Текст книги "Проклятый (СИ)"

Автор книги: Александр Лимасов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

Похоже, кое-что из сплетен – правда, подумала девушка, надо бы узнать о нём побольше.

К её удивлению оказалось, что другие знают ещё меньше. Новым для неё было лишь имя – Бэр.

За оборотнем наблюдали не только глаза сенных девок и не в меру любопытных боярских дочерей, но и холодные зрачки молодого боярина. Соглядатай пересказал подслушанный разговор князя. Этот воин имеет слишком большое влияние, которого нет даже у старших бояр.

– Значит, будет участвовать в празднике масленицы? – полуутвердительно спросил молодой боярин.

– Да, господин. – ответил голос из тени.

Колючие глаза скользнули по бревенчатой стене, окнам и зацепились за лицо первой красавицы. Та, не отрываясь, смотрела на седовласого парня, стреляющего на заднем дворе. Боярин скрипнул зубами и, не оборачиваясь, проговорил:

– Пошли вестника к хазарам, пусть выступают немедленно, пока ещё нет личной дружины князя, и найди лучшего кулачного бойца. Я заплачу любые деньги, но на празднике масленицы этот гридь должен быть убит в поединке. Наверняка убит!

– Слушаюсь.

Слуга поднял взгляд на боярина: мрачные стены небольшой комнаты делали холеное лицо ещё злее и жёстче. Если бы не дорогие одежды всяк узрел бы умелого палача, а не княжьего советника. Как странник сбрасывает носком сапога камешки со своего пути, так, казалось, этот человек отбрасывал чужие жизни и эта суть его натуры сполна отражалась во взгляде холодных изумрудно-зелёных глаз.

Легконогая лошадка птицей летела по лесной дороге, неся на спине вестника, легкого, сухого, с тугими мышцами. Такой не станет утруждать себя поединком, сунет нож под ребро и поскачет дальше. Ночной лес сопровождал его уханьем сов и шёпотом нечисти, слышимом в свисте ветра в голых ветвях. Слежавшийся снег глушил стук копыт, и чудилось, будто тень мчится по дороге.

Городские стены остались за спиной, а впереди ждали лес, Чернигов и степь. Там любого непрошеного гостя ждёт смерть, но вестник несся именно к кагану. За пазухой болтался охранный знак, по нему степняки не только опознают своего соглядатая, но и, с почестями, проводят до места.

Киевские земли кончились, уже виднеется граница леса, а там безопасность. Всадник вздохнул свободнее, теперь его никто не догонит, а за хорошие вести каган одаривает очень щедро. Всё в порядке, зря хозяин опасался.

Тень выскользнула, будто из дерева, распласталась в прыжке. Страшный удар вышвырнул всадника из седла. Тёмный силуэт упал на землю и поднялся человеком. Оглушенный вестник смотрел непонимающим взором, бормотал какие-то ругательства, мешая слова русичей и хазар, когда сильные руки подняли его, шарахнули о дерево, а голос, похожий на звериный рык, спросил:

– Кто таков? – Этот вопрос мигом привёл соглядатая в чувство, и он заученно ответил:

– Всадник, просто всадник, скакал сообщить новгородским и черниговским купцам о новых ценах на товары.

– Не пытайся меня обмануть. Ни один здравомыслящий не поедет по этой дороге без охраны, тем более – ночью.

Напавший потянул носом.

– К тому же, ты только что выехал из Киева, а князь приказал никого не выпускать по ночам кроме своих вестников, но он никого не посылал. Я повторяю, кто такой?

– Можешь убить меня, ничего не скажу.

– Зачем убивать просто так? – Лунный свет отразился от острых зубов, похожих на волчьи.

Соглядатай, наконец, смог остановить мечущийся взгляд на глазах схватившего его человека, они горели в темноте, как у волка! Вспомнив байки о заведшемся в окрестностях Киева оборотне, он осмелился спросить:

– Кто ты? – И почувствовал, как по ноге потекла тёплая струйка.

– Ты не захочешь этого знать, так что отвечай.

– Хорошо, я вестник, скакал к хазарам, вез грамоту…

– Дальше не надо. Кто послал?

– Я не знаю кто. В кабаке…

– Не лги! Ты в кабаке неделю не был. – Короткий удар под рёбра стегнул болью. Соглядатай зашипел.

– Хорошо, хорошо. Мне платят. Я не знаю, как его зовут, помню, что на руке нет мизинца. Лица я не видел…

С этими словами посланник испустил дух. Сломанные рёбра пронзили сердце. Бэр вытащил из его груди окровавленный кулак.

– Прости, мужик, но, сам понимаешь, работа у тебя такая… была.

Он обшарил тело, вытащил из-за пазухи охранный знак и послание, оторвал от рубахи мёртвого тряпицу, завернул в нее добычу, брякнулся оземь и вот уже волк летит по лесу. Чуть дальше по дороге наткнулся на коня соглядатая, заодно поужинал, хотя конина и не самое лучшее мясо. С первыми петухами он уже дремал в своей каморке, пряча за пазухой охранный знак и письмо хазарам.

Глава 6

Уже три дня Киев гудел, как растревоженный улей. Все корчмы, кабаки и постоялые дворы заполнились так, что двери невозможно было закрыть, а передвигаться приходилось, постоянно оттаптывая чьи-нибудь ноги. Самая весёлая масленица всегда была в стольном граде, и народ стекался со всей Руси: кто подороже продать свой товар, кто потягаться силами, показать молодецкую удаль, а кто и за чужими кошелями и калитами. На праздник масленицы ворота остаются открытыми, и все могут свободно пройти, не будучи обысканными.

Толпы праздного народа бродят по городу, то здесь, то там вспыхивают драки, но это скорее от праздничного задора, а не из-за злобы. Киевляне веселились больше всех. Ведь им гулять день и ночь, а приезжие вечером уберутся из города, дабы поспеть домой к утру, потому как ворьё – оно везде ворьё и оставленные дома дети и собаки– не лучшая охрана. Но сейчас утро и гулянья ещё не начались. Небо чистое и день обещает быть безветренным. Выпавший ночью снег поскрипывает под множество ног, а лёгкий морозец румянит щеки. Отовсюду слышится звонкий девичий смех и задорный хохот парней.

Молодой боярин, уничтожая хорошо прожаренную оленью ногу с чесноком, наблюдал за толпой из окна княжеских палат. Сидевший напротив воин прервал чавканье, отложив сочный кусок:

– Что с тобой, Володарь?

– А? Извини, ты что-то сказал?

– Я спросил, что с тобой? Ты последнее время сам не свой, даже девки тебе не в радость.

– Прости, но у меня из головы не идёт этот Бэр.

– Этот сопляк? Да плюнь и разотри! Подошли к нему убийц. – раздосадованный, что пришлось отвлечься от трапезы по столь незначительному поводу, Ратибор снова было принялся за оленя.

– Посылал, четверых нашли зарубленными, в разных частях Киева, а это были лучшие бойцы, ещё трое пропали без следа. – громкий кашель воина оповестил, что почти проглоченный кусок попал не в то горло, разом перебив аппетит.

– А ты уверен, что это он?

– Вот уже неделю я ни в чём не уверен, Ратибор, ни в чём. Знаешь, брат, я тебя очень прошу, если мой боец не убьет Бэра на празднике, то это сделаешь ты. Вызовешь на бой, оскорбишь, что угодно, но сразись и убей!

– Думаешь, твой человек не справится?

– Я ничего не думаю, просто на душе неспокойно.

– Ничего, ночью прибудут хазары, и ты станешь князем вместо Владимира.

– Тихо! Мало ли что может случиться до этого времени.

– Можешь не продолжать, я понял про ушастые стены. Доедай ногу, и пойдём готовиться к пиру.

Громовой звук рога разнёсся над толпой. Князь Владимир, закутанный в золочёные одежды и сияющий как солнце, шествовал к возвышению находящемуся перед заранее очерченным кругом. В нём должны драться кулачные бойцы, показывая свою удаль. Победитель получит золотую гривну на шею.

Усевшись, князь окинул взглядом толпу удальцов. Все красивые, статные, готовые к жаркой схватке, девки рделись и потупляли взоры, глядя на них.

Владимир извлёк из дубового ларца золотую награду, передал Любомиру-Соловью – волхву, судящему сегодняшние состязания. Старец в длинных одеждах и медвежьем тулупе заговорил неожиданно могучим голосом, в котором слышались лязг сшибающихся клинков, стоны раненых и рев рогов.

– Бойцы, явите свою удаль! Пробудите молодецкой схваткой яростного Ярило. Победитель увезёт с собой этот маленький осколок солнца и благословение светлого бога.

Толпа восторженно взвыла, а бойцы, гордясь своей силой, вышли вперёд. Четыре десятка молодых и сильных, драка обещала быть зрелищной.

Около старшего боярина появилась его молодая дочь. Тридцать девять пар глаз устремили свои взгляды на первую красавицу княжества. Алена зарделась, счастливая улыбка заиграла на алых губах. Она поискала среди парней Бэра и сделала всё, чтобы он понял – улыбка предназначается именно ему. Оборотень отвернулся – поведение этой девушки уже не просто раздражало.

– Мало ей ухажёров! – змеёй прошипел он – Этой неженке подавай всех! Ну погоди, сегодня ты увидишь, какого зверя собираешься приручить.

Он повернулся к Алёне и заставил себя смотреть ей в глаза, сделав взгляд таким холодным, что попадись капля воды – упадёт на землю ледышкой. Девушка плотнее закуталась в шубу, и лишь покрасневший носик указывал, на кого она смотрит.

Драка началась. Первыми бились рослый красавец и огромный, свирепого вида боец. Бились красиво, быстро, красавец явно побеждал, когда здоровяк неожиданно открыл живот для чужой атаки и Бэр понял что всё это – игра кота с мышью: рука красавца, купившегося на уловку, попала в захват. Противник коротко взмахнул кулаком и красавчик упал в снег, заливая его кровью и выплевывая белые горошины зубов. Люди грянули криками и восторженным свистом, толпа была в восторге.

Следующим жребий выбрал Бэра, в противники ему достался совсем молодой парень безо всякого опыта. Фигура мощная, но боец никакой. Он сразу же бросился вперёд, вкладывая в удар весь свой вес. Бэру как-то сразу расхотелось его бить, все равно, что драться с ребёнком. Никто не понял, что произошло, но парень уже летел из круга, а пониже спины стыдно горело, как от пинка, народ гнусно захохотал. Парень подскочил как разъяренная кошка:

– Он нарушил правила! Ударил меня ногой!

Волхв, едва сдерживая смех, возразил

– Мы все видели, седой витязь бил рукой. – и, не удержавшись, добавил – Шлёпнул знатно, будто бабу по заду. – от этих слов толпа снова разразилась хохотом, даже князь изволил улыбнуться.

– Ты проиграл.

Преследуемый насмешками и презрительным свистом, опозоренный боец поспешил удалиться.

Последующие бои не отличались ничем особенным, разве что одного бойца чуть не убили, но он невероятно вывернувшись из цепких рук противника, удачливо ударил того в лицо и, неожиданно для всех, победил.

Последующие два круга Бэр, свирепый боец и почти убитый прошли довольно легко, наконец, осталось пятеро бойцов – кому-то предстояло биться против двоих. Этот жребий выпал Бэру. Против него вышли свирепый воин и паренёк, низкорослый, щуплый, но очень быстрый и с мощным ударом. Его-то Бэр и отправил за круг неожиданным выпадом в грудь. Парень пытался защититься рукой. Зря, теперь она была сломана. Остался здоровяк, хотя это как посмотреть: Бэр был с ним одного роста и хотя мышцы на руках не такиё толстые, но плечи шире.

Они сошлись, два богатыря, всё смолкло – такого боя часто не увидишь. Князь напрягся, Бэр – могучий воин, но сейчас…, кто знает.

Свирепый ударил быстро, страшно, такой удар убил бы и быка, но кулак поразил лишь воздух, сам же здоровяк получил по рёбрам, те опасно хрустнули, жгучая боль пронзила левый бок, рубаха окрасилась в красный цвет. Здоровяк отпрыгнул, быстро задрал рубаху, обнажив лохмот оторванной кожи – рана не опасная, но крайне болезненная. Он заревел и, ничего не соображая, бросился на Бэра. Кровь из сломанного носа щедро окропила снег. Парень упал без сознания и Бэр победил. Бой не затянулся, но толпа ликовала, седой витязь мгновенно стал любимцем, ведь он сразил, как оказалось, победителя трёх последних лет.

Теперь должен был определиться его соперник. Все были уверены, что боец, неизвестно как прошедший три круга, на этот раз проиграет, но его соперник упал, обливаясь кровью сразу после сигнала к началу схватки. Впереди был последний бой.

Приволокли опилки и засыпали весь круг, бойцам позволили смыть кровь и надеть чистые рубахи, Бэр вышел в чёрной, а его соперник в белой.

Алена рделась от счастья. Она не ошиблась в этом седом парне: князь его любит и слушает, боец он наипервейший, красив, смел, не жесток. Она не видела в Бэре недостатков, вот бы такого супруга!

Волхв приказал начинать. Бэр отступил под градом ударов, руки его противника мелькали с невероятной скоростью, спасала лишь звериная реакция, но постепенно оборотень втянулся, и они начали биться в едином ритме: удар – отбито, удар – отбито. Внезапно чресла ожгло дикой болью, оборотень чуть не потерял сознание, удар обрушился на голову, в висок. Чуть посильнее и его бы уже ничто не спасло. Сквозь возмущенные крики толпы услышал голос волхва:

– Это подлый удар!

Покачиваясь, Бэр поднялся и запрыгал, кляня всех богов, что не защитили самое слабое место мужчины хотя бы мышцами. С силой ударяя пятками в землю он гасил дикую боль. Волхв между тем орал, стараясь перекричать рев разъяренного народа, с трудом удерживаемого стражниками, стоящими на границе праздничного круга:

– Убирайся! Ты опозорил наш праздник! Бэр победил!

Оборотень возмущённо завопил:

– Соловей! Позволь мне биться до смерти и без правил! Пусть Ярило увидит, что победил достойный!

– Да будет так!

Они снова сошлись. Мерзавец замахал руками, как и прежде, но удар ноги Бэра сломал колено, а рука смела мелькающую завесу и пробила грудь. В кулаке испугано затрепыхалось чужое сердце. Бэр рванул, что-то хлопнуло и фонтан крови вытолкнул руку. Толпа заревела и хором выкрикнула хвалу победителю.

– Всё-таки я не умею драться, только убивать. – пробормотал оборотень, смывая кровь, оглянулся и поймал взглядом горящие восторгом глаза, тихо выругался – похоже Алёне нравятся звери, особенно жестокие.

– Подойди, витязь. – прогрохотал волхв.

Бэр поднялся под восторженные крики и встал перед князем.

– Всё, как ты хотел, Владимир?

– Даже лучше…

– Бэр, ты победитель. – перебил их волхв – Прими гривну и покажи народу. Объявляй начало весны!

Полыхнуло огнём чучело масленицы, и понеслась праздничная круговерть.

Володарь и Ратибор двигались к княжеским палатам, на лицах глубочайшее разочарование, а вслед неслись крики и здравицы победителю.

Вырвавшись из человеческого водоворота, Бэр шёл за город, ему неожиданно до жути захотелось обернуться волком и уйти в лес, навсегда. И плевать на князя, на Русь, он никому ничего не должен. Погруженный в эти мысли, он не сразу обратил внимание на небольшую группу людей, что с хохотом толкала мальчишку, до них было довольно далеко, но чуткий слух всё же уловил:

– …Зачем тебе эта секира? Ты же её в руках не удержишь.

– Отдай! Я пришёл в ополчение!

Боевая секира на странной рукояти перешла в руки следующему. Мальчишка в отчаянии вцепился зубами в руку обидчика, так, что потекла кровь. Тот схватил паренька за волосы, замахнулся для удара.

– Ах ты, волчонок!

Ударить мужчина не смог, стальные пальцы сжали руку, повернули, и дикая боль заставила согнуться в три погибели. Пинок под зад отослал в сугроб

– Оставьте секиру и убирайтесь! – тихо сказал человек, но таких слышат и подчиняются.

– Спокойно, парень, не лютуй, нас уже нет.

Секира полетела в снег, а гуляки поспешили исчезнуть. Мальчишка бросился к своему оружию.

– Спасибо, боярин, век не забуду!

Бэр словно только сейчас заметил, что облачён в дорогие одежды, соболью шубу, усмехнулся:

– Да не боярин я. А ты, значит, пришёл в ополчение? Сколько тебе лет, мальчик?

– Я не мальчик! Мне уже… четырнадцать… будет… совсем скоро.

– Ну-ну. Можно твою секиру?

Паренёк вцепился в своё оружие, как боярский сынок в сладость:

– А не заберёшь?

– Не волнуйся, просто посмотрю.

Бэр принял из рук мальчишки секиру, повертел. Рукоять вырезана неумело, металл лезвия покрыт окалиной, но от неосторожного движения на пальце выступила кровь.

– Добро. Хорошее оружие. Но почему так изуродовано? Кто рукоять делал?

Паренёк густо покраснел и выдавил, уставившись в землю.

– Сам.

– А ковал кто?

– Отец.

– Вот что, где твой отец? Мне как раз нужно много хорошего оружия… Парень, ты чего? – мальчишка зарылся лицом в густой мех шубы Бэра и заревел. Оборотень сквозь всхлипы разбирал слова:

– Хазары… В прошлом году… Мать, сестрёнка. А в этом… Я из леса с дичью… А вместо кузни… от отца кости… и эта секира… без ручки. Все дома целы… а наш… кузня. – тут он заплакал с такой силой, что слова потонули в непрекращающихся рыданиях.

Бэру разрывало грудь, хотелось завыть в голос, обратиться волком и убивать, убивать, убивать, рвать глотки, дать выход звериной ярости.

– Ну-ну, ты же взрослый хватит. – утешал он, едва подавляя лютое рычание.

– Боярин, мне больше некуда идти, только к князю в войско. А тут эти и смеяться.

– Ладно, сейчас пойдёшь со мной, а завтра посмотрим, какой ты воин.

Глаза парнишки тут же высохли. Он посмотрел в лицо боярина. Молодой, борода только начала расти, но волосы седые. Не как у стариков, у тех белые как снег или молоко, а у него будто пепел. На лице шрам, глаза ровно тёмный булат, высок, широк в плечах – настоящий воин.

– Не обманешь? – Бэр только улыбнулся в ответ, чисто, открыто, как улыбаются только честные люди.

– Как твоё имя, витязь?

Парнишка немного смутился.

– Маковцвет.

– Оно тебе не нравится?

– Разве это имя для воина? Но так хотела мама. – на глаза опять навернулись слёзы.

– Не реви. Как тебя обозвали, Волчонок? Будешь Волчонком?

– Буду.

– Ну вот, подрастёшь, станешь Волком. – паренёк с удивлением заметил как боярин запнулся, губы чуть дрогнули.

– А меня зовут Бэром. – тяжёлая, теплая шуба опустилась на озябшие плечи.

– Куда пойдём?

– На княжий пир.

Волчонок не верил своему счастью: первый день в городе, а уже попал в княжеские хоромы, казавшиеся сказочным дворцом. Такого богатого убранства он и представить не мог. Стены расписаны красками, золотые гамаюны и жар-птицы на ветвях сказочных деревьев с серебряными листьями, даже потолок в ветвях с золотыми яблоками. Богатство одежд просто слепило. На пир все одели самое лучшее, стараясь превзойти остальных роскошью, только Бэр выбрал одежду попроще, хотя на пояс повесил просто сказочный меч. Для парнишки одежд не нашлось и Бэр обкарнал кинжалом свою лучшую рубаху, штаны, приволок откуда-то сапоги подходящего размера. Получилось мешковато, но всё же лучше чем лохмотья.

– А моя секира?

– Оставь здесь.

– Нет.

– Ну хорошо, заткни за пояс и пойдём.

Бэр повёл Волчонка по расписным коридорам, всё яснее слышались смех и здравицы. Дубовые двери, распахнувшись, впустили их в большой зал. Князь Владимир поднялся и прокричал:

– Да здравствует наш победитель!

Волчонок чуть не оглох от грянувшей здравицы.

– Бэр, – продолжил князь – выбирай себе место, сегодня хоть рядом со мной садись!

– Спасибо, Владимир, где мне рады, туда я и сяду.

Бояре насупились, а стол богатырей взорвался криками.

– К нам, Бэр! Иди к нам! И мальчонку тащи!

Тут поднялся один воин, отбрасывая на середину стола ополовиненного гуся:

– Что бы я сидел за одним столом со зверем!!! Да он с собой нищего приволок! Вы посмотрите на его мальчишку!

Волчонок, смутившись, попытался спрятаться за широкую спину, а Бэр, не выдержав, прорычал:

– Этот мальчишка пережил больше чем ты, Ратибор!

– Да что мог пережить нищий?! У него поди и дома нет!

– На язык ты остер, а как насчёт меча?!

– Сейчас увидишь!

– Ратибор, уймись! – донеслось из-за столов. Но они уже обнажили мечи. Волчонок полетел за богатырский стол, его поймали, вручили кабанью ногу, ковш квасу, а у входа уже скрестились клинки. – теперь никто не посмеет вмешаться в священный бой, за сражающимися на мечах следят боги.

Ратибор с рождения был воином, учеником самых дорогих учителей, знал множество приёмов, уловок и подлостей, но никак не мог поразить Бэра.

– Ты умрёшь! – орал он, брызжа слюной, страшно кривя рот, уродуя черты грубого, но красивого в этой грубости лица. Бэр лишь мрачно ухмылялся в ответ.

Внезапно он обрушил удар. Ратибор пытался отбить, но половинка его меча со звоном упала на пол, руку заморозило, а в голове вспыхнули звёзды. Оглушённый он не устоял на ногах. Пал тяжело, красиво, даже стены задрожали от грохота.

– Лекаря! – приказал оборотень, чувствовавший, что ещё пожалеет о сохранённой жизни, но убийство на глазах у князя могло перечеркнуть все его труды.

Богатырский стол разразился хлопаньем ладоней, криками одобрения.

– Извини, князь, я испортил тебе праздник.

– Бэр, его испортил не ты, а этот болван. Ты повёл себя досто

но, и мы пируем дальше.

Владимир поднял чарку с цареградским вином и прокричал.

– Да здравствует, Бэр!

Стол богатырей грянул множеством голосов, даже несколько старших бояр поддержали здравицу. Бэр хотел покинуть пир, но его силой усадили, заставили есть, пить. Мальчишка смотрел с восторгом и обожанием, а ещё он ловил на себе бесстыжие взгляды сенных девок, многообещающие – молодых боярынь и жадный взор девушки, надоевшей хуже горькой редьки, первой красавицы – Алёны.

Едва добравшись до каморки Бэра, Волчонок тут же уснул, впрочем, не выпуская оружия. Счастливая улыбка играла на губах впервые за последние месяцы. Оборотень осторожно высвободил из его объятий секиру и понёс в кузню.

Утром его разбудил счастливый мальчишеский визг. Волчонок целовал сияющее, будто солнце лезвие на прочной дубовой рукояти, украшенной затейливой резьбой и вопил.

– Бэр, смотри, какая красивая! Кто это сделал?

– Наверное, твой отец приходил ночью из Вирия, полировал, чтобы его сын мог стать ополченцем.

– А резал кто? Отец отродясь резака не держал.

– Ну откуда ж я знаю, какие у тебя родственники.

Мальчишка сделал вид, что поверил, но глаза горели благодарностью.

– А теперь собирайся, и пойдём смотреть, что ты можешь.

Могучий чёрный конь вынес их за городские стены. На морде непривычная узда без удил, петля просто охватывает голову не причиняя боли. Бэр легкими движениями давал коню понять, чего хочет, и тот бесприкословно подчинялся. Во всей Руси не было больше такого наездника, которому было достаточно чуть коснуться скакуна, чтобы приказать, а не раздирать коню губы удилами.

В поле уже стояло двухтысячное ополчение, Бэр ссадил мальчонку и отправил в толпу, а сам, не слезая с коня, гаркнул.

– Кто не боится холода, раздевайся до рубах.

Четверть сбросила одежду, остальные зябко кутались, Бэр поискал глазами – Волчонок передёргивал худыми плечами, но одёжку сбросил.

Упрямый парень – мелькнуло в голове, а в голос рявкнул.

– Одетые – обратно, остальные – подхватили одежду и за мной.

Он заставил их бегать. Гонял очень долго, отсеивая слабых. Когда осталось человек двести, приказал бежать к молодецкой, там уже началась раздача доспехов и оружия. Кто-то дёрнул за одежду, Бэр обернулся и увидел рядом с конём Волчонка.

– Бэр, а мне не досталось кольчуги, все велики.

– Ты добежал? Вот молодец! Пришёл в ополчение, а попал в охрану князя!

– Не обманываешь?

– Ты мне не веришь?

– Верю.

– Ну вот. А кольчуга… я кузнецам прикажу, они за неделю сплетут. Ты себе лук по руке уже нашёл?

Парнишка с гордостью показал лёгкий хазарский, такой не всякий взрослый осмелится, а он закряхтел, согнул, набросил тетиву. Брови Бэра взлетели вверх:

– Сильный. Ты уже стрелял?

– Я же охотник.

– Это тонкое оружие, умеешь за ним следить?

– Обижаешь воевода. – Прозвучал прямо над ухом глубокий сильный голос. Бэр вздрогнул и едва подавил сильнейшее желание выхватить меч – даже волчий слух не уловил, как подошёл этот дружинник, а явно же не мальчик, тело тяжёлое. – Чтоб такой парень и не уследил. Я – Выбейглаз, когда-то был охотником, потом женился, пахал землю, но пришли хазары…

– Можешь не продолжать, – перебил Бэр – не тебе одному порвали душу. Все знают, что значит «хазары».

Он бросил взгляд на свою дружину. Прибежали озлобленные на жизнь, суровые, жаждущие крови. Их будет легко учить.

– Ополчение! – рявкнул оборотень – Построиться.

Подождав, пока люди выстроится в пять рядов, он заговорил:

– Теперь вы личная дружина князя киевского Владимира. Подчиняетесь только ему и мне. Кто не знает, меня зовут…

Ему не дали договорить:

– Знаем, все на площади были. – и две сони глоток грянули. – Бэр, слава Бэру!

Оборотень чуть улыбнулся:

– Понятно, но здравицами меня не умаслишь. Следующие два месяца буду мучить вас так, что сегодняшний день покажется длинным отдыхом с бабами.

И снова город вздрогнул от крика:

– Бэр! Слава воеводе! С тобой хоть к Ящеру! – воевода вскинул руку, приказывая молчать.

– Сегодня вы стреляете из лука. У стены висят две сотни кольчужных колец. С полусотни шагов нужно попасть в своё кольцо.

Люди выстроились, изготовились к стрельбе.

– Приготовились. Стреляй! – отточенные наконечники вонзились в стену, все кольца остались висеть не шелохнувшись, лишь у Волчонка кольцо чуть дрогнуло, стрела засела очень близко.

– Хреново! Волчонок, стреляй ещё раз, прицелься получше и не волнуйся, ты уже в дружине и никто тебя не выкинет.

Парнишка натянул тетиву, отпустил. Кольцо завертелось как бешеное, но с волоса не сорвалось. Раздались неуверенные выкрики:

– Сюда никто не попадёт!

– Думаете? – возразил Бэр – ну тогда смотрите.

Он взял свой великанский лук, согнул, тетива загудела рассерженным шмелём, забросил за плечо тулу со стрелами, отсчитал сотню шагов. Отмерил взглядом расстояние.

– Разойдись!

Десять стрел летели одна за другой. Десять колец прикололо к стене. Он снял тетиву, в полной тишине убрал лук в налуч, и дружина взорвалась. От криков в боярской палате замелькали недовольные лица, а Ратибору, лежащему с перевязанной головой, стало плохо, в девичьей остановились веретёна, послышались вздохи от которых затрещала шнуровка сарафанов, стягивающая грудь, щёки заалели.

Месяц Бэр учил своих воинов пользоваться всем оружием и тем, что попадает в руки, бегать в полном вооружении, двигаться бесшумно и незаметно в любоё время, на любой земле. В пробных схватках со старшей дружиной его бойцы неизменно выходили победителями, даже Волчонок играючи справлялся с большинством противников, а стрелял уже ненамного хуже Бэра. Витязи, видя, что воевода из простых ополченцев превратил их в лучших воинов князя теперь не на словах, а всёй душой были готовы за своим воеводой хоть сейчас к Ящеру.

Велибор, который с самого появления оборотня в Киеве симпатизировал Бэру, теперь пытался убедить Алёну в том, что она уже давно для себя решила. В расписной палате для рукоделий девушка сидела за вышивкой, а боярин пристроился на лавке напротив, отослал девок и завёл разговор:

– Дочь, так что ты решила?

– Вы о чём, батюшка?

– Всё о том же, о новом воеводе.

– О Бэре? Ах, батюшка, я не просто согласна выйти за него, я всёй душой желаю этого, люб он мне.

– Так за чем же дело стало? Честным пирком да за свадебку.

– Батюшка, батюшка, а вы Бэра спрашивали? – из прекрасных глаз покатились слёзы.

– Что не так, Алёна? Ты первая красавица, думаешь, он откажется?

– Батюшка, раньше он просто не говорил со мной, теперь же Бэр меня избегает, стоит мне войти в палату, как он встаёт и уходит, даже на княжеских пирах.

– Не плачь, дочка, я поговорю с ним, посмотрю, правда ли он так к тебе относится или всё случайно.

– Хорошо бы.

В это время Бэр, не подозревающий, что его собрались женить, рассадил дружину на коней и вёл их из города. Морозы давно отпустили, но земля ещё не выпила всю воду, и под копытами противно чавкало, разбрасывая тяжёлые комья грязи. Он приучил людей к чистоте, и теперь воины ехали в промасленных кольчугах, блестящих островерхих шлемах, а сияющее оружие разбрасывало зайчики – капли солнечного света и тепла. Небо, с утра затянутое грязными облаками, словно устыдившись, очистилось и сияло голубизной. Ярило весело пускал в дружину свои стрелы, и люди горели золотом, словно небесные витязи.

Девицы выглядывали из окон, хихикали, строили глазки, замужние смотрели с грустью и тоской, а мальчишки бежали следом и во все глаза смотрели на предмет белой зависти – паренька ехавшего по левую руку воеводы.

Выбейглаз, ехавший справа выполнял обязанности помощника, а Волчонок – разведчика и посыльного. Дружина не роптала из-за того, что разведывает мальчик, он быстро матерел, наливался молодой силой, а двигался совершенно бесшумно, и уже не всякий из них мог потягаться с этим парнем – хоть и не так силён, но слишком ловок и быстр. Все гордились будущим Волком, всегда весёлый, беспокойный, он был душой дружины.

Сейчас его звонкий голос, постоянно распевающий песенки, начал ломаться, на лице появился лёгкий пушок. Он был сама молодость, весёлая, красивая, но смертельно опасная. За один короткий месяц измученный мальчик стал одним из лучших воинов. Никто не сомневался, что однажды Бэр передаст ему свой чин.

Они выехали из города, когда мальчишка и Выбейглаз поравнялись с Бэром.

– Воевода, – начал парнишка – среди воинов брожение.

– Что так?

Мальчик ещё не понимает, – ответил Выбейглаз, почёсывая ухо – так что скажу я. Дружина считает, что ты стал бы лучшим князем нежели Владимир. – тень набежала на лицо воеводы, едва он услышал эти слова. Он ждал их, но всё же оказался не готов – Пока никто не решается сказать прямо, но эти настроения усиливаются. И если ты не возьмёшь власть, тебя могут силой усадить на лобное место.

Воевода тяжко вздохнул и тихо заговорил:

– Я никогда не стану князем, даже если весь мир решит, что я должен.

– Но почему, Бэр?! – взвился парнишка.

– Волчонок. Тебе это слово ни о чём не говорит?

– Это я.

– Нет, это свобода, молодость. Стены города, давят на меня, не дают дышать. Я люблю степь, ещё больше – лес. Только снаружи я человек, а внутри – зверь, свободный и гордый. Выбейглаз, ты понял меня, объясни дружине и мальчику. – Он пришпорил коня, заставляя перейти в галоп. Волчонок с недоумением смотрел в спину благодетеля.

– Выбейглаз, о чём это он.

– А ты не догадался? Откуда, по-твоему, у него седой волос? В самый первый день, Бэр сказал: «каждый знает, что значит «Хазары» я тогда не понял.

– Думаешь, и его обожгло?

– У тебя убили семью, у остальных тоже, хоть кто-нибудь поседел?

– О, боги.

– Он натаскивал нас, чтобы отомстить. Даже великий боец не справится против полчищ, ему понадобятся люди. Иначе его никто бы не смог загнать в город, или заставить начать борьбу за власть.

– Бэр поведёт нас на смерть?

– Нет, он хочет мести. Волчонок, если понадобится, я отдам за него жизнь. Дружина поймёт.