Текст книги "Оберон - 24. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Александр Машков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 29 страниц)

– Нет, конечно! – заверил я брата.

– Не будем! – пропищала Катя таким правдивым голосом, что я сразу понял, что она что-то задумала.

После ужина мы пошли в свою комнату. В доме было холодно, несмотря на жаркий день.

Папа сегодня был на вахте, и никто не протопил печь.

Мы с Катей забрались на мою кровать, и начали играть, разъезжая на вездеходе, сделанном нам когда-то братом Вовкой, по скомканному одеялу.

Одеяло было ровное, мама заправляла, это мы его скомкали.

Пришёл Саша:

– Во что играете?

– Мы с Катей ездим по пустыне на далёкой-далёкой планете.

– Как планета называется?

– Оберон – 24.

– Почему двадцать четыре? – удивился брат.

– Не знаем. Наверно, их уже двадцать четыре, Оберонов… Саш, а что такое, Оберон?

– Ну… – смутился брат, – это спутник, по-моему, Юпитера…

– Во, Котька! Я же говорила, что это солнце называется Юпитер!

– Не просто Юпитер, а с номером. Наверно, тоже двадцать четыре?

– Наверно, если планета двадцать четвёртая, то и солнце, тоже…

– А что на остальных Оберонах? – спросил нас Саша, – мы пожали плечами:

– Мы там не были.

– А на этом были? – засмеялся Саша.

– На этом были, – ответила Катя.

– Ну и фантазёры вы! – обнял нас Саша. Мы напали на него, и устроили весёлую возню, окончательно перевернув всю мою постель.

– Завтра чтобы заправили свои кровати! – сказала мама, входя к нам, – Холодно?

– Мам, можно, мы с Катей сегодня вместе поспим? – попросил я, – И печку не надо топить.

– А тебе, Саша, не холодно?

– Не, мне нормально, – Саша спал на веранде.

– Ладно, Котята, спите вместе, а то полдня врозь, и соскучились. Костя даже плакал.

– Правда, Котик? – спросила Катя, внимательно разглядывая меня. Я прятал глаза, пробурчав что-то вроде «ну вот ещё…», а Катя обняла меня, прижала к себе, и почему-то вздохнула.

Улеглись спать вместе, уже никого не опасаясь. Катя долго шептала мне свои рассказы о жизни в интернате искусственных человечков. Я слушал, затаив дыхание, иногда даже начиная верить, что всё, что рассказывает сестра – правда.

2. Рыбалка

Разбудил меня Саша рано, ещё солнце не поднялось.

Я потянулся, толкнул сестру, но Катя даже не пошевелилась.

– Не хочет, пойдём без неё, – громко сказал Саша, – пошли, Костя!

– Я вам пойду, без меня! – неожиданно совсем не сонным голосом сказала Катя, и открыла глаза.

Я посмотрел в эти чистые глаза, и засмеялся от радости, что утро, что, Катя, что сейчас пойдём с Сашей ловить рыбу!

– Вставай, Котька! – толкнула меня Катя, потому что я спал с краю.

– Да, идите, умывайтесь, мама уже приготовила нам завтрак.

– А что на завтрак? – зевнула Катя.

– Гречневая каша с подливкой.

– У-у, вот бы Вовка приехал! Он так любит гречку! Саш, когда Вовка приедет? – спросила Катя, вставая, и, невероятно – начиная заправлять мою постель!

– Не знаю, Кать, они, наверно, тоже в колхоз поедут, или на практику.

– А Витя? – Саша только плечами пожал, – Скорее бы Юрка приехал, а то вы вдвоём, а я один.

– Играй с нами, а то Юрка уже взрослый, он уже с девчонками гуляет. А ты, Саша? – с хитрецой спросила Катя, заканчивая заправлять постель.

– Что я? Я ничего, вот ты уже вовсю за мальчиками бегаешь! – Саша поспешил убежать.

– Ну, Сашка! – погрозила ему вслед Катя крохотным кулачком, потом встретилась со мной взглядом, и смутилась: – Пойдём уже, Костя. Давай теперь опять вместе спать? И тепло, и весело, и кровать надо только одну заправлять, – я кивнул, и мы побежали умываться.

Пока покушали, солнышко вышло из-за сопки. Саша ещё с вечера приготовил сачки, два штуки.

Нам он не доверял, будет один с ними управляться, хотя я тоже не слабак, могу быстро вытягивать сачок, который поменьше, конечно.

Мама уложила в маленький вещмешок нам с Катей смену трусиков, потому что мы всё равно намокнем. Или свалимся в воду, или искупаемся, если будет жарко.

Взяли воды в бутылке, редиски, зелёного луку и немного хлеба. Вещмешок достался мне, сачки – Саше, Катя у нас девочка, шла налегке.

Дойдя до ДОТа, Саша начал раздеваться.

– Давай, я помогу, – сказал я, снимая трусики и маечку, а то Саша стесняется Кати, а ходить целый день в мокрых штанах – то ещё удовольствие. А нашу Катю даже мои ровесники, и ребята поменьше, не стеснялись, считая её своим пацаном. Других девчонок стеснялись, а её, нет.

Взяв сачок, я осторожно вошёл в воду, начал собирать морских ежей, иногда окунаясь с головой.

– Костя, вода холодная? – спросила Катя, поёживаясь от утренней прохлады.

– Не очень, – ответил я, – но ты лучше не лезь, простудишься ещё!

Набрав один сачок, я, дрожа, пошёл собирать ещё. Пока в воде, не так холодно, как на воздухе.

Ежей было много, Саша уже хотел сам прийти ко мне на помощь, переживая за меня, как бы я не заболел, замёрзнув, но я убедил его, что не стоит ему лезть в воду.

Набрав ежей и вылезши из воды, я понял, что мы забыли полотенце. Натянув на мокрое тело одежду, мы с Катей, предоставив Саше тащить, ставшие тяжеленными, сачки, побежали дальше, ловко прыгая с камня на камень.

Саша отстал, когда мы добежали до камня, с которого собирались сделать первый, пробный, заброс.

Камень назывался «Броневик». Был он прямоугольной формы, состоял из двух отдельных больших камней, образуя между собой и берегом небольшой заливчик.

Здесь плавали стайки мальков. Не знаю, что за рыба это была, но мы, как-то, набив острогой, ударяя ей плашмя по воде, рыбок, собрали их в баночку из-под консервов, потом дома мама их пожарила.

Вкусные просто невероятно! Но было жалко их убивать.

Слева от «броневика» была образована неглубокая, заросшая морской травой, лагуна, окружённая со всех сторон жёлтыми рифами. С другой стороны рифов вода была тёмная, там была глубина, именно в ту сторону Саша будет забрасывать сачки.

Пока ждали Сашу, мы обежали все камни, прыгая через протоки, весело смеясь.

Потом пришёл Саша, выбрал место на камне, высыпал ежей, бросил в сачок камень для груза, затем раздавил трёх ежей, бросил в сачок, и стал ждать.

Мы с Катей заворожённо смотрели за Сашиными действиями.

– Пора уже, тяни! – не выдержала Катя, но Саша снарядил второй сачок, поменьше, отошёл на другую сторону камня, и забросил его туда.

Немного погодя, он взял верёвку, примерился, и быстро вытащил первый сачок.

Мы с Катей закричали от восторга: в сачке бились сразу четыре немаленьких ленка!

Саша вынул рыбу, пустил их в каменную лунку, полную воды. Потом вытянул второй сачок. Там билась только одна рыбка.

Понаблюдав за рыбной ловлей, мы с Катей решили исследовать лагуну. Солнышко уже поднялось высоко, начало припекать наши голые плечи.

Зайдя по колено в уже прогревшуюся воду, мы стали изучать жизнь морских обитателей.

Вон, в траве прячется малёк ленка, а вот крохотный гребешок, изо всех сил хлопая створками, пытается скрыться от нас. Куда ты? Мы поймали его, посадили на ладошку Кате. Какой маленький!

Даже не верится, что из таких маленьких вырастают огромные гребешки, которых доставал наш самый старший брат Витя, ныряя с аквалангом. Мы потом ели их, когда мама пожарила пятаки с мантией на большой сковородке, на сливочном масле.

Отпустив гребешка, увидели креветку, мы называли её чилим. Я попытался поймать его, но он не уплыл, а просто исчез.

– Катя, Котя! – услышал я, и увидел Сашу Батянова, у которого вчера была в гостях Катя.

Катя тоже увидела его, заулыбалась и замахала рукой:

– Иди к нам, Саша!

Саша припрыгал по камням к нам.

– Привет, – подал он мне руку, – чё вчера не пришёл? Тебя там Настя заждалась.

– Некогда было, – соврал я, – меня наказали.

– Да, я просила, просила маму, – вдохновенно сочиняла Катя. Я смотрел на неё и удивлялся.

А они с Сашей начали вместе играть, бултыхая руками в воде. Я посмотрел на них, и решил не мешать, а пойти к Саше, поучиться ловить рыбу, а то уже большой, Саша в мои годы уже ходил на рыбалку с Юркой.

Саша разрешил мне управляться с маленьким сачком, и я неожиданно увлёкся ловлей рыбы, тем более, что рыба стала попадаться. Одна, две, а то и три сразу!

– Костя, а где Катя? – вдруг спросил Саша. Я взглянул на то место, где оставил Сашу с Катей, и сердце моё упало: там никого не было!

Я, молча, бегом побежал на берег, потом за скалу, которая закрывала вид на берег за поворотом, и увидел, что Саша с Катей уже перелезают на другую сторону следующей скалы, отделяющий наш каменистый берег от пляжа, сплошь покрытого голышами. Саша, наш брат, говорил, что, если здесь будет плохо ловиться, пойдём туда, там, на самом окончании мыса, иногда неплохо ловилось, сейчас там уже были какие-то мальчишки.

Но сейчас Катя идёт туда без нас, со своим другом, Сашей! Причём, вчера, наврала мне, что он пригласил только её, на день рождения!

– Катя! – крикнул я, – ты куда?

– Мы погуляем, и придём! – отозвался Саша, а Катя сказала:

– Котька! Ну, что ты всё время за мной таскаешься?!

Я вздрогнул, как будто меня ударили.

– Катя… – сказал Саша, начиная возвращаться назад.

– Катя! – крикнул и наш брат, – Ну-ка, иди сюда!

А я повернулся, и пошёл назад. Придя к «броневику», не пошёл туда, сел на ближайший камень, и разревелся, размазывая слёзы по щекам.

– Коть… – это Саша, Катин друг. Я не слушал. Катя молчала.

– Я же говорил, надо было спросить, – вздохнул Саша.

– Да, Котька бы захотел с нами, – сказала Катя.

– Не захотел бы, ловил бы рыбу с Сашкой.

– Котя, ну что ты ревёшь? – с досадой спросила Катя, – Не разрешаешь ни с кем дружить…

– Саша! – подошёл к нам брат, – отведи её домой, а мы с Костей рыбы ещё половим, правда, Костя?

Я не ответил, мне было всё равно.

Саша с Катей ушли. Я перестал плакать, но на душе было так гадко, что всё казалось противно: и солнечный день, и рыбная ловля, и тёплое море.

Однако, немного ещё посидев, я пошёл помогать Саше.

Долго не ловили, собрав рыбу, мы, с испорченным настроением, пошли домой. По дороге не разговаривали, как бывало. Я подумал, что наша десятилетняя дружба с самым дорогим мне человеком разрушена, мне было очень обидно, хотелось плакать.

– Что-то вы мало наловили, – сказала мама, когда мы пришли, – а где Катя?

– Я её домой отправил, с Сашей, – удивился Саша, – не приходили?

– Нет, – ответила мама, – вот ведь, маленькая мерзавка, получит у меня! Костя опять плакал? – пригляделась она к моему лицу, – Что случилось?

– Да, ничего особенного, – не стал выдавать сестру Саша. Я тоже молчал, опустив голову.

– Тогда идите, умывайтесь, пора обедать.

Кати не было почти до вечера. Пришла, тихая, как мышка, умылась, села за стол.

– Мам, я кушать хочу…

– Ремня ты хочешь! Сейчас придёт отец, он тебе всыплет! Где шлялась?!

– С Сашей гуляла. Что, нельзя?

– Почему без спросу? – спросила мама, наливая ей борща.

– Саша нас отпустил, – ответила Катя, взяв ложку.

– Я вас домой отправил! – возмутился Саша.

– Вот мы и пошли домой. Ты же не сказал, куда. Мы дома у Батяновых играли с Сашей, ему всякие игры подарили, конструктор, – Катя упорно не смотрела на меня. Я почувствовал себя лишним, и ушёл в свою комнату. Там я залез под одеяло, потом пришёл Саша, и выгнал меня мыться.

– Не лезь с грязными ногами под одеяло! Иди, Катя уже помылась.

Конечно, думал я, Кате всегда достаётся тёплая вода, а мне холодная.

– Не ной, – ответил на мои мысли Саша, – закаляться надо! Он сам прихватил для меня полотенце и чистое бельё.

Помывшись, я снова пошёл в дом, Катя сидела на кухне с мамой, видно было с улицы, потому что там был включен свет. Они о чём-то разговаривали.

Я залез в постель, закрыл глаза, отдавшись своей печали.

– Подвинься! – услышал я, уже почти заснув, – Разлёгся тут! – Катя забралась ко мне, крепко обняла меня, сказала: – Котичек, ты самый мой любимый братик, не обижайся на меня, ладно? Мне Саша сильно нравится. А ты, между прочим, Насте нравишься. Вот что ты губы дуешь? Погулял бы с ней.

– Мне никто, кроме тебя, не нужен, – буркнул я.

– Ты ещё совсем маленький, – вздохнула Катя, – повернись ко мне.

Я подумал, и повернулся. Катя опять обняла меня, поцеловала в намокшие глазки.

– Глупенький. Я же сестра твоя, всегда буду рядом. А Саша мой друг, мне и с ним тоже хочется побыть. Котичек, я теперь всегда буду тебя спрашивать. Ладно? – я кивнул, шмыгнув носом.

– Ну, не плачь, хороший мой, любимый братик.

Но я не мог сдержать слёз, они сами катились из глаз.

Катя шептала мне что-то хорошее, обещала больше никогда-никогда не обижать меня.

– Я не знала, что ты так обидишься, – сказала она в конце, – если бы знала, никогда бы так не сделала.

Мне показалось, что она говорит неправду.

3. Поход в парикмахерскую

На другое утро нас никто не будил, и мы опять проспали, пока я не проснулся сам. Солнышка не было, на небе были серые облака. Однако, посмотрев на мирно спящую возле меня Катю, почувствовал тёплую радость от её присутствия. Мы не поссорились, Катя вчера вечером просила прощения у меня, успокаивала, как могла, вытирала мне слёзки. Я сильно люблю свою сестричку.

Вот она вздохнула, перевернулась на бок, лицом ко мне, и открыла глаза.

– Ой, Котик! – и улыбнулась.

– Будем вставать? – улыбнулся я в ответ, – Сегодня солнца нет, пойдём в парикмахерскую, если мама не забудет.

– Не забудет, Котик, я напомню!

– Ах, так! – я схватил подушку, и замахнулся, но не ударил, увидев, как беспомощно сжалась Катя.

Но, видя такое дело, она сама схватила свою подушку, и стала со мной драться.

Потом бросила её в меня, и побежала из комнаты, с криком, что сегодня моя очередь заправлять постель.

Улыбаясь про себя, я заправил кровать. Пришлось полностью её перестилать, настолько мы её разворотили. С трудом справившись, пошёл на двор. Катя уже управилась со всеми делами, и сидела на лавочке, поджидая меня. Я побежал в сад, потом к умывальнику.

– Катя сказала, что вы собрались в парикмахерскую, – сказала мама.

– Да, мам, – вздохнул я, посмотрев на небо. Между тем, я заметил, что облака стали тоньше, начала появляться синева.

– Тогда идите, кушайте, и собирайтесь.

Мама нажарила наших вчерашних ленков, таких вкусных, что мы с Катей в шутку подрались за последнюю рыбку. Потом по-братски её поделили. Остальную рыбу съел Саша, он сегодня опять ушёл в школу. Попив чаю, начали собираться. Надели с Катей одинаковые шортики и рубашки.

Мама посмотрела на меня, и сказала:

– Костя, тебе надо надеть другие трусики, эти немного выглядывают из-под шортиков. Некрасиво.

Мы зашли в дом, мама поискала, и предложила надеть Катины чёрные плавочки.

– Катины? – удивился я.

– Ну да. Вообще, лучше светлые, не будут просвечивать.

– Ладно, мама, только не в цветочек, – вздохнул я.

Носить девчачьи, по мнению пацанов, цвета, было позорно. Мы предпочитали чёрные, или синие трусы, семейного типа, плавки не были в ходу. Но мама сказала, что шортики короткие, и, когда буду сидеть на стуле, кое-что может выпасть.

Я покраснел, и выбрал серые плавочки. И не просвечивают, и не совсем девчачьи. Тем более, раздеваться не собирался, домой придём, переоденусь, может, даже на пляж отпустят.

Собравшись, пошли с Катей в парикмахерскую.

Когда поворачивали на дорогу, ведущую в сопку, нас, как всегда, облаяла соседская собака.

Бабушка Катя, которая была во дворе, увидев нас, улыбнулась, она тоже очень любила нас, когда мы были маленькими, всегда у неё находился для нас гостинец.

– И куда вы, такие красивые? – улыбнулась баба Катя.

– Костю стричь, – ответила Катя, тоже улыбаясь, – видите, уже стал похож на девочку.

– Правильно, – покивала баба Катя, – чего летом лохматым ходить. Умница, Катя!

Почему это Катя умница, а не я? – подумал я, потом понял. Мы шли, по привычке держась за руки, вот баба Катя и подумала, что сестра ведёт меня стричься. Деньги, кстати, мама тоже отдала Кате.

Пройдя по улице Сейнерной, мы немного прошли вниз, там стояло двухэтажное здание КБО.

Подойдя с торца, зашли в парикмахерскую. Здесь уже была очередь. У нас была общая парикмахерская, один мастер стриг и взрослых, и детей. Впрочем, что нас стричь? У пацанов были две стрижки: под ноль, и с чубчиком.

Заняв очередь, мы постояли, потом Катя кого-то увидела.

– Настя, привет! Ты что здесь делаешь?

– Катя? Костя с тобой?

– Да вот же он! – удивилась Катя, показывая на меня.

– Ой! – сказала Настя, и покраснела. А я заметил, что Настя очень хороша собой.

– Котя, – обратилась ко мне Катя, – пока вы стоите в очереди, я сбегаю в одно место?

Я понял, что она хочет сбегать к Сашке домой, подумал, и согласился: что ей здесь, с нами, париться?

Тем более что денёк начал разыгрываться.

– Да, Катя, сбегай, – разрешил я, и Катя убежала. Сегодня она не заплетала косички, распустила волосы, и мы с ней стали опять похожи.

Когда она убежала, я вспомнил, что деньги остались у Кати.

– Настя, – сказал я, – а мои деньги убежали…

– У меня тоже нет лишних, – покраснела Настя, – давай, я отдам тебе свои, сама потом зайду.

– Да ну, – испугался я, – лучше я пойду в другой раз. Не хочу стричься…

– Тогда что? Домой пойдёшь?

– Не хочу домой. Мама или работать заставит, или снова пошлёт сюда. Да и что я про Катю скажу?

– Костя, тогда пойдём, погуляем?

– Пойдём. А куда?

– Смотри, солнышко светит вовсю, пошли на «Купалку»? Здесь близко, мы всегда там купаемся.

– Тебе мама разрешает?

– Я же с тобой.

Я даже загордился, почувствовав себя большим мальчиком.

– Пошли! – согласился я, и мы отправились на прогулку с Настей.

На «Купалку» я ходил редко, в основном, когда дул сильный южный ветер, тогда с северной стороны было тихо и тепло. А на наш пляж ходили ребята, которые жили совсем рядом с тем пляжем, тот же Сашка Батянов, у которого калитка выходила на тропинку, ведущую на «Купалку».

Но на нашем большом пляже было много чистого и мелкого песка, а здесь был маленький пляжик, с крупным песком и каменистым дном.

Настя знала дорогу на этот пляж, провела меня переулками, потом начали спускаться по тропинке вниз. Настя была одета в простенький светлый сарафанчик на узеньких бретельках, который очень ей шёл, потому что волосы у неё были светлые, а глаза голубые.

По каменистому берегу, мы добрались до песчаного пляжа, Настя быстро скинула сарафанчик, оставшись в одних плавочках, таких же, как у меня, только белых…

Я уже было начал раздеваться, когда вспомнил.

– Настя, – прошептал я, – у меня Катины плавки…

– Ну и что? – удивилась Настя, – вон за этой скалой мальчишки вообще голышом купаются, даже ходят, с пирса ныряют. Если стесняешься в плавках…

Я покраснел, и разделся.

– Замечательно выглядишь. Тебе идут, – похвалила Настя, – намного лучше, чем чёрные трусы.

Ну, если тебе нравится, подумал я, тогда хорошо. Тем более что поблизости никого не было.

Мы пошли, искупались, совсем рядом с берегом было глубоко, мы, сначала неловко, потом, освоившись, радостно начали брызгаться, смеяться, Настя мне нравилась всё больше и больше.

Про Катю я не забывал, но думал, что она с Сашей, и начал её понимать, хотя, конечно, рад был бы, если бы она была здесь, с нами. Пусть с Сашкой, но рядом.

Замёрзнув, легли рядышком на песок. Посматривали друг на друга и улыбались.

Немного подсохнув, Настя сказала:

– Давай, я тебя расчешу, а то волосы спутаются. Тебе, правда, надо будет постричься, не понимаю этой моды на длинные волосы. Ухаживать надо, расчёсывать. То ли дело, короткие: пригладил ладошкой, и всё!

– Тебе, правда, нравятся короткие? – спросил я.

– Да, Костя, нравятся, – подтвердила девочка, доставая откуда-то гребешок.

– Тогда… давай, завтра опять пойдём в парикмахерскую?

– Давай! – обрадовалась Настя, начиная меня расчёсывать. У меня в груди поселился маленький котёнок, ласково урча. Я млел, под Настиными руками, осторожно перебирающими прядки моих волос. Может, не стричься? – мелькнула мысль.

– Теперь ты мне, – предложила Настя, и я, с готовностью, начал приводить в порядок Настины длинные волосы. Оказалось, это не менее приятно.

«Надо попробовать Катю расчесать», – появилась мысль.

Закончив расчёсывать, друг друга, мы лежали и любовались делом рук своих, да и лицами, тоже.

– Девочки, можно к вам? – услышали мы, и, обернувшись, увидели двух девочек, подходивших к нам с пляжной сумкой. Настя посмотрела на меня, и прыснула в ладошку:

– У тебя волосы высохли, стали пышными! – я потрогал причёску.

– Это ты, Катя? – спросила меня одна из девочек, – а где Костя? Опять от него сбежала? Нехорошо поступаешь, был бы у меня такой братик, ни за что бы от него не бегала.

Я смотрел, не понимая, причём тут я. Потом дошло, и я покраснел. Девочки подумали, что мне стыдно, и спросили:

– Да, а где Сашка твой? Купается?

Настя хихикнула, озорно поглядывая на меня. Я молчал, не зная, что сказать. Это из-за плавочек меня приняли за Катю! Пацаны ведь такие не носят!

– Сашка, наверно, с Катей, – начала Настя, – это Костя.

– Костя? – недоумённо спросила девочка.

– Что ты удивляешься, Натка? Они же близнецы! Костя, встань! – попросила вторая девочка, я встал, и девочки принялись меня разглядывать.

– Не знала бы, что искать, не увидела бы разницы, – призналась Наташка, – плавки хорошо скрывают, и фигурка у него такая же, как у Кати, сзади не отличишь, волосы, опять же, длинные.

«Постригусь!» – решительно подумал я, а Настя предложила ещё искупаться.

Вторую девочку звали Ира, я потом вспомнил, где видел их, они учились в параллельном классе, но я, занятый только своей сестрой, никогда не обращал внимания на других девчонок. Оказывается, с ними тоже может быть интересно!

Мы купались, загорали, беседовали, давно пропала неловкость между нами.

Пришли пацаны, небольшой группой, устроились неподалёку, совершенно не обращая на нас внимания. Кое-кого я даже узнал, но не стал подходить, застеснялся и своего вида, и того, что я один мальчик, в окружении девчонок. Так и бабником обзовут. А мне понравилась их компания, особенно Настя. Ради неё я всё терпел, даже голод. Когда опомнились, на пляж уже легла тень.

– Ой, Котя! – Настя уже начала меня называть, как сестра, – Попадёт мне! – а я подумал, что мне ещё не попадало, как попадёт сегодня, сегодня я нарушил все мыслимые запреты: и не постригся, и не обедал, и купался один… быть мне поротому! Поэтому мы обсохли, и стали быстро собираться.

– Настя, ты, где живёшь? – спросил я.

– Здесь, недалеко.

– Тебя проводить? – спросил я.

– Не надо… – покраснела она, и я понял, что, если ещё и мальчика с ней увидят, попадёт ещё больше.

Так мы и разбежались возле перекрёстка, только Настя мне крикнула:

– Коть, если что, Катя знает, где я живу!

– Ладно, Настя, спасибо! – махнул я рукой, и побежал домой.

Дома все были в тихой панике. Мама и Катя сидели на летней кухне, Саши не было.

Увидев меня, мама не стала радоваться, а взяла полотенце, стала меня им бить. Я прятал лицо, бегая по кухне, пока Катя не бросилась между нами:

– Мама, не бей его! Это я виновата!

– Что виновата, то виновата! – согласилась мама, бросая полотенце, – Бросаешь брата! Где ты был?!

– Я с Настей гулял… – ответил я из-за Кати.

– Я была у Насти дома, – повернулась ко мне Катя, – тебя там не было. И Насти, тоже.

Я замолчал. Сказать, что на пляже были, купались? Папа придёт, покажет купание.

– Так, где были? – мама опять начала терять терпение.

– Гуляли, – опять уклончиво ответил я.

– Где гуляли?! Саша весь посёлок уже обежал!

– Мама, не надо! – вдруг вступилась Катя, – Тебе он не скажет.

– Ох, Катя! – вдруг сказала мама, – И в кого ты такая?

– Какая? – удивилась Катя, мама только рукой махнула. Тут звякнула калитка, и пришёл Саша.

Увидев меня, живым и здоровым, облегчённо вздохнул, а мне позволили идти, переодеваться. Я надел привычные трусики и майку, и вернулся. Мама уже налила мне тарелку борща, приготовила и пюре с котлетой.

Я набросился на еду, быстро опустошил тарелку. Мама радовалась моему аппетиту.

– Так бы каждый день, – улыбнулась она, – а то ковыряется чего-то. Набегался?

– Угу, – только и смог я ответить.

– Опять не постригся, – сокрушённо сказала мама, – скажу отцу, машинкой пострижёт.

При упоминании отцовской машинки, я побледнел. Отец пострижёт!! Потом на улицу будет стыдно выйти. Может, во время войны такие чубы и были в моде, но только не сейчас! Всё-таки, уже не 45-й год, а 72-й!

– Мама! – воскликнул я, – Завтра пойду!

– Я с тобой! – быстро сказала Катя, показав мне кулачок, чтобы я не сказал какую-нибудь глупость.

– Правильно, Катя, только больше не своди с него глаз.

– Да, мама, я только в туалет сходила…

Я понял и мысленно поддержал маму. И в кого только наша Катя уродилась!

– Я постригусь, – пообещал я из-за кружки с компотом, – а то меня сегодня за Катю приняли…

На кухне сначала повисла тишина, потом раздался весёлый смех, я тоже счастливо улыбался.

Добавляло мне радости ещё то, что завтра мы опять встретимся с Настей!

Вечером мы посмотрели телевизор, показывали кино, я даже не запомнил, какое. Мне было радостно сидеть рядом с Катей, я был страшно доволен, что не рассорились, и по-прежнему любим друг друга.

Папа пришел, сегодня выпивши, принёс бутылку, они с мамой сидят на летней кухне. Мама сначала бранилась на отца, потом сели рядом, мирно беседуют. О чём? Может быть, мама жалуется папе на нас с Катей? Отец никогда нас не наказывал сурово, ремнём по попе я получил от мамы, папа всегда защищал нас.

Я бегал на двор, и видел, как они весело смеются, сидя за столом.

Когда мы с Катей улеглись спать, она обняла меня, и прошептала:

– Ну, Котёнок, рассказывай!

– Что рассказывать? – оторопел я.

– Как провёл день с Настей, без меня? Понравилось? Где были?

– Катя…

– Рассказывай, давай!

– Кать, ты никогда не рассказываешь, где вы с Сашкой ходите…

– Котя! Я рассказывала! Вчера мы с ним играли у него дома! А ты? На пляж ходили? Купались? Ты нарушил своё слово? – я засопел. После прошлогоднего «утопания», мы с Катей дали крепкое слово, что не будем купаться без надзора. Поэтому меня и не нашли. Никому в голову не пришло искать меня на пляже, тем более, на «купалке», где особенно глубоко, прямо рядом с берегом.

– Я догадалась, но никому не сказала, иначе нас с тобой точно бы выдрали. Не ремнём, так крапивой.

Расскажешь?

– Расскажу, – ответил я, взял Катины волосы, мягкие, шелковистые. Начал осторожно пропускать сквозь пальцы, – Кать, можно, я буду тебя расчёсывать по утрам? – шёпотом спросил я. Катя перестала дышать: – Ты… расчёсывал волосы Насте?!

– Да, Катя, и она мне. Я и не знал, как это сладко. И ещё… Кать, можно, я возьму себе твои серые плавочки?

– Мои плавочки?! Ты брал мои плавочки?!

– Мне мама их надела, сказала, что так лучше, с шортиками.

– Интересно… Ты в них купался?

– Да, Катя, в твоих плавочках купаться лучше, чем в трусах, они к ногам не прилипают, не пузырятся.

– Поэтому тебя с девочкой перепутали? – засмеялась Катя.

– Да, Катя, меня девочки начали ругать.

– За что? За то, что надел девчоночьи плавки?!

– Нет. За то, что я… то-есть ты, бросаешь меня одного.

– Котичек, – вздохнула Катя, – я поняла только сегодня, как это горько и обидно, когда сегодня осталась одна. Саши дома не оказалось, ты ушёл с Настей. Я представила, что ты бросил меня, чуть тоже не расплакалась. Давай, больше никогда не расставаться?

– Давай… Катюш, если хочешь, играй с Сашей, только рядом с нами…

– С кем это, «с нами»? – отстранилась Катя, заглядывая в моё смущённое лицо.

– Ну, я с Настей, ты с Сашей… – Катя радостно рассмеялась:

– Ты что, влюбился? – мне стало жарко:

– Кать, я тебя люблю…

– Меня, понятно, я тоже тебя люблю, я про Настю спрашиваю.

– Не знаю, Катя, мы завтра пойдём стричься?

– Пойдём, Котичек, – она нежно поцеловала меня в щёчку, – не знаю только, пойдут ли тебе мои плавки к твоей новой стрижке?

– Посмотрим. Насте понравились, девчонкам, тоже.

– Кто там был?

– Наташа и Ира. Кать, там были мои знакомые пацаны, и они не узнали меня!

Катя захихикала:

– Здорово было бы, если бы узнали!

– Да, Катя, обозвали бы бабником…

– Тебя? Никогда.

– Почему?

– Потому что мы всегда вместе. Подумай сам! Ты всегда с девочкой!

– Может быть, – протянул я, – ты больше ничего не вспомнила? Про Оберон?

– Нет, Котя, может, приснится. Давай спать.

А утром Саше стало плохо. У него сильно заболел живот, его тошнило, несло.

– Наверно, аппендицит, – сказал Саша. У Саши в школе уже двое перенесли операцию, и он знал симптомы. Наш брат оделся и сказал:

– Пойду в больницу.

– Мы проводим тебя! – воскликнули мы, и побежали собираться.

– Катя, потом Костю отведи стричься! – крикнула нам вслед мама.

– Ладно! – отозвалась Катя.

Я быстро переоделся во вчерашнюю одежду, и плавки не забыл, вдруг пригодятся!

Катя тоже не задержалась, мы беспокоились за Сашу. Расчесалась Катя сама, некогда было даже косички заплести.

До больницы Саша шёл вполне бодро, лишь иногда корчился от боли. Саша не стал записываться в поликлинике, к врачу, а пошёл сразу в приёмный покой. Там он долго бы ждал врача, но мы с Катей вызвали немалый переполох, когда закричали, что нашему брату плохо, и стали бегать, в поисках дежурного врача. Врач нашёлся быстро. Он, оказывается, знал нас, рассмеялся, глядя на наши озабоченные лица но, прощупав Сашин живот, сказал, что надо отправлять его в Находку, делать операцию.

Единственный хирург была в отпуске. Ира, кстати, с которой я вчера купался, была её дочкой.

Сашу посадили в больничный «УАЗик», мы с Катей подождали, пока он уедет, и пошли снова в парикмахерскую.

– Не повезло Саше, – сказала Катя, – самое лето в разгаре, а он в больнице будет лежать.

– Долго? – спросил я.

– Неделю, кажется, – ответила сестра. Я подумал, что лучше, конечно, лежать в больнице осенью, или зимой. И в школу ходить не надо, и холодно на улице, всё равно долго не погуляешь. Мы, правда, с Катей, могли ещё и не такое, нам всё равно, лето, или зима, лишь бы дома не сидеть. Но об этом, как ни – будь в другой раз.

Дошли до парикмахерской, нашли там Настю, которая уже места себе не находила, думая, что я её обманул, но мы с Катей рассказали грустную историю, приключившуюся с Сашей, и Настя посочувствовала нашему брату. Пока разговаривали, подошла наша очередь. Меня посадили перед зеркалом, накрыли простынёй, от шеи до ног, и спросили, как подстричь. А я смотрел на своё лохматое отражение, и жалел свои волосы, потому что Настя не будет больше меня расчёсывать. Только я её. И Катю.

– Под бокс! – сказал я, и весело защёлкали ножницы.

Под конец стрижки у меня остался только крохотный чубчик с чёлкой, сразу стали видны слегка оттопыренные красные уши.

– Вот и всё, с вас пятнадцать копеек, молодой человек, – сказала мастер. Я залез в кармашек, и заплатил. Сегодня Катя доверила мне деньги.

– Какой ты красивый стал! – восхитилась Настя, у которой тоже подошла очередь.

– Да, Костик, ты прямо очаровашка! – подтвердила Катя, которая уже, в нетерпении, не знала, куда себя деть.

– Катя, подождём Настю? – попросил я.