Текст книги "Рыцарь из ниоткуда. Сборник (СИ)"

Автор книги: Александр Бушков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 228 (всего у книги 269 страниц)

– Кто вы все-таки? – спросил Томир настойчиво.

– Странники, – пожал плечами Сварог.

– Из большого мира?

– Можно и так назвать.

– Значит, старики не врали? Есть проходы?

– Если знать, где искать, – так же уклончиво ответил Сварог.

– У нас многие искали, но я не слышал, чтобы кому-то повезло… Хотя, если кому повезло, он наверняка не возвращался, чтобы рассказать… А идете куда?

Сварог не видел смысла что-то скрывать от человека, с которым случилось такое.

– Да тут недалеко, – хмыкнул он. – В замок этого вашего Господина. Чтобы оторвать ему голову…

Томир уставился на него округлившимися глазами:

– Но это же Господин! Непобедимый…

– Случалось нам побеждать и непобедимых, – сказал Сварог. – Веришь ты или нет, но случалось…

– Вы что, Светлые Мстители из сказок?

– Я этих сказок не слышал, – сказал Сварог. – Но если рассудить – нечто подобное…

– Вам не пройти, – сказал Томир убежденно. – Там, впереди, лежит Низина, где полно зверья…

Сварог усмехнулся:

– А если у нас есть способ ту Низину благополучно преодолеть? Что тогда?

– Все равно, остается замок… И Господин… Вроде бы в старинные времена кто-то пытался туда пройти – иногда здешние, а иногда чужаки вроде вас. Только это все старые сказки…

– Попробуем, – усмехнулся Сварог.

– Вообще-то при вас столько всего странного… Так что кто вас знает… – его глаза вдруг загорелись решимостью. – Отдайте меч! Я с вами.

– Хорошо подумал? – спросил Сварог. – Дело опасное, сам говоришь… Мало ли как обернется…

– Терять нечего, – сказал Томир.

Сварог видывал такие лица – лица людей, которым абсолютно нечего в этой жизни терять. Кивнул:

– Ладно. Как хочешь. Меч, извини, отдадим чуть погодя… Ты с ним, кстати, умеешь обращаться?

– Не так чтобы… Но рубануть смогу.

Как боевая единица этот парень никакой ценности, пожалуй что, не представлял. Но не гнать же его в неизвестность? К тому же человек с мечом (которым, правда, не владеет), одержимый жаждой мести, – все же не бесполезная обуза. Не может оказаться так, чтобы совсем не пригодился…

– Золото у вас в ходу? – спросил Сварог. – Драгоценности, монеты…

– Больше драгоценности. Там, на полуночи есть рудники, хотя их почти дочиста уже выбрали… Монет мало. Медь и серебро главным образом. Мне за золотой месяц трудиться надо, а другим и побольше… А что?

Не ответив, Сварог спросил:

– Погоня за тобой будет?

– Вроде бы должна. Господин граф не любит беглых, их следует непременно ловить – и, публично, в назидание другим… В Закатную Чащобу они за мной одним не полезли бы всего-то полусотней – там из любого куста стрела может вылететь, и ищи потом по буреломам… А здесь, на полудне, леса пореже, пустошей много, тут ловить гораздо удобнее. Они ж и ловили, вы сами видели. Только не пойму, отчего они вдруг ускакали…

– А что, не было причин нас пугаться? – усмехнулся Сварог.

– Что-то я не вижу таких причин… Ну, чужаки, ну, штуки у вас всякие необычные… а что за штуки, к слову?

– Да так, – сказал Сварог. – Разные необходимые вещи. Значит, испугаться нас они не могли?

– Никак, – уверенно сказал Томир. – Ничего не понимаю…

«Я тоже, – подумал Сварог. – Если они не видели в нас и нашем снаряжении ни малейшей угрозы, отчего же командир быстро и не колеблясь увел отряд? Никак он не мог знать о нас заранее. Или мог? И западня давно готова? Поди догадайся…»

– Значит, золотые монеты есть… – сказал он задумчиво. – А крестьяне как к ним относятся?

– Как к сокровищу, – ответил Томир. – Всю жизнь при любой возможности копят по штучке, чтобы детям оставить. Не все они беднота, есть и зажиточные. Поколениями клады копят…

– Это хорошо, – сказал Сварог.

– А что задумали?

– Да что уж от тебя скрывать, – сказал Сварог. – Коли ты с нами одной веревочкой повязан… а вздумаешь бежать, далеко не убежишь. Там, впереди, есть деревня. Последняя перед Низиной. Вот я и прикидывал, не купить ли там лошадей, чтобы быстрее добраться.

– В Низину на лошадях не спуститься. Я сам и близко не бывал, но говорят: человек там еще кое-как пройдет, а вот лошадь ни за что…

– Низину мы и без лошадей преодолеем, – сказал Сварог. – А вот до нее на лошадях быстрее доберемся. Понятно?

– Это-то понятно… Я сам так спешил, что загнал коня… Того, что у дружинника взял…

– Ну, мне загонять коней смысла нет, – сказал Сварог. – Просто выйдет быстрее.

– Оно конечно…

– Как думаешь, крестьяне за золото лошадей продадут? Золото у нас найдется.

Какое-то время нежданный попутчик искренне раздумывал.

– Вот если честно, то не знаю, – сказал он наконец. – По совести, я в деревнях редко бывал, и то в тех, что недалеко от города. Главным образом в одной и той же: у дитенка что-то с животом, лекарь советовал утиными яйцами кормить, да свежими. Короче говоря, пригородных я знаю, а в глуши – кто их знает, врать не буду… Пригородные бы вам за золото все отдали, знают, что новых быстро прикупят и поимеют на этом выгоду. А эти глухоманщики… Говорят, они другие какие-то, так что не стану врать…

«Тоже знакомо, – подумал Сварог. – Пригородный крестьянин и крестьянин из глуши – два разных человека. Другие нравы, образ мышления другой, еще многое. Но ведь золото – везде золото? Ладно, попытка – не пытка…»

Он развернул карту (Томир смотрел на нее так, что сразу стало ясно: отроду карт не видел), присмотрелся и прикрикнул:

– Шире шаг! Недолго осталось…

…К деревне они вышли через час. Лес кончился, потянулись поля, засеянные чем-то светло-желтым, с колосками, – Сварог в сельском хозяйстве не разбирался совершенно, что в прошлой жизни, что в нынешней, и определить, что тут посеяно, не мог. Вспомнив, что двое из Странной Компании – деревенские, обернулся к сподвижникам:

– Что это тут растет?

– Пшеница, – уверенно сказала Тетка Чари. – Давно не видела, но с детства помню…

Бони сорвал ближайший колос, размял его в ладонях, сдул шелуху и высыпал зерна в горсть. Присмотрелся: – Она самая. Только дохловатая она какая-то, видимо, земля то ли бедноватая, то ли истощенная. У нас в Скатуре колосья по грудь стояли…

И помрачнел. Не один год прошел, а он до сих пор мрачнел, вспоминая Скатур…

– Ладно, в конце концов, какая нам разница? – сказал Сварог. – Нам ее не покупать… Пошли, вон дома виднеются…

Поле протянулось далеко вправо, и пришлось его долго обходить по дикой траве. Наконец наткнулись на утоптанную тропинку и пошли по ней к деревне. Издали можно было рассмотреть, что домишки довольно убогие, крытые и залатанные кое-как, чем придется, от соломы до почерневшей от дождей дранки.

– Убогая деревушка, точно, – сказал Бони с некоторым превосходством. – Земля скудная, сразу видно, под пшеницу и не особо годится, здесь бы картошку… Эй, беглый! У вас картошка растет?

– А это что такое? – с искренним недоумением спросил Томир.

Бони фыркнул, но промолчал.

– Вот что, деревенские, – сказал Сварог, – подскажите-ка, как нам, странно выглядящим чужакам, лучше всего держаться, чтобы от нас не разбежались и вилами швыряться не начали?

– Лучше всего в деревню не входить, – сказал Бони. – Встать у околицы, высмотреть кого-нибудь и попросить старосту кликнуть. В любой, самой задрипаной деревушке, есть староста, а он всегда поумнее и посообразительнее остальных, иногда и мир повидал, а уж как золото звенит и каково оно на зуб, знает непременно. На то он и староста…

– Пожалуй, так и надо, – кивнул Томир.

– Ну, поверим экспертам… – сказал Сварог. – Акбара бы не испугались, вон Томир на него до сих пор косится…

– А кто бы не косился? – смущенно пожал плечами Томир. – Убедительная собачка, я про таких только в сказках слышал…

– Диспозиция такая, – сказал Сварог. – Мара, убери Акбара в арьергард, он послушается. Становимся на околице и зовем старосту. Если начнется какая-нибудь заварушка, стреляйте поверх голов и под ноги – хватит этого, я думаю… Только если будет что-то серьезное, бейте на поражение. Кольчуги наши против вил в бок не пляшут…

Перед выходом, вспомнив тех же любимых авторов, хотел поначалу заменить боекомплект с «Рагнарока» на другой, с серебряными пулями – в Хелльстаде и не то могли сделать. Но, поразмыслив, отказался от этой идеи: серебро отлично действовало против мелкой нечисти, а вот на Воплощения, экземпляры, так сказать, особо приближенные к Князю Тьмы, могло и не повлиять, как не влияло на него самого. Однако все же велел всем поддеть под кафтаны серебряные кольчуги, и сам надел – мало ли что, вдруг хоть чуточку поможет. Монастырские хроники пишут, что в свое время в Брелганда пускали стрелы с серебряными наконечниками, но они на него действовали не сильнее обычных. И все же… Вполне может оказаться, что тут есть своя мелкая нечисть, мало ли кто у Господина Алых Снегов в прислужниках состоит. Но как бы то ни было, а удар вилами, как и любым холодным оружием серебряная кольчуга держит в десять раз хуже, чем стальная, так что излишне увлекаться гуманизмом в случае чего не следует…

– Деревня, конечно, убогая, – сказал Сварог, – но конского навоза там и сям немало валяется. Есть лошади…

Они подошли совсем близко. Замурзанные детишки в длинных рубахах, без штанов, игравшие за околицей с каким-то корявым пеньком, увидели их и Акбара, которого никак не спрятать за спинами, – подхватились дружно и с визгом улепетнули по узкой улочке, свернули за угол, пропали с глаз.

– Сейчас объявятся, – фыркнул Бони. – Уж сорванцы наговорят…

– Аккуратнее, если что… – сквозь зубы сказал Сварог.

События стали разворачиваться даже быстрее, чем он прикидывал – из обеих боковых улочек за околицу хлынула целая толпа, остановилась вплотную к крайним домишкам. Людей понемногу прибывало. Причем каждый что-то да прихватил – вилы, топор, цеп, даже ухваты и простые колья, явно только что выдернутые из заборов, попадались. Вдалеке, за спинами, маячили женщины и дети.

Впрочем, вели они себя пока что спокойно: угрожающих выпадов не делали, молчали, стояли, подталкивая друг друга локтями и, таращась на чужаков со страхом. Оборванцев нет, но сразу видно, что благополучием тут и не пахнет: сплошь домотканина с веревочками вместо пуговиц, грубые разбитые башмаки, народец подтощалый, щуплый…

В толпе, примерно посередине, началось какое-то движение. Ага! Крестьяне расступались перед субъектом, выглядевшим не в пример более довольным жизнью: физиономия от жира не лоснится, но упитаннее очень многих, одежда из сукна, пусть и не первосортного, даже похуже, чем у Томира, с роговыми пуговицами, на шее – тонкая серебряная цепочка с какой-то небольшой бляхой. Ну, если это не староста, то они – ансамбль песни и пляски…

– Староста? – спросил Сварог вежливо.

Его, а следом и остальных, ощупали подозрительным взглядом цепкие глазки. Староста сделал несколько шагов – хотя, видно было, ему страшновато, – и оказался уардах в трех от Сварога. Несомненно, особое впечатление на него производил Акбар – староста старательно делал вид, что не видит никакого пса размером с лошадь, но то и дело косился в его сторону.

– Вы здесь будете староста? – так же вежливо спросил Сварог.

– Оно, конечно…

– Мы люди мирные, – сказал Сварог. – Собачку редкостную вот ведем продавать господину графу… Нам бы лошадей купить, староста, по одной на человека.

– Нету у нас верховых и не бывало… – сказал староста осторожно. Толпа безмолвствовала.

– А нам верховых и не нужно, – сказал Сварог. – Любые сойдут. Лишь бы не клячи. Чем уплатить, найдется…

Он вынул из кармана горсть золотых и неторопливо принялся их пересыпать с ладони на ладонь. Судя по глазам старосты, он прекрасно соображал, что видит не свинец…

– Называйте цену, староста, – сказал Сварог. – Торговаться не станем, нужда у нас в лошадях. Господин граф ждет…

У старосты был вид человека, который на что-то решился. Тихо, с причудливой смесью робости и решительности, он сказал:

– Шли бы вы отсюда, чужаки, со своим золотом. Вот вам мое первое и последнее слово и другого не будет…

Обернувшись к толпе, он, несомненно, подал какой-то знак – толпа загомонила, заорала, потрясая своим импровизированным оружием, даже придвинулась на шажок, не более. Но ясно было: по новому знаку могут и броситься. Мечи и кинжалы им, конечно знакомы, но автоматы и пулемет Бони они вряд ли воспринимают как оружие, что должно придавать им смелости. Рожа у старосты непреклонная, диспуты устраивать не намерен…

Сварог какое-то время прикидывал варианты. Можно, конечно, разогнать их автоматными очередями над головами и под ноги – вот тут уж точно разбегутся. А что потом? Ходить по деревне, самим разыскивая лошадей? Могут прилететь и вилы в спину, и топор из-за угла. Даже для Сварога это опасно, что говорить об остальных? В конце концов, нет у них крайней потребности в крестьянских сивках-бурках, пешком выйдет на несколько часов дольше, только и всего. Все равно придется устраиваться на ночлег поблизости от Откоса, или, как он тут именуется, Низины… Словом, не особенно-то и хотелось. Была бы честь предложена, а от убытка Бог избавил…

– Ну ладно, что поделать, – примирительно сказал Сварог, поднимая ладонь. – Уходим, староста, уходим…

Они отходили бочком-бочком, зорко следя за землеробами, держа пальцы на спусковых крючках. Толпа безмолвствовала, как народ в известной трагедии, разве что двое-трое – видимо, самые отчаянные – грозно помахали вилами-топорами. Сварог ухмыльнулся, покрутил головой: были у него стойкие подозрения, что этот случай войдет в деревенский фольклор изрядно приукрашенным, с массой живописных деталей: бравые землепашцы отважно изгнали попытавшихся было сунуться в деревню чужаков самого жуткого облика, да вдобавок пришедшее с ними омерзительное чудище… Бывает такое с деревенским фольклором.

Деревня осталась далеко позади. Бони выругался простыми крестьянскими словечками, пожал могучими плечами:

– Ну, уроды корявые… Золота они не берут… Сразу ведь определил, что это золото…

– Кто их знает… – сказал Сварог. – Глухомань-то особенная – последняя деревня перед Откосом… Пугливые они тут, я так думаю… – Он посмотрел на часы, сверился с картой, с компасом, показал направление: – Вон туда. Обычным шагом – нам все равно на ночь привал делать. Попадутся деревья – не забывайте затесы делать и кустарник рубите…

Глава XII
ТРИ ЧЕТВЕРТИ ПУТИ

На ночлег остановились практически там, где Сварог и рассчитывал, сверившись с картой и шагомером: лигах в пяти от края Откоса, на опушке довольно густой рощицы (их несколько было поблизости разбросано). Ни один хищник так и не попался. Томир сказал, что здесь, на полудне, их и не бывает меж Чащобой и этими землями – густонаселенные места, пашни, конезаводы, деревни и пастбища, где любого случайного хищника постараются ухайдакать очень быстро. А вот вторым зайцем разжились, опять-таки трудами Акбара. Жирные были зайцы, упитанные, видимо, здесь сейчас стояло соответствовавшее осени время (Томир не знал никаких таких «смен времен года», попросту не понимал, о чем его спрашивают. Твердил: так, как сейчас, – круглый год).

Зайцы тут же пошли в дело. Пока еще не окончательно стемнело, Шедарис собрал в рощице сухих веток, нарубил с поваленного дерева столь же сухой коры и проворно развел бездымный костер, предварительно с большой сноровкой вырыв для него топором яму, чтобы со стороны не видно было пламени. Бони по дороге надрал и распихал по карманам несколько пучков зелени, уверенно объяснив, что это дикий чеснок, дикий укроп, а две остальные травки на Таларе прекрасно известны и тоже годятся как приправы.

Таган, котел, миски и ложки обеспечил Сварог. Как и хлеб. Заячий супчик получился на славу. Хлебали его спокойно, не прислушиваясь к ночной тишине и уж тем более не озираясь, – все равно темень стояла непроглядная, хоть глаза к ней чуточку и попривыкли. Один Сварог с его «ночным зрением» видел, как днем. Он не опасался визита непрошеных гостей, тех самых, которые хуже татарина, – за два дня наблюдений Шмели ни разу не засекли патрулировавшие бы ночью летучие корабли. Вряд ли был смысл отправлять их в ночные дозоры: Низина, шириной лиг в пять, где разгуливало множество хищников, служила надежной преградой для местных смельчаков (а такие, хотя и страшно редко, находились, сказал Томир). Да и Странной Компании, двинься она через Низину пешком, пришлось бы расстрелять боезапас: даже учитывая, что Сварог мог делать патроны, как гайки на конвейере, если бы сбежалось все зверье, драка предстояла бы долгая и нешуточная… Неизвестно, какие здесь порядочки заведены: то ли звери, увидев первых скошенных пулями сородичей, разбегутся, то ли наоборот, хлынут, как лемминги.

Ходившие кругами высоко в ночном небе Золотые Шмели пока что не обнаружили ни в воздухе, ни на земле никакой угрозы. И Сварог в который раз подумал, вычерпывая остатки похлебки: чем же здешнее зверье питается, если, кроме него, никаких других животных, годившихся бы в пищу, нет? Никакой «пищевой цепочки» – а сородичей ни один хищник в пищу не употребляет, что на Земле, что здесь. Были кое-какие версии, но их пока что не проверить…

Они лежали возле мерцавших еще в яме углей, чуть разомлевшие от горячей сытной еды – но оружие держали под рукой.

– Как же мы все-таки полетим, командир? – спросил Бони. – Много чего за тобой знаю, но вот летать не доводилось… Или ты хитрый самолет сделаешь?

– Да нет, – сказал Сварог. – Не стоит привлекать лишнее внимание. Есть другой способ, за него лишний раз надо бабку Паколета поблагодарить… В общем, сами увидите. Черт, я так до сих пор и не могу определить, наблюдают за нами или нет…

Мара сказала:

– Не знаю, что ты там измыслил, но, по моему скромному разумению, летящие люди привлекут не меньше внимания, чем «хитрый» самолет…

– Резонно, – ответил Сварог. – Ну, что поделать. Кто его знает, на что он еще способен. Может, он и невидимых умеет видеть, что людей, что виману. Я о другом думаю… Если он тут полный хозяин и давно наблюдает за нами, как я могу наблюдать за Хелльстадом, почему никто до сих пор не пробовал нас остановить, как-то воспрепятствовать?

– Это, конечно, задачка… – согласилась Мара. Она полулежала, опершись на локоть, и багровые отблески догорающих углей делали ее лицо прелестно-таинственным. – Я вот о другом подумала. Завтра – первый день Календ Фиона. Крайне благоприятных для любых начинаний. Ты специально так подгадал?

– Да нет, – сказал Сварог. – Само собой подгадалось. Что-то я не помню, чтобы мы хоть раз учитывали благоприятные или «скверные» Календы… Поскольку… – он замолчал, резко вздернул голову и вскочил первым. – Все в рощицу, живо! Шег, костер погаси!

Все повскакали, хватая оружие, Шедарис – опять-таки с немаленькой сноровкой – ухватил тесак за рукоятку и, действуя им, как кожевник скребком, проворно сбросил в яму вынутую землю, предусмотрительно насыпанную рядом аккуратной кучкой.

– Опасность? – тихо спросила Мара, когда они укрылись на окраине рощицы.

– Очень похоже, – сказал Сварог сквозь зубы. – Со стороны замка прямо на нас идет летающей объект, уардах в ста над здешним уровнем суши, скорость – лиг тридцать в час… – он помолчал, глядя на то, что видели Шмели. – Ну да, вот именно. Летучий, а корабль. Один-одинешенек. Четверо рыл на палубе, один торчит у тех штук, что кораблем управляют, остальные у бортов… Бони, дай-ка мне пулемет, все равно ты в этой темнотище видишь гораздо хуже меня…

– Да уж, конечно… – не без сожаления проворчал Бони, передавая ему пулемет.

– Держи наготове парочку магазинов, если что, будешь быстренько подавать.

– Есть, командир… Далеко они?

– Уже прошли над Низиной, – сказал Сварог. – Идут, сволочи, прямо на нас, как по ниточке… Ага, показались в прямой видимости! Вон в той стороне…

– Не видно ни черта… – проворчал Шедарис. – Хотя… Вроде в одном месте темень погуще, будто кусок ее вдруг вздумал полетать…

– Ну да, это он, – сказал Сварог. – Тишина!

Он стоял, укрывшись за деревом, держал пулемет стволом вверх. Летучий корабль, видимый ему, как днем, сбросил скорость и неторопливо снижался, направляясь, хорошо еще, не к рощице, а к кострищу. Да, один управляет, трое торчат у бортов, на них определенно, какая-то форма…

Корабль повис уардах в десяти над кострищем. Сварог затаил дыхание и большим пальцем передвинул прицел на соответствующее расстояние, к цифре «100».

Фшиуххх!

С борта корабля, электрически потрескивая, по-змеиному шипя, сорвалась ветвистая фиолетовая молния, ударила в кострище, вверх брызнула земля и дотлевающие еще угли.

Не стоило терять времени. Сварог, выдвинувшись меж двумя деревьями, поднял пулемет, совместил бледно-зеленую фосфоресцирующую прорезь прицела с такой же мушкой. Нажал на спусковой крючок, повел стволом слева направо – чтобы сначала снять тех, кто стоял у этого их чертова излучателя, а уж потом попотчевать рулевого.

И дистанция была небольшая, и стрелял он неплохо… Фигуры в неизвестной форме одна за другой, нелепо взмахивая руками, опрокидывались на палубу. Страшная все же штука – неожиданно заработавший по цели с близкого расстояния пулемет… Летучий корабль как-то нелепо мотнулся, дернул кормой, провалившись вниз, на миг выровнялся – и рухнул наземь. Затрещали ломающиеся доски обшивки.

– Этих, будем знать, пули берут… – процедил Сварог. – Стоим тихо!

Они добросовестно выждали пару минут, но корабль, нелепо скособоченный на левый борт, лежал неподвижно, тела, перевалившись через низкий фальшборт, лежали неподвижно на земле, и на палубе не было ни малейшего шевеления. Там есть трюм, вон тот квадратный люк с кольцом, перед мачтой – явно крышка люка, но она не шелохнулась…

– Вперед! – скомандовал Сварог. – Гасите все, что шелохнется.

И первым с пулеметом наперевес бросился к кораблю, вскочил на палубу – скособочилась, но стоять на ней можно, и кивнул топавшему следом Бони:

– Отвали люк!

Тот ухватился за большое железное кольцо и без натуги отвалил крышку. Сварог подумал, что порядка ради следовало бы кинуть туда гранату, по старому принципу: «В незнакомый дом врываетесь вдвоем: впереди граната, а ты за ней…» Нет, не стоит шуметь лишний раз, и в темноте он видит, как кошка…

Согнув коленки, как в парашютные времена перед приземлением, он спрыгнул вниз, мимо аккуратной лесенки с перилами. Развернулся вправо-влево, поводя стволом.

Никого и ничего, трюм пустехонек, с обеих сторон торчат шпангоуты, а по дну протянулось толстое бревно – забыл, как оно именуется на морском жаргоне. Сварог вылез по лесенке наверх, пошел к лежавшим в нелепых позах телам.

Наклонился без всякой брезгливости, присмотрелся. По облику – несомненные люди, соответствующее умение докладывает о том же самом – вот только внутри у каждого – нечто вроде светящегося черным шарика. Неизвестно, как это может быть, но он светится черным… И на глазах истаивает, меркнет, сжимается в теннисный мячик, в горошину, пропадает совсем – отгуляли свое, твари…

Двое лежали мордами вниз, другие двое – на спине, так что легко можно было рассмотреть их форму: черные глухие кафтаны почти до колен, темно-красные шаровары, черные сапоги. На груди непонятная эмблема в золотом контуре овала – две змеи, переплетенные изящными спиралями, уставившиеся друг другу в глаза, а над ними – неизвестная геральдике корона: обруч с несколькими зубцами в виде высоких, острых, узких треугольников, наклоненных наружу. Герб? Больше всего похоже на герб… В точности такой же он видел над парадной, когда просматривал записи Шмелей. Эмблемы во всю грудь, от стоячего воротника до пояса из тускло-желтых нитей и такие же, только маленькие – на голенищах сапог под коленями, вроде старинных уланских кокард.

Время, похоже, их не подгоняло – Шмели пока что не зафиксировали в той стороне ничего летающего, вообще никакой угрозы. Сварог, на всякий случай оставив пулемет при себе, повесив на плечо, прошел в корму. Самый настоящий небольшой штурвал, по обе стороны – по паре гнутых рычагов, две поставки с рычагами поменьше, компас, а это явно спидометр или как он там именуется на корабле. Не реактивный истребитель, конечно – судя по цифрам за круглыми стеклышками, может выжать максимум сорок лиг в час (если только здешние меры те же самые, что и в большом мире). А зачем эта деревянная стеночка перед штурвалом с торчащей оттуда металлической штукой наподобие узких раззявленных челюстей? Ага, вот оно что – примитивный, можно сказать, автопилот…

Потрогав рычаги, он знал теперь, как этой штукой управлять – не великое искусство, да и агрегат не столь уж сложный… На какое-то время он задумался: что теперь делать? Ничего похожего на устройство связи не обнаружено – умение подсказывает, что ничего подобного нет. Техника отнюдь не на грани фантастики, будут их искать или нет? Вполне может оказаться, что они летели куда-то по другим делам и по чистой случайности их маршрут пролег через лагерь Сварога. Поджечь эту лайбу, в принципе, нетрудно – но дотла, до пепла, который можно закопать, сжечь не удастся. Если будут искать, увидят обгорелый остов: судя по тому, как уверенно они летели и маневрировали, умеют видеть в темноте без всяких приспособлений, как и он… Ладно, черт с ними… Главное известно: пули их берут самым распрекрасным образом. Если даже пустятся всей оравой – там еще осталось девять кораблей, возможно, экипажей на всех хватит, – бой, учитывая их излучатели, будет серьезным, но на стороне Странной Компании – эффект внезапности… Семь стволов, один из них – пулемет… Напрасно не прихватил что-нибудь вроде гранатомета, на «Рагнароке» есть с полдюжины – но кто же знал про эти их «молнии»…

Он спрыгнул наземь и скомандовал:

– Быстренько в ту рощицу!

Сварог ее заранее присмотрел, на случай, если придется ночью передислоцироваться – небольшая, но густая, уардах в трехстах.

Сподвижники топотали следом, бесшумно несся Акбар, Томир старался не отставать. Шмели молчали – не было пока что никакой угрозы…

…Ее так и не оказалось, остаток ночи прошел спокойно. Никто не нагрянул на поиски пропавшего корабля – возможно, Сварог не ошибся, и он летел куда-то по другим делам. Он так и торчал на прежнем месте – накренившийся, нелепо выглядевший на суше (да и в воздухе тоже).

В большом мире, пожалуй, окончательно рассвело – да и часы, изготовленные под сильванские сутки, врать не будут. Сварог выдал каждому по куску хлеба с колбасой и по кружке кофе, а перед Акбаром навалил груду сырого мяса. Завтракали быстро. Томир, как оказалось, кофе в жизни не пробовал – но, хоть и морщась, осушил кружку до дна, пояснив с бледной улыбкой:

– Для меня – дрянь жуткая, но согревает…

– Ну, все готовы? – глянул на них Сварог. – Становимся гуськом в затылок друг другу, на расстоянии шага. Восхищения командиром не выражать, он тут ни при чем – как уже говорилось, бабку Паколета благодарить будем…

Он достал кожаный мешочек, несколько лет пролежавший в столе в маноре, – невеликое наследство от бабки-гусятницы, уже дважды здорово помогшее. Клубок-пробойник изничтожил в Хелльстаде Князь Тьмы, не зная, на чем еще сорвать злобу. Вырезанный из черного камлота волк, предназначенный для одного-единственного раза, свою задачу выполнил надлежащим образом. Остались две красных ленточки и одна синяя. Бросить красную через левое плечо, произнести короткое заклинание – и меж тобой и погоней встанет широкая стена пламени, которое утихнет лишь через час. То же самое и с синей – только бросать ее надо через правое плечо, и заклинание другое. В этом случае от преследователей тебя спасет широкий бурный поток воды – опять так способный продержаться час. Пока что не было случая пустить в ход ленточки. А вот большой клубок светло-коричневой бечевки – крученой, добротной – то, что именно сейчас необходимо, спасибо, бабушка, светлая тебе память.

Он отмотал кусок длиной в пол-уарда, намотал на указательные пальцы, подергал, попробовал. Бечевке, должно быть, много, очень много лет, но выглядит она надежной, ничуть не обтрепалась, не разлохматилась – ну, она ж не обычная, конечно…

Подойдя к Маре, стоявшей последней, Сварог обвязал ее тонкую талию повыше пояса с мечом, так, чтобы было не туго, но и слабины не давало, накрепко завязал узел. Боевая подруга взирала с нешуточным любопытством – как и остальные, смотревшие через плечо.

– Это что, мы так и полетим? – спросила Мара.

– Бабка заверяла, что полетим, – сказал Сварог. – А ее наследство до сих пор осечки не давало.

– Офигеть…

Сварог перешел к Паколету. Вот тут уже оказалось чуточку труднее, пришлось повозиться: вместо конца бечевки у него в руках был весь клубок, а резать бечевку на куски ни в коем случае нельзя… Справился наконец – а там пошло легче и легче. Сложнее всего пришлось с Акбаром – добравшись до него, смирно стоявшего, Сварог пару минут прикидывал, что тут можно придумать. Наконец сообразил, все так же, не туго, но без слабины, опоясал гарма в двух местах: по животу и по груди около передних лап. Отматывая бечевку, встал перед Акбаром и опоясался сам, оставив кусок пол-уарда. Вот теперь бечевку можно было разрезать, что он и проделал кинжалом. Осталось чуть меньше половины – будем надеяться, еще пригодится…

Завязал три узелка – тридцати уардов высоты вполне достаточно, не стоит вбираться в заоблачные выси, хотя бечевка и на это способна, смотря сколько узелков завязать. Произнес должное заклинание и почувствовал, что его подошвы отрываются от земли. Он взмыл вверх, как воздушный шарик, совершенно не чувствуя своего веса. Сзади удивленно вскрикнул Томир – да и парочка его старых сподвижников невольно охнула: всякое с ними бывало, но такого…

Дальше было совсем просто: направляй зажатый в кулаке свободный конец бечевки в нужном направлении – и лети в ту сторону, что твой дирижабль. Со скоростью велосипедиста, лиг пятнадцать в час, но больше, пожалуй, и не надо: ветер не так бьет в лицо.

Одно плохо: если навстречу вылетят летучие корабли, значительно превосходящие в скорости, воздушный бой завяжется, пожалуй что неравный, с явным перевесом противника. Ну что ж, приходится рисковать. Шмелей он отправил на лигу вперед – если сообщат об опасности, следует побыстрее приземляться, будет больше шансов…

Вереница людей и гарм плыли над Низиной. Земля здесь чуточку другая: бурая, суховатая, островков травы гораздо меньше, хотя порой попадаются не просто рощицы – протяженные лесные заросли. Несколько раз Сварог видел внизу зверей, казавшихся с такой высоты не больше котенка. Одни спокойно бродили, всегда поодиночке, другие лежали, вытянув лапы и, казалось, дремали. Находились и такие, что садились, задирали головы к небу и провожали воздушный караван внимательными взглядами. Но следом не бежали, оставались на месте.

Порой Сварог оглядывался, видел, что все обстоит благополучно: Акбар смирнехонько висит в воздухе, вытянув лапы и опустив хвост (но, судя по прижатым ушам и общему выражению морды, ему все же чуточку неуютно: ну да, он не раз летал со Сварогом и на брагантах, и на виманах, но таких путешествий ему еще не приходилось совершать). Томир, очень похоже, до сих пор не пришел толком в себя, но все остальные вполне освоились и с любопытством смотрели вниз. Мара, улыбаясь во весь рот, помахала ему рукой.