Текст книги "Тайная библиотека. Рыцарь Дальней стороны."

Автор книги: Александр Гир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

Но однажды вошёл тот, кого она совсем не ждала. Он вошёл не через правую и не через левую дверь, а прямо сквозь серый туман. Он посмотрел на неё с глубоким состраданием и строго прошептал: «Проснись, дочка!» И положил ладони на её глаза.

***

Солнце встало уже довольно высоко, но здесь, на западной опушке Сельверона, ещё стоял полумрак. В этом полумраке четверо сумрачных всадников остались встречать преследователей, между тем как барон Квалдур, Освальд и Эслим Мирелл углубились в лес шагов на двести. Принцесса сидела в седле неестественно прямо. Туманный взгляд её был устремлён внутрь себя. Её сторожил рыжий Освальд. Однако это занятие он находил скучным. Все внимание его было приковано к беседе хозяина с этим непонятным, а потому пугающим человеком. Конечно, Квалдур очень силен и абсолютно бесстрашен, к тому же наделён колдовскими дарами самого Эрсепа Великого, но этот Эслим, оказывается, тоже не промах. Как ему удалось отвести глаза морнам?! Он прошёл сквозь их строй, как ветер сквозь решето. Тогда ещё эта глупая девчонка чуть не увела принцессу. Надо было добить её в кустах, да хозяин велел поскорей уносить ноги. Тогда они о чём-то договорились с этим Эслимом, пока Освальд ловил беглянок, иначе зачем бы этот хлыщ потащился за ними до самого Сельверона. Освальд огляделся. «У-у, место проклятое! Даже несмотря на то, что Хозяйка леса спит, здесь жутко. Каково же тут было, когда она бодрствовала?»

Освальда снедало любопытство, о чем это говорят хозяин с Эслимом. Он невольно подвигался поближе к говорящим, оставляя без присмотра принцессу Аделину.

– Они приближаются, – говорил Эслим Мирелл.

– Ещё далеко, – отвечал барон Квалдур. – И вам не жалко ваших друзей? Против сумрачных всадников мало кто устоит.

Мирелл пожал плечами.

– Во-первых, они мне не друзья. Так, попутчики, которые помогли мне встретиться с вами, барон. А во-вторых, я-то смог проехать сквозь ваших морнов. Так что не такие уж они непобедимые. Среди них есть один ученик короля Магнуса, вы наверняка его видели во дворце. Я бы не стал его недооценивать.

– Боитесь, что он колдун почище вас? – усмехнулся Квалдур.

– О нет! Он был самым бездарным из учеников Магнуса. Но чему-то он да научился.

Эслим Мирелл помолчал.

– Да. Чему-то он всё-таки научился, – проговорил задумчиво. – Да нет! Ерунда, конечно.

Квалдур прищурился.

– И всё-таки вы чего-то опасаетесь.

– Меня настораживает то обстоятельство, что рождение Витольда всегда было большой тайной. Король Магнус пресекал всякие измышления по этому поводу. А ну, как он – избранный? Надежда Пятиречья? Плод доблести и мудрости – как говорится в пророчестве.

Последние слова Эслим проговорил смеясь, хотя смех этот был натянутым. Так же натянуто усмехнулся и барон Квалдур.

– Вы прожили с ним столько лет, сидели на одной ученической скамье и до сих пор не распознали?

– Я только предполагаю, и, конечно же, моё предположение ложно. Собственно, я не понимаю, что мы тут делаем? Выставив заслон из морнов, мы могли бы убраться подальше.

– Это, конечно, верно. Но если ваш бывший однокашник и впрямь чему-нибудь научился у короля Магнуса, то морны ему не помеха, а иметь у себя за спиной колдуна мне бы не хотелось. А уж если ваше предположение не ложно и этот парень – то самое, о чем вы говорили, то тем более его нельзя и близко подпускать к Зачарованному лесу.

Оба помолчали.

– Но ничего, – довольно проговорил Квалдур. – У меня для ваших дружков есть сюрприз.

– Какой сюрприз?

– Сюрприз есть сюрприз, – уклончиво ответил Квалдур. – Освальд! – крикнул он оруженосцу.

Рыжий Освальд тут же приблизился к хозяину.

– Поезжай, посмотри. Рог при тебе?

– Да, ваша честь.

Освальд умчался к опушке. Про принцессу Аделину, похоже, забыли.

– Вы очень дерзкий человек, Эслим, – сказал барон.

– Почему? – искренне удивился бывший ученик короля. – На мой взгляд, я достаточно учтив с вами, дорогой барон.

– Разве не вам принадлежат слова: «мне надо видеть короля Эрсепа»?

– Так что ж?

– А то, что за такие слова можно поплатиться головой. Вы не в кандалах только потому, что мы не в Даркулоне.

– Но хоть убейте, не пойму, в чём моя дерзость?

– Если вы полагаете, что король Эрсеп Великий только и думает о том, кому он мог бы понадобиться, то вы заблуждаетесь. Пред очами великого владыки Даркулона можно предстать только в том случае, если этого хочет он. Подраспустились вы в своём Пятиречье.

– Ну, здесь нет злого умысла, а только незнание обычаев. На фоне того, как отзываются о вашем повелителе в Благословенном Крае, мои слова были предельно вежливы.

Барон Квалдур устремил на Эслима испепеляющий взгляд. Очень уж ему не нравился этот тип. «Воин из него никудышный, – думал чёрный рыцарь. – Пытается взять наглостью и примитивным колдовством. Но ничего, владыка с ним разберётся». А Эслим смотрел на Квалдур и удивлялся тому, что на фоне этого вояки давно осточертевшее Пятиречье со всеми его недоумками и простаками казалось радостно цветущим садом, и почему-то ужасно не хотелось, чтобы по дорогам Благословенного Края разъезжал вот такой самодовольный боров.

К ним подскакал Освальд.

– Они подъехали! Начинается.

– Ты знаешь, что делать. Давай на исходную!

Оруженосец умчался обратно. Квалдур обернулся.

– А где принцесса?

Лес в пределах видимости был пуст.

– Гром и молния! – взревел чёрный рыцарь. – Где принцесса Аделина?!!

Он метнул взгляд на Эслима, но тот был изумлён не меньше рыцаря.

Со стороны опушки послышались крики и звон стали.

***

Отшельник похлопал коня по шее.

– Не бойся, братец, мы теперь в безопасности.

Потом он перевёл взгляд на принцессу, она безучастно сидела в седле, как кукла.

– Слезай, дочка, слезай, и не бойся, ничего не бойся.

Он крепко взял принцессу за руку. Девушка вдруг ослабла, тело её обмякло, и она стала валиться на отшельника. Он принял её в объятья, отнёс на два шага и усадил на зелёный мох, привалив спиной к стволу сосны.

– Пробудись, детка, пробудись, – проговорил отшельник и положил руки на глаза девушки. Она встрепенулась, часто задышала. Ольд убрал руку. Аделина широко раскрыла глаза и тотчас же сощурила их от света. Потом быстро заморгала.

– Вы кто? – спросила дочь короля Магнуса, чувствуя, как непослушен её язык.

– На-ка, выпей из моей фляги, – вместо ответа отшельник протянул принцессе деревянную фляжку. – Это отвар? из лесных ягод и трав. Помогает проснуться.

– Я что, спала? – всё ещё деревянным голосом спросила принцесса. – А где Эльза? Где Филипп?

– Пей, упрямая дочь Норриндола.

Принцесса взяла флягу, и руки её задрожали.

– Слабость, – смущённо улыбаясь, сказала она.

– Пей, – почему-то вздохнул отшельник.

Принцесса совсем не боялась этого старика. Она мало что помнила, точнее, ни о чём не думала. Просто смотрела вокруг и прислушивалась к себе.

Отшельник помог её напиться. Взвар был вкусный, пряный, свежий. Сначала прошла неприятная, с мерзким привкусом сухость во рту, потом перестали дрожать руки, а через несколько минут принцесса смогла встать на ноги.

– Ну вот и хорошо, – улыбнулся отшельник. – Сейчас сама пойдёшь, а то времени рассиживаться у нас, девица, нет.

Принцесса с трудом прошла несколько шагов. Непослушные ноги её почему-то рассмешили.

– Я ничего не помню, – вдруг сказала она серьёзно.

– Ничего, это скоро пройдёт, – пояснил Ольд.

– Но где мы, и что…

– Долго рассказывать некогда, да и не к чему, говорю же, пройдёт. А коротко, дело обстоит так. Я отшельник Ольд, должно быть, слышала? Филипп с Эльзой, скорее всего, на Заречном хуторе. Мы в Сельвероне, барон Квалдур остался с носом, а твой суженый сейчас борется с морнами – сумрачными войнами Эрсепа Проклятого. И ему нужна наша помощь.

Адель посмотрела на отшельника взглядом, свидетельствующим, что она начала возвращаться к реальности.

– В Сельвероне?! Но как?

Она быстро огляделась, но у неё тотчас закружилась голова.

– Так что, меня украли? А-а, наверное, усыпили?

– Околдовали немного. Но это мы вылечили.

– Корфул! он здесь?

Отшельник одобрительно кивнул. Наконец-то девушка стала думать о главном.

– Совсем рядом, – подтвердил Ольд. – И ждет нашей помощи. Вот у меня и подарочек для тебя есть.

И отшельник достал из-за ствола дерева арбалет и полный колчан стрел. Глаза девушки вспыхнули.

– Ну, пойдём потихоньку. Я возьму твоего коня.

– Пешком?

– У меня тут тоже недалеко лошадка припрятана.

– А как это вы?..

– Потом, всё потом, детка.

Глава тридцать вторая

Последняя битва

Принц первым увидел сумрачных всадников. Четыре чёрные точки замерли на самой опушке, готовые вступить в схватку, в которой уже не было места для их смерти. Они уже умерли однажды, и теперь чужая владела их мёртвыми телами. Преследователи приближались, и сердца их наполнялись тревогой. Шагов за двести принц остановился. Страшнее всего было юному Энтуру. Возможно, он уже сто раз пожалел, что не вернулся домой, но виду не показывал.

– Интересно, как с этой нечистью драться-то? – спросил он нарочито развязно.

– Мечом, – мрачно ответил принц Корфул.

Он, разумеется, не боялся, просто ему было досадно от очередного препятствия.

– Если это нежить, – на удивление спокойно проговорил Витольд, – то у них нет ни своей воли, ни своей жизни. У них вообще ничего нет: ни ненависти, ни раздражения, ни обиды, или досады. Они ничего не боятся, но они ничего и не ценят. Им ничто не интересно. Думаю, им безразлично, справятся они с нами или нет. Их единственное оружие – наш страх, а если мы не будем бояться, они бессильны. Нам надо бороться со своим страхом. А чем можно победить страх, а, юноша?

Энтур пожал плечами, но тут же выпалил:

– Храбростью!

Принц нашёл ответ достойным, а Витольд расхохотался. Этот смех в такой ситуации был совершенно неуместен, но хранитель смеялся так искренне, что его спутники невольно улыбнулись.

– Смехом! Победить страх можно только смехом, только чувством юмора. Поэтому драться с ними нужно весело, побольше выдумки, побольше шутки. Они этого не понимают. Гей-я! – выкрикнул хранитель и помчался вперёд.

Принц и Энтур поспешили за ним, тоже стараясь повеселей улюлюкать. Пока они приближались к сумрачным всадникам, Корфул, единственный из троих опытный воин, внимательно огляделся и быстро оценил ситуацию: на севере возвышался небольшой пригорок, и, в случае необходимости, можно будет занять эту высоту для облегчения обороны.

– Если будут теснить, – кричал он на скаку, – рассеяться и собраться на том холме!

Схватка началась. Трое живых против четырёх некогда убитых воинов, телами которых завладела мрачная воля владыки Даркулона, – морнов, сумрачных гвардейцев Эрсепа Проклятого. Витольд был прав, морны не знали страха, но не знали и жизни, её непобедимой радости и веселья. Они дрались очень умело, безукоризненно умело, как-то уж очень правильно, потому любой неожиданный, парадоксальный, просто дурацкий приём был им непонятен, приводил в замешательство. И чем больше было таких чудачеств, тем больше ошибок совершали сами морны. И собственные ошибки их ставили в тупик не меньше, чем чудачества противника. Витольд веселился вовсю. Странно, но здесь, за сотни миль от дома, на границе зачарованного леса, он чувствовал такое воодушевление, какого, пожалуй, не знал прежде.

– Ну что!? – дразнил он морна. – Тебе не страшно? Тебе плевать на раны, потому что у тебя нет крови? А как ты повоюешь без головы?!

И голова морна не замедлила отлететь в сторону.

Принц Корфул также вошёл во вкус драки с юмором. Он улюлюкал, посвистывал и так же угощал своих противников, сразу двух морнов, совершенно неожиданными приёмами. Наконец, устав отбиваться от двух мечей, и, как только подвернулась возможность, он отсёк руку одному морну. Два противника выбыли из строя. Тот, что без головы, размахивал мечом, чуть ли не задевая голову собственной лошади, а безрукий, беспрерывно дёргая за одну уздечку, чуть ли не волчком крутился на одном месте. В какой-то момент оба морна встретились, и безголовый рассёк надвое безрукого, да и сам от такого подвига не удержался в седле. Оставшиеся морны пробыли в строю недолго. Друзья вышли из битвы без потерь, только Энтур, видимо, по малолетству, оробел в начале схватки и пропустил удар мертвеца. Рана была неглубокой, и Витольд её быстро перевязал рукавом своей нижней рубахи.

Одинокий Волк всё время схватки просидел в стороне, без особого интереса наблюдая за происходящим.

– Что-то уж больно просто, – сказал принц, оглядывая поле боя. Лошади, вконец изморённые неживыми всадниками, умчались куда подальше от жуткого места. А останки второй раз убитых воинов отвратительно подёргивались в высокой траве.

– Смотрите! – вдруг выкрикнул принц, указывая на опушку леса. В его тени промелькнул и скрылся всадник.

– Это же оруженосец барона Квалдура! – крикнул Витольд.

– Они там! – воскликнул принц и погнал коня к лесу.

Но тут послышался жуткий вой, ему ответил такой же, потом ещё и ещё. Леденящая кровь перекличка продолжалась. Лошади заволновались, захрапели, стали шарахаться. Из леса выскочили волки. Они действительно были черными, не такими уж большими и явно не тянули на оборотней. Зато их было много.

– На холм! – крикнул принц, но было поздно: от пригорка на них неслось семь волков с разинутыми красными пастями.

– Вкруговую! – скомандовал принц Корфул.

Часть волколаков тут же набросилась на останки морнов и принялась рвать их в клочья. И это было самым жутким из того, что видели принц и его спутники. Они заняли круговую оборону и встретили зверей мечами. Свесившись с сёдел, они кололи, рубили, снова кололи. Разгорячившись в предыдущей схватке, лошади помогали своим всадникам: копыта разили не хуже мечей. Несколько волколаков принял на себя Одинокий Волк. Но силы отряда Корфула иссякали.

Помощь пришла неожиданно. Некоторые звери, остававшиеся в стороне от драки, начали вдруг взвизгивать и, хромая, убегать прочь, а иные вообще падали замертво. Причиной тому был град камней, которые летели с пригорка. На нём четыре маленьких человечка с изумительной меткостью метали камни из пращи.

– Грюнты! – крикнул Витольд, и на сердце у него повеселело.

– О-го-го! – задорно кричал один из подземных жителей, в котором хранитель без труда узнал Унуна. – Делай бить их, ребята! Делай убивать эти мерзкие твари! Они плохие есть! Уроды есть! О-го-го!

Но подступившие вплотную к всадникам волколаки делали своё дело. На крупе лошади принца Корфула висело четыре волка, и бедное животное быстро осело на задние ноги, а потом и вовсе повалилось. Принц оказался на земле, и тут же на него кинулись два волка сразу. Он рассек обоих одним взмахом. Третий прыгнул на него справа, но Корфул успел выставить вперёд меч, на который волк и напоролся. А вот четвёртый непременно бы достал принца клыками, однако этого не произошло. Волк взвизгнул, захрипел и рухнул к ногам Корфула. Из горла зверя торчала короткая арбалетная стрела. Через мгновение рядом рухнул ещё один волк, а потом ещё. Атака на Корфула была отбита. Драка сместилась куда-то в сторону, и принц смог как следует оглядеться. Он видел трёх всадников, разгоняющих небольшую кучку волколаков: Витольда, Энтура и Старика в буром балахоне, размахивающего посохом, из которого по временам сыпались снопы искр. А на опушке на пегой лошади сидела принцесса Аделина и без промаха била из арбалета.

Корфул стоял, опершись на меч, и не мог оторвать глаз от возлюбленной. Схватка затихала. Через несколько минут оставшиеся в живых звери скрылись в лесу. К принцу подскакал отшельник Ольд.

– Возьми коня, принц, она тебя ждёт! – крикнул он, спрыгивая с седла.

Корфул сел на коня и помчался к Аделине, которая уже ехала к нему навстречу. Но приключения не кончились. Из леса, подобно призраку, вылетел барон Квалдур и, как чёрная туча, понёсся к принцессе.

– Аделина! – крикнул принц. – Осторожно!

Девушка метнула взгляд влево, вскинула арбалет, и с глухим стуком стрела вонзилась в щит барона Квалдура. Рыцарь остановился, и вовремя, поскольку в ложе арбалета уже легла новая стрела.

– Не стреляй, Аделина! – крикнул принц. – Он мой!

Квалдур расхохотался. Он повернул коня к принцу.

– Ну что, настало время посчитаться с тобой, мальчишка!

– А где Эслим? – спросил Витольд, непонятно к кому обращаясь.

– Твой горделивый мудрец заболел медвежьей болезнью, а потому искать его надо в лесу, – ухмыляясь выкрикнул Освальд. – Но ты не войдёшь в лес, об этом я позабочусь.

Витольд выхватил только что убранный в ножны меч, но Энтур остановил его.

– Езжайте за своим соперником, я хочу проучить этого нахала.

– Ты ранен.

– Царапина. Уж коли они не хотят пускать вас в лес, так значит, туда вам как раз и надо.

Энтур выехал вперёд.

– Что-то мне не верится, что ты такой грозный. Разве что за тыштыронские спины мастер прятаться.

Освальд рассвирепел не на шутку и решил тотчас же наказать дерзкого юнца, но крайнее раздражение сыграло против него. Кинжал, который он метнул в Энтура, пролетел в пяди от плеча юноши.

Внук Ходера искренне расхохотался.

– Ну что я говорил! Одни слова.

Освальд пришпорил коня.

«Ну и самообладание у этого мальца», – подумал Витольд и без промедления помчался в лес.

Принц не видел, как ускакал Хранитель. Перед ним стоял противник, за которым он мчался столько времени, и которого готов был уничтожить. Это совсем не было похоже на турнир, где в поединке на длинных мечах принцу удалось одержать верх над Квалдуром. Тогда его кинула в атаку неописуемая ярость. Теперь всё было иначе: и бой был настоящим, и ставка несравненно выше – жизнь принцессы Аделины. Принц Корфул собрал все силы, всю отвагу, всю свою любовь и устремился вперёд, но трезвому рассудку он дал возможность поотстать, чтобы тот, как командир, пославший солдат вперёд, мог внимательно следить за боем.

Барон Квалдур был сильным противником, пожалуй, самым сильным из всех, с кем приходилось встречаться принцу Корфулу, но им руководили гордость и страх: гордость не давала смириться с тем, что какой-то юнец встал у него, сильнейшего война Сумеречной Долины, на пути; страх же нашёптывал, что без Аделины ему лучше не возвращаться в Даркулон. Так или иначе, но Квалдур думал о себе. В задачу принца входило спасти возлюбленную от этого чудовища и не допустить, чтобы она стала рабой ненавистного всему Пятиречью человека. К тому же смерть доблестного Орса и кровь юного Филиппа были на совести бесчестного рыцаря Даркулона. Так и столкнулись в последней битве на опушке Сельверона слепое бешенство Квалдура и холодная, упорная ярость принца Корфула Озенгорнского.

Но ещё один союзник был у принца Корфула – конь, которого дал ему отшельник. Это был удивительный конь. Он будто угадывал намерения всадника, а порой и упреждал их. Но и это не всё. Несколько раз вовремя поворачивая в сторону, он спасал принца от верного удара, а удары на Корфула сыпались непрерывно.

Если бой принца Корфула и барона Квалдура был поистине драматическим, то схватка Энтура и рыжего Освальда казалась потехой, во всяком случае, внуку Ходера. Он, похоже, издевался над соперником, просто хулиганил: то заставлял его гоняться за собой, то налетал на противника столь неожиданно и яростно, что тому оставалось лишь отступать, брызжа слюной от бешенства. И чем больше раздражался рыжий оруженосец, тем, сильнее веселился Энтур.

Эти два разительных по контрасту поединка наблюдали с пригорка четыре грюнта, принцесса и отшельник Ольд.  Несмотря на разухабистость боя Энтура, Аделина не отрывала взгляда от принца, и рука её судорожно сжимала арбалет. Но эту руку спокойно и твёрдо придерживала рука отшельника.

– Не горячись, дочка, – сказал Ольд, когда почувствовал, что рука принцессы задрожала. – Сейчас ему нужнее твоя молитва, а не твоя стрела.

Принц Корфул занял оборонительную тактику, стараясь экономить силы. Он больше уклонялся от ударов, чем наносил. Но как только он почувствовал, что противник стал уставать, как направил на атаку всю сэкономленную силу. Теперь рыцарь Даркулона отступал и в какой-то момент, пропустив сокрушительный удар принца, не удержался в седле. Корфул тотчас спешился сам. барон Квалдуру понадобилось время, чтобы подняться на ноги, и, разъярённый собственной неудачей, он с новой силой бросился на принца. Однако падение не прошло для него бесследно: довольно скоро принц обезоружил противника, выбив из его рук меч.

– У вас есть выбор, барон Квалдур, – сказал принц Корфул, держа острие своего длинного меча у горла противника, – или вы даёте слово рыцаря, если вы только рыцарь, что немедленно убираетесь восвояси и не будете более преследовать принцессу Аделину, или вы расстанетесь с головой.

– Никто, – процедил сквозь зубы рыцарь Даркулона, – не посмеет безнаказанно ставить под сомнение моё рыцарское звание!

– Ну тогда явите это звание на деле: дайте слово и сдержите его. Может, под рыцарством в Даркулоне понимают произвол грубой силы?

Квалдур метнул на принца огненный взгляд.

– Я бы засунул эти слова тебе в глотку, юнец. Но удача на твоей стороне.

– Рыцарство Даркулона это, стало быть, не рыцарство доблести и справедливости, а рыцарство удачи. Ну так что, рыцарь удачи, отныне я буду к вам так обращаться, каково ваше решение?

Но решение рыцаря удачи так и осталось неизвестным. До слуха принца донёсся отчаянный крик Аделины:

– Корфул!

Принц обернулся и увидел в трёх шагах от себя скачущего прямо на него Освальда. Казалось, время замедлилось. Оруженосец Квалдура поднял меч, но вдруг медленно откинулся назад, всплеснул руками и вывалился из седла. Конь же встал на дыбы и шарахнулся от принца как раз в ту сторону, где стоял не менее ошеломленный барон Квалдур.

Произошло же вот что. Когда принц Корфул обезоружил противника, Освальд, в очередной раз безуспешно атаковав юного Энтура, решил прийти на выручку своему господину. Он стремительно поскакал на принца. Принцесса заметила манёвр оруженосца, но успела крикнуть и выстрелить из арбалета. И теперь возле принца лежали Освальд со стрелой во лбу и рыцарь Квалдур с раскроенным копытом лошади черепом.

Так закончилась последний поединок двух рыцарей, а с ним и утомительная погоня за похитителями принцессы Аделины.

Корфул повернулся к принцессе. Дочь короля Магнуса стояла растерянная, будто не осознавая, что всё уже кончилось. Тогда принц бросил меч и решительно кинулся к ней.

– Аделина!

– Корфул! – отозвалась принцесса, глядя на принца с такой нежностью и любовью, что у Корфула перехватило дыхание.

– Как ты, милая моя?

– Теперь хорошо. Теперь всё будет хорошо.

И принцесса, не в силах сдержать слёзы, припала к его груди.

Глава тридцать третья

Очарованный лес

Одинокий Волк не стал смотреть на последний бой, это его не интересовало. Он хотел быть с человеком, который понимал его язык и мог с ним говорить. Впервые за многие годы Одинокий Волк почувствовал себя не таким одиноким. Он хотел помочь этому человеку, хотел быть в его стае.

А хранитель, едва въехав в лес, почувствовал ещё больший прилив сил. Он и прежде странным образом не чувствовал усталости, а теперь и вовсе лёгкость и радость стали такими ощутимыми, будто река подхватила его и понесла. Временами было такое чувство, что он великан и весь этот таинственный лес находится внутри него.

Спустя какое-то время Витольд остановился, чтобы оглядеться. Он вдруг вспомнил, зачем он здесь: ему нужен Эслим, который предал его, предал их всех. Но где его искать?

Одинокий Волк остановился тоже, потянул носом воздух, как самая заправская собака, и, тонко, визгливо тявкнув, побежал вперёд. Витольд помчался за ним. Он всё время следил за своим серым провожатым, стараясь не упустить его из виду, и в то же время умудрялся смотреть по сторонам. Сельверон был необыкновенным лесом. Витольду припомнился рассказ короля Магнуса, но никакой рассказ не мог идти в сравнение с реальностью. Странное свойство леса, о котором говорил король, быстро проявило себя: чем дальше хранитель устремлялся в чащу, тем крупнее становились деревья, их кроны совершенно заслонили небо, и лес наполнился золотисто-зелёным мягким светом. Плотный и упругий мох лежал словно зелёный ковёр. На сердце у хранителя становилось спокойней. Ощущение времени притупилось, словно Витольд ехал во сне. Он и впрямь вспомнил свой сон у костра в Ольдовом лесу и теперь понял, что тогда видел Сельверон.

Но постепенно всё стало меняться. В лицо пахнуло холодом. Вначале показалось, что это просто свежесть, но вскоре стало ясно, что это самый настоящий холод. На деревьях стала попадаться желтая листва, её становилось всё больше и больше. Потом листва стала откровенно жухлой, и вскоре хранитель ехал по голому осеннему лесу. Но и это было не всё, впереди он отчётливо видел снег. Лес кончился, и Витольд оказался на огромной, покрытой снегом поляне. Она со всех сторон была окружена лесом, и только слева, с севера, в неё врезался отвесный скалистый утёс, в котором зияла узкая расщелина, широкая внизу и ломаной трещиной сужавшаяся кверху. Посреди поляны лежала глубокая котловина, выложенная камнями, присыпанными снегом. Здесь, согласно рассказу короля, должно было находиться озеро. Но оно, судя по всему, даже не замёрзло, а высохло или вытекло. На противоположной стороне поляны хранитель увидел всадника. Он узнал его сразу. Эслим Мирулл улыбался, но доброй эту улыбку нельзя было назвать.

– Вот ты и догнал меня, – сказал Эслим. Говорил он негромко, но Витольд его отчётливо слышал.

Витольд тронул коня и, объехав котловину по южной ближней стороне, остановился возле Эслима.

– Эслим Мирелл, – сказал Витольд, – Ты повинен в измене.

– И ты гнался за мной, чтобы сказать это?

– Ты изменил королю Магнусу, – не обращая внимания на слова Эслима, продолжал Витольд, – твоему правителю и наставнику, ты предал принца Корфула Озенгорнского и встал на сторону людей, похитивших принцессу Аделину, по вине которых погиб доблестный рыцарь Орс. Ты изменник и предатель, Эслим. Но я гнался за тобой не для того, чтобы предать справедливому суду, а для того, чтобы спасти от гибельного шага.

– Интересно от какого, мой добрый брат Витольд?

– Ты ищешь встречи с Эрсепом Проклятым. И я не знаю, что тобой движет в большей степени: тщеславие или любопытство, хочешь ли ты помериться силами с владыкой Даркулона или просто поглядеть на диковинного изгнанника. Хотя, быть может, ты настолько смирен, что желаешь стать его учеником? Но какие бы мотивы ни двигали тобой, ты станешь его рабом. Он подчинит тебя себе, как подчинил барона Квалдура и многих других, как едва не подчинил короля Магнуса. Да, Эслим, теперь я знаю правду об Эрсепе Проклятом, и мне очень горько, что мой учитель и государь так долго заблуждался на его счёт. Надеюсь, он теперь понимает это. Ты очень талантлив, твоё умение, твоя мудрость может послужить добру. Вернись в Пятиречье, примирись с королём. У тебя ведь есть школа, ученики…

Ответом Витольду был хохот.

– Мои ученики? – сквозь смех выдавливал из себя Мирелл. – Это скопище бездарных недоумков. Они ни на что не способны, сколько их ни учи. Мне надоело забавлять их дешёвыми фокусами, которые даже не в состоянии освоить! Примириться с королём? С тем, кто выгнал меня, своего лучшего ученика?! С тем, кто открыл для меня удивительный мир волшебства, а потом вышвырнул, как котёнка. Вернуться назад? Куда? В Пятиречье, где никто не в состоянии оценить великое искусство волхования? Они даже отшельников не в состоянии понять. Пятиречье безнадёжно. Идея короля Магнуса провалилась. Он не смог создать касту чародеев, чтобы мудро управлять Благословенным Краем. Ему не хватило терпения.

– К несчастью, это была идея не столько короля Магнуса, сколько Эрсепа Проклятого, – с горечью произнес Витольд.

– Вот видишь! Да, что бы мной ни двигало, я хочу увидеть этого чародея. Если уж меня отлучили от возможности черпать мудрость из магической библиотеки, я попробую почерпнуть её у величайшего из чародеев.

– Это не мудрость, а безумие. Я теперь точно знаю, настоящая мудрость у отшельников, а точнее, у сельвенов. Они не насилуют природу, не понуждают заклинаниями служить их потребностям. Они договариваются с ней и готовятся к восходу Солнца…

– Хватит! – раздражённо крикнул Эслим. – Я довольно наслушался этих речей от Густина, когда он подбивал меня уйти вместе с ним к отшельникам в развалины Эрсепреля. Тогда я отказался, но только с годами понял, почему. Эрсепрель в прошлом, а Даркулон в будущем. Я готов быть в прислужниках у Эрсепа, лишь бы он дал мне возможность завершить обучение. Так что не стой у меня на дороге, хранитель уже никому не нужной библиотеки. Или отойди в сторону, или езжай со мной.

– Последний раз повторяю тебе, опомнись. Твоё искусство может послужить добру…

– Я уже наслушался о сладеньком добре от твоего короля. Добренький мир, в котором добренькие короли-чародеи правят добренькими подданными.

– Так чего же ты хочешь?

– Мне нужна истина, а не тупое, всем довольное добро, которое является добром только потому, что ничего не знает и знать не хочет. Король Магнус прав в одном: мир плох. Но изменить его может отнюдь не самодовольное добро, а сила чуда! Чудо, только оно способно вести людей вперёд, вдохновлять их, будить в них мечту.

– Но ведь самое большое чудо – жизнь. И людям доступно это чудо. Жить и трудиться, чтобы тебе самому и тем, кто рядом с тобой, было хорошо, разве это не чудо? Каждый живущий, если только он живёт, творит это чудо…

– Вот именно! Если он живёт. Но разве они живут? Ведь жизнь – это постоянное движение, а где ты видел движение в сонном, самодовольном Пятиречье? Благословенный Край похож на заброшенный огород, где нет ни одного человека, одни овощи, зарастающие чертополохом. Наш народ всегда шёл вперёд, всегда был в поисках Горнего Отечества. И вот мы упёрлись в тупик, в это благословенное болото и встали как вкопанные.

– А куда ты предлагаешь идти?

– Ты прекрасно понимаешь, если только и впрямь считаешь себя мудрым, что Горнее Отечество – это только аллегория. Мудрость небес – это не мудрость воздуха над головой, а просто великая мудрость. Вот чего искал наш народ во главе с Бергором. И теперь мы можем достигнуть её. Мудрость – это проявление власти над природой и, в частности, над человеческой природой.

– Эслим! – воскликнул Витольд. – Слышишь ли ты сам, что говоришь? Ты говоришь о великих исканиях нашего народа, а сам предаёшь этот народ. Ты отдаёшь свою мудрость на службу тому, кто спит и видит Благословенный Край под своей властью. Наш народ никогда не примет власти Эрсепа Проклятого.

– Значит, надо его заставить, ибо похоже, что только эта власть принесёт ему счастье.

– Ты хочешь насильно осчастливить народ Пятиречья?