Текст книги "Всемирная история в 24 томах. Т.1. Каменный век"

Автор книги: Александр Бадак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 39 страниц)

ДРЕВНЯЯ ЦЕНТРАЛЬНАЯ АЗИЯ И ЕЕ СВЯЗЬ С СЕВЕРОМ АМЕРИКИ

Обитатели Восточной Монголии в эпоху неолита занимались рыбной ловлей и охотой. Доказательством этому являются орудия труда, костяные и каменные наконечники. Подобные свидетельства эпохи неолита известны и по берегам Байкала и на Охотском побережье.

Однако люди, населявшие Монголию в то далекое время, были знакомы и с примитивным земледелием. Они собирали и выращивали ячмень, мололи его на каменных зернотерках, которые были обнаружены на стоянке Тамцагбулак в Чойбалсанском аймаке.

Эту стоянку археологи нашли еще в 1949 г. Раскопана она была спустя двадцать лет. Это оказалось большое неолитическое поселение первого обнаруженного на территории Монголии поселка оседлых рыбаков, охотников и земледельцев. Были реконструированы землянки с очагами, орудиями из кости и камня. Вход в жилище вел через отверстие в крыше.

Реконструкция позволила сопоставить стоянку с поселениями ительменов, которые описал русский путешественник Степан Крашенинников. Ительмены Охотского побережья Камчатки также спускались в свое жилище по лестнице через отверстие в крыше.

Неолитических людей, населявших древнюю Монголию, везде сопровождали многочисленные амулеты, бусы и обереги – люди верили в их защиту и помощь. Материалом для них служили клыки диких животных, раковины каури, пастовые бусы.

Спустя несколько десятилетий после обнаружения стоянки Тамцаг-булак одна русская геологическая экспедиция в восточно-монгольской степи, на берегу небольшой речушки, которая почти высохла за лето, случайно нашла удивительный удлиненный камень.

Впрочем, если быть совсем точными, то обнаружил эту находку водитель экспедиции, который спустился к реке, чтобы забросить спиннинг. На блеклом откосе он и увидел красное охристое пятно, в центре которого находился непонятный предмет, оказавшийся камнем. Над гладкой поверхностью гальки явно потрудилась рука человека. Лаконично, но точно на ней было вырублено лицо – длинное, с прямым, «не монгольским» носом, широкими скулами и даже со складкой эпикантуса у больших почти круглых глаз.

Камень был доставлен в Улан-Батор, где им вскоре заинтересовались археологи.

Через некоторое время в Норовлийн-уул, где был обнаружен удивительный амулет-оберег, выехала археологическая экспедиция.

Как и предполагали археологи, охристое вкрапление в песчаном откосе оказалось древним захоронением.

Раскопки, проведенные тогда в Норовлийн-ууле, позволили отнести амулет-оберег к эпохе энеолита. Было выяснено, что принадлежал он мужчине, скорее всего шаману. Мужчина был похоронен в сидячем положении, с подогнутыми ногами и густо посыпан охрой. Вероятно, ноги умершего были туго связаны.

Одежда его была расшита тремя тысячами бусин. Большая часть их лежала около головы мужчины. Над нею покоились рога оленя, которые, видимо, венчали головной убор шамана. Бусы, висевшие когда-то на его шее, – крупные, круглые, полые – были сделаны из белой пасты.

В этом же захоронении археологи обнаружили клыки марала, кабарги, бляшки из крупных, красивой окраски, ракушек с отверстиями для пришивания. Из раковин были сделаны и фигурки кабанов и медведей.

Подобные охотничьи амулеты встречаются на Ангаре в памятниках той же эпохи.

Интересно отметить, что сходные с монгольскими погребальные обряды и следы охряной посыпки обнаружены также и в неолитических стоянках Северной Америки.

Очень схожи и орудия труда и охоты, например, костяной кинжал, в пазы которого вставлены кремневые пластины.

Эти, а также многие другие находки подтверждают, что в очень далекие времена племена охотников покинули Центральную Азию и по берегам Байкала, Охотского моря и через Чукотку дошли до узкого перешейка, соединявшего Евразийский и Американский материки. С собой они несли местные традиции, навыки, обычаи, культовые предметы, украшения.

Сходными оказались и антропологические типы обитателей Центральной Азии и древних обитателей Америки. Единственная разница, пожалуй, заключалась в том, что и на Чукотке, и на севере Америки черты эти сохранялись гораздо дольше и прочнее.

Кстати, теория заселения севера Америки выходцами из Центральной Азии поддерживается многими известными учеными. Убедительным подтверждением ее стала находка погребеиия на северном побережье Аляски.

Летом 1982 г. несколько туристов-кладоискателей занимались привычным промыслом – бродили но подтаявшему берегу, где уже не один год находили свидетельства давнего обитания эскимосов.

Недалеко от них работали профессиональные археологи которые изучали уклад жизни современного эскимосского племени инупиатов, пытаясь разглядеть его феномен. Археологов удивляло, как эскимосы в суровых арктических условиях смогли сохранить свою культуру, почти не изменившуюся в течение тысячелетий.

Кроме того, ученые хотели выяснить, какие черты древ него общества дошли до наших дней.

Археологи спешили, поскольку к северной оконечности Аляски – мысу Барроу, к древним местам обитания человека, подступал трансаляскинский газопровод.

Неожиданно один из кладоискателей принес археологам человеческий череп. Находка очень заинтересовала ученых. Мало того, они смогли добиться у местных властей объявить зону поселка Барроу запретной. На помощь археологам были вызваны другие специалисты, в частности прибыли два врача.

Вскоре были найдены останки двух женщин. Одной, как установили ученые, было лет сорок, другой – около двадцати. Их тела сохранились довольно хорошо. Рядом были найдены останки троих детей. Они лежали ближе к поверхности земли, поэтому сохранились только фрагменты скелетов.

Медикам удалось установить, что женщины погибли одновременно в результате какого-то несчастья, которое произошло ночью – желудки их были пусты.

Кроме того, на женщинах уцелели остатки традиционных ночных одежд из легких шкур.

Старшая женщина, видимо, страдала болезнью легких, которая возникла от дыма костра и чада жировых светильников, которыми долгой полярной ночью освещалось жилище. Также было установлено, что она перенесла роды за два месяца до трагедии, однако следов младенца в землянке не было обнаружено.

Удалось реконструировать устройство землянки, одежду и быт эскимосов-инупиатов. Оказалось, что они занимались охотой на крупных морских млекопитающих – зимой на тюленей и полярных медведей, а летом – на китов, а также на рыбу и птицу.

Всю зиму в жилищах изготовляли и чинили оружие для охоты – гарпуны, пики, ледорубы, а также снеговые очки.

Женщины в землянках при слабом свете коптилок шили и чинили одежду, выделывали мех, вырезали из дерева посуду, плели корзины, короба, расшивали парки.

Инупиаты приспособились к холодной зиме. Древние жители Уткъявика, на месте которого сейчас находится поселок Барроу, пол выстилали бревнами, по стенам ставили деревянные подпорки, сооружали перекрытия. Вокруг очага делали нары для детей и подростков, устраивались отдельные лежанки.

У самого входа, где было особенно холодно, хранили продукты и рыбу. Около землянки держали собак-лаек.

Как позднее установили ученые, видимо, в ту трагическую ночь началась буря. Огромный вал поднял береговой лед и обрушил на землянку, которая находилась около самого берега. От удара деревянное перекрытие рухнуло. Старшая женщина попыталась подняться, однако ее придавило потолочной балкой. Она так и осталась лежать на своем ложе. Все ее вещи, одежда и светильник были погребены вместе с нею. Младшая женщина, мальчик и две девочки, скорее всего, умерли, так и не проснувшись. Они остались на приподнятой лежанке в задней части жилища.

Несколько лет ученые изучали этот древний памятник.

Одежда, обувь, посуда из дерева, кожи и бересты, костяные гарпуны и наконечники стрел, обнаруженные археологами, связывают эту культуру с характерными памятниками каменного века Сибири и побережья Охотского моря, несмотря на то, что их разделяет довольно большой отрезок времени.

Так, например, человеческая фигурка – амулет из Уткъявика – сходна с неолитическими оберегами из погребений с берегов Ангары и с неолитическими находками Монголии.

Таким образом, несмотря на долгий путь от Монголии до Аляски, находки на побережье Ледовитого океана и на берегу степной монгольской реки – звенья одной цепи в долгой истории человечества.

-=ГЛАВА 8=-

ЗЕМЛЕДЕЛЬЧЕСКИЕ ПЛЕМЕНА ЕВРОПЫ В ПЕРИОД РАЗВИТОГО НЕОЛИТА ЭНЕОЛИТ НА ДРЕВНЕМ КАВКАЗЕ

Развитое земледелие в Европе возникло еще в период неолита. Однако переход к веку металла, несмотря на то, что у некоторых племен он и произошел рано – в III тысячелетии до н. э.,– еще не сделал здесь коренных изменений в общественно-экономических отношениях.

Крупнейший центр медного производства оказался на Кавказе – на границе Азии и Европы. Этот центр играл еще большую роль и потому, что Кавказ был непосредственно связан с передовыми странами тогдашнего мира – с рабовладельческими государствами Передней Азии.

Как показывают обнаруженные в Закавказье материалы древнейших земледельческих поселений типа Шенгавит в Армении, еще в начале III тысячелетия там существовала земледельческая культура, которая в некоторой степени была связна с центрами древнего Востока.

Поселения подобные Шенгавиту обнаружены и на Северном Кавказе – Каякентский могильник и поселения около Дербента.

Культурный подъем и связи с древневосточными цент-

рами через Закавказье особенно четко выявляются на Северном Кавказе по обнаруженным там в начале XX в. замечательным курганам у Майкопа и станицы Новосвободной.

Как установили ученые, Майкопский курган и курган у станицы Новосвободной относятся примерно к середине III тысячелетия до н. э.

Об этом свидетельствуют установленные раскопками параллели с культурой древнего города Двуречья – Лагаша (серебряные вазы и их орнаментация), большое сходство скульптуры быков и львов, а также розеток и медных топоров с памятниками другого древнего города Двуречья – Ура (период так называемой I династии), формы булавок из Новосвободной, аналогичные найденным в городе Кише и в древнейших слоях древнеиндийского города Мохенджо-Даро.

В период, о котором ведётся речь, на Северном Кавказе произошли очень большие изменения в производстве и культуре. К такому выводу легко прийти, если сравнить материалы из Нальчикского селища и могильника с материалами из Долинского поселения около Нальчика и из больших кубанских курганов.

Нальчикский могильник и селище восходят к самому началу энеолита на Северном Кавказе.

Археологи нашли там всего лишь один медный предмет. Глиняная посуда оказалась очень грубой. По всему видно, скотоводство было развито еще очень незначительно. Нет никаких данных о том, что там развивалось земледелие. Все орудия сделаны из камня. Они имеют очень архаический, неолитический облик и характерны для охотничье-рыболовческого быта. Для украшений также характерен прежний, неолитический вид.

Правда, необходимо отметить, что некоторые находки уже возможно говорят о каких-то связях с Закавказьем и Двуречьем. Так, например, в Нальчикском могильнике обнаружена серповидная пластина-кулон, которая совершенно аналогична шумерским, сделанным из агата. Это же можно сказать и о другой находке – каменной сверленой булаве.

Никаких следов, которые бы указывали на расположение здесь древних хижин, в Нальчикском поселении не было обнаружено. По всей вероятности, укрытием для его обитателей были легкие шалаши.

Совершенно обратная картина вырисовывается, когда мы исследуем поселение в Долинском. Его обитатели жили в прочных хижинах с плетеными стенами, которые обмазывали глиной.

Обнаружено большое количество каменных орудий, среди которых выделяются зазубренные пластинки, служившие лезвиями серпов. Кроме того, обнаружены мотыги и зернотерки, которые свидетельствуют о развитии мотыжного земледелия.

О развитии земледелия свидетельствую! и зерновые ямы около хижин поселения в Долинском.

Существовало здесь и скотоводство.

О том, что гончарное дело в этот период здесь достигло большого мастерства, говорит мастерски сделанная посуда. К тому же она стала более разнообразной – наряду со всевозможными мелкими сосудами выделывались большие корчаги, совершенно аналогичные найденной в Майкопском кургане.

И все же самого высокого развития в этот период достигло изготовление медных орудий.

Так, например, большое количество медных орудий – топоров, мотыг, тесел, ножей, кинжалов и т. д. – найдено в Майкопском и Новосвободненском курганах. Их формы очень напоминают формы медных орудий из Двуречья, а также с острова Крит XXVI – XXIII вв. до н. э.

Общий подъем культуры в большой степени определил и установление связей с древневосточными центрами, Что не могло не способствовать дальнейшему развитию культуры Северного Кавказа. Эти связи обнаруживаются как в формах медных орудий и украшениях и формах серебряных сосудов, так и в изобразительном искусстве – в рисунках, гравированных на серебряных майкопских вазах, в барельефных изображениях львов и розеток, украшающих костюм и пышный погребальный балдахин, в скульптурных фигурках быков и т. д.

Богатство погребального инвентаря и огромные размеры северокавказских больших курганов, которые выделяются на общем фоне неприглядных рядовых погребений, особенно подчеркивают, весь ход и направление изменений, проходивших тогда на Кавказе. Так, древнее единство рода все больше нарушалось, начало появляться общественное неравенство, стала выделяться родо-племенная знать.

Как считают специалисты, в середине III тысячелетия до н. э. Северный Кавказ по темпам своего развития в значительной степени обогнал другие области материковой Европы.

Раскопки в Грузии, в курганах Армении и Азербайджана – например, в Нагорном Карабахе – рассказывают об истории древних, вероятно, еще матриархальных общин. Основой их хозяйства являлись земледелие и скотоводство, которые возникли в Закавказье в неолитический период и получили дальнейшее развитие в III тысячелетии до н. э.

Необходимо отметить, что памятники медного века Закавказья имеют много общего с памятниками того же времени, которые обнаружены на территории Передней Азии.

Вместе с тем, памятники Закавказья отличаются некоторым своеобразием, которое указывает на самостоятельность развития племен, населявших этот район.

Не вызывает сомнения тот факт, что население Закавказья в еще большей степени, чем население Северного Кавказа, использовало достижения культуры народов Двуречья.

Закавказье являлось основным центром добычи обсидиана. В первой половине III тысячелетия до н. э. из него с большой охотой выделывали орудия в различных областях Двуречья, а также в Эламе. Через Закавказье южные изделия попадали на север.

РАЗВИТИЕ ЗЕМЛЕДЕЛИЯ В РАЙОНАХ ПОДНЕСТРОВЬЯ И НИЖНЕГО ДУНАЯ

Другой энеолитический центр образовался в Средней и Южной Европе.

В плодородных местностях Нижнего Дуная и Поднестровья еще в конце IV и в первой половине III тысячелетия жившие здесь племена занимались не только охотой и домашним скотоводством, но также и примитивным земледелием.

Единственным орудием обработки почвы здесь являлась мотыга – массивная палка с привязанным к ней костяным, каменным или роговым наконечником. Возделывание почвы было очень тяжелым делом, особенно если принять во внимание плотность травяного покрова среднеевропейских степей и Поднестровья.

Первобытные земледельцы, населявшие эти территории, жили уже не в разбросанных по дюнам на берегах рек и озер стоянках охотников и рыболовов с их временными жилищами – землянками. Они строили прочные зимние хижины, которые составляли большие поселения.

Во многих районах этой части Европы население столетиями оставалось на одном и том же месте, обрабатывая окрестные участки.

На Нижнем Дунае, в северной и средней части Болгарии, в Венгрии, в северо-восточной части Югославии, в Румынии и Молдавии обнаружены мощные напластования, достигающие нескольких метров толщины и образующие «жилые холмы». Это все, что осталось от древних поселений. Эти напластования мало чем отличаются от теллей – холмов Передней Азии, которые являются остатками древних поселений начала медного века.

В качестве наиболее характерных примеров этих поселений можно привести «жилые холмы» так называемой нижнедунайской культуры Болгарии, поселение Винча в Югославии, поселок Турдош в Южной Венгрии. Во второй половине III тысячелетия здесь больших успехов достигло производство медных изделий.

Венгерский каменный век в этот период характеризуется орудиями, которые не уступают ни китайским, ни малоазийским.

ТРИПОЛЬСКАЯ КУЛЬТУРА

Культура этого типа очень хорошо изучена по так называемым трипольским поселениям Украины, Северной Румынии и Молдавии, которые так названы по месту первых находок, сделанных украинским археологом В. В. Хвайко около села Большое Триполье Киевской области.Остатки трипольских поселений найдены в Северной Румынии, около сел Извоар и Кукутени, и на Украине по Днестру, около сел Дарабани, Незвишки, у Поливанова Яра, а также в ряде других мест.

Изучив эти поселки в достаточной степени, ученые пришли к выводу, что население здесь жило довольно продолжительное время. Первые дома они построили еще в начале III тысячелетия до н. э., ив некоторых поселениях жизнь продолжалась примерно до XVII в. до н. э.

Конечно, в этот огромный промежуток времени в жизни трипольцев произошли очень большие изменения. Особенно ярко об этом свидетельствует металлургия. Если, например, в древнейших слоях Кукутени можно встретить только отдельные следы изготовления медных изделий, то в более поздних слоях мы уже обнаруживаем бронзовые орудия и оружия, напоминающие по своему характеру бронзовые изделия других центров Средней Европы.

Большие изменения произошли и в отношении трипольской посуды. Если первоначально она украшалась резными полосами и лентами, то позднее богато расписывалась довольно сложными красочными узорами.

Вначале трипольские племена проживали на сравнительно небольшой территории в Восточном и Юго-Восточном Предкарпатье. Их древнейшие поселения не обнаружены восточнее Южного Буга. Однако достигнутый уровень развития экономики и культуры позволил им во второй половине III тысячелетия до н. э. занять обширные территории правобережной Украины, вплоть до Днепра, продвинуться на юг до Дуная и строить свои поселения на западе – в Трансильвании до реки Олт. На севере границу трипольских поселений можно определить по реке Тетерев. В Польше трипольские поселения обнаруживаются в районе Кракова.

Трипольские поселения представляли собой дома, которые строились по кругу. Иногда таких кругов было несколько. Если допустить одновременность существования всех домов, то некоторые поселения – например, поселение у села Владимировки на Украине, в районе Умани, – состояли почти из двухсот домов, которые располагались по шести концентрическим кругам.

Как правило, центр трипольских поселений Украины не застраивался. На широкой площади стояли только одни или два больших дома. Вероятно, они служили местом собраний обитателей поселка для обсуждения и решения каких-нибудь важных общинных вопросов.

Трипольский наземный глинобитный дом состоял из нескольких помещений. Часть из них служила для жилья, остальные составляли кладовые для запасов. В каждой комнате ставилась глиняная печь, топившаяся по-черному, в которой пекли хлеб. Также в комнатах ставились крупные сосуды для хранения зерна и зернотерки.

В глубине комнаты, у окна, помещали глиняный алтарь с расставленными на нем статуэтками женских божеств.

Если судить по устройству дома, в нем должно было обитать несколько семейных пар.

Сам же поселок был объединением родственных семей,

состоящих из нескольких поколений во главе со старшим в роде.

В это время еще был очень развит культ женщины-матери. Это позволяет полагать, что обитатели трипольских поселков еще не перешли на ту ступень развития первобытно общинного строя, которая характеризуется наивысшим развитием материнского рода.

Только в XVIII – XVII вв. до н. э. трипольцы все большее значение придают развитию скотоводства. В это время возрастает роль мужчины и появляются, особенно в погребальном обряде, черты, судя по которым можно говорить о переходе этих племен к патриархату.

Основным же занятием трипольцев было земледелие, которое выросло из древнего собирательства. Они сеяли пшеницу, ячмень, просо. Землю обрабатывали мотыгой, урожай снимали каменными серпами, зерно растирали на каменных зернотерках.

Во многом сходная с трипольской обнаружена культура в Туркмении (Намазга-Тепе, Анау и др., IV – III тысячелетия до н. э.) и в Закавказье (Квацхелеби в Грузии, Шенгавит в Армении, Кюль-Тепе в Азербайджане).