Текст книги "Дао Кенгуру"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 29 страниц)

– До сегодняшней заварухи, – пояснил Бокасса, – транспортная инфраструктура города вообще не соприкасалась с внешней сушей.

– Ясно, – она кивнула, – как периметр у белых поселков в Южной Африке, не так ли?

– Нет, образец, это древние китайские деревни-форты. Старое надежное изобретение. А сейчас внимание: впереди вы видите канадский блок-пост и въезд на дамбу. Советую сделать несколько панорамных снимков, я могу специально остановиться.

…Даже отсюда было видно, что блок-посту и опорному пункту (маленькому военному городку) здорово досталось. Легкие сооружения были разворочены взрывами. От двух грузовиков вообще остались только закопченные рамы шасси с обрывками листового металла на месте кузова и кабины. Джоан Смит немедленно задала вопрос:

– Кто обстреливал?

– Пакистанцы из минометов, вот оттуда и оттуда, – ответил Бокасса, и показал рукой в сторону полосок суши виднеющихся на юге и юго-западе, на другой стороне лагуны.

– Пакистанцы? – изумилась она, – Вы хотите сказать: миротворческий батальон?

– Да. Вижу, вы мне не верите. Но, это объективно. Сейчас мы проедем через канадский блок-пост на дамбу. Проехав дамбу, мы попадем на берег моту Мотуко через бывший пакистанский блок-пост, и вы сразу же увидите, кто обстреливал канадцев. Там первая пакистанская минометная батарея. А потом я вам покажу вторую и третью.

– Бокасса, а что с пакистанцами?

– Это вы тоже увидите, – пообещал Бокасса, а потом мотороллер, миновав обугленные обломки шлагбаума, выехал на дамбу.

Здесь нервы спецагента Смит подверглись внезапному испытанию на прочность. Хотя, сначала был тест на догадливость: «в каких случаях бетонная дамба приобретает буро-красный цвет?». Первой мыслью Джоан было: «Кажется, кто-то не пожалел охры, быть может, это как-то защищает бетон от эрозии». Но, уже через полминуты, она обратила внимание на аномальное количество мух и крабов, суетящихся вокруг мелкого мусора. «Кажется, кто-то устроил тут свалку тряпья и пищевых отходов», – подумала Джоан. И только увидев на краю дамбы крупный фрагмент человеческой ноги в рваном башмаке, спецагент сообразила, что здесь лежит, и почему у дамбы такой цвет. Она видела нечто подобное после того, как в Сомали танки генерала Амари вошли в Харгейсу. Танкисты генерала были психопаты и наркоманы, им нравилось проезжать траками по людям.

Когда они проехали «окрашенный» участок дамбы, Бокасса пояснил:

– Это не то, что вы подумали. Просто убрали бульдозерами последствия авиа-налета.

– Проще некуда, – хмуро отозвалась Джоан Смит.

– Да, – согласился он, – а вот впереди пакистанский блок-пост. Я остановлюсь, чтобы вы сделали фото. Обратите внимание: хорошо видно, куда были нацелены минометы. Вот, кстати, пустые контейнеры от мин. Можно посчитать, сколько было выстрелов.

– Я вижу, – отозвалась она, работая с фотокамерой, – все, можно ехать дальше.

Они проехали через остатки блок-поста, изрешеченного пулями, и тут же оказались на огромном пепелище – бывших трущобах. Такую картину спецагент Смит тоже видела раньше – когда работала в Южном Ливане. Это ни с чем не спутаешь.

– Кто бомбил белым фосфором? – спросила она.

– Береговая охрана Лантона, – ответил ей флит-лейтенант, и добавил, – по официальной просьбе командующего миротворческими силами. Такова была обязанность мэра. Есть соглашение о содействии командованию сил ООН в Океании, вы знаете.

– Не могло быть такой официальной просьбы! – решительно возразила Джоан Смит.

– Опять вы мне не верите, – констатировал он, извлек из кармана жилетки прозрачный конверт с отпечатанным бланком внутри и протянул ей, – вот официальный запрос на огневую поддержку, подписанный майором Ричардом Уоткином.

– А я могу поговорить с этим майором? – спросила она.

– Aita pe-a, – ответил Бокасса, – майор Уоткин в городе, мы туда поедем, как только вы скажете, что осмотрели на поле все, что хотели.

Джоан Смит ненадолго задумалась, и решительно выключила диктофон.

– Вот что, мистер Бокасса. Давайте спокойно посидим где-нибудь без посторонних, и обсудим ситуацию. Без протокола.

– Давайте, – согласился он, и через минуту вывел мотороллер к пляжу (тому самому, на котором несколько часов назад была спонтанная гулянка в честь победы).

– Вот с чего я хотела бы начать… – произнесла спецагент Смит, вылезая из коляски и потягиваясь, – …Я хотела бы начать с вашей базовой версии событий.

– С нашей базовой версии событий? – переспросил флит-лейтенант Бокасса, доставая из кармана сигару и зажигалку.

– Да. Я уверена: такая версия есть и, раз вас поставили курировать меня, вы ее знаете.

– Логично, – согласился он, щелкнул зажигалкой и прикурил, – начнем с заложников.

– С заложников? Это что еще?!

– Ну… – произнес Бокасса. флегматично отправляя красивое колечко синеватого дыма в сторону солнца, низко висящего над горизонтом, – …Начнем с того, что среди добрых, трудолюбивых кашмирских мигрантов затесалось несколько деструктивных фигур под руководством шейха Измаил-Бакра...

– Этот шейх сейчас мертв? – перебила спецагент CIA.

Бокасса утвердительно кивнул.

– Разумеется, шейх и все его люди, погибли с криком: «Аллах акбар! Смерть Америке, включая Канаду!». От них остались лишь несколько заряженных, но не примененных, поясов шахидов. Я вам потом передам, если хотите, они на базе береговой охраны.

– Это то, что надо, – сказала она, – я поняла, чем закончил шейх. А с чего он начал?

– Шейх Измаил-Бакр начал с того, что взял в заложники детей. Его мюриды отняли у простых семей мигрантов малолетних детей в возрасте от года до пяти, примерно. На следующем шаге, шейх, применяя угрозы, заставил простых мигрантов участвовать в экстремистских и антиамериканских акциях. А майор, командующий пакистанскими миротворцами, Абдул-Салам Мустафа, встал на сторону шейха. Это объясняется его контактами с тегеранским аятоллой Кази-Феззалом.

– Контакты доказуемые? – снова перебила Джоан Смит.

– Отчасти, да. У нас есть копии переписки Мустафы и Кази-Феззала по факсу.

– Копии настоящие, или?..

– Ну, док Смит… – укоризненно произнес флит-лейтенант.

– Да, извините, мистер Бокасса, я спросила ерунду. А в каком состоянии сейчас этот пакистанский майор Абдул-Салам Мустафа?

– Он расстрелян по приговору канадского военно-полевого суда и похоронен в море.

– Что?! Вот уж точно не верю!

– А зря, – ответил Бокасса, и вытащил из кармана еще один прозрачный конверт.

Ознакомившись с протоколом военно-полевого суда, составленным тремя канадскими офицерами, Джоан впала в некоторое уныние. Бокасса дал ей возможность погрустить немного, а потом авторитетно сообщил:

– Все не так плохо, док Смит. Канадские миротворцы освободили 14 заложников.

– Серьезно? – спросила она.

– Абсолютно серьезно. У нас 14 маленьких кашмирских детей. Медицинский персонал Лантона следит за их здоровьем. К счастью, они практически не пострадали.

– Да, это плюс. А что с родителями этих детей?

– Увы, – Бокасса развел руками, – они погибли при анти-террористической операции.

– Черт… – спецагент Смит вздохнула, – …Это минус. А какие потери у канадцев?

– Восемь погибли, шестеро с тяжелыми ранениями находятся в госпитале, и если я не ошибаюсь, примерно дюжина легко ранены. Они лечатся в амбулаторном режиме.

– А почему канадский контингент не выходит на связь ни по радио, ни по сети?

– Это просто. Исламские диверсанты вывели из строя средства связи.

– Неплохая версия, – оценила спецагент, – И что делать дальше? Нельзя ведь отпустить канадскую роту домой. Они будут болтать языком, потом появятся репортеры…

Бокасса покивал в знак согласия, и сообщил:

– Есть мнение, что данный канадский контингент может продолжать службу на атолле Тинтунг еще полгода. За это время тема утратит актуальность для СМИ.

– Но, – возразила Джоан Смит, – в любом случае придется выдать репортерам не только готовую версию событий, но и какой-то живой контакт.

– А по этому поводу, – ответил он, – имеется реальная история с живыми участниками, специально для прессы. Слушайте. Когда из-за диверсий исламистов канадская рота осталась без связи, 12-летняя Памела, дочка майора Ричарда Уоткина, начала поиски данных через любительские компьютерные сети. Так она познакомилась с 20-летней Виолетой Риос, волонтером береговой охраны Лантона. Эти две девушки почти сразу подружились, и интернет-блог юной Памелы Уоткин стал для родных и близких всей канадской роты единственным источником информации. Такая трогательная дружба, протянувшаяся через океан, но омраченная войной… Вы чувствуете, док Смит.

– Да, – подтвердила спецагент, – пресса это проглотит с удовольствием. Но надо еще показать репортерам натуру. Сам атолл. Конечно, не в таком виде, как сейчас.

Меганезийский флит-лейтенант снова кивнул, щурясь, посмотрел на солнце, будто утопающее в океане, и спросил:

– Вода, как разбавленная кровь, вы видите? Это к перемене погоды. К шторму.

– Я не очень-то верю в народные приметы, – сказала Джоан Смит.

– В данном случае, все четко. К утру, по метеосводке, сюда доберется циклон.

– Циклон… – произнесла она, – …Вот это действительно очень кстати.

…

Циклон достиг Тинтунга на рассвете 25 сентября. По свинцовой поверхности океана беспорядочно гуляли небольшие, но крутые волны, украшенные полосами белой пены. Низкое серое небо истекало то мелкой моросью, то ливневыми потоками. Порывы ветра сгибали стволы пальм. По законам драматического жанра, дождь смывал все следы…

Немного позже, в 8 утра, канадский майор Ричард Уоткин пришел к твердому выводу: командование Специальной Тихоокеанской Миссии ООН, просто сборище кретинов. Вменяемые люди в сложившейся оперативной обстановке не издали бы такой приказ:

«Командующему миротворческим батальоном OCEFOR на Тинтунге – срочно выделить подразделение для охраны рабочего поселка компании UMICON на Раротонга. Срок прибытия подразделения к охраняемому объекту: 15:00, сегодня».

Формально, на Тинтунге действительно был дислоцирован миротворческий батальон, находящийся в процессе завершения ротации (т.е. замены канадского контингента на пакистанский). А фактически, дело обстояло так.

Почти сформировавшийся пакистанский батальон уничтожен полностью.

Последняя канадская рота понесла потери: 8 невосполнимых, 6 тяжелых 11 легких.

Итого в строю осталось 65 бойцов, а из вооружения – только штурмовые винтовки.

Транспортных средств нет вообще никаких. А до Раротонга 1150 км на зюйд-ост.

Так что Майор Уоткин был поставлен перед дилеммой. То ли ответить штабу Миссии «приказ технически невыполним», и получить большой черный минус в безупречный послужной список (да-да, безупречный – в результате расследования, проведенного «американским археологом» Джоан Смит, выяснилось, что майор Уоткин и его люди действовали верно, и проявили отвагу, достойную боевых наград). То ли как-то найти транспорт и отправить один взвод на Раротонга – но ведь еще неясно, что там будет.

Канадец уже начал склоняться к первому решению (и прощайте условно-заслуженные награды), когда в кабинете (в одном из ПуЛоу Лантона, который мэр Ксиан временно выделил канадцам) возникла суб-лейтенант Виолета Риос.

– Aloha, Ричард! Чего печалишься? Опять дебильное начальство загрузило херней?

– Откуда ты знаешь? – проворчал майор, будучи не в состоянии скрыть двойственное отношение к этой нахально-непосредственной 20-летней мулатке. С одной стороны – сетевая подруга дочки, яркий лучик света надежды в информационной тьме, которая окутала позавчера судьбу канадской роты. А с другой стороны – участница «жесткой зачистки». Хотя, если посмотреть на эту другую сторону с военной точки зрения, то выходит, что нези спасли канадскую пехоту, осажденную на северном блок-посту…

– Философствуешь, Ричард? – иронично предположила мулатка.

– Что? – переспросил он, невольно выдав интонацией, что она угадала.

– Философствуешь, говорю. Размышляешь: хорошая я девочка, или плохая?

– Черт… Вообще, как то все сложно.

– Все просто, – возразила Риос, – я не хорошая девочка, и не плохая, а очень плохая. Я заглянула к Бокассе на пункт радио-перехвата, и глянула на новый приказ Миссии.

– Значит, ты в курсе про Раротонга?

– А как же! Короче: мне Бокасса объяснил, что если ты откажешься это выполнять, то потеряешь бонус, и твои парни тоже потеряют бонусы. Херово, ага?

– Ты это к чему? – насторожился канадец.

– К тому, что твоим парням надо лететь, а у меня как раз есть самолет. Договоримся?

– Какой самолет?

– «Маркетти-55». Это итальянский 55-футовый летающий катамаран 1923 года. Первая трансокеанская летающая лодка в истории, прикинь? Он, типа, грузовой, продвинутая реплика. Можно по 25 центнеров хабара напихать в каждый поплавок, итого полста. А личного состава, как я мыслю, можно разместить по десятку в поплавке. Поплавки там длиной примерно как автобус, но узкие, и если напихать больше, то будет тесно.

– Слушай, Виолета, если ты шутишь, то сейчас неудачный момент.

– Ричард, прикинь: я не стала бы стебаться над отцом своей подружки. Я серьезно.

– Гм… А можно посмотреть на этот летающий катамаран?

– Легко, – ответила она, – пошли на стену, его оттуда видно, он у седьмого причала.

…

Действительно, у причала-7 стояла 10-метровая стеклопластиковая яхта-катамаран, похожая на австралийскую «SeaWind-1000» (уже более полувека числящуюся среди наиболее популярных, благодаря хорошему соотношению цена-надежность). Часто владельцы переделывают что-то в исходной модели. Так, у этой яхты топ-бридж был поднят над палубой вдвое против стандарта на боковых панелях-пилонах, а на корме имелась широкая поперечная площадка, выходящая за габариты поплавков. Довольно странная модификация, но яхтсмены вообще любят оригинальничать. И, только зная наперед, можно было понять, что это не яхта, а летающая лодка. Сложенные крылья и хвостовое оперение казались пилонами топ-бриджа и широкой площадкой на корме.

Майор Уоткин помассировал кулаком левую щеку, и признался:

– Красиво смотрится. А ты, правда, готова забросить двадцать парней на Раротонга?

– Да, только пусть твое начальство оплатит топливо по военному стандарту.

– Это как?

– Просто, – пояснила она, – у вас стандартный военный транспорт: C-130 «Hercules» с емкостью баков 35 кубометров. Считай, 30 тонн. Базовая цена 1400 баксов за тонну, а экспедиционный коэффициент 15, итого 630 тысяч баксов.

– Подожди, что еще за экспедиционный коэффициент?

– Плохо у тебя с эрудицией, Ричард. Только без обид, ОК? Короче так: если западные вооруженные силы действуют в недоразвитых регионах, а наш регион вообще самый недоразвитый из недоразвитых, то цены на все расходные материалы умножаются на экспедиционный коэффициент. Я взяла коэффициент для Ближнего Востока и стран Африканского рога. Посмотри в Интернете, если не веришь.

– Наверное, верю, – пробурчал канадец, вспоминая, что слышал нечто в таком роде.

– Вот, – заключила Риос, – с ценой разобрались. Пиши запрос в Миссию, прямо сейчас. Прикинь: надо успеть в операционный день, тогда деньги уже в полдень будут у нас.

– Подожди, Виолета, – сказал майор, – запрос я напишу, это не проблема, но я не хочу делать самоубийц из моих парней.

– За парней не бойся, – веско сказала мичман-пилот, – на Раротонга все спокойно.

– Почему там спокойно?

– Долго объяснять, Ричард. Ты, короче, отправляй запрос, а я пойду ловить Голлума.

– Голлума? – удивился Уоткин, вспомнив жутковатого мини-гуманоида, – Зачем?

– Он мой напарник, вот зачем. Короче: давай начнем работать, время же теряем!

И майор Уоткин согласился, поскольку интуитивно доверял Виолете Риос. Он быстро отправил запрос на оплату топлива, и получил ответ из штаба Миссии: «решение будет принято в ближайший час». Такая формулировка обычно означала, что все будет ОК, и в ожидании этого «ОК», майор начал выбирать бойцов для отдельного подразделения на Раротонга. На Тинтунге обстановка стабилизировалась, и здесь можно оставить парней попроще, а с управлением справится капитан Бэбкок. На Раротонга всякое возможно, и следует брать самых опытных парней, а командиром ехать ему, Ричарду Уоткину.

20. Призрачное колесо рулетки.

25 сентября. От Бора-Бора до Паго-Паго.

Прибыв на прекрасный неповторимый тысячекратно-разрекламированный курортный остров-атолл Бора-Бора, спецагент Смит была разочарована. Возможно, дело было во времени прибытия (экстремально-ранним утром на рассвете), в цели визита (скрытное расследование массовой гибели людей в отеле «Pacific-Grand-Palace») и в усталости. А возможно, Джоан Смит за полгода, проведенные в Полинезии, уже была избалована красивыми атоллами. Тем более, что у Аитутаки, на котором она обосновалась, та же геологическая история, что у Бора-Бора. Тоже коралловый барьер, сформировавшийся вокруг вулканического острова. Конечно, вулканический пик Бора-Бора гораздо выше вулканического холма Аитутаки, но… В общем, Джоан не оценила красоту всемирно-известного курорта Полинезии.

И, расследование сразу пошло наперекосяк. Полисмен-негр, дежуривший у въезда на территорию отеля, оказался дружелюбным и контактным, но без запинки изложил ту версию, которая фигурировала в прессе. Он добавил, что все 847 тел жертв отравления кремированы (да, климат жаркий, а хранить негде), а 22 выживших сотрудника отеля, шокированные трагедией, покинули Бора-Бора (да, их можно понять). Еще, полисмен сообщил, между делом, что старые хозяева срочно продали отель, а новые хозяева уже начали косметический ремонт (да, владельцы меняют интерьер, у них другой стиль).

Сопоставив все это, Джоан Смит уже в 7:00 сделала четкое заключение:

Это спецоперация: оппозиционные лидеры ликвидированы, следы заметены.

…Причем заметены грубо, чтобы внешние спецслужбы поняли, что произошло.

…Однако, поскольку следов вообще не осталось, доказать что-либо невозможно.

Расследовать больше нечего, но спецагент Смит, конечно, не собиралась докладывать о результатах до отчетного часа: полудня. Она строила планы, как использовать три часа, подаренные судьбой. Интуиция подсказывала: нервозная суета только начинается, все худшее еще впереди, и она попросила пилота Джерри Маккормака за дополнительные деньги подождать ее в пабе около гидроаэродрома Ваитапу.

«Вот я молодец, – подумала Джоан, – правда, Джерри не похож на кино-героя: обычная мексиканская внешность, невысокий рост, и возраст 45 с плюсом, но в нем есть что-то этакое. Не каждый авиа-рикша согласился бы на такой марафон. И, в некоторых вещах Маккормаку точно можно доверять. Не сдаст».

Приняв решение, Джоан Смит отправилась в паб, где, соответственно, застала Джерри Маккормака. Пилот уже покончил с завтраком, и теперь болтал за стойкой с барменом.

– Ха! – обрадовался он, увидев спец-клиентку, – Слайс, знакомься, это док Джоан Смит, американский археолог. Про нее было в газетах. Она открыла Р'лйех, где Ктулху!

– Круто! – произнес бармен, – Рад познакомиться, док Смит. Меня звать Слайс, вы уже слышали. Хотите настоящий фруктово-молочный коктейль в стиле Бора-Бора?

– Хочу! – объявила она, – И я вам доверяю. Даже не спрашиваю, что туда намешано.

– Сейчас будет, – пообещал бармен и, отвернувшись, принялся творить напиток.

– Джерри, – шепнула Джоан пилоту, – у меня есть идея.

– Ха! Секретная идея, наверное, раз вы понизили голос и отбросили формальности.

– Да. Давайте просто по именам ОК? А идея такая: вы увеличите счет за полеты на две штуки баксов, я это оплачиваю, а вы ведете меня в клуб «Fantastic-Polynesia».

– Идет, – лаконично ответил он.

…

Клуб «Fantastic-Polynesia» вообще-то был построен для миллионеров. В еще недавние, дореволюционные времена, туда пускали только по членским карточкам. Но, ситуация изменилась, отдыхающих миллионеров на Бора-Бора стало, мягко говоря, мало, и клуб превратился в открытый – только плати. Идея отдохнуть тут пару часов за счет своей «конторы» появилась у Джоан давно, но только сейчас подвернулся хороший случай.

Цены, конечно, бешеные – но… Игра того стоила.

В клубном ресторане были не какие-то банальные «отдельные кабинеты», а отдельные бунгало с отдельными бассейнами, снабженными подводными гейзерами. Официанты подавали напитки и закуску на столик через специальное окно. А за окном была живая музыка и танцы с прекрасной хореографией… В общем, долго перечислять.

А секс был замечательным дополнением ко всему этому сверкающему шоу. Джоан даже порадовалась, что с ней здесь не юный жеребец, секс с которым заслонил бы все другие эмоции, а такой спокойный ироничный дядя в годах. Кстати, Джерри оказался хорошим любовником. Без превосходных степеней, но, с ним получалось по-домашнему уютно. Последние минуты до полудня, Джоан лежала рядом с Джерри, положив голову ему на живот, ни о чем не думала, впитывая из окружающей среды флюиды спокойствия…

…Полдень. Джоан Смит протянула руку, нажала клавишу, и послала в Лэнгли заранее заготовленный отчет о расследовании. Честно говоря, она надеялась, что там немного повременят со следующим приказом, но черта с два. Через пять минут пришел приказ:

«Спецагенту Кенгуру – в 16:00 прибыть на военно-морскую базу Паго-Паго».

– Джерри, – окликнула она, – сколько по времени и по деньгам долететь до Паго-Паго?

– Тысяча миль на запад, – ответил пилот, – за 4 часа долетим спокойно. А по деньгам, я предлагаю: пусть будет столько же, сколько в прошлый и позапрошлый раз.

– Понятно. Нам надо быть в Паго-Паго в 16:00, плюс час смещения поясного времени. Значит, надо вылететь через 50 минут. Мое начальство уже вычислило нашу скорость, поэтому, дает мне минимум времени на сборы… В жопу драные уроды.

– Логично, – сказал он, – в твоем ноутбуке видимо есть автомат сообщения позиции.

– Видимо, есть, – согласилась она, – ладно. Надо двигать…

…

Лететь на «фиолетовой молнии» с Джерри Маккормаком было уже привычно. Джоан чувствовала себя так, будто летает с ним почти полжизни. И, она ничуть не жалела, что «спалила» свою легенду археолога одной короткой фразой о начальстве. Ведь, отбросив легенду, Джоан могла посоветоваться с Джерри, просто по-человечески.

– Знаешь, – начала она, – похоже, меня вызывают для выволочки.

– Ясное дело, – отозвался он, – ты, по ходу, работаешь на какую-то спецслужбу янки…

– …Только не спрашивай, на какую, – быстро перебила она.

– …Это твои дела, – невозмутимо уточнил он, – но, ты сказала про выволочку, и я тебе отвечаю: это ясно. Ты ведь полевой оперативник, судя по тому, как тебя гоняют. А по традиции, полевой оперативник всегда крайний. Он виноват, что кто-то обнулил всех «хабиби» на Тинтунге и всю «пятую колонну» на Бора-Бора.

– Кто-то, это Сэм Хопкинс, демон войны? – поделилась Джоан своей гипотезой.

Маккормак красноречиво пожал плечами:

– Никто точно не знает, к чему имеет отношение Сэм Хопкинс, а к чему – нет.

– Тем не менее, – сказала она, – это его стиль. Один внезапный удар, и никаких следов.

– Ты думаешь, что хорошо знаешь Сэма Хопкинса? – иронично спросил он.

– Некоторые источники сообщают, – ответила Джоан Смит, – что Сэм Хопкинс после роспуска Конвента возглавил секретную лабораторию в институте «Creatori», и что он компаньон семьи Малколм в авиастроительной фирме «S.A.M.» на Бора-Бора.

– Да, считается, что так, а как на самом деле… – тут Маккормак снова пожал плечами.

– Вот-вот, – задумчиво произнесла Джоан, – с этим Сэмом Хопкинсом все непросто, и к сожалению, начальство все больше склоняется к мысли, что он – главная проблема.

– Твое начальство хочет ликвидировать его? – спокойно полюбопытствовал пилот.

– Я в этом уверена, Джерри, но пока еще надеюсь, что меня это не коснется.

– Хэх! Твоя реплика указывает на то, что эта надежда у тебя стремительно тает.

– Так и есть, – уныло проворчала она.

– Ладно, долетим до Паго-Паго – узнаем, – ответил он.

– М-м… – она покрутила головой, – …Я сейчас подумала: а у тебя не будет проблем с американскими властями в Паго-Паго и вообще на острове Тутуила?

– Какие там американские власти, – Маккормак махнул рукой, – так, видимость одна.

…

16:00. 25 сентября. Восточное (Американское) Самоа.

Остров Тутуила, единственная земля, оставшаяся у США на Самоа по итогам Зимней войны – гористая загогулина, вытянутая на 30 км с востока на запад. Залив Паго-Паго глубоко врезается с юга в середину загогулины, и там, по берегам естественной гавани, окруженной горами, лежит город Паго-Паго, где до войны было 15 тысяч жителей. Но, захват города батакскими исламскими экстремистами в ноябре, и его освобождение в начале февраля с участием меганезийских снайперов, привели к разорению. Тут была восстановлена только военно-морская база и технические сооружения аэродрома. Что касается американских гражданских властей, то они были лишь видимостью. Так что «фиолетовая молния» Маккормака без проблем приводнилась в гавани, и полисмен на причале спросил только:

– Вы откуда?

– С Аитутаки, – невозмутимо ответил пилот, и показал полисмену какой-то ID.

– ОК, мистер Маккормак, если вы надолго, то отметьтесь в комендатуре. А вы мэм?

– Я археолог, мне назначена встреча в штабном офисе, – ответила Джоан Смит, и тоже предъявила ID вместе с карточкой экспедиционной аккредитации.

– ОК, мисс Смит. Подождите, я попрошу, чтобы вас подвезли…

Вот и все портовые формальности. Но при въезде на территорию базы ВМФ, проверка документов была более придирчивой. А потом дежурный офицер проводил спецагента Смит в один из кабинетов, и… Кого Смит не ожидала тут встретить, так это 52-летнюю Дебору Коллинз, директора CIA.

– Присаживайтесь, спецагент, можете налить себе кофе, – будничным тоном произнесла Коллинз, раскладывая не столе какие-то бумаги с текстами, диаграммами и картами.

– Да, мэм, – ответила слегка ошарашенная Джоан, и устроилась за столом.

– Надеюсь, – продолжила директор CIA, – вы понимаете, почему я срочно вызвала вас.

– Полагаю, мэм, это из-за экстренных ситуаций на Тинтунге и на Бора-Бора.

– Это из-за экстренной ситуации во всей Океании, – поправила Коллинз, – я читала ваши оперативные рапорты и ситуационные обзоры, спецагент Смит.

Джоан не стала отвечать на эту фразу (формально не содержащую вопроса) и, чтобы «мотивировать» свое молчание, занялась наливанием кофе из настольной кофеварки.

– …Как вы думаете, – продолжила директор CIA, – в чем ваша главная проблема?

– В дефиците кадров, мэм, – без колебаний ответила Джоан. Она ждала такого вопроса и заранее подготовила ответ. Директор Коллинз была предсказуема (хотя к ее должности полагалось загадочность). Можно было бы посетовать на деградацию спецслужб Запада, начавшуюся 40 лет назад, после победы в Первой Холодной войне, но для Джоан Смит профессиональный дефект директора Коллинз был подарком. Шансом «отбрехаться».

– Итак, – медленно, тихо и отчасти зловеще произнесла Дебора Коллинз, – вы считаете, спецагент Смит, что ваша главная проблема в дефиците кадров.

На эту фразу (опять-таки, формально не содержащую вопроса), Джоан тоже не стала отвечать, и «мотивировала» молчание тем, что сделала несколько глотков кофе.

– …Но, – продолжила директор Коллинз, – у нашей аналитической службы и у нашей службы внутренней безопасности другое мнение. По их мнению вы или пренебрегаете своими обязанностями «начальника станции» в Меганезии, или, что еще хуже, ведете двойную игру. Надеюсь, вам знаком термин «двойной агент»?

– Да, мэм, мне знаком этот термин.

– Вы не очень разговорчивы, Смит. Я поставлю вопрос прямо: вы готовы пройти тест на полиграфе, чтобы подтвердить, что не являетесь двойным агентом?

– Нет, мэм, я не готова.

– Что значит, нет? Вы понимаете, что отказ от теста, это почти признание в измене?

– Нет, мэм, я так не считаю, мэм!

Директор Коллинз уставилась на спецагента Смит, как на какой-то редкий природный феномен, малоизученный и потому пока не имеющий научного объяснения.

– Я вас не поняла, спецагент.

– Я просто хочу напомнить, мэм, что, согласно вашему приказу от 8 апреля, я работаю двойным агентом, поскольку должна обслуживать запросы британской MI-6.

– Спецагент, не надо тут смешивать зеленое с кислым. Британская MI-6, это наш особый партнер, и обслуживание их запросов, это просто часть моей и вашей работы.

– Простите, мэм, я должна игнорировать доктрину 8/27 или все-таки нет?

– Доктрина 8/27, разумеется, имеет место… – слегка растерянно произнесла Коллинз.

Джоан Смит, опустив глаза и рассматривая кофе в бумажном стаканчике, с чувством маленького триумфа, подумала: «Что, получила? Читай инструкции, сука цепная».

Тут требуется пояснение. Доктрина 8/27 – секретная доктрина директора CIA Майкла Хайдена, была издана в сентябре 2006 года в связи с событиями 27 августа в главном лондонском аэропорту Хитроу. Тогда, 27 августа 2006, только счастливая случайность помешала исламистам заминировать дюжину авиалайнеров, следовавших из Хитроу в аэропорты США. Всплыла инструкция британских спецслужб: «укреплять доверие с партнерами Британии в исламском мире», и «Daily Telegraph» опубликовала материал: «Британия сейчас представляет главную угрозу безопасности США». Тогда Хайдену пришлось создать доктрину недоверия к британским коллегам ОСОБЕННО в случаях, связанных с угрозами исламского экстремизма. Вот такая предыстория…

… Дебора Коллинз, тем временем, пришла к некоторому решению, и объявила:

– Верно, спецагент Смит, вы должны учитывать доктрину 8/27, однако Британия – наш стратегический союзник. А я вас спрашиваю о сотрудничестве с разведкой вероятного противника, каковым для нас является Меганезия. Вы ведете такое сотрудничество?

– Да, мэм, приложение «R» к пакту 0129 обязывает меня вести такое сотрудничество.

– Приложение «R» к Сайпанскому пакту от 29 января вас не касается, – строго заявила директор Коллинз, – оно относилось только к деятельности американского контингента, который сотрудничал с мегенезийскими полевыми командирами в ходе освобождения Американского Самоа от исламистов. Откуда вы вообще узнали об этом приложении?

– Из отданного мне приказа, мэм. Я была 5 февраля в том самом контингенте.

– Не врите, – сказала директор Коллинз, – и не надейтесь, что я не ознакомилась с теми распоряжениями, которые отдавал мой предшественник. Вы вообще не могли бы быть направлены в качестве начальника скрытной резидентуры США в Меганезии, если бы полевые командиры знали вас в лицо, как офицера американской разведки!

– Прошу вас, мэм, посмотрите список самоанского контингента от 5 февраля.

– Ладно, я сделаю это, – угрожающе произнесла директор CIA, и застучала пальцами по клавиатуре ноутбука.

Некоторое время она изучала ответ на свой запрос, а потом захлопнула ноутбук.

– Да, вы были в контингенте, освобождавшем этот остров. Однако, имелись основания назначить вас «начальником станции» в Меганезии. И, вы должны держаться в рамках приложения «R», когда имеете дело с меганезийскими военными, Вы меня поняли?