Текст книги "Растопить ледяное сердце (СИ)"

Автор книги: Алекса Никос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 31 страниц)

Глава 16

– Я вижу, что ты уже не так сильно возмущена тем, что пришлось остаться в этом мире?

– Что? – растерянно спрашиваю я и кручу головой, осознавая, что оказалась в знакомой круглой комнате, которая сегодня вновь полна белых дверей.

Я совершенно не ожидала когда-нибудь вновь вернуться в это место. Странно, я же не проводила никаких ритуалов. Голос Темпуса звучит довольно громко, вот только самого его обладателя что-то не видно.

– Я про ваши горячие лобзания с герцогом, – поясняет Темпус, а я прикрываю глаза и опускаюсь на теплый пол.

– Ты следишь за мной?

– Приглядываю, – поправляет божество. – Надо сказать, не зря. Ты обладаешь удивительной способностью наживать себе неприятности.

– Я заметила, – мрачно отвечаю я. – Не хочешь помочь мне выпутаться из них?

– Э, нет. Ты кашу завариваешь, тебе и расхлебывать. Кажется, так говорят в мире, где ты выросла? – голос звучит с этакой насмешкой.

– Зачем тогда я здесь? – задаю резонный вопрос. – Неужели соскучился? Может быть, ты уже покажешься?

– А ты смеяться не будешь? – настороженно спрашивает Темпус, интригуя.

– Я постараюсь, – обещаю, не понимая, что меня может рассмешить.

Очередной странный наряд?

Одна из дверей распахивается, и оттуда появляется фигура, в которую я пристально вглядываюсь. Что-то не так с ним сегодня, словно мужчина стал ниже ростом и приобрел…

– Мамочки! – взвизгиваю я, отползая от надвигающегося лемура, размером с человеческий рост, облаченного в ядовито-салатовую мантию.

Хвост животного, замершего надо мной, нервно ходит из стороны в сторону, а желтые глаза смотрят, как мне кажется, хищно.

– Ну и что ты кричишь? – спрашивает лемур голосом Темпуса, а я выпучиваю глаза. – Никогда не видела лемуров?

– Таких больших – нет, – качаю головой, и нервный смешок вырывается из моего рта.

– Ты обещала, – гневно рычит Темпус, а я еле сдерживаюсь, чтобы не засмеяться в голос. – Между прочим, все из-за тебя!

– А я-то здесь при чем? – удивленно спрашиваю у животного, комично сложившего лапы на груди.

– Мы поспорили… – туманно отвечает лемур, но, наткнувшись на мой требовательный взгляд, поясняет. – Я говорил, что ты оттолкнешь герцога, когда он решит тебя поцеловать, а Мерлин поставил на то, что ты ответишь на поцелуй. И вот.

Не выдерживаю и срываюсь на громкий хохот, глядя на обиженную мордочку животного.

– То есть, вы тут так развлекаетесь? – выдавливаю из себя, пытаясь успокоиться. – Ставите ставки, а потом превращаете проигравшего в лемура?

– Ты знаешь, насколько бывает скучно тем, кто существует вечность? – неожиданно горько произносит Темпус. – Единственное развлечение – следить за смертными. Но и это быстро надоедает, ведь они не способны придумать что-то новое, что может по-настоящему увлечь.

Лемур садится на пол и поджимает лапы, оборачивая полосатый хвост вокруг себя.

– Тогда почему ты продолжаешь следить за мной? – осторожно спрашиваю я, чувствуя себя немного странно.

Никогда не думала, что буду вести светскую беседу с огромным грустным лемуром, находясь в воображаемом мире. Поистине, пути судьбы неисповедимы. Если такое кому-нибудь рассказать – мигом отправят в сумасшедший дом, передав в заботливые руки врача-психиатра.

– Твоя судьба не записана в книге, – наклонившись ко мне, многозначительно сообщает Темпус. А я качаю головой, давая понять, что не понимаю, что именно это значит. – Судьбы всех смертных записаны в книгах миров, все события, их последствия предрешены заранее, кроме, пожалуй, мелких решений, которые не способны повлиять на общую картинку. Но что бы смертный ни делал, он будет возвращен на собственный истинный путь, уготованный с рождения. А твоей судьбы там нет… Ни в одной из книг. Ничего о тебе, кроме прошлого. Ты пишешь свою историю сама, но никто не может предугадать, чем она кончится. Понимаешь?

– Почему так? – спрашиваю я.

– Не могу тебе ответить на этот вопрос, – пожимает плечами Темпус. – Лишь владелица судеб, Великая Фрейза, знает ответ. Но к ней очередь расписана на столетия вперед, не попасть без записи даже мне. Разорвут страждущие.

– Получается, что ты можешь узнать о судьбе любого из книги? – загораюсь я идеей.

– Даже не думай, – отрезает Темпус, мигом поняв, о чем я хочу его попросить. – Я заглядывал краем глаза на страницы твоего герцога. Там все очень туманно и расплывчато. Боюсь, что его судьба тоже сильно зависит от твоих решений.

– Ты так говоришь, будто я какая-то особенная, – улыбаюсь я. – Словно мне подвластно изменить чьи-то судьбы.

– Кто знает, Аля… – задумчиво произносит Темпус. – Но все в этом мире не случайно.

Несколько минут сидим в тишине, каждый погруженный в свои размышления.

– Можно тебя погладить? – лукаво улыбаюсь я, дотрагиваясь до мягкой шерсти.

Лемур быстро вскакивает на ноги, уклоняясь от моей ладони:

– А ну-ка, не трогай! Я недавно расчесался. И вообще, аудиенция окончена!

Темпус топает ногой, и мир вокруг начинает кружиться, а я лечу куда-то вниз.

Открываю глаза и рывком сажусь, обнаруживая себя на кровати в спальне, выделенной мне герцогом. Сквозь неплотно занавешенные окна льется мягкий солнечный свет, а я чувствую себя необычайно бодрой. Не помню, как оказалась вчера в собственной кровати. Интересно, кто меня раздевал?

Щеки заливает румянец от мысли, что это мог быть Райнхольд. Впрочем, если я ничего не помню, значит этого не было. И каким образом я снова оказалась в обители Темпуса? А главное – с какой целью? Неужели только для того, чтобы посмотреть на божество, превращенное в огромного смешного зверька?

Потягиваюсь, улыбаясь новому дню. Герцог вчера хотел что-то обсудить, но, видимо, я была слишком утомлена насыщенным вечером, да и остатки болезни сказываются, а Райнхольд не пожелал меня будить, оставив разговоры на потом. Надо выпить последнюю порцию лекарств, которые Хакон заботливо расставил на тумбочке, разложив по стеклянным флаконам.

Флакон!

Перед глазами мигом встает вчерашняя встреча с незнакомцем, который передал мне пузырек из темного стекла. Флакон был в лифе платья, значит, тот, кто раздевал меня, непременно бы заметил его. Черт, я же даже не знаю, что в этом пузырьке. Надо же быть настолько беспечной идиоткой!

Со злостью ударяю кулаком по кровати, продолжая корить себя за легкомыслие.

Может быть, еще не все потеряно? Может быть, пузырек просто выпал и, никем не замеченный, укатился куда-нибудь под кровать?

С этими мыслями скатываюсь на пол и начинаю судорожно шарить руками по ковру, надеясь нащупать гладкое стекло.

– Не это потеряла? – раздается холодный голос герцога от кресла.

Застываю, словно статуя. Сглатываю мигом образовавшийся ком в горле и поднимаю глаза. Из-за высокой спинки кресла я сразу не заметила, что не одна в комнате. Что же теперь будет?

– Н-нет, – чуть заикаясь, отвечаю, с замиранием глядя на пальцы, сжимающие заветный пузырек. – Заколка выпала из волос.

– Пропитанная ядом? – Райнхольд встает, но не поворачивается ко мне.

Смотрю на напряженную спину, обтянутую тканью белой рубашки.

– П-почему ядом?

– Я не знаю, зачем ты носишь в корсете флакон с выжимкой из лавердена. Расскажешь, Альвина?

– Я не знала, что в нем, – возражаю я, пытаясь придумать достойное оправдание. – Он попал ко мне совершенно случайно.

– И как же?

– Я нашла его на полу вчера в зале, когда шла к окну, – выдаю я первую пришедшую в голову ложь.

– Ты хочешь сказать, что решила сохранить случайно найденный флакон с неизвестным содержимым, положив его в корсет платья? – медленно произносит Райнхольд, а я ежусь.

Кажется, врать у меня получается не очень хорошо. Действительно, поступок выглядит чересчур глупым. Но и времени у меня было катастрофически мало, чтобы сочинить более стройную версию событий.

– Я просто машинально, наверное, убрала… – оправдываюсь я, начиная дрожать, то ли от льда в голосе герцога, то ли от страха. – Задумалась, собиралась потом отдать тебе.

– Я не верю тебе, Альвина, – качает головой герцог. – Не могу верить после всего, что было. Я сейчас уезжаю. У тебя будет три дня на то, чтобы решить: или ты говоришь мне правду обо всем, начиная с твоей потери памяти и заканчивая этим флаконом – в этом случае я помогу тебе, чего бы это мне ни стоило. Или уходишь из моего дома, возвращаешься к своей прежней жизни, но тогда, забудь, что мы вообще были знакомы.

– Куда ты уезжаешь? – с мольбой спрашиваю я, пораженная жесткостью в холодном тоне герцога.

Райнхольд игнорирует мой вопрос, твердым шагом пересекает комнату и скрывается за дверью, оставляя меня наедине с собственными мыслями.

Что же теперь мне делать? Рассказать правду? А если Райнхольд не поверит и в нее? Может быть, лучше уйти? Очевидно, что ничего не выйдет из наших отношений.

Усмехаюсь.

О каких отношениях я думаю, если с самого начала была договоренность о фиктивном браке? Пора бы уже запомнить, что все это лишь фарс, который герцог затеял ради должности. Не питать иллюзий. Но вчерашний поцелуй… Он показался мне таким настоящим, искренним. Я ощущала, что мужчина поцеловал меня не для того, чтобы что-то доказать окружающим, не просто стараясь отвлечь меня, а с голодным желанием, страстью.

Досадливо качаю головой. Я снова вру себе, перекладываю свои собственные чувства на другого человека. Это путь в никуда.

Спустя какое-то время раздается стук в дверь. Вздрагиваю от неожиданности и спешно поднимаюсь с пола, на котором продолжала сидеть, погруженная в безрадостные мысли.

– Войдите, – сначала кричу, а потом только понимаю, что следовало бы одеться.

Быстро прячусь за дверью гардеробной, пока утренний посетитель мешкается.

– Герцогиня? – раздается вопросительный голос Клауса.

Менталист! Я совсем забыла о нем. Ведь он предлагал мне помощь и защиту, быть может, согласиться? Попрошу денег на первое время и какое-нибудь пристанище, а там, глядишь, устроюсь на работу. Я же неплохо рисую, могу пойти в школу учительницей. Здесь же есть школы, похожие на те, что в моем мире? Стоит выяснить. Или, на худой конец, могу продавать свои картины на какой-нибудь ярмарке, да хоть на рыночной площади. Рисовать на заказ портреты.

Это уже план. Не пропаду.

Набрасываю халат на полуголое тело и плотно завязываю пояс на талии.

– Извините, Клаус, я совершенно потерялась во времени. Вы пришли, чтобы провести ментальную проверку? – выхожу из гардеробной, окидывая взглядом мужчину, устроившегося на кресле.

– Ничего страшного, леди Альвина. Я бы хотел приступить к манипуляциям, если вы не возражаете.

– Но, как же приказ герцога? – напоминаю я, нервно теребя пояс халата. – Он сказал, что наше с вами общение возможо лишь в его присутствии.

– Вам прекрасно известно, что его светлость отсутствует в поместье. Перед своим отъездом герцог отменил приказ, – отвечает менталист и, чуть виновато, добавляет: – Он сказал, что ему теперь безразлично, чем именно мы будем заниматься наедине.

– Вот как, – киваю я, ничем не выдавая, насколько больно мне было это услышать. – Что ж, можете приступать.

– Вы точно готовы, герцогиня? – с тревогой в голосе переспрашивает Клаус, заглядывая мне в глаза.

Собираюсь с духом и решительно отвечаю:

– Да.

Глава 17

– Закончим на сегодня, – утирает пот со лба явно уставший Клаус.

Он промучил меня три часа, но, к моей радости и своему огорчению, так и не добился успеха. Ментальный блок в моей голове не поддается никаким внешним воздействиям, сегодня я с облегчением порадовалась этому факту.

– Аля, как себя чувствуешь? – отбрасывает формальности менталист, улыбаясь. – Голова не кружится?

– Нет, со мной все хорошо, – уверяю его. – Я бы хотела прогуляться, составишь мне компанию?

Пока Клаус пытался копаться в моей голове, я напряженно размышляла, прикидывая разные варианты. Решила не ходить вокруг да около, а воспользоваться ситуацией. Мне нужна помощь графа, я ему явно симпатична, так почему бы не попробовать присмотреться к мужчине? Из двух зол надо выбирать меньшее, а герцог явно дал понять, что я ему безразлична. Сколько еще времени пройдет, прежде чем терпение Райнхольда кончится и он причинит мне боль, на этот раз физическую, чтобы сломить меня и добиться правды?

– С удовольствием, – оживляется Клаус, не сводящий глаз с моего лица. – Только оденься теплее, на улице сегодня особенно морозно.

Безусловно, мне очень приятна эта забота, хоть и хотела бы ее получить от совершенно другого мужчины.

– Встречаемся в холле? – спрашиваю я, стараясь намекнуть замершему Клаусу, что стоит оставить меня одну. – Я думаю, что мне понадобится не больше двадцати минут.

– Да-да, конечно, – словно из ступора выходит менталист и быстро покидает комнату.

Недолго размышляя над нарядом, облачаюсь в простое шерстяное платье темно-коричневого цвета, сверху на плечи накидываю полушубок и, стуча каблучками красивых кожаных сапожек с меховой опушкой, спускаюсь в холл.

– Ты прекрасно выглядишь, – произносит Клаус, подставляя локоть, за который я с готовностью хватаюсь. – Даже не ожидал, что ты и правда так быстро соберешься. Обычно девушкам требуется куда больше времени.

– Не хотела заставлять тебя долго ждать, – улыбаюсь я. – Может быть, прогуляемся в центр города?

– Конечно, – быстро соглашается Клаус и выводит меня за ворота особняка.

Дом Райнхольда, занимающий огромную территорию, располагается на окраине столицы Рэгнолда – Олегии, спрятанный от любопытных глаз за высоким каменным забором. Если я правильно поняла, то здесь что-то вроде элитного района, в котором землю себе могут позволить лишь очень богатые и влиятельные аристократы, приближенные королевской семьи.

Когда Фроди проводил для меня экскурсию по особняку, я узнала, что у Райнхольда есть еще одно родовое поместье, которое располагается в его личном герцогстве, на достаточном удалении от столицы. В основном, Райнхольд живет здесь, в столичном особняке, получая отчеты от наместника, который управляет делами герцогства. Примерно раз в три месяца герцог посещает собственные земли с инспекцией, чтобы лично убедиться в отсутствии происшествий. Быть может, он и сейчас отправился туда?

– Как прошел вчерашний бал? – заводит беседу Клаус, ведя меня по мощеной булыжником дороге. – Я хотел бы увидеть тебя в бальном платье, но был слишком занят служебными делами.

– Неплохо, – лаконично отвечаю я, не желая вдаваться в подробности. – Ничего интересного. Расскажи лучше о себе, я бы хотела узнать лучше, что ты за человек.

– Самый обыкновенный, – улыбается граф. – Если не считать сильнейшего в Рэгнолде ментального дара, которым я наделен, то больше ничего во мне нет особенного, Аля. Разочарована?

Клаус хитро прищуривается, а я смеюсь и качаю головой:

– Нисколечки. Ведь я тоже не могу похвастаться чем-то уникальным. Самая обычная девушка, каких множество.

– Ты не права, – возражает Клаус. – Ты очень отличаешься от других, Аля. Как же ты решилась выйти замуж за герцога Линдена? Ты же не будешь счастлива с ним.

– Почему ты так считаешь? – спрашиваю небрежно, а сердце замирает, чтобы через секунду пуститься галопом в ожидании ответа.

– Потому что он тебя не любит. Он никого не любит, не способен на это, – просто, без сомнений отвечает Клаус.

– Откуда ты можешь знать? – возражаю я, понимая, что разговор свернул совершенно не в ту сторону, в какую мне бы хотелось.

Я не собиралась с менталистом обсуждать Райнхольда, скорей, хотела забыться, переключить свое внимание на кого-то другого, потому что мысли о герцоге, который даже не взглянул на меня сегодня утром, отзываются тупой болью в сердце и душе.

– Со стороны это заметно, сильнее, чем ты думаешь. Я работаю в полиции уже три года и многое слышал о герцоге Линдене и проклятии, что лежит на его роду.

– Проклятии? – непонимающе переспрашиваю я. – О чем ты?

– Он тебе не рассказал? – менталист усмехается. – Неудивительно. Его семья была проклята самим Хольмгером множество веков назад. Мужчины рода Линден не способны на чувства, их сердце сковано льдом, а потому не бьется. Так говорят.

Осмысливаю новую информацию, рассматривая разноцветные фасады домов.

Так вот почему Райнхолд уверен, что не умеет чувствовать, но…

Почему я всегда хочу его оправдать? Может быть, потому что видела эмоции у него на лице, буквально кожей ощущала волны разных чувств, направленных на меня. Пусть порой это были раздражение и злость, но в его машинальных движениях, в васильковых глазах я видела заботу и нежность. Не хочу думать, что я ошибаюсь, выдавая желаемое за действительность. Не могу поверить, что человек может так играть, чтобы добиться своего, пусть он и сам в этом открыто признается. В конце концов, зачем это ему? Ведь полно вокруг других барышень, что с удовольствием лягут в его постель. Почему он нацелен именно на меня?

– Я напугал тебя? – спрашивает Клаус, сжимая мою ладонь.

Смотрю на наши сцепленные руки и понимаю, что ничего не чувствую. Ни мурашек, разбегающихся по телу, ни тепла, что затапливает собой все внутренности, ни учащенного сердцебиения – никаких ощущений, которые бы будоражили. Совсем не так, как с Райнхольдом. Может быть, это и хорошо?

– Нет, – улыбаюсь я, аккуратно вытаскивая свою ладонь. Вновь противоречу собственным мыслям. – Просто задумалась и поняла, что очень голодна. Я даже не позавтракала.

– Что же ты молчала? – восклицает менталист и с энтузиазмом предлагает: – В центре есть восхитительная ресторация, уверен, тебе понравится.

– Здорово, – без особого восторга говорю я, стараясь прогнать размышления о том, куда же так спешно уехал герцог. – Может быть, ты расскажешь мне о королевстве? Я совершенно ничего не помню о месте, в котором живу.

Хочу забыться, занять свою голову чем-то, чтобы вытеснить оттуда Райнхольда с его васильковыми глазами и ледяным голосом.

– Итак, королевство Рэгнолд, – с энтузиазмом начинает Клаус. – Располагается в самой северной точке Лираэллии...

Герцог Райнхольд Микаель Линден

– Монсеньор, как вы приказывали, докладываю: герцогиня в добром здравии. Она провела несколько часов наедине с графом Мякеля в своей комнате, потом они отправились на прогулку по столице, отобедали в ресторации, посетили ежегодную праздничную ярмарку, вместе вернулись и сейчас ужинают в малом зале в компании ваших сестер.

– Благодарю за службу, Андреас, – сдержанно отвечаю я. – Можешь идти. И передай Аросифу, что я закончу через десять минут.

Секретарь кивает и выходит за дверь. Стоит только остаться одному, с размаха ударяю кулаком по столу и выпускаю наружу мороз, который, расползаясь по бревенчатым стенам, покрывает ледяной коркой дешевые предметы обстановки и захватывает в плен пламя печи, укрощая его.

Значит, вместо того, чтобы поразмыслить над своим поведением и все честно рассказать мне, она просто решила прогуляться? Да еще с кем? С графом, который смотрит на нее с явным обожанием. Что она делала в комнате с ним наедине несколько часов? Я же запретил.

Разные картинки встают перед глазами, стоит только вспомнить широкую кровать в комнате Альвины, кресло или тот высокий комод… Стоп. Не хочу даже думать. Убью обоих, если узнаю.

Очень не вовремя мне потребовалось уехать, но я не мог отказать королю.

Я оказался в Хольмгером забытой деревне на окраине Рэгнолда не с праздным интересом, а по служебной необходимости. Уже несколько месяцев кто-то убивает магов земли, каким-то образом выкачивая из них магический резерв дочиста. Никогда подобного не происходило ранее. Как же это возможно? Какой-то артефакт, о котором никто не слышал?

Король лично поручил мне разобраться с чередой убийств, после того, как обычные полисмены развели руками, расписавшись в собственном бессилии. Но что мог сделать я теперь, когда все улики уничтожены временем, а места преступлений заново обжились другими людьми? Оставалось лишь ждать следующего убийства, чтобы по горячим следам выйти на преступника, который это совершает. Впрочем, недолгим оказалось мое ожидание. Вчера на балу король сообщил, что на окраине Рэгнолда найдено тело мужчины, не содержащее, на первый взгляд, каких-либо повреждений.

На слейпе к вечеру я добрался до деревушки и принялся за осмотр места преступления, а тут Андреас со своим сообщением. Как же все не вовремя, драуг побери! И лед внутри так и просится наружу, болью сковывая все внутренности.

Всеми силами стараюсь выбросить из головы мысли об Альвине, переключившись на любимую работу, но, похоже, девушка слишком прочно засела в моей голове. Что за тайну она так упорно скрывает? Зачем ей понадобился яд, что я нашел в лифе бального платья, когда раздевал уснувшую в карете Алю? Почему я сейчас так зол? Я же зол? Невероятно.

Замираю, оглушенный осознанием. Только теперь до меня доходит, что это клокочущий внутри меня зверь – злость. Хочется бросить все и вернуться в поместье, цепями привязать к себе строптивицу, чтобы больше не смела гулять с другими мужчинами. Ревность? Я о ней лишь читал, когда изучал психологию и физиогномику. Мне было необходимо было знать эти науки, чтобы лучше понимать окружающих и уметь играть разные эмоции. Чтобы походить на обыкновенного человека, не проклятого Хольмгером.

Откуда взялись в моем скованном льдом сердце эти эмоции, и почему они столь разрушительны, болезненны? Как людям удается испытывать их и не сходить с ума?

Хватит. Пора вернуться к работе. Время снова может быть упущено.

Выдыхаю сквозь сжатые зубы, усилием воли загоняя темного зверя глубоко внутрь себя. Сейчас недопустимо думать об этом, недопустимо чувствовать. Мой разум должен оставаться холодным, чтобы я мог найти убийцу. Внезапно возникшие внутри меня новые ощущения лишь мешают, отвлекая на себя. Разберусь позже с этим. Уверен, что всему есть логичное объяснение.

– Что скажете, герцог? – спрашивает местный полисмен, завидев меня, выходящим из комнаты.

– Андреас, сообщи, что, судя по тем следам, что я нашел, действовал тот преступник, которого мы ищем, – игнорируя вопрос Аросифа, приказываю секретарю. – Убитый – маг земли с опустошенным магическим резервом.

– Вы уверены, герцог? Тифас никогда не упоминал, что имеет какие-то магические способности, – взволнованно переспрашивает полисмен. – Он вел жизнь обычного рабочего, обслуживал теплицу, занимался сбором урожая.

– Тифас, значит? – задумчиво переспрашиваю я. – Давно ли этот мужчина появился здесь?

– Несколько месяцев назад. У нас поселение маленькое, все друг друга знают, поэтому чужаку не скрыться, – рассказывает Аросиф. – Тифас поведал, что сбежал из большого города, потому что ощущал там себя чужим. Ему хотелось быть ближе к земле, мечталось разводить домашний скот и цветы.

– Стало быть, урожайность ваших теплиц за последние месяцы возросла?

– Да, мы даже начали продавать фрукты и овощи на базаре в ближайшем городе, зарабатывая деньги для общины, – подтверждает полисмен. – Но я не думал, что это связано с появлением Тифаса в поселении.

– Все ясно. Есть ли у вас постоялый двор, где мы могли бы остановиться? – спрашиваю, поняв, что придется задержаться на ночь.

– Да как-то не было необходимости… – растерянно разводит руками Аросиф. – Хотя постойте-ка, Фрея может приютить вас. У нее большой дом, множество пустующих комнат. Если в поселение приезжают гости, она за небольшую плату пускает их переночевать.

– Сгодится, – киваю я.

– Кстати, присмотритесь к ней, – подмигивает Аросиф и ухмыляется. – Огненная женщина! Такие трюки умеет вытворять, ух! Ни одна городская не сравнится. Уверен, что вы будете впечатлены ее способностями.

– Меня это не интересует, я женат, – отрезаю я, хоть был бы не против подарить кому-то немного своего льда.

Он испепеляет меня изнутри, мучает, ранит. Мне нужно избавиться хотя бы от его части, а для этого прекрасно подходит секс. Но драуг побери! С момента обряда наречения, я думать не могу о ком-то, кроме Али. Мне не нужна другая женщина, мне нужна именно эта. Впервые я так зациклен на какой-то девке. Это немыслимо глупо и необъяснимо. Впрочем, как многое в последнее время. Хватит об этом. Не сейчас.

– Андреас, организуй ночлег, – отдаю короткий приказ. – Я пока прогуляюсь.

– Будет сделано, монсеньор, – с готовностью откликается секретарь.

Выхожу на улицу, смотрю на темное небо, снова стараясь вернуться к мыслям о службе.

По моей информации убит лорд Густав Ларсен – достаточно обеспеченный и известный в определенных кругах маг. Он долгое время жил в столице, имел собственную продуктовую лавку, часто посещал светские мероприятия. Среди знакомых слыл щедрым и веселым мужчиной, не отказывающим себе в удовольствиях вроде выпивки и женщин.

Но пару-тройку месяцев назад Густав словно испарился из собственного дома, оставив после себя недопитую чашку чая и распахнутую входную дверь. Допросы его слуг, портного, знакомых не принесли никаких результатов – ни один не мог рассказать чего-то, что пролило бы свет на таинственное исчезновение Ларсена. А теперь его труп обнаружили в старом деревянном доме в деревушке на окраине королевства.

Что побудило его поспешно бросить насиженное место в большом городе и сбежать в деревню? Почему он скрывался под чужим именем, изображая из себя другую личность?

Вот и Альвину словно подменили. Это совсем не та девушка, с которой я познакомился пару месяцев назад в трактире, в который заглянул по служебной необходимости. Куда делась заносчивость, корыстолюбие и безудержное стремление к высшему свету? Я видел насквозь эту женщину, изучил ее прошлое, оценил какова она в постели, проанализировал перспективы, прежде чем предложить сотрудничество. Мой разум был холоден и расчетлив, логика срабатывала, каждый её поступок я мог легко просчитать на несколько шагов вперед.

Что произошло потом? Откуда взялась эта нежная девушка, которая смущается оголяться в моем присутствии? Почему хочется касаться ее каждую секунду, наблюдая, как нежную кожу заливает румянец? Где мои хваленые аналитические способности в этой ситуации? Почему все летит к драугу?

Морщусь, понимая, что мысли опять текут в неверном направлении.

Не могу избавиться от ощущения, что я где-то очень близко, буквально одна деталь нужна, и пазл сложится в единую картинку. Я годами убеждался в утверждении, что люди не меняются. Тем более так быстро, буквально за несколько часов. Значит, Альвина просто играет роль? Или играла ее до этого? Но зачем ей это понадобилось? Какие цели преследует девушка? И почему, вместо того, чтобы размышлять о расследовании, я погряз в мыслях о женщине, которая отправилась на прогулку с другим, стоило мне покинуть поместье? Быть может, правда стоит отпустить ее и все в моей жизни вернется на круги своя?

– Герцог, я обо всем договорился, комнаты уже готовы, а ужин остывает, – отчитывается Андреас, возникая передо мной.

Встряхиваю головой, прогоняя прочь навязчивые думы. Стоит заняться делом, но для начала поужинать и отдохнуть.