Текст книги "Смертный страж. Тетралогия"

Автор книги: Александр Прозоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 53 страниц)

– Совершенно не представляю. Может быть, он ищет другие усыпальницы?

– Одно из двух, – обмотался простыней Ерема. – Или мы уже безнадежно проиграли, или он еще не добился цели. Рассматривать первый вариант смысла не имеет, а во втором он должен вернуться. Он ведь не один, он с женщиной. Ее дом наверняка будет местом отдыха. Это просто и удобно.

– А вдруг он ее убил? – отложил телефон монах.

– Он не знает этого мира, – ответила толстуха.

– Ему нужен проводник, – добавила «лягушонка».

– Он умеет повелевать людьми, – отошла к дверям «деловая».

– Привел женщину к повиновению.

– И использует ее опыт.

– Это просто.

– И удобно.

Кристофер недовольно фыркнул и тряхнул головой. Он все еще не привык к манере Гекаты вести беседы.

– Пойду погреюсь, раз уж мы все равно в бане, – сказал Еремей.

– А я закажу поесть, – ответила «лягушонка».

«Деловая» ипостась щелкнула замком и вышла наружу.

* * *

Домой они добрались на такси. Дамира расплатилась, они вместе с нуаром поднялись по лестнице, вошли в квартиру.

– Боюсь, ужинать нам придется макаронами с тушенкой. Почистить картошку я уже не успею, – повинилась в прихожей женщина. – Слишком поздно.

– Да, я понимаю, – согласился Шеньшун, включая компьютер. – Ты устала. Извини, что заставил тебя лететь по небу.

– Зато ты теперь знаешь, что никаких богов на прежнем их месте нет. Надеюсь, твои опасения развеяны?

– Пока нет. Есть еще место, где обитали боги, враждебные нам. Я покажу, когда умная коробка начнет работать.

– Еще немного, и ты начнешь разбираться в компьютерах не хуже меня, – отозвалась с кухни археологиня, – пусть пока загрузится. Сейчас закипит вода, и я приду. А что, при вас было всего три страны на всю планету?

– Я помню пять мест, где обитали чуждые боги. Но три из них ныне скрыты под большой водой.

– Макароны засыпала, скоро будут готовы, – вошла в комнату Дамира. – О, ты уже открыл карты? И куда меня влачит мой жалкий жребий на этот раз?

Шеньшун ткнул в экран пальцем. Женщина уменьшила масштаб. Нуар, после короткого колебания, ткнул пальцем снова.

– Саксайуаман, – произнесла вслух археологиня. – Всю жизнь мечтала побывать, но была уверена, что не доведется. Значит, нам нужны билеты в Перу, город Куско. Даже не знаю сразу, какой пункт назначения искать. То ли сперва до Лимы, а из столицы дальше, то ли есть прямой до места? Давай сделаем так… Сперва поедим, потом попытаюсь разобраться с маршрутом. Хорошо?

– Я доверяю твоему мнению, Дамира.

– Ой, уже открылось! Великая вещь интернет: один запрос – и все вопросы долой. Смотри, целых три варианта… Ах да, ты же читать не умеешь. Через Мадрид, через Амстердам, или через Париж. Странно, разница в ценах в два раза… Ну да, само собой. Дешевых билетов нет вообще, а дорогие остались только на восьмое. Раньше никак. Сейчас забронирую… Ну вот, все… Но четыре дня придется подождать.

* * *

Вывей прекрасно отоспался в густых и колючих зарослях шиповника, раскинувшихся на прогалине между старой детской площадкой и домом, поднялся на рассвете и, пока воздух оставался влажным и прохладным, а газонная трава блестела от выпавшей росы, успел придавить возле тихой помойки сразу двух крыс. После этого он, без всякой надежды на успех, пробежался мимо припаркованных вдоль газона машин – и вдруг замер, ощутив резкое усиление знакомого запаха. Зверь заметался, нашел ладанно-восковой след, промчался по нему сперва до бульвара, потом назад, убеждаясь, что ему ничего не мерещится, после чего залег под кустами сирени, приготовившись к долгому ожиданию.

– Привратник здесь! – громко провозгласил Варнак, поднимаясь с мягкого «ложа разврата» и толкая дверь в общую залу. – Наши голубки ночью вернулись домой. След свежий и четкий.

По ту сторону бильярдной комнаты плеснулась вода, монах, вытянувшийся на диване, поднял голову. У входа заскрипела кожа второй «светелки для утех».

– Ну, чего застыли? – удивился Еремей. – Собираемся и едем!

– Подожди, челеби, не все так просто, – прошлепала через бильярдную мокрыми босыми ногами толстуха. – Мы должны согласовать план его устранения.

– Чего там сложного? – пожал плечами Варнак. – Я отвлекаю, Вывей прыгает – и все сделано. Вы на подстраховке.

– Если ты думаешь, что привратнику достаточно всадить нож в печень, и он сразу сникнет, – начала «лягушонка».

– То глубоко ошибаешься, – закончила за нее «деловая», поправляя влажные черные волосы. Оставшись без поддержки, на пол упала небрежно обернутая простыня. Варнак едва не прищелкнул языком от восхищения, оценив крепкую и рельефную, спортивно-грудастую фигуру леди, и деликатно отвернулся, вспоминая, где лежит его телефон.

– Привратник мало отличим возможностями или видом от обычного человека, имеет те же органы и кости, но сделан куда крепче и надежнее. – Толстуха тоже скинула простыню, нимало не заботясь о чувствах мужчин, и невозмутимо начала одеваться. – У него есть и желудок, и легкие, и сердце, и даже мозг. Но от нескольких пуль в смертельные для обычного смертного зоны он только разозлится.

– По образу и подобию человеческому… – еле слышно прошептал Кристофер Истланд.

– Ты хочешь сказать, что, если перерезать ему горло, он просто улыбнется и пойдет? – уточнил Варнак.

– Перерезать горло мало, – обняла его за плечо «лягушонка». – Голову желательно отделить целиком и откатить в сторонку. Причем подальше. А то рана вполне может и зарасти. Но ты мыслишь в правильном направлении.

– Его зовут Дункан Маклауд? Нужно отрубить голову? Будем рубиться на мечах?

– Меч – это красочно, но малоэффективно, – отпустила его «лягушонка», но за плечо тут же взялась полуодетая толстуха:

– Даже если враг стоит на коленях, покорно подставив шею, снести ему голову мечом не так-то просто, поверь моему опыту. Это нужно уметь, необходим хорошо поставленный удар и долгая практика.

– В схватке этого и вовсе не осуществить! – «Деловая» прихорашивалась перед зеркалом. – В бою шею не подставляют, и лезвие постоянно попадает то вкривь, то вскользь.

– Вы что, не слышите, исчадья ада?! – громогласно провозгласил Истланд, выпрямившись во весь рост и вскинув над головой руки со сжатыми кулаками. – Мы сотворены по образу и подобию Его!

Геката повернулась к нему всеми тремя головами и хором сказала:

– Парень, остынь!

– Пойми простую вещь, – продолжила «лягушонка». – Твой красавчик похож на песца, пробравшегося в загон к кроликам. Он очень милый, пушистый, красивый и обаятельный… Но если кролики начнут его жалеть, любоваться им и восхищаться его шерсткой, он сожрет их всех. До последнего.

– Люди не кролики! – жестко ответил монах.

– Может, они и крысы, – пожала плечами «лягушонка», – но только привратник для них – хорек. Может, и волки, но тогда привратник – тигр. Как ты где хвостом ни крути, но любая толерантность – это путь к смерти. Хотите спасти своих прихожан – берите наручники и готовьтесь в драке.

– Почему наручники? – удивился Еремей.

– Потому что нашего друга просто пулей не пронять. Его завалит разве что граната из подствольника в голову или крупный фугасный снаряд в брюхо. Чтобы разметало. Но даже тогда я не дам полной гарантии. Он создавался как воин, челеби, а справиться с настоящим воином всегда непросто.

– Вы что, меня не слышите?! – опять крикнул монах. – Пятьдесят тысяч лет назад! Все сходится! И время, и облик. Мы созданы по образу и подобию Его! Как вы можете возжелать ему смерти?

– Парень, не позорься, – подошла к нему ближе «деловая» ипостась. – Ты думаешь, смертные интересны твоему богу? Да вы для него рабы! Просто рабы, мусор, дешевый инструмент. Думаешь, вы были первыми? До нас тоже была раса, посвящавшая себя богам. Но когда они сделали вас, то тех, преданных и любящих, просто выбросили, изгнали, забыли. Они исчезли, так и не поняв, в чем провинились. А они просто устарели. Помойка, утилизация, хлам! И вас, умник, тоже никто из них жалеть не будет. Для богов вы ничем не отличаетесь от мяса на прилавке. Можно использовать, можно забыть. А когда портитесь – полагается выбросить.

– Ты лжешь! – чуть не подпрыгнул на месте Кристофер от обилия эмоций и вытянул в ее сторону обличающий перст. – Бог приходил к нам! Он оставил нам свои заповеди! Он научил нас любви! Он научил нас познавать созданный им мир! Он любит нас!

– Три! – подойдя ближе, «деловая» вскинула вверх три пальца. – Три тысячи лет назад от вас потребовали перестать жрать друг друга и заниматься научным познанием. Три – ты помнишь? А возраст этого тигра – пятьдесят тысяч. – Она растопырила пальцы на другой руке. – Три – и пятьдесят. Пятьдесят – и три. Ты понимаешь разницу? Он спал пятьдесят тысяч лет, а вы получили свои заповеди всего три с половиной тысячи лет назад. Он не имеет к твоему богу абсолютно никакого отношения! Так что остынь и не мешай. Мы спасаем от гибели не только свой, но и твой уютный загончик.

– Челеби, – тихо напомнила о себе толстуха Варнаку на ухо. – Очнись.

– Так вот, – продолжила «лягушонка», – стрелять в Москве из пушек и подствольников мне показалось перебором. Поэтому предлагаю действовать так… У меня в машине лежат три качественных немецких полицейских тазера. Мы аккуратно обкладываем привратника и одновременно стреляем с трех сторон. Он, может, и живуч, как кошка, но все-таки почти человек, и если хорошо тряхнуть, то хоть на пару секунд парализовать должно. После этого накидываемся и, пока он в шоке, застегиваем наручники, вяжем, закидываем в машину и увозим. Со связанным и в наручниках мы с ним справимся. Но я на всякий случай соберу стаю. Получится – прохожих распугает, не получится – в схватке поможет.

– Гениально. Но поздно, – ответил Еремей. – Они только что вышли из дома и шагают к бульвару.

– Куда?

– Еще не доложили. Она говорит про картошку, которую… нужно окучивать. Он отвечает, но я не понимаю…

Волк трусил за парочкой шагах в тридцати, пытаясь унюхать, что несет женщина в пухлой дорожной сумке. Оттуда жестоко воняло лавандовым освежителем, способным перебить любые ароматы. Неужели белье собрала в дальнюю дорогу.

– И что теперь? – напряженно спросила Геката.

– Сели в такси, – после минутного ожидания ответил Варнак. – Машину мне не проследить. Даже волчьим телом. Они ушли.

– Вот проклятье! – сплюнула толстуха. – Что же он такой скользкий-то!

– Телефон госпожи Имановой не отвечает, – наябедничал с дивана монах. – Наверное, она его просто отключила.

– Вернулся один раз, вернется и второй, – предположил Еремей. – Теперь мы знаем его лежку. Придется снова подождать, но теперь мы будем наготове и примчимся по первому сигналу.

Часть третьяЖелезный век

Глава десятая

Из такси они вышли на шоссе, спустились с насыпи и дальше отправились по тропинке через сосновый лес, что во многих местах перемежался березняком, устланным понизу густым малинником.

– Здесь недалеко, километра два, – оправдываясь, сообщила через плечо Дамира. – Если на машине, то самый удобный подъезд получается. То есть, если на своей, то можно прямо на место приехать. Но если на попутке или со знакомыми, то лучше так. Это если с электрички, то автобус в Загорье останавливается. Но от него до хутора еще дальше идти. И дорогая грунтовая. Если дождь польет – грязи по колено. А сегодня чего-то душно. Как бы гроза не началась.

Минут через двадцать они вышли из бора, пересекли цветущий луг, стрекочущий кузнечиками, жужжащий от множества пчел, шмелей и стрекоз, и приблизились к одинокому домику, размером со строительный вагончик, но стоящему на бетонных блоках, обшитому красивой лакированной вагонкой под бревно и покрытого бежевой мягкой черепицей. Чуть поодаль перед домиком стояли покосившиеся столбики, местами оплетенные кустарником, а дальше за ним начинался высокий осинник. Между забором и осинником тянулись несколько валков сена, из которых торчала пышная темно-зеленая ботва.

– Вот оно, мое картофельное счастье, – призналась археологиня. – Теперь хотя бы не промокнем, если польет. Столько было мечтаний – и такой жалкой оказалась реальность.

– А какой была мечта? – соизволил спросить страж богов.

– Да как у всех. Мечтала о собственном особняке среди девственной природы… – Дамира остановилась перед домиком, пошарила по карманам, достала ключ. – Когда я институт закончила и в аспирантуру поступила, отец мне подарок сделал. Женщине, что прославила род. По его мнению, я оказалась достойной мужского звания. Вместо дочери стала почти сыном. Вот тогда я этот участок и купила. От города, конечно, далеко. Но за мои деньги ближе было не найти. Я тогда воображала, что построю здесь большой просторный дом, сделаю живую изгородь из разноцветных роз, буду сидеть на балконе, дыша свежим воздухом, изучать чужие научные работы и писать свои, выезжая в город только для докладов на конференциях. А в результате зимой не вылезаю из института, летом – из экспедиций, и сюда выбираюсь хорошо если один раз в месяц.

Она вошла в домик, щелкнула выключателем:

– Отлично, свет есть. Этот участок жилым строением в сельсовете числится, поэтому хотя бы удобства предусмотрены. Не распахают, не огородят, свет починят, если пропадет. В общем, мое. А с другой стороны, я как владелец обкашивать его должна на пять метров дальше ограды. Там по плану проезд дворовой числится. И оштрафовать меня который год грозятся, если лес на участке не спилю. Или участок в регистре из «индивидуального жилого строительства» в лесные угодья переведут. С запретом рубки и валки. Так что, Шеньшун, ты меня извини, но мне тут нужно хоть как-то участок в порядок привести. Все равно три дня куда-то убить нужно.

– Убить дни? – не понял нуар.

– Переждать, – поправилась женщина, провела пальцем по столу. – Пылища-то какая! Еще и ее тут убирать.

– Это компьютер? – указал в угол Шеньшун.

– Телевизор старый. Увезла, чтобы ЖК купить. Он здесь ничего не ловит, но зато можно фильмы с дисков смотреть. Я, когда на дачу уезжаю, самые последние с собой беру и смотрю тут спокойно. Дома на это баловство времени не хватает. А здесь, без инета, – самое то. Иди пока наружу. Я тут приберусь, приготовлю обед, потом позову.

– Не торопись, – ответил нуар. – Я не голоден.

Он вышел на луг. Постоял, подняв лицо к небу, медленно наполняющемуся тяжелыми черными тучами, прошагал вдоль столбиков, свернул в осинник, ставший для археологини столь неожиданной бедой. Раскинул руки, опершись на стволы и прикрыв глаза, и надолго так замер. Через некоторое время возле домика послышалось шуршание и пыхтение. Это Дамира, взяв в руки косу, пыталась широкими взмахами расправиться с поднявшейся почти до пояса, летней жирной и сочной травой.

– Что ты делаешь? – не понял он.

– Для начала хочу расчистить дорожку до родника. А то воду носить замучаешься. Ой, кажется, на меня уже капнуло! Точно гроза сегодня будет.

– Где родник?

– Вон там, где черемуха разрослась. Там снизу прогалинка быть должна, я ее камнями выложила.

– Я расчищу, ступай, – забрал у нее инвентарь Шеньшун. А когда женщина скрылась за дверью, отложил косу, повернул в указанном направлении и не спеша побрел к раскидистому дереву. На удалении вытянутой руки справа и слева от него трава при каждом шаге просто падала и быстро чахла, превращаясь в длинные влажные полоски.

Через пару минут нуар присел на камнях, зачерпнул горсть воды, хлебнул, омыл лицо, попил еще, катая во рту ледяную воду. Выпрямился, глядя по сторонам:

– Хорошее место, хорошая вода, хорошая земля. Смертная – молодец.

Небо в ответ на похвалу угрожающе зарычало, словно переваливая вдалеке тяжелые камни, подул ветер. Уже не жаркий, знойный – а влажный и холодный, рвущий ветви и стелющий траву к самой земле. Насекомые попрятались куда-то вниз и затаились, птицы заметались в воздухе, разлетаясь по гнездам.

– Шеньшун, ты где?! – крикнула от домика Дамира. – Прячься скорее, сейчас ливанет!

Нуар не спеша вернулся к ней, затворил дверь.

– Сейчас обедать будем, садись. С косой ты как, управился? А то мне иногда проще руками рвать, чем ею косить. Кофе поставить? Чтобы остыл, пока кушаем.

– Да.

Вода рухнула с небес как раз, когда она разлила кофе из джезвы. Гроза злобно рявкала, бросала в окно пригоршни пены, выла и стучала по крыше.

– Ну и хорошо, – выглянула через двойное стекло археологиня. – Землю промочит, воздух свежим будет. А мы пока кино посмотрим. У меня целая стопка накопилась, чего хочется и некогда. Вот, например… Например, «Турист». Или «Стильная штучка». Ты что выбираешь?

Шеньшун пожал плечами.

– Тогда давай сперва «штучку». «Туриста» на вечер оставим. Он, говорят, куда круче.

– Давай.

Женщина завозилась в углу, включая технику. Вставила диск, отступила, села на тахту, заменяющую и постель, и диван. Нуар уселся рядом – свободного места в домике было не так уж и много. На экране, как и за окном, загрохотала гроза, засверкали молнии. Побежали, переговариваясь, дети.

– Я не понимаю, о чем они говорят, – нахмурился Шеньшун. – Совершенно ничего!

– Прости, я совсем забыла, что ты телепат, – спохватилась археологиня. – Тебе нужен собеседник, обычных звуков ты не воспринимаешь… Ладно, попробую переводить. Вот этот мальчик хочет, чтобы девочка вышла за него замуж. А она отказывается, спрашивает, зачем? И он говорит, что тогда сможет целовать ее, когда захочет…

Через два часа изрядно повзрослевшие мальчик с девочкой снова целовались на пляже, а Дамира, расчувствовавшись при виде чужого счастья, чуть не всплакнула, а уж носом захлюпала точно.

– Это просто ужасающе! – сочувственно кивнул нуар. – Как жестоко приходится мучиться смертным, утратившим волю богов. А ведь все могло быть легко и просто, если бы им просто указали, кто с кем должен вступить в интимную жизнь.

– Ты что?! Ты как?! – задохнулась от возмущения Дамира и даже вскочила с тахты. – Ты что, ничего не понял?! Это же любовь! Это чувство! Они нашли друг друга, они поняли это, они пережили… Они пережили столько… А ты просто: «боги укажут»! Ты хоть думаешь, что говоришь?!

– Разве я не прав? – удивился восставший из мертвых. – Эти двое созданы друг для друга. Если бы они принадлежали богу, он сразу указал бы им верный поступок, и все обошлись бы без мук и страданий, без заблуждений и напрасных надежд. Все были бы счастливы сразу, с первого дня.

– Но ведь… – Дамира прикусила губу, отыскивая ответ. – Главное для человека – это сделать выбор самому, понимаешь? Найти свое счастье, осознать его!

– Ты хочешь сказать, что поиск для смертных важнее самого счастья?

– Нет! То есть… Подожди… – запуталась она.

– Если вы хотите счастья, то бог может дать его одним словом, – задумчиво сказал нуар. – А если вы хотите его искать сами, значит, поиск для вас важнее счастья? Вы будете искать его снова и снова, даже если знаете ответ. Это очень плохой путь. Это путь в никуда. Искать вместо того, чтобы растить детей, – это путь к вымиранию. Ваше счастье, что боги возвращаются. Без их воли вы сгинете, как прежние смертные, не оставив следов.

– Если ты нашел счастье сам, – наконец отыскала ответ Дамира, – то ты сам отвечаешь за то, сложится твоя любовь или нет. А если ты женишься по указке, то тебе придется страдать из-за чужих ошибок.

– Если жениться по воле богов, ошибок случаться не будет, никто не станет страдать, и все будут счастливы.

– Черт! Ты хочешь отнять у людей их любовь, надежды и мечты! Готовый ответ превратит всех в роботов! В механизмы. Зачем любить, зачем страдать, если достаточно послать запрос на оптимального партнера и получить его в стильной упаковке?

– Значит, страдание все же важнее любви?

– Ты ничего не понимаешь, чучело допотопное!

– Не понимаю, – честно согласился нуар.

– Чтобы осознать, сколь велико счастье близости с любимым, сперва нужно понять ужас жизни без него! Так понятно?

– Значит, если вы соединяетесь с любимым, то страх потери исчезает, и вместо счастья вы обретаете недовольство. Расстаетесь и ищете новых любимых, – подвел итог нуар. – Именно так я и сказал: отсутствие воли богов гибельно для смертных. Вы утрачиваете даже возможность размножения.

– Черт, как же тебе объяснить?! – в отчаянии опустила руки археологиня. – Ты что, никогда никого не любил?

– Мой бог еще ни разу не давал мне указания к размножению.

– А сам? Разве ты сам никогда не испытывал желания встретить свою единственную и неповторимую?

– Моя жизнь посвящена богу. Никогда о таком не думал.

– О! Кажется, я знаю, что еще тебе показать, пока дождь не кончился… – Дамира открыла коробку с дисками и вскоре нашла обложку «Телохранителя». – Вот это ты точно должен понять.

Новая лента и вправду вызвала у стража богов живейшее внимание. Он явно сопереживал главному герою и менялся лицом, когда с экрана звучал лиричный голос Уитни Хьюстон.

– Ну что? – дождавшись титров, с торжеством спросила Дамира.

– В вашем мире придумано много опасных вещей, смертная, – согласно кивнул Шеньшун. – В нем трудно сохранить жизнь тому, кто медлителен и уязвим. Наверное, странно сосуществовать с теми, кто выше и мудрее, но обладает тем же телом. Но вы почти готовы. Признать власть богов вам будет легко и просто.

– Ты бесчувственное бревно! – в сердцах выдохнула женщина и вышла наружу, громко хлопнув дверью. Но скоро вернулась: на улице было темно и сыро, пусть даже дождь и утих еще на середине фильма. – И не стану ничего тебе объяснять! Это как карасю про высшую математику рассказывать!

Она еще немного пометалась по крохотной комнатушке, но в итоге опять остановилась перед телевизором. Кроме как смотреть кино, делать на даче все равно было абсолютно нечего. И исходя на этот раз больше из мстительности, поставила диск «Жених напрокат». Одна любовь и никаких приключений. А под конец, уже глубокой ночью – еще и «Госпожу горничную». Мнения нуара больше не спрашивала, дабы не расстраиваться, но реплики героев все же переводила. Когда сенатор поцеловал горничную, тянуть больше было некуда. На дворе стояла глубокая ночь.

– Ладно, пора ложиться…

Тахта в домике была всего одна, и когда Дамира ее застелила, нуар, с полным осознанием своей правоты, разделся и вытянулся вдоль стены, предоставляя смертной укладываться так, как ей заблагорассудится. Женщина ничуть не удивилась, стража богов она знала уже не первый день. Однако надувать матрац и укладываться между ножками стола, как она планировала в городе, ученой показалось унизительно. В конце концов, это был ее дом и ее постель! И если Шеньшун оказался такой бесчувственной деревяшкой – послушным и безропотным рабом неведомых богов, – то и относиться к нему следовало соответственно. Как к полену! И потому Дамира, переодевшись в легкое трико, улеглась рядом, специально отпихнув гостя еще дальше к вагонке.

Восставший из мертвых зашевелился, повернулся набок, чуть отодвинувшись, потом вдруг обнял ее и чуть прижал к себе, подсунув руку так, чтобы голова женщины легла на горячее и сильное сухое плечо. Дамира на миг замерла от неожиданности, шарахнулась в сторону и вскочила, дернув к себе простыню и ею прикрывшись:

– Что ты делаешь?!

– Собираюсь спать, – приподнялся на локте нуар.

– Зачем ты меня лапаешь?!

– Делаю что? – не понял страж.

– Ты меня обнял! Ты меня прижал к себе, ты подложил руку мне под щеку! Зачем? Что ты хотел сделать?!

– А разве все вы, смертные, не поступаете так же, укладываясь на ложе? Я видел это сегодня много раз, и женщины всегда выглядели очень довольными таким отношением. И тебе тоже нравилось за такими прикосновениями наблюдать. Я желал лишь того, чтобы тебе, Дамира, было рядом со мною не так тревожно. Чтобы ты ощущала себя спокойнее в моем присутствии. Я хотел сделать тебе приятное.

– Никогда!.. – Она запнулась и ответила более понятно: – Мужчина так относится, так прикасается к женщине только тогда, только в том случае, если считает ее для себя единственной и неповторимой, самой лучшей, если не променяет ее ни на кого и никогда в жизни, если желает остаться с нею навсегда, до последнего дня своего существования. Тогда и только тогда. А женщина позволяет это себе лишь в том случае, если согласна. Если согласна до конца отдаться своему избраннику, не променять его ни на что и ни на кого и быть верной, пока смерть не разлучит их. Это не просто так – схватить и подержаться! Ты меня понимаешь?

– Да, – отчитался нуар в усвоении нового урока из жизни смертных, опустил голову на подушку, закрыл глаза и спокойно задышал.

Восставший из могилы был непостижимым существом! Иногда он не мог понять самых простых и элементарных вещей. А порою, как сейчас, легко соглашался с тем, из-за чего иные мужчины способны вести длинные и путаные споры, опровергая женский радикальный максимализм.

Он согласился и заснул. Дамира же еще долго мучилась, колеблясь между стремлением надуть-таки матрац и желанием просто лечь в постель. А когда легла – никак не могла избавиться от ощущения тепла на своей щеке и крепких мужских объятий. Она вовсе не хотела их повторения – но почему-то чувствовала. Думала о совершенно посторонних вещах – но никак не могла заснуть. Веки ее наконец-то сомкнулись лишь тогда, когда за окном медленно начало светать. Проснулась же археологиня от жары, от солнечного света, легко пробивающего легкие занавеси на окне.

– Боже мой, – зевнув, приподнялась она. – Это что, уже полдень, что ли? Я ничего не успею сделать.

Она покосилась на место у стены, но там, разумеется, было уже пусто. Пользуясь отсутствием настырного спутника, она разделась, влезла в старую футболку, свободную длинную юбку и вышла наружу…

– Ох, ни фига себе! – Она отступила назад, зажмурилась, тряхнула головой. Переведя дух, снова высунулась за дверь.

Однако безумное видение не исчезло: вдоль заборных столбиков, по-прежнему старых и покосившихся, тянулась высокая и густая стена роз, цветущих красными, белыми, желтыми, синими и черными цветами.

Стена в полтора человеческих роста и шириной в шаг пахла, как настоящая, качалась на ветерке и уже обживалась пчелами и шмелями. В самом конце живой изгороди стоял полуобнаженный нуар и что-то мудрил с крайними ростками.

Дамира снова отступила, выглянула наружу из окна и только после этого поверила своим глазам. Растерянно взяла бутылку минералки, немного отпила и пошла к восставшему из мертвых.

– Доброе утро, Шеньшун. Хочешь попить?

– Да, хочу. – Он принял у нее бутылку, сделал два шага, мотнул головой: – Вода в твоем роднике вкуснее. Дамира, мне очень хочется есть.

– Это сделал ты? – осторожно кивнула она в сторону живой изгороди.

– Мне было скучно, я вспомнил, что ты хотела здесь заграждение с бутонами разных цветов. И я решил развлечься.

– Ты вырастил стену из роз за несколько часов?

– Дамира, – вернул ей бутылку нуар, – когда трава или деревце растут из земли, они по чуть-чуть впитывают силу солнца, воды и почвы. Олень, поедая траву, собирает сразу очень, очень много силы, спрятанной в стеблях. Волк, пожирающий оленя, поглощает еще больше силы, чем он. Если вернуть то, что имеет волк, растениям, они от избытка силы способны сотворить то, что кажется невероятным. Но только волк при этом здорово ослабеет. Смертная, я страшно хочу есть!

– Прости! Прости бога ради, Шеньшун. Я сейчас все сделаю! Сейчас я чего-нибудь сварю. Я открою тебе консервы. У меня еще оставалась гречневая каша…

Археологиня приготовила такой завтрак, что его хватило бы на четверых. Страж богов быстро и жадно проглотил все, включая ее порцию. Но на этот раз женщина ничуть не удивилась.

– Ты умеешь управлять растениями, – осторожно спросила она.

– Я умею повелевать смертными и животными. Растения куда более послушны воле богов.

– А ты можешь научить этому меня?

– Ты смертная, я нуар, – развел он руками.

– Жалко.

– Не грусти, смертная. Ведь я же здесь. Какого размера дом ты хотела построить?

– Особо не планировала. Раз в пять шире, чем этот блок, и вдвое длиннее. И в два этажа. С чердаком.

– Не понимаю «с чердаком».

– Это помещение… под крышей…

– Крыша вырастет не скоро. – Нуар поднялся, отправился на воздух. Дамира засеменила следом.

Войдя в рощицу, что затрагивала угол ее участка, Шеньшун сделал несколько кругов между деревьями, выбрал одно, нежно погладил:

– Это будет угол, не против?

Прошел дальше, примеряясь, наложил руку на соседнее. Осина задрожала, наклонилась, изогнулась еще раз, принимая вертикальное положение чуть левее, чем раньше. Нуар сделал еще два шага, обхватил рукою следующее дерево, подтянул его ствол ближе к себе, одобрительно похлопал ладонью, подтянул очередное. Отмерив два десятка шагов, развернулся, критично прищурился, оценивая получившийся результат. Четырнадцать осинок разного диаметра, старательно скривившись от корней, свое вертикальное положение теперь удерживали на одной общей линии. Удовлетворенно кивнув, страж богов пошел обратно, отгибая нижние ветви к земле. Те прямо на глазах впивались в землю, стремясь зарыться как можно глубже, деревенели, превращаясь в новые корни, что прочно удерживали ствол в новом положении.

– Так нормально? – поинтересовался он у женщины.

У ошарашенной зрелищем Дамиры едва хватило сил на согласный кивок. Шеньшун, прикинув на глазок нужный угол, пошел от углового ствола в другую сторону, формируя из растений вторую стену, потом сделал третью. Уже ближе к вечеру он забрался в середину странного пока сооружения и стал играть с осинами из центра. Их он гнул иначе. Сперва, на уровне пояса, наклонял под прямым углом, параллельно земле, и шел вдоль, вынуждая нижние ветки вживляться в почву. В том месте, где вершинка совпадала со стеной – загибал ее вверх. К сумеркам был готов редкий каркас пола и стен. На жилище это пока не походило ни в малой степени, но… Но уже начинало напоминать.

Археологиня, подступив, ощупала стволы, по которым продолжал струиться живой древесный сок, на которых трепетали ветви и листочки, и тихо пробормотала:

– Великие боги… это же просто офигеть.

– Нет, боги куда сильнее. Я не владею даже малой толикой их мудрости и силы. Только самыми крупицами, что могут понадобиться при исполнении моего долга, – скромно ответил нуар. – Боги способны вырастить дерево, которое сразу обретет нужную форму, сможет цвести все лето желаемым ароматом, будет приносить изнутри вкусные плоды и светиться в темноте. Или приказать дубам расти так, чтобы на стволах было много-много небольших комнат, в которых смогут разместиться смертные по одному или семьями. И чтобы в каждую поступали вкусные соки и поглощался ненужный мусор. Боги способны сотворить все! А я – построить лишь скромное убежище.

Дамира снова погладила послушные воле стража толстые осиновые стволы, покачала головой:

– Сотворить все? И тебя, и меня? И даже… Ты говоришь, они создали человека? Это правда?