Текст книги "Смертный страж. Тетралогия"

Автор книги: Александр Прозоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 53 страниц)

– Не думаю, что вы станете мне лгать. Ведь большинство участников экспедиции живы, отчет мы получим в любом случае. Правда все равно всплывет. Вам будет неловко.

– Ну, тогда готовьтесь, Кристофер, – подмигнул ему Варнак. – Правда заключается в том, что в захоронении покоится самый настоящий бог!

– Вы примчались сюда потому, что здесь похоронен Бог? – ударил по тормозам монах.

– Угу, – кивнул Еремей.

– Не улавливаю смысла… А зачем?

– Ну, Кристофер, разве вы забыли? Второе пришествие в вашей Библии описано весьма старательно и особого восторга не вызывает. А тут еще две тысячи двенадцатый год на дворе, выборы президента, аномальная жара… Вот я и подумал: может, ну его нафиг, это пришествие? Может, отложить?

– Получилось?

Еремей разочарованно цыкнул зубом и понуро вздохнул.

– Так вы поэтому весь мокрый и без мотоцикла?

– Спасибо, что спросили. Но теперь ваша очередь.

– Однако… – Истланд почесал нос, воткнул первую передачу и медленно тронулся вперед. – Однако интересная у нас с вами история получается. Н-нда…

– Рассказывайте, рассказывайте, Кристофер, – приободрил его Еремей.

– Не знаю теперь, с чего и начать… Наверное, с самого начала. Вы помните наш разговор в купе? О главных тайнах, постичь которые желает каждый христиан. Одна из них – это происхождение человека, сотворенного по образу и подобию Бога нашего. Мы знаем, когда случился сей великий акт. Но не ведаем, как именно это случилось.

– Помню, – кивнул Варнак. – Было впечатляюще.

– Спасибо. А о Пермском серебре вы что-нибудь слыхали?

– Второе место на Олимпийских играх?

– Нет, история эта куда более старая, – усмехнулся монах. – Дело в том, что древняя Пермская земля засеяна, словно сорняками, древними серебряными изделиями. Блюдами, кубками, браслетами, украшениями, тарелками. Их не то что изрядно – их найдены многие и многие сотни тонн. По лесам, по лугам, по полям, в речных наносах – везде где ни попадя. Такое впечатление, словно кто-то летал над здешними местами на тяжелом грузовом самолете и ссыпал антиквариат с задней рампы, как с самосвала. И так – много раз. В светской истории сказано, что это серебро привезено из Ирана. Дескать, когда в Персию пришел ислам, жители этой страны собрали все свои драгоценности и отправили их с купцами на Каму менять на меха. Поэтому в Персии этого серебра больше нет, а в Перми им все канавы завалены. Бредовость этой версии очевидна. Во-первых, крупные дорогие изделия – очень плохое и неудобное средство для оплаты товаров. Трудно понять, отчего новоявленные мусульмане, возненавидев старое имущество, просто не перечеканили его на монеты. С ними и купцам расплачиваться удобнее, и у себя дома наличная валюта немало пользы принесет. А во-вторых, непонятно, отчего ваши предки, выменяв серебро на дорогие меха, не спрятали его себе в казну, не стали использовать дома, а ушли в леса и раскидали там во все стороны. Причем не поленились забраться ради этого даже в самую непроходимую глушь.

– Вам нужно серебро? – удивился Варнак.

– Друг мой, – укорил его Истланд, – вам бы лучше следовало спросить, отчего именитые историки с серьезным видом рассказывают этакую невероятную околестницу…

– Околесицу, – поправил его Еремей.

– Да? Спасибо.

– Не за что. Так почему?

– Потому, друг мой, что история здешнего края известна достаточно хорошо. Примерно десять тысяч лет назад отсюда ушел ледник, вслед за ним ушла тундра, и где-то шесть тысяч лет назад сюда стали мигрировать люди. Поначалу совсем дикие и редкие племена, потом они стали развиваться и расселяться, где-то в девятом веке даже начали лить бронзу. Помните «пермский звериный стиль»? Потом сюда пришли новгородцы. А серебро уже лежало в земле. Иногда в лесах или на огородах на него натыкались коми. Причем, что интересно, оно местными жителями особо не ценилось. Из серебряных корыт кормили свиней, в серебряных мисках рубили капусту. Это еще раз к вопросу торговли антиквариатом за меха. Так что изготовители всей этой красоты жили возле Камы намного раньше, нежели тут поселились нынешние коми-пермяки. Но до пермяков здесь простиралась тундра! А еще раньше – и вовсе лежал ледник.

– Я понял, на что вы намекаете, Истланд. Если до прихода холодов здесь стояли богатые города и веси, то наползший ледник вполне мог их снести, а домашнюю утварь жителей перемешать с землей, размазав по всей области. Да, тут я соглашусь, это объяснение и правда похоже на истину. Вот только похолодание, помнится, наступало постепенно. Жители наверняка не погибли, а уехали. Странно, что не забрали утварь с собой.

– Тут может быть несколько объяснений. От гуманного: «бросили, потому, что не особо ценили» – и до жестокого предположения, что холод обрушился внезапно, словно ядерная зима. И города ушли под лед вместе с обитателями. Но я говорю о другом. По самым оптимистичным гипотезам, Валдайское оледенение резко обрушилось пятьдесят тысяч лет назад, а закончилось десять тысяч лет тому. По пессимистичным – холод начал наступать и вовсе за сто тысяч лет до рождества Христова. Не хочется верить в худшее, но даже возраст серебра в пятьдесят тысяч годов означает, что оно было изготовлено еще до того, как на Земле возникли люди. Ну, или люди возникли несколько раньше, чем полагает современная наука. Причем возникли сразу очень развитыми, полноценной технологической цивилизацией.

– Или серебро и люди появились одновременно, – пробормотал Варнак. – Были созданы более древней цивилизацией для ее насущных повседневных нужд.

– Вот видите, друг мой, какая интересная загадка, – кивнул монах. – Разве наш орден мог пройти мимо нее? К сожалению, очень долго нам не удавалось провести исследования на этой территории. Поначалу этому препятствовала Православная церковь, потом большевики. Когда СССР распался, нас не пустили из-за высокой криминализации этого района. Опасались за нашу безопасность. Хотя, конечно, это могли быть и отговорки, ордену Девяти Заповедей в своей истории приходилось сталкиваться со всяким. Далеко не всем нравится, когда наука развивается быстрее, нежели администраторы из научных советов успевают усвоить новые теории. Им проще, если никакого прогресса не будет вообще. Чтобы нескольких простеньких школьных курсов хватило от аспирантуры и до пенсии. Вот… Разумеется, когда куратору бельгийского крыла попалась на глаза эта заявка на грант, мы не смогли устоять перед искушением.

– Черт бы вас всех побрал с вашим любопытством… – Варнак закрыл глаза и откинул голову на спинку сидушки.

* * *

В Красновишерск они въехали около пяти вечера. Еремей рассчитывал найти Гекату возле местного отделения, но когда машина вкатилась в городскую застройку, на перекрестке он ощутил знакомый аромат рая.

– Подождите, Кристофер, – положил он руку водителю на плечо. – А давайте попробуем повернуть здесь направо. Да, правильно. И до конца!

Машина миновала несколько пятиэтажек, съехала с асфальта на пыльную грунтовку, протиснулась между дощатыми сараями и скатилась на широкий наволок перед рекой.

«Лягушонка» была здесь. Девушка сидела у самой воды на перевернутой лодке и лакомилась копченым судаком – купленным, видать, тоже где-то здесь.

– Привет сыщикам! – окликнул ее Варнак, подходя ближе. – Чего-нибудь нашла?

– Никаких следов. Или он ушел в лес, или пролетел городок не останавливаясь, – всем телом повернулась она навстречу. – А как твои успехи? Что-то ты выглядишь неглаженным. И кто этот… О-о, что я вижу?! Колесо, кувшин, цепочка. Никак до нас добралось братство истинных христиан?

– Вы меня знаете? – удивился член ордена.

– А кто вас не знает? – Девушка оторвала от рыбы и закинула в рот еще ломтик мяса. – Челеби, зачем ты его сюда притащил?

– Это они оплатили раскопки. Он знает руководителя экспедиции и знает, где его искать. И еще у него есть машина. А у меня больше нет.

– Весомо, – кивнула «лягушонка», отрывая еще кусок. – Тогда ладно, пусть будет христианин.

– Кристофер Истланд, – протянул руку монах.

– Геката. Хотите прилипнуть? – Она протянула ладонь в ответ, но Истланд, осознав предупреждение, свою тут же отдернул. – Где искать несчастного, если он еще жив?

– Я не помню всего наизусть. Нужно связаться с орденом. А компьютер в Перми. Я оставил его в храме. Вроде бы не в залог, просто чтобы не повредился. Тем более, что со связью здесь все равно плохо. А настоятелю будет спокойнее. Он по просьбе ордена одолжил мне свою машину. Простите, я могу узнать, о чем вы так беспокоитесь и кого выслеживаете?

– Одна из ваших археологических находок, Кристофер, изволила сбежать, – широко улыбнулся Варнак. – Так что, если вы не очень торопитесь с апокалипсисом, ее хорошо бы вернуть на место. Вам же нужно время, чтобы познать замысел Божий?

– Вы это серьезно? – совсем растерялся Истланд.

– Эй, челеби! – повысила голос девушка. – Тебе не кажется, что ты слишком разговорчив?

– Они слушают твой телефон, читают твою почту и следят за запросами в интернете. Все равно разнюхают. Уж лучше использовать возможности ордена в своих интересах.

– Вот гады. – Геката соскребла остатки мяса с хребтины, закинула в рот, объедки метнула под куст в воду малькам на доедание и наконец сполоснула руки.

– А откуда вы все это знаете?

– Все очень просто, – развел руками Варнак. – Я все знаю потому, что я леший. Самый такой обычный, низшего порядка. Так что загадывать мне желания бесполезно.

– Леший? Это шутка?

– Ну, ты же хотел знать, отчего я такой живучий? Так это потому, что я леший.

– А-а-а… – Он указал было пальцем на Гекату, но та сразу предупредила:

– Назовешь меня русалкой – дам в глаз.

– Помни о первой заповеди, друг мой, – улыбнулся монаху Еремей, – помни о первой заповеди. Кстати, как зовут руководителя экспедиции?

– Иманова Дамира Маратовна, из Института антропологии… – Теперь Кристофер выглядел уже не таким бодрым, как всего пять минут назад. – В компьютере есть ее адрес… Вы меня разыгрываете?

– Конечно, разыгрываем, приятель, – рассмеялась девушка. – Кто же в такое поверит? Ладно, поехали. Остальные уже в Перми и сняли номер в какой-то «Сибири». Там есть парковка и сауна. В сауну хотелось бы успеть.

– А я ведь уже совсем было поверил, – облегченно улыбнулся монах. – Боги, находки, лешие. Тут это легко. Россия первозданная кругом! Леса непролазные, первобытные! Реки, нетронутые цивилизацией. А как тут дышится! Я думаю, часам к одиннадцати успеем. В гостиницах это самое оживленное время.

Они втиснулись в крохотную машинку втроем, Кристофер вырулил на трассу и вдохновенно сообщил:

– Да уж, иногда обстоятельства так складываются, что во всякое верить начинаешь… Ну, здесь дальше уже асфальт, сейчас разгонимся. Чтобы оценить прелесть асфальта, нужно хотя бы иногда на пару дней остаться без него.

Его спутники молчали, но Истланда это нимало не смутило:

– Красивое у вас имя – Геката. Можно даже сказать, великое. Точно так же, Гекатой, звали одну очень древнюю богиню. Она относится к числу хтонических, то есть совсем уж древних, доолимпийских. Греки говорили, что она «вечная, как ночь». Когда появился ее культ, неизвестно, но возник он где-то в Азии, потом распространился к каринцам, египтянам, грекам, римлянам и еще долго сохранялся в Европе даже после победы христианства. Говорят, местами ей поклоняются до сих пор. Просто невероятное, непостижимое по возрасту и длительности суеверие! Правда, на этом уникальность Гекаты не заканчивается. Вы представляете, она была триединой! Три ипостаси одной женщины, три тела одной сущности! Это настолько не укладывалось в разуме древних людей, что даже существовали храмы не просто Гекаты, а только одного из ее тел. Отдельно молились одной части богини, отдельно другой, – рассмеялся он. – Но ведь и это еще не все! Самым потрясающим были пределы ее власти. По легенде, любвеобильный Зевс дал ей в удел власть над судьбой земли и моря, а Посейдон – великую силу. Еще она повелевала неодолимой духовной страстью, выручала влюбленных, помогала в науках философам и ученым, выводила души людей из царства мертвых. Что не мешало ей быть заодно покровительницей мрака, ночи, кошмаров, мести, разврата и колдовства. А заодно – покровительницей охоты, пастухов, юношества. Она была богиней общественных собраний, состязаний, судебных прений и военных побед. Но при всем том ей молились отвергнутые влюбленные, убийцы и отравители. Говорят, именно она научила Медею готовить колдовские зелья, отвары для приворотов и яды, и дала ей магическую силу. Она настолько непостижима и странна, что бытовала присказка, будто греки поклоняются Гекате тайком от самих себя, ставя памятники на перекрестках дорог. Но и это еще не все. Геката была богиней не только людей, но и собак. Псы поклонялись ей, были ее послушными рабами, и она никогда нигде не появлялась без своры сопрово…

– Кристофер, – перебил заболтавшегося монаха Варнак, – откуда вы все это знаете? Вы ведь физик!

– Ох, друг мой, – сразу погрустнел тот, – физик из меня получился хороший. Но всего лишь хороший. Орден Экклезиаста считает, что, исполняя… менее стандартные поручения, я приношу ему больше пользы. Что до Гекаты, то знание теологии, как вы помните, это основа основ научного мышления. Неужели вы думаете, мы не изучаем историю религий? Но какова Геката! Вот это богиня! Вы не находите?

– Плачу от умиления, – мрачно сообщила девушка. – Восторга полные штаны. Завтра же выжгу это имя у себя на заднице.

От такого ответа Кристофер Истланд смутился и замолчал.

В десять монах высадил их у гостиницы и уехал возвращать «Ниву» владельцу, пообещав прийти в номер через час.

– Значит, оказывается, Геката – покровительница любви и ночных кошмаров? – не удержался Варнак, пропуская спутницу в дверь. – Ядов и судебных прений? Философии и колдовства? И что из всего этого тебе нравилось больше всего?

– А также богиня Луны, смерти и изящных искусств, – невозмутимо добавила «лягушонка». – Если бы тебя на несколько тысяч лет заперли одного на всей планете, ты бы еще и не так со скуки извратился.

– Значит, это все-таки ты?

– Ты похож на трехнедельного щенка, мой глупый челеби, – усмехнулась Геката. – Тебя приводят в восторг самые банальные пустяки. Подожди, вот попадешься на глаза кому-то, кто выжил после прямого попадания снаряда или утопления на пароходе в Марианской впадине, – ты еще испытаешь все это на своей шкуре. И богом побудешь, и дьяволом. Должна предупредить, что сжигание на костре – процедура хоть и безопасная, но весьма, весьма болезненная.

– Тебе не понравилось? Я про роль богини.

– Все это зависит от настроения. Одни и те же поклонения иногда бесят, иногда радуют. Иногда хочется истребить весь мир до последнего смертного, а иногда я была готова пожертвовать собой ради нескольких из них. Но богиней нельзя оставаться слишком долго. Рано или поздно вдруг срываешься и из небесной покровительницы превращаешься во врата Аида.

– А еще она повелевала неодолимой любовью, – припомнил Еремей. – Когда позавчера в Самаре ты показалась мне умопомрачительно прекрасной и нестерпимо желанной – это были мои мысли или твои чары?

– Ты меня убедил, челеби, – улыбка от уха и до уха разрезала ее лицо. – Я не стану истреблять тебя в ближайшие пару веков.

В этот раз Варнак даже не понял, испугала его ласковая гримаса спутницы или все-таки привлекла.

За разговором они поднялись на второй этаж, где в двухместном номере путников уже ожидал горячий обед. Еремей, не евший весь день, сразу подсел к столу. Вывей притерся к ноге и вытянулся рядом.

Вскоре в дверь постучали, и внутрь заглянул монах:

– Я не ошибся?

– Нет-нет, сюда! – помахала от окна «лягушонка».

– Кристофер Истланд, – протянул он руку открывшей дверь толстушке.

– Геката, – ответила она.

– Кристофер Истланд, – повернулся он к «деловой».

– Да Геката я, Геката! – громко ответила от окна «лягушонка».

– Сколько можно здороваться? – добавила «деловая».

– Всю руку оборвал, – проворчала толстушка.

– Ты свой компьютер принес?

– Или в церкви оставил?

– Время-то бежит!

– Московский самолет в семь утра.

– Если билеты купила зря…

– Заставлю тебя съесть их без кофе.

Монах с минуту крутил головой, пытаясь попасть взглядом вслед за репликами, но не смог и попятился, прижавшись к стене:

– Seigneur tout-puissant, qu’est-ce que je me suis implique?

– Раз ввязался – привыкай, – ответила на его молитвы «деловая» ипостась и забрала из рук кожаную папку. Открыла, извлекла ноутбук, размотала провод, воткнула блок питания в розетку.

– Пароль есть? – поинтересовалась «лягушонка».

– А м-можно я сам? – выдавил Истланд.

– Да пожалуйста, – согласилась толстуха.

– Только двигайся, а не стой, – закончила «лягушонка».

– Адрес московский?

– Да, – кивнул монах.

– Хоть это хорошо.

– Ерема, волка в самолет не пустят.

– Значит, лететь тебе.

– Да я догадываюсь, – кивнул Варнак. – Вот только документы мои…

– Не боись…

– Я уже знаю, кто тебя проведет.

– Нашла старого знакомого.

Истланд вдруг вскочил и подбежал к толстухе.

– Сам дурак, – сказала от окна «лягушонка». – Кого побеждаешь?

– Три, – добавила «деловая».

– В носу им поковыряй, – посоветовала «лягушонка».

– Что происходит? – не понял Варнак.

– Стоит передо мной, пальцы втихаря показывает, – усмехнулась «деловая». – Думает, если одной из нас два или три пальца показать, остальные не узнают, что я вижу.

– Думает, его опять разыгрывают, – подмигнула «лягушонка».

– Да одна я, одна!

– Просто в трех воплощениях.

– Чего в этом особенного?

– Ты же христианин!

– Я проклят, – опустил руки Кристофер Истланд. – Я совершил величайшее открытие в истории! Но мне никогда в жизни никто не поверит…

Глава девятая

Сколько Дамира себя помнила, еще ни разу она не попадала в столь дурацкое положение. Толстые пачки денег, невозмутимое лицо Шеньшуна и банк, из которого нуар вынес эту добычу. Причем в банке не орало никакой сигнализации, никто из него не выбегал, не кидался в погоню. Даже не смотрел вслед.

– Откуда ты их взял? – уже в который раз переспросила она.

– Это кредит, – ответил восставший из мертвых.

– На кого?

– Не знаю. Я вошел и попросил кредит. Мне сказали, что нужны документы. Я сказал, что они есть. И мне дали эти деньги.

– Вот, черт! – Археологиня посмотрела на деньги, на нуара, на банк.

И что теперь делать? Пойти и вернуть? А как? Как все это объяснить? «Здравствуйте, девушки, мы тут случайно несколько пачек из вашего хранилища на улице нашли»? Не объяснишь, в чем дело – не возьмут. Объяснишь – посадят. Не поверят – психушка гарантирована.

– Это нечестно, Шеньшун. Воровать плохо. Эти деньги нужно вернуть, – со слабой надеждой сказала она.

– Смертная! – возмутился нуар. – Ты сама сказала, что для поездки в город богов нужны деньги. Сказала, что деньги находятся в таких вот банках. Это ты сказала, что воровать и грабить нельзя – а попробовать взять кредит можно. Я пошел и взял кредит. Чем ты опять недовольна?!

Ну да. Выходец из саркофага тоже ничего не понимал. Соответственно, дурой оставалась она одна. И вся-то ее оплошность – что послушалась, когда Шеньшун попросил подождать, пока он ненадолго отлучится.

– Вот, черт! – уже в который раз сказала она, медленно примиряясь с ситуацией. – Может, я и дура, но хотя бы дура с деньгами. Ты тоже хорош, такую пачку открыто передавать! Хоть бы пакет какой взял. И ведь даже в сумочку не поместятся! А если кто заметит? Грабанут в тихом месте – и хорошо, если калекой не оставят.

– Что сделают? – опять не понял нуар.

– Ограбят. Отнимут силой.

– Это как?

Дамира чуть отступила, глянула на него, имеющего рост Майкла Джордана, плечи борца сумо и бугристые мышцы Терминатора, махнула рукой:

– Неважно. Забудь.

Она прикрыла глаза, вспоминая, с чего все началось…

– Ах, да. Мы шли в магазин за продуктами. Ничего себе, за хлебушком прогулялись… Ладно, пойдем. Закупимся, потом поедем за билетами. Через интернет раньше, чем через три дня, заказать невозможно, а ближайший самолет завтра. Ажиотажа в рейсах на Карачи вроде бы нет. Может, получится улететь.

Судьба и правда улыбнулась стражу богов: билеты они взяли без особых проблем. Так же сложностей не возникло и в аэропорту. Дамира, имеющая действующий загранпаспорт, прошла контроль первой, демонстрируя нуару, как все должно происходить по общепринятым правилам. Тот внимательно посмотрел, подошел к окошку и сунул в него обертку от съеденной еще на улице шоколадки:

– Это нужный документ, – спокойно сообщил Шеньшун.

Таможенник кивнул и шлепнул на обертку штамп о пересечении границы.

– В Пакистане меня тоже проведешь, – шепнула Дамира, беря его под руку. – У меня визы нема.

– Что такое «виза»?

– Это особенность «нужного документа». Но тебе это неважно.

Через полтора часа пузатый «А-320» размером с крейсер времен первой мировой войны с легкостью бабочки вспорхнул в небо и стал стремительно забираться в высоту. Археологиня, специально посадившая стража богов к окну, наблюдала за его реакцией. Когда лайнер пробил облака, трудолюбиво продолжая подъем, нуар повернулся к ней:

– Боги живы. Никто, кроме них, не мог создать такого чуда. Они зачем-то скрываются от вас, но они живы.

– Ты выбрал неудачный пример, Шеньшун, – не особо скрывая торжество, ответила женщина. – Ладно бы соха, бумага или порох – тайна их открытия затерялась во мраке веков. Но самолеты… Они придуманы смертными всего лишь сто лет назад, каждый шаг их развития записан во всех подробностях, с объяснением причин и выводов. Мы летим из-за того, что при разных скоростях обтекания газ создает разное давление. У крыла разная форма сверху и снизу. Вот и весь секрет.

– А разве эту хитрость вам подсказали не боги?

– А разве они это знали?

Шеньшун снова выглянул в иллюминатор и с горечью признал:

– Нет. Они летали на драконах. И намного ниже.

Паспортный контроль в Карачи был пройден с той же легкостью, что и в Шереметьеве. Когда Дамира подала свой паспорт, Шеньшун, стоя рядом, сказал:

– У нее все в порядке.

А потом получил вторую печать на свой фантик.

Различий в языках разных стран и разных народов для него и правда не существовало.

Дальше все оказалось еще проще. Прямо в аэропорту продавались трехдневные туристические туры с посещением Мохенджо-Даро. Плати, забирайся в автобус с кондиционером – и ни о чем не беспокойся. Все вопросы с дорогой, питанием и ночлегом утрясет местная обслуживающая фирма.

Город произвел на археологиню двоякое впечатление. С одной стороны – было странно осознавать, что прикасаешься к кирпичам, которым уже пять с половиной тысяч лет, что ходишь по улочкам, по которым ступали ноги людей еще в те времена, когда на месте Москвы была холодная безжизненная тундра, что соприкасаешься с древностью, отделенной от тебя пропастью в двести поколений. Здесь, в немаленьком даже по современным понятиям городе, существовала цивилизация, которая не знала вообще никаких металлов, ничего не ведала ни про стекло, ни про бетон, не умела пользоваться ни спичками, ни даже огнивом, не изобрела еще ни колеса, ни седел. Но ведь они жили! И наверняка не ощущали никакой ущербности от своего пребывания в позднекаменном веке. Строили дома, копали колодцы, любили и рожали детей, воевали и изучали науки, сочиняли стихи и удивлялись своим неведомым мифам. И наверняка посмеивались над тем, насколько они умнее своих предков – еще не придумавших какого-нибудь колодезного ворота или способа окраски тканей.

С другой стороны – серый необожженный кирпич, пыль, большая часть стен поднимается всего по колено, лишь обозначая былое величие города, но отнюдь не демонстрируя его. Многое лишь угадывается, что-то – вовсе сделано совсем недавно, и не факт, что старания «реставраторов» воспроизвели реально существовавшие стены, а не реализовали чью-то фантазию. Все вместе взятое: свежепостроенные дома, бетонные осушительные канавы, вычищенные и переложенные камнями стоки канализации – отнимало у нее впечатление древности Мохенджо-Даро. Она знала о его возрасте – но совершенно не ощущала его, прогуливаясь как бы по улице самого обычного кишлака.

Нуар, напротив, вел себя очень оживленно, осматривая дома и улочки, заглядывая в колодцы и канавы. Он тщательно изучил самый древний на планете бассейн, в нескольких местах ощупал землю, глотнул воды из осушительной канавы и в конце концов успокоился:

– Богов здесь нет. Для них не построено жилищ, не оставлено удобных мест. Вода невкусная, земля соленая. Это не их вотчина. Здесь жили только смертные. Боги ушли, и город стер все следы их существования. Если тут кого и убивали атомной бомбой, то только за предательство. Воевать богам здесь было не с кем.

* * *

В Москву Варнак летел вместе с «деловой» ипостасью Гекаты. По приезду она тут же занялась поисками ресторана с «кабинетами» и круглосуточным режимом работы. Еремей уже начал понимать, почему. Просто в гостиницах предпочитают проверять паспорта и не любят номера больше двухместных. В «кабинет» же можно забраться любой компанией. Места для разврата позволяют спокойно отдохнуть сразу пяти-шести гостям – а кто они и откуда, никого не интересует. А еще – любая еда и алкоголь в любое время и в любых количествах, что тоже весьма удобно, когда приходится заниматься делами сутки напролет, возвращаясь в самый непредсказуемый момент.

Еремей же отправился к матери – чтобы успокоить ее и сестру, если вдруг дошли какие-то слухи, и взять хоть немного денег из оставленной заначки. Там его ждал приятный сюрприз: телефон и документы, привезенные полковником Широковым. Разумеется, Варнак не преминул тут же ему позвонить и поблагодарить за заботу.

– Да ладно, не прикидывайся, – весело ответил тот. – Отлично понимаешь, что я тебя искал, а не просто родных успокаивал. Куда ты, непоседа, так лихо из госпиталя сдернул? Отчего маму не предупредил?

– Вы же помните, Сергей Васильевич, у меня есть анонимный работодатель. Отозвал из койки по срочному заданию.

– А как же Кудряжин? Ты за ним больше не следишь?

– Есть мнение, Сергей Васильевич, что на ближайшее время интересы инвесторов переключатся в другом направлении.

– Экие ты слова хитрые вдруг начал говорить. Наверняка очередная напасть скоро на мою голову свалится. И придется тебя то ли лечить, то ли отмазывать.

– Зато несложно изображать перед начальством бурную деятельность.

– Ну, это мы и так умеем. Так что, ты надолго выпадаешь из нашего дела?

– Надеюсь в ближайшие дни управиться, если конца слета не случится.

– Чего-чего не случится?

– Две тысячи двенадцатый год на дворе. Забыли, Сергей Васильевич? По календарю майя.

– И думать забудь, Варнак! У меня отпуск в ноябре. И до того времени чтобы планету не ломать! Ладно, рад, что ты здоров и бегаешь. Если что всплывет – звони.

– И вам всего наилучшего!

Он задержался у мамы еще на час выпить чаю и рассказать, как это здорово – купаться в теплом Дону и загорать на южном пляже, а потом засобирался в гараж. Верный «Урал», оставленный на время поездки на многоуровневой парковке, наверняка заскучал по своему хозяину.

Тем временем «Хаммер» уже въехал на улицы столицы, выискивая с помощью навигатора Волжский бульвар. Размеренный электронный голос скупыми указаниями вывел их сперва на Волгоградский проспект, потом указал нужный поворот. Геката тут же свернула во дворы, затормозила, и «лягушонка» выпустила Вывея.

Варнак далее затормозил и съехал к тротуару, чтобы не отвлекаться, заглушил двигатель – и помчался через скверы, смотря вокруг волчьими глазами и быстро перебирая когтистыми мохнатыми лапами. Он изрядно залежался в пути и теперь наслаждался каждым движением. Пулей промчавшись по газонам, он проскочил между девятиэтажками, пересек сквер и потрусил вдоль двадцатого дома. Когда знаешь адрес – все легко. Уже через несколько минут он ощутил очень слабый смолистый запах воска с ладаном, прошел по нему до самой парадной, потом развернулся и опять со всех ног рванул по газонам и скверам. Не из необходимости, просто от избытка чувств. Возле «Хаммера» перешел на шаг, негромко тявкнул. «Лягушонка» открыла:

– Ну что, нашел?

Еремей тявкнул еще раз и протяжно подвыл.

– Не понимаю…

Вывей тявкнул снова. Вот уж к чему волчье тело не было приспособлено совершенно точно, так это к долгим беседам. Зверь подумал, обошел машину, скребнул дверцу водителя. Толстушка открыла:

– Чего?

Он принюхался, потом привстал, опершись передними лапами о порог, ткнул носом в ее карман.

– Телефон? – Она достала трубку. – Сейчас продиктую.

Варнак торопливо достал свой, нажимая названные цифры, и трубка в руке Гекаты завибрировала.

– Ну что? – спросила богиня, поднося телефон к уху:

– Я почуял его запах, – порадовал союзницу леший. – Но он очень слабый, двух– или трехдневный. Думаю, я там пока побегаю, послежу, а Кристофер пусть попытается связаться с этой женщиной. У него ведь не только адрес должен быть, но и телефон, е-мейл, место работы. Пусть попробует найти.

– Главное, что мы вышли на след, – ответила Геката. – Теперь все будет проще. Я не нашла хороших кабинетов, но сняла сауну в Ковровом переулке. Обещают кормить. Там и встретимся.

– Договорились. – Вывей оттолкнулся от порога и потрусил обратно к скверикам.

Варнак снова завел мотоцикл и влился в поток.

– Мой Бог! – пробормотал с пассажирского сиденья Истланд. – Вы не могли бы повторить все это еще раз, чтобы я снял на камеру в телефоне? Я вспомнил про нее только сейчас.

– В другой раз, Кристофер. Мы не последний день вместе. – Геката захлопнула дверцу и стала разворачиваться.

Чем хороша сауна по сравнению с рестораном – так это тем, что она сауна. То есть, в ней можно было еще и мыться, и париться, и просто греться. А также – играть в бильярд, слушать музыку и смотреть телевизор, удобно угощаясь с длинного стола с мраморной столешницей. Еще здесь были аж две обитые кожей комнатки с широкими, от стены до стены, ложами. Местные московские чистюли явно понимали толк в качественной помывке.

– Абонент вне зоны доступа, – отложил телефон Истланд. – Нет ее, как ни крути! В институте она числится в экспедиции, домашний не отвечает, мобильный не отвечает. Все, нет! Где еще искать? Других данных в заявке на грант не указано.

– И запах застарелый, я же говорю, – добавил Варнак. – Дня два назад кто-то из склепа был здесь, но с тех пор больше не появлялся. И в квартире ни звука, я же слышу. Да и какой им смысл таиться? Они же про нас не знают. Может, они уехали обратно к усыпальнице?

– Тогда мы опоздали, – пожали плечами все женщины одновременно. – Нам его не догнать. Мы обречены.

– Проснулся, рванул в Москву, потом обратно. Ты не находишь это поведение несколько странным? – раздеваясь, поинтересовался Варнак. – Если он примчался сюда, значит, имел какую-то цель. Либо цель далеко – и он помчался дальше, либо он уже нечто нашел… Вот только что это за нечто?