Текст книги "Питер - Москва. Схватка за Россию"
Автор книги: Александр Пыжиков
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)
Однако в Петроградском обществе фабрикантов и заводчиков, наоборот, считали, что образование примирительных камер и комитетов если к чему и привело, то только к обострению конфликтов. Подписанное соглашение, по мнению предпринимателей, во многом оставалось на бумаге и не способствовало урегулированию положения, рабочие предъявляли невыполнимые требования, нередко применяли насилие, производительность труда снижалась и т.д.[1100]1100
См.: Рабочий вопрос // Торгово-промышленная газета. 1917. 19 марта.
[Закрыть] Недовольство столичных предпринимателей было отчетливо выражено на совещании у Коновалова в Министерстве торговли и промышленности. Прежде чем объявлять восьмичасовой рабочий день, заявили они, необходимо разобраться, как это соотносится с интересами обороны страны. Предлагалось также распространять эту норму не по территориальному принципу, то есть по отдельным регионам, а применительно к каждой конкретной отрасли, тщательно взвешивая все за и против[1101]1101
См.: Там же. 18 марта.
[Закрыть]. Заметим: купечество Москвы тоже не было в восторге от этого вынужденного новшества. Например, известный фабрикант С.И. Четвериков указывал, что сокращение продолжительности рабочего времени до восьми часов означает снижение нынешнего производства страны на 20%. И потому вместо этого лозунга русский народ должен выставить другой – всё для войны: он больше отвечает военному времени, чем требование добавочного отдыха. Любопытно сравнение, сделанное Четвериковым: как нельзя вообразить жизнь современного человека, в полном объеме выполняющего заповеди Христа, так нельзя представить рабочего, отдающего лишь восемь часов труду и шестнадцать – отдыху[1102]1102
См.: Четвериков С.И. 8-ми часовой рабочий день в условиях переживаемого момента // Утро России. 1917. 19 марта.
[Закрыть].
Справедливости ради добавим, что даже в Петроградском Совете не было единодушия по этому вопросу: представители армии считали недопустимым сокращение рабочего дня в то время, когда солдаты круглые сутки находятся в окопах, неся тяжелую и опасную службу[1103]1103
См.: Хроника // Русский инвалид. 1917. 10 марта.
[Закрыть].
И тем не менее баталии вокруг установления восьмичасового рабочего дня стали своего рода «первой ласточкой» усиливавшихся социалистических тенденций в либерально-буржуазной революции февраля – марта 1917 года. Дальнейший ход событий это подтверждает. Так называемый рабочий вопрос набирает такую силу, что требование восьмичасового рабочего дня вскоре начинает казаться невинной шалостью. Уже в апреле издание Совета съездов «Промышленность и торговля» пророчески предупреждало: трудящиеся посредством Советов рабочих депутатов готовят бизнесу «не мир, но меч». Так, Петроградский совет предложил проект закона о стачках и союзах, предоставляющий рабочим полную свободу забастовок с требованиями повышения заработной платы. В то же время владельцы предприятий, допустившие, по мнению рабочих, ухудшение условий труда и тем самым вызвавшие забастовку, согласно проекту закона были обязаны оплачивать им все время простоя. Таким образом, законопроект делал позицию рабочих абсолютно беспроигрышной. По мнению издания, если бы данный документ, не содержащий признаков элементарного правосознания, превратился в закон, «то предпринимателям не оставалось бы ничего, как ликвидировать предприятия и искать применения своих сил в других, более нормальных правовых условиях»[1104]1104
См.: Требования рабочих // Промышленность и торговля. 1917. №1213 (апрель). С. 243-244.
[Закрыть]. М.В. Бернацкий, возглавлявший отдел труда Министерства торговли и промышленности, куда стекались наработки по законодательству, лучше других ощущал остроту происходящего. В своих мемуарах он писал о непомерных аппетитах пролетариев, требовавших контроля над производством, об угрозах немедленной остановки работ и о попытках расправы с управляющим персоналом. Отдел труда добросовестно пытался рассматривать все требования и вырабатывать наиболее приемлемые формы их удовлетворения[1105]1105
См.: Бернацкий М.В. Воспоминания о событиях 1917 года // Английская набережная. СПб., 2000. №4. С. 381-382.
[Закрыть]. Однако, как вспоминал Бернацкий, обсуждения быстро превратились в самую настоящую пытку: представители Совета нападали на чиновников министерства по малейшему поводу[1106]1106
См.: Там же.
[Закрыть].
Очень скоро все индустриальные районы страны охватила забастовочная лихорадка. В Петрограде рабочие предприятия «Треугольник» потребовали выдачи им военной прибавки задним числом – с мая 1915 года, что составляло 13 млн руб. Правление нашло сумму чрезмерной и обратило внимание рабочих на долги завода, которых накопилось на 23 млн руб. В случае продолжения забастовки администрация обещала закрыть производство и рассчитать 17 тысяч человек. В ответ рабочие решили арестовать всех административных служащих, часть из которых доставили прямо на квартиру А.Ф. Керенского; тот распорядился освободить заложников, а срочно прибывшая из Петросовета делегация стала убеждать рабочих понизить требования[1107]1107
См.: Арест рабочими директоров товарищества «Треугольник» // Коммерческий телеграф. 1917. 4 мая.
[Закрыть].
Похожая обстановка сложилась и в Центральном регионе. На текстильных фабриках Саввы и Викулы Морозовых, Смирнова, Зиминых и других шли незатухающие забастовки. Рабочие потребовали увеличить заработную плату на целых 200%. Получив отказ, более 60 тысяч человек пригрозили взять фабрики в свои руки. С большим трудом, при помощи Московского совета рабочих депутатов урегулирование конфликта удалось передать согласительной комиссии, то есть перевести его в «вялотекущий» режим[1108]1108
См.: В совете рабочих депутатов // Утро России. 1917. 7 мая.
[Закрыть]. Однако это не успокоило трудящихся: они не без удовольствия продолжали третировать владельцев. Например, на мануфактуре братьев Гандуриных в Иваново-Вознесенске рабочие постановили арестовать хозяина за неподчинение их требованиям, держали его в несносных условиях, отказывали в свиданиях с родственниками. Эксцесс сильно напугал местных промышленников, боявшихся оказаться на месте Гандурина[1109]1109
См.: Иваново-Вознесенское самоуправство // Коммерсант. 1917. 16 июня.
[Закрыть]. Эти примеры подтверждают вывод Бернацкого:
Конечно, подобное развитие событий не могло не беспокоить новое правительство. И оно искренне пыталось нормализовать положение, стараясь нащупать способы взаимоотношений с народом, соответствующие социал-демократическим идеалам. Опора на профсоюзы и фабзавкомы, элементы государственного регулирования – вот те узловые точки, вокруг которых должны были выстраиваться новые социальные связи. Коновалов говорил на заседании Московского биржевого комитета 14 апреля 1917 года:
«Из глубин народных масс выдвигаются настойчивые требования к государству и к имущим слоям населения в отношении наискорейшего удовлетворения духовных и материальных потребностей, задержанных в своем развитии тяжелыми условиями старого режима. На этой почве – приходится слышать – создаются ложные страхи, тревоги и сомнения. Будем глубоко верить, что в процессе народного творчества, реорганизации государственного строя на новых началах, провозглашенных нашей революцией, будет найдена равнодействующая всех справедливых интересов, которая обеспечит социальный мир»[1111]1111
См.: Речь министра торговли и промышленности А.И. Коновалова при посещении Московской биржи // Торгово-промышленная газета. 1917. 16 апреля.
[Закрыть].
Взаимоотношения труда и капитала также требовали новых форм. В частности, официальная «Торгово-промышленная газета» рекомендовала создавать акционерные общества, предусматривающие два вида ценных бумаг – акции капитала и акции труда. Количество последних должно было определяться собственником предприятия и безвозмездно передаваться рабочим или служащим, которые образуют для этого кооперативное товарищество. Его делегаты участвуют в общих собраниях акционеров и получают места в правлении. В конце года на акции капитала выплачивается установленный процент, а дивиденд на акции труда передается товариществу рабочих, и оно само его распределяет. Такая форма объединения труда и капитала должна была позволять трудящимся не только получать долю прибыли, но и участвовать в управлении. В этом случае работники лучше знали бы о состоянии дел на предприятии, а значит, могли бы соразмерять свои претензии с экономическими возможностями[1112]1112
См.: Рабочий вопрос. Новая форма объединения труда и капитала // Торгово-промышленная газета. 1017. 1 апреля.
[Закрыть].
По указанию Коновалова Министерство торговли и промышленности занялось выработкой типового устава для промышленных обществ с обязательным участием в акционерном капитале рабочих[1113]1113
См.: Прилежаев В.В. Воспоминания // РГАЛИ. Ф. 1208. Оп. 1. Д. 45. Л. 66.
[Закрыть]. Не дожидаясь утверждения устава, купеческие лидеры приступили к апробации этих наработок. Один из лидеров московской буржуазии Н.А. Второв решил объединить все свои предприятия, расположенные в Сибири и на Урале, в большое акционерное общество – с таким расчетом, чтобы треть акций нового АО распределить между всеми служащими и рабочими, а две трети – оставить у себя; в правление планировалось избрать представителей работников[1114]1114
См.: Реорганизация сибирских предприятий Н.А. Второва // Коммерческий телеграф. 1917. 23 июня.
[Закрыть]. Этот пример свидетельствует, что не только министр Коновалов, но и лидеры буржуазии Москвы поддерживали новые социальные приоритеты. Однако их усилия поблекли на фоне самого мощного конфликта, разразившегося в южном индустриальном районе, где, казалось бы, лучше всего должен был быть известен европейский тип взаимоотношений труда и капитала. Напомним, что располагавшиеся здесь металлургические и горные предприятия принадлежали французскому, английскому и бельгийскому капиталу и европейские союзники болезненно относились к начавшемуся развалу их российских активов. Кроме того, южный регион являлся опорным для Совета съездов представителей промышленности и торговли, а потому руководство этой крупнейшей предпринимательской организации страны более всего донимало Временное правительство призывами об урегулировании положения. Требования рабочих по зарплате и различным выплатам быстро достигли на юге огромной суммы в 800 млн руб. Возник вопрос: кому, собственно говоря, адресованы эти чрезмерные претензии? К широким слоям французского населения, купившим в свое время эти акции, или к разоренной немцами Бельгии? Столичные «Биржевые ведомости» изумлялись:
«Неужели мы намерены этим бельгийцам и французам объявить беспощадную войну и лишить мелких и средних акционеров этих стран тех минимальных доходов, которые они получали от помещенных капиталов в южнорусские металлургические предприятия?»[1115]1115
См.: Экономический отдел // Биржевые ведомости. 1917. 14 мая (утро).
[Закрыть]
Понятно, что управляющие этими заводами во главе с Кутлером, фон Дитмаром и другими настойчиво апеллировали к министрам и были настроены весьма резко против новой власти.
Положение в Донецком индустриальном бассейне Временное правительство рассматривало 10 мая на специальном заседании, на которое были приглашены представители заводов. Они сообщали: заработная плата поглощает почти все оборотные средства; рабочие не идут на уступки, отказываются от услуг примирительных камер и не признают никаких распоряжений администраций; в результате продолжать производство невозможно. Однако М.И. Скобелев, глава только что учрежденного Министерства труда, опроверг сообщение промышленников: рабочие региона выступают за переговоры, для чего в столицу скоро прибудет их делегация и доложит об истинном положении дел. Стремление трудящихся увеличить заработки, говорил министр, вполне понятно, поскольку они всегда были незначительны; в последние же годы произошло необычайное обогащение предпринимателей, а это не способствует оздоровлению ситуации. Поэтому государство вправе рассчитывать, что промышленники создадут атмосферу, которая облегчит урегулирование отношений труда и капитала[1116]1116
См.: Труд и капитал. Совещание правительства с промышленниками // Утро России. 1917. 13 мая.
[Закрыть]. С министром полностью согласился Совет рабочих и солдатских депутатов. Капиталистов юга России обвинили в сознательной дезорганизации производства: прекращен ремонт оборудования, шахты не модернизируются, допускается затопление копей и т.д.[1117]1117
См.: Кто разрушает промышленность? // Известия. 1917. 17 мая.
[Закрыть]
То, что министр труда занял такую позицию, объясняется тем, что социалисты из Совета, войдя в состав правительства, пытались нарастить свой политический вес. А для этого им приходилось следовать за стихией и выступать выразителями чаяний масс. Должность Скобелева позволяла развить бурную деятельность по защите рабочего человека от ненасытного капитала. В ходе затяжных переговоров с южными горнопромышленниками министр-социалист доказывал, что российскую промышленность пора серьезно демократизировать: только при этом условии экономическая жизнь нормализуется. Он настаивал на формировании целого ряда органов и комиссий, в фактическое ведение которых должны перейти заводы и фабрики. При таком порядке владельцами предприятий в известной степени станут сами рабочие: это, по мнению Скобелева, и приведет к устранению причин, вызывающих экономический кризис. А предприниматели, развивал он свою мысль дальше, обязаны участвовать в работе предприятий на правах пайщиков, получающих известный процент прибыли, которая, в свою очередь, должна быть ограничена[1118]1118
См.: Рабочий вопрос // Финансовое обозрение. 1917. №17-18. С. 15.
[Закрыть]. Несложно понять, какие эмоции вызывали подобные откровения у южных угольщиков и металлургов, традиционно строивших свое производство на иностранных инвестициях. Коновалов пытался вразумить коллегу по кабинету: если хозяева перестанут быть полноправными собственниками своего дела, они не смогут нормально работать, а это прямая дорога к экономическому коллапсу. И вообще совершенствование рабочего законодательства не допускает столь свободного его толкования, граничащего с произвольным[1119]1119
См.: Там же.
[Закрыть]. Однако в ответ Скобелев указал на неоплатный долг предпринимателей перед народом: они могут только «зашибать дивиденды», а когда от них требуются жертвы – умывают руки. И многозначительно намекнул, что трудовая повинность для бизнеса была бы совсем не лишней[1120]1120
См.: Неоплатный долг предпринимателей // Коммерческий телеграф. 1917. 17 мая.
[Закрыть].
Перспектив для достижения компромисса явно не просматривалось. Речи Скобелева вызывали возмущение горнопромышленников юга, но еще больше раздражал их министр торговли и промышленности. Еще в середине апреля говорилось, что его речи несут «чувство бодрости и уверенности в счастливом будущем России»[1121]1121
См.: Программа бодрости // Коммерческий телеграф. 1917. 17 апреля.
[Закрыть], а всего месяц спустя Коновалова прямо обвиняли в неспособности остановить сползание к катастрофе. К этим обвинениям с энтузиазмом присоединилась и деловая элита Питера. «Биржевой курьер» писал, что пролетарии устроили форменную осаду металлургической индустрии, а призванный защищать ее достопочтенный министр занят исключительно благими беседами, как ранее в ЦВПК и «у себя на Ильинке, в амбаре»[1122]1122
См.: Задачи министра торговли и промышленности в переживаемое время // Биржевой курьер. 1917. 17 мая.
[Закрыть]. В результате Коновалов был отправлен в отставку. М.И. Терещенко сообщал российскому послу в США Б.А. Бахметьеву:
«Причины его ухода не чисто политические, а финансово-политические, связанные с тяжелым экономическим положением и начавшимися решительными нападками против него из промышленной среды»[1123]1123
См.: Телеграмма М.И. Терещенко послу Временного правительства в США Б.А. Бахметьеву. 6 июня 1917 года // Экономическое положение накануне Великой Октябрьской революции. Документы и материалы. Ч. 2. М., 1957. С. 460.
[Закрыть].
Финальное выступление Коновалова в качестве члена Временного правительства состоялось на III съезде военно-промышленных комитетов 16-18 мая 1917 года. Он, в частности, сказал:
Уходящий министр назвал иллюзорным мнение, будто предприятия, испытывающие затруднения, могут быть переданы государству: оно не располагает свободными кадрами, способными вести технические и управленческие дела. Еще более наивными по его мнению были надежды на удовлетворение за счет казны возросших претензий рабочих: государство было не в состоянии взять на себя подобные финансовые обязательства[1125]1125
См.: Там же.
[Закрыть]. Примечательно, что делегаты-рабочие, присутствовавшие на форуме, расценили речь Коновалова совсем в ином ключе. Они связали и ее, и некоторые другие выступления с началом контрреволюционного движения. Это заявление вызвало волнения, и работу съезда пришлось перенести на следующий день. Председатель ЦВПК А.И. Гучков с горечью заметил: в свое время старое правительство выставляло промышленников революционерами, а при новом строе их клеймят как контрреволюционеров[1126]1126
См.: Всероссийский съезд ВПК // Русское слово. 1917. 20 мая.
[Закрыть].
Отставка Коновалова с поста министра торговли и промышленности подвела черту под тем политическим курсом, за реализацию которого выступала купеческая буржуазия. Неудача постигла и еще одно знаковое начинание московского происхождения. Речь идет об инициативе крупного фабриканта С.И. Четверикова по ограничению предпринимательской прибыли[1127]1127
См.: Четвериков С.И. Предпринимательская прибыль в условиях переживаемого момента // Утро России. 1917. 24 марта.
[Закрыть]. Его почин, касавшийся текстильной промышленности, быстро оказался в центре общего внимания; для разработки этой идеи Московский биржевой комитет 11 апреля 1917 года образовал специальную комиссию[1128]1128
См.: Коммерсант. 1917. 12 апреля.
[Закрыть]. Подготовку законопроекта признали своевременной: население должно ощутить патриотический настрой торгово-промышленного класса; необходимо также успокоить рабочих, со стороны которых не прекращаются упреки в адрес предпринимателей. Предлагалось не только установить твердый размер прибыли, но и довести его до возможного минимума; при этом не допускать сокращения производства и оставить возможности для развития. Причем планировалось не распространять новый закон на предприятия, возникшие после его введения, дабы не препятствовать приливу капиталов[1129]1129
См.: Журнал комиссии по разработке закона об ограничении прибыли промышленных предприятий. 10 мая 1917 года // ГАРФ. 3348. Оп. 1. Д. 115. Л. 7880.
[Закрыть]. Многие участники комиссии высказались за установление нормированной прибыли в течение определенного – пятилетнего – срока[1130]1130
См.: Что даст ограничение прибылей? // Коммерческий телеграф. 1917. 7 мая.
[Закрыть]. Временное правительство с энтузиазмом восприняло московскую инициативу. Как напоминали власти, подобные меры уже приняты и успешно действуют в других странах. Проект, выдвинутый Четвериковым, предполагалось распространить на все отрасли[1131]1131
См.: Твердохлебов В. Ограничение предпринимательской прибыли и налог на «военную прибыль» // Торгово-промышленная газета. 1917. 9 мая.
[Закрыть]. Но, конечно, главными противниками проекта сразу выступили южане. Их печатный рупор «Промышленность и торговля» утверждал: подобные планы у каждого непредубежденного человека вызывают искреннее недоумение; они несовместимы с подъемом производительных сил страны[1132]1132
См.: Ограничение прибыли и будущее нашей промышленности // Промышленность и торговля. 1917. №14-15 (апрель). С. 265-266.
[Закрыть]. Но больше всего промышленников юга беспокоило, разумеется, то, как данная мера отразится на притоке средств от зарубежных акционеров. Европейцев привлекала в России возможность получения высоких доходов, что всегда перевешивало боязнь внутренних потрясений. Задуманное же ограничение прибылей на фоне непрекращающихся классовых распрей сведет на нет последнее инвестиционное преимущество страны[1133]1133
См.: Там же. С. 267.
[Закрыть]. Этот пример демонстрирует, насколько разными были устремления московских капиталистов, с одной стороны, и южных и питерских – с другой.
Советская историческая наука, опиравшаяся на определенные исследовательские методы, представляла отечественную буржуазию в виде монолита, противостоящего пролетарским массам, что привело к нелепостям, которые сегодня стали очевидными. В частности, как мы только что увидели, за социально-государственные новации ратовала московская группа. Однако советские ученые называли сторонниками перемен именно питерцев; а причиной, которая якобы заставила их занять такую позицию, они объявляли близость к центру революции, где пролетариат «хорошо проучил» столичных капиталистов[1134]1134
См.: Волобуев П.В. Экономическая политика Временного правительства. М., 1962. С. 39-40.
[Закрыть]. Дело в том, что историкам в Советском Союзе было важно показать все происходящее как вереницу фактов, неизбежно ведущих к великой пролетарской победе Октября 1917 года. Но в результате противостояние буржуазных группировок оказалось на периферии исследовательского поиска. Эти группировки имели разное происхождение и двигались по разным траекториям, особенно в последние два десятилетия существования империи. Каждая из них по-своему определяла перспективы российской модернизации и свое место в этом процессе. И борьба двух этих сил за доминирование дала возможность оформиться еще одной, третьей, силе.
У московского купечества, активно разыгравшего народную карту, явно оказалось недостаточно политических наработок, чтобы удержать под своим контролем ситуацию после февраля 1917 года. Попытка реализовать программу преобразований не удалась, и эпопея с ограничением прибыли убедительно это подтверждает. Патриотическая инициатива москвичей очень скоро вышла из-под их контроля; ее подхватили те, чья политическая капитализация напрямую зависела от степени радикальности принимаемых решений. Министры-социалисты провели масштабную налоговую реформу – скорее не по ограничению, а по изъятию у предпринимателей прибылей и доходов. Вместо солидного и либерального Четверикова на авансцену вышли новые государственные деятели – лидеры Совета. Их налоговое администрирование, преследовавшее цель переложить тяготы экономического кризиса на плечи имущих слоев, включало три постановления: о повышении подоходного налога, о единовременном налоге и об обложении сверхприбыли[1135]1135
См.: Заседание №108 от 12 июня 1917 года // Журналы заседаний Временного правительства. Т. 2. М., 2004. С. 243.
[Закрыть]. После принятия этих постановлений крупные плательщики вынуждены были отдавать государству в общей сложности до 90% своих доходов. Причем обложению подлежали прибыли минувшего операционного года, которые все предприятия уже выплатили и израсходовали[1136]1136
См.: Там же. С. 244-245.
[Закрыть]. И тем не менее Совет рабочих и солдатских депутатов рассматривал эту меру в качестве лишь первого шага и заявлял об обширной финансово-экономической программе, к воплощению которой только еще следовало приступить. Несомненно, «ободряло» революционную демократию и напоминание о том, что сама «крупная буржуазия не сдаст своих позиций, не откажется от своих привилегий и барышей»[1137]1137
См.: Первый шаг // Известия. 1917. 17 июня.
[Закрыть].
Происходящее шокировало не только предпринимательские круги питерцев и южан, но и авторов этого купеческого начинания. Последствия намеченных фискальных мер были проанализированы Особым совещанием по обороне. На заседании царила паническая атмосфера; его участники предрекали скорую остановку большинства предприятий, которые вследствие налоговой нагрузки лишатся как оборотных средств, так и части основных капиталов. Фискальное бремя по ставкам, предусматривавшимся новыми постановлениями, превышало действительную прибыль предприятий и по сути устанавливало 100-120-процентное обложение. Подобные выплаты были невозможны без поддержки казны, а это, в свою очередь, лишало государство значительной части налоговых поступлений. Абсурдность ситуации была налицо[1138]1138
См.: Заседание от 17 июня 1917 года // Журналы Особого совещания по обороне. Т. 3. М., 1978. С. 455-457.
[Закрыть]. Питерские банкиры, возмущенные тем, что никто даже не удосужился поставить их в известность о готовящихся налоговых реформах, заявили, что не смогут предоставить кредиты, необходимые предприятиям для выплаты причитающихся платежей, поскольку и сами обессилены тем же фиском[1139]1139
См.: Письмо Комитета съездов представителей акционерных коммерческих банков в Министерство финансов. 27 июня 1917 года // РГИА. Ф. 630. Оп. 1. Д. 106. Л. 141-142.
[Закрыть].
Здесь следует сказать об одной любопытной странице истории тех дней. После отставки Коновалова, ушедшего под давлением буржуазных группировок, озлобленных последствиями государственных затей московского купечества, в дело вступили международные тяжеловесы. Союзники понимали, в какой сложной ситуации оказывается страна. В Россию командировались видные деятели европейских социалистов, призванные помочь новой российской власти обрести политическую устойчивость, в частности, за счет решения социально-экономических проблем. Одним из первых прибыл член бельгийской рабочей партии Де Букер. Он удивился, что на многих предприятиях управленческие функции взяли на себя фабрично-заводские комитеты, не обладающие нужной подготовкой и не несущие ответственности за производство. Но еще больше его удивила пассивность самих предпринимателей. Если бы у нас случилось нечто подобное, говорил Де Букер, союзы хозяев призвали бы на помощь общественное мнение. А в Петрограде распространено мнение, что рабочие комитеты по крайней мере предохраняют производства от откровенного расхищения[1140]1140
См.: Церетели И.Г. Воспоминания о февральской революции. Кн. 1. С. 431.
[Закрыть]. Бельгийский социалист добросовестно проводил анкетирование предприятий и неизменно предписывал им регулирование по западным образцам: по его убеждению, только промышленная демократия могла помочь русской революции преодолеть экономическое расстройство[1141]1141
См.: Там же. С. 432.
[Закрыть].
Но главным учителем молодой российской демократии стал английский министр труда А. Гендерсон. Премьер Великобритании Д. Ллойд Джордж считал его не просто опытным политиком, а «крупнейшим политическим организатором своего времени»[1142]1142
См.: Ллойд Джордж Д. Военные мемуары. М., 1935. С. 117.
[Закрыть]. По приезде в Россию Гендерсон заявил, что в Великобритании все с восторгом отнеслись к русской революции, однако все чаще недоумевают по поводу того, что же, собственно, здесь происходит[1143]1143
См.: Беседа с Гендерсоном // Утро России. 1917. 20 мая.
[Закрыть]. На заседаниях во Временном правительстве и затем в Московском биржевом комитете он призвал всех не отчаиваться и наметил четкую программу для российских властей и бизнеса. На русской промышленности, сказал английский министр, лежит особая ответственность: во имя интересов государства следует внимательнее относиться к требованиям рабочих и всеми силами улаживать конфликты. Как он убеждал московских биржевиков, вводимые меры – временные, необходимые в условиях войны. Например, в Англии это хорошо осознали и предприниматели, и рабочие: там налоговая реформа по ограничению прибылей прошла без особых затруднений. По взаимным договоренностям с трудящимися была приостановлена даже деятельность профсоюзов, история которых насчитывала уже около ста лет. Вся промышленность, разъяснял британский министр, находится под строгим государственным контролем, служащим буфером между рабочими и промышленниками. Такая система позволяет избегать конфликтов: все претензии рабочих рассматривает государство; однако существуют и третейские суды, и примирительные камеры. Гендерсон выразил веру в здравый смысл русского рабочего[1144]1144
См.: Речь Гендерсона // Утро России. 1917. 15 июня.
[Закрыть]. И при этом не забыл передать русскому правительству обращение фирм, принадлежащих английскому капиталу: желательно, говорилось в этом документе, чтобы власть взяла на себя ответственность по определению прав рабочих, по разрешению конфликтов, связанных с заработной платой, и по защите акционеров от насилия[1145]1145
См.: Милюков П.Н. История второй русской революции. М., 2001. С. 159.
[Закрыть].
Надо признать, что благодаря примиренческой миссии Гендерсона настрой российского министра труда заметно смягчился. Теперь Скобелев обнадеживал предпринимателей:
Или:
Казалось, то, что не удавалось Коновалову, совершил маститый британский деятель. Немалое впечатление произвели его речи и на промышленников. Например, С.Н. Третьяков, с удовольствием пересказывая слова Гендерсона о том, что в Англии «труд и капитал дружно идут нога в ногу», прогнозировал: скоро так будет и в России[1148]1148
См.: Митинг представителей торговли и промышленности // Утро России. 1917. 15 июня.
[Закрыть]. На митинге предпринимателей в театре Зимина ему вторил П.П. Рябушинский:
Однако если Скобелев внял увещеваниям английского коллеги, то в Совете рабочих и солдатских депутатов явно и не помышляли о братании с буржуазией. Это отчетливо выразило эсеровское «Дело народа», уделившее особое внимание миссии Гендерсона. Издание акцентировало внимание на просьбе английских владельцев к российскому правительству передать их предприятия под контроль государства. Этот шаг расценивался как уступка рабочему классу: британцы, не склонные к предпринимательскому максимализму, ясно увидели, в какую бездну увлекают себя и страну русские бизнесмены, привыкшие под охраной старого режима к безудержной эксплуатации и выколачиванию прибылей[1150]1150
См.: Учитесь у старших // Дело народа. 1917. 17 июня.
[Закрыть]. Вместе с тем газета предупреждала: кто думает, что правительственный контроль в России напоминает английский, тот жестоко ошибается. В Великобритании помимо ограничений прибыли и хозяйских прав предусмотрены запрет стачек и административные ссылки за агитацию, то есть фактически сведено на нет фабричное законодательство. Этого Временное правительство никогда не допустит, зато оно, вне всякого сомнения, обязано воспользоваться политикой государственного вмешательства в отечественную промышленность[1151]1151
См.: Там же.
[Закрыть]. Так что в целом, помимо вразумления части министров-социалистов, Гендерсон мало чего добился. Выправить ситуацию, используя английский опыт, ему не удалось. Это продемонстрировал громкий конфликт в Москве (где неделей ранее Гендерсон излучал оптимизм) между рабочими и руководством Московского металлического завода Ю.П. Гужона[1152]1152
Подробнее об этом конфликте см.: Лодзинский Э. Экономическая политика Временного правительства. М., 1929. С. 39-42.
[Закрыть]. В конце июня 1917 года Особому совещанию по обороне пришлось специально рассматривать этот конфликт, пригласив представителей обеих сторон. Но между ними состоялся не диалог, а очередной обмен взаимными претензиями. Администрация указывала на полную дезорганизацию производства и административно-технического персонала. Государству пришлось прибегнуть к секвестру предприятия[1153]1153
См.: Заседание от 28 июня 1917 года // Журнал заседаний Особого совещания по обороне. Т. 3. М., 1978. С. 503-505.
[Закрыть]. Рабочие массы никак не соответствовали европейским рецептам нормализации экономики, поскольку ориентировались на иные способы решения своих проблем.
Не меньшее значение, чем социальные проблемы рабочих, имел в тот период и продовольственный вопрос. Московская буржуазия выработала собственную программу в этой области в начале Первой мировой войны. Царское правительство отнеслось к ней без энтузиазма; больше всего его смущала ставка на кооперативное движение, вызывавшее устойчивые опасения в его политической благонадежности. Между тем именно акцент на кооперацию являлся «фирменной» чертой московского проекта. Февральский переворот открыл путь для его воплощения. И 25-28 марта 1917 года – разумеется, в Первопрестольной – прошел первый свободный съезд кооперации. Он собрал видных общественных и научных деятелей – выходцев из оппозиционных кругов; отношение к Временному правительству было у них восторженным. Один из лидеров московской кооперации В.Н. Зельгейм – создатель и руководитель Московского союза потребительских обществ – участвовал в работе съезда уже в качестве товарища министра земледелия А.И. Шингарева. Вместе с Зельгеймом в это ведомство делегировался целый отряд кооперативных работников из Москвы, занявших в нем ключевые должности[1154]1154
См.: Всероссийский съезд кооперативных союзов // Вестник кооперации. 1917. №2-3. С. 105.
[Закрыть]. Они предложили решать продовольственную проблему, опираясь на местные, низовые силы, представленные миллионами кооператоров – «трудовой армией муравьев». Однако Зельгейм не забыл подчеркнуть, что кооперативы, «сообразуясь со своими силами, не должны брать на себя те функции, которые лучше могут выполнить в данный момент городские и земские или частные торговые организации»[1155]1155
См.: Там же. С. 100-101.
[Закрыть]. Шингарев обосновал на съезде необходимость хлебной монополии, введенной 25 марта 1917 года: эта мера, по его словам, могла позволить обеспечить гарантированное снабжение армии и тыла[1156]1156
См.: Там же. С. 103-104.
[Закрыть]. Ставка на кооперативы актуализировала также проблему их государственной поддержки, которая, как известно, всегда была камнем преткновения. Царские власти так и не запустили полномасштабную систему мелкого кредитования; занималось ею управление мелкого кредита Министерства финансов, вызывавшее резкое отторжение в кооперативной среде. Считалось, что это типично бюрократическое учреждение старается лишить кооператоров собственной инициативы, поставив их под неослабную опеку чиновничества. Поэтому Временное правительство признало целесообразным демонтировать прежнюю систему и разработать новые начала государственного субсидирования кооперации, для чего образовать особое совещание при Министерстве финансов[1157]1157
См.: Государственное кредитование кооперативов // Биржевые ведомости. 1917. 9 мая (утро).
[Закрыть]. (Кстати, в московских общественных кругах даже обсуждалась идея организации специального ведомства или отдельного Министерства кооперации[1158]1158
См.: Революция и акционерно-паевое дело // Коммерсант. 1917. 16 марта.
[Закрыть].)
В марте – апреле 1917 года с восторгом обсуждались различные потребительские и ссудно-сберегательные общества. Казалось, продовольственная программа либеральных сил, сформулированная в начале Первой мировой войны, начинает претворяться в жизнь. Но нет: уже в мае деятели советов во главе с новым министром продовольствия А.В. Пешехоновым внесли в нее серьезные коррективы. Их суть состояла в том, что если прежде участие в решении проблем продовольствия возлагалось примерно поровну на частноторговый капитал и различные кооперативы, то теперь эта пропорция резко изменялась в пользу последних. (Вполне правомерно такое сравнение: в продовольственной сфере Пешехонов выступил в той же роли, что и Скобелев, как было показано выше, в области трудовых отношений.) Обескураженная купеческая буржуазия 9-11 мая 1917 года созвала в Москве Всероссийский съезд по хлебному делу. На нем присутствовали те, кто изначально рассматривал привлечение кооператоров как проявление демократизма, которого была категорически лишена царская бюрократия[1159]1159
См.: Всероссийский съезд по хлебному делу // Торгово-промышленная газета. 1917. 14 мая.
[Закрыть]. С.Н. Третьяков, С.А. Смирнов, Д.В. Сироткин, В.Н. Башкиров и другие сразу заявили о своем недовольстве привилегированным положением кооперации, данным ей решениями Совета. Купеческим тузам давал объяснения министр земледелия А.И. Шингарев. Указав на затруднительное положение центральной власти из-за несогласованных действий различных самочинных организаций на местах, он напомнил, что приверженность к кооперации – их общее и давнее дело, потому кооперативные организации Москвы и предоставили государству свои лучшие силы[1160]1160
См.: Выступление А.И. Шингарева на Всероссийском продовольственном съезде // Торгово-промышленная газета. 1917. 7 мая.
[Закрыть]. В заключение министр призвал не выяснять отношения, а отдать все силы для решения продовольственной проблемы.
