Текст книги "Простолюдин (СИ)"

Автор книги: Александр Громов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 27 страниц)

– Можно мне? – подал голос тощий длинноносый субъект, с самого начала собрания сидевший молча с унылым видом. – Я могу предложить кое-что конкретное.

Ну наконец-то! Однако Мика, наклонившись ко мне, прошептал: «Оскар Лустиг, географ. У него глобус вместо головы». Длинный череп Оскара совсем не походил на глобус порядочной планеты, но я решил, что Мике виднее. Все равно было интересно послушать.

– Прошу вас, Оскар, – без всякого энтузиазма произнес Бермудский.

– Благодарю. – Географ сглотнул, отчего его выпирающий кадык дернулся, как ужаленный. – Я как раз о рациональности, точнее о том, что мы не должны придерживаться ее в планировании наших будущих действий. Для чего – ответ ясен: чтобы затруднить нашему противнику проникновение в наши планы. Существует, однако, и другой способ сделать это: обмениваться идеями в таких уголках Земли, где функционирование информационной среды затруднено, если вообще возможно. Я уже говорил об этом, но теперь вижу и дополнительный шанс: если обсуждать наши планы – но только конкретные планы! – в соответствующих местах и притом воспользоваться специальными методами, которым нас обучит уважаемый иллюзионист, то…

– Оскар предлагает запихнуть нас в жерло действующего вулкана, – перебила брюнетка, – и показывать там фокусы.

– Тише, Лора, тише…

– Почему же обязательно вулкана? – удивился Оскар, по-видимому, нечувствительный к подобным отповедям. – На Земле есть и другие подходящие местечки, скажем, ледники или морское дно…

– Дно не годится, – вырвалось у меня.

Оскар озадаченно смолк. Бермудский откашлялся и попросил меня рассказать, что мне известно о морском дне. Вздохнув, я поведал о погружении в батискафе с Рудольфом. Не знаю, ошибся ли я, но мне показалось, что рассказ произвел впечатление на аудиторию, причем не столько из-за новых способностей Инфоса, сколько из-за моего близкого знакомства с императором. Во взглядах присутствующих я читал уважение и даже зависть. Для этих людей, вырвавшихся из феодальной структуры через борьбу и страдание, титул монарха всея Земли, Солнечной системы и так далее все еще оставался авторитетным.

У меня хватило ума умолчать о том, как я отказался от щедрого предложения Инфоса отбыть за его счет обратно на Луну. Я решил, что расскажу об этом как-нибудь в следующий раз, да и то лишь при необходимости. Незачем без особой нужды раздувать комплекс неполноценности в людях, которые не сделали тебе ничего плохого, разве что несли чушь.

Географа долго размазывали тонким слоем по стенам и мебели. Забраться на гренландский ледяной щит? Или лучше уж сразу на антарктический? Найти в нем трещину, спуститься в нее до дна и вырабатывать планы при минус этак шестидесяти? План действий будет ровно один: придумать, как бы не околеть в ближайшие пять минут. Что? Пещеры? Какие, к чертям свинячьим, пещеры, пусть и с сифонами, куда не смогли бы пробраться монады Инфоса, если они научились жить и действовать даже в океанских глубинах?.. Словом, не хотел бы я оказаться на месте Оскара.

Других идей высказано не было. Экс-герцог Бермудский, к моему немому изумлению, констатировал, что совещание было полезным, и призвал хорошенько обдумать высказанные мысли на предмет, как он выразился, возможного рождения боковых идей, которые – как знать? – могут впоследствии стать и магистральными. Пока же экс-герцог предложил предаться неформальному общению.

Заговорили о своем, о местном, и – о боже! – о погоде. Географ слегка оттаял. Анжела что-то шепнула на ухо Лоре, и обе женщины засмеялись. Кто-то начал рассказывать анекдот. Проснувшийся кот душераздирающе зевнул во всю пасть. Фокусник, продолжая одной рукой забавляться с карточной колодой, достал фляжку и щедро добавил в кофе некую жидкость – бьюсь об заклад, раствор воды в этаноле с какими-то присадками. Вряд ли в том была сугубая необходимость, поскольку в гостиной, бодро стуча лапками, вновь появился паучий робот с серебряным подносом, на коем теснились наполненные бокалы с шипучим вином.

– Пошли отсюда, – сказал я Мике.

3

Нет, это было не то, на что я надеялся. Совсем не то. Напрочь.

Мы зашли к Мике. Я был оглушен и опустошен. В моей голове не шумело лишь потому, что акустический шум не распространяется в пустоте.

– Они всегда такие? – спросил я.

Мика сделал неопределенный жест.

– Сколько ты здесь уже живешь? – продолжал допытываться я. – Пятую неделю, да? На скольких совещаниях ты был?

– Почти на всех.

– Ну и как? Было ли предложено что-нибудь стоящее?

– М-м… пока нет, пожалуй.

– И почему я не удивлен? – Я плюхнулся в кресло, раздраженный настолько, что согласился бы сейчас хлопнуть полстакана всего лишь четырехпроцентного раствора воды в этаноле. – Честно признайся, тебе это нравится? Все эти теоретики, что тужатся родить гениальную идею и боятся быть отчисленными, если не родят хотя бы кучу мусора, – они тебе нравятся?

Мика посмотрел на меня внимательно и понял, куда я клоню.

– Ты хочешь сказать, что люди, получившие личную свободу и благоденствие, ни к чему больше не стремятся и на что не годны?

Я кивнул:

– Точно. Вкусная пища, бытовые удобства, роботы в услужении, свобода делать что вздумается, а главное, никакой ответственности – чем не жизнь? Отличная выдумка. За этими, с позволения сказать, бунтарями и приглядывать не надо, они безопасны.

– Погоди, – засмеялся Мика. – В общем-то ты прав, но… не обобщай. Ты видел еще не всех.

– Мне и этих хватило. Коллинз – просто ненормальный, как и географ. Два сапога пара. Фокусник забавен, но он ошибается. Или я глуп, или Инфос ничего не принимает на веру. Он лишь строит рабочие гипотезы и отвергает их, если они не проходят. Верить во что-то – это чисто человеческое. Уж в магию-то он точно не поверит, потому что будет знать, что никакая это не магия, а просто фокусы. Мы сами ему об этом сказали.

– Так, – сказал Мика. – Продолжай.

– Зачем?

– Свежий взгляд – это интересно.

Интересно ему!.. Я пожал плечами и продолжил:

– Бермудский? По-моему, он просто старый хрен, заигравшийся в председателя. Его устраивает эта роль. Почтенный возраст и герцогский титул, хотя бы и в прошлом, – чем не председатель, а заодно и неформальный директор этой кунсткамеры? Впрочем, не удивлюсь, если под него копают.

– Почему ты так решил? – спросил Мика, и по его интонации я понял, что попал в точку.

– А чем еще заняться людям, которые давно поняли, что их главная цель недостижима? – наступал я. – Признаться в этом? Повеситься? Да ни за что! Уж лучше захватить хоть какую-нибудь власть ради самой власти.

– А если все-таки ради дела?

– Не смеши. Кто еще у нас остался? Анжела и Лора? Прочих не знаю, а эти хотя бы что-то сказали. Мне слабо верится, что две женщины в мужском коллективе займутся настоящим делом, скорее уж передерутся за право царствовать и расколют компанию на две враждебные партии. Кстати, ты состоишь в какой?

Мика заржал в голос.

– Ну вот ты и ошибся, – сказал он. – Этим двум теткам мужики не нужны, они сами по себе сладкая парочка. Что кривишься? У вас на Луне такого не было?

– Откуда мне знать, что там бывало в прошлом, – пробурчал я. – А при мне – нет, не было.

Кажется, Мика мне не поверил, а может, решил, что я не отличаюсь наблюдательностью. Пожил бы он с мое на Лунной базе, повыл бы на земной диск в черном небе! Нет ничего лучше, чтобы постепенно убить всякие влечения, не прибегая ни к химии, ни к радиации.

– В одном ты прав, – признал Мика, – толку от них мало. Ничего не предлагают, только критикуют. Тоже нужное дело, но с ним любой бы справился, вот хоть бы я. Или ты.

– Очень надо!

– Через год-другой поглядим, очень или не очень… Но я еще раз скажу: ты видел не всех. У некоторых ребят есть действительно любопытные мысли.

Сарказм – сарказмом, но все же внутри меня ожила и затрепыхалась надежда. Слабенькая такая, робкая.

– Допустим, – сказал я. – Но как обнародовать эти мысли, чтобы Инфос не узнал? Прибегнуть к фокусам или забраться на лавовый поток?

– Есть идеи, которые не дадут Инфосу ничего нового, – загадочно сказал Мика. – Только нам.

– Э-э… например?

– Сэм Говоров занимается вопросом о естественном старении Инфоса, – сообщил Мика. – Он изучает репликацию монад. Из самых общих соображений следует, что она не может быть абсолютно безупречной, как и репликация человеческой ДНК. Теоретически не исключено, что Инфос смертен. Со временем – о длительности этого времени мы ничего не знаем – он впадет в старческий маразм и натворит дел, а потом тихо скончается. Если Сэм прав, то нам надо лишь выждать. Ну и, понятно, быть готовыми к мировому электронному маразму. Ты ведь заведовал музеем техники? Помнишь Петра и Андреа?

– Ну?

– Они работают на Сэма. Сопротивление об этом не знает, ему и не надо. В нем полно дураков и стукачей. Инфос знает, но не вмешивается – их задача не представляет для него угрозы. А эти двое поддерживают в рабочем состоянии старые компьютеры, на которые мы обопремся, когда Инфос начнет дурить. Есть и другие люди в роли спящих агентов, и шансы быстро наладить производство… Заменим Инфос в ключевых сферах – может, как-нибудь и выкрутимся. Придется.

Я отмахнулся и задал естественный вопрос:

– Слушай, а почему бы нам не наладить производство глушилок для Инфоса? Не дожидаясь, пока он сам помрет, да и помрет ли еще? Одну такую глушилку я испытал, она работала…

– Долго?

– Что долго?

– Работала – долго?

– Не сказал бы. – Я призадумался.

– Вот то-то и оно.

– Можно защитить схему. У меня почти получилось.

– А у меня почти получилось задействовать генератор инфосолитонов, – усмехнулся Мика. – Да и у тебя тоже. Даже без «почти». Можешь не рассказывать, я в курсе. Тебе здорово повезло.

Он был прав. Какое разумное существо будет равнодушно смотреть, как против него готовят эффективное оружие? Инфос не самоубийца и даже не мазохист. Удивительно, что маломощная модель глушилки и неведомо кем и когда собранный генератор инфосолитонов вообще сохранились в музее… хотя станет ли солдат в танке беспокоиться по поводу наличия рогатки у мальчишки? Излишнее противодействие – это перебор. Из пушек, как известно, не стреляют по воробьям.

В конце концов, страшный зверь, атаковавший меня в музейном запаснике, лишь пугал. Прошло время, и я догадался. Это не пуля в сердце и не тонна кирпича, свалившаяся на голову. Мне всего-навсего указали на неправильное поведение. Погрозили пальчиком.

– Генераторы инфосолитонов – очень старая идея, – сказал Мика, – над ней думали умы получше наших. Долго прикидывали так и этак, изобретали тактические схемы, моделировали… нет, не выходит. Дохлый номер. При любом варианте получается проигрыш с разными последствиями для нашего дела. Вплоть до самых поганых, уж поверь.

Я поверил, хотя и не сразу. Верить не хотелось, но ведь Инфос и в самом деле предпримет контрмеры раньше, чем мы сумеем начать. Но генераторы – ладно… Это потом. Коммуникация – вот наша главная беда. Ценность высказанной мысли сразу обращается в ноль, хоть сообщай ее голосом, хоть царапай на бересте гвоздиком, хоть шифруй как хочешь. Такова же и эффективность приказа.

– Есть тут еще кто-нибудь толковый, кроме твоего Сэма? – спросил я.

– Ромео.

– С Джульеттой? – Я хихикнул.

– Нет, просто Ромео, имя такое. Ромео Саркисян. Нейрофизиолог, технарь, умелец и тоже бывший барон. Айда в мастерскую, держу пари, он там.

Саркисян оказался толстым пожилым дядькой с внушительным носом, отросшей нечесаной шевелюрой и недельной щетиной на подбородке и щеках. Из-под ворота грязной майки любознательно выглядывала седая растительность. Рабочий халат, тоже грязный, по случаю теплой погоды был брошен прямо на пол, отчего я поначалу принял его за половую тряпку. Глаза умельца были воспалены, на всклокоченной голове красовался грубый пластмассовый обруч с приделанными к нему непонятными штуковинами безобразного вида и тянущимися от него к металлическим ящикам проводами, даже не сплетенными в жгуты, так что казалось, будто экс-барон угодил в паутину. По-видимому, любую техническую идею, пришедшую ему в голову, умелец осуществлял тут же «на коленке» и немедленно испытывал, не заботясь ни о технической эстетике, ни об элементарном удобстве. Что-то тихо жужжало, кажется, тот самый обруч.

Увидев Мику, Ромео едва заметно кивнул, а по мне лишь скользнул не очень-то любопытным взглядом. Мы вежливо поздоровались.

– Ну? – шевельнул кустистой бровью Ромео.

– Вот, привел новичка посмотреть… – пробормотал Мика.

– А на что тут смотреть? – утробно проворчал умелец. – Ничего еще не готово. На меня? Так я не картина. Сделай милость, уйди и прихвати с собой приятеля.

Мы ретировались за дверь.

– Он занят, – оправдывался Мика. – Ему сейчас и впрямь лучше не мешать.

– Умелец, говоришь? – с сомнением проговорил я. – По-моему, он просто хам.

– За это его лишили титула, – сообщил Мика. – Был какой-то скандал… Баронство было жалованное, а через месяц императору пришлось его отнять. Многие титулованные были довольны: мол, рядовой дворянин всегда останется только дворянином и вообще не в коня корм.

Со стыдом должен сообщить: я подумал то же самое. И тут же признался себе: я и сам не подарочек. А вслух сказал:

– Ладно… Над чем хоть он работает?

– Над телепатией.

Я тяжко вздохнул.

– Безрезультатно, конечно…

– Почему это? – удивился Мика.

– Потому что Инфос не отреагировал, – рассудил я. – Значит, для него это безопасно. А почему? Потому что твой Ромео не добился результатов. Я говорю не о мыслепередаче и мыслеприеме – считывать простые мысли при помощи томографа умели еще тысячу лет назад, – я говорю о секретности сообщений и о помехозащищенности канала передачи. С этим ведь проблема, а?

– Ромео надеется ее решить…

Несмотря на долгое заключение в психушке, Мика оставался оптимистом. Я даже позавидовал ему.

Стоящая перед Ромео задача не казалась мне неразрешимой. Но каждому, кто разбирается в технике, сразу стало бы понятно: решить ее будет очень непросто. И все-таки это был шанс…. В отличие от болтунов в гостиной, этот грубиян с шекспировским именем действительно занимался реальным делом. Пожалуй, надо помочь ему, подумал я.

– Обойдусь без сопливых! – донесся из-за двери до моего слуха неприятный голос умельца.

Ничего себе! Он и впрямь может считывать мысли.

– Еще как могу. Проваливайте.

4

Обрадовался ли я? Ну еще бы!

Нет, не тому, что один из колонистов смастерил приборчик, который кое-что может: от такого приборчика до создания действительно эффективной и, главное, секретной телепатической связи дистанция та еще. Я был рад, что хотя бы один человек в колонии неисправимых бунтарей занят настоящим делом и, вероятно, поистине неисправим. Наш человек!

Если он добьется успеха, то Инфос впервые за всю его историю может оказаться в роли догоняющего. Я не тешил себя иллюзиями: он догонит. Для него это не просто необходимая, но еще и интересная задача. Как скоро он решит ее и зауважает ли нас, решив, – загадка. Но попытаться стоит.

Прошло несколько дней, прежде чем я нашел себе применение. Поскольку Ромео отфутболил меня, я каждый день брал флаер и в свое удовольствие нарезал круги и восьмерки над императорскими владениями, прикидывая и размышляя. Забирался в горы и сажал флаер на вершинах, любуясь змеевидным течением рек далеко внизу. Наблюдал на севере неисчислимые стада, пасущиеся на бескрайних лугах герцога Барнаульского. Не ходил на вечерние посиделки, именуемые совещаниями, и избегал общения даже с Микой.

Говорят, хорошая идея приходит в голову, если думать о ней постоянно. Так, да не совсем: сосредоточившись лишь на одном, скорее добьешься мигрени, чем озарения. Моя мысль пришла мне в голову, когда я без всякой цели залетел далеко на восток и увидел вдали струйку дыма, поднимающуюся вверх и рассеивающуюся на высоте. Был ли то пожар или работало какое-то промышленное предприятие, до сих пор не приведенное в соответствие с экологическими стандартами, я не знал и не стал интересоваться. Идея сразу затмила все несущественные мелочи.

Я отключил автопилот, лихо развернул флаер и на радостях едва не угробился на обратном пути. Отмахнулся от Мики, приставшего было с каким-то вопросом, и дунул изучать протоколы совещаний. Есть! Было! Эта идея высказывалась одиннадцать лет назад и благополучно забылась.

Естественное старение Инфоса? Как бы не так!

Несомненно, монады имеют свой срок службы, вероятно небольшой, и в конце концов умирают (назовем это так) либо гибнут от внешних воздействий. Само собой, монады размножаются и тем поддерживают свою численность, но, конечно, при бесчисленных репликациях должны накапливаться неизбежные ошибки. Как при репликации ДНК. Не бывает ничего абсолютно надежного, ни конструкций, ни процессов, существует фактор случайности, и никакой Инфос его не отменит. Но вот с чего Сэм Говоров взял, что репликации бесконечны? ЧтО если их предельное количество строго задано и невелико? Был бы я разработчиком подобной системы, так и сделал бы. Три, пять, от силы десять репликаций – и пожалуйте в бесплодие, дорогая изношенная монада. Куда тебе делиться, когда помирать пора. Но! Этого тоже мало, случайные ошибки все равно будут накапливаться, разве что медленнее. Значит – что? Только одно: где-то на Земле должен быть источник – или источники – пополнения монад, фабрикуемых в точном соответствии с «техзаданием». Тогда и только тогда ошибки репликации будут нивелированы. Более того, это самый простой путь к эволюции Инфоса через эволюцию его монад! По-видимому, идет постоянная корректировка «техзадания». Модифицированные монады становятся производительнее, приобретают новые функции и какое-то время живут и размножаются, уступая впоследствии место еще более совершенным нанодьяволам. Это искусственный отбор, а не естественный. Он не слеп, и он куда эффективнее.

Я чуть не заорал от радости. Ведь просто, очень просто! Нужно найти и уничтожить центры воспроизводства монад. Удивительно, что никто из колонистов не взял на вооружение столь очевидную мысль. Само собой, за века господства Инфоса люди должны были малость отупеть, но не до такой же степени!

Вероятно, на то была причина… но думать об этом я не стал, а вместо этого выстроил логическую цепочку.

Первое: необходимо найти «родильные дома» монад. Надо знать их точные координаты, чтобы нанести удар одновременно по всем, когда стараниями Ромео Саркисяна мы в известной степени выйдем из-под контроля Инфоса.

Второе: нужны более мощные глушилки и притом нового типа. Такие, чтобы в радиусе их действия глохли не только отдельные монады, но и автономные объекты, создаваемые Инфосом. После нанесения удара по «родильным домам» количество глушилок придется увеличить даже не в разы – на порядки. Глупо ведь надеяться, что припертый к стене противник не станет драться с нами всерьез. Наверняка пригодятся и аппараты наподобие того, что привел меня на каторгу, то есть способные кое-как управлять монадами Инфоса и создавать хотя бы простенькие инфосолитоны. Драться так драться.

Третье и самое главное: нужна поддержка «на местах». Не только разветвленная тайная организация, но и миллионы сочувствующих. Два десятка энтузиастов – ничто в планетарных масштабах. Необходимо подключить Сопротивление, но и это капля в море. Нужен Рудольф, его власть всепланетного монарха, его связи и моральный авторитет. Без этого не обойтись. И не обойтись без убедительной победы в первом сражении, потому что без данного условия император не рискнет поддержать нас даже втихую, не то что явно. По-видимому, придется заманить его на нашу сторону обещанием сладкого пряника: сохранение верховной власти за ним и его потомками. Пусть монархия, пусть феодализм – это ведь на время. Спустя годы или десятилетия старые устои рухнут – мирно или не очень. Вероятно, при этом прольется кровь, ну а как иначе? Не знаю. Знаю только, что со своими внутренними делами мы как-нибудь справимся и сами – когда и если одержим победу над главным врагом.

Но это потом. Пока же надо осознать: у нас нет и тени поддержки со стороны населения, даже нетитулованного. Мы готовим не революцию, мы готовим переворот. Что значительно проще, хотя риск нисколько не ниже.

Четвертое: уже сейчас нужно начинать готовить специалистов по управлению промышленностью, массовым вещанием, связью, а главное, энергетикой в «ручном» режиме. За сельское хозяйство можно не слишком беспокоиться: оно в руках латифундистов-феодалов, они справятся. В первую очередь нам нужны толковые технари, кризис-менеджеры и пропагандисты. Нужны и боевые части – увы, не против Инфоса, а против людей. Подавление неизбежных беспорядков должно осуществляться быстро и эффективно. Только розовый идеалист с клубничным сиропом вместо мозгов может думать, что бойцы не понадобятся.

Вопрос: где взять военных в мире, уже которое столетие лишенном войн? Рудольф нашел бы их, мобилизовав в дополнение к гвардии и полиции, например, членов охотничьих клубов, и такую помощь следует принять, но все же отдавать боевые части императору что-то не хочется. Значит, придется искать – и непременно найти – альтернативу…

Пятое…

Шестое…

Десятое…

Голова шла кругом. Я едва справился с искушением поделиться мыслями с Микой. Остановил себя соображением: все эти шаги станут актуальными не раньше, чем Саркисян решит проблему секретной телепатической связи. А что я – лично я – могу сделать до того?

Только одно: искать «родильные дома».

Где? По всему миру. Как? Очень просто: по концентрации мельчайших частиц, витающих в воздухе. Чем выше их концентрация, тем ближе генератор монад. Придется сконструировать измерительный прибор, отсеивающий крупные взвешенные частицы минеральной пыли и пыльцы растений и реагирующий на увеличение концентрации пылинок субмикронных размеров. Решаемая задача.

Портативный приборчик я сконструировал в тот же день, три дня ушло на изготовление его в мастерской и отладку на вольном воздухе и еще день – на установку прибора во флаере с выводом данных на экран. Летательный аппарат протестовал, воображая, что он тут самый умный, и отказывался подчиняться. В конце концов мне удалось заставить его летать в режиме ручного управления. Ерунда, обойдусь и ручным. Что значит упрямство тупой железяки по сравнению с изобретательным человеческим упрямством? Смешно и сравнивать.

Точной концентрации монад в воздухе прибор не показывал; мне она и не была нужна. Главное – ее изменение. Я откалибровал прибор, приняв концентрацию монад на территории колонии за единицу. Пусть грубо, зато наглядно. После чего поднял флаер в воздух.

На стометровой высоте концентрация составила 0,99, на пятисотметровой – 0,95. Я полез выше и нашел, что на двух километрах концентрация частиц снизилась до 0,79, а на пятикилометровой высоте упала до 0,53. На девяти тысячах метров навигатор предупредил меня о том, что я опасно приблизился к воздушному коридору для магистральных авиаперевозок, и я, отметив, что на экране высвечивается 0,30, пошел вниз. Первый опыт удался.

Впрочем, он убедил меня только в том, что концентрация наночастиц в земном воздухе приблизительно соответствует атмосферному давлению, плавно уменьшающемуся с высотой. Не ахти какая сенсация.

Теперь следовало летать туда-сюда по горизонтали, следя за прибором и делая поправку на высоту. Также, вероятно, и на циклоны-антициклоны. Я решил, что вполне способен сделать это в уме, – меня устраивали и приблизительные данные. Если «фабрика монад», она же «родильный дом» существует, то ее обнаружит и неаккуратный исследователь с несовершенным прибором. Вблизи «родильного дома» концентрация наночастиц должна просто зашкаливать, во всяком случае с подветренной стороны от объекта.

Я ничуть не удивился бы противодействию со стороны противника. Инфос запросто мог заблокировать двигатель, а то и уронить флаер вместе со мной с девяти тысяч метров, – но он не вмешивался. То ли еще не проник в смысл моих маневров, то ли решил дать мне поиграться.

Над горным Алтаем я не нашел ничего, кроме дивной красоты. Чуть южнее того места, где мутная, словно размывшая цементный склад река сливалась с рекой прозрачной, берущей начало со снежных гор, я повернул на север.

Эффект оказался нулевым и тут. Я долетел аж до океана и вернулся в колонию уже ночью, уставший и голодный. Леса, равнины, реки, болота, поселки, города, опять леса, тундра – и только. Прямо-таки обзорная экскурсия ради того, чтобы набраться впечатлений, ну и время убить. (А оно, между прочим, мое и непрерывно утекает!) Отрицательный результат, скажете, тоже результат? Скажите это себе, а мне не надо.

Незначительные изменения концентрации наночастиц я проигнорировал, списав их на рельеф и циклоны с антициклонами. По-моему, правильно сделал.

Волоча ноги, вошел к себе – а там Джоанна кухарит, мучая кухонный комбайн, и по апартаментам распространяется умопомрачительный запах настоящего – такое на Луне не попробуешь – жаркого.

– Вот так номер! – только и сказал я, увидев супругу.

– Это кто еще откалывает номера! – набросилась она на меня. – Жду его, жду, три часа жду, терпение теряю… Спасибо твоему дружку, это молодой такой, белобрысый, без него бы меня не пустили дальше гостевой зоны… Ты где был?

– Изучал географию.

– В другой день не мог, да?

– Разве я знал, что ты прилетишь?

– Знать, может, и не знал, но мог хотя бы надеяться!

Вот и поспорь с такой логикой.

– А что, связь уже не действует? – спросил я.

– Почему не действует? – удивилась Джоанна. – Действует. Я просто хотела сделать тебе сюрприз.

– А как ты узнала, где я и вернусь ли?

– Тоже мне фокус! Ты ведь не заблокировал автоответчик. Твой дружок Мика подсказал, на каком флаере ты хотел от меня сбежать. Между прочим, очень симпатичный парень, даром что простой дворянин.

Укола ревности я не ощутил и не выдал, как забавляет меня желание Джоанны нанести мне этот укол.

– Я не о том… Как ты узнала, что я здесь, в колонии?

– Получила сообщение от герцога Бермудского… кстати, он очень милый старик. Но почему от него, а не от тебя? Если хочешь знать мое мнение, с твоей стороны это порядочное свинство. Ты занят чем-то очень секретным, да? Во владениях императора? Герцог у вас тут всем верховодит?

– Экс-герцог.

– Значит, точно что-то секретное, – заключила Джоанна. – Ладно, ладно, в чужие дела я не лезу… Я так счастлива, что тут разрешают свидания! Подумала: нагряну-ка я неожиданно, муж обрадуется, а тут бац! – тебя нет, и даже твой Мика знать не знает, куда ты сбежал…

– Я от тебя не сбегал. А он – сумасшедший.

– Ха-ха. Тоже мне новость! Ты тоже сумасшедший. Думаешь, мне нужны нормальные? Нормальных вокруг полным-полно, с ними скучно…

Она понесла какую-то чушь, а я даже не мог понять, рад я ее возвращению или нет. Пожалуй, все-таки был рад.

А может, у нее просто кончились деньги? Облетела весь свет, кружась пестрым мотыльком в вихре удовольствий, – ну и очутилась на мели. Закономерный итог. Жалованья императорского ретробиблиотекаря, пожалуй, не хватит и на месяц такой жизни, а годового дохода с атолла Тахоахоа – на неделю. Теперь, стало быть, госпожа баронесса вспомнила, что у нее есть законный супруг, и плевать, в каком он нынче статусе, лишь бы мог обеспечить жену…

Неприятная мысль была вытеснена другой: кто, как не Джоанна, собиралась лететь со мной на Луну без возврата? Вот и думай. Очень вовремя, однако!.. Уже несколько дней я думал совсем о другом и намеревался думать об этом и впредь.

– Иди-ка прими ванну, – сказала жена. – Небось отсидел себе весь организм.

Отсидел я себе преимущественно пятую точку, но спорить не стал. Горячая ванна с морской солью, гидромассаж, контрастный душ – все это я принял по очереди и вновь ощутил себя человеком, насколько это возможно для пришельца с Луны.

Жаркое оказалось выше всяких похвал. Что ни говори о современной жизни, как ни ругай ее, а все-таки еще остались в ней сферы, открытые для творчества, – кулинария, например. Хоть что-то.

А может, мне стоит научиться вышивать?..

Джоанна щебетала о своей жизни. Бесчисленные ее подробности меня не интересовали, зато я почувствовал, что пустое времяпрепровождение, кажется, начало надоедать моей супруге. Она осталась на ночь. Никто не возразил. Оказалось – можно, но лишь в виде исключения. Не отвлекайся от главной задачи, колонист, думай, как уничтожить Инфос, а он не без интереса понаблюдает за твоими потугами…

Ночь была волшебная. Утром Джоанна улетела, с аппетитом позавтракав и даже не упомянув о деньгах. Я сам предложил перечислять ей мое жалованье. Она, конечно, не отказалась. Для чего же еще нужны мужья? Но спросила, прежде чем принять: «А тебе не нужнее?», – за что я был ей благодарен. Будто чем-то теплым провели по сердцу. Каждый, кто влюблен, – идиот и сравнительно легко управляемый механизм.

Первую фабрику наночастиц я обнаружил лишь с четвертой попытки…