Текст книги "Тайная библиотека. Рыцарь Дальней стороны."

Автор книги: Александр Гир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

– А я-то полагал, что он понимает только свой птичий язык, – удивился принц.

– Фьют всё понимает. Мы с ним уже восемь лет вместе. Просто ему нравится, когда я перехожу на его наречие. Гордая птица.

– Сколько мы должны потратить на отдых? – поинтересовался принц.

– Никак не меньше четверти часа.

– Но это невозможно!

– Если мы загоним лошадей, мы потеряем принцессу. В деревне, конечно, можно найти какую-нибудь клячу. Но вряд ли вы захотите сменить на неё своего боевого коня.

Лошади нашли на опушке леса сочную травку, а в придорожной канаве довольно чистую воду. Преследователи решили тоже отдохнуть. Они сошли на обочину к опушке и, усевшись на траву, привалились к стволам крайних сосен.

Когда солнце передвинулось к западу от дороги так, что путники оказались под его жаркими лучами, принц Корфул поднялся на ноги.

– Пора, друзья мои! Орс, как думаешь, твой конь отдохнул?

– Вполне, мой принц.

– Тогда в путь!

Ещё десять миль дорога была похожа на прямой коридор меж зеленых стен. Но затем она резко вильнула вправо и, круто уйдя вниз, вывела спутников к небольшому деревянному мосту. На дне узкой долины мутно зеленела речушка, едва превышающая шесть шагов в ширину. Берега её, судя по растительности, были топкими, потому и мост начинался довольно далеко от воды. У реки было сумрачно и прохладно.

– Змеиный мост через Змеистый ручей, – сказал Витольд и спешился.

– В чем дело? – недоуменно спросил принц.

– Мост, конечно, крепкий, но лучше быть поосторожнее. Кое-где могут попасться прогнившие брёвна.

– Разумно, – согласился принц. – Но тогда уж, чтоб не зря спешиваться, поднимемся пешком и из долины. Ноги разомнем, да и лошадок пожалеем.

Уже за полдень преследователи въехали в Нижнюю Борру. Было жарко. Лето уже совершенно освоилось в Норриндоле. Гревшиеся на солнце собаки лениво затявкали на всадников, даже не поднявшись на ноги. С реки доносился мерный стук мельничного колеса.

– Поедем к мельнице, – предложил Витольд, – она, кажется, у самого брода.

Возле мельницы, как и ожидал хранитель, были люди. Два крестьянина грузили на телегу мешки с мукой. Рядом стоял мельник, которого в любой деревне можно узнать по вечно белесой одежде.

– Добрый день, почтеннейший! – обратился Витольд к мельнику.

Крестьяне, только что заметившие всадников, вдруг бросили мешок прямо на землю, кинулись к мельнице и схватили в руки здоровенные жерди, будто нарочно поставленные там к стене. Мельник же отпрыгнул назад, словно его ужалили, выпучил глаза и поспешно ретировался за телегу.

– Что с вами, добрые люди? – удивился Витольд. – Что это вы так испугались двух стражей Пятиречья и меня, верного слуги нашего короля?

– Да не-е, – промычал один из крестьян, видимо наиболее храбрый. – Это вроде не те.

Он опустил дубину.

– Не те-то они не те, да, может, ещё похлеще будут?

Храбрый крестьянин внял доводам осторожного и снова поднял свою дубину. Мельник недоверчивым взглядом смотрел исподлобья, и вовсе не мука была причиной его бледности.

– Кто так напугал свободных и мирных жителей Благословенного Края? – обратился к крестьянам принц. Однако ответа не получил. – Я, принц Корфул Озенгорский, Страж Пятиречья, спрашиваю вас.

То ли голос принца, по природе державный, то ли его титул подействовали на крестьян. Они расслабились, опустили дубины, а мельник затараторил, будто его кто с цепи спустил:

– Это всё всадники, ваше высочество, те всадники, чужие. Верите ли, в нашей же мирной Нижней Борре чуть не поубивали нас…

– Да что в них такого страшного? – с досадой осведомился принц. – И сколько их было?

– Сколько? – как-то рассеянно переспросил мельник и обернулся к крестьянам. – Шестеро, шестеро их было. И ещё девица с ними. Странная такая: бледная, как смерть, и вся трясется. А один из них, помоложе который, точно спит на ходу, глаза такие большие, блестящие, как слюда, и не мигает.

Такое описание не понравилось принцу и Витольду. На лице Орса Молчуна ничего не отразилось.

– Что они вам сказали и давно ли вы их видели? – спросил Витольд.

– Сказали? – видимо, у мельника была привычка повторять последние слова собеседника. – Да ничего не сказали. Подъехали так и… давай пугать.

– Да как пугать-то?

– Не знаю. Страшно.

Мельник выглядел отнюдь не хилым. Крепкий сильный мужик. Но сейчас он весь дрожал и озирался, как будто едва спасся от волка.

– Может быть, ты что-нибудь расскажешь? – спросил принц храброго крестьянина.

– Да я что, ваше высочество, я-то не робкого десятка…

– Ну?

Крестьянин пыжился, мычал, пытался выдавить из себя хоть какое-нибудь слово. Но вдруг побледнел и еле прошептал:

– Страшно.

– Я вам всё расскажу, – неожиданно проговорил осторожный. – Я был дальше всех.

– Дальше всех от чего? Или от кого?

– Дальше от этого рыцаря, что говорил с кумом мельником. Мы, значит, с братом отдали на прошлой неделе последнее зерно помолоть. А нынче надумали муку забрать. Заехали, значит, за кумом мельником, ну и на мельницу едем. А тут как раз от Боррского брода всадники едут. Грязные такие, видать, через гать путь держали. С ними девчонка ещё. Ну в общем такие, как кум мельник сказал. Не страшные, конечно, только… мрачные какие-то, смурные что ли, а у одного взгляд такой, будто сверлит. Он-то и говорит куму мельнику: «как, мол, тут короче всего в Оймен проехать»? А кум мельник им и говорит: «чего это вы, господа хорошие, заблудились что ли»? А тот так грубо отвечает: «не твоего, мол, ума дело». Да как выставит вперед руку, тут кум мельник и побледнел, смотрю, и брат мой, Ступ, тоже. Я-то, говорю, далеко сидел, с другой стороны телеги. Слышу только, кум мельник точно не своим голосом говорит так: «по дороге, дескать, вокруг, через Северную чащобу, все шестьдесят миль будет, а если напрямик, так немногим больше тридцати. Да только путь этот совсем нехоженый, потому как через урочище Черного Тролля идет, а там болото, известное дело, ещё похлеще Боррского будет. Темные места». Кум мельник так не говорил, конечно, это я вам все так объясняю.

– И ничего я такого не говорил вовсе, – возмутился вдруг мельник, – и не такого и никакого другого.

– Ну да, не говорил, я ведь ещё не глухой. Я-то ведь понял, чего они хотели. Порчу они на нас навести хотели. Мне-то не больно страшно было, когда тот, с рукой, говорил, но все равно, волосы на голове шевелились.

– Вы говорите, дружище, – мягко и настойчиво спрашивал Витольд, – что когда тот рыцарь говорил, то все время держал руку вытянутой вперед? Вот так?

И Витольд выставил вперед правую руку с растопыренной ладонью.

– Да нет, ваша милость, я же говорю, с кулаком.

– Вот так?

И хранитель сжал ладонь в кулак. От этого жеста мельник попятился. Витольд опустил руку.

– Ну и что это значит? – нетерпеливо спросил принц Корфул.

– Это значит, что слуга под стать своему господину, – тихо отозвался хранитель.

– И куда же они всё-таки поехали? – обратился принц к мельнику.

– Не знаю. Я и обернуться боялся. А потом… Хм, забыл.

– Колдовство! Я и говорю, – вмешался рассудительный крестьянин. – По дороге они поехали, я-то посмотрел. По дороге на север. А там, кто их знает. А этого, что спит на ходу, они его лошадь под уздцы вели. Тоже, видать, околдованный. Быстро поехали, торопились, видать.

– Давно это было?

– Да ещё до полудня. Может, час назад, а может, меньше. У меня ведь тоже, кабы вы не напомнили, так бы и вылетело из головы.

– Здорово ты, брат, чешешь, – ухмыльнулся Ступ.

– А что не правда, что ли?

– Да я ведь не помню ничего, так-то оно складно.

Преследователи теперь узнали многое. Хотя это не слишком их обрадовало. Во-первых, ясно стало, что они не сильно нагнали похитителей, во-вторых, они узнали, что принцесса околдована, а это значит, что барон Квалдур – очень опасный противник. В-третьих, перед друзьями опять встал вопрос выбора пути. Необходимо было оставить крестьян и посовещаться.

– Фьюта на этот раз ждать некогда.

– На этот раз без Фьюта нам уж точно не обойтись, ваше высочество. Но не надо беспокоиться, он вот-вот появится или нагонит нас по дороге: место здесь открытое. Но, ваше высочество, я не могу оставить без помощи этих подданных моего государя. Подождите всего несколько минут.

С этими словами Витольд спешился и подошел к мельнику.

– Не хочу пугать, но на вас и впрямь наложили чары страха, оттого вы все забыли. Но я могу и хочу помочь вам. Я ученик нашего доброго короля Магнуса, а вы, наверное, знаете, что он слывет чародеем. Так вот, – Витольд раскрыл дорожную сумку, – возьмите вот этой травы, заварите в небольшом котелке, вылейте туда полкружки красного вина и остудите с полчаса, а затем выпейте все трое до последней капли. Вас сморит сон, а когда проснетесь, страх уйдет, а память вернется. Не бойтесь, это рецепт самого короля Магнуса.

К мельнику подошли крестьяне.

– А что, кум мельник, – забасил Ступ, – сейчас загрузим телегу и попробуем. Ведь королевское зелье-то. А?

Его рассудительный брат прищурившись посмотрел на Витольда, будто хотел заглянуть в его мысли. Но мирная улыбка хранителя была непроницаема.

– А что, отдохнуть после трудов праведных не грех. Только вот что, ваша честь, не маловато ли вина в этом рецепте? И ещё, ваша честь, если всё-таки поедете через Северную чащобу, не забудьте, что её другое название – Ольдов лес. Кум мельник чужакам об этом почему-то не сказал.

Фьют догнал их уже на выезде из деревни.

– Они едут по тракту, – сказал Витольд, выслушав доклад разведчика.

– Видимо, путь через болото их сильно утомил, – предположил принц.

– Здесь малолюдно, – неожиданно вымолвил рыцарь Орс.

– Думаешь, у них уже нет нужды прятаться?

Орс неопределенно дернул плечом.

– Они проехали восточный поворот, – сказал Витольд, глядя вдоль тракта, – значит, до них пятнадцать миль, и они поспешают.

– Ну тогда помчимся за ними, как ветер.

– Несмотря на то, что наши лошадки и здесь немного отдохнули, мы всё равно не сможем помчаться, как ветер. А потом, если мы поскачем за ними, то к тому времени, как минуем поворот, они будут уже в Северной чащобе, а там… Она идет вверх по отрогам Горрогана, ее северная опушка упирается в приток Лиммруна – горную речку, на ней полно бродов.

– Так что ты опять предлагаешь?

– Вот видите, колеи, наезженные крестьянскими телегами? – сказал хранитель, указывая рукой в сторону от дороги. – Там, должно быть, покос, а ещё дальше начинается Черная гряда, по легенде именно там располагалась пещёра Тролля. Место каменистое, бездорожное, дикое, говорят, даже колдовское, но, поехав через него, мы сократим пять-шесть миль, подъедем к южной опушке Ольдова леса.

– Тогда вперед! – воскликнул принц Корфул и погнал коня. Рыцарь Орс не нуждался в приглашении. А Витольд выпустил в небо сокола и быстро нагнал друзей.

Глава двадцатая

Ольдов лес

Вначале преследователи посмеивались над суеверием местных жителей, побаивающихся здешних мест. Они ехали быстро без всякой дороги через небольшие луга, заросшие кустарником неглубокие сухие балки, чахлые перелески, держа путь ровно на северо-восток. Но миль через десять всё стало меняться. Равнина пошла круче вверх, вместо лугов со зрелой травой, стали попадаться заросшие вереском каменистые полянки, точнее проплешины между бесчисленными закустаренными западинами, усеянными омоховевшими скользкими камнями. Западины становились все глубже, а камни на их дне всё крупнее. Вскоре камни стали попадаться и на вересковых прогалах. Движение отряда сильно замедлилось.

– Похоже, зря мы решили срезать, – вздохнул Витольд.

– Не надо об этом думать, – подбодрил его принц Корфул. – Мы выбрали путь, и его нужно пройти. Тебе не хватает рыцарской подготовки.

– Это верно, король меня готовил к другому. Хотя и об этой простой мудрости я слышал.

Кое-как промучившись миль пять, путники увидели, что ландшафт снова меняется. Испещренная рытвинами вересковая пустошь резко оборвалась. Дальше тянулось каменистое плато, также уходящее вверх. За ним, упираясь в небо, дыбились изъеденные временем и ветром черные скалы, словно обломок челюсти гигантского чудовища.

– Черная гряда, – упавшим голосом сказал хранитель.

Путники были явно потрясены её видом.

– И через неё мы надеемся перебраться? – не без иронии спросил принц.

– Посмотрим, – отрезал Орс.

По плато всадники поскакали быстрее.

Почва здесь была твердая, камни мелкие, рытвин не встречалось. Это была бесплодная каменистая пустыня, как будто выжженная много веков назад чудовищным пожаром или вытравленная ядовитым дыханием невиданного чудовища. Как венчик жидких волос окаймляет плешь, так вересковая пустошь окаймляла эту пустыню. Вначале здесь ещё попадались чахлые пучки какой-то слишком уж осмелевшей травы, но дальше тянулась сплошная рыже-коричневая поверхность.

По мере приближения к Чёрной гряде камни становились крупнее и попадались чаще. Вскоре всадники были вынуждены остановиться: перед ними открылось пространство, сплошь покрытое плотно лежащими растрескавшимися валунами. На этих валунах не рос даже мох. Все было мертво. Царство голого камня тянулось немногим больше мили и упиралось в черные скалы гряды.

– Да, – вздохнул принц, – по такой полянке только горному троллю гулять.

– Вот он тут и гулял.

– Возможно, между скалами Чёрной гряды и удастся как-нибудь пройти спешившись, но подойти к Чёрной гряде уж точно нет никакой возможности.

– Похоже, барон Квалдур умнее нас, – сокрушенно констатировал Витольд.

– Во всяком случае более осведомлённее, чем это можно было предполагать.

– Можно ехать только вдоль, – молвил рыцарь Орс.

Всадники повернули коней назад, потом свернули на север. Солнце теперь уже светило точно слева и, казалось, хотело побыстрей спрятаться за горизонт от неудачливых друзей.

Черная гряда тянулась по меньшей мере на пятнадцать миль с юга на север и клином врезалась в Северную чащобу. Поэтому и Северный тракт шёл через лес.

Уже в сумерках всадники увидели впереди черную полоску южной опушки Ольдова леса.

Северная Чащоба показалась преследователям самым обычным лесом: много осин, мало сосен, тонкий лесной вейник да купы высокого папоротника. Однако здесь пришлось продвигаться медленно: в траве попадались скользкие камни, да и сумерки под пологом леса стали куда гуще. Темнело очень быстро. Лес уводил в большую лощину между северным клином Черной гряды и одним из отрогов Горрогана. По дну этой лощины и проходил Северный тракт. Не многие из местных крестьян жаловали эту дорогу. Память об отвратительном великане, разбойничавшем здесь около ста лет назад, до сих пор не умерла. Она обросла суеверными легендами, которые Витольду нередко доводилось слышать, но сейчас, ближе к ночи, вспоминать их, а тем более рассказывать спутникам, ему что-то не хотелось.

Хранитель молча ехал впереди, держась направления, ведущего вниз по склону. Фьют, догнавший их у опушки леса, теперь сидел на руке хозяина. Новостей он принес не много: похитители скрылись в лесной чаще и след их был потерян.

По сумеречному лесу ехали довольно долго, но в какой-то момент Витольду пришлось остановить коня: стало совсем темно.

– Ну что будем делать, рыцари? – спросил он. – Дальше в темноте искать тракт трудно, если не сказать опасно.

– Проклятье! – только и вымолвил принц.

– Лошади вымотались, – бесстрастно заметил рыцарь Орс.

– Ну, если это говорит сам Орс, значит, дело и впрямь плохо.

Корфул не скрывал раздражения.

– Судя по времени, они вряд ли успели выехать из леса засветло, – спокойно сказал хранитель, – Да и лошади, надеюсь, у барона Квалдура не волшебные. Скорее всего, он устроил привал.

– Ну что ж, – тяжело вздохнул принц Корфул, слова Витольда его несколько успокоили, – тогда разведём огонь и перекусим. Голод не тетка.

Огонь друзья развели быстро: дождя давно не было и нашлось много сухого хвороста. Рыцарь Орс достал из сумки солонину и флягу вина, харч хранителя королевской библиотеки был более скоромный: хлеб и сыр.

– Так у нас получится отменный ужин, – обрадовался хранитель, а принц с досадой покачал головой:

– Надо же, а я и не подумал о еде, когда собирался в дорогу.

– Куда уж вам, ваше высочество, было об этом думать. Я вас очень хорошо понимаю.

Только насытившись, преследователи почувствовали, как сильно они устали. Каждый привалился к стволу дерева и в сонном, блаженном оцепенении смотрел на огонь, который весело плясал в костре.

– Если бы ты видел, Орс, – тихо проговорил принц, не отводя взгляда от пламени, – если бы ты видел, какие у неё волосы! И глаза, темные, как ночь над нашими горами. Ночь, полная звездного сияния.

– Я видел, – отозвался Орс.

– Видел?

– На турнире, в позапрошлом году.

– Да, верно. Я тогда был в горном дозоре со своим первым отрядом. На том турнире победил мой брат Эрфул…

– Дети вашего отца – хорошие воины.

– …а потом взял в жены принцессу Норейну – жемчужину Арлерона.

– Аделина совсем девчонка была.

Принц Корфул поправил дрова в костре, и пламя заплясало веселей.

– Не знаю, что отдал бы за то, чтобы заглянуть в её глаза прямо сейчас. В глаза, глубокие, как звездная ночь над Озенгорном. Ты знаешь, Витольд, что больше всего поразило меня, когда я её впервые увидел? Не красота её, хотя она прекрасна, как только может быть прекрасна принцесса, жемчужина Благословенного Края. Другое поразило меня. Как только я увидел её, как только услышал её голос, я сразу понял, что она моя, как будто я знал её прежде, знал всегда, как будто её образ жил во мне с самого рождения, и всё прекрасное, что я видел в мире, было предвестием её красоты, и всё, что удавалось мне сделать хорошего и настоящего, я, оказывается, делал во имя неё. Всю мою жизнь она была рядом, она была со мной, она, и никакая другая.

– Что ж, ваше высочество, – тихо отозвался Витольд, – всё верно. Сельвены говорят, любовь прозорлива.

– Любовь слепа, – до того угрюмо проронил рыцарь Орс, что не только Витольд, но и принц обернулся к нему.

– А так говорят люди, – со вздохом промолвил Витольд.

– И вот теперь моя любовь в руках негодяя.

Принц помолчал.

– Больше всего боюсь, что барон Квалдур вообще не делал никакого привала и что, может быть, он уже покинул Чащобу.

– Никто из въехавших в лес до захода не покинет, его до рассвета, – раздался вдруг незнакомый строгий голос.

Принц мгновенно вскочил на ноги, огляделся и увидел, что рыцарь Орс уже стоит с обнаженным мечом, он таки опередил своего бывшего ученика. Только Витольд сидел, привалившись к стволу огромной сосны, и с изумлением смотрел, как меж деревьев из мрака появляется человек в буром балахоне с накинутым на глаза капюшоном. Он входил в световой круг костра, будто проявляясь из черноты ночи.– Никто не покинет лес до рассвета, – повторил незнакомец, – и вы, судари мои, не исключение.

– Кто вы такой? – спросил принц Корфул, стараясь придать голосу больше суровости.

– Кто я такой? – усмехнувшись, переспросил незнакомец и откинул капюшон.

Сразу стало ясно, что это пожилой человек, можно было сказать, старик, если бы не его крепкое сложение и сильный властный голос. Густые, тронутые сединой волосы обрамляли красивое, словно точеное лицо, из-под густых бровей смотрели темные внимательные глаза.

– Кто я такой? – ещё раз повторил незнакомец – Впору мне спросить вас: кто вы такие и что делаете в моём лесу?

– Вы, – заговорил Витольд и быстро поднялся на ноги, – вы отшельник Ольд, ведь так? Вы недавно приходили к королю Магнусу, я вас помню…

– Да, я отшельник Ольд. И я недавно приходил к королю Магнусу Мудрому поискать мудрости, но так и не нашел её.

Отшельник улыбнулся, глядя на Витольда.

– Значит ты узнал меня, сынок, ну и славно.

Отшельник посмотрел на принца Корфула.

– Так что же делают стражи Пятиречья в Ольдовом лесу в эту безлунную ночь?

– Так этот лес называют вашим именем? – спросил Витольд

– Ну а как же иначе прикажешь его называть, если я его хранитель?

Ольд присел на какой-то чурбак у огня и повёл рукой.

– Садитесь, господа рыцари. Я надеюсь, что вы позволите мне погреться немного у вашего костра, коли ваше вторжение не даёт мне возможности спокойно сидеть у своего.

Принц Корфул, рыцарь Орс и Витольд уселись на свои места. Отшельники между рыцарями почитались за людей странных и немного таинственных. Если рыцари именовали себя Стражами Пятиречья, охраняя границы Благословенного Края и поддерживая внутри него справедливость и порядок, то отшельники с давних времен объявили себя хранителями древних преданий, восходящих к тем незапамятным временам, когда люди и сельвены жили в мире. Впрочем, особой дружбы меду ними не было. Только великий сельвен Рисли был другом и советником великого короля Бергора. После же смерти Бергора Рисли исчез из Пятиречья, и никто никогда его больше не видел. В священных легендах Стражей Пятиречья осталось предание, что Рисли ушел в Зачарованный лес за Лиммруном, где впервые встретился с Бергором, и там обезумел от тоски по другу. С тех пор люди стали сторониться сельвенов, а сельвены людей. Постепенно сельвены вообще перестали попадаться людям, но их место заняли отшельники – люди, живущие в лесных хижинах и хранящие те немногие знания, что почерпнули от сельвенов. Отшельники обычно жили по одному, изредка группами – наставник с учениками, а в развалинах Эрсепреля размещалась даже целая община. Говорили они мало, а когда говорили, то речи их для большинства жителей Благословенного Края были странными: о Пути, который каждый должен совершать неустанно и непреклонно, о том, что настанет время и над землей взойдет Великое Солнце. Всё это отшельники называли древними пророчествами сельвенов о судьбах мира.

Встречались отшельники и рыцари редко, беседовали ещё реже, потому и неудивительно, что появление отшельника, вначале насторожившее принца, теперь его сильно заинтересовало.

– Скажите, – начал принц, – вы знаете, что в лесу сейчас, кроме нас, есть ещё люди?

Ольд взглянул на принца.

– Я много чего знаю.

– И вы знаете, где они находятся?

– Я хорошо знаю этот лес. И уж если кто вторгся в него – это мне известно.

– Вы можете нас проводить туда? Прямо сейчас!

– Нет.

– Почему? Если вы знаете, где они находятся, то…

– Одно дело знать, и другое – идти по лесу в безлунную ночь, отыскивая неизвестно кого.

– Как это неизвестно кого?

– Да так, на севере на склонах Лесистого отрога ночуют лесорубы, одни из них рубят, не без моего, конечно, дозволения, лес, другие сплавляют его по реке Междулесице к Верхней Борре. На востоке в двухстах шагах от тракта заблудились две крестьянки из Разъезжего хутора, хворост пошли собирать, да на грибы позарились, вот и увлеклись болтушки.

Отшельник рассмеялся.

– Да нет же, – нетерпеливо возразил принц. – Нам нужны всадники. Мы преследуем их и должны как можно скорее нагнать.

– Преследуете? – посуровел отшельник. – Вот в чём дело.

– Отведите нас к ним, умоляю! Вы же знаете, где они.

– Я знаю, где второй отряд всадников, знаю, сколько их, знаю, что среди них две женщины. Но я не возьмусь быть провожатым в эту пору.

– Вы боитесь заблудиться?

– И это тоже. Но главное, что я хочу знать, для чего вы преследуете этих людей.

– Да ведь это похитители! Две девушки, о которых вы говорите, – их пленницы, и одна из них – принцесса Аделина, моя возлюбленная!

– Так стало быть, передо мной принц Корфул Озенгорнский!

– Как вы узнали?

– Новости разлетаются куда быстрее, чем мы думаем.

Отшельник долго и пристально посмотрел на принца.

– Так значит, принцесса похищена, – задумчиво проговорил он. – Расскажите-ка мне всё поподробнее.

– Господин отшельник, – чуть ли не взмолился принц, – прошу вас, проводите нас к лагерю похитителей, мы отобьем принцессу, а потом всё вам расскажем, хоть неделю рассказывать будем.

– Ох-хо-хо, – вздохнул отшельник, – горячая же у вас голова, а королю Норриндола должно быть хладнокровнее и разумнее.

– Но я не король Норриндола.

– Нет, юноша, ты король Норриндола. Король с тех пор, как увидел принцессу Аделину, даже с тех пор, как решил отправиться на Турнир Короны в Баргорель. Ты король с тех пор, как твоего уха коснулось имя Аделины. Проще было бы сказать, видимо, что ты будущий король Норриндола. Но ты должен знать, что от настоящего зависит не только будущее, но и прошлое. Так что твоему величеству должно и думать и поступать по-королевски.

– Вы хотите сказать, что мне предназначено стать королем Норриндола? Что всё уже решено и суждено?

– Суждено всё, а решено – нет. Суждено всё, чему надлежит быть, а решено будет только то, что решишь ты сам. Ты любишь Аделину, и разве ты не чувствуешь, что твоя любовь способна повелевать временем, не только будущим, но и прошлым. Над этим, – отшельник указал пальцем себе на грудь, – время не властно. Человек сам – страж своего сердца. Всё ещё не понимаешь меня, Страж Пятиречья?

Принц смотрел на отшельника не отрываясь.

– Посмотри в своё сердце, принц, и ты увидишь, что вся твоя жизнь была дорогой к Аделине.

– Клянусь, это так! – воскликнул Корфул. – Ведь я сам только что об этом говорил!

– Вот видишь.

– Так вы что, слышали?

– Я слышал, и слышу, и, надеюсь, буду слышать впредь.

– Кто вы? – вдруг спросил рыцарь Орс, судя по голосу и взгляду, он был сильно взволнован.

Отшельник посмотрел на него и улыбнулся.

– Человек.

Потом посмотрел на огонь и добавил:

– И, между нами говоря, я не знаю на земле имени выше этого.

– А как же сельвены? – удивился Витольд.

– А что сельвены? Чем они не люди? Что же касается освобождения принцессы… Разумеется, я вам помогу, чем смогу. Но всё же мне хотелось бы узнать поподробнее, кто похитил Аделину, с какой целью?

– Барон Квалдур – рыцарь Дикого Края, – сказал Витольд, давно желающий вступить в разговор с отшельником. В нём было что-то притягательное для молодого человека. Ещё во дворце Ольд и своими речами, и поведением сильно заинтересовал хранителя, а теперь интерес только возрос.

– Это посланник короля Эрсепа.

– Короля Эрсепа? – отшельник был явно встревожен.

– Да. барон Квалдур участвовал в Турнире Короны, а когда турнир был прерван, объявил королю Магнусу, что уполномочен просить (вернее было бы сказать требовать) руки принцессы Аделины для своего господина.

– Вот, значит, в чем дело. Эрсеп Проклятый зашевелился. Пророчества сбываются.

Всё это отшельник проговорил словно самому себе, глядя в огонь, в котором, видимо, давно уже нашел собеседника в своих одиноких бдениях.

– Король Магнус Мудрый и Эрсеп Проклятый – что общего? – сурово спросил рыцарь Орс.

– Эрсеп некогда оказал королю большую услугу, – поспешил вставить Витольд.

– Лучше бы сказать: подложил большую свинью, – вставил отшельник.

Витольд был задет этим словами.

– Он подарил королю Магнусу магическую библиотеку…

– Уточним, сынок: помог взять то, что им обоим не принадлежало.

– Вы хотите сказать, что король Магнус…– вспыхнул и не договорил принц Корфул.

– Король Магнус – великий правитель и действительно один из мудрейших королей Благословенного Края, но коварство Эрсепа Проклятого не знает границ, как не знает границ его возраст.

– Но король Магнус говорил мне, что не всё так просто в истории с Эрсепом.

– Не спорю, – согласился отшельник. – Вот, например, что вы, Стражи Пятиречья, знаете об Эрсепе Проклятом? Скажите вы, принц.

– Эрсеп – старший сын короля Бергора.

– Первенец, – уточнил отшельник как-то настойчиво.

– Первенец, – задумчиво повторил принц. – Ну, о нём всем известно. Он поднял мятеж против отца и братьев и при осаде Эрсепреля в поединке с королём смертельно ранил его. Бежал. Он проклят всем народом Пятиречья вечным проклятием. Говорят, он обречён на вечную старость.

– Но король Магнус говорил, что Эрсеп всё так же юн, что время не властно над ним, что ему удалось при помощи мудрости сельвенов сделать элексир бессмертия.

Принц во все глаза смотрел на Витольда.

– Да, в этой истории и впрямь не всё просто – помолчав, промолвил отшельник. – Только мы, отшельники храним память о тех временах.

Глава двадцать первая

Проклятие принца Эрсепа

Эрсеп был любимым сыном короля Бергора. Его первенцем. И должен был наследовать и титул, и власть своего отца. Но, как гласит предание, он отличался редким нетерпением. Наверное, он любил своего отца, во всяком случае, ему очень хотелось быть таким, как король Бергор. Но нетерпение, как это обычно бывает, превращает мечту в алчбу, а планы в авантюру. Очень уж не терпелось Эрсепу стать королём, как Бергор, стать мудрым, как он, стать сильным, как он, стать уважаемым и всеми почитаемым, как Бергор. И незаметно для себя он страстно возжелал стать вторым Бергором, а это мысль – только преддверие другой: стать вместо Бергора.

Король Бергор постоянно изучал мудрость сельвенов. Рисли неотступно следовал за ним, и они были неразлучны. Они появлялись то в одном месте Пятиречья, то в другом, иногда до того неожиданно, что, казалось, перелетали по воздуху. Не спрашивайте меня, что это значит, могу сказать лишь то, о чём говорила молва, а говорила он о коридорах сельвенов, подземных ходах, по которым якобы можно двигаться в десятки раз быстрее, чем по земле, и что будто бы эти коридоры пронизывают всё Пятиречье и уводят в неведомые волшебные страны.

Знаменитая библиотека, о которой, впрочем, тогда никто не знал, помещалась в замке Берготель. Эрсеп был единственным, кому король Бергор рассказал о библиотеке. Да, это была большая тайна! Библиотека короля Магнуса, как теперь её называют некоторые, опасная вещь, думаю, самая опасная из того, что мы знаем. Король Бергор это понимал. Но Эрсеп был его первенцем, и он хотел, чтобы сын занял его место. Узнав о библиотеке, Эрсеп стал уговаривать Бергора, чтобы тот научил его премудрости, которой владеет сам, чтобы допустил в библиотеку. Но король говорил, что еще не настало время. Великий Рисли был свидетелем таких разговоров, и поэтому о них знают все сельвены.

– Отец, – говорил Эрсеп, – научи меня премудрости! Я хочу быть таким же мудрым, как Рисли, таким доблестным, как ты.

– Ты уже давно опытный и храбрый воин. Но мудрости, или просто терпения, тебе и впрямь недостаёт. Чтобы стать мудрым, нужно научиться смирению и терпению, а главное – правдивости. Мудрость начинается с умения замечать и видеть, и в первую очередь замечать и видеть то, что в тебе самом.

– Но, отец, – возражал Эрсеп, – разве в бою я не доказал свою выдержку?

– Скорее поспешность, но она была кстати на Пограничных Увалах. Твой отряд тогда прорвал цепь тыштеронцев и спас мою дружину. Ты слишком нетерпелив, сын мой, и доказательством тому твоя настойчивая просьба. Пойми, я посвящу тебя во всё, что знаю сам, тебе нужно только подождать…

– Отец! – перебил его Эрсеп. – Скоро седина тронет мои виски, а ты всё считаешь меня неготовым!