Текст книги "Хроники Сергея Краевского (СИ)"

Автор книги: Александр Архиповец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 27 страниц)

"Внешность ‑ ничто, суть ‑ все", ‑ вспомнились некогда произнесенные Дриолой слова.

Зондируя ее сущность, Сергей ужаснулся ‑ безумие, отчаянье, боль, ненависть свились в единый клубок, словно змеи. Человеческого в ней почти не осталось. Трехглавый уже протягивал когтистые лапы.

В руке ведьмы сверкнул знакомый кинжал, острие было на‑правлено в сердце.

И вновь пришлось тормозить время...

Преодолевать тяжесть отката.

Вначале она не поняла, что произошло. Осмысление пришло чуть позже.

‑ Отойди... Все‑таки выжил, волк... Победил. Горуна больше нет. Но мне помочь ты не в силах. Моя душа расколота и мертва. Отдай кинжал и уходи...

‑ Дрилла!.. Дриола... ‑ запнулся Сергей, неуверенно продолжил, ‑ ты не знаешь, на что я способен... Любое, любое твое желание...

‑ Я уже пожелала,.. ‑ перебила старуха, ‑ отдай кинжал и уходи.

Не зная, что ответить, Сергей молча смотрел на нее.

Ветер по‑прежнему трепал мокрые седые космы. Дождь хлестал по старческому лицу, срывая с напоминающего мумию тела остатки лохмотьев. Заметив его взгляд, Дрилла прикрылась рукой, отвела глаза в сторону.

‑ Не отдашь... Тогда уйду я. Судьба нас развела в ночь Двойного Полнолуния. Если появишься еще раз ‑ прокляну!

Сказав, медленно побрела в сторону лачуги, преодолевая ветер и дождь.

"Как ни жаль, сделать я ничего не могу, ‑ подумал Краевский. ‑ А кому нужны тогда мои возможности. Впрочем, как и я сам?"

Ответ пришел сразу. Сергей почувствовал зов Герфеса. Пришло время возвращать долги.

Трансмутировав, сущность пси‑трансформера устремилась к Гере.

А на лесную поляну сквозь поредевшие тучи пробился первый робкий луч. Преломляясь в каплях дождя, зажег на небе разноцветную корону радуги, возвещая весь мир о том, что ненастье закончилось...

* * *

Сияющий в зените Оризис безжалостно сжигал Герфес.

Небывалый случай ‑ в Эльфийской долине целый месяц не было дождя. Исчезли ручьи, почти пересохли Слезы Эльфийки, завяли гигантские белые ландыши, опустили листья вечнозеленые субтропические растения. Благоухающий пряно‑сладостными ароматами влажный воздух сменился колючим суховеем. Ему не смогли противостоять даже столбы Перуна. Раскаленные, они, казалось, сами теперь излучали жар и огонь.

Все живое тянулось к тем немногим местам, где еще сохранилась влага. Птицы, сбившись в стаи, улетали кто на юг ‑ за Мильское море, а кто на север ‑ в далекие Торинию, Лотширию и Дактонию.

Казалось, в столь тяжелые дни люди должны объединиться, помочь друг другу выжить... Но, видать, не так устроен человек. Для кого ‑ несчастье, а для кого ‑ удобный стратегический момент.

Больше недели войска Кора Вилла IV осаждали Геру. Спустя столетие, правнук надеялся взять реванш. Осуществить мечту прадеда ‑ завладеть Герфесом.

Запасы воды в городе на исходе, да и на помощь в ближайшие дни защитникам рассчитывать не приходилось.

Пусть не удалось войти в бухту, захватить Нижнюю и Верхнюю Геру сходу. Не беда! День, два ‑ и город падет. Главное, что колодцы под контролем.

Гера умирала от жажды. Воды катастрофически не хватало, каналы пересыхали. За кувшин воды платили золотом.

Разогретые днем камни не успевали остыть за ночь. Даже море не могло защитить от горячего воздуха и ничего, кроме соли, не дарило. Те, кто пытался пить морскую воду, сначала впадали в оцепенение, затем начинались судороги, рвота и Трехглавый увозил их в мир теней на своей огненной колеснице.

И все же, город жил и боролся.

Наместник Императора лорд Вил Гавилд прекрасно понимал, что их ждет в ближайшем будущем. Немногочисленный гарнизон и жители долго не продержатся. Более того, вряд ли выдержат первый бой.

Да и купцы уже пытались сговориться с Кора Виллом, спасая свои шкуры, открыть ворота. Пришлось парочку повесить на площади.

В тайной канцелярии, основанной еще мифическим Реем Лориди, круглые сутки шло дознание. Известно, что после захода Оризиса начнется штурм. Так что придется натягивать не успевшие остыть доспехи и умирать на стенах города.

Небывало кровавый закат породил страх, упавший на Геру, паутиной окутавший ее улицы, дома, проникший в души защитников.

Желая отвлечь людей, поддержать их дух, наместник велел провести молебен в честь покровителя города ‑ Серджи Краевского.

На площади у храма собрались толпы народу. Пришедших было так много, что пришлось срочно выставлять дополнительную охрану.

Люди, надеясь на чудо, горячо молились. Но верили в божественное провидение далеко не все. А зря! Пси‑сущность Сергея по проторенной астральным двойником дорожке уже явилась и заняла место в статуе, активно усваивая небывалый поток пси‑энергии.

"Добро, хоть в Геру не опоздал", ‑ думал Краевский. ‑ Сколько же людей в меня верят и нуждаются в помощи. Но сделать это нужно по‑умному. Начнется паника, затопчут друг друга".

Поглядывая на бестолково вещавшего рокера‑первосвященника, Сергей в уме перебирал варианты. Наконец решился.

"Придется использовать этого балбеса. Другого выхода не вижу".

Установив телепатический контакт, завладел его разумом. Священник, неожиданно поперхнувшись, замолчал, чем привлек всеобщее внимание. Площадь мгновенно замерла. Кто‑то из солдат выронил щит. От звука падения вздрогнули тысячи. Но вот жрец продолжил речь. Голос его разительно изменился ‑ стал сильным и властным, он вызывал суеверный трепет в душах людей.

‑ Дети мои! ‑ гремел он, ‑ наши молитвы услышаны. На помощь спешит Возлюбленный Бог. Не бойтесь, зла он не причинит. Расступитесь, дайте дорогу. И развел руки, указывая, какой ширины путь нужно освободить. Пораженная толпа дрогнула, по ней прокатился ропот. Стражники подняли щиты.

Лорд Вил Гавилд недоуменно наблюдал за происходящим.

"Идиот, ‑ думал он. ‑ Совсем от страха рехнулся. Надо бы присмотреть повнимательней, как бы с дуру не натворил бед".

‑ Вели солдатам расчистить дорогу, ‑ шепнул он телохранителю.

В этот миг, возвещая тревогу, на стенах города запели рожки.

Ну а дальше... дальше случилось и вовсе невероятное и немыслимое. Раздался страшный скрежет, и статуя повернула голову.

"Ну все, похоже, и я свихнулся", ‑ решил Вил и почему‑то сразу успокоился.

То, что это не галлюцинация, подтвердил тысячеголосый вой.

"Неужто бредни жрецов оказались правдой? Ну кто бы мог подумать? И что же станет делать наш Возлюбленный?"

А статуя тем временем, слегка размяв затекшие от векового стояния суставы, со страшным грохотом двинулась в сопровождении оживших хищников к главным воротам. Бронзовые ноги высекали из камней мостовой искры.

"Похоже, он действительно собирается нам помочь! Как нельзя более кстати".

‑ Когда статуя подойдет, отпирайте ворота, ‑ приказал он воеводе. ‑ Сразу за ней ‑ ударный отряд! Или завершишь разгром, или закроешь брешь.

Сам же поспешил на башню ратуши, откуда все происходящее было видно, как на ладони.

Хлынувшие в открытые ворота та‑мильцы, воочию увидев демона, о котором знали из столетних легенд, смешали свои ряды. Передние в ужасе бросились обратно, тогда как задние, ничего не понимая, продолжали двигаться вперед.

Возникла паника, пролилась первая кровь. По шевелящемуся и вопящему месиву, шагал бронзовый великан. Бездушный и неумолимый. За ним с жутким воем следовала толпа безумствующих фанатиков с горящими глазами и обагренными мечами.

Резня приняла ужасающие размеры, когда вырвавшиеся из города серебряные ягуары смешали и опрокинули главные силы та‑милов. По воле пославшего их демона нашли и принесли в зубах окровавленые тела Кора Вилла IV и его воеводы.

Охота за та‑мильцами продолжалась всю ночь. И лишь рассвет немного остудил горячие головы.

Исполин же, вернувшись на прежнее место, усадил у ног своих верных стражей, и поднял тонкий остроконечный меч вверх. Из него в небо, навстречу взошедшему Оризису, ударил яркий луч.

Словно по волшебству небеса затянулись дымкой, которая вскоре вылилась в синие с желтизной тучи.

На Герфес надвигалась гроза.

Подул свежий ветер. Засверкали молнии, пошел очищающий дождь. Он щедро дарил животворящую влагу. Смывал кровь, слезы и печаль...

Все от мала до велика вышли на улицы: подставляли тела и лица прохладным струям, тянулись к ним руками, жадно пили дождевую воду.

Кричали и смеялись, танцевали и обнимались, будто вовсе и не было тысяч смертей и кровавого пиршества. Раскаты грома, сегодня никого не пугали, а огонь небесный принимала на себя золотая статуя Великого и Могучего Сергея Краевского. Да и серебряные ягуары у его ног смотрелись всего лишь шаловливыми котятами...

ЭПИЛОГ

Сергей сидел в небольшой харчевне на берегу Мильского моря.

Наш герой облюбовал местечко на каменной террасе, у самой кромки воды. Небольшие волны, набегая одна за другой, тихо плескались у ног.

Казалось, что они нежно гладят прибрежную полосу, боясь пусть даже небольшим буруном нарушить идиллию покоя. Бездонное звездное небо и зависший на горизонте у самой воды полумесяц Таи дополняли величие ночи.

Шум ликования в Герфесе понемногу стих. В наступившей тишине стали робко подавать голоса цикады.

До рассвета оставался еще час или два.

На столе стояла полупустая тарелка луковой похлебки, блюдо с недоеденной, густо пересыпанной красным перцем бараниной и почти пустой кувшин белого ирисского.

Краевский сидел и думал о том, что жизненный круг вновь замкнулся в Гере. За прошедшее здесь столетие он обрел божественные способности, но счастье так и осталось за горизонтом. Так же, как и немногие верные друзья.

Теперь он ‑ Возлюбленный, Великий и Могучий. Повергнув дракона, понемногу становится им сам. Устроил кровавую бойню вместо того, чтобы найти более приемлемый выход. Явил миру "свое божество", сотворил лик из чистого золота и серебряных ягуаров. Поставил у входа в посвященный ему храм. Ну, чем не паранойя и не мания величия? Что же будет дальше?

Сергей сделал глоток вина, поморщился от резкой боли в спине. Рубаха, пропитавшись кровью, постоянно к ней липла. Да и рана болела все сильнее. Он несколько раз пытался ее залечить, но все без толку. Как ни странно, пси‑сущность не помогла.

Так и сидел, облокотившись на сложенную из грубых камней стену и любовался ночным морем.

Глядя со стороны, казалось, это уставший воин отдыхает после боя. Лишь присмотревшись повнимательней, можно было найти, что он разительно схож с драгоценной статуей у храма.

Но только кто станет искать Бога в Нижней Гере в харчевне, да еще с тарелкой луковой похлебки? Ну, конечно же, никто!

А Бог, вот он, сидит здесь, рядом, погрузившись в невеселые мысли. Он думал, что нужно вернуться в мир, где провел долгие месяцы или годы пленником. Где скрыты тайны Горуна. Разгадав их, возможно, удастся ответить на главный вопрос ‑ в чем смысл его бытия.

Сергей глотнул вина, вновь поморщился от усилившейся боли. Немного поерзав на грубо сколоченной скамье, устроился поудобней и незаметно для себя задремал.

А море по‑прежнему баюкало тихим шелестом волн и нежно ласкало прибрежную полосу...

СУДЬБА ДЕМОНА

ПРОЛОГ

Восходящий Оризис пока еще робкими лучами гасил последние, самые яркие звезды. Печально мерцая, они исчезали, тонули в розовом свете рождающегося дня. Ночь быстро сдавала свои права. Еще недавно, всего полчаса назад, она казалась незыблемо вечной в своем могучем звездном величии. А теперь о ней напоминала лишь Тая, упорно не желавшая уходить с небо‑склона, словно не веря, что ее время настанет вновь, и она опять вернет свое законное место на пьедестале королевы ночи.

Союзником зарождающегося дня неожиданно стал свежий морской ветерок, охотно помогающий будить еще спящий мир. Утренний бриз резвый и безрассудный рискнул потревожить Бога, прикорнувшего на деревянной скамье в дешевой харчевне, ютившейся на берегу моря.

И не стоит нам с тобой, читатель, удивляться смелости ветра. Вряд ли кто‑то, глядя на этого человека, мог бы предположить, каковы его истинные возможности. Да и знал ли он их до конца сам?

Сергей, поморщившись от внезапно усилившейся боли в спине, открыл глаза. За время сна рана почти затянулась и больше не кровоточила. Рубаха к ней уже не липла, оставаясь чистой и сухой.

Ночь прошла. Она была очередным этапом его жизни, полной злоключений. Наступило утро, а с ним ‑ новые заботы и надежды.

Сергей встал, оставив на столе несколько наскоро сотворенных серебряных монет, направился к выходу.

‑ Солдатик, постой! ‑ к нему спешила изрядно подвыпившая девица. ‑ Говорю, погоди! Куда бежишь?

Растрепанные грязно‑серые волосы, синие круги под глазами, одутловатое лицо, размазанные губы, распущенный корсет, ‑ без сомнения, ночь удалась.

Сергей, собираясь пройти мимо, мягко ее отстранил. Но не тут то было. Деваха, обдав смрадом перегара, бросилась ему на шею.

‑ Ты меня не помнишь! Грегори! О, Создатель! Как ты мог забыть! ‑ из пьяных глаз ручьем потекли слезы. ‑ Тогда ты был со мной поласковей...

‑ Ленси! Потаскуха! ‑ раздался сзади возмущенный вопль, за ним последовал мощный удар, поваливший обоих на пол.

Вырвавшись из цепких объятий "милашки", Сергей откатился в сторону, уклоняясь от здоровенного матроса, пытавшегося пнуть его ногой. Присутствия пси‑активности не ощущалось. Просто кабацкая потасовка.

Первое желание размазать обидчика по стенке Краевский в себе подавил. Ревнивый моряк смерти не заслужил. Вчера она и так собрала слишком богатый урожай... Оставив завсегдатаев таверны в полном недоумении, Сергей растворился в воздухе и перенесся на пустынный берег моря.

Оно уже было не таким тихим и спокойным, как ночью. Шаловливый ветерок, разбудив нашего героя, сейчас забавлялся тем, что гонял небольшие волны, заставляя их вскипать то тут, то там барашками белых бурунов.

Приняв привычное обличье, Сергей вплотную подошел к кромке прибоя и, набрав полные пригоршни солоноватой прозрачной воды, с удовольствием плеснул себе в лицо. А потом еще и еще, как бы желая воедино слиться с морем.

Приятная свежесть взбодрила. Увлекшись, он не сразу заметил, подплывшую к самому берегу небольшую стайку почти земных дельфинов. Шумно и весело играя, один за другим они взвивались над поверхностью воды.

Глядя на их задорный танец, он невольно вспомнил кровавую ночь на галере Фоджи, старых друзей: ван Хорста, Лориди, принца Ригвина. Как давно это было! Некоторых из них уже нет в живых. Ну, а к смерти Лориди он сам приложил руку.

Как бы сложилась его дальнейшая судьба ‑ нажми он тогда ту распроклятую зеленую кнопку? Так же, как во сне, навеяном L‑Dox'ом, или по‑другому? Кто знает... кто знает...

Но прошлое вернуть не под силу даже ему. Да и особых угрызений совести, честно говоря, не было.

"Лориди тоже поступил со мной нечестно ‑ вел двойную игру, ‑ думал Краевский. ‑ Хотя дружеские чувства, скорее всего, испытывал. Но это не мешало ему исполнять свой долг. По сути, он бессовестно жонглировал судьбой не только Ризы, но и моей. Так что извините, досточтимый эльф: на войне, как на войне... Совсем другое дело ван Хорст ‑ тот всегда был открыт и честен. И это несмотря на суеверный страх. Хвала Богам, что хоть он во всех переделках остался жив..."

Еще раз взглянув на резвящихся дельфинов, Сергей вспомнил то памятное утреннее купание, за которым наблюдала вся команда захваченной им галеры. Тогда морская вода успокоила, смыла с души и тела кровь, ужас прошедшей ночи.

Кровь..! Она постоянно льется рекой, сопровождая его по жизни. Вот и вчера тоже... Имел ли он на это моральное право? Но не вмешайся Сергей, она бы все равно пролилась и, быть может, намного больше. Так что прочь сомненья. Пусть море смоет их сегодня, как и в то далекое утро.

Подняв тучу брызг, трансформировавшись в дельфина, Сергей прыгнул в воду. Родная стихия радостно приняла в объятия свое детище. Весело фыркнув, вновь испеченный дельфин по‑плыл к стае, телепатически устанавливая с ней дружеский контакт. Еще мгновенье ‑ и он уже равный среди равных, рассекая гребнем спинного плавника волны, стремительно мчится сквозь лазурные воды, резвясь, выпрыгивает, взлетает над бесконечной гладью, обгоняя ветер, купается в солнечных брызгах моря. А оно ласкает и нежит любимца, омывая его чудесное тело своими теплыми струями.

Но боль в спине, возле плавника, быстро возвращает к реальности. Да, от судьбы не уплывешь даже в образе дельфина. А как бы ему хотелось беззаботно нежиться в море долгие, долгие дни... а может быть, и годы.

От стаи отделяется один дельфин и устремляется к берегу. Через несколько минут на песке у самой кромки воды вновь стоит Сергей Краевский, могущественный и печальный.

Прежде чем покинуть этот мир, возможно, навсегда, он хочет еще раз пройти знакомыми улицами, увидеть свой дворец, проститься с любимым местом ‑ набережной, где проводил долгие часы, с тоской глядя в открытое море.

Сделавшись невидимым, он шагает улицами Геры. На главной площади останавливается, внимательно рассматривает золотую статую божества возле храма.

"Действительно ли это подарок жителям города? ‑ думает он. ‑ А может, она станет их страшным проклятием, привлекая не только паломников, но и завоевателей? Не заплатят ли за нее жители Герфеса непомерно высокую кровавую цену? Сможет ли он, Сергей Краевский, всегда их защищать?"

У него не было однозначного ответа на этот вопрос.

Поэтому наш герой решил оставить все как есть. Ему не хотелось лишать людей веры, расстраивать плохим знамением. Ведь, несмотря на раннее утро, здесь собралось уже множество народа. Некоторые молились, глядя на сверкающий в лучах Оризиса золотой монумент. В их глазах светилась вера, надежда, любовь...

Незамеченным миновав охрану, Сергей подошел ко дворцу, по‑прежнему принадлежавшему только ему.

За столетие правители Герфеса не посмели прикоснуться к его богатствам. Храм, статую, дворец и набережную горожане считали неприкасаемыми святынями.

Он неспеша прошелся коридорами, заглянул во все комнаты, но дольше всего задержался в кабинете.

Здесь долго стоял, пристально всматриваясь в глаза Лауры Герфеса, словно пытался прочесть в них ответ на свой немой вопрос, но они загадочно молчали. Ответить, наверное, сможет лишь сама жизнь.

Покинув Лауру, Сергей ступил на гранит набережной, где был знаком каждый камень, и вновь с радостью убедился, что и здесь ничего не изменилось. Казалось, годы совершенно над ней не властны.

Величественные скульптуры встретили его, словно собрата по вечности, молчаливым хоралом. Заняв среди них свое привычное место, он устремил застывший взгляд в бескрайние морские дали...

А море все так же дарило мечты и надежды, лаская слух шумом прибоя.

Ты ‑ третий лик единой сути,

А потому с ее судьбой,

Хоть сам сейчас того не знаешь,

С великой силой за спиной!

Она на зов придет, поможет,

Но счастье унесет с собой.

Взамен тебе весь мир предложит.

Но что весь мир, коль нет одной?

Коль нет любимой и желанной,

Той, что приносит счастья свет!

И ты принять дары не сможешь,

Дашь отрицательный ответ.

Любовь, сомненья ты положишь

На чаши жизненных весов,

И этим душу растревожишь, ‑

Таков твой смысл и путь таков...

Пророчество Дриллы

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. МЕЛВИН И КАМИЛЛА

Эй ты, деревенщина, скажи, как лучше проехать в Керм?

Крестьянин нехотя оторвался от работы, поднял голову. Опершись на мотыгу, словно на посох, сверкнул из‑под мохнатых бровей хитроватым, немного насмешливым взглядом, и со скрытой ехидцей в голосе ответил:

‑ Благородные господа должны ехать по дороге, что за фермой сворачивает влево. Дальше вдоль небольшого леса через поля. Она ведет до самого Керма. Но господа должны поторопиться. Путь не близок, а уже смеркается.

Всадники, пришпорив коней и подняв тучи пыли, поскакали в указанном направлении.

"Ишь ты, тоже мне господа! ‑ подумал крестьянин, глядя им вслед. ‑ Холуи какого‑нибудь барона. Вырядились чуть поприличней, обвешались оружием и уже возомнили о себе Горун знает что. Ну ничего, переночуют в лесу под дождичком ‑ спеси поубавится".

Уж кто‑кто, а Ирей прекрасно знал родные места. Ведь не зря прожил здесь более сорока лет, исходил все вдоль и поперек не один раз. По указанной дороге действительно до Керма ближе. Но в лесу она петляла, разветвлялась на множество мелких тропинок. Не зная их, очень легко заблудиться и проплутать не один день.

"Сегодня им не выбраться из лесу, ‑ это точно, ‑ злорад‑ствовал он. ‑ Да и дождик собирается. Так что "господам" предстоит веселенькая ночка".

К вечеру погода действительно испортилась. На смену зною пришла осенняя прохлада. Безоблачное небо c золотистым диском Дионы и серебристым полумесяцем Ларги затянулось облаками. Северо‑восточный ветер быстро гнал их по небу, наслаивая друг на друга, а это было верным признаком того, что начинался долгий период ненастья с холодными ветрами и затяжными дождями...

"Как бы не сгнила на корню фелиса. Тогда зимой будет ой как не сладко... Поясок‑то на последнюю дырицу..."

Крестьянин поежился, вытер ладонью грязный лоб, слезившиеся глаза. Тяжело вздохнув, наклонил обреченно голову и занялся привычной, надоевшей за долгие годы работой. Такова судьба, и он даже не пытался ее изменить.

Пыль, поднятая копытами лошадей, осела. Проселочная дорога вновь опустела, приняв свой первоначальный, тоскливый облик.

* * *

Ирей оказался прав во многом. Путешественники в самом деле были слугами знатного господина ‑ молодого графа Мелвина де Квин. Но служили его опекуну графу Джошуа Кармелину.

Это были сыновья глифа графства Квин Дина О'Кейна: Рой и Феред.

Сам Дин до сих пор жив, но уже в преклонных летах, да и здоровьем весьма слаб. Старая хворь крепко держала его в своих цепких лапах. Так что для дальних путешествий он уже не годился.

Да и поручение исходило не от юного господина Мелвина, а от Джошуа. Ну, а того старый лесничий побаивался и даже в глубине души ненавидел. Дин был одним из тех немногих, кто по‑прежнему хранили верность семье де Квин. А это было ой как не просто.

Немало воды утекло с тех пор, как графский род блистал в расцвете своего могущества. Прошло более пятнадцати лет, как де Квин последний раз шли в свите короля, пировали с ним за одним столом.

Беды начались после трагической и странной гибели Сержа. Вся история его жизни окутана мистическим туманом и даже спустя долгие годы осталась необъяснимой тайной.

После гибели мужа графиня Райза так и не смогла оправиться. Разум покинул ее. Сейчас она живет, удалившись от мира, со своей кормилицей‑старухой в фамильном загородном доме. Не выдержали тяжкого удара судьбы и родители Сержа ‑ они умерли через год.

Все складывалось одно к одному. Малолетний Мелвин не мог править обширными владениями. Еще тогда, пятнадцать лет назад, отец нынешнего короля Грегор III назначил его опекуном дальнего родственника ‑ графа Джошуа Кармелина.

Граф был влиятелен и богат. Вначале он с прохладцей отнесся к новым обязанностям, но постепенно вошел во вкус. Он получал отсюда большую часть доходов и незаметно, мало‑помалу стал прибирать все к своим рукам, расставляя на ключевых должностях преданных людей. Они с его молчаливого согласия беззастенчиво грабили плодородные земли, заботясь лишь о личной выгоде.

Беда не ходит одна: семья де Квин потеряла также своего покровителя ‑ Великого Гора, Первосвященника Храма Горуна. Он погиб в один день с Сержем. В тот роковой час над Священными землями сгустились тучи, и разразилась невиданной силы гроза. Ураганный ветер вырвал с корнями вековые деревья, вспучил воды Озера Звезд. Настал час Апокалипсиса. Молнии, разрывая в клочья небеса, сверкали одна за другой.

Одна из них угодила в купол храма, в то место, где гнездилась птица Гоор. Сопровождаемая ее душераздирающим предсмертным криком крыша рухнула. Начался страшный пожар. Затем от ужасного взрыва содрогнулась земля. В небо поднялся грязно‑красный гриб. Металл плавился, как воск, казалось, горели камни. Они разлетались на многие лиги, но основная масса обрушилась в озеро. Некогда кристально‑чистая ледяная вода вскипела и окрасилась в кровавые тона. Погибли сотни людей, все жрецы, а с ними и Первосвященник.

Но на этом беды жителей Межгорья не окончились. Вода, в которой уже не отражались звезды, стала быстро прибывать. Она поглотила не только следы катастрофы, но залила также и большую часть долины. Оставшиеся в живых навсегда покинули родные места.

С тех пор некогда страшный культ Горуна пришел в упадок. Теперь, по прошествии стольких лет, немногие помнили о некогда великом и могущественном Боге.

Да, оказывается, боги тоже смертны.

А для Джошуа Кармелина все складывалось очень даже неплохо. Он чувствовал себя почти полноправным хозяином графства. Но был один нюанс, и звали его ‑ Мелвин де Квин.

Малыш, воспитанный кормилицей Райзы Джадой и глифом покойного отца, вырос как‑то незаметно. Джада изо всех сил старалась заменить ему мать. Однако, из‑за болезни госпожи много времени уделять не могла. И все же научила грамоте, сумела привить любовь к книгам, которых, к счастью, было предостаточно в обширной библиотеке, собранной за предыдущие поколения. Она же поведала ему печальную историю любви матери и отца. Ну, а когда Мелвин подрос ‑ то и страшную правду о гибели графа Сержа де Квин. Та же Джада с помощью Дина О'Кейна нашла учителей, постаралась дать юноше соответствующее положению образование, научить терпению, помогла полюбить несчастную Райзу.

Нередко их можно было видеть на могиле отца, который был похоронен, согласно завещанию на холме, недалеко от замка. Серж не захотел покоиться там, где и остальные де Квин ‑ в родовой усыпальнице главного города графства. Даже в этом он был не похож на родителей.

Вначале над могилой соорудили простое надгробие, а уже потом построили небольшую каменную часовню. Это место больше всего любила графиня. Безумная женщина сидела здесь часами, забыв обо всем на свете. Казалось, что лишь здесь ее измученная душа находила желанный покой, а в глазах появлялась искорка разума. В эти мгновенья она была похожа на прежнюю красавицу Райзу де Квин. Остальное время графиня или молчала, или бормотала что‑то несуразное. Иногда ею овладевало чрезмерное возбуждение. Она кричала, с пеной у рта проклинала весь мир, демонов и богов. Порывалась куда‑то бежать, не раз пыталась покончить с собой. Но в часовне все было по‑другому.

Мелвин, глядя на мать, пытался представить, какой она могла быть сейчас, не случись того страшного горя. Отца юноша помнил плохо, ведь когда тот погиб ему еще не исполнилось и пяти лет. Лишь со слов Джады знал, что очень на него похож. И с возрастом сходство все увеличивалось.

Кормилица была от природы неглупа, прожитые годы и перенесенные страдания добавили мудрости и опыта. Пребывание в Священных землях при храме Горуна тоже не прошло даром. Все это помогло ей выполнить предначертание ‑ воспитать наследника.

Меньше года оставалось до его совершеннолетия, когда молодой граф Мелвин де Квин мог вступить в полноправное владение своим состоянием.

Джада прекрасно понимала, что власть и богатство ему так просто не отдадут. Не верила, что Джошуа добровольно вернет владения, которые уже привык считать своими. Тем более, у него росли два сына.

Мелвину предстояла нешуточная борьба за свои права и кормилица старалась его к этому подготовить. Поручила воспитание единственному человеку, которому безоговорочно доверяла, ‑ Дину О'Кейну.

В молодости, еще до того, как занять должность глифа, он служил в гвардии короля. Там его и приметил старый граф де Квин. Дин прекрасно владел оружием да и в рукопашном бою был весьма силен. Свои знания и навыки он сумел передать как сыновьям ‑ Рою и Фереду, так и Мелвину. Старый слуга научил его любить родную землю: леса и горы, свой молчаливый, скупой на улыбки, но очень добрый и трудолюбивый народ.

Немало лет прошло с тех пор, как юный граф впервые въехал в лес, взял в руки отцовскую шпагу и познал азы мужской науки. За это время учитель состарился, а Мелвин вырос в красивого рослого юношу, как две капли воды похожего на Сержа. Уна‑следовал и его необычную силу и ловкость.

Он уже не нуждался в постоянной опеке и вполне мог постоять за себя. Старого слугу беспокоило другое ‑ у юноши не было друзей. Времена приближались суровые, и они ему ой как бы пригодились.

Раньше О'Кейн надеялся, что хотя бы его сыновья будут рядом. Но вначале Рой уехал в столицу графства город Квин, где нашел место в свите Джошуа, а затем и Феред последовал за ним. Старый лесничий ничего не мог поделать ‑ сыновья выросли и теперь сами выбирали себе путь.

Вот и сейчас они спешили в сторону Керма, чтобы исполнить волю своего господина, графа Джошуа Кармелина. Так что крестьянин не ошибся. Неправ он был лищь в одном: ночь в лесу для них ‑ привычное дело. Ведь они, сыновья глифа, хорошо знали его тайны.

Последуем, читатель, и мы вслед за ними.

* * *

Длинные лесные тени поглотили остатки света скрывшегося за деревьями Гелеоса. Вокруг быстро темнело. Приближалась ночь. Несколько раз принимался моросить мелкий дождь. Тучи на небе, казалось, решили провести разведку боем, прежде чем перейти в решительную атаку. Время от времени в их разорванной плоти золотом проступал диск Дионы, чтобы спустя мгновенье утонуть в молочной пелене. Пока ветер гулял лишь по верхушкам деревьев, не желая опускаться вниз, к земле. Здесь по‑прежнему было тихо и тепло. Лес хранил остатки вчерашнего зноя. Быть может, лето заблудилось в чаще и теперь бродило в поисках верной дороги. Вместе с ним потерялись и знакомые нам всадники.

‑ Во гад, а! Надо же, куда послал, ‑ беззлобно ругнулся Рой, ‑ знал ведь, старый осел, что без проводника мы здесь застрянем на всю ночь!

‑ Вот бы вернуться и хорошенько его проучить. Часа через два будем на месте, ‑ предложил Феред.

‑ Нет, брат, в темноте по лесу ехать рискованно, лошади могут пораниться и тогда мы наверняка опоздаем. С этим хитрецом побеседуем в другой раз. К счастью, у нас еще есть время, а начнем суетиться ‑ точно нарвемся на беду. Тем более, места нам не знакомы. Давай устраиваться на ночлег, а утром обязательно найдем нужную дорогу. Нам ведь не впервой...

Тропинка, извиваясь и петляя между деревьями, вывела их на поляну у лесного ручья.

‑ Может, остановимся здесь, ‑ предложил Феред, ‑ и вода, и трава для лошадей. А вон, чуть дальше, растет лоза.

Братья спешились и разнуздали притомившихся коней. Напоив их, отпустили попастись.

Теперь можно было подумать и о ночлеге. Как удивился бы сейчас Ирей, если бы мог видеть, как ловко действуют "господские холуи". Быстро нарезав гибких стеблей лозы, длиной метра по два с половиной, заточив концы, изогнули дугой, и равномерно один за другим глубоко вогнали их в землю. Затем, пропуская попеременно над и под ними оставшиеся ветки и крепя места пересечения гибкими прутиками, соорудили остов шалаша. По‑крыли ветками с зелеными листьями, ‑ и пристанище готово.