Текст книги "Оберон - 24. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Александр Машков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 29 страниц)

Мы сели на лавочки, тесной компанией. Ребята стали расспрашивать меня, где я жил, что видел.

Я начал вдохновенно врать, что ходили с родителями в археологические экспедиции, помогали взрослым, а однажды, с одной девочкой, в раскопе, нашли Хранительницу очага…

Вспомнив про Хранительницу, я вдруг почувствовал, как намокли мои глаза. Вспомнил, как мы с маленькой Катей мечтали вырваться со Станции, пожить на планете, где можно ходить без скафандров, купаться голышом в море или реке! Молились Хранительнице.

Я замолчал, смотрел в никуда, из глаз текли слёзы.

– Ты что, Тоша? – спросил меня Дима.

– У вас там что-то случилось? – спросил кто-то ещё.

– Случилось. Я там подружился с этой девочкой, мы молились Хранительнице очага, чтобы у нас было всё хорошо, чтобы не расставаться никогда-никогда!

– И что? – осторожно спросил кто-то.

– У нас сначала было всё так хорошо! Мы не расставались ни на день! А теперь я её потерял, наверно, навсегда! – я вытер слёзы тыльной стороной руки, Дима сунул мне свой носовой платок.

– Ты пробовал её искать? – спросил Гришка.

– Она сейчас очень далеко, – сказал я, вытирая лицо, – но, когда кончится Катина командировка, обязательно попробую найти туда дорогу!

– Она похожа на Машу? – спросил Дима. Я отрицательно покачал головой:

– Она похожа на Катю.

– А как её звать?

– Катя.

– Ладно, Тошка, не расстраивайся, найдёшь её, или встретишь другую, как мой папа говорит, ещё лучше, – сказал Вовка.

Я подумал, что Вовкин папа прав. Зачем мне эта предательница? Дочку, Сашеньку жаль, увижу ли я её? Не пойму, зачем Катя её рожала? С кем она сейчас?

Шмыгнув носом, посмотрел на часы. Уже восемь! Где Катя? Позвонить? Пусть лучше сама звонит, а то, действительно, застану в неудобный момент.

– Никому ещё домой не надо? – спросил я, – Может, в прятки поиграем? Темно уже, прятаться легко.

И тут у всех начали звонить мобильники.

– Поздно уже, – вздохнул Димка, – теперь рано темнеет, а то до десяти можно было гулять. Ты что домой не идёшь?

– Жду, когда Катя позвонит. А ты?

– Да ну их. Как спать лягут, пойду. Вон, окно на первом этаже, там кухня, я там сплю. Когда свет погаснет, тогда пойду. Они сейчас там сидят, ужинают.

У меня даже засосало в животе: как же надо не любить сына, чтобы жрать самим, не позвав его на ужин, оставляя ему объедки. Или ничего не оставляя.

Да где Катя?! Не может сказать, что ли? Я задрал голову, посмотрел на свои окна. Тёмные, наверно, никого нет.

– Пойдём ко мне, Дима, скучно мне одному. Может, останешься?

– Да ну… – смутился Димка, – я лучше посижу у тебя, потом, часов в одиннадцать, пойду домой.

– Можно и так, – согласился я. Мы поднялись со скамейки, и пошли ко мне домой. Наших ребят уже не было, на площадке стали появляться большие пацаны.

– Тебя пацаны не обижают? – спросил я.

– Нет, привыкли ко мне, даже угощают чем-нибудь, чипсами, вяленой рыбой.

– Пиво пьют? – понял я, – Пробовал?

– Пробовал, – вздохнул Димка, – не понравилось, горькое.

Я покатал во рту память о пиве с селёдкой. Ничего так. Попросить Катю купить, что ли? Уши надерёт.

Несложно подсчитать, через, сколько лет мне можно будет попробовать пиво, ну и остальные прелести взрослой жизни.

Когда вошли в тёмную квартиру, зазвонил мой телефон.

– Тошка, ты дома? – спросила Катя.

– Да, только что вошёл. Катя, я с Димой.

– Вот и хорошо. Мы сейчас раскладушку принесём, жди.

– Дим, покушаем? Я пока помоюсь, а то опять пропылился и пропотел.

Другу я поставил разогревать остатки борща, сам пошёл мыться. Потом, вспомнив, что, Катя придёт не одна, оделся в шорты и майку.

Когда вышел из ванны, загремели замки, и открылась дверь. Вошла Катя, за ней какой-то мужчина занёс свёртки и раскладушку.

– О! – сказал мужчина, улыбаясь мне, – Твой? – спросил он у Кати.

– Мой, – ответила Катя.

– Большой уже, – сказал мужчина, протягивая мне руку, – Олег Петрович!

– Антон, – ответил я, протягивая свою маленькую ручку. Олег Петрович осторожно пожал утонувшую в его ручище мою лапку, спросил:

– Что же ты такой худенький? Катерина, отдай его в мой клуб, подкачается немного. Ты же говорила, что у тебя один? – я оглянулся и увидел, что Димка вышел из кухни, посмотреть, что мы тут делаем.

– Это друг Тошки, Дима, – представила Димку Катя, – Проходите, Олег Петрович. А ты, Тоша, бери свёртки, там постельное бельё. Дима, возьми раскладушку. Вы поели?

– Дима поел, я не хочу, мы с Димой чаю попьём, в моей комнате, – понял я намёк.

Мы отнесли свёртки в мою комнату, сходили за раскладушкой.

Потом я пошёл на кухню, взял там чай с печеньем, заметив, как Олег Петрович вынимает из пластикового пакета всякие деликатесы, вино и коньяк.

Интересно, подумал я, вроде договаривались, без меня?

– Тошка, мне надо с тобой поговорить, – сказала Катя, – зайди в мою комнату.

Я отнёс чай Димке, сказал, что вернусь скоро, после чего зашёл в Катину спальню. Катя стояла на лоджии.

– Что, Катя?

– Тоник, прости, но Олег Петрович утром уезжает в командировку, он женат, спортсмен, между прочим. Может, правда, пойдёшь в его спортклуб? Там бокс, борьба.

– Что толку? Две-три недели, и нам надо будет уходить. Кстати, куда? Мне нужен ориентир.

– Домой вернёмся, там есть моя Родовая камера.

– Кать…

– Что, Тонечка? – я не обратил внимания на такое обращение к себе:

– Сколько времени прошло на Станции?

– А что? – насторожилась Катя.

– Там же наши дети.

– Не знаю, – равнодушно сказала Катя.

– Что с ними будет? Мы же не вернёмся туда.

– Воспитают в интернате. Там не так уж плохо. Ты не скажешь, сколько у тебя всего детей?

– Не считал, – признался я, – пока с десяток, но настоящая, родная, одна, Сашенька. Надо подумать, можно ли пройти туда?

– Об этом надо спросить хозяев. То есть, это мне они хозяева, для тебя они приёмные родители.

– Круто! – засмеялся я.

– Что-то мы заболтались. Я тебе хотела сказать, что Олег Петрович останется у нас на ночь. Он сказал жене, что подождёт поезд на станции. Не отправлять же его, на ночь глядя. Не волнуйся, когда ты проснёшься, его уже не будет.

– Кать, мы же договаривались.

– Но я ещё не успела снять квартиру, а он уезжает! Мне его заказали.

– Здорово! – присвистнул я, – и кто его вычислил?

– Есть специалисты, – туманно ответила Катя, – ну, Тоша, надо!

– Ладно, куда вас девать! Только тихо! И это… ему, вроде, нельзя пить? – Катя звонко рассмеялась:

– Ну, ты Тошка, даёшь! Ладно, иди, пей чай. Если остыл, не стесняйся, заходи на кухню.

– Взяли бы, да устроились в зале, а то неудобно через вас ходить.

– Ладно, не ворчи.

Когда я зашёл в свою комнату, Дима уже выпил чай и ждал меня.

– Пойду домой, – сказал он.

– Может, останешься? – с надеждой спросил я.

– Не, пойду.

А я подумал, что он нехорошо подумал о моей сестре.

– Дим, ты не подумай…

– А я не думаю! Я ничего не думаю, Антон! Ты очень хороший брат и друг! – глядя прямо мне в глаза, сказал Димка, – До завтра.

Я проводил друга, зашёл на кухню, набрать горячего чаю. Катя с Олегом Петровичем сидели за столом, у Кати было налито в стакан красное вино, у мужчины – коньяк.

– Какой у тебя красивый сын, Катерина! Весь в тебя! Сколько ему? Десять?

– Уже двенадцать, – грустно сказала Катя, ласково глядя на меня. Я немного обалдел, но быстро принял правила игры. Кате ведь семнадцать, по закону она несовершеннолетняя, а так, имея такого сына, сойдёт за взрослую.

– Тошка, что-нибудь будешь? – показала Катя на стол.

– Бутерброд с колбасой и сыром сделай, мам, я с чаем поем.

– Хорошо, сынок, я принесу тебе в комнату. Конфет? – я кивнул.

Попив чаю, я лёг спать.

Ночью мне приснилась Катя. Она кормила Сашеньку, иногда бросая на меня задумчивые взгляды. Лицо у неё было несколько помятое, спросонья, что ли. Она сидела на кровати, скомканное одеяло валялось с краю. На короткий миг мне показалось, что одеяло пошевелилось. Я хотел посмотреть в ту сторону, но проснулся.

Сделав потягушечки, нехотя встал, заправил кровать, и пошёл по утренним делам. В окна, правда, уже заглядывало солнце.

Катя хлопотала на кухне.

– С добрым утром, мам, – поздоровался я.

– С добрым утром, сын, – отозвалась Катя.

Когда я вышел из ванной и сел за стол, Катя предложила мне бутерброды с чаем. Сама была невесёлая, задумчивая.

– О чём грустишь? – спросил я.

– Да так, ни о чём, – не глядя на меня, сказала Катя, помешивая кофе в чашке. Это Олег Петрович оставил Кате банку хорошего растворимого кофе.

– Ты знаешь, Олег Петрович звал меня замуж, предлагал усыновить тебя.

– Ты же говорила, он женат? – удивился я.

– У них нет детей, жена у него тоже спортсменка, получила травму, и вот… Хороший человек Олег Петрович.

– А как любовник? – серьёзно спросил я. Катя посмотрела на меня с подозрением, но я смотрел в её глаза без усмешки.

– Тоже хорош, – созналась Катя. – Я дала ему в оба места, и в хранилище, и… Тебя теперь всё равно не дождусь.

– Катя! А если забеременеешь? – спросил я удивлённо.

– Сдам эмбрион в Родовую камеру. Пусть хоть один нормальный ребёнок от него родится. А что ты так спокоен? Не ревнуешь? Это же твоё? – я пожал плечами.

– Знаешь, Тоник, с тех пор, как ты мне отказал, я всё больше и больше хочу тебя! Ты как?

Я прислушался к своим ощущениям.

– Ты знаешь, Катя, никак. Совершенно никаких эмоций. А представлять не хочу, потому что тошнит.

– Что же с тобой сделали, Тоничек?

– Это вы с Катей сделали, Катя. Во мне нет тестостерона, и не будет ещё лет двадцать! Вот что вы со мной сделали. И не говори, что только та Катя плохая. Она – это ты.

– Я не спорю, Тоник, но честно тебе скажу, что, будь я на её месте, никогда не отправила бы тебя никуда, схватила бы и держала, если бы ты куда собрался. Даже девочек бы тебе сама приводила, чтобы тебе не было скучно.

– Это ты теперь говоришь, когда поняла.

– Да, Тоничек, я потеряла тебя. Иди, поцелуй свою маму, – я подошёл, она стала целовать меня, от неё несло лёгким запахом перегара.

– Пусти, Катя! – вырывался я. Катя смеялась, легко меня удерживая.

– Кать, пожалуйста, не пей вино! От тебя плохо пахнет! – не выдержал я, и Катя отпустила меня.

– Стала ещё противней? – спросила она.

– Хочешь, я напьюсь, а назавтра буду тебя целовать?

– Я тебе напьюсь, мелкий! Иди, гуляй со своей Машей!

– Денег дай.

– Я тебе вчера давала.

– Надо опять продукты закупать, – ответил я.

– Ладно, возьми в сумочке, сколько надо, – я покопался и нашёл деньги. Забрал половину, распихал по карманам. Карманы оттопырились. Пришлось половину спрятать у себя под подушкой.

Найдя в шкафу серые трикотажные шортики и такую же серую маечку с лисёнком на пузе, переоделся в них, не забыв сунуть в карманы деньги, и пошёл гулять.

– Мам, я гулять!

– Хватит уже! – недовольно проворчала Катя, выходя. Увидев меня, замерла:

– Ты надо мной решил поиздеваться?

– Почему? – выпучил я глаза.

– Специально так оделся?

– Как? – испугался я, оглядывая себя со всех сторон, не торчит ли где хвост.

– В такой одежде мы бегали в детстве. Ты мне так мстишь?

– Катя, на серой одежде не видно пыли. Ты же знаешь, дети вечно возятся в пыли или в грязи. Да и лисёнка у нас не было… – Катя обняла меня крепко, поцеловала в макушку:

– Ладно, извини… сынок. Давай, так будем играть? Хотя бы дома? – я кивнул, обулся и выбежал из квартиры. Вот ещё! – возмущался я, сбегая вниз по лестнице, – нашла, что вспомнить! Извини, Катя, но я живу уже третью жизнь, теперь всё заново! Вот разберусь со старыми долгами!.. Вспомнив сон, стиснул зубы: ну, Катя! Пожалеешь! Задумавшись, налетел на женщину, чуть не сбив её с ног. Но сумку она всё же уронила.

– Куда несёшься, оглашенный! – я притормозил, поднял сумку, подал женщине.

– Лифт, разве, не работает? – спросил я.

– Сам не знаешь?

– Я всегда вниз сбегаю, без лифта.

– А, это ты сын той девушки, что въехала недавно? – узнала он меня.

– Почему сын? – удивился я, – Она что, так плохо выглядит?

– Тогда кто ты ей? Младший брат? Почему без родителей? Если сестре приспичило, хоть бы ребёнка с собой не брала, бесстыдница!

– А что? – распахнул я глаза.

– Что? Днём один молодой человек, вечером другой. Ты бы сказал ей, что люди всё видят!

– Хорошо, тётенька, скажу, спасибо! – я побежал дальше. Ай, да Катя! Успела-таки с тем молодым студентом! Почему студентом? А у кого денег нет? Или у пьяниц, или у студентов! Интересно, Катя кормила его? – я рассмеялся. Мне было легко и весело, на улице меня ждали друзья.

Друзья меня ждали. Только Витьки с мячом не было, и Маши.

– Маша не выходила? – спросил я ребят.

– Не выходила, – ответил Димка, пожимая мне руку, – она, наверно, сегодня не выйдет, долго со Славкой гуляла.

– Ты откуда знаешь? – подозрительно спросил я.

– Я ещё долго сидел, ждал, когда мои спать лягут.

– Я же говорил…

– А! – махнул рукой Димка, и я подумал, что Димка хотел сказать, что у меня то же самое.

– Пойдём, по гаражам побегаем? – предложил Гришка. Все согласились немного размяться.

Гаражи стояли плотно, мы залезли на крышу крайнего из них, и стали бегать, громко топая и крича.

Так и бегали, пока какой-то мужик не прогнал нас, грозя оборвать уши.

Странно, подумал я, в своё время я никогда не прогонял пацанов. У нас и девчонки бегали по гаражам, я только предупреждал, чтобы осторожнее бегали, помогал слезть девочкам.

Мы уже разогрелись, сидеть на одном месте не хотелось. Решили поиграть в прятки.

Водить выпало мне. Не зная закоулков, я долго оставался водящим, пока не застукал Вовку, брата Гришки. Они не близнецы, двойняшки.

Оставив Вовку считать, разбежались кто куда. Я спрятался за гаражами, в кустах, и столкнулся нос к носу с девочкой лет десяти. Она испуганно отпрянула.

– Стой! – зашипел я, – я здесь прячусь!

– Я знаю, – прошептала девочка, – я смотрю, как вы играете.

– А почему сама не играешь с нами? – девочка вздохнула:

– Я стесняюсь. – Я пригляделся к ней: светлые, почти белые, волосы, заплетённые в куцые косички, перетянутые аптечными резинками, почти невидимые ресницы и брови, облупленный нос и содранные коленки. Одета была в белую, скорее серую, маечку и выцветшую голубенькую юбочку в мелкий белый горошек.

– А с девочками? – девочка повела загорелым плечом, сморщилась.

– Ладно. Сиди здесь, сейчас закончим игру, попрошу пацанов, чтобы взяли тебя, – девочка просияла.

Я выглянул из-за гаражей, увидел, что Вовка далеко, побежал и застукал себя. На брёвнышке уже сидели почти все ребята.

– Пацаны, я нашёл одну девочку, хочет с нами играть.

– А, это Алиска Семёнова. Да ну, с девчонкой!

– Что, девчонка, не человек? Возьмём в игру, посмотрим, может, она ещё смелее и быстрее некоторых будет?

– Что, Антон? Бросила тебя Машка? – весело спросил Гришка, – Славка приехал, и прощай, любовь? Ты теперь другую девочку нашёл?

– Гришка, перестань! – буркнул Димка, – Машку гулять не пускают.

– А с кем она ночью гуляла? Не со Славкой?

– Так я пойду, приглашу девочку? – спросил я, вставая.

– Приглашай! – махнул рукой Гришка. Я сбегал в кусты и позвал девочку. Обрадовавшись, Алиса побежала за мной.

Представил её ребятам, и мы продолжили игру. Я и забыл, насколько эта игра захватывающая! Сладкое замирание в груди, когда прячешься, а мимо тебя проходит водящий, потом выскакиваешь, бежишь изо всех сил к дверям гаража, застукиваешь себя.

Алиска бегала и пряталась ничуть не хуже нас, к ней уже привыкли, ничуть не стеснялись.

Но, конечно, здесь мы тоже помешали, нас выгнали, потому что пришли мужики, открыли гаражи, начали ковыряться в своих машинах, потом устроились за импровизированным столом, достали бутылку. Пришлось уходить на площадку, где вчера играли в футбол. Сегодня там опять бегали с мячом большие пацаны. Витька-вратарь стоял на воротах, в него пробивали с такой силой, что Витька влетал вместе с мячом в ворота.

Подошёл Славка, увидев меня, протянул руку:

– Привет, Тоха! Смотрю, держишь слово! Завёл другую подружку? – я оглянулся, Алиса стояла почти вплотную со мной. Я пожал плечами:

– Мы все дружим, что мальчики, что девочки.

– Вот и дружи, а Машку не трожь!

– Ей что, в сторонке стоять? – удивился я.

– Ты в сторонке стой, – сказал Славка, – а то только и слышно: «Ах, Антошка такой, ах, Антошка сякой»!

– Слав, – примирительно сказал я, – мы скоро всё равно уедем.

– Тем более, не дури девчонке голову! – я сильно удивился. Он что, серьёзно, с Машей?

– Хотите в футбол поиграть? – спросил Славка.

– Хотим, – кивнул я, и мы пошли играть в футбол. К обеду почти все разошлись по домам, остались мы с Димкой, и Алиска.

– Дим, мне опять надо в магазин. Пойдёшь со мной?

– А мне можно, с вами? – нерешительно спросила девочка.

Я с радостью согласился. Отряхнув одежду от пыли, повёл своих друзей в магазин.

Когда принесли домой кучу продуктов, Алиска развела кипучую деятельность, заставив чистить картошку, разморозила курицу, Димка порубил её, Алиса поставила курицу в духовку, запекаться, по своему рецепту. Мы начистили картошки, полную кастрюлю, поставили вариться.

Попутно Алиса рассказывала, что дома она за хозяйку.

Позвонила Катя, сказала, что будет поздно. Я горестно вздохнул.

– Можешь пригласить друга, переночуете вдвоём.

– Ты что, не придёшь? – испугался я.

– Может быть, Тоша, не скучай, я ещё позвоню.

– Ты что расстроился? – спросил меня Димка.

– Катя не придёт. Может, останешься, на ночь?

– Не знаю, Тошка, – неуверенно сказал Димка.

– Специально для тебя раскладушку купили, а ты мнёшься!

– Да не мнусь я, мама не отпустит. Она сегодня одна, воспитывать будет.

Я вздохнул. Почему-то страшно оставаться одному. Но не говорить же об этом при девочке!

– Я тоже боюсь одна оставаться, – негромко сказала Алиса, проверяя курицу. Я благодарно посмотрел на неё.

Когда курица запеклась, а картошка сварилась, мы наелись и опять побежали на улицу.

Наши друзья сидели на лавочках, ожидая нас. Футбольная площадка опять была занята, на гаражах дядьки пили водку. Ребята думали, чем заняться.

– Ребята, давайте сражаться на палках? – предложил я.

– Это как? – удивились пацаны.

– Потом можно попросить пап выстругать деревянные мечи, а сейчас можно разыскать палки подходящего размера, и фехтовать, как на мечах или саблях.

– Где мы столько палок наберём? – скептически поинтересовался Гришка.

– Пока можно две, попробуем, по очереди, потом ещё найдём.

Две подходящие крепкие рейки мы всё-таки стырили у гаражей, спрятались в нашем крохотном парке, и начали тренировку.

Я пытался вспомнить приёмы сабельного боя, получалось плохо. Технику я знал, а тело не слушалось.

Но всё равно среди ребят я выглядел неплохо. Особенно хорошо получалось у меня тренировать, показывая, как надо стоять, как держать «саблю», как владеть телом, чтобы, не сходя с места, одним поворотом корпуса, уходить с линии атаки. Учиться делать наклоны вперёд, назад, в стороны.

Со стороны видно всё хорошо, но, когда пытался показать сам, у меня ничего не получалось.

– Всех учишь, а сам ничего не умеешь! – кричали мне пацаны. Только Алиска ничего не говорила, упрямо сопела и беспрекословно слушалась меня.

– Не хотите, не учитесь, – сказала она, когда я несколько раз пытался поправить стойку Мишке, терпеливо показывая на ошибки, а Мишка психовал, ругая меня нехорошими словами.

– Да, Миша, сразись с Алисой.

– Пфы! – фыркнул Мишка. Он был самый высокий, Алиска вообще выглядела кнопкой.

Я поставил их друг против друга и объявил бой.

Мишка кинулся в атаку и остановился, с удивлением увидев у своего горла «саблю» Алисы.

– Алиса, ты вундеркинд! – захлопал я в ладоши, – Теперь ты должна поправлять мою стойку!

Увидев, как усвоила уроки Алиса, все стали учиться более упорно.

Ребята, заинтересовавшись фехтованием, где-то раздобыли палки, потихоньку отрабатывали удары, уже начали просить меня посмотреть, правильно ли они стоят, как держат «саблю».

Увлёкшись, я не заметил, что у нас появились зрители. И среди них была Маша.

Когда я её увидел, сердечко дало сбой. Я заулыбался и подбежал к ней.

– Маша, я соскучился! – Маша тоже улыбнулась мне, грустной улыбкой:

– Тоша, у меня дома сегодня один отчим остаётся, мне не хочется идти домой.

– А я сегодня один, – загрустил я, думая, что, наверно, зря я сказал Кате, чтобы она работала где-нибудь в другом месте.

– Тоша, можно, я сегодня у тебя переночую? – вдруг спросила Маша.

– Ночуй, конечно, если тебя мама разрешит.

– Разрешит, я часто у подружки ночую.

– У подружки?

– Ну да, – удивилась Маша, а ты думал, у кого?

– Я думал, что я-то, не подружка, – слегка порозовел я.

– А! – улыбнулась Маша, – Тебя моя мама уже видела, похвалила меня, что я подружилась с таким хорошим мальчиком.

– Выдумываешь ты всё, Маша!

– Ничего не выдумываю!

– А вот и выдумываешь! – весело возразил я, – Прямо с первого взгляда твоя мама определила, что я хороший мальчик?!

– Конечно! – удивилась Маша, – Я тоже с первого взгляда поняла, какой ты чудесный.

Маша окончательно заставила меня покраснеть.

– Тоша, а ты что, с Алиской дружишь?

– Не один я, все с ней дружат.

– Когда тебя не было, она не играла с мальчишками, стеснялась, что ли, только издали смотрела, а как ты появился, сразу подружилась. Странно.

– Да ладно тебе! Она ещё маленькая! – у Маши уже видны были аккуратные грудки под футболкой, а у Алиски грудь была, как у меня, худая и костлявая.

– Может и маленькая, но учится в нашем классе.

– Да? Никогда бы не подумал! Да, Маша, ты обещала дать список учебников.

– Давай завтра, сегодня не пойду домой.

– Маш, хочешь с нами поиграть?

– Давай, поиграем.

За всё время нашего с Машей разговора Алиска ни разу не посмотрела на нас.

Так мы играли до вечера, потом сидели на лавочках, делились своими переживаниями, а я всё думал, правду сказала Маша, что останется со мной, или пойдёт домой. Не хотелось идти одному в пустую квартиру.

– Скоро в школу! – вздохнул кто-то. Все замолчали. Такие длинные каникулы быстро подошли к концу. Зная примерное расположение Славутича, я знал, что скоро зарядят дожди, похолодает.

Мы с Катей уйдём, домой… Мне вдруг расхотелось уходить отсюда. Здесь такие славные ребята, ещё Маша. Алиса тоже ничего, но она пока ещё больше мальчик, чем девочка, хотя Маша правильно говорит, не зря она оказалась в нашей компании.

Пожить бы здесь годик, или два, пока не почувствуется разница в возрасте.

О Кате я уже вспоминал не с такой остротой. Что по ней скучать, когда рядом со мной есть настоящая Катя? По Сашеньке больше скучаю. Вспомнил, как каждый день стоял на крыльце своего дома, отчаянно тоскуя, вглядываясь туда, откуда должна появиться Катя.

Попробовал представить это чувство, и не смог, теперь только страх перед одиночеством мучил меня.

Начали звонить мобильники, зазвонил и у Маши.

– Мам, я у подружки переночую? Да, у Алёны. Тебе не жалко свою дочь? Тебе, может, и ничего…

Маша отключила телефон.

– «Ничего не сделает», – передразнила она мать, – это Тошка мне ничего не сделает, а папашка… – она замолчала, задумавшись.

– Ты чего, Маш? – спросил я, – Где Славка?

– Что? Славка? Пошли куда-то пиво пить. Да ну его, вчера до полуночи были на дискотеке, пробовала это пиво, не понравилось. Дома ещё мамка раскричалась. Славка целоваться лез… Тошка, а ты целоваться умеешь?

– Наверно… – опять стал краснеть я.

– Что значит, «наверно»? – спросила она, – не целовался, что ли ещё ни разу?

– Целовался…

– С кем это? – ревниво спросила Маша. Я сразу не заметил, что друзья слушают наш разговор.

– С Катей, – ответил я.

– Это не считается, – все разочаровались.

– Почему это не считается? – возмутился я, вспоминая первые наши с Катей поцелуи.

– Потому что она твоя сестра!

– А сестра уже не девочка?!

– Не считается!

– Зато она меня научила правильно целоваться!

– Покажешь? – вдруг спросила Алиса, которая сидела, поставив ноги на скамейку и натянув юбку на коленки. Все замолчали, разглядывая это чудо природы.

Алиса посмотрела на всех по очереди, встала и пошла домой.

– Алиса, подожди! – крикнул я, но девочка не оглянулась, а я не решился пойти за ней, иначе Маша рассердится, и мне придётся ночевать в пустом доме одному.

– Ну вот, девочку обидели, – вздохнул я.

– Никто её не обижал, – сказал Димка, – сама на себя обиделась.

– Да, ребята, надо же так обнаглеть: при всех предложить мальчику поцеловаться! – услышал я незнакомый голос, и увидел рыжую девочку.

– Алёна! – обрадовалась Маша, – Познакомься, это Тошка! То есть, Антошка, Антон!

– Как всегда, всё лучшее достаётся тебе, – заметила Алёна, – привет, Антошка! Почему ты не рыжий?

– Почему я должен быть рыжим? – удивился я.

– Потому что в мультике Антошка, который не хотел копать картошку, был рыжим. Но это неважно, был бы ты рыжим, был бы мой… да ладно, Маш, выручу, первый раз, что ли?

Ребята стали расходиться, мы с Машей переглянулись, и пошли ко мне домой.

– Кушать будешь? – спросил я, когда пришли.

– Ты меня постоянно кормишь, – рассмеялась Маша, – прямо как мама.

– Если будешь, хозяйничай на кухне, я помоюсь и переоденусь, опять весь пропылился.

– Можно мне тоже помыться? – спросила Маша.

– Конечно, сейчас полотенце достану.

Потом сидели и уминали пюре с вкусной курицей.

– Это ты готовил? – спросила Маша.

– Пюре я, курицу запекала Алиса, – заметив, как изменилось лицо Маши, я поспешил успокоить её:

– Маша, Алиса для меня такой же друг, как и все остальные.

– А я?

– Не знаю, Маша, ты мне нравишься больше всех. Но мы же скоро уедем! Не надо злиться на Алису, мы всё равно расстанемся. А пока мы вместе, будем радоваться, ладно?

– Конечно, Тоша!

Я постелил Маше в зале, на диване. Пусть смотрит телевизор, я всё равно ничего не понимаю, что там показывают. Да и зачем мне вникать в эту жизнь?

Зазвонил мой телефон.

– Катя! – обрадовался я.

– Соскучился? – с улыбкой спросила Катя.

– Очень! – искренне сказал я.

– Тошка, я только утром приду, не скучай там, хорошо?

– Кать, мне страшно одному, приходи раньше, ладно?

– Сегодня уже не могу, Тоша.

– Не сегодня, завтра, послезавтра.

– Тош, ты сам сказал, чтобы я дома не работала, – я вздохнул.

– Не вздыхай, Антошка! Вернёмся домой, там тебя ждёт Алия, сразу про меня забудешь!

– Мне здесь нравится, – сказал я.

– Ещё бы! – невесело рассмеялась Катя, – Все девочки твои.

– Не только из-за девочек, здесь и ребята хорошие друзья. Пожить бы здесь, хотя бы годик.

– Сам знаешь, что это невозможно. Вот вам с Катей дали такую возможность, и что? Ты опять со мной скитаешься, – я молчал, только сопел в трубку. Стыдно. Катя там меня бросила.

– Тошка, – послышалось в трубке, – Тош?

– Что, Катя?

– Я люблю тебя, Тоша.

– Я тоже, – хрипло ответил я, и связь прервалась.

– Маша! – позвал я, включая телевизор – Я тебе постель застелил.

Пришла Маша, мы посидели рядом, посмотрели телевизор.

– Тоша, ты, правда, умеешь целоваться?

– Умею.

– Поцелуй меня? – я внимательно посмотрел на неё, потом прикоснулся к её мягким губкам, несколько раз мелко поцеловал их, от уголка до уголка, потом, когда она приоткрыла ротик, дольше целовал её вкусные губки. Было необыкновенно приятно.

Отодвинувшись, посмотрел на Машу, глаза у Маши радостно блестели, щёчки заалели.

– Ещё! – попросила она. Я ещё поцеловал, Маша обхватила меня руками, и долго не отпускала.

– Маша, хватит, а то не уснём, – сказал я.

– Ты так целуешься! – с придыханием сказала Маша, – Я думала, знаю, что такое поцелуи! Оказывается, ничего я не знаю! Давай, ещё?!

– Маша, больше нельзя, нельзя!

– Почему? – удивилась Маша, расстроившись.

– Я не могу тебе всё объяснить, но, если мы продолжим целоваться, ты не сможешь расстаться со мной.

– Я и так не хочу с тобой расставаться!

– Маша, мне придётся уехать! Я смогу завтра тебе подарить ещё два поцелуя.

– Ты прямо какие-то сказки рассказываешь!

– К сожалению, не сказки.

Хорошо, что меня предупредили, чтобы я не целовался со смертными. Кто предупредил? Конечно, Алия! Перед нашим уходом они с Маем пригласили меня на вечеринку, и там всё мне объяснили.

С трудом оторвавшись от этой чудесной девочки, я пошёл спать. Немного поворочавшись, потрогал языком губы, ощущая вкус поцелуя, и уснул, со счастливой улыбкой.

Проснулся я с ощущением счастья. Потянулся, и понял, что не один. Приподнявшись на локте, увидел, что рядом со мной мирно спит Маша.

Может, я ещё долго любовался бы девочкой, но время! Скоро придёт Катя. Что будет! Если я ещё не стоял в углу, то теперь точно постою! Или уши надерёт!

– Маша! – осторожно потряс я девочку за плечо.

– Ну что? Дай поспать.

– Ах, так! – я встал на колени, схватил подушку.

– Маша! – коварным голосом сказал я. – Вставай! – ноль внимания. Тогда я ударил девочку подушкой по голове. Маша вскочила, схватила свою подушку, и мы стали драться.

Запыхавшись, стояли на коленках и смотрели друг на друга.

– А я вижу! – показала Катя мне на плавки.

Я машинально посмотрел вниз и получил удар подушкой по голове, от которого уткнулся носом в одеяло. Маша вскочила и бросилась бежать, я настиг её возле туалета, схватив за талию.

– Пусти, Тошка! В туалет хочу! – смеялась Маша.

– Беги, – отпустил я девочку, – а то описаешься! – Маша рассмеялась и скрылась за дверью, а я пошёл заправлять кровать. По всей комнате валялись купюры, выпавшие из-под подушки, куда я их вчера спрятал. Собрав деньги, заправил постель и пошёл умываться.

Когда вышел, Маша уже ждала меня, мы поменялись местами. Мы с Машей так и ходили, я в одних плавочках, она в плавочках и маечке.

– Маш, собери свою постель, и одевайся, а то скоро Катя придёт.

– Ругаться будет? – донеслось из ванной.

– Или в угол поставит, или уши надерёт. Или сначала уши, а потом в угол.

– Строгая у тебя сестра!

– А то! – с гордостью сказал я, отправляясь в комнату, одеваться. Пропылившуюся и пропотевшую одежду опять в стирку. Порывшись в шкафу, нашёл чёрные шорты и майку.

Увидев меня, Маша сказала: – Какой ты! Что ни надень, всё тебе идёт!

– Маша, не прибедняйся! Ты тоже красавица!

– Да ну… – кокетливо сказала Маша.

– Пошли, чаю попьём, что ли?

Когда почти весь чай был выпит, мы услышали шум открывающейся двери. Я вскочил и помчался встречать Катю.

– Катя! – кинулся я ей на шею. От Кати пахло табаком и вином, но для меня этот запах показался самым лучшим в мире.

– Тошечка! Сынок! – ворковала радостная Катя, крепко обнимая и целуя меня.

– У нас гости, – шепнул я.

– Кто? – удивилась Катя.

– Маша.

– Маша? – удивилась Катя, снимая обувь, – С утра?

– А что такого? Катя! – Опять я обнял Катю, расплываясь в улыбке, – Как я соскучился!

– Эх, Тошка! – вздохнула Катя, – Если бы ты скучал по мне, не как по маме…

– Кать, не надо. Пойдём, умывайся, а я наложу тебе кушать.

– Чем порадуешь?

– Запечённая курица с пюре.

– Ты не перестаёшь меня удивлять.

– У меня хорошие друзья.

– Я рада за тебя. Здравствуй. Маша! – приветливо поздоровалась Катя с моей подружкой.

– Здравствуйте! – встав и слегка поклонившись, сказала Маша.