Текст книги "Оберон - 24. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Александр Машков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 29 страниц)

Ильмар скинул свою рубаху, потуже затянул пояс на штанах. Хоть и был Ильмар ещё мальчишкой, он уже ходил в море, управлял парусом и веслом, был хорошо сложен, сухие мышцы рельефно выпирали сквозь белую кожу.

Я невольно залюбовался его торсом. Когда-то у меня был такой же, если не лучше, я прекрасно владел саблей, даже двумя, стрелял из лука, был неплохим рукопашником.

Теперь я мог сразить только девочек, хлопая своими огромными глазами с длинными ресницами.

– Отказываешься от драки, Тони – скальд? – спросил Ильмар, – Признаёшь своё поражение? Тогда не смей приближаться к Ронгеде! Увижу, или скажут, что видели с ней, отлуплю просто так, как раба!

Я подумал, что стоит получить несколько синяков, зато выйти из драки с честью, иначе любой может сказать, что видел меня с Рони, и никто не будет разбираться, так это или нет. Ильмар будет в своём праве побить меня, а я не смогу защищаться, потому что трус.

Вздохнув, я скинул куртку и стянул через голову воняющую козлом рубашку.

Ребята вокруг зашептались, разочарованно. Да, я не трус, но, по их мнению, меня могла победить даже Рони. Рони заплакала. Ингрид, поняв, что просчиталась с Ильмаром, уже с ненавистью смотрела на него, понимая, что может лишиться брата.

Но поделать уже никто ничего не мог: вызов был мною принят.

В это время подошли взрослые. Разобравшись, в чём дело, они рассказали нам правила, очертили круг, за который нам нельзя было выходить, даже стали делать ставки. Интересно, кто выиграет, на меня ведь никто не поставит!

– Начинайте! – крикнул один из парней, – А то нам некогда.

Мы вышли в круг. Ильмар смотрел на меня уже сочувственно. Ещё бы! С такой пищей я никак не мог набрать ни мяса на свои кости, ни силы. Кости торчали со всех сторон, пытаясь прорвать кожу.

Ильмар решил покончить с этим постыдным для него поединком одним ударом. Не ожидая от меня подвоха, он подошёл и врезал по лицу. Только меня там уже не было, я скользнул ему под руку и бросил его через себя, не удержал, и мальчишка со всего размаха рухнул спиной на землю.

Дыхание у него выбило, но никто не смел, прийти ему на помощь. Вокруг воцарилась тишина, никто не подбадривал нас, не кричал, все ждали, что будет дальше.

Ильмар отдышался, поднялся на ноги и кинулся на меня, как разъярённый бык. Всё же уроки беспощадной Кати не прошли даром, я не стал сопротивляться, ускорил ему движение, закрутив его, чтобы не выкинуть из круга. Ильмар слегка взлетел в воздух, и упал лицом на землю.

Когда он поднялся, в диком бешенстве, из его носа капала кровь.

– Стоп! – крикнули ему, – Была драка до первой крови! – еле угомонили разозлённого мальчишку.

Рони с Ингрид смеялись, Ингрид поспешила одеть меня, чтобы я не простыл. Я смущённо сопел, думая, что нажил себе врага. Но ошибался, суровые правила викингов не позволяли мстить за проигрыш в честном поединке.

Все деньги, которые поставили против меня, достались мне, потому что на меня никто не ставил. Эти, первые заработанные мною деньги, я с гордостью отдал папе.

Рагнар даже прослезился и назвал меня Рагнарсон.

Так потекли спокойные, где-то даже радостные, дни. Мы играли с Рони, причём постепенно к нам присоединился Ильмар, а ко мне весь маленький выводок моих братишек и сестричек.

Когда Ингрид могла отлучиться от дел, тоже играла с нами.

Ильмар стал относиться ко мне намного терпимее. А когда я ему по секрету сказал, что не задержусь здесь надолго, скоро за мной заедет сестра, и мы уедем далеко на юг, он стал моим лучшим другом. Наблюдая за мной, он понял, почему я нравлюсь Рони, и перестал изображать из себя сурового викинга. Почти все девочки восхищались суровыми воинами, а у Рони была мягкая душа.

Находясь здесь, я пересмотрел свои взгляды на нравы этих жителей Севера. Да, в походах и набегах они проявляли небывалую жестокость, но для своих соплеменников готовы были отдать последнюю рубаху.

Приняв меня в семью, они не пошли на подлый сговор с купцом, хотя могли запросто продать меня, я ведь пришлый, не свой. Однако закон гостеприимства не нарушили.

Они верили в своих богов, честь для них была дороже золота.

Напали на наш посёлок ночью. Нас разбудили вопли, звон металлического била, повешенного на наблюдательной вышке.

Выскочив, мы увидели свет факелов, звуки сражения. Все были вооружены, даже я, с детским мечом. Нас, самых маленьких, оттеснили к ограде посёлка, где находилась запасная калитка. Если враг прорвётся в посёлок, нас спрячут в потайной пещере.

– Даны! – кричали вокруг нас. Я мало что понимал в хитросплетениях здешних племён, кто с кем дружит, кто с кем воюет и почему даны, напали в это время года, когда мы ещё ничего не запасли, не сходили в набег.

Я держал наготове свой меч, готовясь защищать свою родню, когда в посёлок влетел всадник.

– Тоник! – закричал всадник, – Где ты?!

– Я здесь! – тонким голосом ответил я, и Катя подбежала к нам.

– Бежим! – сказала она, хватая меня за руку. Я вырвался.

– Ты что?! – воскликнула Катя, – Скоро даны будут здесь!

– Это моя семья, Катя, я не могу бросить их!

– Ты сошёл с ума! – вскипела Катя, хотела снова схватить меня, но тут в посёлок ворвался враг.

– Тошка, прикрывай мне спину! – воскликнула Катя, когда на нас целеустремлённо двинулись воины в рогатых шлемах.

Ингрид стояла рядом со мной, схватив боевой топорик.

– Этих взять живьём! – велел командир воинов, – Не стрелять!

На нас напали, Катя легко отбила первую атаку, выхватив два меча, никто не мог подойти к нам.

Тех, кто пытался обойти нашу группу, мы с Ингрид отгоняли своим оружием. Детки стояли тесной группой за нашими спинами. Звон оружия, вопли и крики умирающих раздавались по всему посёлку.

Наверно, нас бы задавили, если бы не пришла помощь. Напав на врага с тылу, неведомые воины быстро разбили разбойников, кого убив, кого взяв в плен.

– Ну, теперь доволен? – хмуро спросила меня Катя, вкладывая мечи в ножны, предварительно почистив их.

Я пересчитал по головам своих родственников, облегчённо вздохнул. Дети, хоть и перепугались, держались хорошо. Они даже во время битвы не путались под ногами.

– Какие у тебя хорошенькие братишки и сестрёнки! – с некоторым сарказмом в голосе сказала Катя.

– Сейчас я отведу их домой, и уходим, – ответил я. Кате ничего не оставалось делать, как последовать за мной.

Дома я узнал страшную весть: двое моих старших братьев погибли, папа получил серьёзное ранение руки. Хорошо, маму Брунгильду не смогли победить. Она кочергой выгнала ворвавшегося в дом врага. Кочерга, правда, была страшнее пики, которой был вооружён дан.

Выручил нас отряд конунга, который сопровождал Катю. Катя, услышав звуки битвы, помчалась вперёд, намного опередив отряд латников.

Убедившись, что в нашем доме всё относительно спокойно, я тихо попросил Катю немного полечить Рагнара, который пострадал из-за меня. Мы уже знали, что дон Мигель нанял отряд, чтобы пленить меня. Я скрипел зубами от досады и готов был рвать волосы на голове, обходя посёлок.

Здесь и там я слышал безутешный плач детей.

– Тони! – позвал меня кто-то. Я оглянулся, и увидел бледного до синевы Ильмара.

– Тони… – Ильмар стоял на коленях, придерживая руками голову Рони.

– Что с ней?! – я тоже упал на колени, всматриваясь девочке в лицо. Видимых наружных повреждений видно не было.

– Она не дышит! – в отчаянии прошептал Ильмар, с надеждой глядя на меня.

Я приник ухом к груди Рони. Сердечко не билось.

Да что же с ней?! Распахнув на ней куртку, осмотрел рубаху девочки: она была слегка окровавлена. Приглядевшись, увидел небольшую дырочку от дротика.

– Что здесь было? Дротик? – Ильмар кивнул, не сдерживая ручьём бегущих слёз.

– Помоги, Тони! – умолял он меня, глядя с такой дикой надеждой, что я замер. Чем я могу помочь?!

Вдруг поняв, что надо сделать, я наклонился, приник к губам девочки, и стал делать искусственное дыхание. На четвёртом вдохе девочка задышала, её сердечко забилось, а я стал терять сознание.

– Тошка, мерзавец! Ты что делаешь?! – услышал я сердитый голос Кати, и сознание померкло окончательно.

– Тошка, Тошечка, сыночек, очнись! – плакала Катя, обильно поливая моё лицо слезами.

Открыв глаза, увидел два родных испуганных лица: Кати и Брунгильды.

– Что со мной? – через силу спросил я.

– Я тебе покажу, дома, что с тобой! – пообещала Катя, осторожно взяв меня на руки, – Говори, где дверь!

– Под обрывом, – я показал глазами.

– Куда ты его, пусть ещё отдохнёт, – ворчала Брунгильда, но Катя не удостоила её ответом, вынося меня на свежий воздух. Здесь мне стало немного легче. Ещё легче стало, когда увидел Рони с Ильмаром, и остальных моих друзей.

– Ты с ума сошёл! – шипела Катя, скорым шагом двигаясь к обрыву.

– Ну, где? – дальше была только пропасть.

– Поставь меня на ноги, дай в руки камешек.

Ребята держали меня, чтобы я не упал, Катя дала мне в руки камешек. Я пытался размахнуться, сил не хватило.

– Ингрид! – позвал я сестру.

– Да, Тони! – отозвалась Ингрид.

– Ты помнишь, как я бросал камешки, и они пропадали?

– Помню.

– Помнишь место? – я хорошо видел ворота, но сил не было докинуть до них камешек.

– Помню! – пожала Ингрид плечами.

– Брось! А ты, Катя, смотри!

Ингрид попала в ворота с первого раза. Я велел её бросить ещё три раза, чтобы Катя хорошо запомнила. Катя взяла меня на руки, сделала шаг назад, и прыгнула в пропасть.

Мы услышали только крик ужаса, и оказались в нашей комнате, откуда вели двери в разные Миры.

Катя бегом побежала, не переодеваясь, и напугав Мая с Алией, в комнату с реанимационной капсулой. Там она стянула с меня ужасно грязную одежду, не стала тратить время на отмывание моего тельца от месячной грязи, сразу засунула в капсулу, где я быстро заснул.

Проснулся я от чувства, что на меня смотрят. Потихоньку приподняв веки, увидел три пары глаз, пристально на меня смотрящих. Я тут же закрыл глаза, притворился спящим.

– Открывай глаза, притвора! – ласково сказала Катя. Пришлось просыпаться окончательно.

Катя, Алия и Май стояли на коленях возле моей постели и смотрели на меня. Глаза у Алии были заплаканными. Я встревожился:

– Алия, кто тебя обидел?!

– Кто обидел! – передразнила Катя, – Сам не приходил в сознание два дня, теперь спрашивает! Это надо же такое придумать!

– Кто что придумал? – испугался я.

– Не помнишь? Кто оживил девочку? Хорошо, я вовремя увидела, так и остались бы там ещё на месяц, пока бы восстановился!

Я молчал, невольно краснея. Откуда я знал, что потребуется столько энергии, чтобы сделать искусственное дыхание?

– Я не знал… – пробормотал я.

– Когда чего-то не знаешь, надо спросить, – строго сказала Катя.

– Хорошо… – я запнулся, потому что мамочка у меня уже есть настоящая.

– Ладно, Тошка, не переживай, не из таких передряг выбирались. Я уже всё рассказала сказала твоим родителям, они гордятся таким сыном. А я вся дрожала, думала, попадёт, что не досмотрела за тобой. Кушать хочешь? Мама сказала, что ты должен хорошо кушать.

Катя приподняла меня за плечи, Май подложил под спину подушку, Алия быстро поставила передо мной столик. Вошедший андроид поставил на столик поднос с тарелкой овсянки и стаканом то ли отвара, то ли сока.

– Отдохни пока, тебя Алия хочет покормить, – вздохнула Катя, садясь на низенький стульчик.

– Я тоже, можно? – спросил Май.

– Можно, – сказала Алия, зачерпывая ложечкой овсянку с ягодами. У меня внутри образовалась яма, куда успешно провалилась вся каша и весь отвар.

– Спасибо! – сумел сказать я, опять захотев спать. Посетители пошушукались и удалились.

Второй раз, когда я проснулся, рядом никого не было. Мало того, что простыни были мокрыми от пота, я к тому же сильно хотел в туалет. Я выполз из сырой постели и побежал в ванную комнату. Там же нашёл свежее бельё. Забыв умыться, вернулся в комнату. Ложиться на сырую постель желания не было, зато за кроватью я увидел свои игрушки, до которых всё некогда было добраться.

Здесь был тёплый мягкий пол, я сел на него, стал перебирать игрушки. Среди кучи игрушек нашёл набор для трека. Начал собирать, решив сделать его длинным, забрался даже под кровать.

Разноцветные кусочки трека переливались разными цветами, можно было монтировать эстакады, перекрёстки, потом пускать по ним машинки, и они должны были ездить по правилам, ориентируясь на знаки. Знаки мне были не совсем понятны, я долго чесал затылок, потом бросил это дело, чтобы собрать хотя бы трассу. Причём трасса была двусторонней. Я так увлёкся, что не слышал, как кто-то вошёл.

– Тошка! – позвал кто-то, – Тош! Да где он?

Я глянул поверх кровати. Это Катя пришла, проверить моё состояние.

– Я здесь! – отозвался я.

– Что ты там делаешь? – удивилась Катя.

– Играю, – сказал я, и снова занялся сбором дороги.

– Когда ты сказал, что впадаешь в детство, я думала, ты так шутишь, – призналась Катя, понаблюдав за моей игрой, – тебя опять надо кормить. Ты не устал? – я отрицательно покачал головой, не отрываясь от занятия. Тогда Катя подошла и взяла меня на руки.

– Как ты исхудал! – сказала Катя, а я удобно устроился у неё на плече, – Тебя бы искупать, весь пропотел. Ты как не против?

– Что, воняю? – спросил я.

– Нет… Как ни странно, приятно пахнешь, не то что тогда, когда оттуда принесла. Чуть не задохнулась.

– Я месяц не мылся. Уже привык, сегодня забыл умыться.

– Ты так хорошо пахнешь, даже жаль смывать.

– Смывай, я соскучился по ванне. Сейчас бы баню. Помнишь, на засеке?

– Ещё бы не помнить! – опять вздохнула Катя, – А больше ничего не помнишь? Неприятного?

Я отрицательно покачал головой:

– Неприятного не помню, помню, что переживал за тебя, когда долго не видел, даже плакал.

– Бедный Тошка! Что же мы с тобой сделали?!

– Спасибо, Катя…

– Тебе – то хорошо, а мне? Ты хоть помнишь, как меня любил?!

– Конечно. Я и сейчас тебя люблю.

– Ладно, Антошка-картошка, люби хоть так, а то «ненавижу»!

– Когда ненавижу, тоже люблю – признался я. Мне было очень уютно на руках у Кати.

Катя отмыла меня от пота, одела в шортики и рубашку поло:

– Алия придёт, неудобно перед ней в одних трусах ходить будет. Займётесь своей игрой.

– Ты их не отпускаешь гулять?

– Я их не только отпускаю, я их гнала, не идут, говорят, без тебя не интересно. Садись за стол, сейчас

покормлю тебя.

Подойдя к окну, я сел за стол, отсюда был виден город и парк. Захотелось в парк, но был ещё слаб для прогулок.

Вошла Катя в сопровождении андроида, который толкал перед собой сервировочный столик.

У меня на столе появился салат, борщ с мясом и сметаной, солянка с мясом, кусок рыбы и какой-то отвар.

– Ого! – сказал я, увидев столько всего.

– Кушай, что не осилишь, я доем, – я с энтузиазмом принялся за еду. Катя спросила между делом:

– Что это была за девочка?

– Мы с ней дружили.

– Ты везде себе найдёшь подруг…, впрочем, чему я удивляюсь? Если бы ты с ней потихоньку делился своим теплом, как с малышами, было бы всё в порядке, но ты потратил столько психической энергии! С той девочкой ещё мальчик был. А он кто тебе?

– Это наш друг, Ильмар. Девочку Рони зовут, – не забывая кушать, рассказывал я, – мы дружили с Рони, Ильмар тоже хотел с ней дружить. Мы с Ильмаром подрались из-за неё, потом подружились.

– С Ильмаром? – засмеялась Катя, ну и как? Здорово он тебя отделал?

– Почему он меня отделал? – удивился я, – Я его победил.

– Ты?! – удивлению Кати не было предела.

– Ты меня успела здорово натренировать, – сказал я, прикончив солянку и потянувшись за рыбой.

– Ты знаешь, я привык к рыбе. И вообще, если бы не грязь, блохи и холод, там не так уж и плохо, как я думал.

Катя засмеялась:

– Неплохо, говоришь? Бедный Тошка, за что, ты-то терпишь такие мучения?

– Кать, сначала, да, я прямо исходил ругательствами, потом притерпелся, меня любили и слушались малыши, я рассказывал там сказки, у меня появилось прозвище, Тони – скальд, после драки я заработал несколько медных монет, которые отдал своему папе, за что папа меня назвал Рагнарсоном.

– То есть, окончательно усыновил? – уточнила Катя.

– Ну да. Ильмар оказался замечательным товарищем, Рони очень доброй девочкой, не то, что Ингрид. Сестра, называется, – надул я губы.

– Не сердись, она больше всех за тебя переживала. Твоя мама, Брунгильда, над отцом хлопотала, Твоя девочка от Ильмара не отходила, или наоборот, а Ингрид сидела возле тебя, не отходя, пока ты не очнулся.

– Ты вылечила папу?

– Вылечила, – ответила Катя, отвернувшись к окну.

Я смотрел на Катю. Она уже выросла. Уже почти настоящая женщина, формы стали округлые, исчезла милая, для меня когда-то, угловатость.

Катя посмотрела на меня, удивилась:

– Что ты так на меня смотришь?

– Как? – не понял я.

– Как взрослый, оценивающе. Всё-таки притворяешься?

– Нет, Катя, я смотрю, как ты быстро выросла, совсем уже взрослая.

– Это, Тошка, твои внутренние часы замедляют ход. Скоро наши десять человеческих лет покажутся тебе одним годом. Ну чего там стоите? Заходите! – повысила Катя голос, и в комнату ворвались Алия и Май. Алия сразу заняла место возле меня, Май сел поближе к Кате.

– Ладно, детки, поиграйте с Антошкой, у меня есть ещё дела, – попрощалась с нами Катя.

Я повёл гостей в свой угол, где показал, что хочу сделать. Ребята с энтузиазмом стали мне помогать, в их ловких руках дорога быстро стала принимать настоящий вид. Появились перекрёстки, многоуровневые развязки, мы начали спорить.

– Ты, Тонька, маленький ещё, не разбираешься в знаках! – горячился Май, когда я утверждал, что знаки должны стоять справа от дороги. Впрочем, некоторые знаки я вообще никогда не видел.

– Что это за летающая тарелка? – спросил я, указывая на голубой знак с белым квадратом, в котором было нарисовано блюдце.

– Сам ты тарелка! – фыркнул Май, – Это стоянка глайдеров!

– А это? – показал я на жёлтый треугольник со змеёй.

– Извилистая дорога! – трясся от смеха мой брат.

Алия недовольно посматривала на брата, потом не выдержала и ткнула его локтем в бок.

– Ой! Ты чего дерёшься? – удивился Май. Алия что-то прошипела, а Май покраснел и извинился передо мной.

– Не извиняйся, Май, – ответил я, – мы не ходим по технологическим Мирам, поэтому я многое не знаю. Да и Миры не все одинаковы.

– Тем более, – покраснел Май, – легко запутаться в разных законах.

– Май, когда ты сердишься на меня, или смеёшься, я чувствую себя дома, – посмотрев на Алию, сказал я.

– Всё равно! – ответила Алия, – Пусть не зазнаётся! А то, чуть что касается техники, сразу задирает свой нос! – Май смущённо улыбнулся, а я сидел, привалившись спиной к кровати, и счастливо улыбался, наконец-то поняв, что вернулся в настоящую, свою, семью.

Алия подвинулась ко мне поближе, я повернулся к ней, и нечаянно ткнулся своими губами в её сладкие губки. Она, оказывается, хотела поцеловать меня в щёчку. Посмотрев друг другу в глаза, мы, уже намеренно, коснулись губами. Май делал вид, что ничего не видит, увлекшись игрой, а у меня по телу прошла тёплая волна радости. Алия тоже выглядела счастливой.

Мы снова начали сооружать дорогу, уже решив, что это будут городские развязки, потом построим внутри дороги город.

Когда пришла Катя, она сильно удивилась возникшему сооружению за моей кроватью: там уже вырос настоящий город, с оживлённым движением, зелёным парком и даже с зоосадом.

– Что только не натворят детишки, оставшись без присмотра! – покачала она головой, – Тошка, ужин!

– А ребята? – капризно спросил я, не желая отрываться от игры.

– Тогда пойдём в столовую! – решила Катя. Я встал, и, отряхнув ладони о штаны, направился на выход.

– Тошка, грязнуля! Ты привыкнешь, когда-нибудь, руки мыть?! – сердито прикрикнула Катя.

– Кать, а как ты жила этот месяц? – догадался я спросить.

– Вот это уже не твоего ума дело! – грубо ответила мне Катя. А я совсем забыл, что я принц, покраснел из-за своего нетактичного вопроса.

– Ну, извини, Тошка! – Катя наклонилась и поцеловала меня в щёчку, – Надо тебя постричь, чтобы ты выглядел нормальным мальчишкой, а не косматым викингом.

– Ой, Катя, постриги! Мы скоро пойдём к Сахам, я не хочу, чтобы меня там приняли за своего!

– Почему? – засмеялась Катя.

– Да ну их, – проворчал я, – девчонки опять начнут косички заплетать.

– Тебе что, не нравится? – удивилась Катя.

– Я хочу с собой взять Алию, и Мая! – прошептал я.

– Родители ругать не будут? – спросила Катя.

– Пусть ругают! – махнул я рукой, – Мне кажется, они всё знают, если что нельзя, у меня просто ничего не получится.

– Хорошо, если так, а то будем с тобой стоять в углу целый год!

Глава шестая
В гостях у Сахов

Когда я объявил о своём решении ребятам, они чуть не задушили меня в объятиях.

– Осторожнее! – смеялась Катя, – Он ещё не выздоровел!

Но я уже отъелся, отлежался, вокруг были только положительные эмоции. Мы даже сбегали поесть мороженого в кафе, потом побродили по ещё неизведанным дорожкам зоопарка.

В одном из его отделов был аквапарк, где можно было ходить по прозрачной галерее, как по морскому дну, разглядывая огромных живых чудовищ.

– Ну, вот, а вы стремились в коттедж! – сказал я, когда ребята, перебивая друг друга, делились впечатлениями, по дороге домой.

– С тобой, Тошка, всё интересно! – заявил Май, – Взять, к примеру, дорогу. Сколько она валялась за твоей кроватью? А ты взял её в руки, и сразу стала необходима всем! У нас ведь тоже игрушки есть, давай, как вернёмся, посмотрим, что с ними можно сделать?

– А что за игрушки? – загорелся я.

– Потом, когда вернёмся из гостей, покажем, – ответил Май, Алька только загадочно улыбалась, взяв меня за руку.

Дома мы пообедали, и решили не откладывать путешествие. Нашли Катю, и предложили пойти сегодня, прямо сейчас.

Катя подумала, что-то прикинула, и согласилась с нами.

– Нам с Тошкой предстоит ещё один поход, – предупредила она нас.

– На этот раз, в какой Мир? – спросил я, – Не на Север? Мне надоело мёрзнуть.

– Нет, – засмеялась Катя, – на этот раз климат будет мягкий, только время опять древнее.

– Ладно, не говори, – сказал я, – меня уже трудно чем-нибудь удивить.

– Да, Тошка, с тобой стало проще, ты уже не такой капризный, как прежде.

– Привыкаю, – буркнул я, – пошли уже!

Мы вышли из чулана нашего умного дома, что стоял на берегу моря.

В этом доме мы с Катей прожили более года безумно счастливой жизни, после чего ей захотелось приключений.

Я думал, честно говоря, что меня захватят воспоминания пошлого, когда буду обходить дом.

Но у меня было ощущение, что сюда я попал первый раз. Всё знакомо до последней царапины, но не моё.

Мы с Катей решили поселиться на первом этаже: Катя в бывшей нашей спальне, я в соседней комнате, которую мы обставили, как детскую, для Сашеньки. Тут же стояла маленькая кроватка.

От взрослой спальни детскую отделяли санузел с ванной комнатой – трансформером.

Ребят я отвёл в мансарду, там были гостевые комнаты.

– Тошка, как мы доберёмся до Сахов? – спросила меня Катя.

– Никак, – ответил я, запуская все системы дома, которые оказались законсервированы.

– То есть? – не поняла Катя, нахмурившись.

– Дэн уже скачет сюда. Один. Так что, мы с ребятами пойдём на пляж, купаться, а ты встречай гостя.

– Тоник…

– Что, Катя?

– Неужели у тебя не осталось ко мне никаких чувств? – горько спросила Катя. Я недоумённо окинул взглядом её взрослую фигуру, пожал плечиками, нетерпеливо поглядывая на Алию с Маем, которые уже собрались бежать на пляж.

– Катя, давай потом поговорим, я хочу искупаться в море, помнишь, мы мечтали? – я помахал ей рукой, и побежал к ребятам. Когда догнал, они уже поставили зонтик, расстилали коврики. Май прихватил с собой сумку-термос с напитками и бутербродами. Подбежав, я скинул всю лишнюю одежду, оставшись в плавочках в разноцветную полоску. Май и Алька тоже были в купальниках.

– Побежали? – предложил я, и мы с воплями бросились в чистейшее море.

Я пытался вспомнить, как бегал здесь по утрам, плавал, и не мог представить, что это был я.

Сейчас мы старались не заходить на глубину, плескались недалеко от берега.

Накупавшись, побежали к своим коврикам. Песок был горячим, я сразу лёг на него, нагреб песка под грудь, замер, наслаждаясь теплом.

Только пригрелся, послышался топот копыт, нас обдало песком. Я вскочил, недовольный, что нам помешали. Да ещё с конём!

– Ты чего здесь скачешь?! – закричал я, – Глаза запорошил!

Кто-то схватил меня, сжал в объятиях:

– Тоник! Ты?

– Осторожней! – еле выдавил я, а Алия схватила напавшего за руку, пытаясь его укусить.

– Тоник, скажи своей подружке, что я не хочу тебя обидеть! Ай! – Алия всё же цапнула его за руку.

– Дэн? – удивился я, еле узнав гостя.

– Я тебя тоже с трудом узнал, – со вздохом признался Дэннибатыр, зажимая ранку на руке, – опять ты маленький.

– Дэн, ты что, сюда прискакал? Тебя там Катя ждёт.

– Ты думаешь, я по тебе не соскучился? – обиделся и удивился Дэн, – И вообще, я хотел извиниться перед тобой.

– За что? – спросил я, не менее удивлённый.

– За Катю.

– За ту, или за эту?

– За обоих, – смутился Дэн, – я же обещал тебе, и не сдержал слова.

– Дэн, – сказал я, подумав, – теперь это уже не имеет никакого значения. Вот, моя невеста! Познакомься! – я обнял буквально растаявшую Алию, – это Алия, а это её родной брат, Май.

– Ты уже не любишь Катю? – поразился Дэн, – Ты же готов был умереть за неё?!

– Дэн, ты не видишь? Перед тобой ребёнок! Да, я люблю её, как сестру, и она любит меня так же.

– Значит, ты не обижаешься на меня?

– Не обижаюсь я на тебя! С чего ты взял? Иди к Кате, я думаю, вам есть о чём поговорить. Мы накупаемся и вернёмся. Ты нас отвезёшь в стойбище? Я хочу Мая и Альку познакомить с вашими ребятами, научиться скакать на лошади, стрелять из лука!

– Тон, ты же это сам прекрасно умеешь! – поразился Дэн.

– Не – а, – покачал я головой, – все навыки утрачены, всё надо начинать сначала. Нам нужны лошади, Дэн, на всех.

– Хорошо, – сказал Дэн, – завтра утром я приведу вам лошадей, с Юликом.

– Ты, разве не останешься у нас, до утра? – хитро прищурившись, спросил я.

– Тоник! – зарделся Дэн, – Что, правда, можно?

– Нужно! – улыбнулся я.

Дэн одним движением вскочил на лошадь, и, издавая какие-то дикие завывания, помчался по пляжу, в сторону нашего дома.

– Что это с ним? – удивился Май.

– Соскучился, – сказал я, пытаясь представить, что чувствует сейчас Дэн.

Ничего не вышло, тем боле что, одной рукой я обнимал улыбающуюся Алию. Я посмотрел на неё, и забыл о Кате, Дэне и о прочих разумных. Мы взялись за руки, сначала вдвоём поскакали по песку, потом взяли в круг Мая, и начали дикие пляски плясать, напевая пиратскую песню, которую слышал у викингов.

Весь день мы купались, загорали и ели вкусные бутерброды, запивая их лимонадом.

У Кати с Дэном было, о чём поговорить, пусть говорят. Не будем им мешать.

Когда мы вечером прибежали с берега, шумной толпой, Катя только успела вскочить со стула, как мы расселись вокруг стола, отчаянно вопя, что умираем с голоду.

– Ну-ка, брысь в ванную! – закричала на нас Катя, с трудом выгоняя из-за стола. Мы разбежались по своим комнатам, смыть морскую соль.

– Тоник недавно вернулся с Севера, где не мылся месяц, – извиняющимся тонам сказала Катя Дэну, – до сих пор не могу приучить его умываться по утрам. Так ещё эти двое разбойников с ним заодно!

– Весело у тебя! – засмеялся Дэн, – Надо скорее их к моему Ветерку, она быстро наведёт порядок!

– Если все остальные не поддадутся его дурному влиянию! – сокрушённо сказала Катя, – Я столько сил положила на воспитание Мая и Алии, и вот, появился Тошка, и всё кувырком!

– А ты счастлива! – я услышал звук поцелуя, и включил воду в душе. Я радовался за Катю, мне всегда было приятно, когда моей сестре хорошо.

Помывшись, мы снова собрались на кухне, на этот раз, стараясь изо всех сил быть серьёзными. Правда, нам это плохо удавалось, потому что сидевшая рядом со мной Алия то и дело расплывалась в счастливой улыбке, Май, который сидел напротив, не мог удержаться от смеха, глядя на мою серьёзную рожицу. Я посматривал на счастливое лицо Дэна, и не мог понять, что меня смущает в его облике. Наконец увидел: у него прорезались аккуратные рожки! Дэн стал совершеннолетним.

У меня даже лицо вытянулось. Я захлопал своими глазами, подсчитывая, сколько прошло времени с того дня, как мы попали сюда впервые.

– Ты что, Тошка? – спросила меня Катя, поставив передо мной тарелку с мясным рагу.

– Дэн! – прошептал я, – Он взрослый!

– Да, Антошка-картошка! Я тоже, между прочим, совершеннолетняя. Один ты вечно молодой.

Я украдкой глянул на своих родственников, остановил взгляд на Алии, которая делала вид, что ничего, кроме рагу, не замечает, и не мог удержаться от улыбки: как хорошо, что я не один такой.

Когда мы, отдуваясь от обильной пищи, сидели и думали, чем ещё заняться, я сказал:

– Здесь, между прочим, есть неплохой спортзал.

– А игрушки? – спросил Май.

– Игрушек не заказывал, – пожалел я, – Катя! Нам надо игрушки заказать, – высказал я пожелание.

– Список давайте, закажу! – невозмутимо ответила Катя, убирая за нами посуду, – Надо выписать андроида, – проворчала она себе под нос.

– Пошли в спортзал, – предложил я, – поваляемся там на матах…

– Идите, валяйтесь, – сказала Катя, – я сейчас приду, дам задание.

Мы по-тихому слиняли.

– Не могу поверить! – прошептал Дэн.

– Сама недавно привыкла, – ответила Катя, – первое время так бесилась!

Больше я не слушал, с удовольствием развалившись на матах.

Скоро пришли Дэн и Катя. Катя поставила нас с Алькой бороться друг с другом, Дэн боролся с более крупным Маем.

Алька оказалась сильной девочкой! Пока я болел, она не теряла времени даром! Раз за разом я, к удивлению Дэна, оказывался на лопатках.

– Антошка ещё не выздоровел, – пояснила Катя, – в последний раз он такое учудил! Думала, не выживет!

– И что же он сделал? – заинтересовался Дэн, показывая Маю приём.

– Всё равно не поверишь, – Катя снова поставила нас с Алькой на ноги.

– Я уже всему верю, – отозвался Дэн, немного поддаваясь, Маю, который всё-таки провёл бросок.

– Антошка сделал искусственное дыхание мёртвой девочке, и она ожила.

– Ну, это уже выдумки, – заявил Дэн, – у нас только Ичубей так может, и то, отправляя тела в Хрустальный Город.

– А ты говоришь, всему веришь, – парировала Катя, внимательно глядя на мои потуги побороть Альку.

– Поэтому Тоник так болел? – спросил Май.

– Да, два дня был без сознания, в реанимации. Так что, Дэн, имей ввиду, ему ещё рано заниматься такими делами.

– Я и не думаю, с чего ты… – Катя промолчала. Мы с Алькой свалились вместе, и не поднимались больше.

– Устали? Идите спать, – распорядилась Катя. Мы недовольно загудели.

– Не завидую я тебе, Катя, – сказал Дэн, – такие упрямцы.

– У тебя, сколько детей? – спросила Катя, – Покажешь его?

– Покажу, – пожал плечами Дэн, – уже бегает.

– Как я вам завидую, – сказала Катя, – а девочка?