агно злобно рассмеялся:

– Дорог? Скорее Озеро Смерти поглотит Саул Тай, чем ты узнаешь, что значит это слово.

Зерат лишь отмахнулся от желчной фразы Серканиса.

– Давай не будем погружаться в бессмысленную патетику. Подобное поведение не пристало Токра. В конце концов, ты хочешь спасти Смилодона или нет?

В глазах мастера на секунду зажглась безумная надежда. Зажглась и тут же погасла.

– Это невозможно. Я убил его. Прямо в сердце. Клинком из чистого драгонита.

– Вижу, – сухо констатировал Зерат.

– Сам знаешь, драгонит сильнейшее оружие против вампиров, в том числе и против нас, Покинутых.

– И здесь ты не ошибаешься, – подтвердил глава Шандикора. – Однако Артур всё ещё жив. Ведь Токра нельзя убить простым пронзанием сердца.

– Я же тебе сказал, что… – рявкнул Свирепый, но Зерат оборвал его движением руки.

– Я услышал тебя. Однако, тебе стоило бы знать, что драгонит не действует мгновенно, при попадании в кровь вампира его молекулы затормаживают жизнедеятельность организма, но не убивают сразу. У него ещё есть время. Если хочешь спасти своё дитя, бери его на руки и ступай за мной. Если же нет, я сделаю это сам.

Агно пропустил очевидную угрозу Безликого мимо ушей. Сейчас угрозы волновали его меньше всего. Подхватив холодное тело, он с яростью и надеждой произнёс всего одно слово:

– Поспешим.

Глава 24. Разговор по душам

Глава 24

Разговор по душам

«Не каждый способен выстоять, пройдя через делирий[1] и отчаяние, узнав на собственном опыте, что значат муки совести и отвращение к самому себе. Однако тот, кто не утратит в душе искру надежды, ещё имеет шанс на спасение. Совсем крохотный, почти незримый, но это всё же лучше, чем ничего…»

Тёмный Менестрель, «Огонь и Хаос»

Войдя в свою комнату, Агно осторожно положил тело Артура на кровать, после чего отошёл в сторону и прислонился к стене. В этот момент он молился всем богам – и Древним, и Новым – чтобы они вернули ему сына, которого он погубил своими руками. Когда они только вошли в Айбэш-Хаурум, Безликий покинул Агно, пообещав, что скоро присоединится к нему. Теперь ему оставалось только ждать.

Раз за разом Серканис мысленно возвращался к поединку, вспоминая каждое слово и каждый жест малыша. Только теперь к мастеру начало приходить понимание ситуации, удивительной на первый взгляд, и от того чудесной. Его мальчик не изменился. Все слова Осириса и Безликого не стоили и ломаного гроша. Смилодон выстоял, остался самим собой, вопреки лживым заверениям. Да, он Губитель, с этим ничего не поделаешь, но Агно давно смирился с природой юноши. Главное, что он всё тот же, с открытым сердцем и светлым взглядом. Он не стал убийцей, как его братья, даже будучи преданным своим наставником, оставшись с Орденом один на один.

– Они обманули меня, – со счастливой улыбкой прошептал мастер, внезапно обретая уверенность в завтрашнем дне. – Они обманули нас обоих. Мой мальчик, мой малыш, он совсем не то чудовище, которым его пытались представить. Он по-прежнему добрый и светлый… И он ненавидит меня.

Эта мысль больно кольнула в сердце, отозвавшись волной ярости к лорду Зерату. Агно подавил это чувство усилием воли. Сейчас он должен был оставаться хладнокровным.

«Неважно. Теперь, когда я знаю правду, я не позволю им манипулировать своим сыном».

Прервав размышления Агно, в комнату вошёл глава Шандикора.

– Сними с него рубашку, – рявкнул Безликий и в его голосе чувствовалась тревога. – Я должен иметь доступ к сердцу.

Агно судорожными рывками выполнил приказ и отошёл в сторону.

– Теперь смотри и не мешай мне.

Достав из кармана странный мешочек из серебристого материала, Безликий вытряхнул его содержимое на ладонь. Агно затаил дыхание. Он увидел статуэтку, изображавшую саблезубого зверя.

– Что это? – спросил он и тут же осёкся. Сейчас не время задавать вопросы.

Зерат даже не обратил на него внимания. Приложив статуэтку к груди юноши, совсем рядом с раной, он взял Смилодона за плечи и прижал его к кровати. После этого начал шептать неизвестные слова, очевидно служившие вербальной формулой двеомера излечения. Фигурка на груди юноши начала светиться изнутри мягким и жёлтым светом. Агно смотрел на происходящее широко открытыми глазами, чувствуя важность момента.

Внезапно фигурка как будто утратила свою физическую природу, стала почти бестелесной и начала погружаться в тело юноши. Агно не понимал значения этого события, но Зерат был начеку. Дождавшись, когда Хитори Иноцу растворится в теле Смилодона не более чем на половину, лорд Ахарис ловко схватил её рукой и выдернул обратно. Тело юноши изогнулось в конвульсии и опало. С радостным удивлением мастер увидел, что рана в области сердца почти затянулась, а грудь Смилодона мерно опускается и вздымается, как у здорового человека.

– Он дышит, – не веря глазам, воскликнул Серканис.

– Конечно, дышит, – сварливо ответил Зерат. – Но это было слишком опасно даже для него. Чем ты думал, брат Агно, когда дырявил мальчишку своими клинками? И откуда у тебя драгонитовое оружие?

Агно промолчал. Обследовав всё ещё беспамятного Смилодона, Зерат поднялся с кровати.

– С ним всё будет хорошо, – сказал он. – Через несколько дней мальчишка поправится. А теперь я позову фераши, чтобы они перевязали рану. Лучше перестраховаться.

– Не надо, я всё сделаю сам.

– Хорошо, оставляю это на тебя. И пожалуйста, брат Агно, хватит делать глупости. Мальчишку хотели видеть магистры, но похоже из-за тебя это придётся перенести. Ванакис, конечно, будет недоволен, ну и Ситас с ним.

– Лорд Ахарис, что это за фигурка, которая спасла Артура? Я никогда не видел таких?

Зерат не стал отпираться.

– Брат Агно, тебе многое известно, но ещё больше скрыто от твоего взора. Поверь мне, я не желаю Смилодону ничего плохого, и не в моих планах причинять ему вред. В качестве доброй воли я дам тебе подсказку, и, если хочешь, сам отыщешь ответ. Это Хитори Иноцу. Если тебе известен эльфийский язык, ты сразу всё поймёшь. В человеческих традициях её принято называть танагрой, но это менее точное название.

Зерат больше не сказал ни слова. Он вышел из комнаты, оставив мастера наедине с юношей. Последний находился в лихорадочном забвении, а тело было покрыто холодным потом. Разум студента пребывал во власти делирия, ведомого лишь тем, кто находился на грани жизни и смерти. Агно приблизился к своему чаду и положил на его лоб мокрое полотенце.

– Я искуплю наши грехи, малыш. И защищу тебя от каждого, кто захочет навредить тебе. Добрая воля, как же. Безликий не сможет обмануть меня, ведь я знаю, кто он такой. И что он сделал в прошлом.

Двеомер Наблюдателя передал взволнованную речь мастера по астральному каналу в кристалл, расположенный в Зале Для Аудиенций. Зерат понимал, что не может верить Серканису, и это заставило его установить прослушку в апартаментах мастера, чтобы знать о всех его телодвижениях.

***

Открыв глаза, Артур сразу же понял, что находится в комнате наставника. Сколько раз они вели здесь беседы и весело смеялись, даже не сосчитать. Но почему он здесь? Что произошло? Сражение с мастером Агно сразу же всплыло в памяти. Артур отбросил одеяло и обнаружил на своей груди чистую повязку. Кое-что прояснилось. Значит он был ранен, и наставник отнёс его к себе.

Артур попробовал подняться, но был остановлен внезапным приходом мастера.

– Не двигайся. Позволь своему организму восстановиться.

Артур не послушался, и Агно пришлось удержать его мягким движением.

– Пожалуйста, мой мальчик. Не будь таким упрямым.

Умоляющий тон мастера заставил Смилодона подчиниться.

– Почему ты не убил меня? – хмуро спросил он, стараясь не дрогнуть под взглядом Агно. – Разве не это было твой целью?

– Прости своего старика за этот поступок. Я постараюсь загладить его любой ценой.

Артур рассмеялся.

– Что за бред! Хватит притворяться, наставник. Думаешь, можно бросить кого-то на два года, а потом заявиться после всего и сделать вид, что ничего не произошло?

Агно покачал головой.

– Нет. Я понимаю твой гнев. И всё объясню. Просто пообещай, что выслушаешь меня. А потом суди, как тебе захочется.

Артур был обескуражен. Голос Агно, его лицо и жесты, всё было таким знакомым и родным, что юноша не мог устоять.

– Почему ты покинул Орден, даже не попрощавшись? Чем я заслужил твоё отношение?

Лицо Агно исказилось от муки.

– Нет, ты ни в чём не виноват, малыш. Вся вина целиком и полностью на мне. Я покинул тебя, потому что так велел лорд Ахарис, который выпроводил меня из долины, как собаку. Он запретил мне прощаться с тобой, и я не смог его ослушаться, потому что был слаб и труслив. Я знаю, что ты общался с ним после этого, и он постарался очернить меня в твоих глазах. Я знаю также, что ты возненавидел меня. Ты даже не представляешь, как это больно для моего сердца.

Артур не выдержал.

– Что значит «очернил»? Ты хочешь сказать, что всё это ложь? Истории Малициуса и Слита? Ты не убивал своего учителя? И тех несчастных в Белом Крондоре?

Обвинения Артура звучали сбивчиво и сумбурно, и Агно с мягкой улыбкой прервал его:

– Ты не обязан верить мне на слово, но позволь хотя бы объясниться. Сомнения, которые Безликий заронил в твою душу, не совсем беспочвенны, но всё не так прозрачно, как тебе кажется. Ты выслушаешь меня?

Артур кивнул, больше всего желая поверить наставнику.

– Хорошо, – улыбнулся мастер, – тебе рассказали, что я причастен к убийству учителя Черника. И это частично верно. За исключением одного момента – Черник всё ещё жив.

Артур вздрогнул.

– Я не понимаю.

– Всё просто. Однажды он нарушил планы Безликого, хотя сделал это случайно, без злого умысла. Но наш глава решил, что старик стал опасен, потому что знает слишком много. И тогда он приказал убить его, чтобы обезопасить себя от гнева Дома Магикор. Но поверь мне, я не собирался это делать. Черник был не только моим учителем, но и другом, старшим соратником. Скорее я отрубил бы себе руку, чем лишил его жизни. Вот почему мы инсценировали его убийство, а на самом деле я отвёз его в Белый Крондор, где он прикупил себе небольшое поместье в Среднем Кольце, на берегу Трикета. Но в Доме Шандикор все уверены, что я выполнил приказ Безликого.

– И что сейчас с этим стариком? – робко спросил Артур, чувствуя, как один из тяжёлых камней сваливается с сердца.

Агно рассмеялся.

– А что с ним может случиться? Живёт в своё удовольствие, пьёт кофе – представляешь, старик полюбил эту гадость – и, вообще, надумал жениться на своей домоправительнице. Соседи считают, что он чудной безобидный старикашка с тараканами в голове.

– Вы встречались с ним после того?

– Несколько раз. Последняя встреча была, когда я покинул долину и… тебя, – Агно замолчал, и Артур почувствовал его грусть.

– Что же до второго обвинения, то с ним всё сложнее, – процедил Агно, внезапно замыкаясь в себе. – Я расскажу тебе всё, и ты сам решишь, достоин ли я прощения.

Артур промолчал.

– Очевидно, тебе сообщили о том, как я с другими карателями уничтожил семейство Амира Террановы, за что и получил своё прозвище? Я не хочу обелять себя, тем более, что это правда, но позволь рассказать, какой эта правда видится с моей колокольни. Как и в каждом Токра, во мне достаточно жестокости и Тьмы, но то, что случилось в тот раз в особняке архиепископа, уверяю тебя, имело свои причины и смысл.

Агно замолчал, собираясь с мыслями.

– Это произошло более, чем девяносто лет назад, когда я был чуть постарше тебя. Совет Кион-Тократ узнал о том, что Чёрная Церковь планирует совершить невероятное оскорбление для Ордена. Чтобы ты понял подноготную, я должен рассказать тебе о Фернанде Элатском и «Хранителях Смерти».

– Я знаю о них, – произнёс юноша, прерывая наставника, – Фернанд Элатский или Патриарх стал тем, кто возвёл свою гильдию к вершине, после того как вывел формулу укрощения Охотника.

– Ты шутишь? Это не та информация, которую можно отыскать в книгах. Я много лет собирал её по крупицам, прежде чем разобрался в истории с архиепископом Террановой.

– А я просто пообщался с магистром Садомиусом, – Артур улыбнулся. – Он о многом успел рассказать мне.

Агно побледнел.

– Ты действительно разговаривал с Садомиусом Жестоким? О Ситас, о чём думал Зерат, когда отправлял тебя в Магикор. Какая непростительная небрежность.

– А что не так с магистрами и Домом Магикор? Мастер Осирис тоже предупреждал меня и был недоволен моим обучением у чародеев.

Агно почему-то смутился.

– Ничего особенного, просто магикорцы вероломны и могут использовать тебя для своих целей. Я знаю это, ведь мне тоже довелось у них учиться.

Артур с подозрением посмотрел на Агно, и тот отвернулся. Пока что он не был готов к тому, чтобы рассказывать воспитаннику о Губителе.

– Итак, – продолжил мастер, – поскольку ты знаешь о некромантах, я перейду к сути. Наши агенты выяснили, что Чёрная Церковь, которая только начала набирать силу в Золотом Эрегионе, обладает уникальными свитками, в которых находится описание ритуала. Магистры решили, что это копия рукописей Элатского. Вероятность фальсификации была крайне велика, но рисковать они не могли. Кион-Тократ не мог допустить, чтобы в Саул Тай появилась сила, в своей наглости решившая подчинить себе наших братьев. Эпоха некромантов безвозвратно прошла, и магистры не собирались допустить ее повторение. Была сформирована группа, такая же, как и та, в которую попал ты.