Текст книги "Неандертальский томагавк в астроархеологии"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 40 страниц)

– Алло, милые девушки, у нас проблема. Видеоконтроль. Илои-Чагос гостеприимная территория, но видео-камер там не меньше, чем в любом другом развитом регионе. А любой аналитический комп радостно сообщит хозяину: «Ха! Я нашел тех двух ребят, которые вчера попали в аварию между Чагос и Кокос! Они живы и добрались сюда».

– Блин! – буркнула Сигни, – Как не в тему…

– Детки, – укоризненно произнесла магистр, – не надо считать меня за полную дуру. Разумеется, я об этом подумала. Мы не будем высаживаться на самих атоллах Чагос, а навестим один небольшой кораблик, который сейчас вот здесь…

Она коснулась штурманского пульта левой рукой, сильно увеличила изображение юго-западного сегмента на экране бортового компьютера и показала на одну из пиктограмм, отмечающих мобильные объекты.

– Вот. Это мини-траулер «Моржовый Хрен». Там подходящая вертолетная площадка.

– Название алеутское, – заметил Флют.

– Почти так, – ответила Чикити, – Вообще-то владельца зовут Ркроро, и он сайберский неандерталец. Не так давно моя младшая студентка Орири, сайберская неандерталка, родила девчонок-двойняшек. У неандертальцев поговорка: «если девушка родила двух детей, то ей пора искать постоянного парня». Я решила ей помочь, и нашла Ркроро, он прямой потомок почти мифического Оксе Рауди из Кефлавика. Сам Ркроро родился на Камчатке, но его тянуло в тропики, и он сделал крилевую ферму на банке Колвокорес, северный Илои-Чагос. Я его нашла, и прилетела посмотреть. А у меня ни разу не было парня-неандертальца, и я использовала случай, чтобы… Ах, Ркроро-Ркроро-Ркроро! Я хотела бы рассказать об этом, но ни в одном человеческом языке нет слов, достаточно выразительных, чтобы… В общем, это интимное. Оставим… Так или иначе, я сказала Орири: хватайся за этого парня, не пожалеешь. Так она и сделала. Сейчас у них, кроме девчонок-близняшек, которые уже подросли, еще мальчишка, он очаровательный… Я таскала всех мелких к себе, чтобы показать им Африку. На Илои-Чагос разноплановая пестрая жизнь, дети могут увидеть там почти все, кроме настоящего континента.

– В общем, это твои надежные друзья, – заключила Сигни.

– Нет, детка. Мы с ними «джнлнгер», а это еще серьезнее, чем надежные друзья.

– Неандертальский диалект лингва-сканди, – добавил Флют, – только там бывают такие двойные трифтонги из согласных.

– Я знаю, – сказала Сигни, – я родом со Шпицбергена, ты помнишь? Там каждый пятый житель, это неандерталец. Джнлнгер. Названные близкие родичи. Чертовски серьезно.

…

«Моржовый хрен» представлял собой 20-метровый тримаран с палубой в форме почти правильного шестиугольника, центр которого занимала площадка, применявшаяся, по обстоятельством, или как посадочная для небольших винтокрылых аппаратов, или как игровая для микро-футбола. Едва гости приземлились, как были по неандертальскому обычаю, немножко потисканы сначала детьми (парой 5-летних девчонок-близняшек, и младшим 2-летним, но уже крепким мальчишкой), а потом взрослыми. Затем «циклоп» переместился в ангар, площадка снова стала игровой, и три киндера, под ненавязчивым присмотром робота-синсекта (похожего на пушистого скорпиона размером с овчарку) возобновили прерванную возню с огромным легким ярким мячиком. Пятеро взрослых устроились в уютном холле второго яруса надстройки-башни. Отодвинутая раздвижная стена-жалюзи, открывала вид на океан и парусники, дрейфующие у коралловой банки.

Ркроро разлил в основательные керамические кружки изумрудно-зеленый илоианский водорослевый эль и спросил.

– Чики, какая тебе и ребятам нужна помощь? Только не говори, что никакая.

– Вы с Орири уже нам помогаете, – заметила магистр, – отдых, стол…

– Разве это помощь? – Орири выразительно фыркнула и поставила на середину стола только что поджаренные колбаски из мяса гигантского криля, – Давай, Чики, говори.

– Так… – магистр Чикити сделала глоток из кружки, – Ого! Вкусный эль… Ркроро, не смотри так укоризненно. То, что я похвалила эль, не значит, что я сползаю с темы. Слушайте: силовая поддержка у нас есть. Вы знаете моего сына Трента, эрла Сквота. Никаких проблем. А вот мозгов нам чуть-чуть не хватает.

– Чики! – возмутился Ркроро, – Не держи нас за болванов! Одна твоя голова это круче дюжины суперкомпьютеров вместе с программистами.

– Возможно, ты прав, – произнесла она, – Но иногда даже дюжина суперкомпьютеров с программистами не способны сделать те важные выводы, к которым по неожиданным путям придут две свежие головы. Две умные рыжие головы, которые я вижу.

– Бжж… – сосредоточенно прогудела Орири, вытерла руки широкой и мягкой губкой-полотенцем, и уселась рядом со своим партнером, – Ну, Чики, про что нужен вывод?

…

Через 2 часа. Монголия. Гоби. Впадина Нэмэгэту. Город Ерол-Гуй.

Бакалавр Ойун (внутренний монолог).Я много за что люблю свой родной город. Во-первых, люди. Нигде в мире, кроме, как рассказывают, Центрального Конго, нет таких очаровательных раздолбаев, как у нас. Во-вторых, динозавры. Нигде в мире нет такого количества окаменелых скелетов этих удивительных и полезных существ. В-третьих, конечно, море Тетра. Нигде в мире нет такого огромного прямоугольного бассейна. 5 километров в длину и полтора в ширину. Правда, в глубину всего 6 метров, но зачем больше? Незачем. Море Тетра построили в конце прошлого века, как гидроаэродром, специально под сверхтяжелые атомоходы-бублики, по тысячи тонн груза. Ерол-Гуй построили, как авиагородок при аэродроме. А потом, когда появились экономичные сверхтяжелые скоростные гелиевые дирижабли, Ерол-Гуй стал технополисом, а его гидроаэродром – морем, наподобие аквапарка. Кстати, купаться можно круглый год, поскольку это еще и циркуляционный бассейн для субнуклидной ТЭС. Сейчас у нас реальная зима, ночью вообще было минус 40 Цельсия, как на Марсе. А я сижу себе у теплого моря, болтаю задними лапками в воде и думаю про тестудозавра.

Тестудозавр – это не от слова «тестикулы», как пошутила одна моя подружка (у нее все время в голове или жуткие многомерные сети для кибернетики, или крупногабаритные фаллосы. Она по этому признаку и клеит парней. По второму, конечно, а не по первому. Другая подружка, этническая сайберка, пошутила: тестудозавр – это от слов «тесто» и «студень». Так в русском языке называется, соответственно, полуфабрикат для пиццы и мясное желе, типа охлажденного китайского «си-ху». Так вот: ни фига подобного. Наш тестудозавр, откопанный неделю назад, называется от латинского «testudo», что значит «черепаха». Это потому, что его приняли за черепаху с трехметровым панцирем. Если конкретно, то откопали только кусок этого панциря. Остальное потерялось за четверть миллиарда лет (такой возраст дал палеомагнитный анализ). И один умник даже успел нарисовать реконструкцию и классифицировать, как ранее неизвестную земноводную разновидность гигантской морской черепахи – архелона. Но оказалось: ни фига это не динозавр, и не черепаха. Это охеренный жук. Точнее, не жук, а членистоногое, вроде силурийского ракоскорпиона, как-то выбравшегося из моря на сушу. По отдельности, размеры и вылезание на сушу вполне нормальны. Были ракоскорпионы под три метра длиной, но только в море, и были ракоскорпионы, вылезавшие на сушу, но мелкие, как современные береговые крабы. И это понятно. Членистоногое дышит диффузионным методом, через трахеи, доходящие до клеток тела. Для мелких существ это ОК, но при переходе через некоторый критический размер, на суше нужна активная вентиляция и кровяной пигмент, транспортирующий кислород. Гемоглобин, например.

Я ныряю, потому что, замерзла. Пар, обильно клубящийся над морем Тетра, наглядно показывает разницу между температурой воды, и температурой воздуха на некотором расстоянии от поверхности. Проплываю пару сотен метров туда, и пару сотен метров обратно, а потом возвращаюсь на мостик. Так вот. Критический размер. Современный сухопутный краб – пальмовый вор весит 4 кило. Палеозойская болотная многоножка – артроплевра, похожая на живую доску для серфинга, весила раза в два – три больше, и считалось, что это предел даже для амфибии. А тестудозавр (название уже объявлено ошибочным, но новое еще не придумали) должен был весить треть тонны. И ребята с палеонтологического факультета подтащили меня, как спеца по прикладной бионике. Объясни-ка нам, бакалавр Ойун: как древний крабожук попирал основы биофизики?

Вопрос не праздный. Если это понять, то можно радикально упростить схему дыхания синсектов, одновременно повысив надежность. Это тянет на магистра. Магистр Ойун! Звучит! Я окидываю себя взглядом. Ого, я возбудилась: даже соски на грудях торчком. Достойная особь мужского пола на соседнем мостике резко поворачивают зрительные сенсоры в мою сторону. Вероятно, задумался: что я выражаю такой физиологической реакцией? Если сказать ему, что я возбудилась на ископаемого крабожука, вымершего четверть миллиарда лет назад, он подумает, что я или издеваюсь, или извращенка… Звонит коммуникатор. Где он, блин?.. Беру куртку и встряхиваю… Оп! Поймала.

…

Через 30 минут. Филиппины.

Минданао. Дабао.

Программист Улан спал днем. Так бывает, если у тебя помимо работы (кибердизайнер диспетчерских роботов аварийных мобильных схем) есть две хобби-функции: (тренер команды колледжа по блиц шахматам и мастер фольклорных первобытно-спортивных танцев вечернего клуба «Морской ковбой и шахматный конь»).

Звонок. Улан зевнул, открыл глаза, нашел на тумбочке палмтоп, глянул на экран. Ага. Сестричка Ойун. Если тебя будит не кто попало, а самая лучшая сестричка в мире, это совсем не обидно. Это, как правило, заряд хорошего настроения.

– Привет! – сказал он, – Ты эротично смотришься! Арктическая куртка на голое тело. Но, смотри, не простудись… А что ты такая взбудораженная?

– Слушай, Улан, – она вздохнула и отбросила прядь мокрых волос со лба, – у меня дико непонятная ситуация… Короче: ты можешь освободить для меня несколько дней?

– Несколько дней? – переспросил он, – А каких конкретно?

– Завтра с утра и до… – Ойун задумалась, – …в общем, несколько следующих дней.

– Ну… – Улан быстро перебрал в уме пункты планов на ближайшие дни, – скажи, тебе действительно так резко надо?

– Очень резко, – лаконично ответила она.

– ОК. Очень – значит очень. Какие мои действия?

– Так… – Ойун сделала паузу, – Есть мисс Люми, она в шахматной команде. Можно ли договориться, чтобы она прокатилась с нами на остров Просперити, где флифло?

– Флифло? Летающие мини-гуманоиды?

– Да. Люми совсем недавно отстаивала их объективные права в Эмердж-Жюри и они уважают и любят ее, как родную. А мне жизненно важно в экстренном порядке нечто выяснить. Нечто, связанное с флифло. Я потом объясню, ОК? Если я самостоятельно полезу к флифло, они вряд ли будут мне помогать, но если Люми их попросит…

– Я понял, – перебил он, – но как-то не очень удобно втаскивать в какие-то странные выяснения девчонку, которой чуть больше тринадцати лет. Тебе не кажется?

– Стоп, братик! – Ойун сделала отрицающий жест ладонью, – мы никуда не будем ее втаскивать. Она просто прокатиться в гости к одной своей подружке – флифло, и это наверняка доставит радость им обеим. А просьба это, как бы, заодно, между делом.

– Контрольный вопрос, сестренка, – сказал Улан, – смогу ли я потом сообщить родичам Люми, в чем заключалось это твое дело?

– Сможешь, – уверенно ответила она, – и они оценят это дело, как очень позитивное.

– ОК. Тогда принципиальных вопросов нет. Давай утрясем детали. Где? Когда? Как?

…

35
Следующее утро
Периферийный аэродром Дабао
Нечто о криптологических играх

Девушка-подросток, смуглая, худенькая, но не хрупкая, коротко стриженная, одетая в свободные шорты и рубашку одинаковой буро-зеленой камуфляжной раскраски, и с рюкзачком цвета хаки (стиль патруля в полевых условиях), уверенно свернула к депо площадке в любительском секторе, и подошла к оранжевой машине типа «летающий угольник». Владелец «угольника» – молодой монгол, довольно высокий, спортивно сложенный и одетый в нечто вроде яркого горно-туристического костюма образца «тропики», широко улыбнулся и помахал рукой. Девушка, подойдя примерно на расстояние шага, звонко хлопнула своей ладонью по его ладони.

– Привет, Улан! А твоя сестренка еще не?

– Привет, Люми. Еще не. По info, рейс из Ерол-Гуй только-только приземлился.

– Ясно. А ты, правда, придумал подарки для флифло?

– Огромный мешок в багажнике, – ответил Улан и в свою очередь спросил, – как дома?

– Так, – Люми пожала плечами, – Мама и тетя Сэлли ворчат, что Эмердж-Жюри совсем охренело, и что папа на Мадагаскаре, фактически, под комендантским арестом. Мы с ребятами… В смысле с Гронтом, Крокс и Блайсом стараемся смотреть с оптимизмом. Мелкий Покко кушает, спит и не участвует – такой возраст. В общем, как-то мутно.

– Мм… да, – Улан пожал плечами, – я знаю эту историю только по сети и по TV, но…

– Что? – спросила она.

– …Но, действительно, мутно. Бесследно исчезающие люди и самолеты. Непонятные скрытые блоги с рассказами об угрозах. Шпионский детектив прошлого века. А может, позапрошлого. Так уже давно не бывает. Это похоже на дурацкий розыгрыш.

Люми кивнула головой и вздохнула.

– Мама говорит то же самое. Но люди исчезли. Двое в воздухе и двое на земле.

– Двое на земле? – переспросил он, – вроде, было только про одного парня из службы технической поддержки аэродрома Тамасино.

– Сегодня передали, – сказала Люми, – в Тамасино пропал еще менеджер логистики из Свазиленда. Что-то с бытовой химией. Он взял на день электромобиль – внедорожник в агентстве, бросил на пустоши, недалеко от моря, ушел куда-то, и не полетел вечерним рейсом в Киншасу, хотя резервировал место на борту.

– И это… – Улан задумчиво цокнул языком, – …Тоже как в шпионском детективе.

– Да, – она кивнула, – и еще, мама говорит, что пресс-конференция Свами Рудрапада в Сониеро, чуть севернее Тамасино, в кампусе «Клуба контактов с Великим Кольцом», назначена подозрительно быстро. Прикинь: этот Рудрапада шифровался столько лет, а теперь вдруг объявляет публичное шоу и сам просит, чтобы было побольше полиции.

– Мм… да… В смысле, йора Ноэми считает, что Рудрапада знал заранее?

– Вот, – лаконично отозвалась Люми и пожала плечами.

В этот момент, трое молодых парней, возившихся с небольшим авиа-грузовиком на вспомогательной полосе, как по команде повернули головы в одном направлении, и практически хором исполнили восхищенный свист. Причиной данного вокального экспромта была невысокая очень смуглая девушка монголоидного типа, сложенная, пожалуй, слишком плотно, чтобы претендовать на идеальность фигуры, но одетая настолько в соответствие со своей комплекцией, что все несообразности волшебно превращались в достоинства. Серебристо-серая короткая туника со щедрым вырезом, подпоясанная широким кушаком сверкающего рубинового цвета, четко выделяли из суммарной картины именно те элементы, которые… Которые и вызвали такое яркое одобрение местных ценителей женской красоты. И, кстати, ноги – сильные, изящные, немного коротковатые и толстоватые… Но последние два обстоятельства отменялись отлично рассчитанной открытостью от середины бедра и до ступни (на девушке были сандалии, состоящие из подметок и ленточек-липучек, обвивавших лодыжку).

Девушка дружелюбно помахала рукой свистящей команде и продолжила движение.

– Это и есть твоя сестренка? – спросила Люми.

– Да. Она считает себя секс-символом Гоби. Может, это и не совсем так, но, в смысле самооценки для девушки это правильный подход к жизни… Ойун, привет, это Люми, Люми, это Ойун…Кстати, Ойун, а где твой багаж или вроде того?

– А зачем? – с искренним удивлением спросила молодая монголка.

– Ну, не знаю… – протянул ее брат.

– Вот и я не знаю, а значит, незачем. Кстати, привет! – Ойун звучно чмокнула в щеку сначала Люми, а затем брата, – Ну, нас что-нибудь здесь держит, или можно лететь?

– Можно лететь, – ответил Улан.

…Когда город Дабао и прилегающий залив головокружительно провалились вниз под крыльями «летающего угольника», Ойун, как бы между прочим сказала.

– Улан, поверни, пожалуйста, чуть восточнее.

– Зачем? – спросил он.

– Небольшой крюк, – пояснила она, – надо забрать одного дядю с островка Вайаг.

– Небольшой!? – воскликнул Улан, посмотрев на штурманский экран, – Сестричка, ты знаешь, что Вайаг это у северо-западного берега Папуа? Километров триста вбок!

– Улан, не ворчи. Ну что такое триста километров? Большое дело…

– Ладно… – он чуть повернул штурвал влево, – а теперь, может, ты расскажешь, что происходит? У меня такое чувство, что мы играем в древних кладоискателей.

– Я тебе рассказывала про Сигни… – начала Ойун.

– Э… Про девушку, из вашего клуба, которая пропала позавчера вместе с пилотом?

– Да. Я здорово расстроилась. Мы в клубе все дружим и… Ты понимаешь… А вчера я сидела на море Тетра, и ломала голову над одной задачкой… Задачка достойная, и я расскажу потом, если интересно… Вдруг – вызов по мобайлу. Видеокамера абонента заслонена какой-то хреновиной, и голос незнакомый, но… Он произносит одну фразу, которую могла знать только Сигни. Я не буду объяснять, что за фраза. Так, маленькие женские тайны. Важно, что кроме Сигни этого никто не знал! Я обалдела, а голос…

– Мужской голос? – перебила Люми.

– Нет, голос женский… Так вот, этот голос попросил меня послушать молча, а потом произнес еще две фразы и предложил что-нибудь спросить, если я сомневаюсь, но не называть имен. Я, конечно, спросила… И голос дал правильный ответ. Это возможно только если Сигни жива, и была там, рядом, но общалась через посредника, чтобы не раскрыться в случае, если кто-то подслушивает или подглядывает. Мы в клубе часто играли в такие игры, вроде как у древних тайных обществ. Ну, ты понимаешь…

Улан постучал кулаком по колену.

– Сестричка, я все понимаю, но ваши игры зашли как-то уж слишком далеко.

– Да, – согласилась она, – игры зашли далеко и в неправильную сторону. Мы здорово насвинячили, а Свами Рудрапада оказался полным говном. Но это я забегаю вперед. Короче: у нас есть план. На островке Вайаг живет магистр Шинрю с Хоккайдо. Он гениальный баллистик-астрофизик… Ну, по крайней мере, очень выдающийся. На островке Просперити – ссыльный магистр Омбоо. Он очень много знает про Великое Кольцо. Если собрать троих вместе, то мы найдем Сеннар. Наверняка найдем.

– Ойун, – вмешалась Люми, – я не поняла: кто третий?

– Мой братик, разумеется, – ответила монголка, погладив Улана по плечу.

– А я-то каким боком к этому? – удивился он.

– Братик! – укоризненно произнесла Ойун, – Я не совсем дура, и знаю, чьи заметки по прикладной теории тактических игр рекомендуют на факультете сварнетики.

– Ах, вот оно как… – Улан снова ударил кулаком по колену и задумался.

– Э… – Люми почесала себя за ухом, – А чем я могу помочь?

– Ты? – Ойун сделала большие глаза, – Это же понятно! Магистр Омбоо втравил тебя в решение своей проблемы с флифло. Он хотел втравить твоего папу, но так получилось. Короче, я думаю, пара слов об этом, и он согласится симметрично компенсировать. В смысле, сделать кое-что для тебя: подумать над задачей про Сеннар, и еще, уговорить магистра Шинрю, с которым они давно знакомы по линии альтернативной науки. Если окажется, что его влияния мало, то есть еще я. На своем блоге магистр Шинрю прямо пишет, я цитирую дословно: «В моей жизни две всепоглощающие любви: математика Вселенной и прекрасные женщины Хоккайдо». А я похожа на уроженку Хоккайдо. Не сильно похожа, но, я думаю, достаточно. И вообще, ключевой эпитет «прекрасные», а «Хоккайдо» это так, формальное выражение признательности к малой родине.

…

Это же время.

Ареал Сквот. Остров Фаркуар (бывшие юго-западные Сейшелы).

Молодая женщина с фигурой амазонки, кожей цвета темного золота, круглым лицом с экзотически смешанными чертами мексиканской и центральноафриканской расы, и с темными прямыми волосами, собранными в четыре коротких хвостика (два по бокам затылка и два по бокам лба). Она неторопливым стилем лягушки переплывала бухту, буксируя двоих малышей, уцепившихся с двух сторон за широкий пластиковый пояс. Собственно, этим поясом одежда амазонки исчерпывалась.

Группа из четырех человек наблюдала за этим заплывом из-под навеса нижнего яруса пагоды, стоящей на пляже… Эрл Трент слегка стукнул своего внучатого племянника кулаком между лопаток и поинтересовался:

– Хей-хей! Красивая у тебя кузина, а?

– Так, это Лимай? – спросил Флют.

– Она самая, – подтвердила магистр Чикити.

– Вы не очень-то похожи, – заметила Сигни, посмотрев сначала на плывущую к берегу женщину, а затем на «лучшего из живущих пилотов».

– Ну… – Флют почесал в затылке, – у нас с ней генезис на три четверти разный.

– Вы похожи! – возразила магистр, – Лимай такая же маленькая хвастунишка, как ты.

– Тетя Чики! Я никогда не хвастаюсь попусту. А гипертрофированная скромность, как известно, вредит нервной системе и портит аппетит. Так что не надо наезжать.

– О! Хо! – воскликнул эрл, – Племянник, ты говоришь в точности, как она!

– Правда? – удивился «лучший пилот».

– Э! Ты же не думаешь, что твой троюродный дедушка дурит тебе голову.

– Конечно, не думаю, дядя Трент, – дипломатично согласился Флют.

Тем временем, амазонка вышла из воды. Оба малыша теперь сидели у нее на плечах, держась за хвостики ее оригинальной прически.

– Лимай! – крикнул эрл Трент, – мы здесь!

– Сейчас подойду, дедушка, – ответила она, аккуратно поставила малышей на песок, и шутливо хлопнула каждого по попе, видимо в том смысле, что теперь пора бы им, для разнообразия подвигаться самостоятельно. Те взвизгнули то ли в порядке реакции на шлепки, то ли исключительно для куража, и помчались к группе молодых людей, что-то делающих около берега с пирамидой свежесобранных кокосовых орехов. А амазонка поправила свой пластиковый пояс и изящным скользящим шагом двинулась к пагоде. Примерно на полпути она перешла на бег, а в финале сгребла в охапку Чикити и без видимых усилий подбросила где-то на полметра.

– Прекрати хулиганить! – проворчала магистр, приземляясь на руки к правнучке.

– Но я так зверски рада! – ответила Лимай, поставила прабабушку на ноги, и сразу же прыгнула на Флюта, повиснув у него на шее, – Кузен! Обалдеть как здорово с тобой познакомиться.

– Ну, ты вообще, – ответил он, похлопывая ее по спине, – а если бы я грохнулся?

– Но я видела, что ты не грохнешься, – возразила амазонка, соскользнула с его шеи и стремительно развернулась к Сигни. Та, предугадав предстоящие события, покрепче уперлась ногами в бамбуковый пол, и не зря: Лимай прыгнула на нее, крепко сжав в объятиях. Кольцо рук амазонки было, как жесткий обруч. Впрочем, объятия оказались короткими. Дальняя кузина Флюта влепила скандинавке звучный поцелуй в нос, отскочила на шаг и объявила:

– Сигни! Ты классная! Я слышала про ваш с Флютом нырок, заплыв и абордаж! Это в почетный листинг! Обалдеть! Круто! Я торчу! Честно!

– Ты тоже классная, – ответила Сигни, – а твоя прыгучесть… Это… внушает…

Лимай звонко расхохоталась, хлопая себя по бедрам, а потом, сделав серьезное лицо, повернулась к эрлу.

– Ты меня, вроде, звал по делу, дедушка. Что-то еще случилось, или как?

– Не случилось, но случится. Некто Свами Рудрапада проводит завтра в полдень пресс-конференцию в Сониеро, на Мадагаскаре. Центральная фигура пресс-конференции, это Сигни. Правда, по плану она должна лежать вместе с твоим кузеном на дне Индийского океана, между архипелагом Илои-Чагос и островами Кокос. В этом весь смысл, на этом строится вся логика кукловодов, придумавших аферу с «Великим кольцом».

– Великое кольцо, это не афера! – вмешалась Сигни, – Это замечательная идея! То, что Рудрапада оказался продажной свиньей, прислужником индиков из Цюриха, никак не отменяет плюсов Великого кольца. Ты же не говоришь, что ракетная техника – дерьмо, потому что у ее истоков стояла всякая нацистская сволочь!..

– О! Хо! – эрл Трент шагнул вперед, обнял скандинавку и повернулся к Флюту, – Внук! Честное слово, я тебе завидую! Такая гордая и волевая женщина! И такая красивая!

– …И не надо меня тискать, я не сиамская кошка, – пробурчала Сигни и чувствительно пихнула эрла в бочкообразное деревянно-твердое пузо.

– Ой-ой-ой, – он разжал руки и отступил, – только не надо стучать по моей голове, это достояние сообщества Сквота.

– Я и не собиралась, – ответила она.

Эрл Трент с серьезным видом кивнул.

– Это хорошо, что ты не собиралась стучать по моей голове. А скажи-ка: готова ли ты защищать эту голову от прямого физического нападения?

– Так, на тебя вроде, никто не нападает, – удивленно заметила она.

– Я сейчас говорю, – пояснил эрл, – не о защите от конкретного нападения, а о функции защиты. Готова ли ты быть одним из моих телохранителей?

– Спасибо за предложение, Трент, – ответила Сигни, – но меня пока вполне устраивает работа, которой я занимаюсь. Но, если тебе понадобится помощь в сфере архитектуры сетевых коммуникаций, то обращайся ко мне без проблем, как к другу. Я помогу. Это профессия, которой я неплохо владею.

– И тебе спасибо, – эрл Сквота широко улыбнулся, – я запомнил, и обращусь к тебе. Но предложение о роли телохранителя не отменяется.

– Я что, чего-то не понимаю? – предположила скандинавка.

– Вот-вот, – Трент кивнул и повернулся к магистру Чикити, – мама, ты слышишь? Эта прекрасная и немного сердитая юная леди действительно кое-чего не понимает.

– Хм, – буркнула магистр, – А я, значит, должна объяснять ей это вместо тебя? Сынок, скажи честно, когда ты вырастешь из детской колыбельки? Как тебе не стыдно, черт побери? Тебе вот-вот исполнится сто лет, а все «мама – мама»…

– Но, мама…

Чикити вздохнула и ласково отвесила эрлу звонкий подзатыльник.

– Ладно. Я объясню. Хотя это и не сказано прямо в Ком-Пакте Солярной Ассоциации, сложилась практика, по которой главы автономных коммун – участников Ассоциации, представленных на Ассамблее – т. н. «консулы» – ходят на охраняемые мероприятия с собственной силовой группой в количестве четырех бойцов при полной экипировке. Боевое оружие, каска с лицевым щитком, бронежилет и прочее. Четверка полностью в сфере ответственности консула, и не подлежит даже фейс-контролю, ты поняла?

– Ага… – Сигни почесала себе спину между лопаток, – Значит, если я буду в четверке телохранителей Трента, то спокойно пройду в козырный сектор пресс-конференции, абсолютно никем не замеченная. Так?

– Правильно, детка, – магистр кивнула.

– Итак, юная леди, ты готова стать волонтером нашей гвардии? – спросил эрл Сквота.

– Я готова, Трент. Правда, телохранитель из меня, как из белого медведя пианист.

Все пятеро (включая саму Сигни) весело рассмеялись. Потом эрл поинтересовался.

– А из пушки ты стрелять умеешь?

– Смотря из какой, – ответила она.

– Вот из такой, – Трент ловко вытащил из висящего на стене чехла короткое ружье с толстым стволом и пистолетной рукояткой, – держи!

– Ну… – скандинавка взвесила в руке оружие, – это «lanza heavy full-auto». У нас на Шпицбергене такие у егерей. Я из этого стреляла несколько раз, ради любопытства.

– И достаточно, – сказал он, – Главное, если тебе придется реально стрелять, хотя это крайне маловероятно, не зацепи мирных граждан. Лимай, ты уступишь Сигни третью позицию в «коробочке», договорились? И на счет экипировки, покажешь, что и как.

– Запросто, дедушка!

– Ух… – Сигни удивленно посмотрела на кузину Флюта, – значит ты телохранитель?

– Ну! – Лимай кивнула, – пошли, подгоним тебе тапки, жилет, портупею, и каску.

…