355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александр Бадак » Всемирная история в 24 томах. Т.1. Каменный век » Текст книги (страница 27)
Всемирная история в 24 томах. Т.1. Каменный век
  • Текст добавлен: 6 октября 2016, 00:09

Текст книги "Всемирная история в 24 томах. Т.1. Каменный век"


Автор книги: Александр Бадак


Жанр:

   

История


сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 39 страниц)

ПЕРЕСЕЛЕНИЕ В ДВУРЕЧЬЕ СЕМИТОВ

Об очень ранних сношениях шумеров с пастушескими семитическими племенами говорят несколько семитических слов, обнаруженных в древних шумерских текстах.

Вскоре и сами семитические племена стали появляться на территориях, где проживали шумеры. А уже в середине IIIтысячелетия до н. э. на севере Двуречья семиты стали являться наследниками и продолжателями шумерской культуры.

Вероятнее всего, самым древним из городов, основанных семитами, был Аккад, расположенный на Евфрате, недалеко от Киша, и, кстати говоря, появившийся значительно позже того, как были заложены важнейшие шумерские города. Аккад стал столицей государства, которое явилось первым объединителем всего Двуречья. Об огромном политическом значении этого города можно судить по тому факту, что даже после падения Аккадского царства северная часть Двуречья и дальше продолжала называться Аккадом, а южная часть сохранила название Шумер.

По всей видимости, к городам, которые основали семиты, необходимо отнести и город Исин, вероятно расположенный недалеко от Ниппура.

Особо важная роль в истории страны выпала на долю самого молодого из этих городов – Вавилона, расположенного на берегу Евфрата, к юго-западу от города Киша. Начиная с II тысячелетия до н. э. его политическое и культурное значение непрерывно возрастало. В I тысячелетии до н. э. его роль и значение были настолько огромными, что греки по имени этого города стали называть все Двуречье Вавилонией.

ДРЕВНЕЙШИЕ ШУМЕРСКИЕ ДОКУМЕНТЫ

Раскопки последних десятилетий дали нам большие сведения о политической, экономической и культурной жизни государств Двуречья задолго до их объединения во второй половине III тысячелетия до н. э. Благодаря раскопкам достоянием науки стали списки царских династий, которые правили в государствах Двуречья. Эти памятники были написаны на шумерском языке в начале II тысячелетия до н. э. в государствах Исина и Ларсы на основании списка, который был составлен в городе Уре лет за двести до этого.

На этих царских списках в огромной мере отразились местные предания тех городов, в которых списки были составлены или переработаны. Тем не менее, они являются основой установления более или менее точной хронологии древнейшей истории Шумера.

Для наиболее отдаленных времен шумерская традиция является настолько легендарной, что о ее историческом значении говорить очень сложно. Уже из данных Бероса, вавилонского жреца III в. до н. э., составившего сводный труд по истории Двуречья на греческом языке, было известно, что вавилонские жрецы делили историю своей страны на два периода – «до потопа», и «после потопа». В своем списке династий Берос насчитывает «до потопа» 10 царей, правивших в общей сложности 432 тыс. лет.

Таким же невероятным является число лет правления царей «до потопа», отмеченных в списках, составленных в начале II тысячелетия в Исине и Ларсе.

Не менее неправдоподобно и приводящееся число лет правления царей первых династий «после потопа».

Как уже отмечалось выше, при раскопках развалин древнего Урука и холма Джемдет-Наср археологи обнаружили документы хозяйственной отчетности храмов, которые частично или полностью сохранили рисуночный (пиктографический) облик письма.

Уже с первых веков III тысячелетия историю Шумера можно узнавать не только по вещественным памятникам, но также и по письменным источникам. В это время письмо шумерских текстов начало перерастать в характерное для Двуречья «клинообразное» письмо.

Так, например, благодаря табличкам, раскопанным в Уре и относящимся к началу III тысячелетия до н. э., можно сделать вывод, что царем в тот период здесь признавался правитель Лагаша. Кроме царя табличка упоминает и верховного жреца Ура – сангу. Вполне возможно, что царь Лагаша имел в своем подчинении и другие города, которые упоминаются в табличках Ура.

Однако около 2850 г. до н. э. Лагаш потерял самостоятельность и, скорее всего, стал зависимым от Шуруппака, города, который к этому времени имел огромное политическое значение в Двуречье.

Как утверждают документы, воины Шуруппака стояли гарнизонами в ряде городов Шумера: в Ниппуре, в Уруке, в Адабе, который располагался на Евфрате к юго-востоку от Ниппура, в Умме и Лагаше.

ХОЗЯЙСТВЕННАЯ ЖИЗНЬ ШУМЕРА

Не вызывает сомнения, что основным богатством Шумера были продукты сельского хозяйства. Однако в скором времени кроме земледелия начинает получать широкое развитие и ремесло.

В древнейших документах из Ура, Шуруппака и Лагаша упоминаются представители различных ремесел.

Раскопки гробниц I царской династии Ура (около XXVII – XXVI вв.) свидетельствуют о высоком мастерстве их строителей. В самих гробницах вместе с большим количеством убитых членов свиты царя (возможно, его рабов и рабынь), обнаружены шлемы, кинжалы, топоры и копья из золота, серебра и меди, которые говорят о высоком уровне металлургии Шумера. В это время развиваются новые методы обработки металла – гравировка, чеканка, зернь. Все более возрастало и хозяйственное значение металла. Об искусстве золотых дел мастеров свидетельствуют великолепные украшения, обнаруженные археологами в царских гробницах.

Своих залежей металлических руд в Двуречье не было. Уже в первой половине III тысячелетия до н. э. шумеры стали привозить золото, серебро, медь и свинец из других областей, занимаясь обменом. В обмен на шерсть, ткани, зерно, финики и рыбу они получали также дерево и камень.

Как правило, или происходил обмен дарами, или же налаживались полуторговые, полуграбительские экспедиции.

Впрочем, и в то время, вполне возможно, происходила настоящая торговля, которую вели тамкары – торговые агенты храмов, царя и окружавшей его знати.

Благодаря обмену и торговле в Шумере зародилось денежное обращение, несмотря на то, что в своей основе хозяйство все еще оставалось натуральным. Но, судя по документам, в качестве меры стоимости шумеры начали использовать медь, потом ее заменило серебро.

К первой половине III тысячелетия до н. э. относятся упоминания о случаях купли-продажи земель и домов. Причем, в текстах упоминаются не только продавцы земель и домов, получающие основную плату, но также и так называемые «едоки» покупной цены. Скорее всего ими являлись соседи и родичи продавцов, которым давалась определенная добавочная плата. Кроме того, плату получал и писец, который оформлял продажу.

Жизненный уровень древних шумеров еще был невысок. Среди хижин людей низшего сословия выделялись дома знати, но и люди среднего достатка жили в крохотных домах из сырцового кирпича, в которых циновки, связки тростника, заменявшие сиденья, и глиняная посуда являлись основной мебелью и утварью. Жилища очень плотно прижимались друг к другу, они располагались в узком пространстве внутри городских стен. Как правило, четверть этого пространства отводилась под храм и дворец правителя с хозяйственными постройками при них.

В городе имелись большие государственные закрома. Один из таких амбаров археологи раскопали в городе Лагаше в слое, который относится к 2 600 г. до н. э.

В качестве одежды древние шумеры носили набедренные повязки, грубые шерстяные плащи или прямоугольные куски материи, обмотав их вокруг тела.

Орудия труда были очень примитивны – мотыги с медными наконечниками, каменные зернотерки. Это делало труд земледельцев весьма тяжелым.

Что касается пищи, то все, естественно, зависело от того, какое общественное положение занимал человек. Так, например, раб получал около литра ячменного зерна в день. Знать была более «переборчива», хотя тоже не имела более изысканной пищи, чем рыба, ячменные и изредка пшеничные лепешки или каша, кунжутное масло, финики, бобы, чеснок и не всякий день – баранина.

ОБЩЕСТВЕННО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ

Несмотря на то, что от древнего Шумера до нас дошел целый ряд храмовых архивов, в том числе и те, которые относятся еще к периоду культуры Джемдет-Наср, в достаточной мере исследованы общественные отношения, описанные в документах только одного из храмов Лагаша XXIV в. до н. э.

Как считают некоторые ученые, земли, окружавшие шумерский город, делились в то время на естественно орошаемые и на высокие поля, которым было необходимо искусственное орошение. Кроме этого, еще имелись поля на болоте, т. е. на территории, которая не высыхала после разливов и поэтому требовала дополнительных осушительных работ для того, чтобы создать здесь почву, пригодную для сельскохозяйственных работ.

Некоторая часть естественно орошаемых земель считалась «собственностью» богов, но по мере перехода храмового хозяйства в ведение их «заместителя» – царя фактически становилась царской.

Видимо, высокие поля и поля – «болота» до момента своей обработки наряду со степью являлись той «землей, не имеющей хозяина», о которой говорится в одной из надписей правителя Лагаша Энтемены.

Для обработки высоких полей, так же и полей – «болот» требовались большие затраты труда и средств, поэтому здесь постепенно налаживались отношения наследственного владения.

Вполне вероятно, что именно об этих незнатных владельцах высоких полей в Лагаше свидетельствуют тексты, которые относятся к XXIV в. до н. э.

С возникновением наследственного владения начало разрушаться коллективное земледелие сельских общин. Тем не менее, в начале III тысячелетия этот процесс проходил еще достаточно медленными темпами.

Земли сельских общин размещались на естественно орошаемой территории. Хотя, конечно же, не вся естественно орошаемая земля разделялась между сельскими общинами. Как правило, они вели свое хозяйство в тех местностях, где этим не занимались ни царь, ни храмы. Только земли, которые не находились в непосредственном владении правителя или богов, были расчленены на индивидуальные или коллективные наделы. Между знатью и представителями государственного и храмового аппарата распределялись индивидуальные наделы, а за сельскими общинами сохранялись коллективные.

Из взрослых мужчин каждой общины создавались отдельные группы, которые и на войне и на сельскохозяйственных работах выступали совместно, под руководством своих «старост».

В Шуруппаке такие группы назывались гуруш («сильные», «молодцы»), в Лагаше в середине III тысячелетия они назывались гиублугаль («подчиненные царя»).

Как считают некоторые исследователи, «подчиненные царя» уже не являлись общинниками, а были оторванными от общины работниками храмового хозяйства. Однако если судить по некоторым надписям, то «подчиненные царя» вовсе не обязательно могли являться персоналом какого-либо храма. Они могли, к примеру, работать и на земле царя или правителя.

Вполне вероятно, что во время войны «подчиненные царя» являлись частью армии Лагаша.

Наделы, которые передавались отдельным лицам, а в некоторых случаях и сельским общинам, не были большими. Даже наделы знати равнялись всего нескольким десяткам гектаров. Надо заметить, что некоторые наделы оставались безвозмездно, а некоторые за налог, который равнялся части урожая.

Как правило, на полях храмовых, а позже и царских хозяйств владельцы наделов работали четыре месяца. Тягловый скот, плуг и другие необходимые орудия труда выдавались им из храмового хозяйства. И свои поля они тоже обрабатывали с помощью храмового скота, поскольку на своих небольших участках держать скот не могли. За четыре месяца работы в храмовом или царском хозяйстве они получали ячмень, а также в небольшом количестве – эммер, шерсть. В течение остальных восьми месяцев владельцы наделов кормились урожаем со своего участка.

Впрочем, необходимо отметить, что весьма распространена и другая точка зрения на общественные отношения в раннем Шумере. Согласно ей, общинными землями являлись в равной степени и естественно заливаемые и высокие земли, поскольку орошение последних требовало пользования общинными резервами воды и не могло быть осуществлено без больших затрат труда, возможных лишь при коллективной работе общин.

По этой же точке зрения, лица, которые работали на земле, выделенной храмам или царю – в том числе, на что есть указание источников, и на земле, отвоеванной у степи, – уже потеряли связь с общиной и подвергались эксплуатации. Они, как и рабы, работали в храмовом хозяйстве круглый год и получали за работу натуральное довольствие, а в начале также и земельные наделы.

Урожай, по этой точке зрения, на храмовой земле не считался урожаем общин. Работавшие на этой земле люди не имели ни самоуправления, ни каких-либо прав в общине или выгод от ведения общинного хозяйства, поэтому их следует отличать от собственно общинников, не вовлеченных в храмовое хозяйство и имевших право, с согласия большой семьи и общины, в которую они входили, покупать и продавать землю.

Согласно этой же точке зрения, и земельные владения знати не ограничивались наделами, которые они получали от храма.

Как уже было отмечено выше, рабы работали круглый год. Рабами становились пленные, захваченные на войне, рабы покупались тамкарами – торговыми агентами храмов или царей – за пределами государства Лагаш. Они использовались в качестве рабочей силы на строительстве и орошении каналов. Они охраняли поля от птиц, а также работали в садоводстве и отчасти в скотоводческом хозяйстве. Кроме того, их труд использовался в рыболовстве, которое в то время продолжало играть значительную роль.

Из-за тяжелых условий, в которых жили рабы, у них была огромная смертность. Имеются данные также и о приношении рабов в жертву.

ВОЙНЫ ЗА ГЕГЕМОНИЮ В ШУМЕРЕ

В связи с тем, что равнинные земли все больше осваивались, границы мелких шумерских государств со временем начали соприкасаться. А это вызвало ожесточенную борьбу между отдельными государствами за землю и за головные участки оросительных сооружений.

Эта борьба началась уже в первой половине III тысячелетия до н. э. Каждое из шумерских государств стремилось захватить контроль над всей ирригационной сетью Двуречья, что в конечном счете привело к борьбе за гегемонию в Шумере.

Для правителей государств Двуречья в надписях того времени встречаются два различных титула – лугаль и патеси (некоторые исследователи читают этот титут как энси).

Возможно, первый из титулов обозначал ни от кого не зависимого главу шумерского города-государства.

Термином патеси, вероятно, обозначался правитель государства, признававшего над собой господство какого нибудь другого политического центра. Такой правитель лишь исполнял роль верховного жреца в своем городе, а политическая власть находилась в руках у лугаля, которому патеси подчинялся.

Вместе с тем, лугаль – царь какого-нибудь шумерского города-государства – еще не являлся царем над другими городами Двуречья. По этой причине в первой половине III тысячелетия в Шумере было несколько политических центров, главы которых величались титулом царя – лугаля.

Одна из таких царских династий Двуречья в XXVII – XXVI вв. до н. э. или немного раньше правила в Уре, после того, как Шурупак потерял свое прежнее преобладающее положение. До этого времени Ур был зависим от близлежащего Урука, которому в царских списках отведено одно из первых мест.

В течение нескольких веков, если верить тем же спискам, большая роль отводилась и городу Кишу. Выше уже упоминалась легенда о борьбе между Гильгамешем, царем Урука, и Аккой, царем Киша, входящая в состав цикла эпических поэм Шумера о витязе Гильгамеше.

Сохранившиеся до наших дней памятники свидетельствуют о мощи и богатстве государства, созданного первой династией города Ура. Царские гробницы с их богатым инвентарем – замечательным оружием и украшениями – говорят о развитии металлургии и усовершенствованиях в обработке металлов – меди и золота.

Те же гробницы оставили нам и любопытные памятники искусства – например, «штандарт» (точнее – переносный балдахин) с изображениями военных сцен, выполненными в мозаичной технике.

Обнаружили археологи и предметы прикладного искусства, которые тоже отличаются высоким совершенством.

Кроме того, гробницы привлекают к себе внимание и как памятники строительного мастерства. В них мы обнаруживаем применение уже таких архитектурных форм, как свод и арка.

В середине III тысячелетия до н. э. на преобладание в Шумере претендовал Киш. Однако его вскоре опередил Лагаш.

При патеси Лагаша Эаннатуме (около 2470 г.) в тяжелой битве было разгромлено войско Уммы, когда патеси этого города, поддержанный царями Киша и Акшака, осмелился нарушить древнюю границу между Лагашем и Уммой.

О своей победе Эаннатум поведал в надписи, которую вырезал на большой каменной плите, покрытой изображениями. На этой плите изображен главный бог города Лагаша Нингирсу, который набросил сеть на войско врагов,

а также победоносное наступление войска Лагаша, его триумфальное возвращение из похода и т. д.

В науке плита Эаннатума известна под названием «Стелы коршунов». Оно дано по одному из изображений, в котором показано поле битвы, где коршуны расправляются с трупами убитых врагов.

Благодаря своей победе Эаннатум восстановил границу и вернул захваченные ранее врагами плодородные участки земли.

Кроме того, ему также удалось одержать победу над горцами Элама – восточными соседями Шумера.

Впрочем, военные успехи Эаннатума не принесли длительный мир Лагашу. После смерти правителя опять началась война с Уммой. Ее победоносно закончил Энтемена, племянник Эаннатума, успешно отражавший также и набеги эламитов. Когда же пришли к власти его преемники, наступило ослабление Лагаша. Вероятно, он опять подчинился Кишу.

Однако и власть последнего также не была долговечной. Возможно, этому в немалой степени поспособствовали усиленные боевые действия семитических племен. В борьбе с южными городами Киш также стал терпеть тяжелые поражения.

ВОЕННАЯ ТЕХНИКА

Усовершенствованию военной техники Шумера очень способствовали постоянные войны, которые велись между его государствами, а также рост производительных сил.

О развитии военной техники можно судить, если сопоставить два замечательных шумерских памятника.

Первым и более древним из них является уже упоминавшийся выше «штандарт», обнаруженный археологами в одной из гробниц Ура. Он с четырех сторон был украшен мозаичными изображениями. На лицевой стороне показаны сцены войны, а на обратной – победное шествие. На лицевой стороне, в нижнем ярусе, показаны колесницы, запряженные четверками ослов, попирающих копытами распростертых врагов. В кузове четырехколесной колесницы были изображены стоящие возница и вооруженный топором боец. Их прикрывал щиток передка кузова. К переду прикреплен колчан с дротиками. Во втором ярусе, слева, изображена пехота. Она вооружена тяжелыми короткими копьями и наступает редким строем на врага. Головы воинов, как и головы возницы и бойца на колеснице, защищены шлемами. Туловище пеших воинов укрыто длинным защитным плащем, возможно, изготовленным из кожи. Справа показаны легковооруженные воины, которые добивают раненых врагов и угоняют пленных.

Надо полагать, на колесницах сражались царь и окружающая его высшая знать.

С развитием шумерской военной техники укреплялась тяжеловооруженная пехота, которая теперь уже с успехом могла заменить колесницы. Об этом новом этапе в развитии вооруженных сил Шумера говорит уже упомянутая «Стела коршунов» Эаннатума.

На одном из изображений стелы мы обнаруживаем плотно сомкнутую фалангу из шести рядов тяжеловооруженной пехоты в момент ее неудержимого наступления на врага. В руках у бойцов тяжелые копья. Их головы защищены шлемами, а туловище от шеи до ступней ног спрятано под большими четырехугольными щитами. Щиты эти на-

столько тяжелые, что их приходилось держать особым щитоносцам.

Почти не видно колесниц, на которых раньше сражалась знать. Теперь представителей знати мы находим в пешем строю, в рядах тяжеловооруженной фаланги.

Вооружение шумерских фалангитов было настолько дорогим, что его могли иметь лишь люди, обладающие сравнительно большим земельным наделом. Люди, у которых были маленькие земельные наделы, в войске служили легковооруженными. По всей вероятности, и боевая ценность их была не очень значительной: они лишь добивали уже побежденного противника, в то время как исход сражения решала тяжеловооруженная фаланга.

ОБОСТРЕНИЕ КЛАССОВЫХ ПРОТИВОРЕЧИЙ

Борьба между свободными общинниками и рабовладельческой знатью, как и между различными группировками знати, получает все большее распространение при становлении рабовладельческого строя в период складывания и развития рабовладельческого государства в Шумере. В немалой степени обострению этой борьбы способствовали и частые войны.

Источники, по которым у нас складывается впечатление о развитии этой борьбы, сохранились в виде документов хозяйственной отчетности одного из храмов города Лагаша в начале XXIV в. до н. э. Кроме того, они дошли до нас в исторических надписях одного из лагашских правителей того же периода – Урукагины, объявлявшего в них о ряде своих реформ.

Судя по хозяйственной отчетности предшественников Урукагины, в то время продолжался рост экономической мощи патеси и окружавшей его знати. Опираясь на свою экономическую мощь, а часто пользуясь и неприкрытым насилием, патеси и знать пытались окончательно захватить господство над слабеющими общинами.

Об этом ярко свидетельствует терминология документов хозяйственной отчетности. Если прежде некоторая часть государственного имущества Лагаша (храмовое хозяйство) – земли, скот, рабы и т. д. – считалась собственностью главных богов государства – Нингирсу, его жены Бау и их сына – и только управлялась патеси, то при ближайших предшественниках Урукагины эти угодья становятся собственностью самого гатеси, а также его жены и детей.

Таким образом, патеси и его окружение использовали земли и другое имущество храмов бога Нингирсу и связанных с ним божеств исключительно для себя.

Если же говорить о владении храмов в пригородах области Лагаша, то хотя патеси как бы и не считались законными собственниками их хозяйства, но получали от них очень большую выгоду. Например, они использовали скот этих храмов для обработки своих угодий, отбирали тягловый скот у верховных жрецов, а их зерном распоряжались должностные лица патеси.

Согласно веками установившемуся праву храмовые земли сдавались свободным земледельцам при условии уплаты ими умеренного налога. Теперь же еще брались и налоги в пользу патеси и поддержавшей его знати. По причине того, что в предшествующие периоды патеси и знать присваивали себе некоторую часть общинных земель, а также по причине дальнейшего роста населения, земельный надел свободного, работающего на храм, сократился до полугектара. Понятно, что на таком наделе можно было прокормиться только небольшой семье.

Вместе с тем труд общинников, работавших раньше на государственной храмовой земле в течение 4 месяцев (за что они получали некоторую прибавку к своему урожаю), значительно уменьшился.

Патеси и знать рассматривали корабельный люд, рыбаков и пастухов, которые сами вносили причитавшиеся с них налоги, не как лиц, ведущих самостоятельное хозяйство, а как работников на угодьях, находившихся в непосредственном владении и управлении знати. К ладьям, сетям рыбаков, к стадам пастухов патеси были приставлены чиновники, которые на месте взимали налоги. Такие же чиновники собирали подать зерном у жрецов с их наделов, которые были расположены в заболоченной местности.

Второстепенные служители культа, владевшие на заболоченной земле, были выходцами из низших слоев населения. Они занимались техническим обслуживанием культа – в противоположность жрецам, представителям знати, которые являлись выполнителями основных обрядов культа и имели функции общего хозяйственного надзора в храмах.

Входившая в состав храмовой коллегии центральных храмов Лагаша знать брала большие налоги с верховных жрецов храмов пригороде Лагашской области, а это, конечно же, не могло не вызывать недовольство со стороны населения пригородов, которым на деле приходилось рассчитываться.

Патеси и знать отменили и древнее судопроизводство общин. Об этом говорит один из текстов надписи Урукагины: «Начиная с северной границы области Нингирсу до моря были поставлены чиновники суда».

Младшие братья общинников, которые в случае необходимости заменяли своих старших братьев на государственно-храмовых работах, теперь, как свидетельствует одна из надписей, должны были по требованию патеси и знати работать над каким-либо ирригационным сооружением, не получая за свой труд никакой оплаты. Ремесленники обязаны были платить особую подать, так называемую «подать руки».

Опорой знати являлось ядро войска, теперь уже набиравшееся в основном из знати и богатейших представителей свободного населения. Эта часть войска называлась «воинами патеси» в противоположность ополчению, состоящему из низших слоев населения, и имела особый, привилегированный статус.

Отсутствие правовой базы государства нередко приводило к грабежам и незащищенности экономически более слабых хозяйств. Нередки были случаи, забирали скот и дома у «подчиненных царя», осуществляли произвол над их женами и, тем более, вдовами. Иногда дело доходило до убийств.

Число полноправных граждан Лагаша в XXV в. до н. э., скорее всего, равнялось приблизительно 3 600 человек, в то время как число свободного, низшего населения, не считая рабов, достигало несколько десятков тысяч.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю