Текст книги "Всемирная история в 24 томах. Т.1. Каменный век"

Автор книги: Александр Бадак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 39 страниц)

ЖЕНСКИЕ СТАТУЭТКИ

По мнению многих ученых, женские статуэтки, кроме всего прочего, являются и свидетельством существования культа женских духов, который был характерен для древних общин с материнским родом.

Культ этот хорошо известен по верованиям различных племен, в том числе не только земледельческих, но и охотничьих, таких, например, как алеуты и эскимосы XVII – XVIII вв. н. э., образ жизни которых, обусловленный суровой арктической природой и охотничьим хозяйством, обнаруживал наибольшее сходство с бытовым укладом верхнепалеолитических охотников приледниковых областей Европы и Азии.

В общем своем развитии культура этих племен, конечно же, ушла далеко вперед по сравнению с культурой верхнего палеолита, но тем интереснее, что в их религиозных верованиях сохранилось много такого, что помогает понять те представления, которые вызвали к жизни женские палеолитические статуэтки.

В остатках древних эскимосских поселений повсюду находят женские фигурки, вырезанные из кости и дерева, в том числе такие, которые поражают своим сходством с лучшими палеолитическими изображениями женщин.

Например, на острове Пунук была обнаружена статуэтка из бивня моржа. Как и палеолитические фигурки, она удачно передает облик обнаженной пожилой женщины. Подобные фигурки женщин эскимосы создавали и в последующие времена – вплоть до XIX – XX вв.

Этнографы установили, что человеческие фигурки у эскимосов изображают конкретных людей, которые находились в длительном отсутствии. Этим фигуркам приписывали все те свойства и способности, которые имел человек.

Подобные изображения создавались и тогда, когда человек умирал. Чтобы вселить в эти фигурки душу умершего, часто в них делалось углубление, куда вкладывали волосы покойника, являвшиеся, по представлениям эскимосов, вместилищем души.

Такими изображениями умерших являлись иногда и те настоящие куклы, которыми играли эскимосские девочки. Этим куклам давали имена умерших, души которых хотели почтить или удержать в семье. По мнению эскимосов, душа человека, которая представлялась как отделимое от тела существо, и его имя находилось в неразрывной связи и составляли одно целое. Таким образом, кукла оказывалась вместилищем души и представителем покойного среди живых сородичей.

Вполне понятно, почему куклы были не только игрушками, но в то же самое время имели и значение амулетов, переходивших от матери к дочке, как залог плодовитости.

Душа покойного сородича, которая как бы находилась в кукле, через некоторое время переходила в тело женщины и потом возрождалась к новой жизни.

Таким образом, душа считалась одновременно и душой умершего человека, и душой будущего ребенка.

Вполне допустимо, что палеолитические изображения женщин могли иметь в глазах людей того времени примерно такой же смысл и значение, что они тоже были изображениями умерших женщин и служили своеобразными амулетами для продолжения рода.

ПОГРЕБАЛЬНЫЕ ОБЫЧАИ

О том, как развивались и каков был характер первобытных религиозных представлений и обрядов, складывавшихся у людей верхнего палеолита, много говорят и верхнепалеолитические погребения.

Наиболее ранние погребения верхнего палеолита обнаружены в окрестностях Ментоны в Италии. Они относятся к ориньякскому времени.

Первобытные люди, хоронившие своих умерших сородичей в ментонских гротах, клали их в одеждах, щедро украшенных морскими раковинами, браслетами и ожерельями из раковин, зубов животных и позвонков рыб. Из орудий при костяках в Ментоне найдены кремневые пластины и костяные кинжаловидные острия. Умерших засыпали минеральной красной краской.

Например, в пещерах Гримальди в окрестностях Ментоны найдены два костяка – юноши 15 – 17 лет и старухи,– положенные на остывшие кострище в скорченном положении. На черепе юноши сохранились украшения от головного убора, которые состоят из четырех рядов просверленных морских раковин. На левой руке старухи помещались браслеты из таких же раковин. Кроме того, около туловища юноши находились кремневые пластины.

Выше, по также еще в ориньякском слое, были обнаружены два детских скелета, в области таза которых найдено около тысячи просверленных ракушек, которые, видимо, украшали переднюю часть одежды.

Близкие по своему характеру захоронения известны и в других местах.

Так, например, хорошо известны погребения солкорейского периода в Брно и в Пржедмостье.

Много таких погребений было обнаружено § Азии.

Одно из них открыто в Мальте (Сибирь). Здесь найден скелет младенца, для которого устроили настоящую гробницу из плит известняка, спущенную в лёссовидный суглинок под полом древнего жилища. Две плиты ограждали костяк с боков, а третья покрывала его сверху. Дно было укрыто красной охрой. Младенец лежал на спине. На голове его был тонкий тщательно отшлифованный обруч из мамонтовой кости в виде диадемы. На груди находилось богатое ожерелье из 120 костяных бус и семи узорчатых подвесок, заканчивавшееся стилизованной фигуркой летящей птицы. На груди оказалась и вторая фигурка птички. В области таза была обнаружена круглая костяная бляха с узором в виде зигзагов, изображающих змей. У ног младенца лежал большой костяной наконечник копья, а также кремневые пластины и острие. На правой плечевой кости ребенка сохранились остатки костяного браслета. Как и все другие предметы, он был изготовлен из бивня мамонта.

Интересные полеолитические погребения были также открыты и в Костёнках.

Вместе с одним из покойников в одном погребении было положено 70 кремневых пластин, в том числе скребки и проколки, а также костяная игла с ушком и лощило. Кроме всех этих вещей в могилу положили крупное костяное орудие, которое представляло собой лопаточку с рукояткой. Кости находились в прослойке красной охры. В качестве сиденья костяку служили также прослойки красной и желтой охры. Сверху могила была перекрыта лопаткой мамонта и костями лошади.

Верхнепалеолитические погребения свидетельствуют, что в то далекое время уже сложился обычай хоронить умерших с украшениями и орудиями труда, которыми они пользовались при жизни, с запасами пищи. А иногда даже клали и материалы для изготовления орудий и вооружения.

Из этого можно сделать вывод, что уже тогда первобытные люди имели представление о душе, о «стране мертвых», в которой умерший будет охотиться и вести такую же жизнь, какую он вел на этом свете.

Представления о потустороннем мире у первобытных людей, видимо были довольно единообразными. Они существовали и у племен, изученных этнографами.

Потусторонний мир часто представлялся находившимся в верховьях или в низовьях той реки, где проживала та или иная родовая община. Иногда потусторонний мир первобытные люди представляли себе под землей или на острове, окруженном водой. Оказавшись там, души людей добывали себе пищу охотой и рыбной ловлей, строили жилища и вели жизнь, похожую на земную.

Иногда, кстати, первобытные люди считали, что души умерших отправляются на небо.

Заслуживает внимания такая характерная черта верхнепалеолитических погребений, как обсыпание мертвых в могилах кровавиком.

По всей видимости, красная краска – кровавик – призвана была заменять собой кровь, которая, по мнению первобытных людей, являлась источником жизненной силы и вместилищем души.

ОСОБЕННОСТИ МЕСТНЫХ КУЛЬТУР ВЕРХНЕПАЛЕОЛИТИЧЕСКИХ ЛЮДЕЙ

Представления о жизни и культуре верхнепалеолитического человека еще более обогащаются благодаря данным памятников Европы, которые рисуют особенности отдельных групп ее населения и взаимоотношений между ними.

Конечно, нельзя отрицать тот факт, что культура палеолитического населения в приледниковой зоне была едина. Но вместе с тем бесспорным является и тот факт, что внутри этой области определялись уже некоторые своеобразия культур отдельных групп ее населения.

Так, например, одна большая группа палеолитического населения Европы издавна обитала в Восточной Европе и отчасти в нынешней Германии. Она употребляла отличные наконечники солютрейского типа, прототипы которых известны здесь же в виде близких по форме и технике изготовления позднемустьерских орудий.

В отличие от нее, жители западной части Европы в то время еще не пользовались солютрейской техникой. У них были свои традиционные формы каменных орудий и своя отличительная техника их изготовления.

Раскопки нижних слоев многослойных поселений в Костёнках свидетельствуют о сложной картине взаимоотношений этих двух основных групп палеолитического населения Европы.

Сначала в Костёнках жили палеолитические охотники, которые оставили после себя в самом нижнем, 5-м сверху, культурном слое стоянки Костёнки I очень своеобразные И яркие изделия из камня. На первом месте по своеобразию стоят миниатюрные, а также довольно крупные треугольные наконечники двусторонней обработки с выемкой в основании.

Во многом схожи с этими наконечниками наконечники Ильской стоянки на Северном Кавказе.

Следовательно, можно предположить, что раннесолютрейская – или протосолютрейская – культура возникла на востоке Европы в результате развития местных более древних культур мустьерского периода.

Потом на смену протосолютрейцам сюда пришли люди с ориньякскими орудиями. Так, во 2-м сверху слое Костёнок I были найдены орудия, характерные для археологических памятников времен среднего ориньяка в Западной Европе.

Очень похожие находки ориньяковского типа оказались и в других поселениях того же Костёнковского и более отдаленных районов.

Наконец, в Костёнках опять появилась солютрейская культура, однако уже на новом этапе ее развития. В частности, она представлена грандиозным общинным жилищем в Костёнках I.

Очень похожая картина исторических событий прослеживается и при раскопках в Центральной Европе – в Чехии, Словакии, Германии.

Так, в долине реки Вак (в местности Мораваны Длга) была найдена мастерская предориньякского времени. В ней обнаружены точно такие же, как и в нижних слоях Костёнак, протосолютрейские остроконечники, обработанные с обеих сторон, в том числе и миниатюрные, очень близкие по форме к более поздним, неолитическим наконечникам стрел.

Сходство этих предметов с обнаруженными в Костёнках дополняется еще и тем, что в обоих случаях древними мастерами верхнего палеолита использовался один и тот же материал.

Древние обитатели долины реки Ваг, как и люди, оставившие следы своей культуры в нижнем, 5-м слое Костёнок I, изготавливали орудия в основном из галек цветного камня, а не из кремня.

Позже в эти районы Центральной Европы, как и в Костёнки, проникают те же ориньякцы с характерными для их культуры орудиями средне– и позднеориньякского типов.

Отсюда можно сделать вывод, что, например, культурная история населения Русской равнины в верхнем палеолите во многом была схожа с историей культуры древнейших обитателей Чехии, Словакии, Германии, а также некоторых других областей Центральной Европы. Очевидно, что эти палеолитические племена тысячелетиями находились во взаимной связи.

Те же выводы нетрудно сделать, если обратиться к раскопкам в других странах.

ПОЯВЛЕНИЕ НЕГРОИДОВ-ГРИМАЛЬДИЙЦЕВ В ЕВРОПЕ

Характерным свидетельством и, как полагают многие ученые, прямым указанием на пути передвижения ориньякских племен верхнего палеолита являются костяки людей этого времени.

Почти столетие назад, в 1906 г., в одной из пещер Гримальди, вблизи Ментоны, были найдены два человеческих скелета – юноши и женщины.

Культурный слой, в котором они были захоронены, содержал остатки ориньякской культуры. Выше него залегал более поздний палеолитический слой, в котором тоже были обнаружены кости человека, относящиеся к периоду палеолита. Несмотря на то, что эти кости были разделены всего лишь полуметровой толщей земли, они настолько резко отличались друг от друга, что нет никакого сомнения – они принадлежали двум расам палеолитического человечества.

Как определили ученые, верхние скелеты принадлежали людям кроманьонского типа с большим узким черепом, широким и коротким лицом и выдающимся вперед «орлиным» носом.

Совершенно другими оказались нижние скелеты. В их строении оказались такие черты, которые в большой степени сближают их с современными неграми и меланезийцами.

Весьма любопытен тот факт, что в 1954 г. на Верхнем Дону, в Костёнках, на стоянке Маркина гора было обнаружено погребение, костяк, который обладает резко выраженными негроидными признаками.

Вполне допустим вывод, что ориньякские обитатели Костёнковского района принадлежали к древней негроидной расе, тогда как более поздние жители этих мест, судя по костяку из погребения на стоянке Костёнки II, характеризуются столь же ясно выраженными чертами людей кроманьонского типа, такими же, как и жители Западной Европы.

Кстати, пришельцы с юга не исчезли бесследно. Точно так же, как это было в Западной Европе, где следы древнего негроидного человека обнаружены в Швейцарии, Северной Италии и даже Англии в неолите, бронзовом и раннем железном веке, негроидные черты древнего населения обнаруживаются и в Восточной Европе в позднепалеолитическое время, как, например, на Гавриловской стоянке на Нижней Оке или на Украине.

Из этого следует вполне логичный вывод, что потомки ориньякских гримальдийцев с Маркиной горы могли дожить на Волге и на Дону не только до мезолита, но и обитали здесь также значительно позже, почти до первого появления металла у восточноевропейских племен.

Конечно, возникает закономерный вопрос: что же было причиной сложных, далеких передвижений людей каменного века, передвижений, которые иногда охватывали целые материки?

Причины их, видимо, следует искать в первую очередь в материальных условиях жизни палеолитических охотников, в их хозяйстве, а также общественной жизни.

Как не раз доказывали этнографы, неудержимый и непрерывный процесс расселения является нормальным и вполне естественным в жизни племен охотников и рыболовов.

При низком уровне развития производительных сил и потребности в больших пространствах земли, необходимых для того, чтобы прокормиться, естественное увеличение населения в определенных, наиболее благоприятных для этого района неизбежно приводило к поискам новых территорий и к расселению людей в новые, необжитые области.

Как полагают ученые, расселение это имело не случайный, а строго закономерный характер, так как протекало в виде непрерывного расчленения древних общин.

О причинах этих процессов можно почерпнуть немалые сведения в описании американским этнографам Л. Морганом расселения индейских родов и племен Северной Америки в новое время.

Как писал Морган, новые племена и новые роды постоянно образовывались вследствие естественного роста. Этот процесс сильно ускорялся в связи с большой протяженностью американского континента. Из какого-нибудь пере-

населенного географического центра, имевшего особые преимущества в отношении добывания средств к существованию, происходил постепенный отлив населения. Это происходило из года в год, в связи с чем на некотором расстоянии от первоначального местопребывания племен вырастало значительное население.

Проходило время, у переселенцев возникали особые интересы, они становились чуждыми своему племени, наконец появлялись и различия в языке.

Так повторялось из века в век, как во вновь занятых, так и в старых областях. Когда рост населения вызывал определенный недостаток средств к существованию, избыточная часть племени уходила на новое место.

Таким образом, это, конечно же, не были волны народов, двигавшихся через целые материки, не были быстрые и катастрофические перемещения больших этнических масс. Такие перемещения, кстати, тоже происходили, но они относятся к значительно более поздним временам, когда обычным явлением стали большие племенные союзы, подготовленные длительным предшествующим историческим развитием.

В палеолите имело место совершенно другое переселение – медленное и стихийное просачивание отдельных мелких коллективов. Тогда шло движение мелких групп палеолитических людей из одних областей в другие, часто усложнявшееся обратным движением. Как установили ученые, такого рода движение нередко было как бы зигзагообразным и прерывистым. Свидетельство тому – Мораваны Длга и Костёнки.

Особенно широкие территориальные масштабы расселения древних охотничьих племен приобрело в верхнем палеолите. Дальнейшее усовершенствование охотничьей техники по сравнению с мустьерским временем содействовало росту населения, что, вместе с тем, приводило к уменьшению количества дичи на территориях, прилегающих к старым поселениям.

По-видимому, неизбежным следствием был отлив людей из наиболее заселенных и ранее всего освоенных мест в пустынные до того области севера Европы и особенно Азии. Такое расселение было тем более естественным, что все эти события происходили в конце ледниковой эпохи, в период освобождения от льда колоссального пространства суши.

Надо иметь в виду, что освоение новых территорий на Севере со временем стало возможным и потому, что теперь существовало уже значительно более развитое, чем раньше, специальное охотничье вооружение, появились различные средства для ловли животных – копьеметалка, ловчие ямы, костяные наконечники копий и метательных дротиков, сети и изгороди.

Со временем стали известны различные способы искусственного добывания огня. Люди научились строить как прочные постоянные жилища для жизни зимой, так и легкие переносные шатры из шкур. Вскоре у них появилась сшитая сухожильными нитями меховая одежда.

Несомненно, все это, вместе взятое, позволило человеку преодолеть трудности, которые ставили перед ним суровые природные условия, не позволяющие раньше выйти далеко за пределы областей с умеренным и теплым климатом.

ПАЛЕОЛИТ В СЕВЕРНОЙ АФРИКЕ

Конечно, было бы большой ошибкой считать, что одни только области приледниковой Европы являлись районами передовой для того времени культуры. Несомненно, культура человечества развивалась как на севере, так и на юге, как на востоке, так и на западе, причем этот одинаково прогрессивный по своему направлению процесс протекал в различных условиях, различными темпами и в своеобразных формах.

Например, если для палеолитической культуры приледниковой области классическими являются памятники Западной и Восточной Европы, то точно такое же место во внеледниковой зоне принадлежит памятникам верхнего палеолита Северной Африки, так называемой капсийской – по первым находкам около Гафсы в Тунисе – культуре.

Послепалеолитические обитатели Туниса и Алжира, как и их европейские современники, успешно занимались охотой. Они нападали даже на таких хищников, как лев или леопард. Кости этих животных были обнаружены в раковинных кучах Мекта эль-Арби вместе с костями лисицы, ихневмона, дикой лошади, оленя, кабана, газели и дикой овцы.

В одном из гротов, недалеко от Константины (Алжир), рядом с каменными орудиями найдены также останки носорога, гиены, африканского слона, верблюда, гиппопотама и буйвола.

Конечно, наряду с охотой первобытные африканцы в немалой степени занимались и собирательством, преимущественно сбором съедобных моллюсков, а также добычей мелких животных, например, черепах.

Примечательно, что в Северной Африке у позднепалеолитических поселений археологами найдены скопления раковин съедобных морских и пресноводных моллюсков. Такие скопления, кстати, иногда занимают сотни метров, достигая при этом 2 – 3 и даже 5 м высоты.

Имелись определенные отличия у южан от образа жизни населения приледниковых областей. Население южных стран в отличие от северных было сравнительно подвижным. У него не было, например, как на Севере, постоянных или даже долговременных жилищ. При необходимости охотники-собиратели строили легкие шалаши или заслоны от ветра, дождя и солнечного зноя. Частым укрытием от плохой погоды или жары служили пещеры, гроты и навесы.

При таком укладе жизни, к сожалению, не получила развития художественная обработка кости, связанная в приледниковых областях как с охотой на мамонта и северного оленя, так и с особыми условиями жизни зимой, когда у полуоседлых арктических охотников оставалось много свободного времени.

Зато специфическими находками в позднепалеолитических поселениях Северной Африки можно назвать просверленные фрагменты скорлупы яиц страуса, украшенные рисунками из тончайших резных линий. В большинстве случаев эти рисунки ограничивались простыми орнаментальными узорами, хотя, нужно заметить, известны и довольно живые изображения страусов, быков и газелей.

Такие находки, конечно же, отсутствуют в местах проживания древнего народа приледниковых областей.

Не ограничиваясь тонкой декоративной резьбой и украшениями из скорлупы яиц страуса, жители Северной Африки с такой же тщательностью рисовали на гладкой поверхности скал или отдельных каменных глыбах в своей теперь пустынной стране.

Судя по сюжетам древних наскальных рисунков Северной Африки, распространенных главным образом на юге Орана, в центральной и восточной частях Сахары, они относятся к тому далекому времени, когда здесь еще было достаточно воды для жизни буйволов и слонов.

Центральное место на этих рисунках занимают большие, иногда доходящие до двух метров, фигуры вымерших ныне буйволов с характерными для них огромными кривыми рогами.

Иногда буйволы показаны на рисунках попарно, медленно идущими друг за другом или скрестившими рога в напряженной жестокой борьбе.

На одной из скал в Южном Оране хорошо сохранилась сцена, полная движения. Слева на ней виден хищник в угрожающей позе. Справа показана фигура слонихи. Она обняла хоботом слоненка, хвост ее от волнения вытянут, вся фигура напряжена, но дышит грозной силой.

Помимо слонов и буйволов на североафриканских скалах можно встретить изображения диких слонов, страусов, газелей. Изредка встречаются носороги и жирафы, а также обнаженные люди или человекоподобные существа с головой оленя или быка. Возможно, это охотники, наряженные зверями.

Костяные орудия, созданные первобытными людьми в южных областях, примитивны и скудны. Как правило, они исчерпываются остриями и шильями простейшего типа.

Первобытному человеку южных областей в верхнем палеолите был почти неизвестен способ тончайшей отжимной обработки поверхности кремневых орудий. Они не имели ни превосходных для того времени по совершенству двусторонне обработанных лавролистных клинков солютрейской техники – кинжалов или копий. Они не имели миниатюрных наконечников, нередко почти неотличимых по очертаниям от наконечников стрел неолита и бронзового века.

Но у южан были и свои преимущества. Здесь рано появились специфические способы рассечения кремневых пластин на мелкие куски – микролиты.

Кроме того, здесь, по-видимому, очень рано возникла оригинальная техника оснащения деревянных копий, ножей, гарпунов и кинжалов острыми вкладными лезвиями из кремня. Такое деревянное оружие могло вполне компенсировать отсутствие набора костяных орудий.

Для изготовления деревянного оружия и орудий требовался набор многочисленных резцов, массивных каменных орудий и пластин с выемками, а также скребков, обычный для поселений этого типа.

Вполне возможно, что различные острия с затупленным краем, удлиненные асимметричные треугольники, сегменты и трапеции служили наконечниками стрел, которые, вероятно, уже бросались не только с помощью метательной доски, но и уже с помощью настоящего лука.

Нетрудно заметить, что общие черты культуры южных племен, о которых говорят капсийские памятники Африки, в той или иной мере характерны и для других областей, в которых существовали сходные географические условия.

Сравнивая раскопки позднепалеолитических поселений Палестины, Малой Азии, Ирана, Кавказа, Крыма и отчасти Средней Азии, ученые установили, что во всех этих странах, которые оставались вне прямого влияния ледникового климата, существовал примерно такой же в своей основе подвижный охотничье-собирательский уклад жизни древнейших людей, как и в Северной Африке.

Много общего ученые обнаружили и в материальной культуре – в приемах изготовления каменных орудий, а также в наборе и характере этих орудий.

Такое значительное сходство, по всей вероятности, свидетельствует о влиянии одинаковых условий жизни и о взаимных связях между населением южных областей палеолитического мира, облегчавшихся общим подвижным укладом их быта.

В палеолитическое время значительные изменения претерпела и культура обитателей внутренних экваториальных и южных областей Африки.

История палеолитической культуры древних племен этих частей африканского континента особенно интересна тем, что, несмотря на близкое соседство с жителями Северной Африки, они шли во многом своеобразным, своим собственным путем.

Так, например, когда начались раскопки пещеры Бамбата, в Южной Родезии, то над ашельским и мустьерским слоями учеными была обнаружена толща пещерных отложений, в которой оказалось множество предметов, рисующих облик богатой и оригинальной культуры. Культура эта, названная соответственно наименованию самой пещеры культурой Бамбата, обнаруживает тесную связь с предшествующей, мустъерской.

Для нее особенно характерны крупные острия двух видов – широкие и узкие. Похожие предметы есть в мустьерских находках, однако в культуре Бамбата эти остроконечники уже превращаются в совершенно иные по характеру изделия. В результате тщательной отделки отжимной ретушью сначала с одной стороны, а затем с обеих они постепенно приобретают правильную лавролистную форму, приближаясь к солютрейским остриям, которые были обнаружены в Европе.

Наряду с остроконечниками появляются многочисленные резцы различных форм, скребки верхнепалеолитического облика, а также небольшие пластинки с затупленным краем и отщепы с подтеской, сделанные из кристаллов кварца.

О том, что изменения, происшедшие/в жизни населения Южной Родезии в это время, носили прогрессивный характер, наглядно свидетельствует то, что здесь, как и в европейском палеолите, обнаруживаются памятники уже весьма развитого по тем временам искусства.

Так, в культурном слое пещеры Бамбата были обнаружены шары и куски желтой охры, бурого и красного гематита, а также своеобразные «карандаши» из того же материала в виде стержней со следами использования для раскраски скальной поверхности. Уцелели и сами рисунки на стенах пещеры, которые были выполнены этой «пастелью» каменного века.

Наиболее древние по степени сохранности рисунки оказались выполненными желтой краской. Здесь, как и в пещерных росписях Европы, были изображены животные, преимущественно антилопы. Формы тела их и позы переданы с удивительной точностью.

Эта или близкая к ней культура распространялась и дальше, до самого юга африканского континента. Здесь тоже происходил переход от мустьерского периода к своеобразному верхнему палеолиту. Для его орудий характерны каменные острия, которые близки к европейским остриям солютрейского типа.

Там развивалось и искусство, в своей основе сходное с верхнепалеолитическим искусством Европы, которое продолжало жить у коренного населения Южной Африки, предков бушменов, и тысячелетиями позже – до самого прихода туда европейцев, которые оказали на его развитие огромное влияние.