Текст книги "Проклятый (СИ)"

Автор книги: Александр Лимасов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)

Глава 22

Тысячи ног поднимали вихрящиеся клубы пыли. Конское ржание и грохот сотен и сотен копыт заглушали любые звуки, войско шло уже третий день, но никто не чувствовал усталости. Каждого наполняла непривычная лёгкость. Шестеро всадников, возглавляющих, как и подобает предводителям, воинство, обсуждали предстоящую битву.

– Я поведу только оборотней, Волчонок, и не спорь! Это твои воины, они шли сюда за тобой и они готовы умереть за тебя. Многие обо мне слышали, но знают меня лишь те две стони, что ты поставил командовать войском.

– Нет, Бэр, оборотней поведёт Рудо, я поведу людей, но ты приказываешь нам обоим. Это твоя война и тебе принадлежит право вести всех! – волчонок, не сводя с оборотня обожающих глаз, всё же спорил, убеждая, упрашивая, ругаясь.

– Мальчик прав, Бэр. Ты всегда был главным и наши решения на поле брани никогда не могли сравниться с твоими. Ты можешь отбрыкиваться от этого всем, чем хочешь, но ты был рождён повелевать!

– И я проклят за это! Я всегда был воином, а не предводителем. Да, я могу отдавать приказы, но для меня в этом нет никакой радости.

– Если бы все правители так же не жаждали власти, наш мир был бы намного справедливее. Именно из-за твоего отвращения к руководству, ты должен им заниматься. – Выбейглаз добил железными доводами возражения оборотня. – Нам остался день пути до места встречи с инженером.

Неприметная зелёная долина, словно выскользнувшая из девичьих грёз о первой любви: сверкающие крылышки насекомых, журчание ледяного ключа, дающего начало небольшому ручейку, впадающему в крохотное озерцо. Этот нетронутый зноем уголок укрывали от ветра высокие скалы, войти и выйти можно лишь по извилистой расселине в нагромождении каменных круч. Только теперь зелёная трава примята, а то и вырвана с корнем, нетронутая земля перепахана грубыми колёсами и копытами тягловых быков.

На земле воплощённых грёз невинных красавиц стоят огромные крытые повозки, быки выдирают из земли и поедают с корнем сочную траву, набивая прожорливые брюха. А в повозках, этому нет и не будет места в мечтаниях девиц, в повозках составные части для самых совершенных орудий войны, гениальному воплощению инженерной мысли цареградских мастеров: части для катапульт, баллист, требушетов, несчётное количество реактивов для приготовления зажигательных и взрывных смесей, даже несколько особо сохраняемых емкостей с жидкостью, способной за мгновение сожрать любой металл, кроме золота или отделить мясо человека от костей и растворить в себе без следа и то и другое.

Человек, представленный Бэру как Инвар, не без гордости рассказывал, какие разрушения способны учинить его произведения и сколько жизней они могут оборвать.

– Особо обратите внимание, о Владыка, на Греческий огонь. Его невозможно ни сбить, ни погасить, он прожигает плоть и даже кости, те, кому не повезло выжить после такого сами вскрывают себе вены, лишь бы прекратить нестерпимую боль от ожогов. – инженер являл собой полноватого, напоминающего пропорциями грушу, уже не молодого, но далеко и не старого мужчину. Он казался обычным обывателем, каких в любом городе сто штук за медяк. Просто невозможно было бы предположить, в нём мозг такой мощи, что способен без труда удерживать в памяти множество чертежей военных машин и размеры их деталей с точностью до макового зернышка. А также рецепты всех горючих составов для этих машин использующихся.

– Со мной прибыло двадцать учеников, о Владыка, они прекрасно подготовлены и могут самостоятельно производить сборку орудий и вести стрельбу. Теперь поговорим об оплате?

– Я слушаю. – оборотня совершенно не интересовала сумма, та убийственная мощь, которую представляли эти орудия военного дела стоила любых денег.

– Двенадцать тысяч монет за машины и три за обслуживание.

– Пятнадцать тысяч? Возьмёшь камнями?

– Чем будет угодно, господину.

Оборотень отвязал от поясного ремня мешочек, больше напоминающий формой тыкву, чем кошелёк, взвесил в руке, прикидывая стоимость содержимого. Запустив в кошель пальцы, скорее принадлежащие музыканту, нежели воину, выудил пять сияющих солнечными бликами бриллиантов размером с каштан. Во время пути по морю он впервые попробовал повелевать водой и ему удалось с её помощью найти затонувшее Цареградское судно и поднять часть перевозимого груза, который эти камни и составляли.

– Их стоимость больше названной тобой суммы, это компенсация за усилия, необходимые для их продажи.

– О, господин, вы столь щедры! Если изъявите желание, я организую бесперебойную доставку продовольствия для ваших войск.

– Изъявлю, если это сделаешь и не вызовешь подозрений у базилевса – награжу очень щедро.

– Не беспокойтесь, господин, Золотой город многим как кость в горле, мы разделяем ваше стремление. Люди базилевса даже не узнают.

Наталья стояла на крепостной стене в окружении охранников – суровых мужчин с изуродованными лицами: жуткие шрамы, будто усы у кота – несмываемые клейма племени воителей, живущих мечом. Всю ночь девушку терзали кошмары и сейчас она с тревогой и больной головой всматривалась в размытую полосу виднокрая.

Жёлтая змея константинопольской дороги начиналась у врат города и извиваясь пряталась за холмом, служившим дозорной вышкой. Этот холм, довольно крутой и лишённый какой бы то ни было растительности возвышался над самыми высокими башнями города и, издревле, на его вершине стояли дозорные, следившие за единственным проходом, через который могла придти угроза.

Взгляд девушки блуждал по окрестностям, когда его привлекла яркая вспышка как раз там, где расположился дозорный пост. На вершине холма возникли три фигуры, и, это вызвало немалое удивление, все трое конные. Не спеша, они спустились по склону, на котором и пеший человек с крюками для скалолазания чувствовал себя неуверенно и направились к городским воротам.

Скрипнула натягиваемая тетива, но Безкосая взмахом руки велела опустить оружие. Каким-то образом она поняла, кто эти всадники. К воротам приближалось пятно мрака: чёрный конь, чёрные одеяния, богатырский плащ и лишь волосы резали взгляд пепельным цветом. По бокам двое: мужчина и девушка с волосами цвета молока.

Стяги с изображение герба города: сплетённых в любовной игре золотых змей, трепетали и хлопали на ветру. В городе ходили слухи, что изображённые на них хранители города могут предсказывать события и сейчас один из флагов сорвало и понесло к всадникам. Стоявшие на стенах видели как золотые змеи на зелёном фоне упали под копыта коня Бера и, словно подлизываясь, начали волнообразный танец: столь причудливую картину являл собой ветер, играющий распростёртым на земле стягом. Конь оборотня, даже не всхрапнув, копытами вбил герб, наводящий ужас на многие страны, в пыльную землю.

Оборотень, подъехав к городским воротам заговорил ровным, сильным голосом, который, казалось, слышал любой в этом городе.

– Откройте мне ворота и выдайте всех прислужников монастыря, находящегося в стенах вашего града и тогда я позволю вам уйти с миром.

Градоправитель, стоящий рядом с Безкосой, громко захохотал в ответ, полностью уверенный в своём превосходстве.

– Или что? Ты с двумя помощниками разрушишь эти стены? Убить их!

Лучники, словно ждавшие именно этого приказа в тот же миг выпустили десяток стрел. Снова блеснула вспышка и удар молнии, вырвавшейся из посоха девушки, чьи молочные волосы притягивали взоры, словно сундук с драгоценными каменьями, сжёг стрелы в самом начале их полёта.

– Зря ты отказался. – оборотень оставался безмятежен, он не угрожал, но из-за холма появился поток вооружённых всадников. Они мгновенно выстроились в боевой порядок. Градоправитель невольно посчитал их количество: один легион,… два,… три… А войска всё шли и шли. Лишь через несколько часов взглядам защитников Золотого города предстала армия из десяти легионов, плотным кольцом окруживших их крепость, обрезав все входы-выходы.

Когда градоправитель обрёл дар речи, седой воин и его помощники уже затерялись среди несметного количества ратников. Сияющие на солнце доспехи резали взгляд, выжигая невольные слёзы. Обнажённое оружие полыхало в лучах солнечного света, словно зажженное неведомыми языческими демонами. Войско стояло на вид спокойным, но это был покой оттянутой тетивы, готовой в любой момент пустить безжалостную стрелу в её кровавый полёт.

– Солдаты, готовьтесь к осаде… – начал было управитель городских дел, но Безкосая прервала его речь.

– Он не будет ждать, и осады тоже не будет.

Словно подтверждая её слова из-за плотных рядов воинства демоника появились военные машины. Их обслуга за несколько минут привела орудия в состояние готовности. У устройств, порождённых войной и для войны появились люди с факелами.

– Готовить воду, закричал кто-то из командующих обороной, но его крик потонул в скрипе сработавших пружин, а после нескольких мгновений жуткой тишины в городе голодным львом заревело пламя.

– Гасите! Гасите немедленно! – срывающимся голосом завопил градоправитель, пытаясь перекричать вопли паникующей толпы в которую превратились его солдаты, не ожидавшие столь скорого перехода к атаке. Чужие войска не сталь разбивать лагерь, не поставили защитного вала – они вообще нарушили все мыслимые и немыслимые правила войны, царящие в константинопольских военных академиях.

И их орудия, как и вся армия находились вне досягаемости городских катапульт.

Огненные шары неслись в город, сея пожары и разруху, люди, на которых попадала хоть капля огня от этих снарядов корчились в ужасных муках, пытаясь погасить неугасимое пламя, что прожигало их тела насквозь. Строения полыхали, обезумевшие от непереносимого жара кони метались в огненных объятьях, ставших внезапно тесными, улочек, собаки, сведённые огнём с ума, бросались на своих хозяев и всех, попавшихся на пути. Войска Бэра за несколько часов посеяли в городе хаос.

После этого дождя, словно бы рождённого самой преисподней, в городе раздались первые взрывы. Дома, чудом уцелевшие при пожарах и зияющие чёрными провалами сгоревших окон и дверей, разлетались, кося осколками уцелевших людей, отрывая конечности, вырывая куски плоти из мечущихся тел. После этой страшной бомбардировки от города не осталось ничего, а защитная стена, словно в насмешку, оставалась нетронутой и девственно чистой.

Оборотень чувствовал, сколько тысяч жизней унесла эта бомбардировка, сколько боли он учинил, ещё даже не приступая к атаке в полную силу. Он простёр руки, молча приказывая защитным стенам опуститься в землю, а заодно и остаткам города. Люди были уничтожены, осталось лишь несколько сотен напуганных до мокрых штанов солдат, успевших выскочить из своих укрытий. Те, кто оказался менее сообразительным, были погребены заживо, вместе с руинами.

– Оборотни, Золотой город уничтожен! Вы последуете за мной дальше? Или вновь разбредётесь по своим норам?

– Мы с тобой, повелитель! – стоявший в десяти шагах от Бэра Рудо ответил за своих людей. Он стоял такой же поражённый скоростью и жестокостью уничтожения Золотого города, но пришёл в себя быстрее своих сородичей.

– Тогда добейте оставшихся и в путь!

Тысячи оборотней набросились на выживших, даже и не думавших оказывать сопротивления. Клыки и когти разорвали их тела на части, не оставив и того, что можно было бы погрести.

Войско двинулось дальше по долине Золотых змей, простёршейся от виднокрая до виднокрая. Воины шли молча, не слышалось обычных для таких переходов песен, гула разговоров. Никому из них не приходилось раньше видеть такого массового уничтожения людей.

К вороному Бэра приблизился белый жеребец Волчонка. Юноша пугливо посматривал на бывшего наставника, не решаясь задать мучающий вопрос.

– Говори, Волчонок, я чувствую твой страх, но он напрасен – я всё тот же Бэр, что учил тебя воинскому делу.

– Князь, я ожидал что мы идём на войну, но этот город…

– Всего лишь застава. Приманка для тех, кто не знает истинной сути града Змей. Сам город сокрыт в нижнем мире и к его вратам мы сейчас движемся.

– Но тогда, зачем мы уничтожили этот град?

– Не мы. Его уничтожил я! Этих смертей нет на совести моих воинов. Ты заметил? Я отправил Инвара и его слуг обратно. Их услуги нам больше не понадобятся, разве что будут доставлять продовольствие. А вот впереди нас ждёт война и я не хочу иметь в тылу вражеский бастион.

Я не научил тебя основному правилу войны, мой мальчик. Никого не щадить! И себя в том числе.

– Я не ослышался? – Рудо подскакал, услышав обрывки разговора – Ты сказал, что Золотой город в другом месте?

– Нет, Рудо, Золотой город мы уничтожили и бутафорский монастырь тоже. А вот настоящий монастырь, где готовят тех, за кем я охочусь находится дальше.

Войско шло три дня. Песок сменялся истрескавшимися от жары камнями, камни – солончаками, солончаки снова перетекали в песок. Здесь жили лишь пустынные гады, блестящие от яда, сочившегося, казалось, отовсюду. Но они нечасто попадались на глаза, стремясь убраться подальше.

Люди понемногу отходили от шока, снова звучал смех, песни. На четвёртый, зоркие глаза оборотней вычленили из окружающей их пустыни тёмную точку. К вечеру этого же дня всё войско узрело чернеющую арку, напоминавшую триумфальные, стоящие в Константинополе. Только эта выглядела как их отец-прародитель, раза в четыре больше.

– Мы пришли, нижний мир там, за этими вратами.

– Но, владыка, эти врата мертвы, как мы пройдём сквозь них?

– Мы пройдём! – оборотень бросил эти слова уже идя к строению из чёрного камня.

Ладонь демоника коснулась холодной шершавости врат, тронула невидимые струны. Многоголосие мира духов раскрылось для него во всей своей прелести. Он читал карту путей, открываемых этим сооружением как писец читает лист пергамента.

– Бэр, отзовись. – долетел до него тихий глас.

– Кто зовёт меня?

– Иешуа.

– Чего ты хочешь? Я стою у врат в ваш мир и вы боитесь, да, боги?

– Мне нечего страшиться тебя, я уже умирал раньше. Обрати свой взор на Русь. Это всё, чего я хочу.

Тысячи вёрст пролетели перед глазами оборотня. Море, реки, леса, безжизненные пустоши, каждое мгновение перед его глазами стояла новая картина. Он узрел свою родину, разрываемую раздорами, терзаемую кочевыми племенами и увидел силу, сокрытую чёрной пеленой власти его отца. Со стороны степей двигалось новое, невероятно сильное племя. Оно сомнёт его страну, уничтожит поля, вырежет всех его соплеменников. А ещё он увидел магов. Всех магов Чернобога, что умудрились, выслуживаясь перед господином, в кратчайшие сроки собрать эту силу.

– Проклятье, отец, ты решил уничтожить мою родину? Мир за мир? Чтобы нам обоим некуда было возвращаться? Иешуа!

– Да, Бэр.

– Зачем ты показал это мне? Рассчитываешь, что я ринусь спасать свою родину?

– Я не рассчитываю, это занятие для твоего отца, а я знаю как ты поступишь, брат.

– Я не брат тебе!

– Ты самый близкий мне человек, единственный из смертных, кто в состоянии понять могущество миссии. Понять и отказаться от этого. Я не смог, а ты, дитя мрака сумел.

– Меня забудут, но моя идея о свободе будет жить, да, Иешуа, ты прав. А тебя будут помнить вечно, будут поклоняться, но очень мало кто будет поступать так, как ты учил. Твои слова пустоцветны, а жаль.

– Ступай, спасай свою родину, мой тёмный брат. А я навечно заточу Белобога и Чернобога, за тебя. Да и за себя тоже.

– Я верю тебе… Брат.

Врата заискрились, между столпами засияли молнии, появилось пятно, будто прорубь в толще льда солнечным днём. От центра к краям прошли круги и в этом окне появились зелёные леса, равнины, стремительно приблизилась степь.

– Это нижний мир? – ахнул кто-то – Как похож на нашу Русь!

– Это Русь, мы возвращаемся. Страшная угроза нависла над нашей родиной, а Владимир ей не защитник. Мы должны встать щитом! Защитить нашу кровь, наш род! – С каждым словом оборотень чувствовал как в его груди разгорается пламя, послышался стук. – Неужто вновь сердце? – мелькнуло в голове. А голос разносился, возжигая в людях и оборотнях уже забытую любовь к родине.

– Невиданные доселе силы собрались против наших земель, но мы выстоим. Должны! Обязаны! Ибо больше некому! Вы со мной? – и чуть не оглох от вопля десяти тысяч глоток, надсаживающихся единственным словом – ДА!

Только придётся обойтись без помощи сил нижнего мира – стрелой промелькнула в голове болезненная мысль – они не станут помогать защищать мою родину, их волнуют лишь собственные интересы. Какая глупая будет смерть. Зато красивая.

Жгучий степной ветер уносил в сторону запахи конского пота и немытых тел. Жестокое солнце иссушало губы, люди страдали от жажды, а ближайшая речушка не успевала напоить их своей водой. Оборотень четыре раза призывал дождь, но потратил слишком много сил. Его божественные противники приложили все усилия, ставя барьеры его повелениям. Дожди шли слишком слабые и мелкие, даже морось, а не настоящие дожди. Её не собрать и на пару глотков. Страдая, люди и оборотни стояли преградой на пути тех сил, что тёмный бог двинул на Русь.

Они стояли – десять тысяч против ста. Все знали, что умрут, но главное – спасти свой народ. И они это сделают любой ценой. Бэр не стал им внушать такого, каждый сделал выбор самостоятельно и добровольно. Жить им оставалось два дня – ровно столько понадобится армии Чернобога чтобы приблизиться к ним. А люди вели себя, словно вышли на прогулку, смех, весёлые песни – они гасили этим подленький страх, что всё же умудрялся забираться в их души.

На утренней заре дозорные увидели приближение армады степняков вперемежку с закованными в доспехи рыцарями запада. По мере приближения этих сил войско демоника перестраивалось в боевой порядок, готовилось к последней схватке. Оборотень почувствовал сгущение сил, легкие разряды – маги противников собирали силы для сокрушительного удара.

– Ну-ну, отец, ты забыл против кого их выставляешь. Я ведь своих сил до конца не истратил!

Огненный вал взвеял с земли мелкие камешки и песчинки, раскалил добела и метнулся в воинство степняков. Пламенеющая лавина вихрем пронеслась по их нестройным рядам, срезая плоть, до костей. Несколько мгновений и от колдунов, что опрометчиво вышли вперёд, ничего не осталось, а вал понёсся дальше, хоть и ослабевший, но всё ещё разрушительный. Криков боли не раздалось – люди просто не успели её почувствовать. Слишком быстро и слишком смертоносно. Половину воинства как корова языком слизала, но все силы оборотня ушли на этот удар, а пятеро на одного, без клинка душ, всё же слишком много чтобы в живых остался хотя бы Волчонок.

– Волчонок! Димитрий! Оксана! Я приказываю вам отправиться к Владимиру и просить помощи!

– Нет Бэр! – взбунтовался юноша – пошли другого, я буду сражаться рядом с тобой!

– ЭТО ПРИКАЗ! Не обсуждать! Или я свой рукой снесу тебе голову!

– Я знаю, почему ты это делаешь. – мальчишка порывисто обнял наставника, отстранился и исчез в стройных рядах воинства.

– А мы будем умирать. – Бэр выпростал руку с секирой, прошептал, глядя в глаза резному лику смерти. – Последний бой, моя вечная спутница. – из-за спины с шипением выскользнул меч…

Эпилог

Высохшие старческие пальцы перебирали струны выцветших от времени гуслей, а надтреснутый голос нараспев рассказывал кощун ватаге мальчишек, внимающих кощуннику с разинутыми ртами. По тесной, просевшей от времени избе разносились слова, вещающие о делах минувших и великих:

– Гой вы, предки наши, деды-прадеды.

Возродитеся в потомках своих,

Дабы вновь пролить кровь за Русь-Матушку.

Гой ты, Мать – Сыра земля,

Ты даруй детям своим необоримую силу твою.

Гой ты, Ветер – небесный певец,

Ты даруй нам скорость и упорство твоё.

Гой ты, Вода – жизни ключ,

Ты даруй нам терпение твоё.

Гой ты, Огонь – священный пламень,

Ты возгорись в сердцах наших,

Солнечной кровью Рода-прародителя.

Рванул тута Бэр – земли русской сын и заступник

Белу грудь свою, обнажил сердце пылающее.

И преисполнилось войско его силушкой немереной.

И воспылали сердца их храбростью неизмеримой.

И кинулись они ровно ястребы-соколы

Кинулись на стаю воронья поганого.

Деды-прадеды в них возродилися,

Предки-богатыри в их крови пробудилися.

А сердца молодые горячие

Каплей крови Рода возгорелися.

Земля силушкой их питает.

Ветер скоростью наделяет.

А и терпят раны они бесчисленные ужасные

Как вода – нашей жизни основа.

А и отдают они жизни свои за Русь-матушку,

За стариков, да за детушек малых.

Всю свою силушку, богам равную

Отдал на мольбу сию Бэр-заступничек.

А и взял он секиру острую,

А и кинулся на орду басурманскую.

Да не снёс не срубил ни единой головушки.

Смертушка девкой тёмною,

Девкой тёмною-безкосою к нему подкралася.

Ножичек булатный, Чернобогом сотворённый,

В сердце пылающее вонзила.

Не сказал ничего добрый молодец,

Лишь улыбка губы его тронула.

И умер он в сей же миг.

А девка-то, как злодейство чёрное сотворила,

Так на глазах верных воинов его

Прямо в воздухе растворилась.

А кровушка-то из раны льётся-хлещется, не останавливается.

Да не чёрная злодейская, какой раньше была,

А кровушка алая.

Да и вбирает её русская земля

И преисполняется силушкой великою животворную.

Все полегли там богатыри молодые,

Жизнь свою отдали за Русь-матушку,

За народ славянский без сожаления.

И содеяли подвиг великий –

Обескровили-отбросили орду басурманскую.

Не оставила их тела земля русская на поругание,

Воронью да зверью дикому.

Приняла-поглотила тела их во чрево своё,

А там, где лежали богатыри русские, цветы выросли.

Цветы дивные, невиданные.

Не трогает их ни зверь, ни птица.

И место то теперь заповедное.

А на Бэра-то могилушке проросла плакун-трава.

И расцвела цветом красоты неписаной.

Расцвела единый раз за все века, что знают её.

Те, кто видел пересказать не могут,

Нет ещё слов таких.

Только говорили, будто роса на её цветах ровно слёзы,

И солёная роса эта.

Старый кощунник отодвинул гусли, и улыбнулся пятерке мальчишек беззубым ртом.

– Былина эта забыта давно, под запретом суровым она. Служители новой веры запретили, так что сейчас о Бэре никто не помнит. Никому не пересказывайте, что передал вам её.

На пороге избы застучали подкованные сапоги, мощный удар снёс дверь с петель вместе с засовом. В избу ворвались четверо закованных в железо мужчин, тут же направили обнажённые клинки на старика и мальчишек. Следом за ними вошёл монах, посверкивая золотой змейкой на пальце.

– Старик, ты ведь знаешь запрет.

– Правду не убьете, слуги Чернобога!

– Ошибаешься, хоть наш господин и не подаёт нам больше знаков, но мы хорошо выполняем его волю. Ты последний, кто знает сказание. Ну, разве что ещё мальчишки эти. Прощай, старик. И мальчишки, прощайте. – укрытая рясой спина скрылась за порогом.

Раздался хищный свист клинков, хруст, на пол избы что-то плеснуло. Монаху было всё равно, он исполнял волю господина. Как и служители Белобога, хотя и они тоже много лет не получали знаков от их повелителя. Боги вернутся, они обязательно вернутся, вместе с магией. Ведь, если этого не произойдёт… То придётся всю ответственность за деяния брать на себя. А это… Как же так… Ведь всегда должна быть возможность сказать: «На то была воля божья…»

Конец

Вот и вся история. Не смотря на все недочеты, юношеские загоны и прочие несуразности, мне за первый писательский опыт ни разу не стыдно. Кидайти тапки.

Произведение более-менее понравилось, можете поискать на ЛитРес мою свежую книгу

Темные века: Начало игры.