Текст книги "Адмирал Д. Н. Сенявин"

Автор книги: Александр Шапиро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

Когда 16 апреля турецкая эскадра спустилась к выходу из Дарданелльского пролива и задержалась здесь. Сеиявин отделил уже не один, а четыре линейных корабля. Он приказывает Грейгу отправиться с кораблями «Ретвизан», «Рафаил», «Елена» и «Селафаил» к острову Лесбос и крейсировать между этим островом и Хиосом до I мая. Побочной целью этого крейсерства была борьба на сообщениях, которые вели к одному из важнейших турецких портов Смирне (Измир). Но главная цель, которая преследовалась при отделении отряда Грейга, заключалась не в захвате нескольких торговых судов перед Смирной, а в том, чтобы разделением своих сил «поощрить турок вытти из Дарданелл». В приказе Грейгу говорится, «что турки, увидевши здесь наши силы посильные себе, может статься, предпримут вытти из Дарданелл». Сеня-внн добавлял, что в случае выхода противника он намеревается идти на соединение с Грейгом и дать противнику возможность беспрепятственно спуститься к Тене-досу. Командующий был уверен в стойкости своего тенедосского гарнизона и не сомневался в том, что туркам не удастся его одолеть до тех пор, пока оба отряда русских кораблей не успеют соединиться и атаковать турецкий флот⁰.

Производившееся с демонстративными целями разделение сил нс дало полностью результатов, которых ожидал Сенявин: отряд Грейга, выполнив задание, успел возвратиться к Тенедосу, а турецкие корабли все еще стояли под защитой дарданелльских батарей, не решаясь выйти в Эгейское море. И все же нельзя считать демонстративные действия Сенявина совсем безрезультатными: в какой-то мере они дезориентировали противника относительно намерений русского командования. Готовясь к выходу из Дарданелл и к изгнанию русских с Тенедоса, турки хотели надеяться, что им удастся избежать боя с русской эскадрой. Демонстративные действия отряда Грейга укрепляли их в этих надеждах. Можно было предполагать. что Сенявин и сам не собирается вступать в бой, если, имея перед собой значительные силы противника, не заботится об объединении своих сил. Очевидно, турки руководствовались этими соображениями, когда решились наконец выйти из Дарданелльского пролива.

4 мая турки получили подкрепления из Константинополя, и состав их эскадры был доведен до 8 линейных

14 З.ч к. 173

209

кораблей, 7 фрегатов и 54 легких кораблей и канонерских лодок. К этому времени было подготовлено около 5000 человек для десанта на Тснедос. Данные разведки позволили Сенивину установить, что принявший командование турецкой эскадрой Сеид-Али намеревается выйти из Дарданелл для обеспечения десанта. В то же время на анатолийском берегу против Тенедоса удалось обнаружить неприятельских офицеров (среди них были и французы), производивших рекогносцировку.

7 мая в б час. 30 мин. пост наблюдения подал сигнал, извещающий о том, что в проливе снимаются с якоря один линейный корабль и один фрегат. Вслед за ними снялись с якоря и стали выходить остальные турецкие корабли. К 11 час. 45 мин. флот противника уже находился в Эгейском море, причем 9 более крупных боевых кораблей стали на якорь, а остальные находились под парусами.

Получив первые донесения о выходе противника, Се-нявин приказал всей эскадре приготовиться к походу. Личному составу, находившемуся на острове, было приказано немедленно явиться на корабли. В 11 час. 45 мин. командующий созвал командиров кораблей на военный совет, после которого эскадра снялась с якоря и ушла к острову Имброс. В рапорте царю Дмитрий Николаевич писал, что, предпринимая этот маневр, он «имел в предмете... дать неприятелю более способу устремиться на остров (Тснедос. – А. Ш.) и тем самым отвести его далее от пролива». Сенявин хотел воспользоваться обычными в этом районе в это время года северными ветрами, чтобы, обойдя остров Имброс, «выйти у неприятеля на ветр, отрезать его от пролива и атаковать».

Приняв решение об уводе эскадры, Сенявин ио-преж-нему был уверен в том, что туркам не удастся быстро овладеть крепостью. И эта уверенность полностью оправдалась. Больше того, противнику не удалось даже высадить десант на остров. 8 мая турки дважды пытались зацепиться за берег, но оба раза были сброшены в море русскими мушкетерами и гренадерами ⁷.

Блокада Дарданелл осуществлялась в трудных условиях. Русский флот располагал меньшим количеством кораблей и значительно худшей ремонтной базой, чем заблокированный им флот турок. К тому же турецкие корабли располагали в Мраморном море достаточно ши-

роким водным районом, чтобы систематически проводить учения и совершенствовать свою боевую подготовку. В этом отношения они находились в гораздо более выгодных условиях, чем -корабли французов, подвергавшиеся во время наполеоновских войн английской блокаде в портах с ограниченной акваторией ⁷⁶. База русских блокадных -сил находилась у самого побережья противника и под постоянной угрозой нападения. Необходимость защиты Тенедоса до известной степени сковывала свободу маневра эскадры. Все эти трудности необходимо учитывать при оценке организованной Ссиявиным блокады Дарданелл.

Русские и западные (особенно английские) флотоводцы добились во второй половине XVIII и в начале XIX века серьезных успехов в организации и проведении блокады. Но им далеко не всегда удавалось полностью прервать сообщения с заблокированным портом и предотвратить прорыв блокады. Сенявииу же удалось наглухо закрыть для судов противника Дарданелльский пролив. Достигнутый им успех в значительной степени объясняется удачным выбором позиций для дозорных кораблей у самого входа в пролив и постоянной готовностью главных сил в любой момент поддержать блокадный дозор.

Сенявин лучше, чем кто бы то ни было до него, решил такую трудную задачу, как принуждение противника к бою с помощью хорошо организованной блокады. С точки зрения развития военно-морского искусства, это является наиболее интересной особенностью блокады Дарданелл в 1807 году.

ГЛАВА XXI

ДАРДАНЕЛЛЬСКОЕ СРАЖЕНИЕ

Сенявину не удалось обогнуть остров Имброс и отрезать турецкий флот от Дардамелл. Сначала штиль, а затем противные ветры задержали русскую эскадру у западных берегов Имброса на двое суток. А так как на больший срок опасно было оставлять гарнизон Тенедоса без поддержки флота, Дмитрий Николаевич решил вернуться. Утром 10 мая эскадра уже возвратилась и, стоя на якоре у Тенедоса, вела энергичную подготовку к бою. В 7 часов на флагманский корабль Сенявика были собраны на совещание командиры кораблей, а тотчас же вслед за ними командующий собрал комиссаров, ведавших материальным обеспечением боя.

С утра дул легкий северо-западный ветер, и турецкая эскадра занимала по отношению к русской наветренное положение. По словам Сенявина, ветер был «самый удобный атаковать туркам нас, буде бы они были к тому расположены». Но командующий турецким флотом Сеид-Ал и не был расположен атаковать русскую эскадру. Тогда Сенявин сам атаковал турок, как только выиграл ветер. Когда около 13 часов задул свежий юго-западный ветер, он подал сигнал «приуготовиться к походу как возможно скорее». Последовавший затем (около 14 часов) ¹ сигнал «построиться в линию баталии» был выполнен очень быстро: уже через полчаса вся эскадра была под парусами в ордере баталии и следовала к турецкому флоту.

Помня, какую роль в сражении у мыса Калиакрия сыграл созданный Ушаковым резервный отряд из фрегата

и легких кораблей, Сенявин решил использовать опыт своего учителя. Но он в этот тактический прием внес и свое новое. Если в сражении при Калиакрии легкие корабли были использованы лишь па заключительном этапе боя для преследования отходившего противника, то Сенявин приказал им искать объект для атаки сразу же после начала боя. Приказом от 10 мая, за несколько часов до Дарданелльского сражения, он подчинил входившие в эскадру легкие суда командиру фрегата «Венус» Раз-возову. После того как эскадра вступит в бой, писал Сенявин в этом приказе, «предоставляется благоразумию вашему ударить с корсарскими судами ⁷⁷ на неприятеля, где только откроется более вам удобств на поражение». Для начала атаки легкими судами Сенявин установил специальный сигнал, однако он предоставил Развозозу право действовать самостоятельно, не дожидаясь сигнала с «Твердого» (флагманский корабль Сенявина) ².

В период сближения с противником корсарские суда должны были «весьма исправно наблюдать промер глубины». Использование для этой цели легких судов, которые прежде, по догмам линейной тактики, обычно укрывались за линией баталии ³, было проявлением тактического новаторства Сенявина и вполне оправдывалось обилием отмелей и другими навигационными опасностями, с которыми был связан бой у Дарданелл ⁴.

Увидев, что русская эскадра вступила под паруса, турецкие корабли поторопились сняться с якоря, чтобы укрыться в Дарданеллах. На «Твердом» был поднят сигнал: нести все возможные паруса и атаковать неприятеля. Однако ветер стих, и эскадра задержалась, а ее боезон порядок расстроился. Лишь около 18 часов задул западный ветер, позволивший русским вновь устремиться на противника. Западный ветер был использован и турками, возобновившими отход -к Дарданеллам.

День уже клонился к вечеру. И все же Сенявин не хотел упускать малейшей возможности для нанесения удара противнику, хотя отлично понимал, что бон будет сопряжен с особыми трудностями, поскольку противник приближался к своим береговым батареям.

Турки отходили в беспорядке, а один из их линейных кораблей отстал от других. Чтобы помешать этому кораблю соединиться с эскадрон, командир фрегата «Ве-нус» по собственной инициативе пошел на сближение с ним. Сеиявнн одобрил эту инициативу и подал «Бонусу⁷⁸ сигнал нагнать этот турецкий корабль.

«Ретвизан», «Рафаил» и «Селафаил» (как и фрегат «Венус») находились в 18 часов ближе к турецкому флоту, чем остальные русские корабли ⁷⁸. Они должны были первыми вступить в бой, чтобы стеснить маневр турок и задержать их до подхода главных сил русских. Особенно важная и трудная задача была возложена Се-нявнным на линейный корабль «Селафаил», которым командовал один из наиболее талантливых офицеров эскадры капитан 2 ранга Рожнов. Если «Ретвизан», «Рафаил» и «Венус» наносили удар по концевым кораблям турецкой эскадры, то «Селафаил», оказавшийся перед боем «в довольно близком расстоянии» от головных турецких кораблей и, в частности, от флагманского корабля капудан-паши, получил от Сенявииа приказание идти «прямо под корму» этого корабля и «сражаться с ним проходя под парусами» ⁷⁹.

В 18 час. 15 мин. «Ретвизан» и «Рафаил» начали бой. «Ретвизан» подошел к вице-адмиральскому кораблю турок и «зделал ему в корму залп с правой стороны», а затем поразил двумя залпами его задний мателот⁸⁰. После этого «Ретвизан» пошел к тому отделившемуся от турецкой эскадры кораблю, с которым уже сражался «Венус». Пройдя за кормой у этого корабля и поразив его продольным залпом, «Ретвизан» прошел затем вдоль его левого борта и дал еще два залпа. Но в это время на

нтсм и отделе рукописей Государственной публичной библиотеки имени М. I

^-

’. Салтыкова-Щедрина. 11уб.1нкуегсн виерные).

флагманском корабле Грейга разорвалась пушка, причинив ряд поломок и ранив 12 матросов. Наступила временная заминка, и «Ретвизан» уступил свое место подоспевшему «Рафаилу». Однако он не вышел из боя, а стал спускаться к другим турецким кораблям ⁵.

«Селафайл» начал бой в 18 час. 30 мин. Он был встречен «жестокой пальбой» с флагманского корабля Сеид-Лли и следовавшего за ним 70-пушечиого корабля.' Но, несмотря на то что остальные русские корабли не могли сразу прийти к.нему на помощь, «Селафаил» смело атаковал противника. Сначала он левым бортом вел огонь по 70-пушечному кораблю турок, а затем спустился под корму турецкого флагмана. Продольный залп, данный «Селафаилом» с правого борта, заставил Сеид-Али изменить курс и задержать свое стремительное бегство в Дарданеллы. Поворотя через фордевинд *, «Селафаил» вторично обрушил на него продольный залп ⁶.

К этому моменту к флагманскому кораблю капудап-паши успел подойти «Твердый». Свиньин, находившийся на борту этого корабля, восторженно рассказывает, как «Твердый» «летел на всех парусах, палил с обоих бортов» и искал «гордого сопротивника – мочнаго капитан-пашу», как в тумане показался «кровавый флаг Али», как, поравнявшись с турецким флагманским кораблем, «Твердый» «дал целым бортом залп». «Онемение на несколько минут неприятеля показало, сколь разрушителен был удар сей». Рапорт капитана 2 ранга Рожнова, написанный гораздо более сухим, лаконичным и точным языком, чем мемуары дипломата Свиньина, подтверждает, что «Твердый» воспользовался вынужденной задержкой Сеид-Али у входа в Дарданеллы и атаковал его. При этом «Твердый» подошел так близко к турецкому флагману, «что реи с реями почти сходились» ⁷.

Сеиявин, учитывавший опыт предшествовавших войн с турками, стремился в первую очередь нанести удар по флагманам. Не случайно он искал корабль капудаи-паши. Но, атакуя его, «Твердый» вынужден был приблизиться к европейскому берегу Дарданелл и оказался, наконец, у самой крепости. А пока он поворачивал на обратный галс, Сеид-Али вновь устремился в пролив.

♦Поворот через фордевинд – поворот, при котором лиция ветра пересекается кормой корабля.

«Села фа ил» в третий раз успел пройти у него за кормой и поразить его продольным залпом, после чего капудаи-пашинекий корабль, сильно избитый, укрылся в Дарданелльском проливе.

Продолжая бой, «Селафаил» подошел под корму другого турецкого корабля, также идущего к проливу, и сделал несколько залпов. Искусно маневрируя и часто меняя галсы, «Селафаил» трижды выходил ему под корму, причем в последний раз «палил по нем более четверти часа». Рожнов пишет, что во время этой атаки турецкий корабль даже нс отстреливался, «почему видеть можно, что он защищаться не мог, а отдаваться не хотел, надеясь успеть уйти в пролив». Только благодаря тому, что бой происходил у самого входа в Дарданелльский пролив, этот корабль противника не был окончательно уничтожен или захвачен.

Когда флагманский корабль Сеид-Али укрылся в проливе, «Твердый» устремился на один из двух кораблей, шедших под вице-адмиральским флагом. По словам Свиньнна, бой с этим кораблем продолжался «до самой невозможности» и причинил противнику немалые потери.

С одним из вице-адмиральских кораблей вел бой н «Уриил», подошедший к противнику около 19 часов. В ходе боя турецкий корабль сошелся так близко с «Уриилом», что сломал об его такелаж свой утлегарь ⁸¹. Панафидин выражает недоумение по поводу того, что командир «Уриила» Быченский не воспользовался таким сближением с турецким флагманом, чтобы схватиться с ним на абордаж. Мысль была совершенно ложная, высказывает свою догадку Панафидин, что турки зажгут своп корабль, уничтожив таким образом и абордирующий их русский корабль ⁸.

Быченский дал иное объяснение своим действиям.

В рапорте Сенявину он писал, что решил отойти от находившегося рядом с ним флагманского корабля для того, чтобы уступить место идущим сзади «Селафаилу», «Ярославу», «Елене» и «Скорому». Так или иначе, удобный момент для абордажа был упущен.

Корабль «Сильный» вел бой последовательно с двумя приближавшимися уже к проливу флагманскими кораблями, причем по каждому из них было дано по нескольку залпов. Более продолжительной была перестрелка «Сильного» с нефлагманеким кораблем турок. Чтобы приблизиться к этому кораблю, капитан-командор Игнатьев, который командовал «Сильным», приказал поворачивать’ оверштаг ^{82 83. Но «по тихости ветра, скоро поворотить не могли». Воспользовавшись этим, турецкий корабль усилил огонь, причем прямым попаданием ядра в голову был убит Игнатьев. Принявший командование капитан-лейтенант Шишмарев приказал сблизиться с турецким кораблем. «Сильный» преследовал его неотступно даже после того, как попал под огонь береговой артиллерии. Лишь с наступлением темноты он прекратил преследование и пошел на соединение со своим флотом9.}

Преследуя турок, русские корабли вели бон по способности. То спускаясь, то приводясь к ветру то убавляя, то прибавляя парусов, они часто заходили кораблям противника под корму (и реже с носа) и поражали их продольными залпами. Русские смело атаковали противника, несмотря на то, что при этом они попадали под огонь береговых батарей, а иногда оказывались среди неприятельских кораблей и вынуждены были сражаться на оба борта. На оба борта сразу сражались «Твердый», «Скорый» и «Мощный». Из шканечного журнала ⁸⁴ «Елены» мы узнаем, что она вошла в интервал между двумя турецкими кораблями и палила по ним с обоих бортов. В журнале говорится, что и другие русские корабли действовали так же, «преграждая им (туркам. – А. Ш.) путь»¹⁰. Благодаря действиям русской эскадры, не все турецкие корабли смогли до наступления темноты спастись в проливе. Уклоняясь от атак, некоторые из них приткнулись к мели у азиатского берега.

Около 20 часов наступила темнота и сражение стало стихать, причем часть’русских кораблей вперемежку с туредкими относило к неприятельским крепостям. С крепостей били мраморными ядрами, которые причиняли кораблям гораздо более серьезные повреждения, чем ядра ^корабельной артиллерии. В особенно трудном положении ‘оказался «Твердый», который был отнесен на такое близкое расстояние к берегу, что его доставал даже ружейный огонь. Но русские моряки сумели выйти из трудного ' положения. «Твердый» отбуксировался шлюпками от берега и, отойдя к острову Мавро, стал на якорь. Здесь же собрались и все остальные корабли русской эскадры.

Утром 11 мая было обнаружено, что один из застрявших у азиатского берега турецких кораблей все еще не смог сняться с мели. Два корабля, укрывшиеся накануне в проливе, к утру были вынесены из устья Дарданелл в море¹¹. Один из них нес вице-адмиральский флаг. Как только позволил ветер, Сенявин выделил отряд в составе «Ретвизаиа», «Села фа ил а», «Скорого», «Ярослава» | и фрегата. Командиру отряда Грейгу приказано было отрезать противника от пролива и атаковать его, «если на месте откроется возможность» к тому.

Не имея возможности близко подойти к сидящему на мели турецкому кораблю, отряд обстрелял его, а затем атаковал корабли, находившиеся под парусами. Рожнов рапортовал Сенявину, что «вред», который «Селафаил» и «Ретвизан» причинили одному из этих кораблей, «до– , вольно виден был... по разбитым и расстроенным парусам и по многим пробоинам в боках». Спасаясь от преследования, он едва смог дойти до батарей европейского берега и перед ними сел на мель. Вице-адмиральскому кораблю также не удалось войти в глубь пролива. Русский отряд «гнал его до тех пор, что он стал на мель» возле азиатской крепости.

Донося о действиях отряда командующему, Гренг писал: «усердие и деятельность» офицеров и матросов позволяли «несумнеино» надеяться, что задача будет полностью выполнена. Неприятельские корабли были бы уничтожены, «естьли бы местоположение и близость неприятельских укреплении к сему не возпрепятствовали»¹². |

Недостаточные глубины не дали русскому отряду приблизиться к сидевшим на мели турецким кораблям. Мешал этому и огонь береговых батарей. Поэтому Сенявин приказал отряду прекратить бой и вернуться на соединение с эскадрой.

В рапорте царю Сенявин писал, что турецкие корабли получили значительные повреждения и «понесли чрезвычайные потери в людях». По мнению Броиевского, эти потери достигали двух тысяч человек. Несколько кораблей оказались неспособными *к дальнейшей службе¹³. К сожалению, мы не располагаем турецкими источниками, которые позволили бы проверить показания Броиевского и Сенявина. Но хороню известно, что в Константинополе расценили результат Дарданелльского сражения как тяжелое поражение. А Сеид-Али, чтобы как-нибудь отвести от себя обвинения, приказал удавить вице-адмирала и двух командиров кораблей, причем эта экзекуция была произведена на его флагманском корабле.

Русской эскадре победа досталась малой кровью. В бою было убито 26 и ранено 50 матросов *. Из офицерского состава получили ранения б человек (считая одного гардемарина), а командир «Сильного» капитан-командор Игнатьев был убит. Наибольшие повреждения русским кораблям причинила крепостная артиллерия. Так, на «Рафаиле» и на «Ярославе» мраморными ядрами были пробиты оба борта. «Твердый», который чаще и ближе других кораблей подходил к неприятельским крепостям, имел и наибольшее количество повреждений: 10 пробоин в корпусе и 47 в парусах.

Необходимо отметить, что смелая и решительная атака русских моряков деморализовала противника и дезорганизовала огонь его корабельной артиллерии. При приближении русских кораблей на близкую дистанцию турецкие корабли ослабляли, а иногда и вовсе прекращали артиллерийскую стрельбу; стрельба же с дальнего расстояния причиняла малый ущерб русским. Поэтому некоторые корабли, участвовавшие в Дарданелльском сражении, не имели ни одной пробоины, а иногда неприятельские ядра, попадая в борт, не пробивали его, а застревали в обшивке Ч

Если туркам понадобился для восстановления боеспособности эскадры более чем месячный срок, то русские моряки исправили все повреждения в течение одного – двух дней. Об этом свидетельствуют дошедшие до нас рапорты командиров кораблей ¹⁵. Данные о потерях сто-

– * В том числе 12 человек, раненных при разрыве пушки на «Ретеизане».

рок, о размерах повреждений и сроках их ликвидации являются убедительным доказательством боевого мастерства моряков сенявинской эскадры.

Гордостью за русского воина проникнуты посвященные Дарданелльскому сражению .рапорты командиров кораблей. Так, командир «Уриила» писал о храбрости и усердии офицеров и гардемарин и о желании, с которым вступили в сражение матросы. Командир «Ярослава» отмечает «великое рачение» матросов и офицеров; в рапорте командира «Скорого» говорится об «отличной ревности», с которой вел бой весь личный состав¹⁰.

Условия, в которых протекало Дарданелльское сражение, затрудняли решительный разгром эскадры противника. Береговые батареи, отмели и течения сковывали маневр, направленный на то, чтобы отрезать туркам путь в пролив, а близость пролива и батарей, благоприятный западный ветер и наступившая через два часа после начала боя темнота помогали туркам бежать от своих преследователей ¹⁷.

И все же успех русского флота мог быть выше, если бы в ходе сражения не были допущены серьезные ошибки.

Характеризуя особенности морского боя своего вре-менн, Панафидии писал, что «неприятель, желающий уйти и имеющий целый рангоут, всегда успеет в том». Сенявин отлично учитывал это и еще за три месяца до Дарданелльского сражения потребовал от командиров кораблей, чтобы, сражаясь па ходу, они старались «обить верх, то есть мачты, такелаж и паруса». Однако это требование не было выполнено. В специальном циркуляре, разосланном командирам кораблей после Дарданелльского сражения, Сеняв-ин писал, что стрельба производилась «напротив данного... предписания», главным образом по корпусу турецких кораблей. Лишь на одном из них, да и то под конец сражения, была, перебита часть снастей. На остальных же мачты и реп остались на месте.

Вероятность попадания в рангоут была, конечно, меньшей, чем вероятность попадания в корпус. Стремясь нс пропустить ии одного выстрела мимо цели и надеясь таким образом «более сделать вреда неприятелю», русские моряки, по словам Панафидина, стреляли главным образом в корпус. При этом они недостаточно учитывали, что

противнику труднее было бы уйти от преследования, если бы он имел больше повреждений в рангоуте¹⁸.

Анализируя действия командиров кораблей в Дарданелльском сражении, Сенявин обратил их внимание на то, что, вступив в бой с -каким-либо из неприятельских кораблей, они не доводили дела «до вершения победы» и часто переносили огонь на новые объекты. Как уже было сказано, в самом начале боя «Ретвизан», на котором нес флаг контр-адмирал Грейг, ограничился одним залпом в корму вице-адмиральского корабля и двумя залпами по его заднему мателоту. Так же действовали и некоторые другие корабли эскадры.

Сенявин не одобрил действия «Уриила», который, вплотную сойдясь с турецким вице-адмиральским кораблем, не предпринял решительной атаки и не схватился с ним на абордаж. Командир «Уриила» доносил, что он «предоставил» турецкого вице-адмирала своим задним мателотам – «Селафаилу», «Ярославу», «Елене» и «Скорому». Очевидно в этой связи Дмитрий Николаевич указал, что на будущее время командиры кораблей никоим образом не должны упускать возможности атаковать неприятеля с кратчайшей дистанции. Если же «другой корабль будет иметь случай вам помочь, то посторониться ему можете, но не выходя отнюдь из длины картечного выстрела». При попытке противника прорваться и уйти, пишет далее Сенявин, «вы обязаны употребить все искусство ваше, чтобы свалиться с ним непременно и никак не верить, чтобы он отважился тогда сжечь себя».

Через пять дней после Дарданелльского сражения один из турецких кораблей был обнаружен в Эгейском море на расстоянии пушечного выстрела от береговых батарей. Посылая отряд под командованием Грейга для его атаки, Сенявин включает в боевой приказ специальный пункт об абордаже: «Хотя бы кому и случилось с ним (турецким кораблем.—А. Ш.) свалиться, я уповаю и тогда о вящем успехе» ¹⁹.

Сенявин обратил внимание на слишком большой расход пороха и снарядов в Дарданелльском сражении. 10 и 11 мая эскадра истратила пороха 1366 пудов, ядер – 16 149 (в том числе 36– и 30-фунтовых – 3328) ²⁰. И еслн повреждения кораблей удалось исправить очень быстро, то истраченные порох и ядра не могли быть восполнены. В только что упомянутом приказе Грейгу, данном через

пять дней после Дарданелльского сражения, Сснявин строжайшим образом предписал «не палить по неприятелю на большом расстоянии и не тратить напрасно снарядов, кои н так уже гораздо уменьшились». Л в циркуляре 23 мая он выговаривал тем командирам, которые «суетясь и в дыму палили на азось, или действовали артиллериею несоразмерно на весьма длинном расстоянии».

Критика допущенных ошибок характеризует Сенявина, как флотоводца, который нс упивался победами и внимательно анализировал недостатки, чтобы выше поднять боевое -мастерство своей эскадры. В то же время он не • склонен был раздувать ошибки и недостатки и умалять достижения своих подчиненных.

Дарданелльское сражение сыграло немалую роль в развитии военно-морского искусства. Оно явилось одним из наиболее замечательных сражений парусного флота в прибрежном районе противника. Трудно назвать другие | бои, в которых парусным флотам удалось осуществить такое искусное маневрирование в стесненном районе и вблизи береговых батарей. Даже в боях, происходивших в открытом море, обычно нс удавалось так часто заходить за корму неприятельских кораблей и поражать их продольным огнем (вспомним, что «Селафаил» трижды поразил продольным огнем один и тот же неприятельский | корабль).

В Дарданелльском сражении особенно важно было • задержать отход противника, стремившегося уклониться от боя. Решая эту задачу, корабли, ближе других нахо⁸⁵ ! лившиеся к противнику, не стали ждать остальных, а смело устремились в атаку, снизив тем самым темп ретирады ⁸⁵ турок и задержав их до подхода всей русской эскадры.

Дарданелльское сражение происходило в сложных для кораблевождения условиях. Но благодаря вниманию, которое было уделено гидрографическому обеспечению боевых действий, ни один русский корабль не ’ коснулся мели, тогда как турецкие корабли неоднократно садились на мель у своих собственных берегов-¹. Во время Абукирского боя, также протекавшего у берегов Оттоманской империи, Нельсон не смог добиться того, чего до-

бился Сенявин: несмотря на то, что маневр англичан не сковывался береговыми батареями, они посадили на мель один из своих кораблей при приближении к французской эскадре. В Копенгагенском бою 1801 года, когда Нельсону пришлось, подобно Сенявину, сражаться под огнем береговых батарей, на мель сел уже не один, а несколько английских кораблей ⁸⁶.

В результате майских боев была сорвана попытка турок овладеть Тснедосом и снять или ослабить блокаду Дарданелл. Турки потерпели поражение как на острове, так и на море. Но значение дарданелльской победы не ограничивается срывом турецких планов. В Константинополе она резко усилила недовольство правительством, и 17 мая султан Селим III был свергнут с престола. Конечно, было бы ошибкой объяснять переворот в Константинополе только поражением турок у Дарданелл. Он вызывался рядом внутренних причин. Но провал надежд на снятие блокады и ликвидацию продовольственных трудностей несомненно обострил внутренний -кризис и ускорил свержение Селима.

ПЕРЕД АФОНСКИМ СРАЖЕНИЕМ

Тотчас же после Дарданелльского сражения на эскадру Сенявина были доставлены царские инструкции о начале мирных переговоров с Портой.

Еще в конце 1806 года в Петербурге считали весьма нежелательным одновременное ведение войны с Францией и с Турцией. И чем более напряженной становилась военная обстановка на севере, тем сильнее стремилось царское правительство к скорейшему прекращению военных действий на юге.

27 января 1807 года произошло кровопролитное сражение между французской и русской армиями у Прей-сиш-Эйлау. Это сражение нс дало решительной победы ни одной из сторон. Надежды Наполеона на быстрый разгром России не оправдались. По и французская армия не была сокрушена. Она пополнялась новыми контингентами и упорно готовилась к новому сражению. Угроза перенесения военных действий из Восточной Пруссии и Польши в пределы Российской империи становилась все более реальной. А европейские державы не оказывали России почти никакой помощи. Англия отказывалась высадить войска в Германию или Голландию. Военный потенциал Пруссии был низведен до совершенно ничтожных размеров. Австрия не откликалась на бесконечные призывы России и не присоединялась к ней для борьбы с Наполеоном. Наконец, Швеция также уклонялась от содействия русской армии.

При таких обстоятельствах в Петербурге, естественно, смотрели на войну с Турцией как на весьма нежелательную и всемерно стремились поскорее ее закончить.

Первое предложение о заключении мира было направлено Порте немедленно после того, как она объязила России войну. А в марте 1807 года царское правительство решило вновь предложить туркам мир и направило для переговоров с ними на эскадру Сеиявина чиновника министерства иностранных дел – французского эмигранта Поццо-ди-Борго.

Чичагов отозвался о Понио «как об авантюристе, неизвестно откуда появившемся и неизвестно в чьих интересах действующем», и настаивал на том, чтобы переговоры были поручены Сеня8нну. В ответ царь написал, чго считает совершенно недопустимым резкий отзыв о человеке, которого он лично избрал. «.Мне, – читаем мы в царском письме Чичагову, – было трудно предпочесть Сеиявина... когда вы сами признаете его ниже езоего поста даже единственно в морском отношении и когда он нам дал убедительные доказательства недостатка логики».