Текст книги "Оберон - 24. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Александр Машков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 29 страниц)

Меня пробил озноб: Василиса наверняка доложила своему начальству о странностях, происходящих со мной. Мой феномен глупо не изучить! А если не получится с опытами над нами с Катей, то парочка маленьких трупиков искусственных человечков совсем никого не огорчит. Наделают ещё.

Надо смываться! – возникла у меня в голове мысль. Никакого «назад» не будет! Будет тьма… наверно. Завтра, или уже сегодня, надо начинать подготовку к экспедиции в Город.

Надо изготовить рюкзаки, заказать сухпай, одежду. Зачем, одежду? Даже не знаю, надо быть готовыми ко всему.

Вернувшись «домой», я обнаружил вкуснейший ужин, и радостную Катю, с нетерпением меня поджидавшую. Все тревожные мысли вылетели из моей головы при виде ласковой улыбки девочки.

Мы покушали, весело разговаривая о наших сегодняшних приключениях.

Катя сегодня придумала сделать блинчики с разнообразной начинкой, даже с подобием красной икры. Посреди стола стояла миска со сметаной.

Мы не стали переделывать кают-компанию, только перестали приходить в плотных комбинезонах, предпочитая одеваться в лёгкие трикотажные костюмчики.

На маечках и шортиках, кстати, тоже были вышиты знаки нашей принадлежности к космоархеологии. Катя сначала надевала юбочки, каждый день разных цветов, потом стала тоже, как и я, надевать светло-серые маечку с шортиками. Ей шло абсолютно всё.

Когда покончили с блинчиками и принялись за чай, я решился на серьёзный разговор.

– Катюш! – начал я, – Давай, сделаем вылазку в Город?

– В город? – распахнула Катя глаза, – Зачем нам в Город?

– Мне кажется, там мы найдём разгадку многих тайн.

– Каких тайн?

– Многих, Катя, в том числе, тайну этой планеты.

– Нам не разрешали…

– Кто?

– Ну, не знаю. Прямо никто не говорил, но все знали, что туда нам нельзя, прибудут взрослые, и будут там работать.

– Не потому ли вы ничего не видите? – задумался я. Катя молчала, тогда я продолжил:

– Катя, я боюсь взрослых.

– Почему? – удивилась Катя.

– Они будут ставить надо мной опыты, а может быть, над обоими.

– Какие опыты? – испугалась девочка.

– Ты же догадываешься, что со мной произошло? Представь, я, проживший, можно сказать, одну жизнь, вдруг снова ребёнок! Думаешь, никому не захочется получить новое тело?

– …

– Вот именно! Мне кажется, Город поспособствовал переносу моего сознания в тело Тоника!

– Думаешь, в Городе ты сможешь вернуться назад? А я? Тоник, а как же я?

– Вдруг, там мы сможем найти способ уйти вместе? Такими, как есть? Я бы хотел.

– Фух! – выдохнула Катя, – Я уже думала, ты собрался бросить меня!

– Что ты, Катенька! – воскликнул я, представив, что теряю свою подружку, – Это было бы ужасно!

– А вдруг? Вдруг там ты исчезнешь?

– Катенька, я просто боюсь. Просто хочу сбежать. Плевать мне на все загадки планеты, не хочу быть подопытной крысой. Я побывал в изоляторе, где Вася пыталась разобраться, свой я, или чужой. Там я готов был к тому, чтобы меня заморозили, настолько было противно чувствовать себя подопытным животным. Всю жизнь прожить в изоляторе, Катя, это страшно.

– Почему ты думаешь, что нас запрут в изоляторе?

– Чтобы мы никому не рассказали, что с нами делали. У нас небольшой выбор: или всю жизнь жить здесь, вдвоём, или нас усыпят, после того, как разгадают тайну моего перемещения из одного тела в другое.

– Ты выдумываешь, Тоник! Такого не может быть! Так никто не делает!

– Откуда ты знаешь? Вам всё докладывают?

– Тоник, ты пугаешь меня!

– Лучше зря испугаться, чем потом, когда будет поздно. Конечно, я ни в чём не уверен, давай просто развлечёмся, прокатимся на «Мальчике».

– Фуф! – опять выдохнула Катя, – Так бы сразу и сказал, а то выдумываешь всякие ужасы! – я сделал неопределённое движение плечом, как бы и соглашаясь, и не соглашаясь с ней.

– Чтобы поехать в такую экспедицию, Кать, нам надо сделать рюкзаки, набить их сухими пайками, одеждой, хотя бы майку и шорты взять, если будет тепло, если будет холодно, лучше оставаться в скафандрах, да и таскать зимнюю одежду не очень приятно.

– Ну да, – согласилась Катя, – наши скафандры могут принимать форму спортивной одежды, а подшлемники вполне сойдут за шапочки. Очень удобно. Но на что ты намекаешь?

– На то, что надо быть готовыми ко всему. Не так уж много весит наше бельё и шортики.

– Я согласна. А что ты подразумеваешь под сухим пайком?

– Еда в консервах, – пожал я плечами, – тушёная говядина, свинина, сухари, галеты, мясоовощные консервы, в виде плова, каши, сухие каши, чипсы… мало ли продуктов длительного хранения? Тем более здесь можно заказать что угодно, хоть компот из ананасов.

– Тебе нравится компот из ананасов? – удивилась Катя.

– Если ананасы мягкие, тогда, да.

– Хорошо, я сделаю тебе компот из ананасов, попробуем вечером.

Что она привязалась к этому компоту? – удивился я, думая, какого размера заказать рюкзаки. Особо большие привлекут внимание… чьё? Кто знает, вдруг кто-то попадётся! Вдруг убегать придётся, под градом пуль, или сейчас применяют лучевое оружие? Нет, если нас будут ловить, применят усыпляющие дротики. Значит, не вылезать из скафандров!

– Катя, ты не знаешь, какое оружие сейчас применяют?

– Против кого? – обернулась ко мне Катя.

– Против людей, конечно.

– Против людей оружие применять запрещено!

– А против нас? – вопрос застал Катю врасплох.

– Н-не знаю…

– Наши скафандры пробьёт, как думаешь?

– Н-не знаю…

– Кать, успокойся, я спрашиваю, какое оружие есть у взрослых? Лучевое, пулевое, парализующее?

– Наверно, всё есть.

– Вероятно, мощное, тоже есть. Но мы нужны живыми, и желательно, невредимыми, так что, думаю, будут нас усыплять, убивать только в крайнем случае.

– Тонька!

– Что?

– Прекрати.

– Кать, надо быть готовым ко всему. Чтобы потом не паниковать.

– Это кто собрался паниковать?! – рассердилась Катя, – Сейчас ты сам у меня запаникуешь!

– Сдаюсь! – крикнул я, поднимая руки, но Катя в плен меня брать не собиралась, пришлось убегать в спортзал, где мы долго, смеясь, бегали среди тренажёров, пока я не был схвачен и брошен на маты.

– Сейчас зацелую до смерти! – пригрозила Катя.

– Пощади! – засмеялся я, уворачиваясь от её губ. Катя зажала мою голову в своих руках, чмокнула в щёчку: – Большего ты не заслужил! Пугаешь всякими страхами.

– Катюш, параноики дольше живут, пошли готовиться к вылазке!

– Ещё неизвестно, где опаснее! – сказала Катя, отпуская меня.

– Боишься?! – позлорадствовал я, и тут же пожалел об этом, всё-таки Катя сильная девочка, я сразу застучал рукой об маты.

– Не будешь шутить надо мной! – гордо сказала моя подружка.

– Ой, Катя, я не смогу больше сегодня работать, ты вывихнула мне руку!

– Сегодня не надо, а до завтра заживёт!

– Тогда заказывай четыре рюкзака, два больших оставим на «Мальчике», два маленьких возьмём с собой. Иди, я не в силах подняться… не трогай меня, дай умереть спокойно-о-о!

– Тебе так больно? – обеспокоилась Катя.

– Иди уже! – Катя фыркнула, и ушла. А я остался думать, что ещё надо с собой взять. Хватит валяться, надо пройтись по станции, залезть в компьютер… ой! Больно! Поднявшись, я размял то, что заменяло мне мышцы, и пошёл в свою каюту.

В каюте я раскрыл компьютер, поискал, где на станции оружие. Оружие было, но код доступа был заблокирован. Странно, подумал я, а если нам будет угрожать опасность? Звери дикие будут ломиться в дверь? Хотя, возможно, там, где звери водятся, у ребят есть оружие.

– Тоник, ты чего? – зашла опечаленная Катя.

– Пытаюсь найти оружие.

– Зачем? – захлопала Катя ресницами, – Меня пристрелить что ли, за то, что сделала тебе больно?

Я уставился на неё: – Кать, а правда, больно! Не надо меня калечить, я тебе ещё пригожусь! Так что с оружием? Вот, закодировано, можешь подобрать код?

– Нет, Тоник, то, что сделано для взрослых, детям не раскодировать. Тут надо указывать возраст, делая снимок радужки глаз. По радужке определяется возраст вплоть до дня.

– Слушай, это же детская станция? Можно закодировать её от проникновения взрослых? – Катя внимательно посмотрела на меня: – Опять паранойя? – я кивнул.

– Давай, попробуем, спросим… да, смотри, в экстремальных случаях можно, даже нужно кодировать входы от проникновения сюда взрослых. Преступники-то в основном, взрослые.

– Если они знают об этом, значит, держат у себя детей?

– Наверное, но одному ребёнку мы сможем противостоять, а вот со взрослым не пройдёт такая штука.

– Какая?

– Перехват управления. Снаружи пытается войти человек, а мы не хотим. Тогда наше решение будет приоритетным. А взрослые всегда в приоритете, кроме как на таких станциях. Кроме спасателей.

– Умница, Катя! Кодируй быстро станцию от проникновения, и завтра сваливаем отсюда! Будем наблюдать издалека. Слушай, Кать, что-то я забыл спросить, на «Мальчике» есть дроны?

– Что это?

– Наблюдение издали.

– Есть видеонаблюдение, летает на антигравах. Очень удобно, отправил его вперёд, он тебе составил маршрут, заложил его в бортовой компьютер, и поехали.

– Значит, можно и на разведку отослать? И за нами…

– Да, Тоник, и за нами тоже смогут наблюдать, и не только с воздуха.

– Со спутника?

– Из космоса. Мы поедем в Город, а взрослые уже будут знать, и видеть, где мы.

– У-у-у, – загудел я. – Это же оптика, не спрячешься, не обманешь.

– Да, Тоник, но я на твоей стороне, поедем, прокатимся! – Я от радости чмокнул Катю в щёчку.

– А сюда? – показала Катя на губки. Пришлось нежно поцеловать в губки.

– Ай, ой! – это Катя схватила меня за плечи, обнимая.

– Ладно тебе, не вопи, пойдём, чай попьём.

– Вот тебе, компот из ананасов, Тонечка! – сказала Катя, поставив передо мной большую кружу с чем-то внутри. Заглянув, увидел там ломтики, похожие на ананасы. Попробовал. И правда ананасы…

– Кать, а почему ты удивилась, когда я спросил про ананасы? – спросил я.

– Потому что никто про них не знает.

– Откуда ты знаешь?

– Когда-то ты мне рассказал. Прочитал где-то. Я попробовала заказать, и вот, что получилось.

– Это ананасы, Катя. Этот камбуз запрограммирован даже на ананасы, наверно, потому что кто-то хотел порадовать детей.

– Может быть, – задумчиво сказала девочка, – просто мне на миг показалось, что ты всё вспомнил.

– Ты скучаешь по прежнему Тонику? – Катя пожала плечами:

– Он был… странный, не от мира сего. Даже ты гораздо больше мальчик, чем тот Тоник.

– Но ты его любила.

– Да. Любила. И сейчас люблю. Тебя, ты всё равно мой Тоник.

– Спасибо, Катя! – искренне сказал я, – Ты тоже дорога мне.

Я с аппетитом доел дольки, допил компот, и мы принялись за вечерний чай.

– Катя, ты всё собрала?

– Да, уже отправила на вездеход. Когда выезжаем?

– Слушай, может ночью? Будет темно…

– Какой ты глупый, Тонька. Из космоса всё видно, и днём, и ночью. Лучше хорошо выспимся, а с утра, после завтрака, выедем. И выглядеть это будет не как бегство, а просто, как разведка, что ли.

– Нам не запрещены такие прогулки?

– Не запрещены, хоть и не разрешены.

– Хорошо. Надеюсь, это не вызовет тревогу. Хотя я опасаюсь, как бы за нами не прибыли до того, как мы уберёмся отсюда.

– Тонь, у «призраков» своё расписание. Не люди их придумали, поэтому они не могут пользоваться ими по своему хотению.

– А кто придумал? – удивился я.

– Технологии раскопали космоархеологи. Внедрили уже земные специалисты. Но всё равно, тоннель открывается по какому-то неведомому нам графику. Здесь какой-то цикл, Тоник, где-то через неделю.

– Так у нас есть время?

– Есть немного.

– На орбите кто-нибудь есть?

– Нет, там автоматические спутники, записывают всё, что мы делаем.

– Выходит, они знают, что я любовался Городом.

– Скорее всего, да.

– Ммм, – промычал я.

– Не мычи, пойдём лучше, в спортзал.

– У меня рука болит…

– Ничего, разомнёмся, и перестанет, – я не мог противиться этой девочке. Конечно, опять пошёл бегать. Несмотря на недобрые подозрения, ребяческое настроение вновь охватило нас, как только начали играть в пятнашки. Радостно было мне гоняться за бегающей от меня девочкой, ещё радостнее, когда она пыталась догнать меня.

Устав, мы валялись на матах, говорили обо всякой ерунде, совершенно забыв, что мы остались одни на всей планете.

Глава пятая
Мы совершаем вылазку

Мы уже привыкли не разлучаться. Когда наступала ночь, страшно было оставаться одному в каюте.

Ложились спать на мою кровать, так было спокойнее, Катя просила что-нибудь рассказать, желательно весёлое, и мы спокойно засыпали.

Этим вечером я вспоминал, как мы, в детстве, любили купаться в море. Какое оно тогда было чистое, тёплое. Какой чистый, мелкий и горячий песочек был на нашем пляже.

Катя слушала, затаив дыхание, наверно, представляя, что она сейчас вместе со мной на этом пляже. А совсем рядом родительский дом. Я так чётко всё это представлял, что, казалось, что сейчас открою глаза, а мы дома. С Катей.

Не было у меня сестры никогда, но я представлял её для себя, именно как сестрёнку. Любимую. Хотелось ей многое прощать, пусть дерётся, лишь бы была рядом.

Услышав её ровное дыхание, устроился поуютнее, и тоже стал засыпать.

Проснувшись утром, стали готовиться к вылазке. Катя решила, что нам надо подкрепиться наперёд, и наделала пельменей со сметаной. В прошлой жизни я вряд ли съел столько… разве что в юности, здесь же пельмени мне очень даже понравились. Катя приготовила их по своему вкусу, оказывается, вкусы у нас тоже совпадают!

Позавтракав, и немного отдохнув, поговорили о планах.

– Тоник, мы Хранительницу здесь оставим, или заберём с собой?

– Оставим, Кать, пусть ждёт нас.

– Ждёт?! Мы вернёмся?

– Наверно, – пожал я плечами, – вчера я говорил так уверенно, потому что надеюсь на чудо. Но чудо может и не произойти, и мы вернёмся, чтобы сделать ещё одну вылазку…

…– пока нас не поймают.

– Если у нас ничего не выйдет, наша поимка уже ничего не будет значить.

– Ты не боишься?

– Боюсь, конечно, зато взрослые не смогут попасть в чужие миры.

– Почему ты не доверяешь взрослым? – удивилась Катя.

– Достаточно было узнать, как они нас ценят, – набычился я.

– Они заботятся о нас, – возразила Катя.

– Пока это им выгодно, – парировал я.

– Но мы ни в чём не нуждаемся!

– Кроме свободы выбора!

– Тоник, но сравнивать можешь только ты…

– Катя, – усмехнулся я, – откуда тогда твои вопросы? Как живётся, или жилось, на Земле? Откуда эти все сказки об усыновлении? Вы же не знаете, что значит семья?

– Тоник, я не знаю. Этим легендам сотня лет, не меньше.

– Тоска по родителям, наверно, заложена генетически, – предположил я, – Ладно, хватит о грустном, давай собираться.

Оказывается, чтобы зайти в вездеход в скафандрах, надо обойти станцию снаружи.

– Подожди, Катя, – остановил я её, – допустим, мы попадём в другой мир, и снимем скафандры. Как мы их наденем обратно? – Катя почесала затылок и вернулась к компьютеру на камбузе.

– Смотри! – воскликнула она, – можно взять банки с густой мазью, натереться ею… Тоник, надо помогать друг другу…

– Ты меня стесняешься? – спросил я с улыбкой.

– Ну… как бы… да.

– Глупости, Катя, если надо, можно отбросить ложный стыд!

– Думаешь, ложный? – засомневалась Катя.

– Ну, если ты не знаешь, как устроены мальчики, тогда это проблема, – задумчиво сказал я.

– Да знаю я! – махнула рукой Катя, и, отвечая на мой заинтересованно-удивлённый взгляд, сказала, покраснев: – Всё-таки у нас смешанный экипаж, трудно скрыть особенности организма, да и компьютер есть. Конечно, многое заблокировано, но, если задать правильные вопросы, можно кое-что узнать.

– Тогда не вижу проблемы, Катя, тем более, мы сейчас, как брат и сестра.

– Не хочу я быть твоей сестрой! – надулась Катя.

– Поговорим об этом позже, давай, заказывай это средство, и посмотри, может, есть ещё компактное средство для питания второй кожи.

Такое средство тоже было. Мягкий складной контейнер и баллоны с питательной жидкостью.

Всё это мы нашли в разделе «Дальняя разведка».

Замечательно! Можно спокойно ехать, а то, лишившись скафандров, мы застрянем в незнакомом месте навсегда. Моё настроение немного поднялось, я даже стал напевать какую-то песенку, пока Катя не попросила меня заткнуться. Я удивился: ведь наши вкусы должны совпадать!

– Извини, Тоник, но твой голос не так хорош, чтобы его можно долго выносить! – категорически заявила мне девочка.

Мы вышли из тамбура, и по проложенной дорожке пошли в обход станции.

Надо сказать, я ещё ни разу не обходил станцию, и удивился её немалым размерам. По-нашему, по Земному, размеры были просто гигантскими. И это детская станция!

Впрочем, чему удивляться? На таком удалении от населённых пунктов станция должна обеспечивать экипаж всем необходимым очень длительное время. Катя рассказывала, что аналогичные станции стоят и на заражённых радиацией землях, и в вакууме. Заражены радиацией и химией планеты оказывались после ядерной войны. На этих планетах обычно победителей не было.

Ребята находили последних людей, разложившихся, или мумифицированных, в атомоубежищах.

Люди несколько отличались от землян, но только в деталях, эволюцией изменивших некоторые органы для лучших условий проживания в данных условиях. Однако это были гуманоиды, и набор хромосом совпадал с нашим!

В принципе, мы могли дать общее потомство. Но сохранившиеся клетки были настолько поражены радиацией, или химией, что никто не решился восстановить даже одну особь, для изучения.

Впрочем, не знаю, вполне могли быть секретные лаборатории. В этом мире ничего невозможного нет, пресловутый доктор Менгеле удавился бы от зависти, узнав возможности нынешних естествоиспытателей.

Вот такие странные мысли посетили меня, пока мы обходили недетские сооружения детской станции.

Подойдя к ангару с вездеходом, Катя набрала код на «виртуале», и большие створки входа-выхода из эллинга раздвинулись. Вместо брони мерцала радугой силовая плёнка, не дававшая воздуху внутри и снаружи перемешаться. Мы прошли свободно.

Вход в «Мальчика» в скафандрах был оборудован с кормы, не там, где мы входили в первый раз.

В кормовой части был сделан крохотный шлюз, не больше лифтовой кабинки на четверых, а то и меньше. Здесь мы были продезинфицированы, и пропущены дальше.

Войдя в кабину, мы распустили шлемы, лёгшие нам на плечи в виде больших прозрачных воротников, так же откинули назад подшлемники, ставшие подобием капюшонов.

Я опять сел на место водителя, Катя – рядом.

– Выезжаем! – отдала команду штурман. Да, теперь я подчиняюсь штурману, водитель – просто водитель. Я завёл двигатели, и осторожно вывел «Мальчика» из ангара, сквозь силовую плёнку.

Остановился, подождал, когда Катя закроет броневые створки и «наложит заклятие» на вход.

Затем мой штурман запустил двух дронов в полёт.

– Поедем потихоньку, товарищ штурман? – спросил я, заглядывая девочке в глаза.

Катя не могла противиться такому умоляющему взгляду, и разрешила движение.

– Только медленно, и осторожно. В дюнах могут быть самые невероятные опасности, – предупредила она, – Мы осматривали местность в первые дни, дюны с одной стороны пологие, с другой могут круто обрываться. При том, они постоянно перемещаются, так что карты не может быть по определению.

– Это понятно, – промолвил я, осторожно объезжая холм по боковому склону.

Дюны представляли собой самые невероятные нагромождения песка, камешков и камней.

Ветер постоянно дул разной силы и направлений, и дюны курились, как будто лёгким дымом, потихоньку меняя форму. Эти дюны можно было назвать барханами, если бы не кустики саксаула, которые существенно замедляли их продвижение. Ящерки прыскали из-под гусениц вездехода.

Сначала Катя молчала, потом вскрикнула, показывая рукой вперёд.

– Что там? – испугался я.

– Дюны… они не серые!

– Понятно, не серые, я всегда об этом говорил, а вы не верили!

– Тоник, а что там было? Почему ты видел эту красоту, а мы – нет?!

– Потому что я появился на станции самый последний. Для вас успели поставить заслон, а для меня было некому это было сделать.

– Какой ты счастливый, Тоник! – прошептала Катя, – Видел такую красоту!

– На закате, Катя, вообще волшебно! – Катя завистливо вздохнула, провожая взглядом разноцветных ящериц.

Вернулись дроны, Катя обработала данные и занесла в бортовой компьютер. «Мальчик» тут же резво двинулся вперёд. Кабина была подвешена таким образом, что всегда находилась в горизонтальном положении, не трясло, не болтало из стороны в сторону. Дюны быстро проплывали мимо нас. Город впереди блистал чистыми алмазными гранями. Солнце преломлялось на рёбрах фигур, сияя чистыми красками неизвестных цветов. Конечно, закат был намного чудесней, но и это зрелище захватывало, особенно Катю, которая впервые это увидела.

Примерно через час езды мы приблизились к Городу. Здесь я перехватил управление, и повёл «Мальчика» к огромному многогранному шару.

Остановившись под нависающей громадиной, я остановил вездеход.

– Катя, выйдем, посмотрим? – Катя завороженно смотрела на бриллиантовое разноцветие сооружения. Ответила мне, когда я легонько потряс её за руку.

– А? Что? Ах, да, пошли, конечно, посмотрим! – засуетилась она.

Мы вышли через тамбур, спустились по лесенке на разноцветный песок, играющий дивными, сочными цветами, пошли к сияющему шару.

– Это невозможно! – прошептала Катя, глядя на чистейшие, прозрачные грани. Казалось, многогранный шар просвечивал насквозь, и в то же время, в каждой грани было что-то своё.

Мы подошли вплотную, увидели свои отражения, множество отражений двуногих головастиков в зеркальных шлемах.

– Тоник! – восхитилась Катя, – О, Тоник! Как это прекрасно!

Это было действительно прекрасно: на первый взгляд прозрачные грани отдавали нежной голубизной, переходящую в синеву, радугу, переливались завораживающими цветными метелями.

У меня начала кружиться голова.

– Давай, обойдём его вокруг? – предложил я. Катя только кивнула. Мы совершили круг, и вернулись к вездеходу. По мере перемещения окраска менялась, цвета взрывались такой чистотой и невероятностью, что мы обо всём забыли, следуя друг за другом. Чтобы не потеряться, взялись за руки. Потеряться можно было, потому что ложные Тоник с Катей следовали за нами, и перед нами.

Наших двойников, неотличимых от нас, было так много, что, если бы мы не держались за руки, приняли бы за друга фантом. Причём, мне показалось, наши отражения начали жить своей жизнью, я перестал понимать, кто здесь реален, кто только отражение. Иногда ловил себя на мысли, что я и есть отражение, а настоящий Саша-Тоник смотрит на меня и веселится.

Добравшись до вездехода, мы почувствовали, что сильно устали. Оказывается, красота тоже сильно выматывает.

– Что это, Тоник? – спросила меня Катя, показывая на потемневшую грань перед нами.

Грань загустела, стала чёрной, захватила ещё несколько граней и превратилась в нишу, углубляясь внутрь многогранника. Я молчал, начиная догадываться.

– Катя, они приглашают нас! – наконец сумел я сказать.

– Я боюсь! – призналась Катя.

– Я бы тоже не рисковал, – ответил я, – Может, стоит обдумать происходящее, а то мы слишком возбуждены? – Катя кивнула, не отрываясь от прохода.

– Тоник, я хочу туда идти… меня будто зовут!

Я тоже почувствовал зов, несильный, такое ласковое приглашение: «идите, впереди нет опасности».

– Катя! Надо решать, сегодня, или в другой раз?

– А почему именно сюда? – вдруг спросила Катя, – Смотри, сколько здесь ещё зданий!

– Не знаю, Катя, по-моему, в этом многограннике миры, похожие на наш.

– Всё равно хочу посмотреть на другие здания! – ответила мне Катя решительно. Я согласился.

– Знаешь, Катя, давай осмотрим ещё пару кристаллов, и вернёмся, обсудим, что делать, в спокойной домашней обстановке. Ты же говоришь, у нас есть ещё день?

Мои слова отрезвили Катю. Она подумала, помолчала.

– Знаешь, Тоник, я, наверно, заразилась от тебя паранойей. Вдруг экспедиция прибудет раньше? И нас не выпустят? Я умру, если нас лишат этих чудес.

– Перестань, Катёнок! – засмеялся я, мы же вместе!

– А если нас разлучат? – резонно спросила Катя. Я задумался., снова посмотрел на вход, уже ставший приличных размеров порталом.

– Кать, мне кажется, мы сможем проехать туда на «Мальчике»! – воскликнул я. – Давай проверим, и если там ничего не найдём, вернёмся! Катя, мы ничего не теряем, кроме Станции, а там наша Хранительница. Она будет нас ждать.

– Нас?

– Ну, или других детей, которых пустит. Я уверен, там теперь поселилась доброта. – Я, конечно, сочинял, но Катя почему-то поверила мне.

– Ну что? Вперёд?

– Да, Катя, вперёд! – я побежал к вездеходу, не забыв взять девочку за руку. Мы вошли внутрь, завели двигатель и двинулись вперёд.

Беспрепятственно проехали в портал, проехали ещё немного, и встали.

– Кажется, приехали, Катюш, – несмело казал я, оглядывая полутёмное огромное помещение, куда мы попали.

– Дальше, наверно, надо ножками, – сказал я, вставая, – Катя, ты идёшь?

– С тобой – да!

Мы вышли из «Мальчика», я постучал перчаткой по броне, как будто прощаясь. Рюкзачки мы захватили с собой.

Взяв Катю за руку, я повёл её вперёд, к смутно виднеющейся стене, которая почему-то вытянулась в длинный коридор с дверями. Обыкновенными дверями, которые, правда, Катя ни разу не видела.

– Тоник, что это? – спросила меня Катя, указывая на двери.

– Катя, это обыкновенные двери.

– Двери? – сильно удивилась Катя, – Какие странные… – я понял, что эти двери возникли для меня, значит, мы должны увидеть что-то из моей эпохи.

– Катя, входим? – Катя взглядом ушла внутрь себя, явно плохо соображая, что происходит, потом судорожно кивнула.

Я открыл дверь.