Текст книги "По следу Саламандры"
Автор книги: Александр Бирюков
Соавторы: Глеб Сердитый
Жанр:
Боевая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 29 страниц)
Мэтр Максимилиан испугался. Испугался не за свою жизнь, благосостояние или что–то мирское, чем обычно дорожат обыватели.
Он испугался, как славный владетель Роллон, когда осознал, что Песнь Исхода не минует ни его, ни его людей. Это был страх мистический, апокалиптический, будоражащий, а не парализующий. В мире стало холодно и пусто.
* * *
Кантор внезапно почувствовал, что должен спешить. Почему–то именно теперь. Отчего–то вдруг. Беспокойно ему стало за славного Всемура Макса, за дюжих полицейских и за успех засады.
Никаких тому не было предпосылок, причин и поводов. Все должно было получиться. Но он гнал свой паромотор, пугая извозчичьих лошадей и редких прохожих, тут и там неторопливо пересекавших улицу.
Пригнувшись к штурвалу, он давал самый полный ход и только едва сбрасывал скорость на виражах.
Ему смотрели вслед.
Рен со своими причудами, Мулер со своим самодурством… Провалитесь все в Эннон!
Паромотор влетел на крутой мост. Колеса запрыгали, загрохотали по крупному старинному булыжнику.
Гулом отозвался кузов. Тревожно, испуганно подпели стекла.
С самого горба моста Кантор мог уже видеть вдали крышу дома, в котором обитал Мур–мур.
Дом стоял на месте. И то неплохо…
Паромотор нырнул под эстакаду городской железной дороги. Кантора накрыла тьма.
Направо и вперед туман над брусчаткой. А впереди – белые клубы и завитки. Не то туман, не то пожар.
Туман метнулся к самому ветровому стеклу, залепил его мягкой серой ватой. Защипало глаза и запершило в горле. Пожар? Но запаха дыма нет.
Где–то пробило паромагистраль?
Стоп!
Кантор вывернул руль, судорожно перебирая руками по колесу, налегая…
Он едва не наехал на тело в долгополом пальто.
Паромотор метнулся, преодолевая мощь мотора и собственную массу, накренился, протащился боком и приложился в тумане левым боком к фонарному столбу, будто крейсер о привальную стенку.
Встал.
Кантор вздохнул.
Еще сыпались брызги стекла.
Откуда–то сверху, как издевательское завершение репризы, упал на крышку багажного кофра впереди паромотора шлем полицейского.
Откуда?
Кантор выскочил из кабины. Сильнее защипало глаза, сильнее запершило от ядовитого дыма–тумана.
На фонарном столбе, надетый на один из уцелевших фонарей, скособочился второй шлем полицейского. Такой же, как тот, что лежал на багажнике паромотора.
Кантор остервенел. Позже ему было неловко перед самим собою за этот порыв, но он метнулся в кабину и сорвал с держателей свое великолепное ружье. Как охотник в буше, чей лагерь подвергся нападению племени кровожадных дикарей, Кантор помчался по улице сквозь тихо уплывающий туман.
Первое, что он увидел, пробежав по улице – у проходного двора, почти у самой арки лежало исполинское тело в форме квартального. Поодаль лежал палаш.
Кантор проверил пульс. Исполин был жив, но без чувств. К счастью, и без видимых ранений.
Человек–саламандра ушел. Что–то спровоцировало его на агрессию. Как–то он распознал засаду и ушел.
Кантор вернулся к паромотору, осмотрел полицейского в штатском, на которого чуть было не наехал. Тот лежал ничком. Живой. Когда Кантор перевернул его на спину, оказалось, что на лбу у него исполинская гуля, но более никаких ран и травм не было.
Со вторым было хуже.
Он сидел, прислонившись к стене, и нянчил раненую руку.
Из последнего сгустка тумана прямо на Кантора вышел полицейский в форме, без шлема, что естественно, в силу видимых причин. Он рыдал в три ручья. Не мог открыть глаза. Одной рукой отирал лицо, в безуспешных попытках стереть что–то налипшее, а другой рукой водил перед собой, пока не наткнулся на Кантора.
Четвертый полицейский обнаружился у подъезда. Его поддерживал бледный и трясущийся Всемур Макс.
Последний не пострадал, но пережил колоссальное потрясение. Он дрожал так, что его великолепный живот, обтянутый расшитым золотом жилетом, сотрясался. Полицейский, повиснув на портняжке, тоже рыдал и не мог открыть глаз.
Мур–мур уставился на ружье в руках Кантора и не сводил глаз с гравировки на стволе.
– Молот Исса, – простонал Кантор, – и что здесь, во имя Песни Исхода, произошло?
Вопрос был довольно нелепый. Кантор отдавал себе в этом отчет. Результат ясен и без доклада этих несчастных. Шлемы полицейских на фонарях… Что еще нужно? Однако доклад выслушать следовало.
Кантор окинул взглядом свое поверженное войско. Решил – с докладом можно и подождать. Распорядился отправляться в управление и после получения медицинской помощи сесть по разным комнатам и написать подробно обо всем, что каждый из них видел. Не забыть позаботиться о квартальном. С ним Кантор поговорит особо. Выходило, что дюжий квартальный был последним, кто столкнулся с Саламандрой.
Приходилось признать – человек–саламандра верен себе: уходит из рук полицейских, ведет себя нахально, использует необычные методы. Какая–то необычайная агрессивность, и при этом к смертоубийству он совсем не склонен. Это хорошо. Но тем не менее!
Нужно научиться думать, как Саламандра. Кантор не мог себе прежде представить путь ускользания из такой засады. Тем более без серьезных жертв. А Саламандра, выходит, смог. И представить, и найти путь, и осуществить бегство.
– Скажите, любезный Макс. – Кантор оперся о ружье. – Что же тут стряслось?
– У него морда! – воскликнул портной.
– Морда?
– Нет, сначала у него было лицо. А потом стала морда…
– Какая морда? – Кантор оглянулся.
Поодаль полицейские грузились на извозчика, многими трудами подсаживая грузного (экая здоровенная туша!) квартального.
– Вы можете не поверить мне, – все еще подрагивая и вращая глазами, будто в поисках угрозы, заговорил Макс, – но вначале он был человеком. Нормальным человеком. Даже милым собеседником. При всех странностях, о которых я уже упоминал, все же скорее человеком, нежели чудовищем. Я, знаете ли, показывал ему мое увлечение – моих маленьких деток. И он вполне проникся, оценил высоко… А потом потребовал вывести его через жилые комнаты и… Это было уже на лестнице… Я думаю, он увидел через стекла лестничной площадки полицейских в форме… Когда я отвернулся на миг, притворить дверь… Он превратился в чудовище. Вообразите! Мой прекрасно сшитый костюм – на нем… А из воротничка торчит ужасная черная, кожистая пучеглазая голова с отвратительным рылом!
– С рылом?
– Вы мне не верите?
– Верю, дружище, верю. Применительно к этому загадочному субъекту я готов во многие чудеса поверить.
– У него было такое круглое рыло… Это ни на что не похоже. – Максимилиан показал жестом что–то вроде бочоночка перед лицом.
– Как у вепря?
– И так тоже можно сказать, – покачал головой мастер, – но не совсем так. Оно было круглое… Не могу объяснить… И глаза как блюдечки. Очень страшно. Правда.
Приметы весьма необычные… Рыло, значит. Таких оборотней Традиция не описывала. Отчасти именно поэтому Кантор поверил. Наверное – маска. Потому что газ… Да. Какой–то газ и дыхательная маска.
Человек–саламандра делался все загадочней. Все интересней.
Кантор теперь остро пожалел о своем опоздании. Ну да ничего! Саламандра проявит себя вновь. Попадется. Раньше или позже.
– Милейший Макс, – вкрадчиво сказал Кантор, – а что за карточку предъявил этот оборотень? Кто рекомендовал его вам как клиента?
– Карточка… – забормотал портной, запустил пальцы в один из кармашков жилета, извлек несколько картонок, перебрал их, – вот.
– Интересно…
Кантор внимательно изучил карточку. На одной стороне были описаны услуги Всемура Максимилина, а на другой стоял вензель: Теодор Роберт Хэрндон Бертрам Уостер Форестер.
Саламандру направил к портному консерватор–оппозиционер с юга. Один из самых уважаемых лендлордов, что противостояли всяческим новшествам в Совете землевладельцев.
Это могло означать очень многое!
– С чего вы взяли, что он имеет, как вы сказали, некий потенциал неведомой силы? – спросил Кантор. – Это вы говорили еще тогда, когда увидели его в первый раз…
– Тогда мне это показалось, – пожал плечами портной. – Теперь же… Я уже и не могу сказать. Все в нем говорит об этом.
Ближе к полуночи возле дома сочинителя Хая Малькольма Лендера остановился наемный паромотор, из которого вышел человек, облаченный в черный плащ–крылатку, поверх праздничного серо–стального фроккота с серебряными пуговицами, украшенными тончайшей, изумительной микромозаикой. Белые перчатки, широкополая мягкая шляпа, короткие сапоги змеиной кожи и пепельные бриджи.
В этом элегантном светском господине, похожем на молодого лендлорда, трудно было теперь узнать антаера Альтторра Кантора. Он успел посмотреть второе отделение концерта Греи, потом заехал к своему бывшему наставнику Релею, как был, при полном параде. И теперь решил нанести обещанный визит сочинителю.
Расплатившись с водителем, Кантор взглянул на окна квартиры Лендера. В окнах горел свет.
– Что он там мог раскопать про Лорда Саламандр? – усмехнулся Кантор и направился к подъезду.
Привратник заранее раскрыл створки дверей.
* * *
Бедняга Торнтон Торнтонсон, которого мы оставили сидящим на досках палубы парома, провел обычный день. Доставил груз, сдал его. Съездил на своем тягаче в мастерскую и промыл паротрубный котел с рециркулятором воды от накипи и заправил заново.
Техники на станции обслуживания были удивлены. Северянин пригнал чистить чистую машину. Они сделали все, как нужно, не задавая лишних вопросов, однако взяли на треть меньше кредитов, из профессионального благородства, да еще и дубовые щеки кабины надраили полиролью, как будто это был не грузовоз, а карета для парадного выезда.
Но, к их удивлению, хозяин тягача этих странностей не заметил. Принял все как должное. Был он угрюм и неразговорчив, а временами так просто замирал с пустыми остекленевшими глазами, словно смотрел внутрь себя.
Такое обслуживание машине было не нужно. Накипь нарастала медленно, поскольку заправлялся котел дистиллятом, как водится, но Торнтон чувствовал необходимость загрузить себя заботами, чтобы отвлечься. Он теперь совсем не знал, как жить, как вернуть прежнее ощущение правильности всего мироустройства.
– Далеко ли доедет этот парень? – глубокомысленно изрек один из техников в воротах мастерской, провожая грузовоз Торнтона взглядом.
Ночь спускалась над Миром. И в густеющие сумерки уходили кормовые огни могучей машины.
– Не в себе он, – в тон ему ответил второй техник. – До столицы, может, и доедет.
– Нет, – поправил первый. – Нет, не в себе, а наоборот. Ушел в себя, да и свет потушил. Разве только до Пэриза и докатит.
– Да, до Пэриза доедет, – согласился второй.
ПРИЛОЖЕНИЯ
Приложение I СВЕДЕНИЯ О МИРОВОЙ ДЕРЖАВЕ (О МИРЕ)
Мир (Мировая Держава, World Power)– это сословное, полуфеодальное, полубуржуазное государство, занимающее весь европейский полуостров от севера до юга, от Британских островов до Балкан. В его состав входит Северная Африка и Аравийский полуостров. К подконтрольным территориям относятся Новый Мир – значительная часть Северной и Центральной Америки, а также Центральная и Южная Африка.
Это, на первый взгляд, некое «викторианское» общество, с аристократией, с промышленной буржуазией, с метрополитеном на эстакадах, где состав тянет паротягач, и с кебами на улицах. Общество сочетает приверженность традициям с верой в научно технический прогресс.
Сравнительно недавно в этот мир стремительно ворвались последние детища прогресса: паровой автомобиль и мультифотограф. И это привело к серьезным подвижкам в сознании обывателей и деловых людей. Синдикаты вцепились друг другу в глотки из–за двух новых секторов бизнеса, а общество в восторге и ужасе от всего этого. От нового средства передвижения, от новых молодых арнстократов с их спортивными паромоторами, несущимися с немыслимой скоростью в 45–50 км/ч, от нового развлечения, от падения нравов, связанного с этим новым развлечением, и от новоиспеченных «кинозвезд», если их так можно назвать по аналогии с нашими.
Единственным анахронизмом в этом мире является телевидение – шоу–радио. Повсеместно распространены маленькие черно–белые телевизоры с линзами (есть и дорогостоящие проекционные аппараты). Но, во–первых, это телевидение не электронной, а механической (хоть и весьма совершенной) развертки изображения, а во–вторых, оно не транслирует кино. Это телевидение прямых эфиров, не имеющее возможности записать передачу. Ведь даже аудиомагнитофонов еще не существует. Одни фонографы.
История Мировой Державы начинается с того момента, как великий Урзус Лангеншейдт нарисовал на стене разрушенного Ромбурга карту Европейского полуострова и разделил все захваченные земли между своими соратниками, которые отныне стали лендлордами.
Общественное устройство Мира разрушает первоначальное благостное впечатление. Здесь процветает капитализм, основанный на синдикатах, то есть иерархических структурах, в ведении которых находятся производство и сбыт продукции, и нет засилья спекулятивного финансового капитала. Структура синдикатов состоит из связок самостоятельных пирамид, в свою очередь состоящих из других пирамид, и так далее. Таким образом, каждое подразделение бизнеса в рамках синдиката является вполне жизнеспособным организмом с высокой степенью свободы в рамках решения задач, решаемых синдикатом. Это очень живучая структура, которая гибко модифицируется и легко перенастраивается на новые секторы бизнеса.
Однако есть и слабые стороны. Синдикаты, как правило, не заинтересованы в создании массового поточного производства. Любое производство налаживается под заказ и свертывается по его выполнении.
Господство синдикатов наполняет мир массой подобных друг другу, но все же разных вещей очень хорошего качества. Это нужно прочувствовать. Мир, в котором все добротно, уютно и уверенно в себе. Профессионализм уживается с весьма компетентным любительством, конкуренция – скорее спорт, чем война, хотя спорт это жестокий. Мир, в котором нет технологических прорывов и неопробованных моделей. Каждая новинка встречается с подозрением, а предпочтение отдается совершенствованию привычного и проверенного.
Это очень неторопливый мир. Коммерческие войны ведутся десятилетиями, планомерно и осторожно. Челюсти на горле сжимаются медленно…
Государственное устройство в мире синдикатов не может быть демократическим. Не должно быть. Это власть аристократии.
Две палаты: верхняя – аристократическая, а нижняя – финансово–промышленная. Аристократы–лендлорды контролируют сырье и землю, а бизнесмены – производство и распределение. Получается вялотекущий конфликт, в котором нет «барина, который рассудит», и нет гибкой системы принятия решений, потому что ротация власти крайне ограниченна. Ни аристократы, ни бизнесмены не склонны к радикальным переменам. Но такое не может продолжаться вечно…
Календари друидов
Мир ведет летосчисление по двум шкалам. Летосчисление друидов и летосчисление лендлордов.
Летосчисление друидовведется от первой стрелы. Считается, что десять тысяч лет назад боги даровали людям лук. Ну, собственно не боги, а один только бог – отступник Пэтт. Тогда человек совершил первое дистанционное убийство зверя (не своей рукой, пусть и снабженной орудием, а летящей стрелой) и началась современная эра. Эра Традиции. Прежняя эра – эра Единорога – означала полную гармонию с природой, когда у человека было все и ничего ему нового было не нужно.
Современная эра отличается от древности (когда, естественно, все было не в пример лучше) тем, что люди стали эффективнее охотиться и у них появилось время для культурного досуга. Началась стремительная эволюция человека, прогресс знания и техники, который и продолжается до сих пор. Но люди при этом еще и возгордились.
Календарь друидов не оперирует понятием «год». Имеют значение только сезоны. Хотя четыре сезона и входят в один «зула–трек» (зодиак), это понятие друидам не близко. Год как цикл не имеет большого значения. Просто один из циклов. Как важный этап в жизни человека отмечается наступление каждого сезона. Наиглавнейшим из них считается осень – время сбора урожая и заключения браков, зачатия детей. Зима считается сезоном возрождения духовной личности человека и достижения максимального личного совершенства, если человек почитает Традицию и следует пути. Весна – время зарождения новой жизни, радостей плоти и бездумной гармонии с природой. Лето – время трудов и обучения Традиции. Таким образом, сезоны привязаны к этапам человеческой жизни.
Каждый сезон в календаре друидов разделяется на два периода (приблизительно равных), которым соответствуют элементы природы, стихии, цвета, географические направления и планеты.
1. Первая половина осени – металл, цвет белый, запад, планета Мир (Земля).
2. Вторая половина осени – воздух, цвет белый, запад, планета Гэнн (Венера).
3. Первый месяц зимы – вода, цвет черный, север, планета Энной (Меркурий).
4. Последние полтора месяца зимы – вода, цвет синий, север, планета Глурр (гипотетическая планета, которая обращается по орбите Земли и все время находится по ту сторону Солнца).
5. Первая половина весны – кустарник, цвет зеленый, восток, планета Исс (Юпитер).
6. Вторая половина весны – дерево, цвет зеленый, восток, планета – брат–близнец Исса и его альтер–эго – Зула (Солнце).
7. Первая половина лета – огонь, цвет красный, юг, Пэтт (Марс).
8. Конец лета – земля, цвет желтый, центр, Элкин (Сатурн).
Друиды рассчитывают много разнообразных циклов, среди которых самые известные: «зодиак» (четыре сезона, цикл в шестьдесят зодиаков – половина жизни), и цикл единорога (в шесть лет, и цикл возрождения в сто пятьдесят лет).
Зодиак, как замечено, имеет огромное значение для календаря друидов, хотя и не считается самым важным из циклов. В Мире он носит название «зула–трек», что буквально можно перевести как «солнечная дорога».
Эта дорога начинается с запада и ведет на восток, но Зула – Солнце – безумный брат Исса – движется по ней вспять – с востока на запад, символизируя путь к себе, к истокам, символизируя познание сути вещей. Он вечно стремится вернуться к себе и найти покой, примирившись с братом. Если это произойдет – наступит конец времен. Исс – часть целого с холодной головой, прекрасно понимает это и, стараясь не допустить гибели Мира, хоть и движется к брату, но в противоположном направлении. Так они и бегут навстречу, повернувшись друг к другу спиной.
Зула–трек (зодиак) – путь доблести для одного и путь страданий для другого.
1. Он начинается с созвездия Рыбы – символа водного начала и развития всего живого.
2. Следующим и ключевым символом является Единорог – символ выхода живого на сушу и гармонии мироздания. На привычных нам картах звездного неба он занимает часть Водолея и Козерога, иероглифически он изображен, как нарвал, выходящий из воды и обретающий ноги.
3. Далее – Охотник, или Стрелец. Символизирует упомянутую выше смену эпох.
4. Саламандра следует на Эклиптике за охотником. На наших картах это часть звезд созвездий Скорпиона и Змееносца.
5. Далее следует Корабль – символ покорения разумным человеком главной стихии Мира.
6. Созвездие Леди–лорд – практически идентичное созвездию Девы, символизирует ожидание женщины. Созвездие очень многозначно и исполнено важнейших символов. Терпение и ожидание – главные составляющие жизни женщины. Ожидание любви, ожидание ребенка, ожидание мужа из похода, ожидание внуков и правнуков… Но ожидание трактуется двояко. Оно может быть бездеятельным и пассивным, что приводит к печальным последствиям, а может быть наполненным творческой реализацией. Ведь значительную роль в трансляции культуры играет женщина.
7. Грифон. Чудовище, порожденное сном. Женщина грезила о мужчине, который совмещал бы в себе массу несовместимых качеств, и во сне ей привиделось чудовище, соединяющее в себе птицу, змею и человека. Она проснулась в ужасе и встретила монстра воочию. Чудовище принялось загадывать загадки ее детям и пожирало всякого, кто отвечал неправильно. Меньше несчастной нужно было грезить и лучше воспитывать своих отпрысков.
8. Победитель тени. Созвездие символизирует трагический подвиг первородного верховного божества (Он, или Один), который, будучи всемогущим и непобедимым, призвал свою тень на поединок, но, победив ее, разделился надвое – на Исса и Зулу. Олицетворяет путь доблести. На наших звездных картах занимает место созвездий Рака и Близнецов.
9. Эйвалон – Эннон, восседающий на троне в столице своего мира.
10. Эмон – Пламенеющий Разум – колыбель, которую покидает Зула, чтобы проделывать свой бесконечный путь по небосклону.
Календарь лендлордов и счет времени
Вторая шкала – летосчисление лендлордов.
Оно ведется от Урзуса Лангеншейдта – первого объединителя Европейского полуострова под центральной властью.
По этому календарю, идет 3407 год.
Год именуется «зула–трек» или «зодиак» и содержит десять месяцев. По два с половиною на каждый сезон.
В месяце тридцать шесть с половиною суток.
Сутки подразделяются на тридцать часов.
Час содержит пятьдесят минут.
Минута – пятьдесят секунд.
Количество секунд в минуте ассоциируется с пульсом друида в состоянии глубокого покоя, то есть в момент общения с богами (медитации).
Также сутки разделяются на четыре четверти. По семь с половиною часов. Или по триста семьдесят пять минут.
Каждая четверть делится на четыре смены. По 1,875 часа, или 93,75 минуты (округляют до сотни). Смена – это время, которое можно простоять на посту, не теряя бдительности.
Часы выглядят обычно как три циферблата и зодиак, обнимающий их. Один циферблат, секундомерный, показывает, как бьется сердце говорящего с богами. Другой, тридцатичасовой, показывает минуты и секунды. Третий меряет смены и четверти. О двух последних существует поговорка, аналогичная нашей «скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается».
Эта система, кажущаяся сложной, местными жителями воспринимается как весьма простая и наглядная. Впрочем, возможно, именно с ней, а также с путаной системой мер веса связано то, что даже маленькие дети здесь очень ловко и точно считают в уме, моментально производя довольно точные вычисления.
Согласно приборам, время в Мире течет в 1,87 раза быстрее, чем в нашем, но по биологическим часам (быстрая адаптация организма к природным явлениям) этого не заметно уже через двое суток.
Существует и нечто вроде недели, но составляет она не семь, а восемь дней.
Зула – день солнца,
Мун – день луны,
Файр – день огня,
Суо – день воды,
Три – день дерева,
Кин – день металла,
Эф – день земли,
Эйр – день воздуха.
Язык
Существует несколько гипотез относительно того, почему язык Мировой Державы почти идентичен английскому.
В нем много от кельтских и других североевропейских языков, но немало и латинских корней.
При множестве отличий: письменность, произношение некоторых звуков, масса реминисценций с другими западноевропейскими языками, сходства между языком Традиции и английским языком все же больше. Настолько, что Лена понимает речь аборигенов, не особенно затрудняясь. Это тем более странно, что во времена Урзуса Лангеншейдта язык сильнее походил на германский, а еще раньше – на санскрит. Особенно удивительно это на фоне того обстоятельства, что язык Восточной Империи не вызывает никаких ассоциаций ни с каким известным нам языком. Следует полагать, что он сформировался в совершенно исключительных условиях.
Языковое сходство и несходство обусловлено, согласно самой распространенной гипотезе, тем, что Мир мог и прежде переживать сношения с иными реальностями, оказавшие на него сильное воздействие. В свете этого, например, очень интересна загадочная личность Грейт Шедоу, являющегося легендарным культурным героем.
Существует гипотеза, хоть и не подтвержденная, объясняющая легкость взаимопонимания. Согласно этой гипотезе, все обитатели Мировой Державы в какой–то степени генетически наделены тон способностью, которую развил в себе Остин.
Во всяком случае это родовая, наследственная способность рода Зула, и ей наделены все, даже дальние, родственники.
Меры длины
Высота одной ступени лестницы Лайтхауса равнялась примерно одной тысячной дегрии (300 м). До верха Флай насчитал пятьдесят две ступени. Значит, Лайтхаус был высотою в один критернон (15 м) и две тысячных дегрии (0,001 дегрии равна 30 см, в обиходе – просто тысячная). Скала, на которой стоял Лайтхаус, была высотою в половину дегрии. С такой высоты вид мог открываться на 40 вэй (40x900 м – 36 км). Итак:
тысячная – 30 см (расстояние от запястья до локтя),
критерион – 15 м (дистанция броска дротика),
дегрия – 300 м,
вэй – 900 м (колонна в 1000 человек),
стэндард – 1800 м (в этой единице измеряется скорость судов и вообще скорость: крейсер дает 20 стэндардов в час, воздушный крей–сер–термоплан – 90 стэндардов в час, паромотор – 35–40 стэндардов в час, паротягач – 25–30 стэндардов в час),
степ – три тысячных, 90 см,
лонг–степ – четыре тысячных, 120 см,
тач – десятитысячная, 3 см,
фингер – полторы десятитысячных – 4,5 см,
аникорн – половина десятитысячной, диаметр монеты в один золотой аникорн – 1,5 см,
ред – 2,5 см – диаметр монеты в 12 аникорнов (а также это название самой монеты),
лорд – 5 см – диаметр монеты в 25 аникорнов (и также название соответствующей монеты) (место в Совете лендлордов символически оплачивается суммой в 24 аникорна, плюс одни аникорн идет в оплату секретарю палаты).
нидл – десятая часть от десятитысячной, 1,5 мм (так, восьмиигольный калибр – 8 нидл, 12 мм),
хэа – 0,3 нидл, 0,5 мм.
Меры веса
Паунд – фунт (примерно равен английскому фунту). Различаются лордпаунд – 474 г, уэйтпаунд – 480 г, маркетпаунд – 460 г (в зависимости от принятого эталона),
пут – 2 паунда,
крам – 12 паундов (6 путов),
оос – 37–40 путов.
Мок–Вэй–Сити– столица Мира. Самое большое человеческое поселение на планете. Столица занимает огромную территорию, но сформирована по традиционной для Мира схеме. Каждое административное здание (Управление полиции, Городское управление и пр.) снабжено весьма обширным парком, состоящим из регулярной части (как правило, перед зданием) и рощи, где обитают друид–садовник и лесной народец. Деловые кварталы тоже окружены весьма широкими садами и парками.
Подобные территории перемежаются кварталами регулярной застройки, с многоквартирными домами, однако каждый квадрат домов (каре) имеет внутренний дворик, а перед фасадами обязательно разбит палисадник, за которым ухаживает привратник.
Кроме того, городские кварталы окружают колоссальные владения лендлордов, такие как Зула–Пэлсс–Плейс. К ним примыкают кварталы «собственных домов», в которых живут те «личные люди» лендлорда, которым нет нужды постоянно пребывать в Главном доме.
Нэнт– вольный город торговцев. Располагается в живописнейших местах на северном берегу Лур–ривер, на значительном протяжении от славного города–порта Нэвер, до столицы края – города Энж.
На южном берегу, напротив, находится маленький городок, который тоже называется Нэнт, но он имеет сугубо административное значение. Он является столицей владений южных лендлордов и к северобережному вольному городу никак не относится.
Зула–Пэлес–Плейс– огромный парк в черте Мок–Вэй–Сити – часть имений рода Зула, разбросанных по всему Миру. В центре этого парка находится их Главный дом.
Архитектура Главного дома
Разделение Главного дома на этажи весьма условно. Он имеет не два, а три постоянных уровня. И только первый этаж сохраняет свое положение. Многие помещения могут целиком перемещаться в подвал или в чердачную нишу и оставаться там до востребования. На месте «исчезнувших комнат» образуются временные коридоры или новые залы. В нишах стен находится огромное количество мобильных перегородок, которые постоянно меняют облик дома. Архитектура Главного дома соответствует строгим канонам.
Первый этаж:
1. Большой подъемник, соединяющий все подземные уровни с первым этажом.
2. Спортзал.
3. Гостиная прислуги.
4–5. Апартаменты привратника и его супруги – хранительницы очага.
7. Апартаменты Огустины.
8. Санузлы.
9. Комната для уединенных размышлений привратника.
10. Отдельный вход для привратника.
11. Привратницкая.
12. Гостиная.
13. Малая столовая.
14. Большая столовая.
15. Кенди–рум.
16. Веранда.
17. Парадное крыльцо.
18. Главный вход.
19. Кенди–рум с бассейном и водопадом.
20. Кухня и кладовые.
Второй этаж:
1. Гостевая спальня.
2. Библиотека.
3. Кенди–рум.
4. Кабинеты Остина.
5. Детские.
6. Гардеробная.
7. Апартаменты дворецкого.
8. Санузлы.
9. Мультифотохолл.
10. Коллекция древностей.
11. Коридор с галереей фамильных портретов (никогда не бывает открыт полностью).
12. Балкон над главным входом.
13. Технические помещения с механизмами для трансформации дома.
14. Назначение помещений неизвестно.
15. Душевая.
16. Спальня Остина.
Полиция– весьма успешное коммерческое предприятие. Полицейский синдикат получает и размещает подряды на охранную, патрульную и дознавательскую деятельность от органов городского самоуправления, советов синдикатов, других организаций и частных лиц.
В своей деятельности полиция руководствуется не единым законом, которого просто нет, а Традицией, распорядками синдикатов и сводом судебных уложений того суда, в чьей юрисдикции находится дело. Это может быть суд лендлордов, суд городского самоуправления, суд синдиката.
В сельской местности действует полиция лендлордов, куда более регулярное и даже военизированное формирование. В маленьких городках земельных арендаторов существует народная милиция, а в вольных городах – жандармерия городского управления.
Лайтхаус Уорстергрин– маяк на мысе Бирч–три, послуживший ключевой точкой при побеге Флая. Worstergreen – можно, если постараться, перевести как «ухудшатель зелени». Общепризнано, что в название маяка вкралась ошибка. Вероятнее всего, он назывался Watergreen – зеленая вода, что вполне логично, потому что скалы у подножия мыса Birch–tree покрыты зелеными водорослями, которые так любят клювоносые черепахи. Вода и во время прилива выглядит зеленой, а во время отлива она превращается в неприятную извивающуюся изумрудную бороду, что стелется далеко в море.
Маяк был построен на одной из башен разрушенного пятибашеного одноименного форта, когда форт утратил военное значение, а развитие воздушного и морского судоходства потребовало создать сеть маяков на побережье.
На башнях Большого Бискайского форта были возведены целых два маяка.
