Текст книги "По праву рождения"

Автор книги: Александр Казанков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 30 страниц)

   Мари вздрогнула. Она вспомнила об охотничьем домике, где Жан часто любил бывать. Лучшего места чтобы спрятать человека просто не найти. Но как Жан отреагирует на появление полиции? Сейчас она беспокоилась о том, что он не захочет им сдаться и натворит глупостей. Поэтому она ничего не сказала Дене:

   – Вам лучше уйти, – тихо произнесла она. Дене мгновение смотрел на нее. Он видел, как она изменилась в лице, когда он сказал, что русский может в любую минуту умереть. Не могла она не знать, где может находиться ее брат. Но все равно промолчала. Похоже, между ними двумя она сделала выбор. Что ж, придется узнать это самому.

   Не попрощавшись с графиней, Пьер Дене покинул гостиную. Выйдя на улицу, он дал распоряжение следить за домом и не выпускать графиню из виду. Она просто должна попытаться найти брата раньше, чем его найдет полиция.

   Роман сидел за столиком со связанными руками. Граф де Бофор только что перевязавший ему рану, стоял неподалеку, стараясь не смотреть на его высочество. Оба молчали и за все время ни сказали друг другу, ни слова. Жан – потому что чувствовал себя виноватым, Роман – считал ниже своего достоинства разговаривать с этим низким человеком.

   – Может быть вы голодны, ваше высочество, – произнес француз, который не мог больше выносить эту тишину.

   Романов ответил не сразу. Посмотрев на Бофора, как на сумасшедшего, изумленно произнес:

   – Зачем зря переводить продукты? Вы же все равно меня убьете. А мертвому все равно голоден он или сыт.

   Жан смутился, снова отворачиваясь:

   – Мне очень жаль, что все так сложилось.

   – Поэтому вы постоянно отводите свой взгляд. Весьма глупо. Имейте мужество посмотреть правде в глаза. Никогда не стоит жалеть о своих поступках. Если жалеете лучше их не совершать. А если совершили, то нечего жалеть. Поэтому не смейте отворачиваться!

   Жан, повинуясь приказу, посмотрел на Романова.

   – Вот видите, – улыбнулся русский одними губами, в то время как глаза оставались абсолютно безразличными, – это совсем не страшно.

   Француз вскинул голову, пытаясь принять свое обычное высокомерное выражение. Но чтобы он ни делал, в этот момент он выглядел жалко:

   – Думаете, я боюсь? Я ничего не боюсь.

   – А вам-то чего бояться. Подумаешь, убьете человека, ведь не в первой же. В наше время человеческая жизнь вообще ничего не стоит. Я просто не понимаю, чего вы ждете.

   – А вам, что так не терпится умереть?!

   – Мне? Вовсе нет. Впрочем, это не ваше дело. Просто затягивать неизбежное очень глупо.

   Разозленный поведением русского, француз схватил со стола пистолет:

   – Что ж, если вы так думаете, то почему бы мне ни сделать вам одолжение!

   Роман смотрел на дуло, направленного на него пистолета. Черная точка подрагивала во взволнованных руках. Как же глупо умереть от рук мальчишки в чужой стране. Апатия и смирение с неизбежным, которые он испытывал во время нахождения в лесном домике, вдруг покинули его. Злость заняла их место. Он поднялся с лавки, на которой сидел до сих пор. Если бы не стол, который разделял их, он, наверное, бросился бы на графа.

   – Сядьте на место!

   – А что будет, если не сяду? – Усмехнулся русский.

   Услышав за дверью шелест травы под чьими-то ногами, Жан в недоумении уставился на дверь. Его высочество, бросив беглый взгляд на дверь, затем на Жана, быстро обогнув стол, прыгнул на француза. Зачем он это сделал? На что надеялся? Он и сам бы не смог ответить на эти вопросы. Просто сидеть здесь, как загнанный зверь, он больше был не в силах. Прогремел выстрел.

   Мари, услышав звук выстрела, быстро толкнула дверь и вбежала в комнату. Она сразу же увидела их. Жан, пытаясь скинуть с себя Романова, ударил того по голове пистолетом. Русский вскрикнул от боли. Француз, освободившись, вскочил на ноги и, заметив Мари, замер на месте. Его высочество от удара не мог разогнуться, прислонился головой к холодной стене. Ему было абсолютно все равно, что делал Жан де Бофор. В этот момент он хотел поскорее умереть. Он закрыл глаза и ждал, когда, наконец, похититель сделает свое дело. Не дождавшись, он взглянул на Бофора и увидел ее. Сказать, что он был удивлен ее появлением, значит, ничего не сказать. Так они и смотрели друг на друга какое-то время в полном изумлении. Роман, опираясь на стену, поднялся на ноги. Кровь из разбитой головы медленно стекала по лицу на ворот белой рубахи. Он хотел стереть ее, но руки, связанные за спиной, мешали ему сделать это.

   Мари переводила изумленный взгляд с одного на другого. На Жана, который смотрел на нее, словно провинившийся ребенок, на Романа – смотревшего с подозрением.

   – Мари. Что ты здесь делаешь? – Наконец смог выдавить из себя Жан.

   Она смотрела на него. И столько разочарования и осуждения было в ее взгляде, что Жан был готов провалиться сквозь землю.

   – Значит это, правда. Дене не солгал.

   – Мари.

   – Как ты мог? Как?

   – Я тебе все объясню.

   – Что объяснишь? Что ты хотел убить человека, только для того, чтобы достигнуть своей безумной цели? Что если раньше ты покушался на Наполеона, то теперь посягнул на жизнь человека, который не виноват в твоих несчастьях и ничего плохого тебе не сделал? Неужели твоя цель стоит твоей и моей загубленной жизни?

   – При чем здесь ты Мари? – Нервно сглотнул Жан.

   – Причем? Да притом, что мне приходилось сотрудничать с тайной полицией, только чтобы ты остался на свободе. Мне пришлось пойти против себя, растоптать свою жизнь, только чтобы ты жил! И зачем?! Чтобы ты все-таки оказался на виселице!

   – Мари, – попытался объясниться Жан.

   – Молчи! Больше слушать тебя не желаю. Ты просто трус. Боишься начать новую жизнь, боишься не найти себе в ней места. Цепляешься за прошлое, как утопающий при кораблекрушении. Ты просто слабый человек. Я этого не знала.

   – А может быть, я просто живу тем, во что верю. Может быть, я просто не хочу жить без идеалов, без моего внутреннего мира, который составляет мою цель.

   – Да твоя цель, это ведь все что у тебя есть! Все, что тебе нужно! Другие люди живут, радуются жизни! А что есть у тебя?! У тебя же ничего нет: у тебя нет друзей, только сообщники, у тебя нет любимой женщины, у тебя нет детей! Разве все это, – она в отчаянии обвила рукой маленькую комнатку, – стоит твоей жизни!

   – Тебе этого не понять.

   – Да, наверное, – горько усмехнулась она, – а самое страшное, что я больше не хочу тебя понимать. Я всю жизнь только и делаю, что пытаюсь понять тебя, Жан. С меня хватит. Дай мне нож, – властно сказала она, протягивая к нему руку.

   Молодой человек отвернулся от нее, но все же подал ей то, что она требовала.

   Мари подошла к русскому и разрезала веревки на его руках. Когда он покачнулся, она хотела поддержать его, но он отстранился. Во время всего разговора он сохранял полное молчание, с жалостью поглядывая на графиню. Он хотел бы помочь ей, но что он мог сделать. Если человек несчастен, никто не сможет вернуть на его лицо улыбку.

   Она подала ему платок, как и в прошлый раз на охоте. Кажется, с того дня прошла целая вечность, а на самом деле всего несколько недель. Он взял платок, стараясь не прикасаться к ней. Он знал, что она не примет его жалости, но больше ничего взамен он предложить ей не мог. Она же восприняла все, как неприязненное отношение к ней. "Что ж пусть так. Пусть ненавидит". Она отошла от него. Ей вдруг так захотелось оказаться подальше от этого места и больше никогда-никогда их не видеть.

   Роман приложил платок к ране, пытаясь остановить кровь. Он посмотрел на Мари, и ему вдруг так захотелось обнять ее, сказать ей несколько нежных и ласковых слов. Но он не сделал этого. В памяти сразу же всплыло то утро, когда он узнал о пропаже документа. И горький привкус унижения подавил в нем доброе побуждение. В этот момент он услышал на улице какой-то шум. Сначала подумал, что показалось, но Бофор с Мари тоже его услышали. Графиня подошла к окну и в отчаянии ахнула:

   – Это Дене. Он, наверное, следил за мной. – Она в ужасе взглянула на Жана, потом с мольбой на Романова:

   – Прошу вас, позвольте ему уйти.

   – Разве я держу его?

   – Жан поспеши.

   – Я никуда не пойду, – упрямо произнес молодой человек. – Я не позволю тебе больше платить за мои поступки.

   – Жан! Еще мгновение и будет поздно! Прошу тебя, я не вынесу, если с тобой что-то случиться.

   Роман Александрович смотрел на эту прекрасную женщину, и его удивлению не было предела. Он никогда не видел ее такой: такой нежной и такой ранимой. Перед его мысленным взором снова и снова всплывало ее дерзкая улыбка, ее непредсказуемые слова, ее веселый и заразительный смех. Оказывается, он совсем не знал ее и не пытался узнать. Ему было неприятно видеть ее такой. Поэтому после некоторого колебания он все же произнес:

   – Послушайте сестру, молодой человек. Уходите пока не поздно. Если попадетесь – больше вас никто не спасет.

   Граф де Бофор с некоторым удивлением посмотрел на русского, потом на Мари, заглянув в ее молящие глаза. Кажется, приняв решение, он быстро подошел к сестре и коснулся губами ее щеки, потом, поклонившись Романову, стремительно выпрыгнул в окно. В этот момент раздался треск, и дверь с грохотом влетела в комнату.

   Дене появился следом, такой смешной и растрепанный. Если бы не голова, которая приняла на себя слишком много ударов за последнее время, то, наверное, его высочество испытал некоторое удовольствие от этой картины. Сейчас же он мечтал о том, чтобы все поскорее закончилось.

   Полицейский быстро обшарил своим взглядом комнату и облегченно вздохнул, увидев русского живым. Не заметив похитителей, он велел подчиненным обыскать прилегающие окрестности.

   Мари с ужасом посматривала в окно, беспокоясь, как бы они не обнаружили Жана.

   – Что все это значит, господин Дене? – Строго произнес Роман Александрович, видя беспокойство Мари. – Кто вам позволил вторгаться в частные владения.

   – Но как же, ваше высочество. – Удивился француз. – Император велел мне отыскать вас и наказать похитителей.

   – Каких похитителей? – Улыбнулся его высочество. Улыбка далась ему с огромным трудом.

   Дене замолчал, чуя подвох. Русский выглядел не лучшим образом и вел себя странно. Не так ведут себя пленники, когда их освобождают из плена.

   – Разве было какое-то похищение? – Продолжал Роман Александрович, подходя к полицейскому. – Вы ворвались в чужие владения и нарушили уединение двух людей. Разве не так? – Он говорил медленно, с расстановкой.

   – Вы пытаетесь убедить меня, что никакого похищения не было? – Улыбнулся Дене, взглянув на графиню. Та стояла и смотрела на его высочество недоумевающим взглядом. Кажется, такой поворот событий был неожиданным не только для француза.

   – Я пытаюсь убедить вас? – Холодно произнес его высочество, недобро поглядывая на Дене. – Вы слишком высокого о себе мнения, господин полицейский. Вам лучше уйти. Неужели вы еще не поняли, что вы здесь лишний.

   – Я понял больше, чем вы думаете, ваше высочество. И мы с вами знаем, что похищение имело место и похититель находится где-то недалеко.

   Роман Александрович настороженно смотрел на Дене. Его упрямство лишний раз напомнило Романову, что он не в России. "Интересно документ до сих пор у него, или Чернышеву удалось его вернуть. Наголо себя ведет".

   – Хорошо, – улыбнулся Роман Александрович, – вы правы. Об этом знаю я, вы, Мари, и еще пару людей. Может быть, мы больше не будем никого включать в круг посвященных?

   Дене внимательно следил за русским. "Забавно. Пленник не хочет, чтобы узнали о похищении. От щедрости этого человека будет зависеть вознаграждение. Почему бы ни сделать ему маленький подарок".

   – Понимаю. – Он оглянулся по сторонам, желая убедиться, что их никто не слышит. – Значит, похищения не было, а было...., – он сделал многозначительную паузу, давая Романову озвучить причину его исчезновения.

   – А было маленькое прощание двух близких знакомых.

   "Да уж, ближе некуда. А рана на голове, значит в порыве страсти. Хорошо мадам вас приложила", – подумал Дене. В слух же произнес совсем другое:

   – Я думаю, данный исход событий устроит все стороны.

   "Какой Дене покладистый, – удивился его высочество, – так договор у него или уже нет. Скорее нет, чем да. Если бы был у него, то вел бы себя иначе".

   – Надеюсь, ваше высочество не забудет этого э... маленького одолжения.

   – Я никогда ничего не забываю. Не беспокойтесь. "Он говорит о деньгах? Чернышев пообещал ему денег? Это соглашение дорого обойдется российской казне".

   – Если ваше высочество желает, то моя карета к вашим услугам, – поклонился француз. – Я с удовольствием доставлю вас до посольства.

   Перспектива трястись в одной карете с этим скользким человеком не очень обрадовала Романова. Поэтому он сразу же отклонил предложение полицейского. Тот, попрощавшись с князем и графиней, в хорошем настроении покинул охотничий домик.

   Через некоторое время наступила полная тишина. Роман Александрович медленно опустился на лавку. Странно, но ему так хотелось побыть в этом домике еще немного. Он не смотрел на Мари. В эту минуту, кажется, он совершенно забыл о ее присутствии. Она тихо подошла к нему и опустила руку ему на плечо. Он вздрогнул и, взглянув на нее, снова отвернулся.

   – Благодарю вас, – тихо произнесло она.

   – За что?

   – За Жана. Поверьте, он не хотел.

   – Не верю. Впрочем, мне нет никакого дела до вашего брата. Наоборот, я считаю, что он достоин эшафота.

   Мари отдернула руку, словно он ударил ее:

   – Тогда зачем вы сделали это? – В ее голосе снова появилась дерзкая насмешка. Его высочество сразу же заметил столь волнующие интонации в ее голосе. Вот такой он хотел ее видеть. Вот такой.

   – Люблю совершать неожиданные поступки. Нет ничего забавнее, чем видеть недоумение в глазах людей. Да и должен же я сделать вам подарок. Вы же от того отказались.

   " Лжец. Вы же сделали это ради меня. Признайтесь же!"

   Он мог бы сказать ей то, что она хотела. Да, он сделал это ради нее. Он действительно считал, что Бофор заслужил самого сурового наказания, и он не пожалел бы его, если бы не Мари. Но совершил он этот поступок вовсе не от любви к этой женщине. Нет. Просто он хотел сделать ей прощальный подарок, от которого она просто никогда не смогла бы отказаться.

   – Хотите совет, Мари. Забудьте об этом мальчишке и займитесь собой.

   – Мы с вами не слишком хорошо знакомы, чтобы вы давали мне советы, – рассердилась Мари, так и не услышав от него тех слов.

   – Интересно. Кто же тогда может вам их давать. Неужели есть такие близко знакомые люди, – улыбнулся он, нарочно распаляя в ней гнев.

   – Не ваше дело! Вас подвести или пешком дойдете?

   – Как пешком?! После всего, что сделал ваш брат? Да вы теперь должны меня до Петербурга доставить.

   – Вот пусть Жан вас туда и доставляет. А вы меня уже утомили, – бросила она, выходя из домика и направляясь к карете.

   Он ничего не ответил. Лишь рассмеялся и последовал за ней.

   Чуть позже у посольства они сидели какое-то время молча. Когда молчание слишком затянулось, его высочество взял Мари за руку и прикоснулся губами к ее пальцам:

   – Что ж, прощайте, Мари.

   – Прощайте. Теперь, наверное, действительно больше никогда не увидимся.

   – Как знать. Судьба порой преподносит нам неожиданные сюрпризы. Не скучайте.

   – По вам? Ни за что.

   Он снова улыбнулся ей. Потом, выйдя из кареты, посмотрел на нее в последний раз, и, закрыв дверцу, вошел в ворота старинного особняка, не разу не оглянувшись.

   Мари же, желая поскорее оказаться дома, велела кучеру гнать как можно скорее, подальше от этого места.

   Вечером, сидя вместе с Жаном в гостиной, который вел себя подозрительно покладисто, Мари получила еще один подарок. Вошла служанка и сообщила, что приходил какой-то господин и оставил вот это. Она подала графине бархатную коробочку. Раскрыв ее, Мари увидела ожерелье, тот самый прощальный подарок его высочества, от которого она отказалась совсем недавно. А так же маленький листочек бумаги и на нем несколько аккуратно выведенных слов: "Вы единственная женщина, достойная им владеть". Подписи не было. Да она была совсем не обязательна. Мари и так знала, кто автор.

   – Что там? – Заинтересовано спросил Жан.

   – Некоторым людям очень важно, чтобы последнее слово оставалось за ними, – улыбнулась Мари.

   "Ну, вот и попрощались". В эту минуту она думала, что они больше никогда-никогда не увидятся. Но, может быть, его высочество действительно был прав, и судьба порой преподносит странные сюрпризы.

   Роман Александрович, уладив все дела, выехал из Парижа. Вечер был ясный и теплый. Он увозил с собой план военной компании Наполеона и договор с министром иностранных дел князем Талейраном, которому суждено затеряться в архивах Российской Империи и принести французскому министру славу бесчестного политика и взяточника.

   Карета медленно покачивалась на рессорах, навевая сонливость. Перед его высочеством время от времени всплывало лицо Марии де Бофор. Но чем дальше он удалялся от Парижа, тем видение становилось все мутнее и мутнее, пока не исчезло совсем. И через несколько дней, когда показались пограничные столбы Российского государства, его высочеству стало казаться, что это был всего лишь сон, и он уже с трудом мог вспомнить лицо прекрасной графини. Перед мысленным взором вставало совсем другое лицо, лицо женщины, которая ждала его в Петербурге, лицо великой княгини Екатерины Алексеевны. И он уже думал о ней, о сыне, о дочери. И чувства радости и счастья переполняли его сердце от скорой встречи с ними.

   Екатерина Алексеевна металась по дому, поглядывая в окна, надеясь увидеть карету его высочества. А дни тянулись так медленно. Дом был полностью готов к приезду хозяина. Анна ждала вместе с матерью. Но к чувству радостного нетерпения примешивалось чувство беспокойства. Девушка страшилась реакции отца, когда тот узнает о свадьбе сына. Не только она боялась его возвращения. Но так же и Александр, узнав о скором возвращении папеньки, находился все эти дни в нервном возбуждении. Скоро, скоро все откроется. Что тогда будет? А Лиза, не зная причины его поведения, видела лишь его безразличие и невнимательность. И осознание того, что сказка закончилась, причиняло ей невыносимые страдания. Если бы она знала, что ее страдания только начинаются. И виною их, во многом, будет именно тот человек, возвращения которого так многие ожидали.

Глава 3

   Была уже глубокая ночь, когда Роман Александрович въехал в ворота особняка. Он вышел из кареты и, оглянувшись по сторонам, поднял голову вверх. Синее-синее небо предстало его взору. Он вдыхал прохладный и сыроватый воздух, перемешивающийся с ароматами цветов, доносящимися из сада. Ему вдруг захотелось остановить это мгновение, чтобы оно никогда-никогда не кончалось. Россия, Петербург, дом – были для него не просто словами. Они переполняли его душу, его сердце, наполняя его безудержной радостью и счастьем. Он вдруг понял, что ему так не хватало этого неба, этого сада, этих цветов, этого сумеречного полумрака. Даже земля под ногами казалась ему какой-то родной и особенной. Он взглянул на дом, который был все еще погружен в темноту. Скоро он проснется. Нужно всего лишь войти туда и он наполнится новой жизнью. Нет. Он не хотел этого. Пусть эта тишина продлиться еще немного. Дав распоряжение слугам не поднимать шума, он не спеша, вошел в дом.

   Здесь совсем ничего не изменилось за время его отсутствия. Взяв канделябр, он медленно поднялся наверх, намереваясь направиться в свою комнату. Но, дойдя до спальни Екатерины, в нерешительности остановился. Рука медленно потянулась к ручке двери, и едва дотронувшись до нее, замерла. Ему не хотелось тревожить ее. Наверное, следует подождать до утра. Но тут же улыбка пробежала по его лицу. Она так ждала его, что расстроится, если он пройдет мимо. Он тихо толкнул дверь и вошел в комнату.

   Екатерина Алексеевна лежала на постели с закрытыми глазами. Комнату слабо освещало несколько свечей. Платье на княгине и раскрытая книга говорили о том, что княгиня спать не собиралась, а просто случайно заснула. Роман, поставив свечу на столик, тихо подошел к жене и опустился на краешек постели. Он задумчиво смотрел на нее. Вдруг неожиданно вспомнился тот день, когда он впервые увидел ее, день их свадьбы. Он снова увидел ее скромной и наивной девочкой, которая с трепетом и благоговением смотрела на него. Она почти не изменилась с тех пор. Годы не испортили ее. Наоборот. Внесли какую-то особенную красоту и нежность. Он забыл, как она прекрасна. Почти забыл.

   В этот момент Екатерина улыбнулась во сне. Наверное, ей снилось что-то хорошее. Она пошевелилась, и непослушный локон соскользнул на ее лицо. Его рука непроизвольно потянулась к Екатерине и нежно убрала, светлую прядь. Лишь мгновение его рука касалась ее. Но княгиня, словно почувствовав, с тревогой открыла глаза.

   Екатерина уже, которые сутки почти не спала, боясь пропустить его возвращения. Она просыпалась от каждого шума, от каждого шороха. А если слышала шум кареты, то подбегала к окну и вглядывалась в темноту. Но карета проезжала мимо, и ожидание снова продолжалось. В эту ночь было так же как и в прошлую. Она решила почитать книгу и заснула. Сколько проспала, она не знала. Но, почувствовав чье-то присутствие, открыла глаза.

   Он сидел рядом, ласково наблюдая за ней. Сначала ей подумалось, что это сон, что она так долго ждала его, и воображение сыграло с ней шутку. Она боялась закрыть глаза, боялась, что видение исчезнет. Наконец решившись, она протянула руку и дотронулась до его руки. Она была немного холодная, еще не успела согреться от ночной прохлады. Видение не исчезло. Наоборот, на его лице появилась улыбка. Сон полностью покинул ее. Она резко приподнялась, опустившись на подушки. Он вернулся! Он здесь! Она вглядывалась в столь родное и любимое лицо, пытаясь разглядеть каждую черточку:

   – Это не сон, – тихо прошептала она.

   – Нет.

   – Роман...

   – Т-с, – он приложил палец к губам, призывая к тишине, – так тихо. Так хорошо.

   Она взяла его за руку, прижимая ее к груди. Он по-прежнему улыбался и молчал. Екатерина не хотела молчать, она хотела броситься ему на шею, обнять его, и поскорее забыть о долгой разлуке.

   Угадав ее мысли, он, наконец, привлек ее к себе.

   – Я так ждала, так ждала тебя. – Она отстранилась от него, обхватив его голову руками. Потом коснулась губами его щеки. Легкая щетина колола губы, но она не обращала на это внимания.

   Он засмеялся тихо, но искренне. Коснулся губами ее губ нежно и медленно, не переставая улыбаться. Она стянула с его плеч сюртук. Роман приподнял руки, помогая ей. Снова поцеловав ее, еще более нежно и трепетно, он помог ей поудобнее устроиться на подушках. Екатерина притянула его к себе, крепко обняв за шею. Он касался губами ее волос, щеки, шеи. Нет, она бы не простила его, если бы он прошел мимо. Приподнявшись и снова рассматривая ее, он стал быстро вытаскивать заколки из ее волос, приводя их в полный беспорядок. Она крепко держала его за плечи, словно боясь, что он снова покинет ее. Екатерина так была занята этим занятием, что не услышала шума за дверью. В следующий миг та распахнулась и взору родителей предстала Анна. Со сверкающими глазами, возбужденная и босая она выглядела забавно, чем очень рассмешила князя.

   Та, кажется, совсем не смутилась от представшего перед ней зрелища, с визгом бросилась к отцу:

   – Папенька!

   Тот, уже успевший подняться с постели, подхватил дочь на руки, крепко прижимая к себе:

   – Боже мой. Анечка. – Он отстранился от дочери, рассматривая ее. – И это моя малышка?! Да не может быть! Я не видел тебя пару месяцев, а ты так повзрослела.

   – А по-моему Анна стала еще более невоспитанна и непослушна, – с разочарованием произнесла Екатерина, поглядывая на мужа и дочь. Как же они были похожи! – Вы разве не знаете, что нельзя врываться без предупреждения в чужие покои.

   – Но ведь папенька приехал! А меня не разбудили!

   – И все же, Анна, твоя матушка права, вести себя так не прилично, – нравоучительно произнес его высочество, видя разочарование Екатерины. Роман Александрович совсем не сердился на дочь. Она появилась, конечно, совсем не вовремя, но все же он был очень рад ее видеть. – Но я думаю, что Анна запомнит это и больше ничего подобного не повторится, – миролюбиво произнес он, поглядывая на Екатерину.

   Екатерина улыбнулась и нежно посмотрела на девочку:

   – И босиком. Еще болезней нам не хватало. Ну-ка, залезай под одеяло.

   Анна, обрадованная, что ее не прогонят, зарылась в мягкую постель.

   Роман присел рядом с ними, рассматривая дочь. Непослушна, дерзка, своевольна – в этом она совсем не изменилась. После он снова возьмется за ее воспитание, но сейчас хотелось просто сидеть здесь, смотреть на них и наслаждаться семейным теплом и уютом.

   – А где же Александр? – Улыбнулся князь.

   Анна посмотрела на мать, давая возможность той самой ответить на этот вопрос.

   – Да он в деревне. – Нежно произнесла княгиня.

   – Все еще? Не похоже на Александра, – настороженно пожал плечами Роман. Александр на два месяца уехал в деревню и не торопится возвращаться. Странно. – И что ни разу не приезжал?

   – Приезжал, конечно, – улыбнулась Екатерина, положив руку на руку мужа. Она не заметила его беспокойства, впрочем, как и он не мог еще дать объяснения зародившейся в нем тревоге. – И Анна ездила туда вместе с ним.

   – Да? И чем же там занимается ваш брат?

   – Как чем? Охота, балы, – осторожно начала Анна. Она бы конечно могла рассказать родителям, чем там занимается их сын. Но пусть уж это сделает кто-нибудь другой. И когда это произойдет, Анна желала оказаться как можно дальше. А произойдет это очень скоро. До Петербурга уже дошел слух о женитьбе Александра Романовича. И стоит только отцу показаться в свете, как он все узнает.

   – Балы, охота. Что ж, пусть развлекается.

   – Кстати, папенька, о развлечениях. Завтра у Натали именины, можно я останусь у нее? – Начала Анна готовить почву к побегу.

   – Ну, – нахмурился Роман. Он всегда предпочитал держать дочь в поле зрения.

   – Я буду хорошо вести себя, обещаю! Ну, пожалуйста.

   Роману Александровичу не очень хотелось отпускать Анну, но с другой стороны у них с Екатериной будет возможность побыть вдвоем.

   – Пожалуй, – улыбнулся он, – ты сможешь завтра остаться у Паниных, если сегодня позволишь своему ужасно уставшему отцу отдохнуть.

   – Конечно, позволю! – Воскликнула девушка, выбираясь из-под одеяла.

   – Роман, она же босая, и пойдет по холодному полу, – обеспокоилась княгиня.

   – Ну, хорошо, – рассмеялся его высочество, подхватив дочь на руки. – Сегодня я буду вашим провожатым, мадмуазель. – Я скоро, – обратился он к Екатерине.

   Анна довольная обхватила отца за шею, прикорнув на его плече. Маленькая она часто засыпала в гостиной, и отец вот так же брал ее на руки и относил в постель. Иногда Анна специально претворялась спящей, чтобы почувствовать, как отец заботливо укутывал ее одеялом и по долгу стоял рядом, наблюдая за своей малышкой. Сейчас ей вдруг так захотелось остаться маленькой, чтобы никогда ничего не менялось в их отношениях.

   Роман не скоро вернулся в спальню к Екатерине. Он, как и прежде, подождал, пока Анна заснет, и потом еще долго просто сидел и смотрел на нее. И единственная мысль, которая сейчас занимала его, была ему не приятна – она уже не ребенок, уже выросла, совсем взрослая девушка, скоро выйдет замуж и покинет его.

   Когда он вошел в спальню к княгине, уже стало светать. Он думал, что она уже спит, но она по-прежнему ждала его. Как всегда.

   Роман Александрович сидел в своем кабинете. Он пытался сосредоточиться на бумагах, лежащих у него на столе. Но мысли его витали возле разговора, произошедшего накануне, с князем Голицыным. Тот недавно вернулся из своего имения, и там встретил Александра, который со своими друзьями проводил там отпуск. Голицын, уверенный, что его высочество в курсе событий, рассказывал какая милая, какая красивая, какая очаровательная эта девушка, жаль только, что бедная. Сначала Романов подумал, что это шутка, не мог Александр жениться без его разрешения. Но князь Голицын был не из породы шутников, тем более на такие серьезные темы. Значит, женился, без родительского благословения. Женился на девице, которая вовсе ему не подходила. И эта новость уже дошла до Петербурга. Роман Александрович в бешенстве скомкал лист бумаги и швырнул ее на пол. Какая-то девица без состояния, без связей, проживающая в своем полуразвалившемся имении заманила его сына, а он глупец попался. Князь порывисто встал, наконец, приняв решение. Позвав слугу, он приказал готовить карету к выезду.

   Он уже собрался уходить, когда ему доложили о прибытии графа Шувалова. Его высочество был, мягко говоря, не рад этому визиту. У него были дела гораздо важнее. Шувалов же, как будь-то, зная о желании хозяина отклониться от встречи, не стал дожидаться приглашения, а последовал вслед за слугой. Увидев графа в дверях кабинета, Роману Александровичу не оставалось ничего иного, как принять гостя.

   – Прошу прощения, ваше высочество, за внезапный визит, – начал Шувалов, – но у меня к вам очень важное дело, которое не терпит отлагательств.

   – Не стоит беспокоиться, граф, – улыбнулся Романов. – Очень рад вашему визиту. Прошу, – он указал гостю на кресло, мечтая о том, чтобы тот поскорее ушел.

   – Речь пойдет о вашем сыне и о его внезапной женитьбе.

   Улыбка сползла с лица Романова. Он внимательно смотрел на Шувалова, в этот момент, испытывая к нему неприязнь.

   – Я вас слушаю, граф.

   Шувалов так же внимательно разглядывал его высочество. Он видел, что тому неприятен этот разговор. Но скоро все изменится.

   – Эта девушка – Елизавета Владимировна очень красивая, очень особенная. У вашего сына хороший вкус.

   Роман раздвинул губы в улыбке, скорее напоминающей оскал:

   – Да я погляжу, граф, вы пришли сюда, чтобы восхвалять вкус моего сына и восторгаться моей невесткой.

   – Ну что вы, я хочу помочь вам. Я смотрю, вы не очень рады выбору сына, несмотря на то, что сами дали согласие на этот брак.

   Данное известие сделало лицо его высочества непроницаемым, превращая его в фарфоровую маску. Трудно было что-либо прочесть на нем в этот момент.

   – Я не понимаю, какое отношение свадьба моего сына, имеет к вам Иван Михайлович.

   – Ну, – улыбнулся Шувалов, – признаться я не совсем сторонний наблюдатель во всей этой истории.