Текст книги "По праву рождения"
Автор книги: Александр Казанков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 30 страниц)
– Лизанька. Я так счастлив.
– И я, – нежно прошептала она.
Как только карета подъехала к церкви, в толпе послышался гул. Все стремились протиснуться поближе, чтобы разглядеть молодых. И было, есть на что посмотреть. Это была очень красивая и счастливая пара.
– Ваша матушка уже приехала? – Шепнул молодому человеку Владимир Иванович.
– Нет. Она приболела и не смогла приехать. Но приехала моя сестра Анна.
– Очень жаль, что ваша матушка не смогла приехать. Надеюсь, она скоро поправится.
– Конечно. Я в этом уверен.
Из дверей вышел священник, приглашая молодых войти.
– А где же отец Иоанн? – Изумился Горчаков.
– Он заболел. Надеюсь, вы не против, если я буду венчать молодых.
Девушка посмотрела на Александра в некотором замешательстве.
– Нет! – Воскликнул молодой человек. – Нам очень жаль, что отец Иоанн заболел, но мы хотим получить благословение господа сегодня. Я уверен отец Иоанн тоже был бы не против.
– Меня зовут отец Никифор, и я буду рад соединить такую красивую пару. – Улыбнулся старый священник. И молодые люди, улыбаясь, друг другу с легким сердцем вошли в церковь. Они стояли рядышком перед алтарем со свечами в руках, и священник торжественно читал молитвы. Александр смотрел на девушку. Как же он любил ее! Только когда они обменялись кольцами, он понял, что она теперь принадлежит ему. Страх, что Лизу отнимут, ушел, уступая место покою. А Лизанька? Что чувствовала она, страх? Нет. Будущее совсем ее не пугало. Она с детской наивностью думала, что впереди ее ждет только счастье. Каждое слово священника, проникало в ее сердце, согревая своим теплом. Обеты верности исходили из ее естества. Ручки немного тряслись, когда она надевала на его палец кольцо, но не от страха, а от напряжения, которым были наполнены две последние недели. Она так боялась, что что-нибудь произойдет, и свадьба не состоится. Но вот она в церкви в окружении родных и друзей. И уже никто и ни что не сможет помешать им. И что бы теперь не случилось, они обязательно все вынесут, ведь они вместе и очень любят друг друга. В любви Александра Лиза совсем не сомневалась. И если произошло чудо, и отец Александра позволил ему жениться на ней, значит им уже ничего не страшно. Лизе ужасно хотелось познакомиться с ним, с ним и княгиней. Она уже любила их, за то, что они ее не отвергли. А Александр, стоявший рядом даже не подозревал, какие мысли блуждали в милой головке его невесты. Владимир Горчаков, стоявший недалеко от молодых рядом со своей женой и сыном, с тревогой поглядывал на пару, не в силах понять своего беспокойства. Екатерина Воронцова добрая и нежная девушка, радовалась счастью молодых, прощаясь со своей первой любовью, которая так несвоевременно вспыхнула к Александру Романову. "Пусть он будет счастлив. И Лизанька тоже". Андрей Воронцов, безумно удивленный разрешением его высочества на брак, был несказанно рад такой концовке этой опасной истории. Репнин, удивленный отсутствием матушки Александра с подозрением сверлил спину его сиятельства. Анна, убедившись в красоте невесты, кажется, была довольна выбором брата и, позабыв об отце, радовалась за Александра. Лишь Петра Меньшикова в этот момент не посещали мысли о молодых и об их будущем счастье, в котором впрочем, он нисколько не сомневался, когда он держал корону над головой невесты. Он думал о свадебном угощении, о прекрасном вине и о скором возвращении в Петербург после такого затянувшегося отпуска. Он думал о службе, о женщинах, о приемах. "Уж поскорее бы все это закончилось. Разве венчание самое интересное в браке? Представляю, как Александр мечтает, чтобы поскорее этот безумный день закончился, и наступила такая долгожданная ночь. В конце концов, ведь ради этого он и обманул отца. Я бы тоже обманул". Но словно вспомнив, что он находится в церкви, и, устыдившись своих непристойных мыслей, он еле удержался, чтобы не перекреститься.
Но какие бы мысли не обуревали собравшихся, каждый из них был уверен, что этот брак будет счастливым, что эти двое просто не могут не быть счастливы. А в далеком Париже его высочество Романов Роман Александрович даже и не подозревал, что его любимый сын только что стал женатым человеком без его родительского благословение. А в Петербурге княгиня Екатерина Романова пила чай в компании своей давней подруге княгине Голицыной.
Графиня де Бофор приподнялась в постели, пытаясь разглядеть лицо лежащего рядом мужчины. Она прислушивалась к его дыханию. Спит или еще нет? Скоро рассвет, а она еще не решилась сделать то, ради чего пришла сюда. Как только она пыталась встать, он просыпался. Еще слабый лучик восходящего солнца упал на его лицо. Мари улыбнулась, увидев его спящим. Настоящее лицо его высочества, без тени притворства и лицемерия. Его умиротворенное лицо и равномерное дыхание, говорило Мари о том, что его высочество спал. Графиня прикусила губу, пытаясь не смотреть на него. Чувство нежности, проснувшееся в ней к этому человеку мешали ей решиться. Она не удержалась и слегка коснулась губами его губ. Улыбнувшись, он повернулся на бок к ней лицом, но не проснулся. Она отвернулась от него и соскользнула с кровати. Одевалась быстро, боясь передумать. Бросив последний взгляд на постель, и убедившись что он спит, Мари подошла к большой картине. Она была вделана в стену и, наверное, именно поэтому ее не убрали, когда здесь сделали перестановку. Встав на цыпочки, она дотянулась до лица мужчины изображенного на портрете. Надавив на его глаза и подождав несколько секунд, она увидела, как в стене показалась небольшая дверь. Молодая женщина проскользнула внутрь и очутилась в темном и холодом коридоре. Нащупав на стене факел, она зажгла его и только после этого нажала на выступ и дверь закрылась. Боже, как же давно она не была здесь. Воспоминания были не очень приятными. Мари вспомнила, как после ареста родителей они с Жаном жили у крестного. Когда он узнал, что скоро придет и его черед, он взял девочку за руку и, приведя ее в свою комнату, показал этот ход. «Свечи были бы лучше, – с сожалением произнес ребенок. Но крестный улыбнулся и прошептал: – Свечи съедят мыши. Никто не знает, сколько вам здесь придется провести времени. Но помни, чтобы не случилось, чтобы ты не услышала – не выходи отсюда. От этого зависит ваша жизнь». Мари тяжело вздохнула, вспомнив своего доброго и всегда веселого крестного. Через несколько дней среди ночи в дом ворвались солдаты. Дети уже несколько дней спали в комнате крестного и поэтому, услышав грохот и крики, Мари схватила брата и проскользнула в темный коридор. Их вещи уже были собраны и спрятаны там же, как и съестные припасы, чтобы они могли сидеть там несколько дней, и не выходили. Долго еще в доме слышался грохот. Ворвавшиеся люди громили все, что попадалось им под руки. Мари прижимала свою ладошку ко рту Жана, чтобы он не закричал. А он с расширенными от ужаса глазенками, прижимался к сестре родному единственному человеку. Сколько они просидели здесь, никто из детей не знал. Они потеряли счет времени. И только, когда закончилась пища, им пришлось выбраться наружу, чтобы не умереть с голоду. Мари закрыла глаза, пытаясь избавиться от воспоминаний, от той боли и ужаса, которые они ощущали тогда. Мари направилась вперед, опасаясь, что забыла, куда надо идти. Но ее страхи были напрасны. Память человека очень странная вещь. Он думает, что уже все забыл, но в подходящий момент, забытые вещи всплывают из потаенных уголков памяти и только тогда человек понимает, что ничего не забыто. Дойдя до нужного места, графиня нажала на выступ и оказалась в кабинете. Этот потайной лабиринт вел во все комнаты особняка, а так же на улицу.
Выбравшись из темного, мрачного коридора, молодая женщина стряхнула с себя нависшую паутину. Она подошла к столу, за которым столько времени проводили ее отец и крестный. Проведя по гладкой крышке стола, она села в удобное кресло. Слезы невольно выступили на глазах. "Ну, все хватит! Хватит бесполезных воспоминаний. Бери, что надо и уходи!" Но сердце не желало слушать разум. Так хотелось побыть здесь еще немного. Ведь она знало, что больше такой возможности у нее уже никогда не будет, что больше она никогда не попадет в этот дом, который когда-то был для нее почти родным. Мари погрузилась в воспоминания, и ей показалось, что она слышит смех отца, его голос. Потом она увидела матушку и крестную, которые, не дождавшись своих мужей, врывались сюда и тащили их в гостиную. Мари улыбалась, вспоминая счастливую жизнь с родителями. Но в следующую минуту, улыбка померкла на ее губах. В радостные воспоминания, как и всегда, ворвались боль и печаль. Их счастливые лица понемногу поблекли, и Мари увидела их уже на эшефоте – бледных, но таких решительных и гордых. Когда Мари с Жаном выбрались на улицу, они затерялись среди людей. Но через некоторое время, наткнулись на толпу, и увидели их – родителей, последние минуты их жизни. Еще долго эти воспоминания мучили Мари, долго она видела в кошмарах отца и мать и то, что произошло в тот день на площади. Мари просыпалась в холодном поту и понимала, что это был не сон, а воспоминания. И только через много лет они перестали причинять боль, а только грусть и печаль за множество погубленных жизней.
Шум в коридоре вывел ее из оцепенения. Она вскочила с кресла, прислушиваясь. Выглянув в окно, увидела, что уже почти светло и, что надо спешить. Подойдя к тайнику, графиня без труда открыла его. Даже тайник и тот остался прежним. Крестный так же показал ей его, чтобы, уходя, она забрала все, что найдет там. В этот раз здесь она нашла только бумаги. Мари выудила из этой груды документ, стянутый красной лентой, она развернула его и удостоверилась в наличии подписи его высочества и князя Талейрана. Оглядев в последний раз эту комнату, она с сожалением покинула ее, запечатлев ее в памяти. Обратный путь занял меньше времени. Желая поскорее покинуть этот дом, Мари старалась больше не думать о прошлом. Зачем? Прошлого не изменишь, и сейчас самое главное спасти жизнь Жана.
Снова оказавшись в спальне его высочества, Мари подошла к кровати. Роман Александрович спокойно спал, даже не подозревая, что произошло в эту ночь. Она присела на краешек и провела по его руке. Он даже не пошевелился. Она знала, что пора уходить, но не могла с ним не попрощаться. Как только он увидит пропажу документа, он сразу поймет, в чем дело и кто взял его. "Украл", – сказала она сама себе. Она его просто украла. Как он отреагирует на это? Несомненно, ужасно. Мари знала, что он придет, обязательно придет к ней. Но это будет уже другой человек, не тот, которого она знала, которого он позволит ей узнать. В его взгляде больше не будет нежности и веселья. Он больше не будет смотреть на нее так, как смотрел. Он будет ненавидеть, и призирать ее. В этом Мари тоже не сомневалась. Так хотелось запомнить его таким безмятежным и спокойным. "Перестань, – снова сказал внутренний голос. – Ты вообще не должна его помнить. Он уедет и забудет о тебе, и ты забудь". Горькая улыбка возникла на ее губах. "О нет, Роман Александрович, вы никогда меня не забудете. Вы никогда не сможете забыть женщину, которая обыграла вас".
Бросив на него последний взгляд, на эту комнату, в которой она провела эту ночь, Мари тихонько выскользнула из наружу. Она шла по коридорам и ничего не видела вокруг себя. На ее счастье ее тоже никто не видел. А если бы кто-то встретился с ней, то увидел бы опустошенную женщину, безразличную ко всему и с не пролитыми в глазах слезами.
Был уже полдень, когда Александр открыл глаза. Лизанька была рядом и смотрела на него с застенчивой улыбкой. Увидев, что он проснулся, она рассмеялась и натянула на себя одеяло. Солнышко едва проникало в комнату через занавешенные окна.
– Все еще стесняетесь меня? – Улыбнулся он.
Она ничего, не ответив, помотала головой. В глазах играли веселые искорки.
– Я же вижу, стесняешься.
– Я так счастлива. Я даже мечтать об этом боялась. Я думала, что твой отец не позволит тебе жениться на мне. А он позволил. Я буду тебе хорошей женой. Я так хочу с ним познакомиться.
Александр смотрел на ее счастливое лицо и слушал ее восторженные слова. Противное чувство вины захлестнуло его. Что будет, когда она узнает, когда все узнают. Отец скоро вернется и тогда придется как-то выкручиваться.
Он улыбнулся и протянул к ней руку:
– Иди ко мне. С моим отцом ты успеешь еще познакомиться.
– А вот и нет. Я проголодалась. Я и так соня дала тебе поспать.
– Давай попросим принести сюда.
– Если ты не помнишь, то Анна сегодня уезжает. Ты что же не хочешь с ней попрощаться?
– Ужасно хочу. – Хотя сказать по правде, вылезать из постели ему совершенно не хотелось. Так приятно было находиться здесь вместе с такой красивой девушкой. – Но еще больше я хочу остаться здесь вместе с тобой, и чтобы нас никто не беспокоил.
Он пододвинулся ближе и со смехом затащил ее под одеяло.
– Александр, как вы смеете, – визжала она с притворным негодованием. – Это же не прилично.
– Угу. Но неприличное всегда так приятно. Вы не находите, Елизавета Владимировна?
Девушка затихла в его объятиях и смотрела на него с любопытством.
– Наверное, – ответила она на его вопрос. – Приятно.
Александр радостный, что она уступила ему, решил, уже было отложить завтрак. Но в этот момент послышался стук в дверь. Молодожены замерли пораженные и не довольные, что их прервали.
– Александр, ну хватит спать. Иначе я здесь от скуки помру. – Услышал молодой человек недовольный голос сестрицы. – Я уезжаю.
– Сейчас я ее спроважу. – Пообещал Александр жене. – И хорошенько ее отругаю. Разве можно так себя вести и ломиться в чужую спальню.
Лиза рассмеялась, видя его недовольное и разочарованное лицо.
Александр, накинув халат, направился к двери. Распахнув ее, грозно уставился на сестру:
– Мадмуазель, разве вас не учили хорошим манерам? Вы что не знаете, что нельзя так себя вести.
Анна, не обращая на брата внимания, влетела в комнату:
– Всем доброе утро. Я вам не помешала?
Лиза, смущенная появлением девушки, поглубже зарылась в одеяло.
– Да нет. Мы как раз собирались вставать.
– Тогда чего он кричит, – указала она на брата. – Видишь, Лизе я не помешала. – Она уселась на кровать. – У Александра хороший вкус. – Улыбнулась она Лизе. – Он сделал замечательный выбор. Я рада.
– И я, – рассмеялась девушка.
Александр смотрел на них и чувствовал себя лишним. Кажется, эти двое хорошо друг с другом поладили.
– Анна, может, ты зайдешь позже.
-А вот и нет. И ты меня не прогонишь. Я оказала тебе неоценимую услугу и очень сильно поплачусь за нее. – Она увидела, как угрожающе сузились его глаза. – Ну, Александр. Ну не прогоняй меня. Мне скучно. К тому же я сегодня уезжаю, и у вас будет много времени побыть вдвоем.
Он смотрел на нее и, вспомнив, как она отреагировала на известие о его браке, решил быть с ней помягче. К тому же Лиза, кажется, не возражала.
– Ну, хорошо, – примирительно улыбнулся он. – Сейчас позавтракаем, а потом я отправлю тебя с Меньшиковым домой.
– С Меньшиковым? Но я приехала с Репниным.
– Петр поедет с вами.
Анна пожала плечами. "Может не так уж и плохо, что нас будет трое. Будет возможность нарушить обещание, данное Николаю". Вступать в брак с молодым человеком ей вовсе не хотелось.
– Я даю вам пол часа, и если вы не спуститесь, то я приду и вытащу вас из этой комнаты.
Анна выскочила из комнаты так же стремительно, как и вбежала.
Александр скорчил гримасу и рассмеялся:
– Надеюсь, ты не обиделась на нее. Анна у нас такая.
– Ну что ты. Она мне очень нравится. Она настоящая.
Когда Роман Александрович спустился в гостиную к завтраку, его ожидал граф Чернышев. Сияющее и довольное лицо графа говорило о том, что у него хорошие новости.
– Вижу, прием в Тюильри принес свои плоды? – Улыбнулся его высочества, находясь в прекрасном настроении.
– Да, ваше высочество, все в порядке.
– Тогда пройдемте в кабинет. Ждать посла не будем, – произнес его высочество, увидев, что граф Толстой, еще не спустился.
Проводив Чернышева в кабинет, Роман удобно расположился в кресле.
Александр Иванович смотрел на его высочество. Его глаза слипались от бессонной ночи. Он вернулся всего лишь несколько минут назад. Достав документы, он разложил их на столе перед Романовым. Его высочество смотрел из-под опущенных ресниц.
– А вы молодец, граф. Я сообщу императору о вашей превосходной службе. – Романов, собрав документы, подошел к тайнику. Рука, протянувшаяся к бумагам, замерла на пол пути. В глазах потемнело, в голове стоял невообразимый гул. Мысли путались, не могли собраться в единую цепочку. Он перебрал все бумаги, хотя и знал что это бесполезно. Договор с Талейраном пропал. Он отошел к окну, пытаясь собраться с мыслями. Не видя и не замечая ничего вокруг, он смотрел в открытое окно. Вдохнув в грудь побольше воздуха, он закрыл глаза.
Чернышев смотрел на его высочество и не мог понять, что произошло. Только что Романов был в прекрасном настроении, а сейчас как будь-то, совершенно забыл о присутствии графа. Но он не осмелился спросить его высочество, о том, что произошло, а терпеливо ждал, что тот скажет.
Роман помнил о присутствии графа. Он не забывал о нем ни на минуту. Но сказать ему о пропаже документа, он не захотел. Вчера вечером перед уходом в Тюильри договор был на месте. Сегодня утром он пропал. Значит, его могли выкрасть либо вечером, либо ночью. Так ли легко чужаку было проникнуть в посольство и остаться незамеченным, свободно разгуливать по особняку, знать о тайнике, открыть его и так же беспрепятственно исчезнуть отсюда. Вряд ли. Перед глазами стояло только одно лицо. Он не хотел думать об этом. Но тут все, что он ранее считал странным и необъяснимым, стало складываться в единое целое. Их знакомство, ее будь-то бы неприязнь к нему, ее странное поведение, когда она узнало о скором его отъезде и то, что именно она предложила поехать в посольство. Она расставила сети, а он в них попался. Разум подсказывал ему, что это была именно она. И он глупец сам привел ее сюда. Брезгливая улыбка появилась на его губах, когда он вспомнил, как пытался подарить ей подарок. И ее слова, что ей будь-то бы ничего от него не нужно. Милое, бескорыстное создание. Его передернуло от отвращения к самому себе при мысли, что он как глупец добивался ее. Она знала, что все так оно и будет, все верно рассчитала. Он почувствовал себя марионеткой, которой управляла очаровательная графиня. Это разозлило его еще больше. Как он мог позволить ей это! Он то глупец думал, что именно он управляет ситуацией, а на самом деле это делала она.
Роман резко обернулся и жестко уставился на графа. Александр Иванович не был пугливым человеком, но даже его передернуло от этого холодного и колючего взгляда.
– Я знаю, что вы недавно вернулись. Но вам придется отложить отдых и поехать со мной. Ждите меня в карете. – Сказал он чересчур мягко, и стремительно покинул кабинет.
Чернышев смотрел вслед Романову недоуменным взглядом. "Даже не потрудился объяснить, что произошло". Тяжело вздохнув, он поднялся с кресла и, пытаясь больше не думать о мягкой постели, пошел распорядиться, чтобы приготовили карету для выезда.
Оставив Чернышева в карете, его сиятельство направился к графине де Бофор. Самые разные мысли блуждали в его голове. Он не хотел ее видеть. Но сейчас самое главное перехватить документ пока он не попал в ненужные руки. Кому мог понадобиться договор? Роман вспомнил, как видел Мари в компании Пьера Дене. Дене был ищейкой Фуше. Значит, именно этому господину был нужен этот документ. Дене следил за ним самим, за Талейраном так же следили. Они все знали с самого начала. Если договор попадет в руки Наполеона, последствия будут ужасными.
Его высочество встретил лакей и доложил, что графиня вернулась поздно и еще не спускалась. В голове мелькнула надежда, что документ все еще у нее, и она не успела передать его Дене. Роман прошел в гостиную. Осмотревшись, он уселся на диван, предполагая, что она не захочет принять его. Но уходить отсюда он совсем не собирался. Если понадобится, он сам поднимется к ней, пренебрегая всеми правилами приличия. Лакей вернулся через несколько минут, и к удивлению Романова сообщил, что мадам примет его высочество, и что она просила немного подождать.
– Может быть, ваше высочество что-нибудь желает?
– Нет, ничего. Ступай. – Несколько резко произнес Роман Александрович.
Лакей низко поклонился и удалился.
Роман пытался держать себя в руках. Он вдохнул в грудь побольше воздуха и резко выдохнул. Пальцы лихорадочно постукивали по ручке кресла. Он ничего не мог с ними поделать. И чем дольше продолжалось ожидание, тем раздражительнее он становился. Услышав за спиной шорох платья, он резко обернулся. Она стояла перед ним, как ни в чем не бывало, тепло и нежно улыбаясь. Но Роман уловил в ее взгляде некоторую тревогу. К его радости он не почувствовал при виде ее то, что чувствовал совсем недавно. Его не волновала больше ее красота. Он смотрел на нее холодным непроницаемым взглядом.
Мари вздрогнула, когда вошел лакей и доложил о том, что его высочество князь Романов желает видеть мадам графиню. Она не ожидала его так скоро. Прошло всего несколько часов, как она покинула российское посольство. Графиня хотела немного отдохнуть и покинуть дом, желая избежать с ним встречи. И когда она узнала, что он здесь, первым ее побуждением было отказаться его принять. Но Мари знала, что он не из тех людей, которые так просто это оставят. Она знала, что он никуда не уйдет. И устыдившись своей слабости, она велела передать, что сейчас примет его высочество. К приходу лакея, Мари была уже одета, но ей понадобилось некоторое время, чтобы собраться с духом и выйти к нему. Но сейчас, увидев его взгляд, она поняла, что не готова к этой встрече. Она ожидала его гнева, ненависти, пылающего злобой взгляда, а он просто сидел и смотрел на нее холодным и равнодушным взглядом. Мари не придумала ничего лучше, как улыбнуться ему. Увидев ее улыбку, его глаза стали совсем ледяными. Он не встал при ее появлении. Ей пришлось самой подойти к нему.
– Не ожидала вас так быстро, ваше высочество. Неужели соскучились по мне? – Выдавила она из себя.
Роман отвел от нее взгляд и издевательски улыбнулся:
– А вы все-таки меня ждали, мадам. С чего бы это? Мы, кажется, с вами попрощались. Да. Наверное, вы сделали все, чтобы я скучал по вам и не смог бы уехать, не зайдя к вам на чашку чая.
Мари пожала плечами, стараясь не смотреть на него. Его взгляд выводил ее из равновесия, заставляя нервничать. Ей не нравился его тон. Она не знала чего от него в данный момент ждать.
– Не понимаю о чем вы. Если вы о прошлой ночи, то вы правы, я сделала все, чтобы вы никогда не смогли забыть меня.
– О, я в этом не чуть не сомневаюсь. Вы сделали все. – Ирония так и сквозила в каждом его слове, придавая им определенный смысл. Чем больше она пыталась сделать вид, что не понимает, зачем он здесь, тем больше отвращение вызывала в нем. – Знаете, Мари, мне всегда казалось, что вы слишком прямолинейны. А оказалось совсем наоборот. Вы всегда знали что говорили. И каждое ваше слово – сплошное лицемерие. – Он смотрел на нее и ждал, что она скажет, в глубине души надеясь, что он ошибся, и она не имеет к пропаже договора никакого отношения. Но в тот же момент, он знал, что это была именно она.
Мари смотрела на него и не знала, как ей вести себя. Перестать претворяться и признать, что он прав? Что он мог ей сделать. Официально – ничего. Так же зачем же продолжать разыгрывать эту комедию и притворяться.
– Вы правы, – насмешливо произнесла она. – Я знала, что вы придете. Правда не думала, что так скоро. И я знаю, зачем вы пришли.
Ее насмешка разозлила Романова. Она не просто обокрала его, она, еще смела над ним насмехаться. Он вскочил с кресла, но усилием воли заставил себя остаться на месте:
– Отдайте его мне, Мари. Если вам нужны деньги, вы получите столько, сколько захотите.
– А если не отдам. – Мари сама не могла понять, зачем она так ведет себя, зачем злит его еще больше. Она могла бы просто объяснить ему в чем дело и надеяться на то, что он поймет и простит ее. Но разве ей было нужно его прощение? Она сама не могла этого понять.
– Вы отдадите, – мягко произнес он, медленно к ней приближаясь.
Ей стало немного страшно. Но она не отступила. Наоборот, вскинув голову, решительно заглянула ему в глаза:
– И что вы сделайте? Убьете меня? – Ее сердце замерло, когда она произнесла эти слова. Она не знала, способен ли он на это. И от этого стало еще более жутко. Мари смотрела на него и видела совсем другого человека – настороженного и опасного. Что она, собственно говоря, знала о нем? Что он приходится дядей российскому императору, что он женат и не любит, когда говорят о его жене, что у него двое детей – сын и дочь. И все. Хотя, нет. Кое-что она все-таки знала – то, что приближенные князя боялись его.
Он подошел к ней так близко, что Мари стало не по себе. Когда он поднял руку, на мгновение ей показалось, что он хочет ударить ее. Но вместо этого он провел рукой по ее лицу и улыбнулся:
– Ну что вы, Мари. Возможно, я бы и сделал это, если бы не воспоминания о нашем...э...близком знакомстве, – произнес он вкрадчиво, приближая к ней свое лицо.
Невольно Мари хотела отступить. Но рука, нежно гладившая ее по щеке, внезапно переместилась к подбородку. Цепкая хватка его стальных пальцев, не позволила Мари отойти.
– Но я найду способ заставить вас отдать его мне. Очень прошу, не заставляйте меня делать это. – Его глаза угрожающе сузились.
Мари, пытаясь преодолеть свой страх перед ним, с силой оттолкнула его:
– Опомнитесь, Роман Александрович! Вы находитесь в моем доме, и не смейте мне угрожать! В конце концов, почему вы так злитесь! Каждый из нас получил то, что хотел. Вы – меня, я – эту бумагу. Все честно. Вы же должны знать, что за все в этом мире приходится платить.
Роман был в бешенстве. Как ему хотелось сжать эту тонкую шею, чтобы она больше не смела, издеваться над ним. Но его воспитание мешало ему сделать это. Он как-то плохо представлял себя душащим ее в тиши этой прекрасной гостиной:
– О, Мари. Вы, конечно же, прекрасны, но даже ваше совершенное тело не стоит этой бумажки. Вы себе льстите.
Он пристально наблюдал за ней. Он видел, как она побледнела. Его слова задели графиню, но ему было, не жаль ее. Ему вдруг захотелось сделать ей больно, очень больно. Он смотрел на нее, сдерживаясь из последних сил. А она на него, не желая показать, что его слова причинили ей боль. Значит, она не стоит этого клочка бумаги? Мари вдруг резко осознала, что она совершенно ничего для него не значила, что это была всего лишь игра. Она всегда это знала, а в эту секунду – почувствовала. Желая только того, чтобы он поскорее ушел, она вздохнула и произнесла:
– Вы зря потратили на меня свое драгоценное время. У меня этой бумажки уже нет, будь она проклята. Я отдала ее.
– Кому? Дене?
Она посмотрела на него с некоторым интересом:
– Да. Ему.
Роман уже не смотрел на нее. Он хотел поскорее уйти и больше никогда ее не видеть. Но продолжал стоять, как будь-то чего-то ожидая.
Мари отвернулась от него не в силах смотреть ему в глаза. Но когда услышала его удаляющиеся шаги, окликнула его, сама не зная зачем:
– Роман! – Она впервые назвала его по имени. Он и раньше просил ее об этом. Но она только смеялась и называла его либо ваше высочество, либо Роман Александрович.
Он остановился, услышав из ее уст свое имя. Сейчас ему было не приятно услышать его.
– Подожди. – Она назвала его на ты, чего тоже никогда раньше не делала. Она хотела, чтобы он ушел. Но не могла его отпустить вот так. И главное даже было не в его ненависти к ней, а в ее собственной совести. Договор у Дене почему бы не помочь ему, чтобы никогда больше не чувствовать себя виноватой. – Дене ушел совсем недавно. Вряд ли он успел передать его Фуше, если вообще захочет передать его ему. Он любит театральные эффекты, чтобы все было красиво. А главное он амбициозен. Фуше сейчас не в чести Наполеона. Возможно, Дене захочет передать эту бумагу Наполеону сам. Вы еще можете успеть. – Произнесла она, снова переходя, на вы.
Роман смотрел на нее и снова не понимал. Она и правда была самой загадочной и непредсказуемой женщиной в его жизни. Наверное, у нее были серьезные причины, чтобы сделать это. Но он отогнал от себя эти мысли. Ему не должно быть до ее причин никакого дела. Если эта бумага попадет к Наполеону, погибнут тысячи людей. На это не могло быть никакой причины.
– Вы не хотите знать, что значила для меня эта бумажка? – Произнесла Мари, оборачиваясь к нему, словно угадав его мысли.
– Нет.
Мари ждала, что он скажет еще что-нибудь. Но он молчал.
– Нет, – усмехнулась она. – Неужели вы не хотите знать, какая причина заставила меня передумать и принять ваше нескромное предложение? Неужели вы не хотите знать, что стоит больше, чем деньги и драгоценности?
– Это не важно. Если этот документ попадет к Наполеону, все ваши причины будут ничтожны по сравнению с последствиями вашего поступка.
– Моего?! – Возмутилась Мари. "Подлый лицемер". – Вот это новость! А когда вы с Талейраном его подписывали, вы, конечно же, не думали о его последствиях! Неужели вам было дело до жизней этих несчастных, которые погибнут, если начнется новая война! Нет, вам не было до них дела! Таким, как вы, нет дела до простых смертных! Вы вершите судьбы Европы, перекраиваете карты, а народ для вас просто способ для достижения ваших целей! И когда вы подписывали эту бумагу, вы думали не о народе.
– Да что вы говорите! И о чем же, по-вашему, я думал?!
– О власти, – тихо произнесла она. – О тщеславии, о чувстве уязвленного самолюбия и о желании поквитаться с простым генералом, который победил вас на поле боя.
– Ваш простой генерал захватил пол Европы и сейчас подбирается ко второй половине!
– А вам завидно и вы не прочь принять участие в этом дележе. – Мари чувствовала, что она перегибает, и что давно пора бы остановиться. Но желание вывести его из равновесия было сильнее чувства самосохранения. Насколько его еще хватит?
– Будьте осторожны, Мари. Вы понятия не имеете, о чем говорите!
– А может быть совсем наоборот – знаю.
