Текст книги "Адмирал Д. Н. Сенявин"

Автор книги: Александр Шапиро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

Выполнить эту задачу можно было, только изгнав французов из Далмации или овладев всеми турецкими территориями, окружающими Истрию и Далмацию. Но такой задачи чнчаговская инструкция 8 января не выдвигала. Естественно, что Сенявин выразил недоумение по поводу странного требования товарища морского министра. «Должен на справедливое уважение представить вашему превосходительству, что, доколе французы останутся во владении Рагузинской республики и Далмации и чрез то самое граничить будут с турками, не вижу я никакой возможности пресечь существующее между ними сообщение на сухом пути, еще менее преградить путь посылаемым от них курьерам».

Сенявин не мог согласиться и с теми пунктами царской инструкции, в которых речь шла о взаимоотношении с местным греческим населением. Царь и Чичагов предписывали «склонять к себе греков обнадеживанием в покровительстве и защите». Но Дмитрий Николаевич не мог допустить посулоэ, которые затем не были бы оправданы на деле. Боясь скомпрометировать греко-русскую дружбу! он потребовал, чтобы ему немедленно сообщили из Петербурга «о истинных намерениях высочайшего нашего двора в разсуждении подданных греческой нации и в каком смысле можно им делать обещания для возбуждения их содействовать с нами, так чтобы они в предбудущее время были обеспечены и не подвергались вновь угнетению и мщению нынешних их владетелей».

После прибытия русской эскадры в Эгейский архипелаг по островам были разосланы «листы», написанные на греческом языке. Прокламации эти были, по словам Сенявина, «составлены в самых умеренных выражениях, и умеренность сия внушаема мне была опасениями подвергнуть греков жестокому и для нас весьма предосудительному мщению со стороны турок, на случай внезапного примирения нашего с Портою Оттоманской».

Как ни велика была нужда в войсках, Сенявин не пошел на создание местных формирований. Он понимал, что примирение с Портой «довольно имело вероятностей» и не считал себя вправе вовлекать греков в вооруженную борьбу без твердых гарантий со стороны русского правительства. В этом отношении Дмитрий Николаевич стоял неизмеримо выше царя и Чичагова и проявил гораздо больше проницательности и политической мудрости, чем руководиатель Первой Архипелагской экспедиции Алексей Орлов и Екатерина II. . ...

Сенявин не хотел поступать, как англичане, которые в 1806 году подняли на восстание крестьян Южной Италии, а потом лишили их своей поддержки и тем самым обрекли на расправу со стороны врага. Внимательное и благородное отношение Сенявина к грекам не имеет ничего общего и с коварными попытками Наполеона превратить национально-освободительное движение угнетенных Портой народов в средство для достижения своих агрессивных целей.

Приказ о начале военных действий против Турции Сенявин получил 30 января, а 10 февраля он уже повел эскадру к Дарданеллам. Учитывая значение дарданелльского направления и зная о наличии у турок сильного флота, Сенявин выделил в состав этой эскадры десять линейных кораблей из четырнадцати, бывших у него в распоряжении. В то же время он оставил у Корфу и в Адриатике силы, которые могли справиться с обороной Ионических островов, Которской области и Корчулы, и вести активные действия на путях сообщения французов.

Так как противник не располагал в Адриатике линейными кораблями, Сенявин поручил действия на путях сообщения отрядам, в состав которых входили фрегаты и легкие суда. В Которской бухте были оставлены три линейных корабля, фрегат и несколько легких судов, которые должны были поддерживать сухопутные войска, оборонявшие Которскую область. Сенявин подчинил отряды, действовавшие на сообщениях, и отряд, оставленный в Которской бухте, одному начальнику. В случае необходимости каждый из этих отрядов мог быть быстро усилен за счет других.

У Корфу был оставлен один линейный корабль, один фрегат и легкие суда, которые должны были оборонять Ионические острова и не допустить высадку десантов противника. Из 13 000 русских солдат Сенявин взял с собой в Дарданеллы всего около 1700. К ним был присоединен легион албанских стрелков.(270 человек). Командующий писал в Петербург, что больше взять он не мог, так как нельзя было оголять «обширные посты», которые и без того требовали «гораздо большего количества людей» ³.

План переразвертывания сил, принятый Сенявиным в связи с началом войны против Турции, характеризуется прежде всего четким определением направления главного удара на Дарданеллы и всемерным сосредоточением сил на этом направлении. Отказавшись от посылки кораблей к Игнату и Сицилии, Сснявин избежал опасного и неразумного распыления сил. В то же время он сумел весьма ограниченными силами удерживать позиции в Ионическом и Адриатическом морях и на западном побережье Балканского полуострова и продолжать действия на сообщениях противника.

ГЛЛ13Л XVIII

ПЕРЕГОВОРЫ С ДАКУОРТОМ

Превращение Порты в' союзника наполеоновской Франции сильно встревожило англичан. Франко-турецкое сближение грозило нашествием Наполеона па Египет и другие районы, на которые претендовали английские капиталисты. Союз Франции, Турции и Персии угрожал британскому владычеству в Индии. По мнению премьер-министра Хоуика и других членов британского правительства, война Турции с Россией также могла привести к нежелательным последствиям. В случае успехов турок она отвлекла бы значительную часть русских сил от борьбы с главным врагом н конкурентом Англин – наполеоновской Францией. Л в случае успехов русских войск усилилась бы угроза захвата Россией важных позиций на Балканах. Между тем английское правительство было заинтересовано в том, чтобы России сосредоточила все свои усилия на прусско-польском театре войны с Наполеоном, предоставив тем временем Англии возможность захватывать важные французские позиции н колонии в Средиземноморье и в других районах мира.

Сначала английские дипломаты пытались парализовать французское влияние в Константинополе и предотвратить русско-турецкую войну. Когда же эта война началась, они стремились прекратить ее до того, как русские вооруженные силы добьются каких-либо военных успехов. Б то же время лондонский кабинет рассчитывал извлечь существенные территориальные и политические выгоды из своего вмешательства в конфликт.

План совместных действии русских и английских вооруженных сил, предложенный петербургским двором, не встретил сочувствия в Лондоне. Возглавляемое Хоуиком правительство приняло план самостоятельных действий английской эскадры у турецкой столицы. Премьер-министр и лорды адмиралтейства полагали, что уже само появление британских кораблей у Константинополя произведет на Порту ошеломляющее впечатление, заставит ее отказаться от профранцузской ориентации и побудит ее принять английские требования.

В случае же, если Порта проявит неуступчивость, британская эскадра будет бомбардировать Константинополь и потребует выдачи турецкого флота и корабельных материалов. Кроме того, 5000 английских солдат направятся из Сицилии в Египет и овладеют Александрией. Английское правительство объявило, что выступает против Турции в интересах своего русского союзника и добивается лишь отказа турок от войны с Россией и от союза с Наполеоном. Но посредничество Англии никак нельзя оценить как бескорыстное. Действуя «во имя русских интересов», англичане заботились прежде всего о том* чтобы захватить Александрию и турецкий флот. Кроме того, Хоуик надеялся, что после выполнения Понтон английских требований и разрыва франко-турецкого союза английская эскадра сможет остаться у Константинополя под предлогом защиты его от французов¹.

Чтобы прибрать к рукам турецкий флот, утвердить безраздельное влияние в Константинополе и установить контроль над проливной зоной, англичане стремились подойти к турецкой столице раньше русских и без русских. В крайнем случае они готовы были согласиться на использование незначительных русских сил под командованием британского начальника. Но предоставлять свои силы русскому начальнику для нанесения удара по турецкой столице Англия не намеревалась. Хоуик прекрасно понимал, что, если удар по Константинополю нанесут русские, они не замедлят воспользоваться плодами своей победы и противоречащий интересам царизма план Хоуика останется клочком бумаги.

Английскими морскими силами на Средиземном море тогда командовал ближайший соратник Нельсона по Трафальгарскому сражению Коллингвуд. Исходя из замыслов своего правительства, он не стал, конечно, согла*

совывать свои действия против Турции с Сеиявиным и попросил его только о выделении в распоряжение английского адмирала четырех линейных кораблей для участия в прорыве сквозь Дарданеллы.

Свое письмо Сенявину Коллингвуд написал 2 декабря 1806 года. А уже в январе 1807 года (еще до того, как письмо дошло до адресата) английский адмирал пришел к убеждению, что на таких условиях, какие он предложил, корабли не будут ему предоставлены. Объединения же с эскадрой Сенявнна, при котором англичане не могли бы по собственному усмотрению распоряжаться русскими кораблями и использовать их в своих целях, Коллингвуд не хотел. Больше того, он постарался избежать такого объединения и поторопился с отправкой эскадры Дакуорта, чтобы она успела прибыть к Дарданеллам до того, как туда придет Сеня вин.

Так как царское правительство и русский посол в Константинополе не извещали своевременно Сенявина об обстановке в Турции, а английское адмиралтейство и английские дипломаты всячески торопили своих адмиралов, посланная Коллингвудом к Константинополю эскадра упредила русскую эскадру.

7 февраля 1807 года эскадра Дакуорта в составе семи линейных кораблей, трех фрегатов и двух бомбардирских кораблей * вошла в Дарданелльский пролив. Не встретнз почти никакого противодействия, Дакуорт подошел к Принцевым островам, находящимся в восьми милях от Константинополя, и предъявил Порте ультимативное требование: сдать англичанам турецкий флот и хранящиеся в арсеналах морские запасы и передать в английские руки проливы.

Появление английского флота у столицы ошеломило турецких правителей. Французский посол Себастнани опасался даже, что султан упрячет его в тюрьму. Но довольно быстро турки поняли, что несколько кораблей не представляют большой опасности для города, имеющего сотни тысяч населения и способного противопоставить корабельной артиллерии противника свыше 1000 берего-

♦ Бомбардирские корабли служили для действий про-тин крепостей и береговых укреплении; имели на вооружении тяжелые орудия.

193

13 Зон. 173

вых орудий, не считая корабельной артиллерии турецкого флота. Турки не подчинились требованиям английского ультиматума, а, чтобы выиграть время для организации обороны, решили задержать Дакуорта мнимыми обещаниями и переговорами. «Мы развлекали англичан переговорами в течение всего того времени, которое было необходимо, чтобы привести эту столицу в оборонительное положение, – писал Себастиани, – но как только работы были окончены, Порта уведомила адмирала Дакуорта, что она не может согласиться ни на одно требование»².

17 февраля вечером английские корабли снялись с якоря и легли на обратный курс. Но теперь путь из Мраморного моря оказался не таким легким. За десять дней турки успели укрепить не только столицу, но и Дарданеллы. С вновь построенных батарей, а также со старых фортов, на которые были присланы хорошие артиллеристы, английские корабли были обстреляны. При этом особенно большой ущерб им причинили крупные орудия, стрелявшие тяжелыми мраморными ядрами (в поперечнике такое ядро имело 27 дюймов). На двух кораблях мраморные ядра сильно повредили рангоут. Третий получил огромную пробоину, от которой неминуемо бы погиб, если бы попадание было футом ниже. У двух фрегатов был так разбит корпус, что они не могли оставаться в открытом море. Потери в людях исчислялись в 197 человек убитыми и 412 ранеными.

Некоторые английские историки объясняют неудачу, постигшую британский флот под Константинополем, бездарностью и нерешительностью Дакуорта³. Однако дело не только в этом. Главная причина заключалась в непродуманное™ стратегического плана, принятого правительством и адмиралтейством. Самостоятельные боевые действия небольшой английской эскадры против превосходящих сил турок были обречены на провал. А о соединении русских и британских сил для совместных действий против турок, англичане не хотели слушать.

Когда потрепанная эскадра Дакуорта вернулась из Мраморного в Эгейское море, сюда уже прибыл Сенявин, который предложил объединить силы для нового прорыва к Константинополю. Дакуорт ответил категорическим отказом, уверяя, что прорыв без значительных сухо-

путных сил привел бы только к бессмысленным жертвам. «Если британский флот не смог успеть в этом предприятии,– заявил Дакуорт, – мало надежды па успех флота другой нации». Дмитрий Николаевич в ответ написал, что никто, как он, не сможет оценить британский флот, но там, где .речь идет о том, чтобы заслужить одобрение родины, «русский флот не уступит никакому другому».

Настаивая на новом прорыве к Константинополю, Се-нявин пишет Дакуорту, что отнюдь не считает возможным овладеть столицей без сухопутных сил. Но, продолжает он, «не совсем невозможно» поджечь столицу и оттоманский флот и увеличить смятение и беспорядок, которые уже царствуют в Порте.

Дмитрий Николаевич отлично понимал, что в результате сепаратных действий Дакуорта элемент внезапности уже утрачен и новый прорыв через Дарданеллы будет очень трудно осуществить. Но он считал, что, высадив свой небольшой десантный отряд на Галлиполийский полуостров, он сможет сковать боем гарнизоны дарданелльских крепостей и тем самым облегчить прорыв русских и английских кораблей.

Сенявину был чужд дух авантюризма. Он не переоценивал собственных сил и не страдал недооценкой сил противника. В его -рапортах царю здраво оценивается обстановка, учитываются значительные сухопутные силы турок в районе столицы, их береговые укрепления и эскадра, «которая числом кораблей почти втрое превосходит эскадру нашу» ⁴.

В отличие от английского адмиралтейства Сенявин стремился использовать все наличные силы и средства для борьбы с общим противником и считал, что идти к Константинополю можно лишь объединив эскадры обоих союзников. Он не возлагал преувеличенных надежд на эффект, который должны произвести появление флота у Константинополя и бомбардировка столицы и кораблей противника.

Сенявин не знал, что высадка Черноморским флотом крупного десанта у Босфора оказалась неподготовленной. Он ждал ее и всячески стремился создать наиболее благоприятные условия для совместных действий флота и десанта. Ясно, что уничтожение неприятельского флота должно было способствовать успеху последующих действии на главном, константинопольском направлении рус* ско-турецкой войны.

Если английские политические и военные руководители надеялись, что прорыв через Дарданеллы приведет к немедленной капитуляции Порты, то Сенявин считал, что задачей этого прорыва может быть лишь предварительное ослабление противника перед решающим ударом ⁵.

Отказываясь от совместных с русскими действий на константинопольском направлении, Дакуорт уговаривал Сенявииа остаться у Дарданелл. Английский адмирал даже предложил Сенявину помощь для овладения островом Тенедос, который мог служить удобной базой для русских блокадных сил. Дакуорт, кроме того, обещал учредить крейсерство в южной части Эгейского архипелага с целью обеспечения русского флота от возможного нападения противника с этой стороны.

Но обещания Дакуорта были неискренними. Узнав, что русские решили остаться у Дарданелл и блокировать пролив, английский адмирал сразу же забыл о своих обещаниях и стал доказывать, что должен немедленно уйти в западную часть Средиземного моря, так как французские эскадры в Тулоне и Ка.ртахене готовы к выходу и могут направиться в Адриатику или в Архипелаг.

Английский адмирал скрыл от русских, что он отправил в западную часть Средиземного моря только корабли, потерявшие боеспособность. С остальными же кораблями он спешил уйти к Александрии. Коллингвуд, которому Дакуорт был подчинен, писал в начале 1807 года: «Я целиком нахожусь под властью убеждения в величайшем значении захвата Александрии, и я предпринял все подготовительные меры для выполнения этой задачи». Поскольку правящие круги в Лондоне находились под властью тех же «убеждений», что и Коллингвуд, он получил возможность направить в Египет пятитысячный десантный корпус и эскадру Дакуорта.

Дакуорт рассчитывал, что, пока русские корабли будут оставаться у Дарданелл, турецкий флот не сможет даже помышлять о походе к Египту. И он уговаривал Сенявина занять Тенедос и противодействовать турецкому флоту прежде всего для того, чтобы таким образом обеспечить египетскую экспедицию.

Расчеты Дакуорта на то, что за спиной русской эскадры он сможет чувствовать себя в полной безопасности со стороны турецкого флота, почти полностью сосредоточенного в Мраморном море, оправдались. Но .расчеты англичан на захват Египта потерпели крах. Потеряв свыше четвертой части своего десанта, они были изгнаны из Египта. В течение всей войны с французами, пишет в этой связи Панафидин, англичане «явно действовали для себя. Но или планы их дурно были обдуманы, или слабо исполнены; только почти ни одно их предприятие не имело успеха»⁰.

ГЛАВА XIX ВЗЯТИЕ ТЕНЕДОСА

Как только выяснилось, что с Дакуортом нс договориться, Сенявин собрал военный совет. Командиры кораблей выслушали сообщение о переговорах с англичанами и еднибдушно признали, что необходимо отложить прорыв к турецкой столице и приступить к блокаде Дарданелл. Командующий полностью согласился с мнением своих старших офицеров. Он учитывал, что, блокируя Дарданеллы, можно было сорвать доставку продовольствия в Константинополь из средиземноморских районов. А это для турок было чревато тем более тяжелыми последствиями, что дунайские княжества, из которых также поступало продовольствие в Константинополь, были оккупированы русскими войсками. Блокада должна была затруднить подготовку турецкого флота к боям, так как значительная часть личного состава набиралась в Архипелаге и оттуда же поступали корабельные запасы. Трудно было думать, что блокада заставит турок отказаться от французской ориентации, но она должна была создать более благоприятные условия для удара в момент, когда черноморский десант был бы подготовлен и направлен к Босфору.

Сенявин учитывал, что ближняя блокада Дарданелл заставит турок активизировать действия своего флота. Он с достаточным основанием полагал, что противник попытается сорвать русскую блокаду и вынужден будет для этого решиться на бой. Несмотря на численное превосходство турецкого флота, Сенявин всячески стремился к такому бою и предпринимал все меры, чтобы его ускорить.

Решение о ближней блокаде Дарданелл и о побуждении противника к бою в море соответствовало сложившейся обстановке и возможностям русских средиземно-морских сил. На большее нельзя было идти до тех пор, пока Черноморский флот оставался пассивным и англичане отказывались от совместных действий.

Для достижения намеченных целей русская эскадра нуждалась в удобной базе. Поэтому немедленно после ухода эскадры Дакуорта Сенявин начал боевые действия по овладению островом Тенедос, находящимся в двенадцати милях -от дарданелльского устья и в трех милях от анатолийского побережья. Участвовавший в кампании офицер Панафидин сообщает, что с Тенедоса просматривался Дарданелльский пролив, и всякое движение в нем сразу могло быть обнаружено. А сам Сенявин называл Тенедос «самым удобным пристанищем кораблям и прочим судам нашим» ^!. На Тенедосе было удобнее, чем где-либо в другом пункте близ Дарданелл, снабжаться пресной водой. Сенявин потребовал от «начальника острова» разрешения брать здесь пресную воду для эскадры. Когда же турки ответили отказом и заявили, что будут защищаться «до самого нельзя», он приказал высадить на Тенедос десант.

Остров Тенедос тянется с запада на восток на 9,5 километра и с севера на юг – на 6,5 километра. В северо-восточной его части расположена была крепость с форштадтом ⁷⁵ и малая крепостца (форт Табия). Остроз равнинный, с большим количеством виноградников, а вокруг крепости возвышались три горы, которые господствовали над ней. Численность гарнизона разнялась 1400—1550 человекам ². В крепости и крепостце имелось 79 медных и чугунных пушек (правда, большинство из них не были пригодны к употреблению).

Основные силы десанта решено было высадить в восточной части острова, южнее крепости, вне досягаемости крепостной артиллерии. Здесь должны были высадиться два батальона Козловского полка (900 чел.), морские роты (600 чел.), отряд албанских стрелков (160 чел.) и нолевая артиллерия.

А «дабы разделить турецкие силы на два пункта», намечена была также высадка десанта на вспомогательном направлении – в северной части острова. Здесь должно было высадиться 300 человек с корабля «Сильный» и шлюпа «Шпицберген». В приказе командовавшему «Сильным» Игнатьеву Сенявин писал, что командир направляемого на северный берег острова отряда должен тотчас после высадки занять возвышенности и «примечать движение турецких войск. Коль скоро они устремятся всеми силами к главному нашему десанту, то поражал бы турок в тыл, а буде бы они обратились к его отряду и в таком превосходном количестве, против которого устоять будет невозможно – тогда сесть ему с отрядом на гребные суда и, отплыв на дистанцию, держаться на веслах фронтом к неприятелю, дабы тем поставить его в нерешимости, к какому пункту направить свои силы». В приказах Игнатьеву и Грейгу (на которого было возложено командование высадкой на главном направлении) Сенявин точно определил время высадки. Он потребовал также от Грейга и Игнатьева принятия «деятельных мер о спасении людей» в случае неудачи десанта³.

8 марта еще до рассвета корабли заняли свои места по диспозиции. Линейный корабль «Рафаил» был поставлен на якорь с таким расчетом, чтобы иметь возможность обстреливать крепость и форт Табию. Линейный корабль «Мощный», фрегат «Венус» и бокезские суда находились против места высадки. Главные же силы флота оставались в резерве северо-восточнее Тенедоса на расстоянии, несколько превышающем дальность артиллерийского огня. С наступлением рассвета «Мощный» и «Венус» начали артиллерийскую обработку берега, в результате чего турецкие пикеты, находившиеся на местах, намеченных для высадки главных сил, несколько отодвинулись к западу. Одновременно крепость начала обстреливать корабль «Рафаил», который «ответствовал с совершенною исправностью, так что редкое ядро не причиняло вреда неприятелю»⁴.

В 7 часов высадился десант. Он тотчас же разделился на две колонны и построился под прикрытием двух полурот, занявших ближайшие холмы. Первая колонна двинулась к крепости, сбивая противника с промежуточных рубежей и обходя его правый фланг. Вторая колонна с боем продвигалась к крепости близ берега. Вперед и в стороны выдвигались группы охотников из русских регулярных войск и албанских стрелков, которые,

11.1 записок морского офицера В. Пропс в с кого

укрываясь за холмами и виноградниками, обнаруживали противника, завязывали с ним бой и прикрывали движение колонн. Большое внимание Сеиявин уделил организации связи между колоннами, которая была возложена на командира первой колонны и обеспечивалась специально выделенной для этого ротой.

В 11 часов Сенявин прибыл к войскам и «по обозрении положения» приказал первой колонне атаковать высоту св. Иоанна, господствующую над крепостью. «Турки, – рассказывает дипломатический чиновник на сенявинской эскадре Свииьнн, – побежали с горы стремглав», а «наши с развернутыми знаменами и стройным фронтом —с громким ура! их преследовали быстро, производя беглый огонь»⁵.

Перед форштадтом противник закрепился, используя заранее подготовленные здесь позиции. Сенявин решил овладеть ими, нанеся одновременный удар с двух сторон. Вторая колонна «согласно с отрядом от первой колонны» приблизилась к туркам и ударила в штыки. Противник бежал из форштадта и заперся в крепости. Одновременно отряд второй колонны штурмом овладел фортом Табия. «Сим, – пишет Сенявин, – кончилось сражение и оставалась только небольшая перестрелка с главной крепостью». Для ее обстрела были использованы как полевые пушки, так и орудия форта, захваченные в результате штурма.

9 марта Сенявин послал к аге пленного турка с предложением прекратить напрасное сопротивление и сдать крепость. Одновременно русские войска перерезали снабжающий крепость водопровод и приступили к сооружению четырех четырехпушечных батарей, которые вместе с двумя кораблями должны были «произвести по крепости жестокую пальбу».

Но 10 марта к Сенявину прибыл турецкий парламентер с уведомлением о готовности аги сдать крепость. На следующий день гарнизон и все турецкое население Тене-доса на судах были перевезены на анатолийский берег. Над крепостью взвился русский флаг.

В боях турки потеряли около 200 человек убитыми и свыше 150 ранеными. С русской стороны потери исчислялись 4 убитыми и 86 ранеными. «Рафаил» получил в бою 20 пробоин, в том числе 2 подводные.

Из 79 захваченных у противника пушек три четверти

.У/Х •чн/ЫЧиы

оказались никуда негодными, да и остальные, по заключению комиссии по принятию трофейного оружия, «употреблять можно по нужде». Ядра в большой своей части также оказались проржавленными и «кособокими». 300 захваченных ружей и 300 сабель пришлось пустить в лом. Все же победителям досталось несколько тысяч пригодных к употреблению ядер (в том числе – 350 каменных и 388 бомб) и свыше ста пудов сухого пороха⁶.

Так была завоевана временная база у устья Дарданелл, и флот получил возможность снабжаться на месте пресной водой.

Обращает на себя внимание высокое военное искусство, проявленное Сенявиным в этом бою. Место для высадки десанта было выбрано удачно: невдалеке от крепости, но вне досягаемости ее огня. Уточнение места высадки Сснявин предоставил инициативе командира высадки, но при этом он предупредил о необходимости учесть глубины у самого берега и обеспечить «удобность вытти людем» ⁷. Эффективной была артиллерийская подготовка, заставившая находившиеся в .районе высадки группы противника отойти от берега. Таким образом, десанту удалось без потерь зацепиться за берег и принять боевые порядки.

Успеху высадки несомненно способствовали действия флота, направленные на разделение сил противника. Правда, намеченную Сенявиным высадку десанта на вспомогательном направлении из-за свежего ветра осуществить не удалось. Но появление «Сильного» и «Шпицбергена» у северных берегов острова и «Рафаила» у крепости заставило турок удерживать значительный отряд вдали от места действительной высадки русских войск.

В ходе боя была хорошо налажена связь между колоннами и обеспечено их взаимодействие. Умело использовались особенности местности и применительно к ним строились боевые порядки. Искусно применялся рассыпной строй. Для принуждения противника к скорейшей капитуляции были заняты господствующие над крепостью высоты, на которых и начали возводиться батареи. Сеня-вин еше раз проявил себя непревзойденным мастером десантных действий.

ГЛАВА XX

БЛОКАДА ДАРДАНЕЛЛ

Блокадные действия русского флота в районе Дарданелл начались еще до боя за Тенедос. 5 марта Сенявии предписал кораблям «Скорому» и «Селафаилу» «наблюдать, чтобы никакое судно не могло пройти в Дарданеллы или оттуда в Архипелаг без осмотра» Блокадный дозор был установлен у маленького островка Мавро примерно в пяти милях от входа в– Дарданелльский пролив. В марте и апреле он состоял из двух линейных кораблей или одного линейного корабля и фрегата и сменялся через И—16 дней². В приказах командирам блокадного дозора Сенявии рекомендовал «бывать... чаще под парусами», чтобы в случае нужды не нужно было тратить время на съемку с якоря. Главные силы стояли в проливе между Тенедосом и анатолийским берегом и в– любой момент готовы были поднять паруса.

Противник сделал попытку установить сообщение с Архипелагом через Саросский залив. Это, конечно, никак нс могло заменить ему утраченные пути через Дарданеллы. Однако Сенявии стремился лишить турок всякой возможности получать со стороны Архипелага продовольствие и корабельные запасы и вербовать там матросов. Поэтому в район Саросскогозалива и ближайших к нему островов не раз направлялись легкие суда, фрегат и даже линейные корабли ³.

В июне были случаи, когда турецкие лодки и легкие суда проскальзывали из Дарданелл к острову Имброс. Чтобы исключить повторение этого, Сенявии усилил

блокадный дозор третьим кораблем, определив его позицию «у оконечности мыса европейского матерого берега»⁴.

Эффективная блокада вызвала продовольственные трудности в Константинополе. И по мере того как они возрастали, правящие круги Турции все чаше выражали недовольство бездеятельностью своего флота. Турецкие адмиралы опасались боя с русской эскадрой, но вынуждены были считаться с требованиями своего правительства. Разрабатывая план снятия или ослабления блокады Дарданелл, они ставили первоочередной своей задачей изгнание русских с Тенедоса. Они были убеждены, что, не имея базы вблизи пролива, Сеиявин не смог бы продолжать ближнюю блокаду. Турки сосредоточили на малоазиатском побережье против Тенедоса войска, которые по численности значительно превосходили русский гарнизон. Собрали они и гребные суда, на которых можно было бы перебросить войска на остров.

Но пока русская эскадра оставалась у Тенедоса, нечего было и мечтать о десанте. Отсюда вытекала задача отвлечения эскадры от Тенедоса на время, которое потребуется для высадки десанта и уничтожения русского гарнизона. С этой целью турецкий флот готовился выйти в Эгейское море.

Хорошо наладив разведку и получая информацию о положении в неприятельской столице и о приготовлениях противника, Сеиявин сумел разгадать его замыслы. Русский кома-ндующий знал о продовольственных трудностях, которые испытывает население Константинополя, и о стремлении Порты поскорее добиться снятия блокады. Но он знал и о том, что турецкое морское командование испытывает чувство страха и все откладывает час выхода флота. Стремясь вызвать турок на бой, Дмитрий Николаевич приказал 17 марта Грейгу с кораблем «Ретвизан», фрегатом «Венус» и одним греческим судном отделиться от эскадры и отправиться к Салоникам. В письменной инструкции (помимо которой Грейг получил и устные приказания) Сеиявин поставил задачу взыскания контрибуции «с сего богатого селения». Но Свиньин, участвовавший в походе к Салоникам и отлично осведомленный о замыслах Сенявина, пишет, что «главною целию было обмануть турок и показать себя безпечными и силы своп ослабленными» ^б.