Текст книги "Дао Кенгуру"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 29 страниц)

– Нормально, – оценила она, – даже где-то поэтично. А у нас в команде как будет?

– Как захотим, так и будет, как придумаем, так и сделаем, – ответил он…

…И вдруг насторожился, глядя в сторону юго-восточного гейта в барьере лагуны.

– Э-э… – протянула Лирлав, поворачиваясь туда, куда глядел штаб-капитан, – …Черные паруса! Там целая флотилия маленьких яхт с черными парусами! Что это значит?

– А это значит… – он, взял с полки бинокль, – …Что Рикс Крюгер и Брюн Брейвик с Черными акулами на сесквимаранах пришли на день раньше! Быстрые, однако…

– Черные акулы? – переспросила она, – Юниоры из района Чуук?

– Да. Я так и думал, что Эрлкег поделилась этой историей.

– Конечно, поделилась, – подтвердила Лирлав, – а что такое сесквимараны?

– Это конфигурация. Тримаран – три корпуса, катамаран – два, сесквимаран – полтора.

– Хэх! Попросту, это туземная лодка-проа с одним боковым балансиром-аутригером?

– Нет, это более интересный концепт, и будущее у него тоже намечается интересное. Обрати внимание на парус: это ротор с гибкими матерчатыми лопастями.

– Ага! Это и есть цикло-парусные яхты для любителей с небольшим бюджетом?

– Так точно, – подтвердил он, – это первая серия, а следующие мы построим уже тут.

8. Прекрасная фантомная столица Меганезии.

6 июня. Острова Кука. Северный сектор. Атолл Тинтунг.

Рано утром тяжелый транспортный C-5W «Super Galaxy» – самолет длиной 75 метров и массой 400 тонн – приземлился на бетонную полосу аэродрома на моту Мотуко, (самом южном на барьере атолла Тинтунг). Огромный нос медленно повернулся вверх вокруг шарнирной опоры, и самолет стал похож на акулу, открывшую широкую пасть. Акула ненадолго задумалась, и выплюнула полдюжины армейских грузовиков и два джипа с эмблемами ООН. Подумав еще немного, акула закрыла пасть, заревела, развернулась и, разбежавшись по бетонке, тяжело оторвалась от грунта. Продолжая натужно реветь, чудовище поднялось в безмятежно-лазурное небо, расцвеченное мелкими облачками-барашками, и исчезло, будто растворилось в этой лазури. Вот так в Меганезию прибыл батальон канадских миротворцев. 270 парней во главе с майором Ричардом Уоткином.

Майор окинул взглядом поле будущей работы и привычно выругался, комментируя те особенности жилого ландшафта страны «Четвертого мира», которые уже стали для него привычным унылым говном. Не первый год Ричард Уоткин служил в миротворческих силах, так что азиатские трущобы его не удивляли. Единственное отличие трущоб, начинавшихся тут сразу за проволочным ограждением ВПП, состояло в компактности, продиктованной малыми размерами суши. Площадь моту Мотуко исходно была около полста гектаров, и даже с учетом ряда крупных дамб построенных у берега в лагуне, не превышала квадратного километра. Эта суша (кроме зоны ВПП, отсеченной колючими «спиралями Бруно» – армейским проволочным заграждением) была сплошной свалкой, игравшей роль поселка. Домами здесь были нагромождения старых ящиков, паллет, и помятых листов жести, собранные в подобие прямоугольных конструкций. Среди этой красоты шли кривые улицы, снабженные канавами, по которым стекала пахучая смесь грязной воды и отходов человеческой жизнедеятельности. По улицам перемещались жители (в основном этнические индусы), одетые в дешевую подержанную азиатскую текстильную продукцию. Те, кому не хватило денег даже на это, носили кусок полотна, сшитый кое-как, чтобы не сваливался. В пыли около домов играли дети. Если кто-то из взрослых вез по улице телегу с барахлом, или с водяной бочкой, эти дети использовали возможность прокатиться полквартала. Потом их шугали, и они возвращались обратно.

На фоне мусорного стойбища резко выделялись три чистых аккуратных мотороллера с колясками. На каждом мотороллере размещались два бойца в тропической униформе необычного типа: камуфляжные жилеты, свободные бриджи и треккинговые сандалии-калиги. Эта моторизованная команда из шести человек, очевидно, охраняла железные ворота на дороге ведущей из зоны ВПП на север. Охрана была не лишней: у ворот собралась толпа человек сорок. Просто зеваки, глазеющие на прибытие миротворцев. Но (как по опыту знал майор Уоткин) если этих «просто зевак» не сдерживать, то они мигом окружат любую машину с европейцами и начнут выпрашивать что-нибудь, непрерывно крича, протягивая руки, хватая за одежду, и рассеивая внимание. И они точно что-нибудь сопрут. В лучшем случае – снимут часы, в худшем – отвинтят что-то от автомобиля.

…

Канадский майор приподнялся на сидении головного джипа, и махнул рукой. Колонна из восьми машин покатила к воротам. Никто из меганезийских военных на мотороллерах не пошевелился, будто происходящее никак их не касалось. Уже можно было рассмотреть их получше. На мотороллере слева – два белых креола. Справа – две девушки, тоже белые креолки. В центре – два карибских негра, один внушительный атлет, а другой обычного телосложения, но с нашивками флит-лейтенанта (видимо, старший в этой команде). По заведенному в любой армии порядку, майор скомандовал водителю затормозить перед воротами, вышел из джипа и козырнул.

– Майор Ричард Уоткин, командир второго батальона Первой мотопехотной бригады «Эдмонтон», Канада. Мы прибыли с миротворческой функцией по мандату ООН.

– Ясно, – ответил ему старший из меганезийцев, и тоже козырнул, – флит-лейтенант Эл Бокасса, взвод «гамма» сводной береговой охраны Лантона. Бумаги есть?

– Да, разумеется, – сказал канадец, протягивая флит-лейтенанту прозрачный конверт с копиями служебных предписаний.

– Ну, классно! – Бокасса улыбнулся, пролистывая бумаги, потом засунул их обратно в конверт, и убрал во внутренний карман своей жилетки, – Поздравляю, майор!

– С чем? – подозрительно спросил Уоткин.

– С прибытием в Меганезию… Алло, Хенгист, сними с этих ворот замок и отдай майору вместе с ключами. Это теперь его радости, а не наши.

– E-o, командир, – откликнулся один из парней-креолов, тот, на жилетке которого были нашивки мичмана. Выскочив из коляски мотороллера, он вытащил из бокового кармана внушительный ключ, открыл и снял тяжелый замок на воротах, подошел к канадцу, и протянул ему замок с ключом внутри и второй, видимо, запасной, ключ, – Вот, берите.

– Это как понимать? – удивился канадец, но замок и ключи взял.

– Вам Бокасса все объяснит, ответил мичман и вернулся в коляску.

– Объясните, – обратился Ричард Уоткин к флит-лейтенанту.

– Элементарно, майор, – ответил командир меганезийского отряда, – мы уезжаем, ведь инфраструктура моту Мотуко теперь в вашей зоне ответственности. Вот вам совет: не оставляйте ничего без присмотра. Трущобная публика ворует все. А если будет нечего украсть, то они вывалят на ВПП центнер всякого говна, типа, в знак протеста.

Канадский майор кивнул.

– Я не сомневаюсь. Но почему вы считаете, что это теперь только наша проблема?

– Так в ваших бумагах черным по белому. Вы читали, майор?

– Конечно, я читал, и там написано: «при содействии локальных властей».

– Точно, – подтвердил Бокасса, – вот, мы вам содействуем: подарили замок и ключи.

– Видимо, вам плевать на аэродром и океанский порт, – предположил майор.

– Приятно иметь дело с понимающим человеком, – ответил меганезиец.

– Черт! Ладно. Скажите, на какую реальную помощь мы можем рассчитывать?

– А на какую помощь вы хотели бы рассчитывать?

– Пока не знаю, флит-лейтенант. Нам надо доехать до моту Вале и там осмотреться. Я оставлю одну роту на Мотуко. Как, по-вашему, этого хватит для охраны аэродрома?

– Однозначно хватит, – сказал Бокасса.

– Хорошо, – майор кивнул, – подождите минуту, я отдам распоряжения третей роте.

…

Путь через трущобы по раздолбанной захламленной дороге был не очень приятным, но информативным. Майор Уоткин отметил, что большая часть трущобного поселка пуста. Обычно плотность заселения одноэтажных трущоб более ста человек на гектар, значит, трущобы Мотуко могли вместить порядка 10 тысяч. Вероятно (думал канадский майор) столько здесь и было в пиковый период наплыва беженцев, но теперь их число не превышало тысячи. Остальные куда-то исчезли. Хотелось думать, что в более благополучное место. А тем временем, колонна выехала на 5-километровую дамбу. Под колесами была бетонка. Впереди уже виднелся Лантон, похожий на волшебный город из фильма-фэнтези. Его невысокие, но очень широкие пестрые башни, каждая размером с небольшой стадион, буквально утопали в цветущей зелени. Но, по мере приближения к берегу моту Вале у майора Уоткина стали возникать некоторые подозрения. И, когда его головной джип выехал на площадку за дамбой, подозрения превратились в уверенность. Водитель остановил джип (дальше было некуда ехать) и вопросительно посмотрел на майора. Тот пожал плечами, вылез из машины и подошел к шестерым меганезийцам, которые остановились в двух шагах от сплошных цветущих зарослей.

– Скажите, флит-лейтенант, тут вообще есть дорога в город?

– Вообще, нет, майор.

– Черт! А как жители перемещаются в город и обратно?

– Через вот тот морской терминал в лагуне, – ответил Бокасса, и махнул рукой в сторону комплекса квадратных причальных платформ на сваях.

Платформы были раскрашены в яркие, кислотные цвета, и около них стояло множество корабликов. Одни были утилитарными, и видимо играли роль морских трамвайчиков, а другие, наверняка предназначались для туризма. Здесь можно было увидеть и обычные любительские яхты, и какие-то футуристические конструкции. Над одним из причалов висел дирижабль с надписью: «Сесквимаран: новое слово в экономичном яхтинге».

Ричард Уоткин достал бинокль и навел на группу парусников под этим дирижаблем. С первого взгляда казалось, что какой-то шутник распилил несколько тримаранов вдоль центрального корпуса. Получились асимметричные катамараны, с куском палубы между оставшейся половиной центрального корпуса и одним боковым поплавком. Видимо для равновесия, опора мачта была сдвинута с центрального корпуса чуть вбок, к поплавку.

– Это и есть сесквимараны? – спросил Уоткин у меганезийского флит-лейтенанта.

– Да, – подтвердил тот, – отличная штука, майор. Вообще, асимметричные катамараны придуманы полинезийцами в незапамятные времена. Их называли «летящими проа» и применяли как почтовые до начала XX века. А в феврале этого года пара киви, очень авторитетные яхтсмены-блоггеры Энтони и Арвен Роллинг снова раскрутили такую конфигурацию. Вот, видите, та модель с поворотной мачтой и щитовым парусом, это «Асимметриада» дизайна самих Роллингов. А та, что с парусом на такой рогатке, это разработка клуба ВМФ Фиджи, она одобрена конкретно генералом-президентом Тевау Тимбером. Та, на которой ветряная мельница вместо паруса – «Черная Акула» с верфи Саммерс. А вот модель с бермудским парусным вооружением, для яхтсменов, которые предпочитают классику. Называется «Золотая Лихорадка». Цены, кстати, гуманные…

В этот момент послышалась отборная ругань. Один из канадских бойцов решил пройти немного пешком вглубь зарослей, но отскочил назад и принялся вытаскивать колючки, наподобие кактусовых, впившиеся ему в руки. На кустах тут были не только цветы…

– Это «драконовый бамбук», – невозмутимо ответил Бокасса на невысказанный вопрос канадского майора, – такое специальное растение, генетически спроектированное, чтобы быстро создавать живые изгороди.

– Черт! – буркнул капитан Бэбкок, командир первой канадской роты, – это ваше растение похоже на живую спираль Бруно! Какого хрена вы его тут вырастили?

– Ну, – флит-лейтенант улыбнулся, – foa так решили. Позитив, цветочки красивые.

– Да уж, позитив… – проворчал майор Уоткин, бросив взгляд на своего бойца, неудачно пообщавшегося с местной разновидностью садово-декоративной флоры. – Это чертово растение хотя бы не ядовито?

– Ну, как вам сказать? У него среди предков были кактусы рода Эхинопсис…

– …Про кактусы заметно по иголкам, – ввернул Бэбкок.

– …И, – договорил меганезиец, – он содержит галлюциногенный алкалоид мескалин.

– А, я знаю! – обрадовался лейтенант Черри, командир второго взвода первой роты, – У Кастанеды в «Икстлане» как раз про этот мескалин, по-ацтекски – пейотль!

– Так точно, – подтвердил Бокасса, – хотя, Кастанеда, как и ацтеки, получал пейотль не из эхинопсиса, а из лофофоры, другого кактуса, маленького, круглого и не колючего.

– Лучше бы вы здесь эту лофофору выращивали, – прокомментировал лейтенант Дэфф командир первого взвода, – а то, блин, какой-то у вас хреновый Икстлан получается.

Меганезийский флит-лейтенант грустно покивал головой.

– Да, зверски жаль, что вас тогда не было рядом, чтобы подсказать.

– Минутку, – сказал майор Уоткин, – а в иголках этот галлюциноген тоже есть?

– Да, – Бокасса кивнул, – в иголках-то этот галлюциноген и концентрируется. Поэтому, лучше бы вам на время забрать у этого вашего бойца оружие, и приглядеть за ним. В обычном смысле мескалин безвреден, но если что-то привидится, то человек может от испуга начать стрелять в призраки, а попасть в кого угодно. Ну, вы меня поняли.

– Еще как понял, – подтвердил Ричард Уоткин, – Эй, Дэфф, немедленно забери у Кэнни автомат, пистолет и десантный нож. Черри, залезь в Интернет и найди мне все про этот гребаный мескалин, или пейотль, мать его…

Капитан Бэбкок коротко кивнул в знак полной поддержки решения командира, а потом спросил у меганезийского флит-лейтенанта.

– А как вы на мотороллерах выехали из дома, и как собираетесь вернуться туда?

– Так, я же объяснил: через портовый терминал.

– Да, – канадский капитан снова глянул на ансамбль из десятка бетонных квадратов на толстых сваях в ста метрах от берега, – а как добраться до этого терминала?

– На сампане, – ответил Бокасса, – видите у ближнего причала их несколько штук?

– Вижу, – сказал Бэбкок, глядя на простые индокитайские лодки-плоскодонки, имеющие габариты, как у автобуса. Но в Индокитае сампаны собирают из досок, а здешние были, кажется, отштампованы целиком из какого-то материала, похожего на пластмассу.

– Прекрасно, – прокомментировал Уоткин, – вот что, флит-лейтенант, мне надо в город.

– Вы уже в городе, майор. Формально, весь моту Вале, это территория города Лантон.

– Тогда, я скажу иначе: мне надо встретиться с мэром. Его зовут Ксиан Тзу, не так ли?

– Да, – Бокасса кивнул, – мэра зовут Ксиан Тзу. А почему вы думаете, что мэр захочет встретиться с вами? Непохоже, чтобы вы заранее с ним договаривались.

– Ладно, я поставлю вопрос так: вы можете позвонить мэру по поводу меня?

– Я могу позвонить дежурному референту мэра, если вас это устроит, майор.

– Хорошо, флит-лейтенант, звоните референту.

…

Ожидая результатов звонка референту мэра Лантона, майор Ричард Уоткин перебирал в памяти все, что ему известно об атолле Тинтунг и о Лантоне. Получалось не так много.

У атолла Тинтунг треугольная лагуна со стороной 6 км. Лагуна окружена коралловым барьером, на котором три крупных острова: южный Мотуко, северный Вале и западный Катава. Крупные – это около полста гектаров. От острова Катава на запад протянулся 5-километровый хвост барьера, заканчивающийся островком Токо-Таоло, миниатюрным – пять гектаров, но окруженным километровым овалом мелководья, по которому в часы отлива можно гулять вброд. Токо-Таоло и Катава оставались во владении традиционной общины маори. А цивилизация развивалась на Вале (где вырос городок Новый Южный Лондон, или попросту Лантон) и на Мотуко (где был построен аэродром).

Потом, незадолго до Алюминиевой революции атолл Тинтунг был по существу куплен концерном «Alemir» у правительства Республики Островов Кука, и стал ареной спектакля в жанре «эксплуатация и классовая борьба в странах Четвертого мира». Проект дирекции «Alemir» по превращению Тинтунга в транзитный авиационный и морской терминал для перевалки грузов и пересадки пассажиров, постепенно реализовывался. Уже был сильно расширен аэродром и внешний океанский причал на Мотуко, а по восточному барьеру атолла построена дамба от Мотуко до Вале, но… Стройка была прервана революцией 20 октября прошлого года, а 1 ноября революционеры разделались с арабо-американским экспедиционным корпусом, взорвав Лантон несколькими тысячами бочек аммонала.

И вторично Тинтунг стал ареной сражения уже под Новый год. Вернее, он стал ареной стратегически-бессмысленной бомбардировки и десанта американских коммандос. В обстановке, когда единый фронт анти-экстремистской операции «Горизонт надежды» разваливался из-за эпидемии таинственной «гавайской чумы», десант оказался просто брошен на произвол судьбы. Часть коммандос как-то самостоятельно эвакуировались, остальные же были расстреляны меганезийской легкой штурмовой авиацией.

Когда Зимняя война заглохла, на Тинтунг потянулись беженцы с Фиджи и Тонга. От расистской хунты генерала Тимбера бежали все представители «инородных этносов», прежде всего индо-фиджийцы, тонга-фиджийские китайцы и малайцы. Кто-то нашел пристанище здесь, на Тинтунге, выглядевшем в тот момент «ничейной землей». Моту Мотуко покрылся трущобами, которые стали первым зрелищем для прибывших сюда канадских миротворцев. Моту Вале, моту Катава и миниатюрный Токо-Таоло не были освоены беженцами из-за множества брошенных там неразорвавшихся боеприпасов.

В марте на моту Вале началось стремительное восстановление столицы Меганезии, и примерно к середине апреля Сверхновый Лантон (как его в шутку называли) был уже заселен. Молодой меганезийский медиа-канал «LantONline» во всю рекламировал этот скороспелый город, как архитектурный эксперимент – наглядную демонстрацию силы постиндустриальной экономики «Tiki». В кадрах видео-роликов мелькали сооружения, похожие на утопающие в цветущей зелени замки в стиле фэнтези, соединенные сетью воздушных дорог. А у причалов Лантона, дополняя эту материализовавшуюся сказку, швартовалось множество изящных маленьких парусников продвинутого дизайна…

Взрывное развитие Лантона, как национального экономического и инженерного центра Меганезии привело Международную миссию ООН в Океании к мысли, что именно тут «общепринятый миропорядок» должен «поставить ногу», чтобы поскорее вернуть этот мятежный регион «в лоно цивилизации». Так что, Ричард Уоткин не удивлялся, что его миротворческий батальон направили именно сюда, на атолл Тинтунг.

…

Разумеется, канадский майор ничего не знал о реальных истоках проекта Сверхнового Лантона. Этот проект, точнее, спецоперация «Параллельные миры» была разработана в феврале INFORFI – «кровавой охранкой Конвента». INFORFI была распущена в конце марта, но спецоперация продолжалась. Теперь, согласно поручению Верховного суда, реализацией «Параллельных миров» занималась новая спецслужба – INDEMI. Проект напоминал эпического Троянского коня, только вывернутого наизнанку. В оригинале Троянский конь строился, чтобы троянцы сочли его жертвой богам, и вкатили в свой город-крепость. А Сверхновый Лантон строился, чтобы оффи сочли его жертвой Богу Общепринятого Миропорядка, и вкатили туда свои силовые и финансовые ресурсы.

Идея поселка-форта, как площади, окруженной стеной, к которой изнутри пристроены жилые ячейки с общими стенами, известна с античных времен. Сверхновый Лантон был полностью застроен такими поселками-фортами – разработкой молодых сингапурских архитекторов, импортированных сюда в ходе программы «воровства мозгов». Авторы назвали свою разработку: «ПуЛоу», что можно примерно перевести с китайского, как «естественные башни». При общности концепции, все ПуЛоу в Лантоне были разными. Круглыми, квадратными, и шестиугольными. Однотонными, в клеточку, с хаотическим узором. Между верхними уровнями стен были наведены мостики – прямые, арочные, и подвесные. Эта паутина воздушных дорог соединяла отдельные ПуЛоу между собой и с морскими терминалами – квадратными причальными платформами на сваях в лагуне. К платформам со стен ближайших ПуЛоу шли наклонные пандусы. Так порт был связан с городом, минуя берег. Фактически, улицами в новом Лантоне были именно воздушные дороги. А интервалы между глухими стенами без дверей и окон, полностью заросли специфическим кустарником: «драконовым бамбуком», продуктом генной инженерии.

Этот кустарник (которого не было в исходном проекте) стал красивым вкладом нового поколения экспертов спецслужбы, пришедших уже в INDEMI, и разбавивших команду «мамонтов» – офицеров бывшей INFORFI. Но, проектом продолжали управлять более опытные «мамонты», в частности, Ксиан Тзу, известный в узких кругах под прозвищем Варлок, и занимавший сейчас должность мэра Лантона. И в данный момент…

…

В данный момент Ксиан Тзу Варлок на крыше ПуЛоу, носившем название «Шахматы», занимался любовью с симпатичной кореянкой, причем в «миссионерской позе». Многие говорят: эта поза для беременной женщины непригодна из-за давления на живот. Ну, а если некой женщине эта поза нравится больше всего? Если женщина самая любимая и всплеск сексуальности охватил ее на утренней прогулке по крыше? Вот такой изящный каприз возник у Ким-ЧйиИ, юной подруги Варлока, и он здраво рассудил, что ей виднее.

Теперь представьте себе, что в самом разгаре этой любовной сессии, разведчик своим профессиональным чутьем отмечает слежку. Что тут посоветует сексолог? Для такого случая готовой рекомендации нет. Впрочем, Варлок отметил, что слежку ведет явно не профессионал, а любитель, и без агрессивных намерений. Ну, и ладно (решил Варлок). Сессия продолжилась, и финиш получился яркий, радостный и громкий.

– По-моему, – шепнула Ким-ЧйиИ, когда отдышалась, – Ты вдруг задумался о чем-то. Ты обещал мне рассказывать, если задумываешься. Обещал же, правда?

– Правда, – подтвердил он, поглаживая ее животик по часовой стрелке.

– Ты обещал, а не говоришь, – заметила кореянка.

– Ничего такого, – Варлок улыбнулся, – просто, какой-то балбес за нами подглядывает.

– Как смешно! – Ким-ЧйиИ подмигнула ему, – Я подумала: а вдруг нас сняли на видео, и выложат в Интернет? И надпись: «Мэр Лантона устраивает мастер-класс камасутры».

– Это будет катастрофа, – серьезным тоном ответил эксперт-разведчик, – после такого фильма, foa выберут меня уже не на триста дней, а на тысячу, и мы здесь застрянем.

– А тебе не нравится Лантон? – сладко потягиваясь, спросила девушка.

– Не знаю. Меня тянет на Сувароу. Но ты, наверное, хочешь на какой-нибудь большой остров, где есть суша с горами, реками, лесом, а не на коралловый моту.

– Мэр Ксиан, – послышался обиженный девчоночий голос из-за выступа крыши, – тебе совсем-совсем не нравится наш город? Знаешь, как грустно если так?

– Мы так старались, – добавил второй похожий голос, но чуть с другим акцентом.

Варлок принял сидячее положение, и окинул ироничным взглядом двух тинэйджерок, одинаково тоненьких, но в остальном – очень разных: камбоджийку в фиолетовом фосфоресцирующем бикини, и китаянку в накидке из какого-то пушистого материала, золотисто сверкающего в ярком свете утреннего солнца.

– Чау Пуэр и Лао Лэй. Я почему-то так и думал.

– А разве мы помешали? – совершенно невинным голосом осведомилась китаянка.

– Мы с тобой поступили очень невежливо, не поздоровавшись с мэром, – авторитетно сообщила ей камбоджийка, – теперь правильно будет извиниться.

– Нет, Пуэр, если бы мы поздоровались, то испортили бы такой чудесный час любви.

– Конечно, Мэй, мы правильно поступили, что не поздоровались и не испортили такой чудесный час любви, но это было невежливо, и я предлагаю извиниться.

– Ладно, Пуэр, если ты на самом деле так уверена, то давай будем извиняться.

Обе девушки синхронно наклонили головы, и, глядя в пол, прощебетали:

– Господин мэр Ксиан...

– …Мы очень виноваты…

– …Потому что не поздоровались…

– …Но мы не хотели помешать …

– …Вам и уважаемой Ким ЧйиИ…

– …Заниматься любовью…

– …В это чудесное утро…

– …Извините нас…

– …Пожалуйста.

Ким ЧйиИ вздохнула и картинно взмахнула руками над головой.

– Девчонки! Никто не собирается на вас дуться, но зачем было подглядывать?

– Мы не подглядывали, – возразила Пуэр.

– Просто, у нас проблема, – добавила Мэй, – и нам надо посоветоваться.

– Какая проблема? – спросил Варлок.

– Проблема с парнями, мэр Ксиан. У нас четыре парня на троих, и как быть?

– Да, да, – поддержала китаянка, – нас ведь трое, но Нгуэн Нюнг на фабрике. Сейчас ее смена. Ты знаешь, какая она старательная. А парней четверо. Это ты тоже знаешь. Это здорово, правда?

– Так, – сказал Варлок, – У вас любовь три на четыре, это здорово, и в чем проблема?

– Ну… – Лао Лэй почесала кончик носа, – …Мы думаем, что как бы, правильно взять в компанию еще одну девчонку, для… Для…

– Для симметрии, – подсказала ей Чау Пуэр.

– Да, – китаянка кивнула, – для симметрии. С другой стороны, мы не хотим, чтобы наша семерка распалась на пары. Это будет так обыкновенно. Никакого прикола, вообще...

– Эй, что за фигню ты лепишь?! – возмутилась Ким ЧйиИ.

– Ой, извини! – Лао Лэй прижала руки к груди, – я же не говорю про тебя и Ксиана. Вы особенные. Вы чудесные. Вы такие… Такие…

– …Романтичные, как в очень хорошем кино, – договорила за нее камбоджийка.

– Значит, – ехидно сказала кореянка, – вы подкрались, и смотрели нас, как кино?

– Да! – с обезоруживающей честностью ответила Мэй, – Ты же не дуешься, правда?

– Ты только что сказала, что не собираешься на нас дуться, – напомнила Пуэр.

– Я не дуюсь, – возразила Ким ЧйиИ, – я просто подшучиваю!

– Ладно, подшучивай, но посоветуй нам что-нибудь! У нас проблема, понимаешь?

– Ну… – Ким ЧйиИ повернулась к Варлоку, – …Ксиан, давай ты сейчас быстро-быстро подумаешь, и дашь какой-нибудь умный совет девчонкам.

Эксперт-разведчик поднялся на ноги, потом, аккуратно помог встать своей подруге.

– Тебе кажется, что меня уже лапки не держат? – подозрительно спросила она.

– Нет, что ты, просто я на всякий случай…

– Он прав-прав-прав! – заявила китаянка, – это так трогательно, Ким-ЧйиИ, так классно! Попроси, пожалуйста, мэра, чтобы он, все-таки, посоветовал нам что-нибудь.

– Мэй, – строго сказал Варлок, – Я помню про совет, и я готов ответить сразу. Вот что, девчонки! Симметрия тут не играет роли. Менять что-то просто ради симметрии – это глупость. Другое дело, если вам понравится некий определенный человек, и захочется пригласить его или ее в свой дом, и принять в свой семейный экипаж.

– Семейный экипаж, это круто сказано! – обрадовалась китаянка.

– На языке утафоа, – сообщила Ким ЧйиИ, – семейный экипаж называется «пуналуа».

– Значит, такую семью придумали утафоа? – спросила камбоджийка, – А можно найти книжку про обычаи «пуналуа» для правильных канаков?

– Вообще-то, – ответил Варлок, – правильны те обычаи, которые вам нравятся…

– Уф! – китаянка обняла Ким-ЧйиИ за плечи, и громко прошептала ей на ухо, – Попроси, пожалуйста, мэра Ксиана, чтобы он не вредничал, а назвал книжки про «пуналуа»….

– Мэй! – рыкнул Варлок, – Прекрати фланговые атаки через мою vahine! Если хочешь, я посоветую две книги. «Vikings of The Sunrise», Те Ранги Хироа и «Magic of ships flipper», Ахоро О'Хара. Первая написана в начале прошлого века, а вторая – несколько лет назад.

– А это не очень длинные книжки? – подозрительно спросила Чау Пуэр.

– Хэх! – выдохнул он, – Знаешь что, цветок океанских равнин, если ты ищешь не книгу, а комикс, то я теряюсь в догадках, что тебе посоветовать.

– А может, есть какой-нибудь медиа-фильм? – предположила камбоджийка.

– Про кино, это к Виолетте Риос или к Мэгги Синчер, – сказал Варлок, – я полагаю, ваше знакомство с ними уже достаточно близкое, вы с ними регулярно сплетничаете.

Китаянка и камбоджийка переглянулись и хором вздохнули, а потом китаянка сказала:

– Мы сплетничаем со всеми девчонками-пилотами, но это совсем-совсем другое. А мы, вообще-то, хотели спросить тебя про Уззу Хареб.

– Про Уззу Хареб, как четвертую девчонку в вашей команде? – предположил он.

– Да, – китаянка кивнула, – Троодонт и Мао-Ту уже с ней ходили под парусом, и вот…

– …А, – добавила камбоджийка, – Буги-Зомби и Атрейу говорят, что она классная!

В этот момент на сцене появился новый персонаж: молодой южноамериканский метис, одетый в нечто вроде шотландского килта, только не из обычной ткани, а из радужно-переливающихся искусственных перьев попугая.

– Aloha foa! Я ждал, когда меня вспомнят. Вообще-то, у меня референтское сообщение. Команданте Ксиан, там на юго-восточном берегу флит-лейтенант Бокасса общается с майором «голубых касок», и этот майор хочет с тобой встретиться.

– Ясно, Атрейу, – ответил Варлок, – только, хватит уже называть меня «команданте».

– Почему?

– Потому, что я теперь гражданская персона, просто временный мэр Лантона.

– Атрейу! – жалобно прошептала Чау Пуэр, крепко прижавшись к парню, – мы немного подслушали, и оказывается, такой ужас…

– …Да-да-да, ужас-ужас-ужас! – подхватила Лао Лэй, прижимаясь к волонтеру с другой стороны, – наш мэр Ксиан и Ким-ЧйиИ почти собрались переехать. И надо срочно что-то делать! Нужен мозговой штурм, надо придумать идею, чтобы им стало тут уютно!

– Команданте, это правда? – тревожно спросил Атрейу.

– Мы с Ким-ЧйиИ, – начал Варлок, – просто философствовали…

– А две твои vahine, – добавила кореянка, – случайно услышали, и сразу ужас-ужас.

Варлок улыбнулся. Сейчас он чувствовал гордость за свою пеструю команду. Кто еще сумел бы так быстро придумать и построить Сверхновый Лантон? И кто еще сумел бы убедительно изображать, будто в каждом из сорока ПуЛоу несколько сотен жителей, тогда как на самом деле тут в сумме меньше сотни? Теперь враг уверен, что Лантон, это реальный город. Даже свои, меганезийцы, знавшие, что Лантон – пустышка, и то начали сомневаться (может правда, там большое население, а?).

«Я не уеду из Лантона, – вдруг понял Варлок, – французский философ-летчик, Антуан Экзюпери был прав. Мы в ответе за тех, кого приручили. По крайней мере, иногда»…

Стряхнув эти лишние в данный момент мысли. Варлок спросил:

– Так, что надо этому майору «голубых касок»?

– Не знаю, – Атрейу пожал плечами, – Бокасса сказал: майор просто хочет встретиться.

– Ну, что ж. Я перезвоню Бокассе, и поеду туда.

– Знаешь, команданте, по-моему, этот офицер из ООН задумал какое-то дерьмо.

– Очевидно, Атрейу, ты прав, – Варлок похлопал его по плечу, – Ведь такова базисная функция ООН: задумывать дерьмо. И, я повторяю: не называй меня «команданте».

– Ладно, ariki, я больше не буду…

– О, Мауи и Пеле, держащие мир! Тем более, не называй меня королем!

– Как скажешь, команданте, – отреагировал Атрейу, а Мэй и Пуэр захихикали.

– Ксиан, милый, возьми с собой Троодонта и Оули Техаса, – посоветовала Ким ЧйиИ.

– Нет, – Варлок покачал головой, – не надо показывать врагу наш страх. Подумай: мы в нашем море, а враг – чужой. Не мы, а враги должны бояться.

– Команданте, – сказала Чау Пуэр, – возьми одного хорошего бойца под видом водителя сампана. Так и безопаснее, и представительнее.