Текст книги "Тайная библиотека. Рыцарь Дальней стороны."

Автор книги: Александр Гир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)

– Рыцарь Дальней Стороны сразу сообразил, в чем дело, догадалась и принцесса. Я видел, как она недоуменно смотрела на свой щит, на судей, но никто не обратил на это внимания. Вот тогда Рыцарь Дальней Стороны понял, что принцессе грозит смертельная опасность.

Шеробус пристально посмотрел на слугу барона Квалдура.

– Быть может, вы что-нибудь скажете на это, уважаемый господин Освальд, – как можно любезнее промолвил Шеробус, – ведь именно вам поручено вашим хозяином наблюдение за его оружием?

Оруженосец рассмеялся.

– Вот уж не знал, что в Благословенном Крае, как вы называете это место, так сильно ненавидят чужестранцев. Я не понимаю, о чем ты говоришь. Ты ничем не докажешь, что это наконечник копья моего господина.

Шеробус в полном недоумении посмотрел на собеседника. Потом огляделся: в недоумении были и все остальные.

– Я не понял, – снова обратился мастер к оруженосцу, – что я должен доказать?

– Я разве тихо говорю? – нарочито громко ответил ему оруженосец. – Твои слова, мастер, означают только то, что в Пятиречье плохо убирают мусор после поединков, только и всего.

Шеробус некоторое время непонимающе смотрел на собеседника. Наконец до него дошел смысл слов Освальда. Он побагровел и поднялся с места.

– Я не знаю, как у вас в Диком Крае, но у нас, уважаемый господин Освальд, принято верить человеку на слово.

– Вот как?

– Именно так. То, что это наконечник копья рыцаря Дикого Края, говорю я – оружейный мастер Шеробус, которого все знают и который, как и любой житель Благословенного Края, привык, что его слово не вызывает сомнения.

Теперь настало время удивиться оруженосцу Освальду. Он огляделся по сторонам, нервно усмехнулся и чуть сдавленным голосом проговорил:

– Это что, сказочная страна Поднебесье, где нет лгунов, воров и разбойников?

– Послушай, кум, – вступил в разговор трактирщик, цветом он напоминал вареного рака, – Быть может, ты ошибся…

– Ошибся! – возмущенно воскликнул Шеробус. – Да что ты такое говоришь, кум? Что с тобой сегодня? Ты же знаешь меня не первый год, я всегда отвечаю за свои слова. Тебя что, околдовали? Что вы все молчите?

Но вокруг стояла тягостная тишина. Все ощущали сильную неловкость.

– Послушай, любезный Шеробус, – наконец обратился к оружейнику мастер Брусс, он не мог долго молчать, но и шутить, похоже, у него сейчас не было охоты, – это тяжкое обвинение. Может, это и впрямь от другого копья?

Шеробус обратил огненный взор на столяра.

– Тогда кому, по-твоему, принадлежало это копье? Унхору Ойменскому, Нельту Реневильскому, Оддуну Орнейскому или принцу Губберу? Кто из рыцарей Благословенного Края пошел бы на такое преступление?

Ответом ему было молчание. Очень уж все были изумлены.

– И вот теперь я снова хочу спросить вас, оруженосец Освальд, как вы это нам объясните?

– Да никак, – равнодушно ответил тот.

– То есть как это никак? – поразился Шеробус.

– А вот так. Это копье не моего хозяина. Я вообще не знаю, где ты его взял. Быть может, тебя и впрямь тут все знают, как самого правдивого человека на свете, но я тебя вижу первые и не обязан так вот, за здорово живешь верить.

Шеробус был ошарашен. Он оглядел всех присутствующих, но под его взглядом все опускали глаза.

– Что ж это такое? – непослушным голосом вымолвил оружейный мастер. – Почему вы молчите? Ведь я вам всем показал, что рыцарь Дикого Края и его оруженосец затевали злой умысел. Уж что очевидней этого? А вы молчите! Вы что, не верите мне, мастеру Шеробусу?

Трактирщик Хэмм, хоть и спорил вечно с мастером Шеробусом, но почитал его за самого верного и доброго друга.

– Постой, кум, – проговорил он дрожащим голосом, – не надо так. Это дело сложное, тут надо разобраться, помозговать. Все-таки господин Квалдур – гость королевства, а ты говоришь такое…

– Ну не знаю, – вдруг заговорил ойменский купец. – Я всю жизнь живу в Оймене, вожу по Гестеруну товары до самого Коррикоса и даже до Дельты и многого навидался, но такого еще, признаться, не встречал: чтобы сограждане не верили своему старому мастеру.

– А кто это вам сказал, что мы не верим нашему уважаемому Шеробусу? – вдруг поднялся с места молодой коренастый стекольщик Клезз. – Я знаю мастера Шеробуса столько, сколько помню себя, и верю ему. Этот наконечник нужно отнести королю.

– Верно, – подхватил мастер Брусс, – чего самим-то голову ломать.

– Нашего короля не зря называют Мудрым, – все больше горячился Клезз.

Послышался одобрительный гул.

– Я и говорю, – куда бодрей проговорил трактирщик, – тут надо разобраться самому королю.

Мастер Шеробус опустился на скамью и уронил голову на грудь. Ему было горько, но в то же время в сердце затеплилась радость, это была радость победы. Гул голосов усилился. Мысль отправить наконечник королю понравилась всем, кроме оруженосца барона Квалдура.

– Несите, кому хотите, – сказал он несколько напряженно, – все равно вы ничего не докажете. Это копье не моего господина. И вообще, мне некогда болтать. Трактирщик, примите плату за жилье и помогите мне уложить вещи моего господина.

Гомон тут же стих.

– Как, – удивился трактирщик, – вы уже покидаете наше королевство?

– Да что вы, милейший Хэмм, – ухмыльнулся Освальд, – мой господин как победитель турнира перебирается во дворец. Король отвел нам достойные покои. Пойдемте, пойдемте!

Хэмм, как на аркане, поплелся за оруженосцем. В дверях Освальд остановился и, обернувшись, бросил мастеру Шеробусу:

– Я вас понимаю, мастер, многие хотели бы услужить будущему королю, да вот только не многие знают, кто им станет.

После ухода Освальда и Хемма в зале еще долго царила тишина. Первым ее нарушил нетерпеливый мастер Брусс. Он почесал в затылке, шумно вздохнул и глубокомысленно изрек:

– Что ж, похоже, король Магнус Мудрый уже во всем разобрался и без твоего наконечника, друг Шеробус.

– Да брось ты, старый зануда, – возразил ему стекольщик. – Надо обязательно идти к королю. Его величество сам сказал, что судьба турнира решится завтра, так что еще ничего не ясно. А верить всякому плуту я бы не спешил.

– Именно, именно, – поддержал его ойменский купец. – Хоть я и гость Баргореля, однако тоже житель Норриндола. Мы в Оймене чаще слышим о Диком Крае, и вот что я вам скажу, не зря он зовется Диким. Теперь по одному только поведению этого плута я вижу, что мастер Шеробус прав. Тут дело нечистое. Надо идти к королю.

Одобрительный гуд был ответом ойменскому торговцу.

Однако гомон как рукой сняло, когда в зал вбежал запыхавшийся и взъерошенный Филипп, сын мастера Шеробуса.

– Ты чего это шатаешься по городу в такой час? – грозным вопросом встретил его отец.

– Отец, достопочтенные господа! – вместо ответа сорванным голосом прокричал юноша. – Меня послали вас предупредить. Сегодня сигнал к тушению огня будет дан на два часа раньше.

– То есть как это раньше? – недоуменно спросил мастер Брусс.

– Постой, постой, это что, вот сейчас?

– Вся городская стража на ногах. На воротах усилены караулы. Вокруг королевского замка выставлены дозоры.

– Да что случилось?

– Говорят, враг у стен города!

Вместо празднества, каким обыкновенно завершался турнир (шутка ли, в стране появлялся преемник престола), в городе воцарились тревога и недоумение.

Глава тринадцатая

В саду Нельты

А незадолго до этого, лишь только начало вечереть, в том самом саду Нельты, где некогда тайно встречались принцесса Ферта и отважный Тим Уэлль, на мраморной скамейке, которая называлась не иначе как Скамейкой свиданий, сидела фрейлина Катена и провожала тревожным взглядом медленно плывущие на восток облака. Те, что плыли высоко в небе, были еще подсвечены уходящим из Баргореля солнцем, их желтовато-оранжевые ободки веселили взгляд, но те, что уже откочевали к горизонту, становились бесцветными, темными, холодными и быстро растворялись в надвигающихся сумерках.

Тревога в глазах юной и, как мы уже знаем, весьма жизнерадостной фрейлины объяснялась ее миссией – она ожидала свидания. Принцесса Аделина так долго и так горячо уговаривала ее, так просила, так умоляла, что Катена согласилась, и назначила свидание юному офицеру Креплю. Может быть, Катена и не ломалась бы так долго, разве она не понимает, как нужна сейчас помощь принцессе Аделине, но эта противная гордячка Нелена постоянно подтрунивала над ней. Да, Катена согласилась, но теперь искренне не понимала, как могла сделать это. Набраться смелости и назначить свидание тому, одна мысль о ком приводила ее сердце в волнение, тому, кто сам столь долго и тщетно просил у нее этого свидания. Отгоняя от себя эти мысли, Катена даже не обратила внимания на то, что первая пришла на условленную встречу. Она старалась думать о принцессе, о ее смелом плане, и тогда этот поступок казался щепетильной фрейлине уже не таким безрассудным.

Как ни была погружена в свои мысли Катена, она уловила звук шагов по усыпанной мелким гравием дорожке сада. Сердце ее замерло, потом сильно заколотилось. «Как же я буду говорить?» – в ужасе подумала девушка и, тем не менее, даже не подняла головы.

– Вы уже здесь, Катена? – донесся до ее слуха удивленный и чуть взволнованный голос.

Катена повернула голову, увидела капитана Крепля и почувствовала, как страх оставил ее. На душе стало вдруг мирно и радостно. Даже захотелось созорничать.

– Как долго, однако, вас приходится ждать, – надув губки, произнесла она.

– Но как же, – еще больше разволновался юноша, – ведь только что пробило шесть.

– Садитесь, раз уж пришли, – вздохнув, промолвила фрейлина.

Крепль уселся подле нее, и краем глаза Катена видела, что осанка его слишком уж пряма, а лицо кажется слишком бледным.

«Как, – подумала она, – он смущен? Тот, кто был так боек на словах теперь взволнован?»

Она почувствовала, как бурное, лукавое торжество наполнило ее душу.

– Быть может, вы уже жалеете, что пришли? Быть может, вы боитесь, что нас тут могут застать? – вдруг спросила она, с ужасом понимая, что и голосом, и манерой речи напоминает противную Нелену.

– О что вы, прекрасная Катена! – встрепенулся задетый молодой рыцарь. – Быть с вами для меня не только большая честь, но и величайшая отрада. И кого мне здесь бояться?… Разве что вас.

– Меня?

Словоохотливый рыцарь нравился ей не меньше смущенного, но ей, признаться, было досадно, что ее кавалер так быстро оправился от смущения.

– Не удивляйтесь, – все более оживлялся молодой рыцарь. – По правде сказать, я не надеялся, что вы придете, думал, прекрасная насмешница Катена решила разыграть меня.

– Вы считаете, что я насмешница? – вполне серьезно удивилась фрейлина.

– Прошу вас, не обижайтесь, – смутился Крепль. – Я, может быть, неловко выразился. У вас столь веселый и… ну да, веселый нрав и вы так часто отказывали мне во встрече, что я невольно засомневался.

– Знаете, капитан, а мне казалось, напротив, что это вы ведете себя столь легкомысленно, что я…

Катена вдруг остановилась. Простодушие, с которым она все это выпалила, испугало ее. «Что я говорю! – мелькнуло в ее голове. – Что он подумает?»

– Неужели я дал вам повод думать так? – не замечая ее испуга, проговорил рыцарь. – Поверьте, милая Катена, дело обстоит совсем иначе…

– Иначе?…

– Да, иначе. Дело в том, что когда я вижу вас, со мною творится что-то непонятное и я, возможно, говорю ужасные глупости, но, поверьте, я потом так сильно раскаиваюсь в этом.

– Раскаиваетесь?…

– Да! Понимаете, когда я вижу вас, вот как сейчас, я хочу сказать вам что-то очень важное, что-то серьезное, пусть два-три слова, но настоящих. Понимаете? А вместо этого все шучу, произношу тьму каких-то нелепых острот…

– Ну почему нелепых? Вы так весело шутите. Мне всегда забавно вас слушать.

– Так, значит, вы не сердитесь, милая Катена? О, как я рад! Рад, что вы здесь, что никого нет поблизости и я наконец смогу сказать вам…

«Ой-ой-ой! -промелькнуло в голове Катены. – Надо что-то делать. Ах да, ведь я же здесь по просьбе принцессы».

– Постойте, постойте, – быстро проговорила умница Катена, даром что слыла простушкой. – Вы, конечно, очень приятный кавалер, капитан Крепль, и я высоко ценю ваши достоинства, поверьте, но, возможно, вы меня неправильно поняли. Я пригласила вас для очень важного дела. Для секретного дела.

– Катена, вы разбиваете мне сердце! – молодой рыцарь страшно побледнел, и все кокетство бойкой южанки улетело как дым.

– Ну что вы так расстраиваетесь. Поймите, это дело столь щепетильно, что доверить я могу его только очень верному и… хорошему человеку. И этот человек вы, капитан Крепль. Только вы один можете помочь принцессе.

– Принцессе? Только лишь принцессе?

– Но почему бы вам ни помочь принцессе ради… меня? Ведь я очень хочу помочь моей госпоже.

– Ради вас, милая моя Катена!… Приказывайте.

Катена оглядела парк, в нем заметно стемнело.

– К сожалению, я не была на турнире… Нужно же кому-то было ждать возвращения принцессы, распорядиться, чтобы все было готово для нее. Мне, между прочим, всегда дают самые ответственные поручения. Кто же еще сможет справиться лучше и быстрее…

– Катена, вы просто чудо! – капитан не отрываясь смотрел на свою возлюбленную. – Но в чем состоит дело, ради которого вы пригласили меня?

– Так вот, слушайте. Вы, надеюсь, лучше меня знаете, что рыцарь Дальней Стороны спас принцессу Аделину от увечий.

– О да! Клянусь Дланью Бергора, этот рыцарь достоин всяческих похвал.

– Так вот, принцесса считает, что ее отец, наш государь, совершил чудовищную несправедливость, отправив бедного рыцаря Дальней Стороны в темницу.

– Что же делать, это воля короля…

– У меня тоже нет желания обсуждать волю государя, но принцесса очень хочет повидать своего спасителя

– О-о-о… – протянул молодой человек, и в лице его отразилась глубокая озабоченность. Возле Катены сидел не влюбленный рыцарь, а помощник начальника дворцовой стражи.

– Что означает ваше это «о-о-о»?

– И почему только у нас такая… необыкновенная принцесса? Должно быть, в других королевствах принцессы как принцессы, сидят в своих покоях, вышивают на пяльцах, поют баллады, спокойно дожидаются жениха рыцаря. А у нас…

– А у нас, капитан Крепль, не какая-нибудь там другая принцесса, а принцесса Аделина, правнучка королевы Ферты, дочь короля Магнуса Мудрого. А вышивать на пяльцах и петь баллады принцесса Аделина может ничуть не хуже любой другой.

Глаза Катены сверкали. Голос сделался непозволительно звонким для таких романтических сумерек. Она вскочила со скамейки, подобрала юбки и уже готова была сорваться с места.

– Вот уж не думала, что вы такой!…

Капитан Крепль изумленно смотрел на нее снизу вверх. Но лишь девушка повернулась, чтобы бежать прочь, он подскочил с места и схватил ее за руку.

– Ну что вы, Катена, вы не так меня поняли!

– Что вы делаете? – скорее с недоумением, чем с гневом воскликнула Катена.

Капитан выпустил ее руку.

– Простите, милая сударыня, я невольно… чтобы удержать вас. Не уходите, умоляю!

– Вы схватили меня за руку? – опять-таки скорее недоуменно произнесла фрейлина.

– О, если бы вы знали, милая Катена, как глубоко я чту вас. Я почитаю вас за самую прекрасную девушку нашего королевства. Да, именно так. И пусть простят меня все те доблестные рыцари, которые оспаривали сегодня руку прекрасной принцессы Аделины, вы прекраснее, а если не простят, то я готов в честном бою доказать справедливость моих слов. Только не смейтесь надо мной, прошу вас!

Но умница Катена и не думала смеяться. Она с огромными от изумления глазами смотрела на своего возлюбленного, а тот продолжал:

– Ибо тот храбрец, который говорит вам это, охвачен страхом. О да, великим страхом: я ужасно боюсь, что вы уйдете, что обидитесь на меня. Да, схватив вас за руку, я выказал непочтение, но снизойдите ко мне. Ведь утопающий, не думая о приличиях, хватается за все, что попадется, от страха остаться без помощи. Так и я, только из страха потерять вас позволил себе эту бестактность. Простите меня.

– Ну конечно, конечно, дорогой капитан Крепль, я прощаю вас, – с блестящими влажными глазами сказала красавица Катена. – Но я останусь только в том случае, если вы согласитесь помочь мне.

– Я клянусь вам в этом, Катена!

Фрейлина опустилась на скамейку. Рядышком присел все еще взволнованный рыцарь. Катена заговорила нарочито приглушенным голосом:

– Принцесса желает во что бы то ни стало сегодня же встретиться с рыцарем Дальней Стороны…

– Это означает, – перебил ее капитан Крепль, – что принцесса намерена спуститься в подвал Тайной башни, который, собственно говоря, не менее тайный, чем сама башня.

– Да, именно так.

– Но разве вы не знаете, что беспрепятственно туда могут спускаться только два человека: сам король и хранитель Витольд, да и то, если представит страже королевский перстень. К тому же и в городе, и во дворце сейчас объявлено осадное положение, все караулы удвоены.

– Так что же делать? – в расстройстве спросила Катена.

Молодой рыцарь задумчиво пожал плечами.

– Ну придумайте что-нибудь, милый, милый Крепль! – воскликнула фрейлина и даже коснулась могучего плеча капитана своей маленькой смуглой ладошкой.

Рыцарь устремил на нее восторженный взгляд, под которым девушка потупилась.

– Ну, если посмотреть на дело иначе, то, во-первых, верхний ярус подвала не так уж сильно охраняется. Во-вторых, там не так уж светло и теперь будет немало стражников, которые не слишком хорошо знают друг друга. Да не забудьте еще и то, что кому-то ведь нужно будет принести пленнику ужин и служить во время трапезы…

– Замечательно, замечательно! – шептала Катена, восторженно глядя на своего возлюбленного.

Польщенный произведенным эффектом, капитан продолжал:

– А поскольку узник – это благородный рыцарь, ему должен прислуживать по меньшей мере паж.

– О, милый Крепль! – в совершенном уже восторге прошептала Катена. Окрыленный успехом, капитан продолжал:

– Придется принцессе нынче вечером снова облачиться в мужское платье, во время осадного положения даже младшие из пажей носят легкий доспех. К тому же пусть возьмет немного сажи и подчернит ею брови и верхнюю губу пусть ею припудрит. Может, и сойдет за пажа.

– Этому маскараду ее учить не надо!

– Что и говорить, замечательный будет маскарад. Только бы он не стоил головы вашему покорному слуге. Впрочем, – спохватился рыцарь, – что мне немилость короля, когда меня просит об этом королева моего сердца.

И очевидно, решив, что он это вполне заслужил, Крепль взял руку Катены и поцеловал ее.

Фрейлина не противилась. Более того, она положила свою маленькую ладошку на его буйные кудри, как бы благословляя.

– Катена, – прошептал в упоении капитан.

– Нет-нет, – поспешно отодвинулась та. – Нам пора расстаться.

– Да, нам нужно торопиться. Бедный рыцарь Дальней Стороны еще ничего не ел, и самое позднее через час ему будет доставлена трапеза из королевской кухни. А через полчаса я буду ждать юного пажа-стражника у входа в тайную башню. Пусть принцесса поспешит.

– Я благодарю вас, капитан Крепль, – как можно степеннее проговорила фрейлина.

– О, пока еще не за что. А потом, я делаю это ради вас.

– Главное, чтобы никто нас не видел и не слышал.

Капитан Крепль низко поклонился ей, и они разошлись в разные стороны.

Но кто мог видеть их, и уж тем более слышать? Сад Нельты находился под глухой стеной замка. Единственное оконце, выходившее в него, располагалось в угловой башне и принадлежало небольшой, уютной гостиной, в которой обыкновенно никто не жил. Правда, сейчас в ней поселили барона Квалдура…

Глава четырнадцатая

Узник Тайной башни

Барон Квалдур стоял у окна и глядел в сад Нельты. Странная улыбка играла на его губах.

– Ваша милость, – раздался голос Освальда за его спиной, – там пришел королевский лакей.

Барон Квалдур обернулся и вопросительно поднял брови. Оруженосец распахнул дверь, и на пороге обозначился пестро одетый лакей.

– Его величество, король Норриндола Магнус Мудрый желает видеть барона Квалдура! – торжественно объявил лакей. – Я имею поручение проводить вас, ваша милость.

– Ты думаешь, здесь глухие? – сказал Квалдур, поморщившись. – И потом, что на тебе надето? Сегодня праздник во дворце?

Лакей оглядел себя сколько мог и возвел на гостя недоуменный взгляд.

– Я не понял, ваша честь.

– Я спрашиваю, что за дурацкий наряд на тебе.

Округленные дотоле глаза королевского посланника сузились в щелочки, губы поджались, а грудь заметно выпятилась.

– На мне униформа личной королевской прислуги, ваша честь, и я отнюдь не нахожу ее дурацкой.

– Тем хуже для тебя, – усмехнулся Квалдур. – Освальд! – обернулся он к своему оруженосцу. – Сходи в трактир и забери наши пожитки, да узнай насчет ужина, я чертовски голоден. Ну что ж, – снова обратился он к королевскому посланнику, – веди меня, гордый лакей.

После четверти часа блужданий по коридорам и лестницам замка, барон Квалдур вошел в Тайные покои короля Магнуса. Король сидел в своем кресле и внимательно смотрел на вошедшего. В другом конце зала, на скамеечке, притулившись к стене, казалось, дремал старый шут. Квалдур прошел на середину, постоял некоторое время, затем явно нехотя поклонился. Король лишь слегка прищурился.

– Когда вы прибыли в Баргорель? – спросил король.

Посланник Даркулона помедлил.

– Вчера, уже после полудня, ваше величество.

– Почему вы не явились сразу во дворец?

Барон Квалдур снова помедлил с ответом, его, видимо, смущали тон и содержание вопросов короля.

– У меня были на то причины, ваше величество. Но я не вполне…

– С какой целью вы прибыли в Норриндол?

– Ну что ж, – усмехнулся барон Квалдур, – мне нетрудно повторить, я посланник короля Эрсепа Великого.

При этих словах Квалдур принял весьма важную позу и продолжил:

– Мой господин, король Эрсеп передает братский поклон королю Магнусу, называемому Мудрым, и желает знать, помнит ли тот свое обещание, данное господину моему, королю Эрсепу, на южной окраине Сельверона семнадцать лет назад?

Лицо короля Магнуса сделалось словно каменным. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он заговорил.

– Я помню все.

– Господин мой, король Эрсеп, также желает знать, не отступится ли король Магнус от своего слова, ведь прошло столько лет?

На лице Квалдура обозначилась едва заметная усмешка. Король Магнус ответил, медленно цедя каждое слово:

– Вы не хуже меня знаете, что время не властно над королевским словом.

– Не гневайтесь, ваше величество, ведь я чужестранец.

– Время не властно над моим словом, – так же медленно повторил король, – но время – не пустой звук, и это, я надеюсь, король Эрсеп понимает.

Теперь настало время задуматься посланнику Даркулона.

– Я думаю, что да, – не так твердо, как ему хотелось бы, проговорил Квалдур. – И тем не менее…

– Так что же хочет от меня король Эрсеп?

Посланник Даркулона облегченно вздохнул.

– А разве вы не догадываетесь? Зачем король Эрсеп Великий отправил своего посланника как раз к «Турниру короны»?

Король Магнус начал терять терпение.

– Я питаю искреннее уважение к достойному брату моему, королю Эрсепу, но, если ты, рыцарь, не оставишь свой дерзкий тон, я забуду о твоем высоком посольстве.

Молнии сверкнули в глазах Квалдура, однако, он посчитал за благо не спорить.

– Итак, – промолвил владыка Норриндола, – говори прямо, что нужно королю Эрсепу?

– В знак вечной дружбы и достойного братства между ним и вами, а также в память данного королем Магнусом обещания, король Эрсеп просит руки прекрасной принцессы Аделины.

Вероятно, удар грома меньше поразил бы короля Магнуса, чем слова барона Квалдура, хотя он и предвидел их.

– Но господин мой, король Эрсеп, – продолжал тем временем посланник, – не хотел бы нарушать законов Пятиречья, потому он послал меня, рыцаря Квалдура, участвовать в «Турнире короны» от его имени и его силой и доблестью в честном состязании добыть для него руку прекрасной Аделины. Что, как мне думается, я и исполнил.

Король Магнус медленно поднялся с кресла и, подойдя вплотную к Квалдуру, пристально всмотрелся в его лицо. Затем отвернулся, подошел к пылающему камину и долго стоял, заложив руки за спину, глядя на грозно пляшущее пламя.

– Что касается твоей победы, рыцарь, – наконец заговорил он, – то она еще не так очевидна, как тебе кажется.

– Если только вы не беспристрастны, государь.

Король Магнус обернулся и строго посмотрел на посланника.

– Ты отчаянный наглец.

– Но, ваше величество, я хочу напомнить…

– Замолчи, – тихо, но с такой внутренней силой проговорил король, что Квалдур потупил взор, однако не сдавался.

– Но даже если вы не считаете мою победу очевидной, я вынужден напомнить о вашем слове.

– Я от своего слова не отказываюсь, – сказал король совершенно спокойно, видимо, он все обдумал и принял какое-то твердое решение.– Но, именно из-за того, что произошло на ристалище, я должен многое обдумать.

Он вернулся к своему креслу и устало сел в него.

– Завтра мы продолжим разговор. А сейчас вы свободны, барон.

Когда за посланником короля Эрсепа закрылась дверь, король Магнус обратился к Голю:

– Найди мне принцессу, немедленно.

* * *

Капитан Крепль говорил правду, во дворе замка охраны было больше, чем когда бы то ни было. Едва принцесса Аделина шагнула во двор в сопровождении Нелены, как почувствовала, что сердце заколотилось в груди. Храбрую девушку нисколько не испугало бы, случись снова выйти на ристалище, но при мысли о возможном разоблачении робость сдавливала сердце. Вслед за Неленой из двери высунула носик фрейлина Катена.

– А вы куда, прелестная южанка? – возмущенно прошептала Нелена.

– Ну спасибо, – зашептала в ответ Катена, – как устраивать все и договариваться с капитаном Креплем, так Катена, а как…

– Что, как? Ну что, как? Ты, может быть, хочешь, чтобы весь двор пошел провожать принцессу?

– Ну что вы там, шипите, как клубок змей? – возмутилась Аделина. – Катена, милая, я прошу тебя, останься в покоях. Я ведь уже сказала, со мной пойдет Нелена, она больше похожа на меня.

Катена надула губы и скрылась за дверью.

Принцесса Аделина помедлила еще несколько мгновений и, утешая себя тем, что она в конце концов не на чужбине, а у себя дома, дала знак Нелене идти вперед. Фрейлина была одета в платье принцессы и должна была, в случае надобности, отвлечь внимание.

Во дворе замка царило оживление. Огней было больше, чем обычно. Вместо одного сторожевого костра горело четыре по углам здания. Двор то и дело пересекали группы охранников с факелами в руках, и кирасы их сверкали, как рыбья чешуя на солнце. Нелена с принцессой благополучно миновали дворцовый фасад, повернули направо и двинулись вдоль северной стены. Стражники, стоявшие возле углового караульного костра, приветствовали Нелену поклонами, приняв ее за принцессу. Все шло как нельзя лучше. Но когда они поравнялись с королевскими конюшнями, произошло событие, напугавшее обеих. Совершенно неожиданно, казалось, прямо из стены выскочила чья-то рука и крепко схватила Нелену за запястье. Фрейлина вскрикнула, а оцепеневшая от неожиданности принцесса прижалась к стене. Тут же вслед за рукой из узкого проема, которого почему-то девушки прежде не замечали, высунулась согбенная фигура отставного шута.

– Не бойтесь, ваше высочество, – заговорил старик скрипучим добрым голосом, – это я, ваш старый Голь. Ну что вы, что вы. Пойдемте скорее, вас ждет батюшка.

– Но я не могу, – вымолвила Нелена дрожащим голосом.

Голь и не думал отпускать свои цепкие пальцы. Он тянул бедную фрейлину в потайной проем.

– Это очень важно, очень важно, – шептал шут. – Отец ваш король в таком волнении. Этот Дикий рыцарь, этот посланник короля Эрсепа требует вашей руки. Да-да, посланник самого владетеля Даркулона. Уж не знаю, что там случилось, но ваш батюшка дал слово королю Эрсепу, вот он и приехал. Да, барон Квалдур, ведь это он победил на турнире?

Старому шуту удалось почти уже совсем затащить в тайный проход Нелену. Та, высовываясь наружу, с недоумением и мольбой смотрела на принцессу. Но Аделина уже овладела собой. Она приложила палец к губам и, наклонившись к самому лицу фрейлины, прошептала:

– Чуть попозже откройся ему и скажи, что пойдешь меня искать…

Голь, видимо, сделал резкое усилие, и Нелена, ахнув, исчезла в стене. Тут же раздался глухой каменный стук, и потайной проем исчез, как будто его никогда не существовало.

Принцесса еще раз перевела дух. Она не боялась за Нелену, зная, что та прекрасно выкрутится. Ее даже не поразило сватовство этого грубого Дикого рыцаря Квалдур – из тринадцати рыцарей, участвовавших сегодня в турнире, хотя бы половина дралась за ее руку в большей степени, чем за корону. Новостью было то, что ее отец, король Магнус, по словам Голя, дал уже какое-то обещание. Но какое? И почему старый шут считает, что Дикий рыцарь одержал победу?

«Неужели отец уже все решил? – думала принцесса. – Поверить не могу. Но если он дал слово?… Слово короля Магнуса. Это слово не может отменить никто и ничто. Он хочет отдать меня этому барону, который служит королю Эрсепу? Что может быть общего у моего отца, великого короля Магнуса с этим Эрсепом, именем которого пугают детей в Пятиречье? И что же, выходит бедный рыцарь Дальней Стороны уже осужден?»

При этой мысли негодование вытеснило из души девушки недоумение и робость. Аделина решительно двинулась вперед к подножью Тайной башни, где ее с нетерпением поджидал капитан Крепль.

* * *

В каземате не было ни одного окна, только под сводчатым потолком вверх и в сторону уходили два узких вентиляционных хода, в которые могла бы пролезть разве что котенок, так что свету от них почти не было. В них можно было только определить, день сейчас или ночь. Унылое пристанище принца Корфула освещалось чадно и неровно горящей масляной лампой.

Каземат был довольно просторным. Справа от входа стоял крепкий, грубо сработанный стол. За ним вплотную к стене помещалась широкая короткая скамья. Слева в дальнем углу располагалась постель – аккуратно сложенная большая охапка свежей соломы.

Принц Корфул стоял возле одной из отдушин и, подняв голову, смотрел, как на другом ее конце тускнел свет угасающего дня.

«Сколько событий за три дня! – думал он. – Да нет, всего лишь за два! Еще только позавчера, в сумерках я подъезжал к Баргорелю, вчера снаряжался на турнир, а вот сейчас сижу в темнице Тайной башни короля Магнуса Мудрого, старого друга моего отца. Интересно, что бы сказал на это король Эркор? Думаю, задал бы мне порядочную взбучку.

Мог ли я еще вчера предположить, что все так обернется. Впрочем, разве я жалею, что отправился в благословенный Норриндол? Нет. Не очень-то я верил во все эти расказни про невиданную красоту принцессы Аделины и уж меньше всего в вещие сны. И, тем не менее, приехал сюда. Почему? Видимо, это то, что все называют судьбой, а отшельники – зовом Небес. Так или иначе я здесь, и со мной произошло самое удивительное, самое прекрасное, самое невероятное из всего. Я увидел принцессу Аделину… Аделину… Аделину… И полюбил ее».