Текст книги "Тайная библиотека. Рыцарь Дальней стороны."

Автор книги: Александр Гир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)

Сокол снова расставил крылья, что-то проклекотал, усердно кивая головой.

– Он радуется, что я хвалю его в присутствии сына короля Эркора.

Принц рассмеялся.

– Я вижу, вы воспринимаете мои слова как шутку, ваше высочество, – серьезно проговорил хранитель, – а между тем Фьют говорит, что сразу узнал в вас сына Эркора, поскольку видел вашего родителя, когда тот гостил у короля Магнуса.

Принц покачал головой.

– Насколько мне известно, мой отец был в Баргореле лет восемь назад.

– У птиц память лучше, чем у людей, если они что-нибудь увидят, то помнят об этом всегда.

– Гм, возможно, – уклончиво ответил принц Корфул.

– Однако, – деловито сказал Витольд, – я должен ненадолго вас оставить. Мне нужно срочно узнать, зачем все-таки меня искал король. Побудьте здесь, ваше высочество. Фьют! – обратился он к соколу. – Сегодня мне кормить тебя нечем, так что ты уж сам позаботься о своем пропитании.

Не прошло и минуты, как принц остался в комнате один: Фьют сквозь раскрытое хранителем окно вылетел на охоту, а сам Витольд через дверь удалился в неизвестном направлении.

Принц стал разглядеть комнату ученика чародея. Диковинной была это комната, диковинными были здесь все предметы. Но вскоре принца обнаружил, что мысли его далеки от здешних диковин, что они бродят где-то по дворцу, пробуждая в воображении смутные и не имеющие ничего общего с действительностью образы: интерьеры комнат, галерей, залов и лестниц… Они бродят и ищут принцессу. Лукавить больше было невозможно: Корфул понимал, что действительно боится встречи с принцессой Аделиной, боится, как не боялся еще ничего на свете, боится странным, неизвестным прежде страхом, боится… и в то же врем горячо желает этой встречи. Потому его и не занимают чудесные вещицы Витольдовой лаборатории, потому и мысли его лихорадочно носятся по незнакомому замку, пытаясь угадать, где находится принцесса, угадать для того, чтобы не быть застигнутым врасплох.

Внезапные звуки – лязг железа и человеческие голоса – вывели принца из задумчивости. Он различил звон легких мечей и возгласы дерущихся, но далеко не сразу понял, что это означает. Дверь комнаты была всего лишь прикрыта. Принц выглянул в коридор. Как он и предполагал, дверца, ведущая в фехтовальный зал, была распахнута. Звуки доносились оттуда. Теперь уже не было сомнения, что в зале фехтуют.

Ратное искусство, что вполне естественно, куда больше интересовало принца, нежели сомнительные тайные науки, которым посвятили себя король Магнус и его ученик. Корфул прошел по коридору и заглянул в зал. Фехтовали два рыцаря. Один очевидно тот, которого Витольд называл маршалом, крепкий, матерый воин, а другой, поменьше ростом и более изящного сложения. Это позволяло ему двигаться проворнее и ловчее, что было очевидным преимуществом при владении изобретением анкейский мастеров. Длинный и тонкий, с ромбовидным сечением, клинок анкейского меча предназначался для того, чтобы поражать противника, защищенного броней. Нужно было нанести очень точный и достаточно сильный удар куда-нибудь в стык пластин панциря или же в щель забрала. Не смотря на то, что бой был учебным, принц, следил за ним с увлечением. Молодой рыцарь (так он окрестил бойца поменьше), как назойливый овод, нападал на маршала: делал ловкие выпады, быстро отскакивал назад, молниеносно менял направление атаки. Маршал из-за своего богатырского сложения был удобной мишенью, но он демонстрировал чудеса обороны. Оставаясь практически неподвижным, он парировал все выпады молодого рыцаря столь умело и сильно, что дважды выбивал меч из его рук. Неизвестно почему, но Корфул очень быстро встал на сторону молодого рыцаря: искренне радовался его удачам и огорчался промахам. По его оценке, тот был достаточно опытным и сильным бойцом, и принц всерьез спрашивал себя, сможет ли он победить такого молодца.

Фехтовальщики делали короткие перерывы. Не поднимая забрала, маршал давал кое-какие советы, хвалил или журил ученика за промахи.

– Сегодня вы явно в ударе, – рассмеявшись, сказал маршал во время одной передышки. – Вас вдохновляет завтрашний турнир?

– Не столько вдохновляет, сколько злит, – отозвался молодой рыцарь.

– Но почему? – удивился маршал. – Ведь завтра Норриндол получит наследника престола, а принцесса – жениха.

– Вот именно, маршал! В первую очередь награду получит Норриндол, а принцесса – то, что останется. Ведь никто не спросит ее, понравился ей победитель турнира или нет.

– Да как же он может не понравиться! Я не знаю, как в Тыштыроне или Горрогане, но у нас в Благословенном Крае сила с красотой неразлучны.

– Для того чтобы полюбить человека, одной красоты мало, – не унимался молодой рыцарь, принимавший, как показалось Корфулу, очень уж горячее участие в судьбе принцессы.

– Ах да, – не без иронии заметил маршал, – я что-то слышал о клятве принцессы… но не верил, что такое безрассудство может войти в голову дочери короля Магнуса Мудрого.

– Это не безрассудство, господин маршал! – в запальчивости выкрикнул молодой рыцарь и сорвал с головы шлем.

На закованные в латы плечи упала россыпь каштановых сверкающих волос, несколько локонов, влажных от пота, прилипли к высокому лбу, щеки горели румянцем, а огромные карие глаза, источающие молнии, были устремлены на маршала. Корфул обомлел: молодой рыцарь, которому он так симпатизировал, оказался девушкой. Но этого было мало: негодующая девица была как две капли воды похожа на юношу, с которым Корфул столкнулся в трактире. Еще никогда в жизни он не испытывал такого потрясения: ни год тому назад, когда на охоте в Аранских скалах на его плечи сзади кинулся горный барс, ни два года назад, когда на «Турнире доблести» в полном боевом снаряжении он переплывал залив Хорль и внезапно поднялась страшная буря. Сердце его замерло, затем ударило с такой силой, что, казалось, голова разлетится на тысячу кусков, и заколотилось, как сильная птица, осознавшая, что угодила в силки.

Все это произошло во мгновение ока. А спор девушки с маршалом между тем продолжался.

– Да, я дала слово и не нарушу его, – говорила девушка, подходя к рыцарю, – Именно потому, что я дочь короля Магнуса Мудрого и праправнучка королевы Ферты.

– Но, ваше высочество… – хотел было возразить маршал.

– Что, мое высочество? Или вы забыли, что король Тим Отважный не участвовал в «Турнире короны»…

– Но король Тим доказал свое право на руку принцессы и на корону Норриндола в схватке с горным троллем, опустошавшим Оймен, – не сдавался маршал.

– Мой дорогой Решш, – немного смягчилась принцесса, – неужели вы не понимаете, что он дрался не за красоту принцессы Ферты и уж тем более не за корону Норриндола, а за свою любовь к Ферте и за любовь Ферты к нему, ведь они успели полюбить друг друга, и сила их любви помогла одолеть горного тролля.

Маршал Решш помрачнел и скорбным голосом произнес:

– Вы хотите разбить сердце вашего отца…

– Нет, – тихо ответила принцесса, – я люблю и чту своего отца, и я верю, что он обладает не только мудростью ума, но и мудростью сердца.

Девушка отсалютовала маршалу мечом (тот ответил ей тем же), подошла к стойке с анкейскими мечами, аккуратно поставила клинок, подняла голову, и взгляд ее упал на Корфула, стоящего в дверном проеме.

– Кто это? – встревожено произнесла принцесса.

Маршал поспешно подошел к принцессе и взглянул на Корфула.

– А-а, это, кажется, помощник Витольда, ваше высочество, поставщик минералов.

Принц не смог и рта раскрыть. На голове его был капюшон, да и довольно сумрачно было в этом углу зала, так что принцесса не разглядела его лица. Присутствие постороннего явно смутило ее: на щеках, несколько побледневших от последней тирады, снова вспыхнул румянец, она быстро посмотрела на маршала, потом на Корфула и пошла из зала. Но прежде чем уйти, остановилась и, повернув голову в сторону принца, бросила:

– Послушайте, как вас там… передайте господину хранителю, что я хочу его видеть.

Принц Корфул почувствовал, как в лицо ему пахнуло прохладой. Он стоял в комнате хранителя возле раскрытого окна, за которым в темноте ночи виднелись редкие огни факелов на крепостной стене. Он тряхнул головой, недоумевая, как снова очутился здесь.

– Свежим воздухом дышите, ваше высочество? – услышал принц позади себя знакомый голос, быстро обернулся и увидел улыбающееся лицо Витольда.

Похоже, вид у принца был весьма странный, поскольку улыбка на лице хранителя быстро сменилась недоумением.

– Что с вами, ваше высочество?

Витольд быстро подошел к принцу и положил руки ему на плечи. Тот тряхнул головой и промолвил:

– Кажется, у меня было видение…

– Какое еще видение? – удивился Витольд.

– Ну, там, в зале… один рыцарь, понимаешь, он фехтовал, потом снял шлем и… оказалось, что это… Принцесса?

Витольд рассмеялся: сначала беззвучно и, наконец, захохотал.

– Что? – недоуменно спросил принц. – Что такое?

– Нет-нет, ничего, ваше высочество, – давясь от смеха, проговорил Витольд, – это я так…

– Что я такого смешного сказал?

Хранитель наконец успокоился и, лукаво улыбаясь, спросил:

– Так, стало быть, вы видели принцессу?

– Видимо да, если только это была принцесса и если я ее действительно видел. Знаешь, Витольд, она так… так… посмотрела на меня и ушла, а потом не помню, как я очутился здесь, у раскрытого окна.

Принц помолчал, он все еще выглядел потрясенным.

– Неужели это была принцесса Аделина?

– Разумеется. Маршал Решш дает ей уроки фехтования.

– Уроки! – вдруг воскликнул принц, тон его совершенно переменился. – Да она сама кому угодно сможет преподать урок. Она же фехтует не хуже меня, а я, смею тебя уверить, недурно владею анкейским клинком.

Принц Корфул прошелся вдоль стола.

– Так это была принцесса Аделина… – снова проговорил он. – Нечего сказать. Дева-Воительница! Подумать только! Неужели в Благословенном Крае не стало хватать рыцарей, или в стражники Пятиречья теперь принимают девиц?

– Вы плохо помните историю, ваше высочество, – назидательно проговорил хранитель. – Королева Эхла сражалась на горе Лимм наравне с рыцарями Бергора, а королева Ферта была лучшей в стрельбе из лука во всем Норриндоле.

– Я прекрасно помню историю, Витольд. Но то были настоящие королевы…

– А принцесса Аделина, – перебил его хранитель, заговорив уже внушительным тоном, – настоящая принцесса. Истинная правнучка короля Бергора. Жемчужина Пятиречья. И, самое главное, вы, ваше высочество, уже знаете это. Вы просто задеты тем, что принцесса оказалась не такой, какой вы ее себе представляли. Но она такая, какая есть: смелая и гордая, умная и очень красивая, прекрасно владеет анкейским клинком, мечом, арбалетом, прекрасная наездница, ей трудно найти равных в игре на харпе, лютне, флейте и мандолине, она хорошо поет и владеет искусством стихосложения, обладает глубокими познаниями в истории, геометрии и астрономии. Она – настоящая принцесса, которой суждено стать прекраснейшей из королев Благословенного Края. Так нужно ли защищаться от того, что принцесса тронула ваше сердце, да и от того, что вы, уже влюбились в нее?

Принц, ошалело смотрел на хранителя. Без сомнений, слова Витольда попали в самую точку.

– Да, – выдавил он из себя,– все правда. Ты настоящий ученик чародея, коли тебе открыты потаенные мысли сердца.

– Ну, волшебство здесь ни при чем…

– Да-да, – бормотал принц, не слушая Витольда, – я просто потрясен, да что там, раздавлен! Ведь то, что она говорила маршалу… Понимаю, понимаю. И там в трактире… Да-а, удивительная девушка.

Витольд слушал принца очень внимательно.

– Что-то я вас не пойму, ваше высочество.

– Да, я видел ее в трактире…

– Когда?

– Когда поднимался наверх… только она была… она была с Эльзой, и одета в мужское платье.

Витольд нахмурился и потер лоб.

– Интересно, что на сей раз придумала наша проказница?…

– Кстати, – спохватился принц Корфул, – принцесса Аделина…

– Кто здесь завет принцессу Аделину? – раздался вдруг звонкий девичий голос.

Принц и хранитель обернулись: на пороге комнаты стояла принцесса.

Корфулу показалось, что земля ушла из-под ног. Опять эта странная робость завладела им, захотелось спрятаться глубже в тень, а еще лучше сбежать куда подальше.

Принцесса, одетая уже в простое красивое платье, с аккуратно уложенными каштановыми кудрями вошла в комнату. Принц Корфул не мог поверить, что с четверть часа назад видел ее в латах, с мечом в руках и с распущенными волосами.

– Витольд, – проговорила принцесса торопливо, – мне нужно с тобой поговорить.

– Но, ваше высочество, я не один.

Принцесса взглянула на Корфула, но сейчас его присутствие не смутило ее.

– А, поставщик минералов, кажется. Вы из Оймена? А может, даже из самого Озенгорна?

Принц не знал, как поступить. Он еще больше втянул голову в плечи, отчего капюшон совершенно закрыл его лицо. Сам же он, почти ничего не видя, перебирая руками по столу, чтобы не свалиться, и мыча что-то неопределенное, перебрался теперь в тот угол, где помещалась ниша с кроватью хранителя. На выручку другу пришел Витольд.

– Я надеюсь, что не случилось ничего страшного.

– Мне нужно твоя помощь.

– Меня ждет ваш отец.

– Витольд, это очень важно, – умоляюще промолвила принцесса.

– Хорошо. Я сейчас провожу моего поставщика, а вы подождите меня…

Но хранитель не договорил. Из коридора послышался чей-то дребезжащий голос:

– Господин храни-и-и-тель! Господин хранитель!

– Это Голь! – воскликнула принцесса. – Я не хочу, чтобы он видел меня здесь.

– Но почему?

– Потом, потом.

– Ну, хорошо. Давайте за дверь. Скорее!

Принцесса проскочила за открытую дверь… и уткнулась в Корфула, который минутой раньше нашел здесь, как полагал, надежное убежище. Но девушка не растерялась.

– Тихо! – прошептала она и схватила принца за руку.

Нужно ли говорить о том, что чувствовал принц Корфул. За сотни миль от родного дома, под чужим именем, в чужом замке, в комнате хранителя королевской библиотеки он прятался от какого-то неведомого Голя вместе с самой прекрасной принцессой в Пятиречье – дочерью короля Магнуса Мудрого, и эта принцесса крепко сжимала его руку, совершенно не догадываясь, кто стоит рядом с ней. Он смотрел на девушку из-под капюшона, и сердце его сжималось от чувства, прежде неведомого ему. Он видел профиль Аделины. Она стояла тихо, почти не дыша, закусив от напряжения нижнюю губу, в ее огромных глазах сверкал отблеск пламени светильника, а выбившаяся из укладки прядь волос дрожала у виска.

Меж тем на пороге комнаты появился совершенно седой, слегка согбенный в пояснице человек. Всякий, видевший его впервые, невольно задерживал на нем взгляд, поскольку вид у старика был весьма забавный: заметно выпученные глаза, крупный мясистый красный нос и вздернутые уголки губ, создающие впечатление не сходящей с лица улыбки. Опытный взгляд тотчас определил бы в нем состарившегося шута.

– Господин хранитель, – проскрипел Голь, обращаясь к Витольду, – король ждет вас

– Благодарю тебя, дорогой Голь. Я сейчас приду.

– Он очень, очень печален…

– Кто, король?

– Ну да, этот подозрительный старик совсем расстроил его.

– Это ведь Ольд, что живет в северном лесу?

– Да, да, это он. Эти отшельники всегда расстраивает государя.

– Я помню, он был во дворце года три назад, и еще когда-то давно…

– О да, он приходит, хотя король запретил ему приходить. В темницу бы этого мерзкого старика. Но поторопитесь, поторопитесь, Витольд. Он ждет вас.

– Хорошо, Голь, сейчас я закончу здесь дела и бегу, а ты ступай.

– Да-да, я поспешу обратно. Его нельзя оставлять одного.

Голь вышел из комнаты и уже из коридора прокричал сорванным фальцетом:

– Не задерживайтесь, господин хранитель, не задерживайтесь!

Принцесса перевела дух, отпустила руку Корфула и, даже не удостоив его взглядом, вышла из своего убежища.

– Витольд, – проговорила она, – прошу тебя, не задерживайся у отца. Я буду ждать в малом зале.

Она повернулась и выбежала из комнаты.

Хранитель закрыл дверь и взглянул на стоящего за ней принца. Тот блаженно улыбался.

– Ваше высочество, к моему глубокому сожалению, обстоятельства складываются так, что вам пора возвращаться в гостиницу.

Принц опустил голову, взглянул на Витольда и тут же пришел в себя.

– Да-да, Витольд. Ты меня проводишь?

– Боюсь, у меня мало времени. Но вы и сами найдете дорогу. Тайно покидать замок уже нет надобности. Пройдете сейчас через фехтовальный зал. Коридор, по которому мы попали сюда, выведет вас к небольшой лестнице, спуститесь по ней на один этаж, пройдете по такому же длинному коридору до конца и выйдете на широкую лестницу. По ней спуститесь вниз и попадете во двор, перед вами будут ворота замка. А там, надеюсь, вы найдете дорогу к «Звезде негоцианта».

Витольд подошел к столу, открыл какую-то шкатулку, вынул оттуда перстень и подал его принцу.

– Вот это будет вам пропуском. Завтра перед турниром вернете его.

– Благодарю тебя, Витольд, – сказал принц, – ты оказал мне неоценимую услугу.

Он обнял хранителя за плечи.

– Благодарю!

– Поверьте, принц, я знаю, что делаю. Теперь, надеюсь, вы теперь участвуете в турнире?

– О да! Теперь я точно знаю, чего хочу.

– Еще один вопрос. Вы сказали, что видели принцессу в трактире, расскажите поподробнее.

– Да я, собственно, все сказал. Она очень спешила. Сначала по лестнице сбежала Эльза, за ней принцесса. Эльза называла ее Тимом.

– Похоже, она что-то затеяла, – задумчиво проговорил хранитель. – Но вам пора, ваше высочество, идите, и да хранят вас Небеса. До завтра!

Друзья пожали друг другу руки, и принц покинул комнату хранителя.

Витольд настолько хорошо объяснил ему дорогу, что принц не встретил никаких препятствий: никто из караульных, дежуривших на каждом углу коридора и на лестницах, не обратил на него внимания. Уже внизу, в большом полутемном коридоре, он услышал звуки музыки. Через несколько шагов стало ясно, что неподалеку играют на лютне и поют. Пройдя еще немного вперед, принц увидел полоску света, падающую в коридор. Оттуда и доносилось пение. Поравнявшись с дверью, Корфул кинул взгляд в приоткрытую дверь. Песня была ему хорошо знакома, – баллада о доблестном рыцаре Горгеноте Реневильском и прекрасной принцессе Элхане Тулонской.

Посреди комнаты на резной скамье с лютней в руках сидела принцесса Аделина. Она пела красиво и с искреннем чувством.

Баллада эта, как и все баллады, была очень длинной, принцу же довелось услышать только маленький ее отрывок:

Мой славный рыцарь, Горгенот,

пришпорь скорее коня.

Прошел в печали скорбный год,

как нет со мною тебя.

Ты доблесть свою доказал вполне,

и верность обету храня,

вернись, заклинаю, скорее ко мне,

тебя ждет Элхана твоя.

Принцесса внезапно оборвала пение и повернула голову к двери.

– Витольд? – негромко спросила она.

Корфул понял, что опять попался. Он поспешил пройти дальше, но принцесса уже вышла в коридор.

– Это вы, господин поставщик?…

Принц было остановился, но снова сделал несколько шагов вперед.

– Стойте! – голос принцессы прозвучал требовательно.

Принц повернулся. Он понял, что прятаться больше невозможно, да он уже и не хотел этого. Принцесса медленно приближалась к нему. На Корфула падал свет от факела, и принцесса смогла разглядеть его лицо.

– Вы?… – вполголоса воскликнула принцесса. – Это вы были в трактире?!

Она быстро прижала ладонь к губам.

– Но что вы здесь делаете?

Не было больше сомнений в том, что в поставщике минералов она узнала рыцаря из «Звезды негоцианта», с которым столкнулась на лестнице.

Принц откинул капюшон и прямо посмотрел на принцессу.

Аделина даже отшатнулась. Перед ней, подобно скале, стоял рыцарь, один из стражей Пятиречья, могучий во всей своей силе и прекрасный в своей молодости. И он смотрел на нее открытым и чистым взглядом.

– Простите, принцесса, – заговорил он, – я не должен был проникать сюда подобно вору, чтобы увидеть вас. Но я не жалею об этом и готов понести любое наказание. Ведь сокровище, которое я уношу с собой, не имеет цены.

– Сокровище? – в недоумении произнесла принцесса. Она смотрела на Корфула, не в силах отвести взгляда.

– Да, принцесса, это ваша тайна, ваше прикосновение, – он поднял руку, как бы показывая, – и этот ваш взгляд – такое сокровище ценнее самой жизни.

Кто знает, о чем думала она и думала ли она о чем-либо. Казалось, время остановилось.

А принц опустился на одно колено, взял руку принцессы и поцеловал.

– Завтра, – сказал он, – я буду сражаться не за корону Норриндола. Я буду сражаться за свободу принцессы Аделины.

Затем он встал, повернулся и, не оглядываясь, пошел прочь.

Принцесса смотрела ему вслед, пока он не скрылся на лестнице.

Сзади к ней подошла старая кормилица, задремавшая во время пения баллады и проснувшаяся слишком поздно.

– Кто это был? – спросила она, помаргивая спросонья.

Но принцесса молчала.

– Какой красавец, – добавила кормилица. – И целая дюжина таких будет драться завтра за вашу руку, а вы вон что удумали…

– Ах, если бы это был он… – тихо промолвила принцесса.

– Что ты говоришь, дитя мое? – спросила кормилица.

– Ничего, няня, – ответила та. – Пойдем готовиться к завтрашнему дню. Летние ночи коротки.

Глава пятая

Баллада о короле Бергоре

Только возле трактира принц Корфул пришел в себя и очень подивился тому обстоятельству, что, не помня как, добрался до гостиницы, ни разу не остановившись и не сверившись с дорогой. Мысли занимала принцесса, ее взгляд, брошенный при прощании. Поразительный взгляд, загадочный. И только сейчас Корфул понял, что так поразило его: взгляд принцессы был полон надежды. Робкой, пугливой…

Принц остановился. Нужно было сосредоточиться, чтобы все осознать. Но сосредоточиться не удавалось, что-то мешало. Он осмотрелся, принюхался и понял, что от счастливого дурмана его пробудил запах конского навоза. Он стоял возле раскрытых ворот конюшни, вспоминая, что еще днем хотел зайти проведать своего верного коня, да вот не получилось.

Конюшню освещали два масленых светильника, в одном стойле ворошил соломенную подстилку конюх.

– О, ваша милость! Пришли свою лошадку посмотреть? Не беспокойтесь, у нас порядок. А как же, такие важные гости всегда останавливаются.

Конюх отставил вилы и посмотрел на Корфула, что-то явно обдумывая.

– Так вы тут побудите, ваша милость? А то я, голова содовая, ведро забыл. Я бы сбегал в трактир, пока вы тут. А то ведь ворота запирай, отпирай, морока!

– Беги, – согласился принц, – только не долго, – добавил он уже вслед конюху.

Конь действительно был вычищен и выглядел сытым довольным. Корфул провел рукой по шее коня.

– Ну что приятель, видишь, как все обернулось, – тихо проговорил он. – Она надеется, и мы не подведем ее, правда?

Снова перед глазами возникла Аделина и увлекла мысли рыцаря прочь из полутемной конюшни. Но особенно размечтаться влюбленному стражу Пятиречья не удалось. Он услышал разговор и подумал, что вернулся конюх, но говорили двое и голоса были незнакомые.

– И зачем вам это нужно, ваша милость, ума не приложу, – говорил кто-то грубым, сипловатым голосом.

– Молчи, дуралей, – ответил ему властный бас.

– Затеяли эту канитель. Нет бы пойти сразу к старику, то-то бы он обрадовался. Ха-ха-ха! Занадобился вам этот турнир!

– Заткнись, плебей, ты ничего не понимаешь! Надо проучить этих задавак из Пятиречья.

Принц прислушался.

– Они считают себя непобедимыми, вот мы и посмотрим.

– А если вас ранят?

– Что-о! – теперь бас разразился хохотом. – Глупец!

– А если, чего доброго, вы не победите в турнире?

– Еще одно слово, и я прибью тебя, бестия! Кому ты это говоришь? В этом жалком крае нет настоящих воинов.

– Не нравится мне все это, сделали бы дело тихо и спокойно.

– О, несносный тупица! Турнир уже назначен. Пойми, что вся эта здешняя возня не просто так, а ради принцессы.

– Вы-то хоть видели ее? Говорят, красотка, каких мало?

– Меня это не волнует, будь она хоть перл небесный. Да что ты трясешься? Кто бы ни победил, мы в выигрыше. Но было бы глупо не позабавиться: пострелять из арбалета, помахать мечом, вышибить из седла какого-нибудь спесивого принца, – снова раздался самонадеянный смех. – Владыка послал меня не раньше и не позже, а именно в это время. А он знает, что делает. Слушай, Освальд, когда дело дойдет до состязания на копьях, подашь мне мое копье, с острием.

– Это еще зачем?

– Не трясись, говорю тебе. Тут у них все игрушки: тупые клинки, тупые копья. А я хочу, чтобы они понюхали крови, своей крови. Ты понял?

– Вам видней, ваша милость.

Разговор смолк. Стало ясно, что хозяин вышел, а слуга остался. Принц тихо подошел к нему.

– Кто твой хозяин? – спросил он.

Слуга так и подпрыгнул от неожиданности. Затравлено поглядел по сторонам и, убедившись, что больше никого нет, немного успокоился.

– А вам-то что за дело? – просипел он в ответ и направился было вон, но Корфул схватил его за шиворот и развернул к себе.

– Кто твой хозяин? Отвечай.

– Уж во всяком случае, не вы, сударь. Чего пристали!

– Я случайно услышал, что вы тут затеваете. Так вот, я не знаю, откуда вы прибыли, но здесь так не поступают. Слышишь ты? Передай своему хозяину, что, если он не откажется от своей подлости, он близко не подойдет к ристалищу.

Принц отпустил незнакомца, и тот чуть ли не бегом поспешил вон из конюшни.

Когда принц вошел в трактир, в зале почти никого не было. Трактирщик сидел за столом вместе с оружейником Шеробусом, и принцу пришло на память, как оружейник называл трактирщика кумом. Дети двух друзей и родственников были тут же. Эльза протирала стойку и полки за ней, а сын Оружейника Филипп, вытирал большущим льняным полотенцем глиняные тарелки и кружки. Принц вознамерился было расспросить трактирщика о рыцаре, который только что вошел в гостиницу, но Хэмм, так звали трактирщика опередил его.

– Ваша светлость, рассудите нас! – обратился к рыцарю трактирщик, да так горячо, что выскочил из-за стола и чуть не опрокинул скамейку. – Вы человек благородный, страж Пятиречья, наверное, много учились всему. Как вам кажется, разве не должно человеку стремиться к лучшему, разве не рожден человек для счастливой доли? Разве не должен он не только усердно трудиться, но и искать всякую возможность, чтобы улучшить свою судьбу?

Принц улыбнулся.

– Мне не вполне понятно что вы имеете в виду, уважаемый господин Хэмм.

– Эка ты, кум, завернул! – покачал головой оружейник. – На такой вопрос всякий ответит, что да, мол, так оно и есть. Вот даже господин рыцарь не понимает, к чему ты клонишь. А я очень хорошо понимаю. Мы ведь о другом говорили…

– Да как же о другом? – искренне удивился трактирщик.

Сцена забавляла не только Корфула, дети почтенных горожан тоже тихонько хихикали.

– Погодите, уважаемые, – по возможности серьезно заговорил принц, выставляя вперед руки, будто разводя спорщиков. – Если вы хотите узнать мнение стража Пятиречья и человека, кое-чему учившегося, объясните, в чем состоит предмет вашего спора?

– Да мы, ваша светлость… – начал было трактирщик, но мастер Шеробус его перебил:

– Погоди, кум, ты уже высказался. Мы тут о детях наших разговорились…

Принц посмотрел на Эльзу и Филиппа. Оба смутились, но по-разному: сын оружейника опустил голову и принялся тщательней тереть очередное блюдо, а дочь трактирщика, напротив, вспыхнула и устремила огненный взгляд на Шеробуса, который тем временем продолжал:

– Я в том смысле рассуждаю, что человек, где родился, там и пригодился. У каждого своя стезя, и нужно по ней идти, а не прыгать с места на место. Потому что стезя твоя – это твоя жизнь, если ты не идешь своей дорогой, ты отказываешься от своей жизни и ищешь попросту того, чего нет. Вот вы, ваша честь, родились в рыцарском замке, и что же, стали рыцарем, ведь не сделались, к примеру, менестрелем или, того нелепее, гончаром…

– Это ты, кум, передергиваешь! – не смог сдержаться трактирщик. – Где это видано, чтобы рыцарь мечтал о гончарном круге? Мечтают о том, что выше, лучше, а не о том, что хуже или ниже.

– Чем это гончар тебе так низок и плох?

– И опять ты передергиваешь!

– Ничего я не передергиваю, я говорю, что, мечтая о лучшей доле, человек не проживает свою жизнь, все надеется, что есть другая, а другой-то и нет, так и промается весь век, и все напрасно.

Трактирщик всплеснул руками.

– Вот опять все начинается снова! Ведь я ж тебя спрашивал, как узнать свою дорогу? А ну как она не моя? Тогда что?

– Вот-вот! – горячо подхватил оружейник. – Эта не моя, пойду на ту, та вроде получше, поинтереснее, а потом, глядь, и та не моя, пойду на третью, и пошло-поехало…

– Да узнать-то как? – все не унимался Хэмм. – Ведь наперед, что ты мне не говори, нипочем не узнаешь.

– Конечно, не узнаешь, пока не пойдешь…

– Да вдруг окажется, что не она?

Оружейник еще при первом знакомстве произвел на принца впечатление человека гордого, но вместе с тем умного и рассудительного. Настоящий же разговор открывал мастера Шеробуса как человека, любящего задавать себе и окружающим трудные вопросы. Однако, простояв всю жизнь у наковальни и слушая грохот железа, он, не научился говорить так, чтобы его можно было понять сразу.

– Пойми ты, кум, о чем я тебе толкую. Настоящая стезя всегда находится перед человеком, перед самым его носом, только по глупости в раннем возрасте он не хочет видеть ее, слишком уж она обыкновенная, неинтересная вроде. Вот тут и нужны старшие и опытные люди, родители или наставники, чтобы помочь человеку. И тот, кто слушает старших, идет правильным путем.

Хэмм помолчал какое-то время, переваривая слова друга, потом махнул рукой.

– А! Это все давно известно. Я вот не ропщу на судьбу, ты же знаешь, но в ранних летах, как ты говоришь, я был, видимо, слишком послушным. Ты что думаешь, я мечтал о том, чтобы заправлять этим постоялым двором? Какое там! Я и Эльзу-то не больно ругаю за шалости, потому как в меня пошла.

Хэмм, обернувшись, посмотрел на дочь.

– Смеется, егоза! Давай, старайся, дочка, постигай ремесло доброй трактирщицы.

Эльза, конечно, не смеялась, но озорства в ее глазах нельзя было не заметить. Хэмм покачал головой.

– Так что вот, кум, послушал я старших людей и, куда деваться, привык, даже понравилось.

– Конечно, потому что твое. А то бы не стала «Звезда негоцианта» лучшим трактиром в столице.

– Мое-то оно мое, но если бы представилась в молодости возможность другой, лучшей участи, я бы… эх!

Оружейник тихо засмеялся и покачал головой.

– Ну и о чем же вы меня хотели спросить? – усмехнулся принц Корфул.

Хэмм м Шеробус обернулись к принцу, и по их лицам было видно, что они, пожалуй, забыли о его присутствии. Корфул рассмеялся.

– Я вижу, вы достаточно хорошо друг друга понимаете и умеете договариваться без посторонней помощи. Только вот мне теперь непонятно, при чем тут ваши дети, о которых вы якобы говорили?

– Это, сударь, я все больше о своем сыне, – сказал оружейный мастер.