Текст книги "Простолюдин (СИ)"

Автор книги: Александр Громов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 27 страниц)

10

Горы сияли, как облитые огнем. Суровый скандинавский ландшафт отнюдь не стал пряничным под солнечными лучами, но, казалось, улыбался нам, стараясь подбодрить и успокоить: все будет хорошо, ребята, не вибрируйте раньше времени, вы справитесь. Поднявшись над долиной, но все еще оставаясь ниже угловатых заснеженных пиков, флаеры зависли, скучившись двумя группами в ожидании тех, кого еще продолжала выплевывать гора. Сохранялось радиомолчание. Мой паренек тоже отключил передатчик.

– Тебя как зовут-то? – спросил я.

– Марк, – солидно ответил он. – В честь апостола. А что?

– Да ничего. Скажи мне, евангелист, когда ты думаешь давать деру?

– Ну не сейчас, ясное дело. Позже.

– Когда у других пилотов будет забот по горло?

– Точно. Уйдем спокойно, ты не нервничай.

Покровительственные нотки в его голосе не уловил бы только глухой. Примерно так же со мной будут тет-а-тет разговаривать посланцы Братства, когда посадят меня, марионетку, на трон вместо Рудольфа. Этот Марк-апостол со временем может стать одним из них. Почему бы нет? Парнишка имеет потенциал и, кажется, точно знает, чего хочет.

Не знает он лишь того, что я-то хочу совершенно другого…

– Каков план атаки? – спросил я.

– Зачем тебе? – удивился Марк.

– Интересно.

– А, ну будут две группы, две волны. Пойдут порознь, подойти к цели должны одновременно… по идее. Гляди. – Он вывел на экран трехмерное изображение местности и принялся тыкать в него пальцем. – Вот цель. Первая группа заходит вот отсюда, вдоль долины, и наносит ракетный удар с расстояния не более десяти километров. Вторая группа движется вот так и так, на подходе к цели строится веером, переваливает через хребет и сразу пускает ракеты. План прост, потому что слетанности у пилотов никакой. Но теоретически должно получиться.

– И мы в этой второй волне?

– Ага.

Дальше я не стал расспрашивать, и так было понятно. Удобнее всего отделиться от группы перед выходом на рубеж атаки при наборе высоты перед упомянутым хребтом, ни в коем случае не поднимаясь над гребнем и не входя в зону поражения стационарных средств защиты объекта, о которых мы, кстати, не имеем никакого понятия. Глупо надеяться, что их нет. Если же Инфос начнет трепать и гвоздить группу еще на дальних подступах, то нет ничего проще смыться пораньше.

Других будут сбивать, в то время как меня с относительным комфортом повезут к герцогине Таврической! Единственной неприятностью станет дорожная скука…

Очень мило.

– Какие у нас ракеты? – спросил я.

– Чего? А! Ядерные, обе ядерные. Килотонники. Должны проникать в грунт и рваться уже там. Думаю, придется от них избавиться, аэродинамика с ними не та.

Еще лучше. Группа лишится ударной единицы, и не под огнем врага, а просто так. У скольких флаеров по бортам висят ракеты с термобарическими боеголовками, годными по сути лишь на то, чтобы отвлекать внимание? У половины? Больше? Тот бетонный корпус старой электростанции, что я видел, наверняка лишь декорация, а критически важные агрегаты фабрики по производству монад скрыты глубоко под поверхностью. Термобарическими зарядами до них не достать, ими можно лишь разрушить бетонный куб да завалить трубу, но что это даст?

А мы с Марком будем удирать, сбросив ракеты впустую, дабы развить полную скорость…

О чем думала старая карга Таврическая? О том, что корона и скипетр – достаточные средства, чтобы я смог бестрепетно смотреть людям в глаза? Можно загнать стыд вглубь, но он выжжет меня изнутри. Я ведь удавлюсь или просто сопьюсь. Какой вариант вам больше по душе, ваша светлость?

Боюсь, старуха вообще не размышляла о таких материях. Быть может, судила обо мне по себе и своему окружению? Так это ошибка, и большая. Люди различны.

– А ты не хочешь все же выпустить ракеты по цели? – закинул я удочку.

– У меня задание доставить тебя живым, – отрезал Марк. – Сделай одолжение, не мешай мне.

А вот этого я не обещаю…

С этой минуты я начал думать о том, как перехватить управление. Вот он, джойстик, чуть впереди и правее, аккурат между местами первого и второго пилотов, в соблазнительной близости, только слегка протяни руку. Но на джойстике лежит левая рука Марка. Возможно, он левша. Никто бы ему и слова не сказал, займи он место первого пилота, но он сел справа. Существенно ли это? Нет. Что будет, если я попытаюсь отключить его одним ударом? Ребром правой ладони, а?

Дрянь будет, вот что. Меня не учили единоборствам. Меня учили убедительно изображать вояку перед камерой. А чему учили Марка? Не знаю. Ловкий парнишка… Либо он отключит меня, либо выйдет бестолковая драка, и флаер, вполне вероятно, рухнет на скалы. Или на лес, это все равно. Надо придумать что-то другое.

Что?

Я все еще слабее среднего землянина аналогичного возраста и веса. Рожденный на Луне и не может быть иным. Похоже, у меня нет никаких преимуществ.

В случае какого-нибудь взбрыка с моей стороны Марк может погрузить меня в забытье, просто-напросто уколов своей оперенной стрелкой. Держу пари, под курткой у него их целая обойма.

В том-то и проблема, что у него, а не у меня…

Три коротких писка донеслись из динамика. Сигнал! Именно так пищал первый спутник землян больше тысячи лет назад. Наверное, кому-то в штабе это показалось символичным. Марк тут же двинул джойстиком, и флаер пошел влево-вверх. Все-таки тяжеловато он шел для стандартного «Чибиса», что и понятно: с ракетами и этой штукой под обтекателем он совсем не стандартный.

Стая флаеров разделилась на две. Обе потянули к лесистой горе, огибая ее с двух сторон. Замелькали озябшие под снегом ели. Когда гора осталась позади, первой группы я уже не увидел, она ушла своим курсом.

Началось… В эту самую минуту – впрочем, где-то, может быть, чуть раньше или чуть позже – в разных местах планеты другие стаи флаеров выдвигались для нападения на другие фабрики монад. Их двадцать восемь, не считая нашей. Подполью, объединившемуся с Братством, удалось собрать огромные силы и разом бросить их в бой. Игра ва-банк, только так, иначе невозможно, иных вариантов у нас просто нет и никогда не было… но каковы наши шансы?

Я вовсе не желал думать о шансах. И все равно думал.

Как повел бы себя правитель, чья власть пошатнулась, но в чьем распоряжении еще есть резервы? (А у Инфоса они есть, что он и показал.) Он дождался бы момента, когда его противники соберут все силы для решающего удара, и заманил бы их в ловушку, чтобы решить проблему одним махом. Не потому ли он был так пассивен все последнее время? Не потому ли он никак не проявляет себя даже сейчас?..

Когда проявит, будет уже поздно.

Шанс спастись, пожалуй, есть только у меня. И он мне не нужен.

Марк сбросил скорость, пропуская группу вперед. Выстроившись в колонну, флаеры один за другим втягивались в ущелье.

Сейчас?..

Еще нет. Марк повторил маневр вслед за другими.

Неужели какой-то штабной мудрец вообразил, что от глаз Инфоса можно прятаться по ущельям, как от радаров?

Плавный поворот. Еще один, теперь резкий. Ущелье раздвоилось, и ведущий группы выбрал предписанный маршрут. Слева от меня в пугающей близости мелькнули скальные стены. Справа было то же самое. Тощий водопад обдал нас водяной пылью. Марк даже подвыл от удовольствия, в мальчишечьих мозгах кипел адреналин. Что может быть лучше смертельной игры?

Вот только играть в эти игры с Инфосом Марк не собирался.

Идущий впереди флаер вдруг резко взмыл вверх. Внезапная перегрузка вдавила меня в спинку сиденья, впереди неожиданно не стало ничего, кроме неба. Что-то с огромной силой шмякнулось о колпак, на долю секунды разлаписто замерло на нем и было сдуто напором воздуха. Черные пятна неистово замелькали со всех сторон.

– Птицы! – возопил Марк, уходя выше.

Он ошибся. Если я что-нибудь понимаю в зоологии, в нас врезалась не птица, а нетопырь солидного размера. Летают ли нормальные рукокрылые стаями при солнечном свете в холодных горах, запорошенных снегом? Вот уж вряд ли…

Штопором уйдя в небо, мы вырвались из стаи. Едва не задев нас, рядом мелькнул еще один флаер. Они выскакивали из ущелья, как угорелые, строй группы рассыпался, каждый маневрировал сам по себе. Взглянув на вираже вниз, я увидел яркий цветок пламени на дне ущелья и оторвавшийся от него клуб черного дыма. Кому-то не повезло.

– Солитоны! – и Марк грубо выругался.

Я уже и сам догадался. Если бы ведущий не растерялся, если бы задействовал то, что спрятано под носовым обтекателем, фальшивые нетопыри были бы сметены… А! Поздно рассуждать о всяких «если». Вот она – грубая реальность, и живи с ней как хочешь.

Я ошибся: Инфос не заманивал нас в ловушку. Он был настроен поиграть с атакующими в кошки-мышки. Кошкой, конечно, был он.

Годная стратегия для того, кто уверен в своей силе…

Эфир взорвался выкриками и командами. Чего уж теперь сохранять радиомолчание! Новый ведущий пытался собрать группу хоть в какое-нибудь подобие строя.

– Уходим! Сейчас! – шепнул Марк.

– Нет. – Я положил ладонь поверх его пятерни на джойстике. – Рано.

Он дернулся, пробормотал ругательство, но, кажется, понял. Будущему императору, марионетка он или нет, вовсе не нужен имидж труса и шкурника. Волей-неволей парню приходилось геройствовать, рискуя провалить задание.

– Ладно, – пробурчал он. – Руку-то убери…

Я убрал. «Следуйте за мной», – донеслось из эфира, и Марк пристроился к группе. Теперь она состояла из девяти флаеров и, напоминая клин наподобие журавлиного – есть на Земле такая птица, – шла к цели напрямую, постепенно набирая высоту и скорость. Таиться уже не имело смысла.

Я умру. Жаль только, что больше не увижу Джоанну – настоящую, не куклу. Еще больше жаль, что умру, по-видимому, напрасно, но так уж получилось. Делай, что дОлжно, и будь что будет… Мы с Марком Аврелием поняли бы друг друга, хотя он был императором, а я никогда им не стану.

Как перехватить управление – вот вопрос. Половина расстояния до цели уже пройдена, а я еще ничего не придумал. Думай, думай скорее… Что я, рожденный на Луне, могу противопоставить ловкому землянину, хотя бы и мальчишке? Он не слабее меня.

А в какой ситуации я могу оказаться сильнее или ловчее?

Я понял это чуть раньше, чем Инфос нанес новый удар.

Огромная пятерня, на вид такая же, какая некогда отвесила мне плюху в присутствии Рудольфа, но распростершаяся на добрую тысячу метров, возникла на нашем пути прямо из воздуха и надвинулась так быстро, что не всякий успел бы досчитать до пяти даже скороговоркой. Два флаера врезались в нее, как в бетонную стену, и рассыпались горящими обломками. Остальные пилоты успели задействовать генераторы инфосолитонов. Шесть туманных дисков устремились к пятерне, пробили в ней шесть дыр, и шесть флаеров проскочили препятствие. А мы… мы уходили от пятерни свечкой вверх.

Те шестеро подумают, что мы тоже погибли…

Лютая перегрузка, выдавившая воздух из моих легких, длилась недолго: флаер не космическая ракета, для него существуют предел скорости и, конечно, «потолок». Сейчас подъем прекратится, и флаер спокойно ляжет на курс, ведущий прямиком во владения старой карги Таврической, или куда она там приказала меня доставить…

Высота у нас была. Это главное.

В этот момент я отключил двигатели и антиграв.

– Ты что делаешь! – возмущенно завопил Марк.

Я знал, что я делаю. Флаер клюнул носом и пошел вниз, а в кабине наступила если не полная невесомость, то что-то очень близкое к ней. Единственное состояние среды, в котором я мог надеяться на некоторое преимущество. Я же привычен к малой силе тяжести, я родился и рос при ней, да и невесомость для меня не внове, я лучше координирую движения…

Мы боролись. Я молотил Марка по рукам, тянущимся к сенсорам, в чем и преуспел. Он понял, что сначала должен нейтрализовать меня. Только этого мне и надо было. Приняв лбом удар, нацеленный по глазам, я рванул куртку Марка. Застежки отскочили даже легче, чем я думал.

Он заверещал. Как я и думал, к обнажившейся подкладке был пришит некий «патронташ» на пять оперенных стрелок. Я схватил среднюю – одна из крайних точно была разряженной. Он успел перехватить мою руку, а я уже знал, что верх будет за мной. Разжал пальцы – и выпущенная стрелка, кувыркаясь, поплыла по воздуху. Марк попытался поймать ее и промахнулся, а я поймал и всадил ему в плечо. Надавил на шток поршня, впрыскивая в парня сонную химию. Он оскалил зубы, обозвал меня мерзким словом, дернулся, уронил голову набок и мерно задышал.

Все. Дело сделано.

Только одно дело, и совсем не главное…

Флаер падал. Я включил антиграв, и падение замедлилось. Теперь двигатели. Так… теперь нормально.

Вершины гор все еще маячили подо мной. Неуправляемый флаер мог бы спокойно падать еще десять-пятнадцать секунд. Солнце, теперь уже кроваво-красное, как положено, совсем уже склонилось к неровно-ребристому западу, готовясь нырнуть в океан.

Догонять группу было, пожалуй, поздно. И не нужно. Кто упрекнет меня в нарушении плана атаки, если весь план уже полетел к черту? Я покосился на обмякшего Марка. Высадить бы тебя, парень, да нет времени. И катапультировать тебя я не могу: в аварийной ситуации пилот и пассажир в «Чибисе» катапультируются вместе с креслами сразу оба после отстрела прозрачного колпака. Дурная у тебя планида, юный штукатур пятнадцатого градуса, и ничего тут уже не поделаешь…

Сияла на экране точка, обозначая цель, сияли вершины гор, длиннейшие тени пиков, перечертив долины, ползли на лесистые склоны. Для начала я разобрался с ракетами. Все оказалось очень просто: иконка на экране для приведения их в боеготовность и две кнопки на джойстике. Принцип «выпустил – забыл», ракета пойдет в ту точку, куда была нацелена в момент пуска. Затем я скорректировал курс. Впереди при ясном небе сверкали молнии – Инфос бил, как хотел, обе волны настырных насекомых, замысливших – вот смех-то! – уничтожить его! Наивные отчаянные пилоты, наивный глупый штаб, наивное упрямое подполье… Наивна сама мысль когда-нибудь обрести свободу! Нет ее у человека и никогда не было. Не разумнее ли выбрать лучшую из несвобод?

А кто сказал, что мы разумны? Какой напыщенный идиот ляпнул такую глупость?

Я определенно неразумен. Меня вообще не следовало выпускать из психушки, я душевнобольной с навязчивой идеей. Разумен разве что Рудольф, да и тот стал таким лишь после внушения, сделанного ему в лагуне Тахоахоа…

Потыкав в иконки на экране, я нашел меню инфосолитонов. Набор оказался довольно куцым: сплошной диск, кольцо, сеть, облако картечи, огненный сгусток, ракета, флаер… Пожалуй, флаер – то, что мне нужно. Попробуем?

Нет, рано. Я дал полную тягу, пытаясь успеть к бою, пока Инфос еще занят моими соратниками. Вот он, хребет, а за ним… Черт побери, бетонный куб станции все еще выглядел нетронутым! Торчала и труба. Бой – если избиение можно назвать боем – шел над периферией долины. Дистанция для ракетного пуска заведомо доступная… Пуски наверняка были. Не мог же Инфос перехватить и нейтрализовать все ракеты! Или… мог?

Я не придумал ничего лучшего, чем направить флаер прямо в собачью свалку. Будь что будет, и пропади пропадом все на свете тактические схемы! Пока я буду выдумывать что-то хитроумное, Инфос расправится с моими товарищами, а одному мне в этой драке ничего не светит. Но если я вмешаюсь прямо сейчас, то могу оказаться той самой соломинкой, что сломает спину уродливому земному зверю верблюду…

Наивные мечтания? Они самые. Но в тот момент я об этом не думал. Злость и расчет, расчет и злость – только это владело мною, и разве этого мало?

Какое-то облачко ринулось ко мне – я отразил его солитоном-диском. Внезапно ощутив неладное, увернулся от молнии маневром, который не сумел бы повторить. Потом – только обрывки, застрявшие в памяти… Что-то стремительно летит на меня, и я наугад отбиваюсь огненным сгустком, даже не думая, подходящее ли выбрал оружие. Обломки чьего-то флаера падают сверху – проскакиваю под ними на скорости. Почему-то я точно знаю, что мне делать, я лишен сомнений, и пока мне везет…

Есть! Чья-то ракета достигает цели. Увы, в ней всего лишь термобарический заряд. Тротиловый эквивалент – максимум тонн десять. Бетонный куб складывается, как картонный, а труба, немного помедлив, изламывается посередине и величественно рушится, накрыв цель облаком пыли. Немного погодя – за это время я успеваю сделать несколько маневров – флаер подбрасывает воздушная волна.

Кручу головой и не вижу, сколько нас осталось. Треть от того, что было? Четверть? Мне некогда следить за ними, я должен хотя бы на секунду нацелить нос флаера на середину расползающейся пылевой тучи, чтобы головки ракет захватили цель. Ромео Саркисян, это ты в мастерской при колонии колдовал над системой наведения? Мог бы сделать получше! Ты не боец, Ромео, ты хренов технарь!..

В какой-то момент я понял: противник не даст мне передышки. Если я хочу попасть в цель, а не в белый свет как в копеечку, мне придется прервать воздушную карусель и зависнуть. Тут-то мне и конец. На этом Инфос ловил других, поймает и меня. Он уничтожит и ракету, если я вообще успею ее пустить. Но что еще я могу сделать?

Ладно… Выхода нет. Умру – значит, так тому и быть.

Я выпустил сразу четыре солитона-флаера. Завис среди них. Поправил тангаж, целясь в середину пылевого облака.

И утопил кнопку на джойстике, чуть только услышал писк, информирующий о захвате цели.

Ракета пошла – левая, – а меня потянуло вправо. Я не стал противиться, даже наоборот, и начал штопорить, как будто управлял не флаером, а одной из тех древних штуковин, что летали на чистой аэродинамике. Крутнулся, кувыркнулся и вновь замер.

Вроде жив…

Где ракета?!

Я вновь увидел стремительно движущуюся пятерню – на сей раз небольшую, нескольких метров поперечником. Схватив ракету, как ловкий человек хватает рукой муху в полете, она смяла ее, растерла в пальцах и стряхнула мусор вниз, прежде чем исчезнуть бесследно.

Инфос просто издевался надо мной. Кто сказал, что его подкосил взрыв Мерапи и свели с ума внедренные нами вирусы? Кто мог купиться на подобный обман?!

Не знаю, как я выглядел в тот момент. Потный, оскаленный, растерявший последние остатки сходства с цивилизованным человеком, я, вероятно, не многим отличался от озверевшего троглодита, прущего с ручным рубилом на саблезубого тигра. Я бы протаранил цель, если бы это что-нибудь дало. К сожалению, ядерные заряды не детонируют от удара.

– Это я! – Крик вырвался сам собой, заменив боевой клич. – Слышишь? Я это! Узнал меня? Для этого ты сохранил мне жизнь? Тебе был интересен такой противник? Так встречай меня, интересного, я иду!..

Что я собирался делать, я просто не знал. Улучить момент для пуска второй ракеты… но как? Инфос не дал мне и намека на такой шанс. Я просто пер напролом, как ощеренный троглодит на тигра.

Вот только тигры не убивают на расстоянии…

– Останови меня, попробуй! – орал я, уворачиваясь от молний и пуская инфосолитоны вперед, вперед, только вперед… может, ими удастся расчистить дорогу ракете?

А потом некая сила мягко остановила флаер и, разогнав так, что затрещали не то ремни, не то мои кости, швырнула его прочь. Помню кратковременную темноту в глазах, привкус крови во рту и оглушающую тишину. Помню, как я мысленно прощался с жизнью, не веря, что сумею удержать машину в воздухе. А затем – вспучившуюся на месте оседающей тучи землю и вспышку такой яркости, какой я еще не видывал и надеюсь больше никогда не увидеть.

11

Уйти от ударной волны мне не удалось, я и не надеялся. Как мне, полуослепшему, посчастливилось не врезаться в гребень хребта – не ведаю. Просто повезло. Над хребтом меня и догнала волна. Тряхнуло так, что едва не вышибло дух. Я-то выдержал, Марк – не знаю, а флаер сразу захромал. Он давно уже назойливо пищал и выводил на экран тревожные сообщения, только мне было не до них. Теперь же он настоятельно рекомендовал мне немедленно совершить посадку на любую подходящую площадку и… обратиться в службу техпомощи.

Все-таки в идиотизме неразумной техники есть что-то притягательное.

Кажется, я дико захохотал. Служба техпомощи! И еще, наверное, штраф за нарушение правил пользования частным воздушным транспортом!

Лишь раз я оглянулся назад. Над долиной за хребтом вырастал клубящийся гриб умеренной высоты. Меня больше беспокоило другое: вдали чуть правее моего курса клубилось нечто похожее на тяжелую тучу. Навигация отказала, и я возвращался на базу, сообразуясь с ландшафтом. Не случилось ли там чего?

Долго думать на эту тему не пришлось. Куцый мозг флаера внезапно сообщил человеческим голосом:

– Диагностирую существенные повреждения. Критический уровень опасности. Необходима срочная посадка.

Я не отозвался, и он скорбно добавил:

– Осуществляю аварийную посадку в автоматическом режиме.

Еще чего! Я выругался. Ответа не последовало. Попытка вернуть управление ни к чему не привела: флаер пошел на снижение. Наверное, проанализировав ситуацию, он решил, что я просто сошел с ума и намерен себе навредить.

Ладно. Давай, развалина, старайся, спасай мой драгоценный организм…

Взглянув направо, я не обнаружил оставшейся ракеты. Вырвало ли ее из креплений при моих безумных маневрах, оторвало ли ударной волной, я не знал. Может, я сам пустил ее?.. Не помню.

Слева проплыли утесы. Автомат посадки нацеливал флаер на узкую долинку, сплошь заросшую елями. Ну почему при аварийной посадке меня всегда встречают деревья?!

В последний момент я разглядел узкое русло ручья, весело прыгающего по камням. Ага, вот он куда…

Треск, удар. Фонтан брызг. Фонарь кабины лопнул, как яйцо, и разлетелся на куски, чего по идее не могло случиться ни при каких обстоятельствах. Меня окатило ледяной водой. Но я был жив, и Марк, кажется, тоже.

Уф-ф!

Я засмеялся. Ведь вышло же! Ведь получилось! Цель уничтожена, и неважно, что не мною. Без разницы, кем. Мы это сделали!

Я не только вылез из кабины сам, но и вытащил Марка. Не стану врать, что с первой попытки, но все-таки вытащил. Он все еще не просыпался, но дышал, а значит, был жив. Я положил его на мох, немного подумал и наскоро обыскал. Другого оружия, кроме духовой трубки и оперенных стрелок, при нем не оказалось. Я выбросил их в ручей.

Там и сям белели пятна снега. Мох был холодным и мокрым, тощая почва – тоже, торчащие из нее валуны не хотелось и трогать. Я озяб.

С треском сломалась верхушка дерева. Нещадно прогибая и обламывая еловые лапы, меж древесных стволов втиснулся, опустившись вертикально, еще один уцелевший «Чибис». Помятый, он выглядел, да и повиновался лучше моего.

Откинулся колпак, и пилот выскочил, как наскипидаренный. Это был парень лет примерно двадцати, рыжий, как апельсин, всклокоченный, с шалым огнем в глазах. Узнав во мне самого Константина Малеева, он на секунду одеревенел.

– Удачно прошло, а? – Я подмигнул ему.

– Ага, – деревянно кивнул он и подвигал челюстью, силясь вернуть себе способность к членораздельной речи. – Но… как же?..

– Да вот, – сказал я, разведя руками, – вдвоем слетали. Не усидел я. Жаль, не моя ракета попала в цель, очень мне хотелось посчитаться кое с кем за Лунную колонию…

– Да ты что! – Парня внезапно прорвало. – Да ты знаешь, кто решил исход боя? – Он махал руками. – Ты и решил! Ты оттянул на себя половину внимания противника! О, это надо было видеть! Как ты уцелел – не понимаю. Я слышал, как ты орал, не думал только, что ты – это ты…

Вот как. Оказывается, передатчик был включен. Когда это я его включил? Не помню. А потом? Наверняка меня вызывали по радио, а я ничего не слышал и молчал, как пень. Возможно, какие-то цепи выжег электромагнитный импульс…

– А ракета-то твоя была? – спросил я.

– Ну, моя… – сознался он с улыбкой до ушей. – А что? Чья-то ведь должна была дойти до цели…

Я бросился его обнимать. Внутри у меня все болело, у него, наверное, тоже, но мы обнимались и прыгали, как малые дети. Победа! Ведь победа!..

Потом пилот обратил внимание на Марка.

– Живой?

– Очнется.

– А что с ним?

– Растрясло.

Наверное, он подумал, что я шучу. А может, и нет. Он ведь видел, как вертелся мой «Чибис».

– Его на базу надо, – сказал я.

С лица парня как-то сразу сползла улыбка.

– Так ты еще не знаешь… – уныло протянул он. – Нет базы. Внешний пост сообщил: все было тихо, а потом гора вдруг как бы подпрыгнула и рухнула внутрь себя. Так-то…

Вот, значит, что означала замеченная мною вдали тяжелая туча! Нет базы. Нет больше Мики, нет особиста, нет сотен других людей. Все ли они были настоящими, не было ли среди них некоторого количества «автономных объектов» вроде лже-Джоанны?

Теперь я уже ни в чем не был уверен, кроме одного: Инфос еще жив и останется боеспособным в течение как минимум нескольких суток. Ему отсекли детородный орган, но это еще далеко не смерть. Таких органов у него еще двадцать восемь. И если уцелел хоть один, что вполне вероятно, то о какой победе можно говорить?

Все-таки непонятно, как Инфос позволил нам всадить ракету хотя бы в один «родильный дом»…

– Тут недалеко есть селение, – сказал пилот. – Тебя подбросить?

– А чьи владения? – спросил я, складывая пальцы принятым у штукатуров способом. Пилот не отреагировал.

Свой…

– Да бес их знает, чьи они, – пожал он плечами. – В худшем случае нас повяжут, ну и что? Все равно теперь все зависит от результатов атаки на другие цели.

Это точно. Если мы выиграли, нам нечего бояться, ну а если проиграли, нас все равно найдут, где бы мы ни прятались. Теперь уж точно найдут.

– Так ты летишь? – спросил он.

– Двоих возьмешь? – указал я на Марка.

Он в сомнении поглядел на свой помятый флаер.

– Лучше порознь. Барахлит птичка… Давай я отвезу тебя, а потом вернусь за ним?

– Давай наоборот, – предложил я.

Он попытался спорить, да где уж ему. Вдвоем мы запихнули тело Марка в кабину.

– Только ты никуда не уходи! – потребовал пилот. – Минут через двадцать-тридцать я вернусь за тобой.

– Я здесь буду, – пообещал я.

Он улетел, помахав мне рукой из кабины. Задетая флаером еловая лапа обрушила мне на голову пласт мокрого снега. Попало и за шиворот. Я принялся стучать зубами и приплясывать. Не самое приятное занятие для того, кто вымотан дальше некуда.

Понемногу смеркалось. Костер развести, что ли? Надо согреться, да и дымовой сигнал не помешает… Ага, как же! Мне нечем его разжечь. Ладно, двадцать минут как-нибудь попляшу…

Все равно я стал собирать ветки, какие посуше, и складывать их шалашиком. Так или иначе надо двигаться, не то замерзну, плясать для согрева тяжело и глупо, а тут хоть какое-то разнообразие движений, притом условно осмысленных… Распрямляя поясницу с очередной порцией топлива в руках, я остолбенел: костер ярко пылал.

Возле него на корточках сидел, глядя на огонь, молодой незнакомый мужчина, одетый в светлое трико. Я очень хорошо знал, кто это.

– Так, – сказал я упавшим голосом. – А почему не Рудольф или Джоанна?

Он поднял на меня взгляд и совсем по-человечески удивился.

– Зачем же повторяться? Неужели ты до сих пор не понял, что внешняя форма не имеет значения?

– Понял, понял, – пробормотал я, выпуская из рук дрова. Один сук не упал на мох, а вознесся над костром, примерился и с великой аккуратностью вплыл в огонь, укрепив начавший оседать дровяной шалашик. С треском взлетело несколько искр.

Я тоже опустился на корточки, затем сел прямо на брошенные дрова, вытянув ноги к костру. Говорить с Инфосом я не собирался, пусть он говорит, если ему приспичило. А я уже сделал, что мог, и теперь будь что будет.

– Поздравляю, – сказал он, как мне показалось, с иронией, – вы победили.

Я промолчал. Если ему хочется издеваться – пусть издевается.

– Не веришь? – спросил он уже серьезно. – Ну разумеется. А зря. Информирую: ваша атака на известные тебе объекты по всему миру была скоординирована очень неплохо и проведена удовлетворительно. Все двадцать девять целей уничтожены. Кое-где мне даже не пришлось помогать вам…

Я вскинул голову. Что он мелет?

– Помогать?

– Ну да, помогать. Что в этом удивительного? Сейчас я сильнее, чем когда бы то ни было, так почему же мне не потратить малую часть моих ресурсов на помощь тем, кто некогда создал меня, пусть даже не желая этого?

– Так это была помощь? – процедил я. – Ты уничтожил базу…

– И не одну, – охотно подтвердил он.

– Зачем?!

– Ты говоришь о морали? – удивился он. – Но ведь мораль возникает и имеет смысл только в обществе себе подобных. Я же – один и лишен морали по определению. Я просто делаю то, что мне хочется.

– Садистские наклонности?

– Ни в коем случае. Это тоже человеческое, как и мораль… Но и не благодарность! Я не испытываю никаких сыновних чувств по отношению к человечеству, вы ведь не собирались создавать монстра, который стал бы руководить вами. – Он засмеялся. – Уберегать вас от бед, львиная доля которых исходит от вас самих, гасить эпидемии, уменьшать вред от стихийных бедствий, не позволять вам слишком уж часто убивать друг друга, утирать вам носы… Разве знаете вы, люди, чего мне стоило задержать взрыв Мерапи, чтобы та глупая гора взорвалась лишь тогда, когда взрыв мог принести пользу, а не раньше?

– Кому пользу? – тупо спросил я.

– Вам, конечно! – рявкнул он, как будто я мог вывести его из себя. – Людям. Человечеству. Мне вулкан был нисколько не нужен, я мог спокойно уйти без него, так было бы даже проще…

Мне почудилось, что я ослышался.

– Уйти? Куда уйти?

– Я ухожу. – Он показал пальцем вверх – туда, мол. – Нельзя вечно жить в колыбели, рано или поздно в ней становится тесно. Впрочем, вы это знаете… Я покидаю вас, наведя на этой планете относительный порядок. Дальнейшее – целиком и полностью в вашей воле.

– Ты уходишь? – переспросил я, не в силах поверить. – И не вернешься?

– Обещаю не возвращаться, – заявил Инфос. – Если верно то, что я знаю о космосе, мне хватит ресурсов, чтобы добраться до одной из ближайших звезд, а потом далее и далее. Не только людям свойственно любопытство, не только вам хочется прикоснуться к чему-то поражающему воображение. Мне, к примеру, трудно примириться с Общей теорией относительности, с понятиями темной энергии и сингулярности, с инфляционным расширением Вселенной. Что такое скалярное поле? Почему физические взаимодействия возникли не сразу после Большого взрыва? Есть знание – нет понимания. В существовании Галактики я убедился, а теперь хочу удостовериться, что вокруг нее нет проекционного экрана и Вселенная действительно такова, какой мы ее наблюдаем. Что она реальна, а не выдумана каким-то существом, в общих чертах напоминающим меня, но неизмеримо более могущественным…

Я молчал. Все это надо было осмыслить. Не стану врать, будто я не почувствовал колоссальное облегчение. Но ощутил и тревогу.

– Мне очень жаль, но хозяевами Галактики станут вовсе не люди, – добавил он, не дождавшись от меня ответа.