Текст книги "Дао Кенгуру"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 29 страниц)

– А какой на самом деле статус на Табуаэране у вас и у вашего напарника?

– Мы представители штата Гавайи по контактам с властями меганезийского округа Ост-Кирибати. Если тут что-то случается с гражданами США, мы стараемся как-то решить проблему. Например, серферы. Трех дней не проходит, чтобы кто-то из них не устроил дебош. Нези их арестовывают, и звонят нам. Мы приезжаем, проверяем, что все живы, объясняем дебоширам, что им тут влепят пару недель каторжных работ на фабрике по переработке жестянок и бутылок… Вот она, фабрика, на восточном барьере, видите?

Смит повернулась на северо-восток и разглядела только башни ветряков-генераторов.

– Далеко. Я вижу электростанцию.

– Да, верно. Это электростанция фабрики. Ее построила какая-то канадская фирма. Там нормально: 6-часовой рабочий день, хорошая жратва, баскетбол и все такое. Можно не беспокоиться за наших обормотов. Но, нези не ко всем относятся так либерально.

– А что сделали эти миссионеры WIU? – спросила «археолог».

– То же, что и везде. Приперлись из Гонолулу на своем модном катере. Вот кто им дал четверть миллиона баксов на такой катер? Чует мое сердце: это за счет наших налогов, потому-то сенатор Бонстрейт сюда и приедет. Но я не о том. В общем, они приперлись, покрутились, и нашли мишень. Есть две молодые парочки, Доббины и Ньювелы, наши, с Гавайев, купили здесь houseboat, вроде баржи, и устраивают вечеринки на полдюжины гостей. Не экстремальные мероприятия, но отрываются всю ночь до утра, по-взрослому...

Детектив Раннер передал гостье бинокль и показал рукой в сторону длинного песчаного мыса, уходящего в лагуну. У дальнего края мыса была пришвартована баржа с навесом. Рядом стояла моторка в которой скучали двое бойцов меганезийской береговой охраны.

– М-м… – протянула Смит, – …Охрана места преступления?

– Нет, просто охрана, для спокойствия хозяев баржи. Они сейчас в городке по делам.

– Понятно. А кому могла помешать вечеринка в таком месте, отдаленном от пляжа?

– Так-то никому не могла, – сказал детектив, – но ведь WIU борется за мораль и спасает американскую нацию от наркотиков, порнографии и безверия. Так все и случилось...

– Что, все-таки случилось, офицер Раннер?

– То самое, – ответил он, – эти гопники WIU подъехали сегодня на рассвете. Расчет был точный: вечеринка была на излете, одни гости уже дрыхли, другие вместе с хозяевами пытались собраться с силами и сварить кофе. Они не успели сообразить, что к чему, а гопники уже на борту, и говорят: «вы попираете заповеди, и должны быть наказаны».

– Вообще-то это криминальное вторжение в частную жизнь, – заметила Джоан Смит.

– Вы верно понимаете, док! На Гавайях наши пробовали прихватить их за это, но у WIU такие покровители. Чуть что – сразу звонки сверху в полицейский департамент штата, и давление в смысле, что мы преследуем честных людей, настоящих патриотов Америки.

Спецагент Смит понимающе кивнула.

– Наверное, в «библейском поясе Америки» у WIU хороший PR.

– А как же! По TV говорили, что 20 миллионов избирателей поддерживает WIU. Но, на Табуаэране это не сработало. Я потом покажу записи, там были видео-камеры. Так вот, началась потасовка, Алан Доббин кого-то оттолкнул, а у них бейсбольные биты.

– О! Значит, у этих миссионеров бейсбольные биты вместо библии и корана?

– А как же, – снова подтвердил детектив, – в общем, Алан получил битой по руке, и тут появился капитан береговой охраны нези, один, на гидроцикле. В записи видно, как он переходит на палубу хаусбота, и сразу занимает точку как в инструкции по отсечению вооруженных преступников. Это, например, для случая, когда грабят супермаркет.

– Я примерно представляю, – сказала «археолог» (знавшая эту инструкцию лучше, чем Харлоу Раннер, и не раз применявшая этот метод при освобождении заложников).

– В общем, – продолжил детектив, – капитан нези занял точку, и за 4 секунды сделал 22 прицельных выстрела с двух рук. До рекорда Микулека ему, конечно, далеко, но надо учитывать, что наш Микулек стрелял в тире, а этот нези – в рабочих условиях.

– Офицер Раннер, вы хотите сказать, что этот нези сразу открыл огонь на поражение?

– Да, без разговоров, как в вестерне: 22 выстрела 16 трупов. А потом он позвонил мне: забирай мешки, Харлоу, а то скоро публика на пляже появится, и будет некрасиво.

– А вы что?

– А что я? Приехал и забрал. А потом позвонила эта, как ее, ну, вы поняли, и мне еще пришлось договариваться с океанологами про морозилку. Кстати, вы смотреть будете?

– Буду, – спокойно подтвердила Джоан Смит.

…

Морозильная камера на «как бы академическом» корабле «Nami-ryu» была размером с небольшую квартиру, и в ней царил просто антарктический холод. На полках вдоль стен лежали прозрачные пакеты с замороженными водорослями, рыбами, и моллюсками. У каждого пакета была этикетка с текстом. По отношению 16 особям homo sapiens здесь наблюдалась явная дискриминация: они были брошены на листы упаковочной бумаги, расстеленные на металлическом полу.

– Как дрова, – буркнула Джоан Смит, и поплотнее запахнулась в теплую спецовку.

– Уж как получилось, – ответил детектив, – вообще, с этим должно разбираться FBI, но присылать сюда FBI нельзя, нези считают эту контору шпионской.

– Не важно, – Смит махнула рукой и присела на корточки рядом с одним из трупов, – а скажите, офицер Раннер, из чего стрелял этот капитан нези?

– Из револьверов, кажется. Модель вроде нашего служебного SW-696, но подлиннее.

– Ну, что вы, – возразила Джоан, рассматривая результаты двух попаданий (она выбрала именно это тело потому, что две «пробоины» позволяли лучше визуально оценить класс примененного оружия).

– А что? – спросил он.

– Вот! – она коснулась пальцем поочередно двух точек на трупе, – смотрите, это входное отверстие, это выходное. Пуля из 696-го не может по такой линии не пройдет навылет.

– А ведь, правда, – согласился он, – тогда что это?

– Похоже на работу 10-миллиметровой винтовки, – сказала она, – но выходное отверстие такой формы бывает не от острой винтовочной пули, а от круглоголовой пистолетной.

– Может быть, у нези на вооружении какой-то усиленный 696-й? – спросил он.

– Может быть, – согласилась Смит, – и вот что странно: этого субъекта, вероятно, ранили первым выстрелом, а потом добили вторым.

– На видеозаписи именно так, – подтвердил детектив, – но я не понимаю док Смит, какой археологией вы занимаетесь, что знаете такие вещи про оружие?

– Элементарно, офицер Раннер, – до университета я служила в морской пехоте.

– А-а! Теперь понятно! Грегори тоже служил в морпехе, а я на флоте. Что-то еще здесь будете смотреть, док Смит, или пойдем, пока не замерзли к черту?

– Пойдем, – сказала она, – теперь самое время прокрутить видеозапись инцидента.

…

Видеозапись ничего существенно не добавила к той картине, которая уже сложилась в голове у Джоан Смит. Она увидела то, что ожидала: меганезийский капитан, вероятно, стрелковый инструктор «зачистил» миссионеров с короткой дистанции, без колебаний добивая раненых. Две единицы оружия, которым он изящно работал с двух рук, были немного стилизованы под футовые абордажные пистолеты XVII века. Это напоминало учебно-боевую пневматику «Rap-4DD» королевского пейнтбол-клуба Сигаве-Футуна. Сантиметровый калибр, трубчатый магазин, пули: стальные сферы, 4 грамма, скорость субзвуковая, дульная энергия 200 джоулей. Но у оружия, примененного этим стрелком, дульная энергия, при том же сантиметровом калибре и той же длине ствола, была раз в десять выше. Иначе говоря – убойные характеристики, как у тяжелой винтовки. Сразу возникает подозрение: это экспериментальное оружие, и его по случаю, проверили на «мишенях натурального класса» (есть такой эвфемизм в военном деле)…

– Офицер Раннер, – спросила она, – вы говорили, что этот капитан вам звонил. А вы его раньше тут видели, или он новенький?

– Он не новенький, а вообще не из здешнего отряда, – ответил детектив, – Он сказал, что приехал на какую-то стажировку, или тренинг, попал на дежурство, а тут такой случай.

– Понятно, а он как-то представился вам?

– Обыкновенно представился: капитан Оули Техас, береговая охрана.

– Оули Техас? – изумленно переспросила она.

– Да, Оули Техас. Он и правда похож на техасского реднека. Такой ковбой…

– Понятно… – снова сказала Джоан, и задумалась, рассказать ли Раннеру, что капитан – персонаж почти мифический, по прозвищу «Волшебный револьвер Конвента»… Но, в момент, когда она почти собралась рассказать, у детектива в кармане запищал телефон. Общение с абонентом было коротким, и явно неприятным, а потом, уже убрав трубку, детектив с тоской в голосе объявил:

– Вот, прилетела эта стерва. Нас обоих требуют в офис представительства США.

– А тут есть такой офис? – удивилась спецагент,

– Просто, вилла на заброшенной пальмовой плантации, это к северу от аэродрома. Ее купили еще в начале века для учебной площадки Свободного университета Гавайев, а теперь называется: «представительство». Ну, поехали, что ли?

10. Протоплазма и ядерная физика.

25 июня. Середина дня. Атолл Табуаэран (Меганезия, округ Ост-Кирибати).

Вилла, построенная в середине XIX века, выглядела, мягко говоря, непрезентабельно. Решетка из железных прутьев, окружавшая двор – треть гектара, и несколько дорогих автомобилей на этом дворе, новенькие блестящие стеклопакеты, как-то вставленные в рассохшиеся оконные проемы, а также американский флаг над новой крышей (спешно настеленной взамен старой, развалившейся), только усиливали непрезентабельность. Вообще, тут наблюдалось обилие американских флагов, а в кабинете, который заняла сенатор Эбигэйл Бонстрейт флагов было три: первый на стене за ее креслом, второй – маленький, на подставке на столе, третий – на огромной фотографии на другой стене (сенатор Бонстрейт рядом с президентом Дарлингом на фоне этого самого флага).

Что Эбигэйл Бонстрейт действительно стерва, Джоан Смит поняла с первого взгляда. Существует особая разновидность стервозных теток, выбившихся наверх из среднего класса в Библейском поясе США, и абсолютно уверенных:

1. Что они – самые умные на планете.

2. Что они, благодаря диете и пластической хирургии, в 55 лет выглядят как модели с рекламы бутика.

3. Что Господь Бог лично направляет их карьеру.

4. Что все, кто ниже по рангу – просто строительный материал для этой карьеры.

5. Что эти (кто ниже по рангу), не замечают, что о них так думают.

Дождавшись, пока оба приглашенных усядутся за стол, она с пафосом произнесла:

– Разумеется, туземцы будут покрывать виновников этого чудовищного преступления, поскольку здесь решительно все испорчены вседозволенностью, разросшейся за время правления негодяев, называвших себя Конвентом. Не так ли, мисс Смит?

– Да, мэм, – лаконично ответила Джоан (а как еще на это ответить в такой ситуации?).

– Надеюсь, – продолжила Бонстрейт, повернувшись к детективу Раннеру, – вы тоже это понимаете, офицер.

– Мы еще только в начале расследования, – несколько растеряно ответил он, – мы здесь работаем в сложных условиях, кроме того, показания свидетелей неоднозначны.

– Так направьте свидетелей в нужную сторону, – строго сказала сенатор.

– В какую именно сторону, мэм? – спросил детектив.

– Сегодня в 20:00, – сказала сенатор, – я выступлю на FNC и расскажу нашим гражданам правду об этом злодеянии, и о том, что здесь, в 800 милях от Гавайев, целый атолл стал рассадником аморальной заразы, угрожающей штату. Я предложу нашему президенту подписать программу оздоровления этой территории, и надавить на топ-координатора Накамуру, чтобы тот согласовал эту программу. Теперь, надеюсь, вам понятно?

– Простите, мэм, но я простой полисмен, и могу что-то не понимать в политике.

– При чем тут политика, мистер Раннер? Дело абсолютно ясное, разве вы не видите?

– Еще раз простите, мэм, но прошло всего полдня, и расследование еще не завершено.

Сенатор Бонстрейт посмотрела на него взглядом, полным Праведного Гнева.

– Вы полицейский офицер Соединенных Штатов! Ваша цель: служить и защищать, а не перекладывать бумажки на своем столе! Сейчас, когда 16 молодых людей, из наиболее достойного, активного, перспективного слоя общества зверски убиты, авторитет нашей полиции, и авторитет Америки зависит от вашей готовности действовать решительно! Надеюсь, вы понимаете, что активисты молодежной миссии «Win In Unity» оказывают неоценимую помощь полиции в борьбе с беззаконием?

– Честно говоря, мне трудно это понять, мэм, – не выдержал детектив.

– Вы со мной не согласны? – холодно уточнила Эбигэйл Бонстрейт.

– Я просто делаю здесь свою работу, мэм. И это не работа патрульного полицейского, а работа представителя по контактам с полицией другой страны. Мы сейчас находимся в Меганезии, мэм, извините за напоминание.

– Мистер Раннер, вы считаете меня идиоткой? – спросила сенатор, и (говоря эпически) температура ее голоса стала ниже абсолютного нуля (в физике такое невозможно, а в коммуникативной психологии – запросто).

Джоан Смит (благоразумно молчавшая, изображая, что восхищенно смотрит на миссис Бонстрейт, как на Эталон Американской Морали), искренне пожалела Харлоу Раннера. Отличный дядька, и неплохой коп, попал в жернова Большой Политики. Ой, беда…

– Нет, мэм, – пробурчал, между тем, детектив, – я просто опасаюсь, что вам не сообщили важные детали ситуации. Вы ведь занятый человек, и поэтому так могло получиться.

– Значит, – ядовито начала сенатор, – вы, мистер Раннер считаете себя умнее тех людей, которые без отдыха и сна работают для победы над кризисом, обрушившимся на наше общество? Насколько умным вы себя считаете? Может, ваше работа кажется слишком низкой для вас, и вы уверены, что заслуживаете большего? Отвечайте же!

– Простите, мэм, я всего лишь хотел сказать… – начал детектив.

….Было совершенно ясно, что сейчас он ляпнет какую-нибудь несуразность, и сенатор Бонстрейт снова перевернет его слова, а потом снова и снова, и итогом этого разговора, вероятно, станет или огромное пятно на характеристике, или вообще потеря работы. В прошлом году Джоан Смит мысленно пожала бы плечами, наблюдая, как этого лузера затаптывают (такова жизнь: человек человеку – волк, погибают слабые, а выживают – сильнейшие). Но, в этом году что-то изменилось, и в мозгу у «спецагента-археолога» произошла некоторая ревизия модели Вселенной. Нет, гуманисткой Джоан не стала, и продолжала полагать, что «человек человеку – волк…», но теперь она распространила логику этого афоризма на всех, включая Отцов и Матерей Нации (которые в исходном варианте, вбитом в голову курсанта Джоан Смит в школе морской пехоты) почему-то оказывались «выведены за скобки». Социал-дарвинистская борьба за выживание была предписана рабочим, фермерам, домохозяйкам и бойцам морской пехоты. А «элита» обладала загадочным анти-дарвиновским иммунитетом. С чего бы это?

Сейчас, глядя на сенатора Бонстрейт, «археолог» Смит вспоминала тех своих друзей по школе морской пехоты, которые, будучи людьми сильными и волевыми, надежными и находчивыми, погибли в Магрибе в Афганистане, в Конго, в Мексике… Они, КАК БЫ, проиграли в борьбе за выживание. А эта тупая стерва Бонстрейт, КАК БЫ выиграла…

«А ну-ка, – сказала себе Джоан, ощущая злой азарт, – глянем, какая тебе цена, сенатор».

– Мэм, – встряла она, – я восторгаюсь вашей смелостью, и офицер Раннер, мне кажется, испытывает те же чувства, но он не знает, под каким видом будет лучше сообщить вам информацию, полученную буквально несколько минут назад.

– И что же это за информация? – спокойно спросила Бонстрейт, на минуту выпуская из стервозных когтей свою жертву (Харлоу Раннера).

– Миссионеры не были целью, – ответила Смит, – они просто оказались рядом, и киллер размялся на них. Такова этническая традиция в странах Дальневосточной Азии. Как мы знаем, непревзойденный вьетнамский палач Куан-Ле, перед тем, как в торжественной обстановке обезглавить важного преступника, целый день разминался на простых фермерах, отрубая несколько десятков голов. Принцип состоял в том, чтобы голова не полностью отделялась от тела, а повисала на лоскутке кожи. И, кроме того, на кимоно палача не должны были упасть капли крови, фонтанирующей из разрубленной шеи. А сегодня на Табуаэране находится капитан Оули Техас – Волшебный Револьвер Конвента, он тоже непревзойденный палач, но не вьетнамский, а северокорейский. Как говорится в мифе, возникшем вокруг этого киллера, его готовили в особом отряде по распоряжению еще прошлого Председателя из семьи Ким. А теперь Оули Техас здесь, и это значит, что он охотится на важную жертву…

Тут Смит расчетливо замолчала, давая сенатору Бонстрейт додумать остальное. Расчет оказался верным – судя по тому, что через секунду Эбигэйл Бонстрейт машинально (и, вероятно, неосознанно) коснулась пальцами собственной шеи.

«Что, стерва, кишки уже сводит от страха? – весело подумала Джоан, – ну, ты ведь еще главной красоты не видела, сейчас мы тебе покажем». И, она повернулась к детективу.

– Офицер Раннер, вы должны показать сенатору оперативные фото. Вы помните, я вам говорила, что увиденный нами характер повреждений очень важен.

– Э… Послушайте, док Смит, я боюсь, что эти шокирующие снимки…

– Офицер, – произнесла «археолог», и очень чувствительно пнула Раннера по ноге под столом, – я уверяю вас, сенатору жизненно важно увидеть эти снимки и видео-запись.

Детектив, будучи дядькой неглупым, сообразил, что молодая доктор археологии не зря пинает его под столом, сразу сориентировался, и раскрыл свой служебный ноутбук.

– Вот, мэм, смотрите, это не обычное убийство, а, как бы сказать, ритуальное массовое жертвоприношение сатанинского характера, проведенное одним, да, одним человеком, конечно, если позволительно называть человеком этого северокорейского монстра…

– …Oh shit… – подавлено прошептала Бонстрейт, и резко начала бледнеть.

– Мэм, – перехватила инициативу Джоан Смит (подумав: «долбанные TV-сериалы про адского сатану, эти штампы теперь попадают в любой флэйм») – …Мэм, я думаю, что террористическая задача капитана Оули диктуется не только анти-религиозными, но и тоталитарными мотивами, свойственными режиму Ким Чан-Чхо. Известны жестокие расправы диверсантов с политическими оппонентами режима в других странах…

Тут Джоан Смит сделала паузу не только, чтобы очередной кошмар загрузился в мозги сенатору, но и потому, что вспыхнула мысль: «а ведь адского сатану можно органично включить в сюжет – молодчина, Раннер, хотя он ляпнул случайно». И, Джоан, успев за несколько секунд дополнить свой исходный план, продолжила:

– Мне кажется, мэм, культурологический анализ весьма важен, когда мы имеем дело с сектантами, поклоняющимися смерти и разрушению. Если бы в 1978 году сенатор Лео Райан прислушался к культурологам в ходе своего расследования преступлений секты «Peoples Temple», то он не погиб бы, расстрелянный в упор из пулемета. Я хотела бы акцентировать внимание на том, что секта «Liberty Religion», называемая также Li-Re, является прямой наследницей той секты, и базировалась там же в Гайане, а сейчас ряд военных лидеров этой секты, в частности Ксиан Тзу, мэр Лантона, обладают большим авторитетом в Меганезии, как соавторы Алюминиевой революции. Эти субъекты были опасны даже сами по себе, а вступив в союз с псевдо-буддистской сектой, из которой происходит, в частности, капитан Оули, они стали настолько опасными, что…

– …Это даже трудно представить, мэм, – поддержал детектив Харлоу Раннер.

– Да, я понимаю… – выдавила из себя сенатор Бонстрейт, – …Это важная информация. Доктор Смит, офицер Раннер, подождите в холле. Мой секретарь нальет вам кофе, а я приглашу вас через несколько минут.

…

Кофе в офисе представительства США был дерьмовый, без кофеина. «Да, – подумала спецагент Смит, – чего ждать от дуры, помешавшейся на религии и морали? Кофе без кофеина, а вместо натурального сахара эти маленькие таблетки супер-сладкой химии, которая в сто раз вреднее, зато раскручена в программе здорового образа жизни». Но (подумала она, мельком глянув на мужественно молчащего детектива) черт с ним, с сахаром и кофе. Главное, мы врезали по мозгам этой стервы, и сейчас она, наверняка звонит Уоллису Кэлкину, директору NSA, и выгружает весь этот флейм на него. А он, разумеется, переключит ее на какого-нибудь спеца по разговору с сенаторами. И тот, вооружившись файлом-конспектом, будет выдавать «ограниченный объем данных».

Джоан Смит живо представила себе этот разговор:

Бонстрейт: существует ли человек по прозвищу Волшебный Револьвер Конвента?

Спец: возможно, мэм, этот человек существует, и его имя Оули Техас.

Бонстрейт: а верно ли, что его готовили, как киллера в Северной Корее?

Спец: точно мы не знаем, но в конфликте на Вануату, Оули Техас был инструктором боевиков из Северной Кореи, захвативших крупнейший алмазный рудник.

Бонстрейт: правда ли, что мэр Лантона принадлежит к секте Li-Re?

Спец: по нашим данным это так.

Бонстрейт: а правда ли, что секта Li-Re, это наследница секты «Peoples Temple»?

Спец: так полагают многие авторитетные религиоведы.

…Сцена погружается во тьму. Падает занавес. Играет реквием Моцарта….

Сенатор Бонстрейт пригласила их через полчаса лишь за тем, чтобы попрощаться. Она прочувствованно пожала руки офицеру Раннеру и археологу Смит, сказала короткую и теплую речь о том, как они помогли сенатскому расследованию, и добавила, что ввиду крайней важности полученной информации, немедленно отбывает в Вашингтон, чтобы поставить в известность об этом госсекретаря Пенсфола. Через 5 минут, уже подойдя к джипу, Харлоу Раннер шепотом спросил:

– Слушайте док Смит, где вы научились так ездить по мозгам? Неужто в морпехе?

– Нет, это уже в университете, – ответила она.

– Круто! – сказал он, – Слушайте, а вы ведь не обедали. Поехали к нам! Бриана сегодня обещала барбекю из индейки. И еще есть французское вино, правда контрафактное.

– Бриана, это ваша жена?

– Да. Мы в мае сюда переехали с детьми. Тут неплохо, и все равно я тут работаю.

– Понятно. А как контрафактное вино на вкус?

– Проверяли, не отличить от настоящего, – авторитетно заверил детектив.

– Тогда поехали, – решила Джоан.

…

И получился замечательный семейный обед. Джоан уже давно не доводилось посидеть в хорошей домашней компании по-американски, почти как в любимом кино «Унесенные ветром», хотя на современный лад в плане садовой мебели, посуды и одежды. Она так соскучилась по чисто американской милой болтовне о различных пустяках под слегка отвлекающий аудиовизуальный фон телевизора, что готова была расцеловать Харлоу, Бриану, и обоих их детей. Она их всех действительно расцеловала, уже когда собралась уезжать. Было очень трогательно, и она почувствовала: это теперь ее друзья, и их слова: «Джоан, приезжай когда угодно» не какая-то фигура речи, а в самом деле предложение приезжать когда угодно. Душевно расставшись с Раннерами, она прошла пешком один квартал, и купила в китайской лавке простейший велосипед (оптимальный сухопутный транспорт на атолле, где дистанции малы по определению), и поехала к тому мысу, где швартовался уже известный ей houseboat Доббинов и Ньювелов – маленькая баржа для частных вечеринок. Для рапорта о негласном расследовании следовало посетить место инцидента, и поговорить с непосредственными участниками. Джоан рассчитывала, что, несмотря на утренние неприятности, хозяева вернулись в свой плавучий бунгало…

…Солнце, между тем, ползло к горизонту, близилось время относительной прохлады, публика (местные и туристы) выкатилась на узкие грунтовые улицы, направляясь, кто в гости, кто по делам, кто за покупками. Транспорт (двух– трех– и четырех– колесный) на Табуаэране был, в основном, открытый. Джоан отметила, что люди здесь похожи на тех, которых встречаешь в такое время на улочках маленьких городков Калифорнии. Снова появилось ощущение, будто она дома, и это стало беспокоить. Усилием воли спецагент заставила себя найти отличия, и нашла, но какие-то неубедительные, вроде отсутствия огромных ярких рекламных щитов и еще более огромных стекляшек супермаркетов. В Меганезии реклама была менее яркой, но более информативной, а покупки тут обычно делались в мелких лавках, и на market-place (площадке свободной торговли). Джоан не увлекалась шоппингом, и по супермаркетам не скучала. Но, просто пройтись по улице большого города ей хотелось. «Выберу время – слетаю на Таити в Папеэте, это не Лос-Анжелес, но все же город», решила она, доехав до мыса, у которого стояла баржа.

На барже, похоже снова намечалась вечеринка. Три персоны плескались в лагуне, а на палубе наблюдалось еще несколько фигур, слышались короткие реплики и смех. Более подробно разглядеть все это в лучах заходящего солнца не представлялось возможным. Следовало подъехать вплотную – что Джоан и сделала, после чего окликнула публику:

– Hi! Можно мне поговорить с хозяевами этого крейсера?

– А может, я на что сгожусь? – иронично поинтересовался знакомый мужской голос.

– Э-э… Черт! Фидо, откуда ты здесь?

– Хороший вопрос, – оценил лейтенант Фидо Барбус, – по ходу, ты не догадалась, что я окажусь тут, а вот я догадался, что ты приедешь сюда. Супер-приз мой! E-oe?

– Поднимайся на борт, Джоан, – вмешался женский голос, – я Сюзи Доббин, кстати.

– Спасибо, Сюзи, – сказала спецагент Смит, и (из озорства) въехала по сходням (проще говоря, по доске) прямо на велосипеде.

Ловкость получила одобрение присутствующих, кто-то даже захлопал в ладоши. Новую участницу вечеринки тут же пригласили за стол, и налили ей стакан особого кокосового коктейля с анисом и капелькой самогона-абсента, и началось знакомство со всеми.

Во-первых – «хозяева клуба», обычные молодые условно-белые гавайские американцы. Алан плюс Сюзи Доббин и Уилл плюс Джил Ньювел.

Во-вторых – лейтенант Фидо Барбус, и его товарищи из здешнего авиаотряда: калабриец Сатор Арепо и гавайский японец Дзинто Эдо. Было ясно, что это не имена, а прозвища.

В-третьих… Оули Техас, по прозвищу Волшебный Револьвер Конвента. У-упс…

Ничего необычного в этом фигуранте, вроде бы, не было. Молодой хорошо сложенный мужчина, реднек, спокойный, экономичный в движениях. Только взгляд его глаз цвета аквамарин настораживал. «Живой дальномер, – подумала Смит, – видели, знаем». Оули Техас моментально отреагировал на ее внимание.

– Что, Джоан, оцениваешь, сколько прицельных выстрелов в секунду я могу сделать?

– А сколько? – спросила она.

– Четыре с одной руки, шесть с двух, – сказал он, – вдвое меньше, чем мировой рекорд.

– Мировой рекорд, – заметила спецагент, – ставился не в боевых условиях, и точно не с таким мощным револьвером, как тот, что ты применил сегодня на рассвете.

– Ты не совсем верно определила класс оружия, – сообщил капитан Техас.

– Может быть, – сказала она, – я ведь не профи в этом, просто оружие – мое хобби.

– У нас теперь у всех такое хобби, – включилась Джил Ньювел, и повернула голову так, чтобы проще было заметить изрядный синяк под правым глазом.

– Мы немножко успели подраться, – добавила Сюзи Доббин, и ласково погладила плечо своего мужа (основательно распухшее и украшенное просто огромным синяком).

– Главное, кости у меня целы, – оптимистично сказал Алан.

– Кстати, – произнес Уилл Ньювел, – я давно говорил: надо держать тут хотя бы простое помповое ружье.

– Тебе хорошо, ты умный, – добродушно пробурчал Алан, и помассировал свое плечо.

– А мне флибустьерские пистолеты больше нравятся! – заявила Джил, и подняла в руке оружие, стилизованное под футовый абордажный пистолет XVII века.

Спецагент Смит мигом «сделала стойку». Мелькнула мысль: «вот экспериментальное оружие, из которого убиты 16 гопников-миссионеров WIU!». Еще через миг спецагент поняла, что обозналась. Это был просто пневматический «Rap-4DD». А капитан Оули, заметив всплеск интереса у «доктора археологии», с искренней иронией спросил:

– Может быть, ты ищешь модель «Iota»? – и положил перед ней на стол другой, но тоже футовый «абордажный» пистолет.

– Э-э… Просто, мне любопытно… Профессиональный интерес к раритетам… – начала выпутываться она, глядя на ТО САМОЕ оружие.

– Все ОК, Джоан, – улыбаясь, сказал калабриец Сатор Арепо.

– Археология бывает широкого профиля, – добавил гавайский японец Дзинто Эдо.

– Док Джоан занимается актуальной археологией, – авторитетно объявил Фидо Барбус.

– Внимание, Джоан, – привычным тоном опытного и спокойного инструктора произнес капитан Оули Техас, – чтобы понять оружие, надо аккуратно взять его в руки…

– …Как мужской хрен, – весело подсказала Сюзи Доббин.

– Да, я в курсе, – так же весело отозвалась спецагент Смит, – принцип работы похож, но некоторая разница есть в мелочах, поэтому техника безопасности другая.

– Ха-ха! Зачет! – констатировала Джил Ньюмен, дружески похлопав Смит по плечу.

– Ты тоже родом из Техаса, как Оули? – поинтересовался Алан Доббин.

– Нет, я из Старого Детройта, Мичиган.

– То еще местечко, – мгновенно отреагировал Уилл Ньювел, – я слышал, там на улицу вообще лучше не выходить без пулемета, а ездить надо на броневике.

Джоан Смит, уже вертя в руках экспериментальное оружие, отозвалась:

– Не совсем так, Уилл. Если ты местный парень, если у тебя ветер свистит в дырявых карманах, и если это со ста шагов видно, то гуляй спокойно, днем и ночью. Девушке, конечно, сложнее. Попку и сиськи дома не оставишь. Но, есть маленькие хитрости.

– Какие? – заинтересовалась Джил.

– Разные… Алло, кэп Оули, ты разрешаешь разобрать эту игрушку?

– E-o, aita pe-a, док Джоан, – ответил капитан-инструктор.

– Так какие хитрости? – сгорая от любопытства, повторила свой вопрос Джил.

– Там любая толковая девчонка сама что-то изобретает... – ответила Джоан и, аккуратно отсоединив ствольную коробку «абордажного» пистолета, заглянула внутрь странного боевого механизма – …Вот, например, я рисовала на щеке специальную черную штуку, окруженную алым ободком. Называется «африканская язва Бурули». Ее завезли к нам очередные мавры-мигранты в начале века. С учетом образцового состояния медицины, санитарии и гигиены в Старом Детройте это проблема. А для меня и моей кузины это наоборот было решение проблемы. От нас даже дебилы-марокканцы шарахались.

– Круто! – оценила Сюзи.

Спецагент Смит кивнула, задумчиво глядя внутрь частично-разобранной «машинки». Трубчатый магазин на 20 стальных шариков – понятно. Баллончик – тоже понятно. У пневматического оружия так и должно быть. Но эта штука точно не пневматическая (энергия слишком велика), и вместо простого ударного клапана какой-то цилиндрик.

– Кэп Оули, а как это работает, если не секрет?

– Как гибрид спрея и дизеля, – ответил он, – сюда впрыскивается воздушно-спиртовой аэрозоль, и при давлении 150 атмосфер в камере идет детонация. Давление скачком повышается до 2000 атмосфер, и работает равномерно почти по всей длине ствола. Это отличие от случая с унитарным патроном, где давление быстро падает по длине.