Текст книги "Смертный страж. Тетралогия"

Автор книги: Александр Прозоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 53 страниц)

– Почему ты спрашиваешь?

– Потому что теперь я тебе верю. Расскажи, как они это сделали, зачем?

– Я воин, а не бог. Я очень многого не знаю. Но слышал, что богам понадобились новые… строители. Они пожелали иметь новый город на островах далекого юга. Там было мало места, они хотели построить дворец прямо в воде. Его нельзя было вырастить, в бурную погоду волны разломали бы все. Поэтому город пришлось строить из громадных камней, неподвластных штормам.

– Нан-Мадол? – встрепенулась археологиня. – Это был Нан-Мадол, в Океании?

– Я не понимаю ваших названий, женщина, – пожал он плечами. – Но вас сотворили не здесь. Богам потребовались работники, способные трудиться в море, и они создали их из медведей, свиней, дельфинов и обезьян.

– Из кого? – Дамире показалось, что она ослышалась.

– Чтобы работать в воде, от дельфина вам дана шкура без шерсти, умение глубоко нырять и его морской ум. Чтобы успешно работать, вы получили обезьяньи лапы и медвежий скелет. Чтобы хорошо кормиться – нутро свиньи. Вы оказались очень хороши, новые смертные. Умны и выносливы. Но самое главное: если прежние смертные ели только мясо, то вы способны переваривать все. Рыбу, траву, мясо, ракушек, зерно… Буквально все, кроме самой грубой пищи. Это оказалось очень удобно, и боги стали заменять вами прочих смертных даже там, где работы не связаны с трудом в воде. Это все, что я знаю, женщина. Все, что случайно слышал или о чем догадался.

Археологиня промолчала. Услышанное показалось ей полным бредом. Но после всего увиденного, узнанного и пережитого ранее она уже не спешила с выводами.

– Давай не станем больше обсуждать это, смертная, – попросил нуар. – Мне понравилось смотреть фильмы. Давай мы пойдем и посмотрим еще несколько.

– Пойдем, – кивнула она. – Ты же, наверное, голоден? Я совсем засмотрелась на твое чародейство, прости. Сейчас все сделаю!

Глава одиннадцатая

Второй день Шеньшун посвятил тому, чтобы подровнять пол и стены будущего дома изнутри. Разумеется, ни топора, ни пилы ему для этого не понадобилось. Повинуясь прикосновениям рук, торчащие во все стороны ветви отклонялись, сплетались между собой. У многих из них нуар надламывал кончики, направляя в соседние стволы или ветки, вживляя их, и тогда деревья срастались между собой. Мало-помалу странная конструкция становилась единым целым. Снаружи все это выглядело на редкость глухими, непроходимыми зарослями. Причем живыми, зелеными, с шевелящимися на ветру ветками и густой изумрудной листвой. Изнутри по плетеному полу, пусть и полному широких дыр и провалов, уже можно было ходить, на просвечивающие стены – опираться.

– Осенью будет продувать, – осторожно попеняла Дамира, про зиму и вовсе предпочитая не вспоминать.

– У меня не хватит силы, чтобы быстро все зарастить, – ответил страж богов. – Нужно подождать, дать деревьям самим закрыть пустоты. Но если ты торопишься, можно подманить пауков, и они все быстро и плотно заплетут. Или завесить выбранные комнаты мехами и кошмой.

– Вы использовали шкуры?

– Мы все употребляем в пищу мясо, смертная. Когда съедаешь зверя, остается шкура. Разве не будет глупым поступком отказаться от их использования?

– Просто шкур мало. Особенно зимой.

– Мороз не так страшен, когда умеешь пользоваться огнем, когда бог награждает живым одеялом и когда всегда можно спуститься в подземные залы, где одинаково тепло и зимой, и летом. Спать в сугробе с осени до весны вовсе не обязательно.

– «Живое одеяло»? – Все остальное археологине было более-менее понятно. Про обширные пермские пещеры вроде Ординской или Кургунской она знала, а уж способы использования огня понятны и ребенку.

– Да. Чтобы не мерзнуть в холода, боги создали такое животное: у него между передними и задними лапами большое полотно из меха. Когда оно тебя обнимает и начинает греться, становится жарко в любой мороз.

– Гигантские летяги?

– Кто такие «летяги»?

– Это такие белки. В наше время больше полуметра не вырастают. Скажи, а второй этаж сделать возможно, или… Или все теперь так и останется?

– Раз я начал делать дом, обязан закончить. – Нуар вскинул голову: – Я приказал расти вот этим деревьям и вот этим. Все остальные осины, все корни теперь будут отдавать силу только им. Потом я их нагну, сплету ветви… В общем, сделаю, как здесь, и получится то, что ты хотела. Крышу нужно укладывать самой последней. Чтобы не протекала, веток понадобится вот сколько в толщину, – развел он руки сантиметров на тридцать. – И крупной листвы побольше. Но сейчас не получится, деревья должны набраться сил, роста и зелени. Теперь только осенью.

– Здорово! – Дамира мысленно представила себе будущую красоту. Зимой этакую корзинку, само собой, не натопишь, но если просто закрыть стены плотными тканями, чтобы не дуло, а пол для того же застелить ковровым покрытием, получится роскошный летний дом. Ничуть не хуже таких же летних домиков без утеплителей и печей, что стоят у миллионов дачников во всех концах страны. – Даже не знаю, как тебя благодарить.

– Ты делаешь для меня все, что можешь. Я тоже делаю все, что могу, – спокойно ответил восставший из мертвых. – Разве это не так?

Третье утро было потрачено на доращивание живой изгороди до конца участка и ее подравнивание. А потом их ожидал долгий и нудный путь: пешком до автобуса, на автобусе до вокзала. Потом, после полуторачасового ожидания – электричка и метро. На Волжском бульваре они оказались только в девять вечера, перед домом завернули в магазин.

– Нам сейчас продуктами запасаться смысла нет, – пояснила Дамира уже по дороге домой. – Мы же завтра с утра улетаем, и когда вернемся – непонятно. Сегодня вечером пожарю мяса, утром выпьем кофе с пирожками, и все. К чему зазря тараканов разводить? Постоит холодильник пустым – не обидится.

Волк, что, отстав на десяток шагов, трусил за парочкой по газону, остановился и принялся выкусывать шерсть. Варнак разом узнал намного больше, чем надеялся, и теперь предпочел увеличить дистанцию. Зачем дразнить удачу и рисковать без необходимости? Последить за квартирой и подъездом до рассвета можно и с клумбы от соседнего дома.

Привратник и женщина вошли в дом. Спустя минуту в квартире загорелся свет. В одной комнате, в другой. На стекле появилась тень, вскинула руки, резким движением задернула занавески. Спустя некоторое время то же самое произошло и в соседнем окне. А еще чуть позже все та же женская рука открыла створку.

Нуар, подобно беззаботному школяру, уже сидел за компьютером. Однако Дамира после всего, что он сделал за прошедшие дни, и не думала его попрекать. Она помыла купленное мясо, порезала ломтиками, слегка отбила, подсолила и натерла специями. Теперь нужно было подождать хотя бы полчаса, чтобы будущее жаркое пропиталось.

Ученая подумала, поглядывая на телефон, потом решилась, сняла трубку и набрала номер. Ей ответили почти сразу:

– Алло?

– Здравствуйте, Тамара Георгиевна. Я не очень поздно?

– Ну что ты, Дамирочка, очень рада тебя слышать! Как ты сейчас, где? Чем занимаешься?

– Только вернулась из экспедиции. Очень насыщенной, как-нибудь расскажу, если получится.

– Отчего же не получится? Приезжай, выпьем чаю, поболтаем. Так давно тебя уже не видели! Вот и Вячеслав Сергеевич справляется…

Много лет назад Тамара Георгиевна Гедониева едва не стала для Дамиры свекровью. Археологиня уже почти вошла в их очень приятную семью – но Виктор, ее жених и сын Тамары Георгиевны, ухитрился сбить на пешеходном переходе какого-то мужика. Причем Виктор был абсолютно трезв, а мужик – пьяный в стельку, выскочил внезапно, да и травмы оказались средней тяжести. И тем не менее суд приговорил водителя к двум годам колонии-поселения. Дамира честно его ждала, оставаясь в семье почти своей, но после отбытия срока Витя со своими новыми знакомцами неожиданно отправился вахтовым методом варить трубы. Теперь он показывался в Москве всего на пару месяцев в году, дарил Дамире цветы, целовал в ресторанах и… И все, исчезал еще на целый год.

Впрочем, теперь и сама Дамира не особо рвалась выходить за мужа, больше похожего на мифическую птицу Сирин, нежели на опору семейства. Однако отношения с его семьей по-прежнему оставались близкими. Возможно, родители разгульного молодца все еще надеялись на благополучный финал затянувшегося романа.

Но сегодня Дамиру больше влекло к ним другое. Ведь поначалу она заинтересовалась взбалмошным лохматым пареньком не просто из-за его веселого характера, но еще и потому, что мамочка его оказалась доцентом с биофака, да еще и с хорошими связями в институте Миклухо-Маклая.

Поговорив о здоровье и о том, что Витька ленится включать «скайп», хотя ему и был подарен ноутбук с предустановленной программой, археологиня все же решилась на вопрос:

– Тамара Георгиевна, вы знаете, мне тут с полной серьезностью сказали, что человек произошел от дельфина. Ну, как минимум наполовину.

– Ну и что?

– Да вот, думаю – разыгрывают, или на это ссылаться можно?

– Ой, милая моя, от кого он только не произошел, – рассмеялась маловероятная свекровь. – Если считать строго по генотипу, человек на пятьдесят процентов банан, на шестьдесят он есть муха дрозофила, на девяносто процентов – мышь. Если тебя это успокоит, то от дельфина у него, на глазок, процентов девяносто пять. От обезьян нас отделяет и вовсе всего один процент. Короче, у всех животных планеты почти все гены совершенно одинаковы. Так что, с одной стороны, мы к макакам заметно ближе. Но с другой – с дельфинами мы тоже почти одинаковы. Это если не учитывать злобной морфологии, вечно ломающей самые красивые теории.

– Значит, это возможно?

– Милая, если тебе это действительно интересно, то посмотри в библиотеке работы Яна Линбланда, Кусто, Майоля или профессора Алистера Харди – эта тема у них хорошо проработана. Да и вообще, таких исследований масса. В конце концов, на сегодня эта теория происхождения человека является наиболее перспективной и активно прорабатывается уже лет шестьдесят, если не восемьдесят.

– Странно, я про это вообще первый раз услышала… – Дамира пальцем написала на подоконнике последнее услышанное имя.

– Ну, ты же понимаешь, милая, – явно смутилась ее собеседница. – У нас сформировались целые дисциплины, институты, музеи, образовательные курсы, библиотеки, посвященные именно обезьяньей точке зрения. Что же их все теперь – на слом пускать? В помойку? А что мы скажем людям, которых учили в школе? А как станут выглядеть ученые, прославившиеся на этом поприще? В конце концов, какая разница для уличной гопоты, кого называть своими предками? Поверь, всем, кроме настоящих ученых, на эту тему глубоко наплевать. А специалисты и так все знают.

– Вы меня разыгрываете, Тамара Георгиевна…

– Как ты можешь, Дамирочка? Ну, вот посуди, какой следует вывод, если у человека мозг, как у дельфина, если кожа человека жестко прикреплена к мышечному каркасу, что свойственно только морским млекопитающим; если у людей молочные железы расположены, как у самок дельфина, на груди, а не на животе, как у наземных животных; если у людей, как и у морских млекопитающих, во время пребывания в воде рефлекторно уменьшается частота сердечных сокращений, а у «сухопутных» животных в подобной ситуации частота сердечных сокращений увеличивается; если человек умеет рожать детей в воде, как дельфин, если он умеет произвольно задерживать дыхание, надолго нырять; если его сексуальное поведение аналогично дельфиньему; если человеческие дети имеют рефлекс на задержку дыхания при попадании на него воды… В общем, список совпадений по морфологии уползает куда-то за три сотни позиций, всего не перечислишь. Так что, если ты раскопала полурыбу-получеловека – не пугайся. Ты обнаружила то самое звено эволюции, за которое можно получить нобелевскую премию. Мазать дегтем тебя никто не станет… Но только сперва покажи находку мне, чтобы я составила правильное описание и экспертное заключение. Без меня ничего не публикуй! А то какие-нибудь упертые марксисты-дарвиновцы могут и не сообразить, что находка согласована.

– Спасибо, Тамара Георгиевна… А еще мне сказали, что и от медведя человек тоже происходит…

– Врут! – категорически отрезала собеседница. – Чисто морфологическое сходство, и только в строении нижней части скелета.

– В какой? – вяло уточнила Дамира.

– Можно сказать, совпадают только ступни. Но зато тютелька в тютельку. Обезьяньи ступни не способны обеспечить вертикального хождения: у всех приматов опорный палец в сторону торчит. А с медвежьими таких проблем нет. Но это наверняка случайная похожесть, вызванное сходными условиями окружающей среды. Параллельный перенос генов тут крайне маловероятен.

– Спасибо большое, Тамара Георгиевна. Я попытаюсь найти научные работы из этой области.

– Джон Лили в этой области еще работал, Элен Морган. Ну, специалистов много.

– Спасибо. – Дамира повесила трубку, отступила к подоконнику и уселась на него, нервно прикусив губу.

Как историк она была твердо уверена, убеждена целиком и полностью, что творит благо, скрывая от необразованной толпы истинные реалии прошлого. Ведь рассказы о том, было на самом деле Иго или не было, кто, когда и с кем воевал, и с какой жестокостью, о том, кто где жил изначально, а кто пришлый, кто предавал, а кто клал головы за соседей – все это, узнай про истину обыватели городов и весей, не принесет никому никакой пользы. Но вот споры, былые обиды, претензии всколыхнет наверняка. А если так – зачем отказываться от сложившейся реальности, зачем менять привычные анекдоты и россказни? Мифология укоренилась, достигла равновесия, стала привычной и обыденной – и зачем ее трогать, коли всем и во лжи живется спокойно и комфортно?

Однако Дамира никак не ожидала, что и в других научных дисциплинах царит точно такая же конспирология, и что там точно так же жестко обороняют от обновления гнилые, отжившие мифы, что точно так же изучают реальность узким кругом специалистов, отсылая ничтожных дилетантов читать глупые, устаревшие и поверхностные сказки. И вдвойне обидным оказалось то, что на этот раз в толпе «ничтожных дилетантов» оказалась она сама.

– Еще немного, и мы превратимся в касту египетских жрецов, – пробормотала она. – Горстка посвященных мудрецов, изучающих исключительно тайное знание предков, среди необразованной толпы, которой запрещено даже читать и приказано только верить.

Ей очень хотелось считать, что этот миг еще не наступил.

Она разогрела сковороду, выложила на нее мясо, с двух сторон обжарила, закрыла стеклянной крышкой. Поколебалась, перешла в соседнюю комнату.

– Шеньшун, пусти ненадолго, хочу проверить один забавный слух.

Нуар, интересующийся только картинками, подвинулся, и Дамира набрала в поисковике нужное имя. И негромко чертыхнулась, прочитав краткую биографию британского ученого:

«Сэр Алистер Клэверинг Харди, родился в тысяча восемьсот девяносто шестом, скончался в девятьсот восемьдесят пятом, эксперт по зоопланктону и морским экосистемам. Профессор естествознания в Абердинском университете, с сорок шестого года профессор зоологии в Оксфорде. Священник, член научного Королевского общества. Автор гипотезы „водной обезьяны“. В пятьдесят седьмом году был посвящен в рыцари за выдающиеся заслуги в развитии науки. Лауреат Темплтоновской премии. Основал Религиозный научно-исследовательский центр в Оксфорде».

– Вот проклятье, – пробормотала она. – Значит, это правда. «Водная обезьяна». Помесь примата и дельфина.

– Тебя что-то беспокоит, смертная?

– Нет, Шеньшун. Просто я еще раз убедилась, что ты не галлюцинация. Во всяком случае, в наших вузах твоего знания никогда не получить.

– Тогда кино?

– Сперва ужин, потом кино. Переводить с набитым ртом я не смогу.

Ради нуара и простоты перевода Дамира поставила перед сном «300 спартанцев». Слов мало, зато шума, звона и криков много. Именно это обычно и нравится мужчинам. Ну, а то, что залихватское фэнтези вовсе не походило на реальность, археологиню нимало не смущало. Она хорошо знала, что каноническая версия событий столь же мифологична, как и голливудская. Ибо начинать сию историю следует с того, что действительная численность «трехсот спартанцев» достигала примерно шести тысяч воинов…

Фильм закончился около часа ночи, а уже в семь им нужно было вставать. Попить кофе, принять душ, наскоро проверить документы, билеты и выменянную наличность. В восемь они вышли из дома. С небольшим запасом – самолет вылетал в полдень.

На улице в такую рань было пустынно. Пара пенсионерок дышали свежим воздухом на скамейке возле детской площадки, на соседней дремал мужчина в костюме, две женщины беседовали у подъезда, спортивного вида парень читал объявления на столбе, одинокий мальчишка в джинсовом костюме и наушниках торопился куда-то в глубину двора, лысый толстяк пытался удержать на поводке пуделя, отчаянно рвущегося к темному затонированному «Хаммеру», припаркованному в самом конце дома. Возле машины уже собралась изрядная стая, к чему-то принюхиваясь, перетявкиваясь и толкаясь. У археологини даже возникла мысль, что кто-то вернулся с охоты, и в багажнике, наверное, лежит огромный окровавленный олень, сманивая всех окрест соблазнительным запахом…

– Иманова! – вскочил со скамейки незнакомый мужчина. – Берегитесь, они вас убьют!!!

– Ч-черт! – дернулся парень, суя руку в карман.

– С-скотина! – Обе женщины кинулись к ним, выдергивая пистолеты.

Стая у «Хаммера» вдруг тоже сорвалась с места в стремительный бег.

– Х-ха! – Нуар, уже приученный бояться пистолетов, в мгновение ока оказался возле скамейки, ловко метнул в женщин бетонную урну, прыгнул через пенсионерок дальше, метнул вторую, схватил третью, но тут в его руку, срывая бросок, вцепился волк. Геката от первого снаряда увернулась, но второй снес «лягушонку», опрокинув на землю и прокатившись по телу. Несчастная застонала, перевернулась на живот, поднялась на четвереньки и упала снова.

Привратник, разжав пальцы, перехватил Вывея за загривок, размахнулся, намереваясь переломать хребет о спинку скамьи, – и Варнак выстрелил, несмотря на расстояние и на то, что у него была всего одна попытка. Опыт спецназа не подвел – иглы впились в цель, врага скрючило, он выронил волка… Но тут чертова баба, что была с привратником, вдруг кинулась поперек пути и снесла своим телом оба провода. Привратник тут же выпрямился и врезал по волку ногой, буквально размазывая его по бетонной ножке.

– Убью урода! – отпустив тазер, Еремей кинулся вперед. С другой стороны на врага уже прыгали собаки, вцепляясь клыками в руки и ноги, мешая ему двигаться.

Привратник пнул псину, другую, стал падать. Варнак уже выдернул наручники, уже прыгнул на мерзавца сверху, готовый прижать к траве и застегнуть первый браслет – когда ему в грудь буквально с полуметра ударила бетонная урна. На миг в глазах потемнело, но Еремей почти сразу пришел в себя… Еле ползающий, не способный дышать из-за невероятной боли. Рядом разлетались в стороны собаки – на десятки метров, попадая даже в стену и окна девятиэтажки. Привратник не жалел на них сил. Но, крутясь и отбиваясь, он не смог прикрыться от главной опасности: «деловая» ипостась Гекаты подбежала и с трех метров уверенно всадила сдвоенные иглы ему в тело. Нуар захрипел, весь выгнувшись, задрожал и рухнул на спину, выгибаясь дугой.

– Вот так-то, страж богов, – усмехнулась Геката, доставая наручники. – Нашлись и на тебя надежные методы.

– А-а-а! – вдруг подскочила сбоку Дамира и попыталась оттолкнуть ее в сторону. – Не тронь его!

– А ты куда лезешь, жалкая рабыня? – презрительно скривилась богиня, уронила наручники обратно в карман и звонко, с размаху, хлестнула ученую ладонью по лицу, отбрасывая в сторону.

Дамира согнулась, вскрикнув от боли, но тут же выпрямилась, кинулась в новую атаку, норовя вцепиться пальцами в волосы. В этот раз Геката встретила ее не публично-позорным, а хорошо отработанным ударом костяшками в горло, от которого теряют сознание даже крепкие мужчины, не то что хрупкие преподавательницы истории. Дамира рухнула, а богиня снова извлекла наручники, склонилась над жертвой и… И треск тазера вдруг прекратился. Батарея разрядилась.

Нуар облегченно перевел дух и даже сел.

– Вот, проклятье… – разочарованно сморщилась Геката.

Страж богов сцапал ее за горло, разбил голову об угол ближней скамьи, поднялся, поднял распластанную на асфальте спутницу и понес обратно по проезду.

В «Хаммере» приоткрылась дверца, выпуская одетую в алые туфли на тонкой шпильке и облегающее платье того же цвета «толстушку». Цокая набойками, она добрела до места стычки, огляделась. Вокруг, куда хватало глаз, лежали изуродованные собачьи туши, вся стена дома была заляпана кровавыми пятнами, несколько окон разбито. Из одного уже выглядывал ничего не понимающий пузан в синей выцветшей майке. У подъезда корчилась одна ее ипостась, не в силах встать на неестественно вывернутых ногах, вторая истекала кровью у скамьи, за которой хрипел и дергался грязный и сопливый челеби.

– Вот ведь чертов привратник, – цыкнула зубом Геката, – ничем его не пронять! – Толстуха открыла телефон-раскладушку, нажала кнопку вызова: – Скорая помощь? На Волжском бульваре массовая драка, много пострадавших, приезжайте скорее. Трое с тяжелыми переломами. Да, в полицию уже сообщили.

Она захлопнула раскладушку, подняла на руки Вывея и понесла к «Хаммеру».

Дамира же пришла в себя от того, что ее откровенно оглаживают. Спасаясь от домогательства, женщина взбрыкнулась, расплескивая воду, и только после этого сообразила, что лежит в ванной, а хмурый нуар, весь драный и окровавленный, осторожно омывает ее губкой.

– Что ты делаешь?! – попыталась она прикрыться ладонями.

– Ты была грязная и в крови.

– На себя посмотри! – заскребя пятками по ванной, археологиня вскочила. – Отвернись!

Шеньшун подчинился, позволив ей выйти, невозмутимо полез под душ сам, соскребая с себя кровавые корки вместе с обрывками одежды. Его раны уже успели затянуться. На этот раз они были поверхностными и даже не болели.

– Боже мой! – В коридоре Дамира оценила состояние своей одежды. – И в чем я теперь поеду? О господи, уже полдевятого! Мы же опоздаем на самолет! Подожди, Шеньшун… – Спохватившись, она заглянула обратно в ванную: – Шеньшун, что это было? Кто на нас напал, почему?

– Как раз хотел спросить. Это ведь твой мир, а не мой! Ты и объясни.

– Ой, что же это было? – Археологиня перебежала к окну, выглянула наружу. Там были видны полицейские машины, бело-красные ленточки заграждения, толпились люди в форме. – Шеньшун, я не знаю. Нет, знаю! Эта дура, что била всех по лицу, назвала тебя стражем богов! Значит, они пришли за тобой! Это твои враги.

– У меня нет врагов. Я спал так долго, что не осталось следа ни от кого, кто мог знать о моем существовании.

– А еще нас кто-то предупредил! Напали, предупредили… Нет, я совершенно точно ничего не понимаю!

Дверь в ванную хлопнула, нуар вышел на кухню. Дамира взглянула на него и покачала головой:

– Я и забыла, тебя тоже нужно переодевать. – Она подошла ближе, осторожно погладила стража богов по груди: – И это… Спасибо тебе… Что принес домой и пытался помочь. Сумку, кстати, не потерял?

– Она висела у тебя на плече.

– Это хорошо. А то еще и билеты бы потеряли.

– Ты спасла мне жизнь.

– М-м… – запнулась Дамира, не зная, что ответить.

– Ты спасла меня, и ты сделала это сама. Я буду помнить твой поступок.

– Пока мы выясняем, кто круче, самолет улетит без нас. Влезай в салохинские штаны, вот в эту мою блузу – и бежим. Нужно еще купить тебе одежду, а то как бы в аэропорту толпу любопытных вокруг не собрать! Только бы полиция не остановила!

К счастью, полицейские были больше заняты тем, что случилось внутри огороженной территории, нежели зеваками, слонявшимися за лентой. Поэтому Дамира и нуар вполне благополучно дошли до тряпичного развала возле магазина, купили Шеньшуну пятнистый туристский комплект из плотной ткани, пару футболок, вышли дальше на проспект, поймали машину и ровно в девять часов умчались в сторону аэропорта.

* * *

Это было уже привычное место и состояние для встреч со старыми знакомцами: пахнущая лекарствами комната с белым потолком и стенами, крашенными масляной краской, попискивающие приборы, капельница с двумя бутылками, длинная штанга для подвешивания сломанных конечностей.

– Ну что, приятель, теперь ты понял, как погибают челеби? – дружелюбно поинтересовалась Геката, похрустывая принесенным яблоком. Больному они, как выяснилось, еще не полагались. Толстуха развалилась на стуле и буквально лучилась довольством и веселостью. – Оно так завсегда. Вдвоем согласованно напасть куда удобнее, нежели одному. Очень трудно удержаться от соблазна. Но, увы, не все сражения заканчиваются победами. А сразу два трупа в нашем мире, увы, неизлечимы.

– Что же ты, зараза, всех бросила и сбежала?

– Кого бросила? – удивилась она. – Кому грозила опасность, того я прибрала. Вывея ведь могли с прочими псинами сгрести и на мыло отправить. Вот его я и увезла. А вам, болезные, бояться было нечего. Вас с огромной человеческой трепетностью горячие руки погрузили в белые кареты с красными крестами и отвезли в белую больницу с платными палатами. Я сказала, что ты мой любовник, – и вот ты здесь. В смысле, не только сказала, но и показала. Наличные.

– Как Вывей?

– Плохо, само собой, а как ты думал? Вот потому-то ты тут надолго и застрял. Раньше ты с него силу сосал и оживал стремительно, как замороженный паучок на солнышке. А ныне, такое дело, Вывей только на тебе и висит, как на тонкой ниточке. А ты, вон, сам выглядишь, как после драки с мамонтом.

– Ты видела мамонтов?

– Не о том думаешь, чучело! Береги здоровье, пей бульон, соблюдай процедуры. Ты сейчас последний якорь, что вас обоих на белом свете удерживает. Вот. Ну, а мои тела уже шевелятся, завтра ползать начнут, послезавтра бегать. Правда, не так быстро, как тот христосик из ордена Девяти Заповедей. Он, паскуда, наверняка еще после того разговора – о «сотворении по образу и подобию» – задумал привратника спасти. Потому и сидел такой тихоней, паиньку изображал. Тетке названивал, план обсуждал, помочь обещался тушку до машины дотащить. «Потаскал», гаденыш! Ох, попадется он мне… Но ноги унес быстро и качественно, этого у него не отнять.

– Теперь так просто привратника не взять, – посетовал Варнак. – Теперь он знает, что за ним охотятся. В квартиру Имановой не вернется. Не такой же он дурак!

– О, так я тебе еще не говорила?! – встрепенулась Геката. – О-о, тут все будет весело! Ты, челеби, наверняка догадываешься, что биография у меня длинная и богатая, что список самых нищих шлюх мне точно не грозит и что у меня имеется немало знакомых в самых разных областях, причем с о-очень длинной историей отношений, аж от пра-пра-пра-прадедушек. Это было предисловие. А теперь сама сказка. После того, как наш бродячий друг грубо отказал нам в невинных желаниях, я вспомнила, что собирались они с подружкой не куда-нибудь, а в аэропорт. Билеты же в наше время везде все именные, прямо как в кошмарах великого Оруэлла. Между тем, наша парочка явно не относится к числу тех, кто способен разжиться поддельными документами. Я позвонила одному из знакомых и проявила в разговоре всю свою предельную убедительность. В ответ он поинтересовался билетами на имя Дамиры Имановой. Их оказалось два. Причем оба в Перу, на один самолет и даже рядом друг с другом. Варнак, дружище, ты даже не представляешь, какой их там теперь ожидает сюрприз!

Глава двенадцатая

Спрятанный в горной лощине Куско больше всего напоминал обычный южный курортный городок где-нибудь в Средиземноморье. Белые двухэтажные дома, знойное, с перистыми облаками, лазурное небо, узкие малолюдные улочки, сушь, множество мелких лавчонок, кафешек и гостиниц, больше напоминающих постоялые дворы. Не комфортом – а именно стариной постройки и архитектуры. Маленькие комнатки числом не больше двух десятков, дворики, веревки с бельем, забавные телевизоры с лучевыми трубками, выпущенные еще в прошлом веке, но упрямо не желающие ломаться.

До всемирно известного Саксайуамана страж богов и археолог из института Миклухо-Маклая дошли пешком, благо городок был совсем небольшим и крайними домами выхлестывал от тесноты на склоны ближайших гор. И древнее строение произвело на Дамиру Иманову сильнейшее впечатление. Если в Мохенджо-Даро она, точно зная, что городу не меньше семи тысяч лет, не могла отделаться от ощущения, что бродит среди современных построек, то здесь, в храме, официально датируемом пятнадцатым веком, явственно ощущала невероятную древность. Этому сопутствовали и развалины храма на горе из неистребимого природного гранита, и, подобные молнии, мегалитические стены, обороняющие его склон, и мелкая, но аккуратная кладка вокруг «Священного озера», больше напоминающего ровную круглую площадку для авиамоделистов. Дамира привычно отмечала, сколь кардинально различалась техника строительства в разных местах огромного исторического памятника. Там была и грубо наваленная бутовая кладка, которой современные люди заделывали пустоты старых сооружений, и простые подпорные безрастворные сооружения из камней примерно от двадцати до двух сотен кило весом, уложенные очень плотно, но все же со щелями в палец толщиной; и кладка полигональная – когда примерно такие же камни перед строительством обрабатывались и подгонялись настолько точно, что в щели комару хобота не просунуть. И, наконец, гигантские валуны самой известной трехъярусной зигзагообразной кладки «под молнию», когда с предельно плотной подгонкой строители уложили «кирпичики» весом до десятков тонн и совершенно неповторимой формы, индивидуальной для каждого камня.

Дамире было трудно поверить, что три столь радикально различные технологии могли применяться в одном месте одновременно. Но самое главное: помня о существовании спинозавров, она никак не могла отделаться от подозрения, что ступенчатость всех крепостей инков связана не с их фортификационным безумием, когда одно крупное прочное укрепление заменяется чередой стен поменьше, а с тем, что живой «подъемный кран» не мог забросить камни на высоту больше пяти метров. И его приходилось поднимать с уровня на уровень по мере увеличения высоты.

Хотя, само собой, крепости инков и эпоху динозавров разделяют несколько миллионов лет. А камни Ики с их изображением, антикварные статуэтки и древние игрушки – безусловная подделка.

Шеньшун суетился далеко в стороне от основных туристских троп, выискивая что-то аж за «Священным озером». Он ползал по грудам камней, принюхиваясь, прислушиваясь, иногда даже укладывался на землю и лазал среди редкого кустарника возле пыльной автодороги и рощицы за ней. Дамира его, естественно, не торопила. Ей и самой было что посмотреть. Только уже сильно после полудня страж богов подошел к ней и горестно признал: