Текст книги "Оберон - 24. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Александр Машков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 29 страниц)

Я встал и побежал на кухню.

– Катя! – обрадовался я, увидев её за столом, подбежал, прижался.

– Ну что? – невесело спросила Катя, – Легче стало?

– Да, Катя, ты со мной, и мне хорошо.

– Уже не мама? – усмехнулась Катя.

– Ты мне заменяешь всех, – честно признался я, – и Катю, и сестру, и маму.

– А дочку?

– У Сашеньки есть отец, маленький Тоник. Я смотрел на Сашеньку глазами Тоника, он её так любит! Ты знаешь, Тоник теперь биологический отец Сашеньки!

– Как всё у тебя просто! – возмутилась Катя, – Я тут сижу, переживаю за него, а он уже разложил всё по полочкам!

– Катя, мы можем туда сейчас пройти? Пошли, убьём подлого Урана, вылечим Катю, заберём всех домой! Пошли скорее! – я потянул Катю за руку.

– Ты знаешь, как? – удивилась Катя, вставая.

– Знаю. Надо попасть на Станцию, оттуда на «Мальчике», к Сахам! Это ведь просто! Сколько раз мы так делали!

– Веди, – я замолчал, запустив пятерню в нечёсаные волосы.

– Куда вести?

– На Станцию.

– А как? Я не знаю дороги. Может, сначала домой, там поискать…

– Тошка, мы сможем без скафандров там дышать?

– Я смогу. А где наши скафандры?

– Ваши с Катей у вас дома. «Мальчик» ждёт вас возле дверей.

– Значит, безвыходное положение?

– Пока ты не придумаешь что-нибудь.

– Тогда что же, не будем биться головой об стенку, – вздохнул я, – пойду, умоюсь.

– Тоша, – сказала мне Катя, когда я вышел из ванной, – я пойду на работу, ты уже выздоровел, не скучай! – мне сразу стало грустно, я отвернулся, стоял, теребя короткие штанины своих шортиков.

– Ну что ты, малыш? Приду вечером, обещаю, а то тебе такие страшные сны стали сниться, что даже мне не по себе. Иди сюда, поцелую.

Катя поцеловала меня в щёчку и ушла. Мне взгрустнулось, но, подумав, что теперь никто не запретит мне пойти гулять, хоть на целый день, сел завтракать.

Потом, перетряхнув запасы, почесал затылок: опять надо идти в магазин. Проверил финансы. То, что лежало под подушкой, осталось, а вот из шорт, в которых я был во время избиения, деньги пропали.

Интересно, они меня, бездыханного, ещё и ограбили?! Вообще ничего человеческого нет у этих отморозков. Плевать мне на деньги, надо будет, Катя ещё достанет, но сам факт!

Ещё и отопрутся, всё свалив на моих друзей. Лучше не поднимать вопрос.

Нашёл шорты с замочками на карманах, туда сунул немного денег.

Я уже ориентировался в здешних номиналах и ценах. Вроде наш Мир, но есть много отличий. Деньги совсем незнакомые, номинал ближе к нашему, Советскому, но на купюрах лица царей и президентов, раскрашены деньги цветами Российского флага.

Уровень жизни тоже близок к Советскому, машин немного, незнакомых мне марок, но вполне приятного вида. Рассмотреть получше их нам не позволяли владельцы, отгоняя любопытный мелкий народ от своих железных коней.

А вот супермаркет похож на те магазины, откуда я взялся, да и универмаг, где меня одевали девочки, тоже. Дома очень похожи на те, что стояли в моём городе.

Жизнь мальчишек и девчонок также походила на нашу. С той лишь разницей, что, как бы взрослые ни старались вынудить нас пить пиво, курить или играть в карты, выгоняя нас отовсюду, где можно побегать, мы изворачивались, находя всё новые темы и места для подвижных игр. Если не пускали на футбольную площадку, бегали по гаражам, или играли там, в прятки, если выгоняли оттуда, в роще воевали на деревянных мечах.

Так что, повесив шнурок с ключами себе на шею, я отправился на улицу.

Ребята уже ждали меня. Я сказал, что мне надо в магазин, за продуктами, взял с собой Машу, Алису и Димку. Остальные пошли драться на мечах. На футбольной площадке опять бегали большие пацаны.

– Тошка! – обратилась ко мне Маша, – Зачем тебе учебники? Давай, возьмём тетрадки, дневник, будешь моими учебниками пользоваться, или в библиотеке возьмёшь. Ты же говоришь, ненадолго здесь останешься.

– Да, Маша, жалко будет расставаться.

– Тош, а насовсем остаться? Никак? – спросила Алиса.

– Я бы согласился хоть на год, или два, но Катя не может.

– Антош, а где ваши родители? – вдруг спросил Димка.

– Ммм… – промычал я, не зная, что сказать.

– Что ты пристал к человеку?! – накинулась на Димку Алиса.

– Да я так! – отбивался Дима. А я подумал, что хорошо бы их подружить. Маша, скорее всего, опять помирится со Славкой. Между прочим, все они подранки, у всех нет отцов.

– У меня приёмные родители, – сказал я, – есть ещё сводные брат и сестра, мои ровесники. Папа и мама вечно заняты, Катя присматривает за нами. Сейчас Катя в командировке, я её всегда сопровождаю, чтобы ей не так скучно было. Сами знаете, каково в пустом доме, одному.

Все дружно вздохнули, только Димка сказал, что с удовольствием остался бы один в доме, хотя бы на недельку.

– Дима, когда придёшь ко мне? – спросил я. Дима пожал плечами:

– Наверно, когда дождь будет, – я не стал настаивать.

Пройдясь по магазинам, купили мне канцтовары, которые, по мнению Маши и Алисы, мне были просто необходимы, Дима подтвердил, в общем, хотя половину он оставил бы на прилавках.

– Ты, Димка, совсем ничего не понимаешь! Человек первый раз идёт в школу! – я хмыкнул.

– Я имею ввиду, в нашу школу, – поправилась Алиса, – Ой! – вдруг вспомнила она, – А ты правда…

– Не человек? – усмехнулся я, – Алиса покраснела.

– Разве заметно? – поинтересовался я.

– Ничего не заметно! – сердито сказала Маша, – Алиска, не выдумывай!

– Заметно, – негромко сказал Димка, – надо смотреть правильно.

– Ты потому не остаёшься у меня? – удивился я, – У меня даже хвоста нет!

– Нет у него хвоста! – подтвердили девчонки.

– Да знаю я! – махнул рукой Димка, – Просто чувство неприятное иногда возникает, рядом с ним, будто ты мелкое насекомое! Это, когда Антон задумается, и смотрит сквозь тебя. Тогда здорово заметно, что он другой. Но ты не обижайся, Тошка, я всегда буду с тобой дружить.

– Что мне обижаться? Наоборот, хорошо, что вы понимаете, почему я не могу здесь остаться.

– Всё равно здорово! – улыбнулась Алиса, – Дружить с ангелом!

– До ангела мне ещё очень далеко! – покраснел я, – Давайте, забудем этот разговор? Хочу немного побыть человеком! – засмеялся я. Ребята согласились помочь мне быть человеком.

В супермаркете мы накупили продуктов. Я решил попробовать сделать плов, купили ещё курицу. Приглашу Алису, пусть запечёт, как-нибудь. Взяли колбасы и сыру, для завтраков, конфет и печенья, угощать друзей.

Всё это еле донесли вчетвером, рассовали в холодильник и в шкафы. Потом, когда поставили жариться мясо, Маша утащила меня в мою комнату.

– Ну! – сказала она. Я, приложив палец к губам, потихоньку увёл Машу в Катину комнату, и там, за шторкой, на застеклённой лоджии, поцеловались.

– Как чудесно! – приникла ко мне Маша.

– Маша, Славка, он как, хороший мальчик? – спросил я, немного погодя.

– Я его ненавижу! – скрипнула зубами Маша.

– А если забыть про меня? Мне показалось, он любит тебя.

– Может, и любит, – ответила Маша. Мы так и стояли, в обнимку, положив головы друг другу на плечи, – он мне нравился.

Я больше ничего не стал говорить, и так всё ясно. Мы вернулись на кухню.

Приготовив плов и сварив компот, мы всё это попробовали, и ушли на улицу, где гуляли до темноты. Набегавшись до упаду, сидели на скамейках, обсуждая планы на следующий день.

– Дима, – предложил я, – сделай Алиске саблю. Возьми её с собой, и вместе смастерите.

Алиса с Димой переглянулись, и согласились со мной.

Тогда я рассказал сказку писателя моего Мира, о деревянных кинжалах, сделанных для друга. В этой сказке говорилось, что такой подарок будет в руках друга крепче стали.

– Конечно, ребята, это сказка, но в каждой сказке есть только доля сказки, потому что для друга всегда будешь делать что-нибудь лучше, чем для себя. Чтобы другу было приятно и радостно получить подарок, и тогда он ответит тебе преданностью, жизни не пожалеет ради тебя, всегда прикроет спину.

Я опять вспомнил Катю, которая заслонила меня от стрелы, приняв смерть, и никак не мог понять, что потом могло случиться, почему она предала меня.

Придёт Катя, надо спросить, если решусь. Как-то боязно о таком спрашивать. Потому что непонятно, за такое ведь не прощают, почему она пощадила Урана?

Начались звонки мобильников. Мои детские часы уцелели, никто не захотел их снять. Я посматривал на них с надеждой, но они молчали. Потихоньку редела наша компания, выходили парни постарше, вынесли гитару, начали бренчать и петь песни. Песни мне были незнакомы, пел мальчишка, его голос ещё не начал ломаться, был приятен на слух.

– Это Женька Караваев, – сказала Маша, – Тош, пошли, послушаем?

– Пошли? – спросил я у Алисы и Димки.

Подойдя к ребятам с гитарой, мы встали в ряды слушателей. Мальчишка пел, ему аккомпанировал парень лет семнадцати. Песни были о парусах, каравеллах, мне даже показалось, что я слышал эти песни дома, когда ещё там был мальчишкой.

Заслушавшись, я будто оказался дома, и пропустил начало, а услышав, вздрогнул:

«… тыща лошадей, подков четыре тыщи, лошадям не помогли, мина кораблю пробила днище, далеко-далёко от земли. Люди сели в лодки, в шлюпки сели, лошади поплыли просто так…».

Песня, которую мы пели в юности!

Мальчишка закончил пение, взял панамку, и стал обходить слушателей. В панамку полетела мелочь.

Когда он поравнялся со мной, я бросил самую крупную купюру.

Мальчик поднял голову и встретился со мной взглядом. Потом хорошо улыбнулся, и сказал:

– А я тебя знаю! Ты Антошка! А я Женька.

– Ты часто здесь поёшь? Я первый раз слышу.

– Подожди, Тош, я сейчас всех обойду, поговорим, ладно?

– Ладно, я жду!

Мальчишка быстро обошёл всех, и подбежал к нам.

Я представил ему своих друзей, и мы пошли к лавочке, сели. Женька был возбуждён, его чёрные глаза сверкали. Он что-то хотел сказать, но не решался. Тогда спросил я:

– Жень, последняя песня, откуда она? – Женька помолчал, отвернувшись, потом, нехотя, сказал:

– Это брат сочинил.

– Сочинил, или вспомнил?

– Тош, ты завтра, где будешь? – не стал отвечать на вопрос Женя.

– Здесь, наверно, да, ребята? – все согласились.

– Можно с вами? Мы здесь недавно, с братом, я ещё не подружился ни с кем.

– Вдвоём с братом? – удивился я, – А живёте где?

– Брат снимает комнату, мы зарабатываем деньги вечерами.

– Не обижают?

– Пока нет. Тоша, мне пора, брат ждёт.

– Брата, как зовут?

– Юра. До завтра! – Женька убежал.

– Интересные ребята, – заметил Димка. Я хотел сказать, что очень интересные, но тут зазвонил телефон у Маши.

– Мне пора. Тошка, до завтра?

– До завтра, Маша, – вздохнул я. Катя! Вечно ты забываешь позвонить!

Я обернулся, и увидел Катю!

– Вот ты где! – сказала она, подходя. Я вскочил, и крепко её обнял. Постояв так, посмотрел на друзей.

Алиса сидела вплотную с Димкой, они улыбались нам.

– До завтра! – сказал я им, взял Катю за руку и повёл её домой.

Мы впервые пришли домой вместе. Я улыбался, не знал, за что браться.

– Кать, ты пойдёшь сначала в душ?

– Сходи ты, Тошка, ты быстро, – я засопел.

– Что? – засмеялась Катя, – Понравилось, что я тебя отмываю от грязи, которую ты насобираешь за день? – я опустил голову, покраснев.

– Ладно! – потрепала она мои волосы, – Иди, раздевайся, я сейчас, переоденусь в домашнее и приду.

Я стал набирать воду, быстро скинул одёжку и залез в ванну. Налил в воду жидкость для пены, взбил её, начал нырять, чтобы намочить голову.

– Где тут наш мальчик? – спросила Катя, заходя, переодетая в шорты и майку, – Вот он!

Катя забросила грязное бельё в машинку, завела её, и присела возле ванны, с улыбкой наблюдая, как я купаюсь. Мне было легко и радостно от присутствия Кати.

– Ну что? Накупался? Вставай, буду оттирать от грязи! – Катя взяла мочалку, намылила её, и осторожно начала тереть ею меня.

– Осторожно, глазки закрой… подними ножку! Теперь ручку, другую…, – я буквально таял от нежных прикосновений любимой сестры? Мамы? Неважно!

Катя опять посадила меня в ванну, отмыла ноги, пощекотав пятки. Я смеялся.

– Вставай! – Катя помогла подняться, сполоснула под душем, вытерла полотенцем и взяла на руки.

Я обнял её шею, прильнул к ней. Катя поцеловала меня, со счастливой улыбкой.

– Маленький мой, любимый!

– Мам, а мы сегодня тетрадки купили, хочешь, покажу? – спросил я шёпотом.

– Тошка, мне тоже помыться надо, покушать. Ты голодный?

– Нет, мам, мы сварили плов, с Машей, Алиской, и Димкой.

– Вот умницы! Сам оденешься? – со смехом спросила Катя, осторожно посадив меня на кровать, закутанного в полотенце, – Или помочь?

– Ладно, – сказал я, – иди, купайся, найду что-нибудь.

Поцеловав меня в щёчку, Катя засмеялась, и ушла. Я посидел, улыбаясь, потом выпутался из полотенца, нашёл свежее бельё, оделся и побежал разогревать Кате ужин.

Долго ждал, понимая, что Кате надо помыться тщательно.

Услышав, что дверь ванной открывается, быстро поставил тарелку в микроволновку, а когда Катя вошла, опять прижался к ней.

– Скучаешь по маме? – улыбнулась Катя, я кивнул, с удовольствием вдыхая чистый Катин запах.

Когда согрелся ужин, мы сели кушать.

– Как день провёл? – спросила Катя.

– Ходили за продуктами, купили школьные принадлежности, приготовили плов… мам, мы сегодня встретили интересных ребят. Они пели песни, зарабатывая деньги на жизнь.

– Ну и что? – спросила Катя.

– А вот что. Они пели песню, которую я слышал двести пятьдесят лет назад, на Земле.

Катя перестала жевать.

– Как это?

– Завтра Женька, это мальчик, который песню пел, придёт с нами играть, постараюсь его разговорить.

– Как он попал в вашу компанию? – удивилась Катя.

– Он узнал меня, когда я бросал деньги ему в панамку, назвал по имени.

– Странно. Постарайся узнать их секрет, только осторожно.

– Хорошо, мама.

Когда попили чай, я помыл посуду и потянул за собой Катю:

– Пойдём, покажу свои покупки.

Усадив Катю за стол, выложил свои приобретения.

– Ой, Тошка! – заулыбалась Катя, – Я тоже училась в школе, у нас были похожие тетради, ручки…, – Катя понюхала тетрадь, улыбнулась счастливо, – как я тебе завидую! Как бы я хотела пойти с тобой в школу!

– Кто-то говорил, лет пять назад, что школа ужасно ей надоела! – вредным голосом сказал я.

– Ты прав, – вздохнула Катя, – тогда надоела, сейчас скучаю.

Мы посидели ещё за столом, вспоминая смешные случаи в школе. Несмотря на огромную разницу во времени, многое было похожим. Конечно, условия обучения были очень разными, но одинаковым был сам ученический дух. Все школяры всех времён одинаковы.

– Мам, спой мне колыбельную? – я хотел спросить совсем о другом, но не посмел испортить такой славный вечер.

– Ты уже спать? – спросила Катя. Я кивнул. Катя прижалась к моей щеке своей щекой.

– Хочешь, я лягу с тобой? – я расплылся в улыбке, – Конечно, мама!

Катя вздохнула:

– Ложись, – я быстро скинул шортики и маечку, юркнул под одеяло.

Катя погладила меня по голове, выключила верхний свет, оставив маленький ночничок, стала напевать колыбельную. Я пытался бороться со сном, но недолго. Набегавшись за день, я быстро уснул.

Проснулся я от звонка мобильника. Продрав глаза, увидел, что солнце давно поднялось, заливает комнату ярким светом.

– Да! – ответил я.

– Ты что, спишь? – спросила Маша, – Все уже во дворе, ты один такой засоня! Выходи!

Я подскочил на кровати, подошёл к окну. На лавочках сидела уже куча народу.

– Да, Маша, – сильно зевнув, сказал я, – меня не разбудили, если бы не ты, ещё спал бы!

– Ну и спи! – буркнула Маша, отключившись. А я побежал на утренние процедуры.

На кухонном столе лежала записка от Кати, где она писала, что не стала меня будить, потому что, слишком сладко я спал, что, к вечеру, позвонит, скажет, когда придёт.

Вздохнув, налил себе чаю, попил его с печеньем и побежал к ребятам.

Среди ребят был вчерашний Женя. Он здесь был уже как свой. Пока я нежился в постели, успел подружиться со всеми, включая девочек.

Научившись немного держать мечи, мы решили сегодня поиграть в казаки-разбойники, в рыцарей.

Увлекшись игрой, не заметили, как приблизилось время обеда.

Почти все ребята разбежались, опять остались мы, четверо, и Женя.

– Пообедаем у меня? – спросил я, – Всё равно дома никого нет. Ребята согласились.

– Алиска, – спросил я, когда зашли на кухню, – всем понравилось, как ты курицу готовишь, ещё сделаешь? – Алиска расцвела, не смогла сдержать широкой улыбки. Взяв, в помощники, Диму и Машу, начала готовить, а я повёл Женьку в свою комнату, сделав знак Маше, чтобы оставила нас в покое. Маша удивилась, но ничего не сказала.

Усадив гостя на стул, я сел напротив, и спросил прямо:

– Расскажешь, откуда вы? – Женя замялся, не зная, с чего начать.

– Ладно, скажи хоть, какой там сейчас год.

– Семьдесят пятый, а что? – машинально ответил он, потом спохватился: – Ой!

– Жень, ты пришёл ко мне, чтобы я отправил тебя домой? – пытался я поймать его взгляд.

– Нет, Тош, я просто хотел с тобой подружиться, правда. Не надо нас домой… Нас там хотели в детский дом отдать, разлучить, вот я и увёл брата сюда. Здесь хорошо. Тош, не надо…

– Как ты узнал, кто я такой? – спросил я. Женя удивлённо посмотрел мне в глаза:

– Ты, разве, не чувствуешь меня? – я прислушался к себе, и понял, что не могу его почувствовать, потому что от меня сильно «фонит». Катя бы его узнала, а я и раньше не разбирался в этих нюансах.

– Нет, Женя, – вздохнул я, – а что, правда, от меня такой сильный фон? – Женя кивнул:

– Ещё ни разу не видел такого, будто ты весь состоишь из… – Женька поперхнулся, и испуганно посмотрел на меня: – Так ты что, этот?..

– А что ты испугался? – удивился я.

– Нашли, всё-таки, – сник Женя.

– Объясни, Жень, я ничего не понимаю.

– Мы нарушили какое-то равновесие, нам нельзя здесь находиться, нас уже предупреждали. Что, отведёшь меня к своим? Где у тебя дверь?

– Разве не видишь? – удивился я.

– В туалете? – раскрыл глаза Женя, невольно улыбаясь, – Хорошо поставил, не всякий там будет искать! Я начал искать с кладовки!

– Жень, почему вчера ничего не сказал? Я уже сболтнул про тебя.

– Если ты не выдашь, меня никто не найдёт. Я ведь не зря попросился к вам, ты забиваешь моё излучение.

– А когда меня рядом нет?

– Нам надо на другую улицу переехать, чтобы меня увидели! – улыбнулся Женя.

– Жень, может, не зря вас ищут? Вдруг, из-за вас что-нибудь нарушится и пойдёт не так? Я спрошу, ладно? Не про вас, конкретно, вообще, – Женька вздохнул:

– Спроси… только они что, дураки? Не поймут, почему ты спрашиваешь?

– Жень, а почему вас хотят отдать в детдом? – Женька отвернулся, закусив губу. Зачем я спрашиваю? Вчера у меня спросили о родителях, приятно было?

– Понятно, пойдём обедать.

– Тоша, а как ты понял, кто я такой? – спросил Женя, – Если не видишь меня?

– Песня, – ответил я, – я жил в то же время, что и вы.

– Надо же! – Женя поскрёб затылок, – Это же невозможно, встретить в другом Мире земляка!

– Это что! Мы с Катей встречали своих двойников! Причём они тоже дружили!

– Тош, это какой процент вероятности?

– Я где-то читал, что, шанс встретить своего двойника, это, примерно, один из восьмидесяти миллиардов.

– Ни фига себе! – присвистнул Женя, отправляясь за мной к ребятам.

За обедом разговор зашёл о приближающихся школьных занятиях, и я поинтересовался у Женьки, как он будет учиться, без документов. Женька пожал плечами.

– Жень, а в какой класс тебе идти? – спросила Маша.

– В седьмой, – а я подумал, что «там» седьмой класс на уровне восьмого здесь, если я не ошибаюсь.

– Жень, я попрошу сестру сделать тебе документы, – сказал я, подумав, – будешь учиться вместе со всеми нами. Женя радостно посмотрел на меня:

– Правда?

– Да, Женя, пока я с сестрой здесь, будешь учиться с нами.

– А потом?

– С нами пойдёшь?

– Куда?

– Туда, где мы живём.

– А где вы живёте? В городе ангелов?

– А что такое? – удивился я.

– Нас сразу депортируют.

– Я встречался там с людьми и орками, живут, работают.

– Правда? – загорелись Женькины глаза.

– Правда, – ответил я, – только с Катей поговорю сначала. Я ведь ещё не взрослый. Пошли гулять?

Девочки помыли посуду, и мы побежали вниз по лестнице.

Женька оказался неистощим на выдумки, придумывая забытые мною игры, но, когда сгустились сумерки, он пошёл петь песни, зарабатывать на жизнь. От моих денег он отказался, сказав, что примет их, только как оплату за работу.

Вечером Катя сказала, позвонив, что придёт скоро домой!

А вот Димка наотрез отказался оставаться у меня на ночь, зато Маша сказала, что скоро у неё день рождения, и она всех приглашает.

– Маша, когда? – насели мы на неё. Маша долго не сознавалась, потом сказала, что пятнадцатого сентября ей исполнится тринадцать лет.

– Тошка, а у тебя, когда день рождения? – спросила меня Маша.

– У меня? – Я задумался. В той жизни у меня день рождения был 30 апреля, во второй жизни 30 апреля был мой день зачатия, а в этой?

– Ты что? – удивилась Маша, – забыл? Я покраснел, и она вспомнила, зажав ладошкой рот:

– Ой, я что-то не то спросила?

– Почему, всё правильно, просто это будет нескоро, в конце апреля. Мы с Катей будем далеко.

– Жаль, – вздохнула Маша.

Вечером я рассказал Кате о моём новом друге.

– Кать, сделай ему документы, пожалуйста.

– Если будешь послушным мальчиком, – улыбнулась Катя.

– Я очень послушный, – сделал я умное лицо.

– Ладно, сделаю, только дай мне его исходные данные, хотя бы возраст, про год рождения можешь не говорить.

– Могу и сказать, – усмехнулся я, – 1962 год.

– Какие вы все древние, как динозавры, а прикидываетесь детьми.

– Мы не прикидываемся, Катюш, мы дети.

– Особенно ты! – фыркнула Катя, – С десятком годовалых детишек.

– Катя! Это ваши проделки! Я физически ощущаю, как сползаю в детство! Боюсь, процесс ещё идёт! – Врёшь ты всё! – не поверила мне Катя, поднимаясь, – Пойду, отдохну, потом с тобой поиграю, малыш! – она слегка щёлкнула меня по носу и ушла.

И вот пришло первое сентября. Закончилось наше привольное житьё – бытьё.

Катя купила мне рюкзачок, куда сложила мои учебные принадлежности, одела в летнюю форму, с шортиками и красивой рубашечкой, обула в новые сандалики с белыми носочками, дала в руки красивый букет цветов, взяла за руку и повела мужа в школу, на торжественную линейку.

Пока нас расставляли по классам, Катя познакомилась с учителями, узнала, какие предметы будем изучать, покивала им, наверно, соглашаясь, как трудно с нами, балбесами, справляться. Учителя посочувствовали Кате, узнав, что она меня воспитывает одна, обещали за мной присматривать, не давать особо шалить. Знают они эту безотцовщину, у них полкласса растут или без отца, или с отчимами, что одно и то же, если не хуже. Ребята дичают, смотрят на всех, зверьками, огрызаются на любое замечание. Мой не такой! Знаем мы, у всех не такие! Правда! Смотрите, какой чудесный ребёнок! Прямо ангел! Вот-вот! Под ангельской внешностью всегда черти прячутся! Нет, мой Антошка лучше всех! Посмотрим, что за ангел ваш Антошка!

Такой, или примерно такой разговор состоялся у моей Кати с моими будущими учителями.

Нас построили, директор школы, Михаил Иванович, произнёс речь, поздравив с началом учебного года, выразил надежду, что отдохнувшие и окрепшие за лето ученики возьмутся за учёбу с новыми силами, и покажут прекрасные результаты в отличной учёбе при примерном поведении.

Все захлопали, выпустили на волю много воздушных шариков. Я пожалел, что у меня не было такого шарика, они были очень красивы, как были красивы наши девочки, Маша и Алиса.

Маша была уже большая девочка, это мы с Алисой выглядели так, как будто перепутали четвёртый класс с седьмым. Зато у Алисы были замечательные голубые бантики, под цвет глаз, такая же рубашечка, как у меня, и синяя юбочка, такой же длины, как мои шортики. Мы стояли рядом, похожие, как брат и сестра. Маша даже заревновала, но нас поставили в первый ряд, как самых маленьких.

Даже странно, когда играли, были все одинаковые, а сейчас только мы с Алиской стояли впереди, остальные нависали над нами сзади.

Зато мы были самые красивые, Алиска с бантиками и букетом, я с букетом разноцветных георгинов, в летней форме. Пришлось повозиться со своими и Алискиными коленками, чтобы залечить мазью все ссадины, чтобы наши ножки выглядели красивыми и загорелыми.

После линейки мы разошлись по классам. Здесь уже Маша взяла меня за руку и, под смешки наших одноклассников, и одноклассников Славки, повела меня в класс, усадила рядом с собой, за один стол.

Наша классная руководительница не стала возражать, она старалась рассадить всех учеников по парам.

Димка сел с Алиской, Женька с рыжей Алёной.

Мне всё было интересно. В школе я не был очень давно, а тут совершенно новые, яркие впечатления, совершенно подростковые, чуть ли не детские.

Хоть мы с Женькой были здесь новичками, почти всех знали, со всеми играли летом, со всеми подружились.

Всё равно, учительница поставила нас с Женькой у доски и представила нас, спросив, где мы закончили шестой класс.

Женька сказал, что закончил шестой класс в Зеленограде, в 24-й школе, я честно ответил, что летом проходил практику в археологической экспедиции, потом работал с антропологами.

Сейчас я здесь временно, пока у… – я замялся, не зная, как представилась Катя учителям.

– Всё это понятно, назови школу, где ты закончил шестой класс. Я задумался. Шестой класс я заканчивал в 1972 году, в посёлке Терней. Так и сказал.

– Что значит «Терней»? – спросила наша классная.

– Де Терней, француз, мореплаватель и первооткрыватель новых земель, – пожал я плечами, – Это на Дальнем Востоке, – пояснил я, с ужасом понимая, что совсем не знаю местной географии.

Но прокатило. Наверняка Елена Васильевна спросит учителя географии, где этот интересный посёлок.

В то время это был замечательный посёлок, хоть и находился на краю земли, куда можно было долететь на самолёте, или приплыть на пароходе. Вокруг посёлка тайга, течёт река Сица, море, горы.

Зимой снега по пояс, летом ещё замечательней.

После того, как все перезнакомились, нас распустили по домам. Но уйти мне так просто не дали.

Меня взяли в плен девчонки, всем хотелось со мной подружиться. Каждая стремилась потрогать меня своими руками, поскольку они впервые видят «живую анимешку».

Это мультик такой. Ещё бы, маленький, щуплый, в детской школьной форме, большеголовый и с огромными глазами. Мне сказали, что у меня радужка в два раза больше, чем у людей, соответственно, и разрез глаз шире, и глазные впадины больше, ресницы длиннее…

Пока девчонки мне это не объяснили, я внимания не обращал на такие мелочи.

Надо постричься, а то волосы начали завиваться. Кате очень нравилось, я стал похож на ангелочка.

Замучив меня до потери пульса, девочки потерпели поражение от моих друзей, которые пришли мне на помощь, и вызволили из плена.

– Сам виноват, – сурово выговаривала мне Маша, ведя за руку. С другой стороны, меня вела Алиска.

– Мы предлагали тебе постричься.

– Тогда уши бы торчали, – капризно сказал я.

– У тебя очень милые ушки, – сказала Алиска.

– Алиска правильно говорит, – сказала Маша.

– Тогда это ничего не изменит! – вздохнул я.

Димка с Женькой и Алёнкой шли позади нас, и фыркали, вспоминая, как меня хотели разобрать на сувениры. В нашем дворе все уже привыкли ко мне, даже внимания не обращали на то, что я немного другой, давно считали своим.

Придя в свой двор, мы разбежались по домам, чтобы переодеться, и собраться снова.

Позвонила Катя и предложила вечером собраться у нас всем друзьям, отпраздновать это событие, попив чаю с тортиком. Тортики она принесёт.

Деньки последнее время стояли замечательные, солнечные и не жаркие, как раз, чтобы гоняться друг за другом целый день. Маша с Алисой не отставали от нас.

Набегавшись, сидели на скамейках, рассказывая всякие истории из своей жизни. Спрашивали и меня, но я сказал, что все мои рассказы ребята примут за выдумку. Ребята кричали, чтобы я рассказывал им любую выдумку, потому что интересно.

Тогда я рассказал им про древний Славутич.

Ребята прониклись, а потом вредный Гришка напомнил им, что я работал с археологами, поэтому так хорошо знаю об этом времени, а не сам там был.

Крыть мне было нечем.

За Женькой пришёл брат, сказал, что надо менять место дислокации, а то уже мало денег выручают.

– Юра, мы решили отпраздновать первое сентября, у нас дома, я приглашаю вас. Женя споёт, ты сыграешь, потанцуем с девочками, – предложил я.

– Жить, на что будем? – насупился Юра.

– Мы с сестрой заплатим за этот день.

– Мы с друзей не берём денег! – оскорбился Юра.

– Когда шляпа идёт по кругу, больше всех платит друг, – заметил я. Потом кое-что вспомнил, и принялся внимательно изучать Машу. Маша покраснела:

– Ты чего!

– Да так, – я выяснил, что ушки у Маши проколоты, сейчас в них были вставлены золотые гвоздики. Глаза были бирюзового цвета. По телу прошла тёплая волна, когда я представил, как пойдут Маше серёжки с бирюзой и колечко на пальчик. Надо сходить в «Аметист», ювелирный магазин неподалёку.

Юру мы уговорили, он сказал, что готов сегодня играть бесплатно, если Женька так хочет быть с нами. Я промолчал.

Мы разложили большой стол в гостиной, накрыли его всякими вкусняшками, ребята принесли с собой посуду, потому что у нас был минимум. Пили чай, шутили, все мы уже были крепкими друзьями.

Женя пел песни нашего Мира. Я попросил его спеть «Клён».

Катя от этой песни расплакалась, мы с трудом её утешили. После этого пели только весёлые песни, кто-то принёс маленький проигрыватель, и мы потанцевали с девочками. Катя хотела со мной, но мы выглядели очень смешно, мне по росту пришлась только Алиса. Даже Маша успела вырасти за эту половину месяца.

Расходились уже поздно. Я сунул Женьке деньги, которых им хватит на неделю, если экономить.

Катя вымыла меня, как именинника, взяла на руки и сказала:

– Сегодня будешь спать со мной, – я с недоумением смотрел на неё.

– Да не посягаю я на твою честь, не хочу одна спать, в холодной постели.

– Тогда, давай у меня? – попросил я.

– Почему? – удивилась Катя, заглядывая мне в глаза. Я отвёл взгляд.

– А! – догадалась Катя, – Я поменяла постель, но, если тебе неприятно, давай у тебя. В прошлый раз было очень неплохо, с тобой не тесно.

Катя уложила меня, погасила свет, и легла сама. При свете городских огней можно было различить её лицо, блестящие глаза.

Катя прижала меня к себе, начала тихонько целовать.

– Тоничек, – шептала она, – Неужели ты останешься теперь таким навсегда? Был бы человеком, через три года уже стал бы взрослым. А теперь через сколько?

– Катя, думаешь, мне приятно считать? Через тридцать лет.

– Это значит, тебе будет пятнадцать, а мне под пятьдесят? Тоник, так нечестно! Может, ты сумеешь вернуться в своё тело?

– Не знаю, Катя, – очарование вечера пропало. Хочется мне в тело смертного? Сначала хотелось безумно, теперь уже не пойму, я врос в это маленькое тельце, мне понравилось быть мальчишкой. Взрослые желания пропали начисто, после того памятного случая, когда Катя выгнала меня, я ни разу не возбуждался.