Текст книги "Растопить ледяное сердце (СИ)"

Автор книги: Алекса Никос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 31 страниц)

Глава 19

Эта ночь была для меня очень долгой, наполненной самыми разными мыслями, со всех сторон атакующими мою голову.

Я размышляла о Райнхольде, которого, несмотря на все наши недопонимания, не желаю покидать, потому что испытываю, что рядом с ним столько самых разных эмоций, сколько не испытывала никогда и ни с кем. Да, иногда они неприятные и болезненные, непонятные и странные, а порой радостные и будоражащие. Их великое множество, они имеют огромное количество оттенков. Мне бы очень хотелось продолжить наши отношения, посмотреть, куда они нас выведут. Возможно, что мне удастся фиктивный брак сделать настоящим? Хотя это точно не представляется возможным, если я не наберусь смелости открыть Райнхольду всю правду о себе.

У меня есть догадки о том, почему герцог не доверяет мне, почему подозревает во лжи и притворстве. Он, судя по всему, прекрасно знает Альвину, раз даже делил с ней постель. А мы с девушкой, чье место я заняла, по всей видимости, сильно отличаемся внутренне, несмотря на внешнее сходство. Я бы никогда по доброй воле не согласилась на фиктивный брак, затеянный ради получения богатства и высокого положения в обществе. Мне противна одна лишь мысль об этом, потому я так стремилась сбежать от своей прошлой жизни и отца, который буквально силой заставлял меня выйти замуж за нелюбимого. Райнхольд просто не может понять, почему хорошо знакомая девушка в один момент, словно по щелчку пальцев, стала совершенно другой, почему отказывается от знакомой ей близости, что-то скрывает и совершенно не радуется новым нарядам, украшениям, которые он в изобилии купил для нее. А главное – почему требует от него каких-то эмоций и чувств, искренности, заботы и нежности.

Возможно, если я наберусь смелости открыть правду, то все встанет на свои места. Ледяной герцог поймет причины моего поведения и перестанет искать подвох в неожиданных переменах. Но как же страшно решиться на откровенность…

Правда может окончательно все разрушить между нами или же, наоборот, поможет нам стать ближе и наладить отношения. Или нет?

Я не могу предположить реакцию Райнхольда, как и оценить вероятность благоприятного для меня исхода – слишком мало у меня сведений о мире. Здесь есть магия, но случалось ли, чтобы в Лираэллии появлялись пришельцы из других миров?

Увы, этого мне выяснить не удалось. Но то, что моя ложь стала камнем преткновения между мной и герцогом, очевидно, и тянуть с признанием больше не получится. Герцог, уезжая, дал явно мне понять, что ждет от меня правдивого рассказа. И вряд ли Райнхольда остановит мое нежелание откровенничать, особенно после обнаружения флакона с ядом, неизвестно зачем спрятанного мной в лифе платья.

Конечно, есть Клаус, который, если верить его словам, готов сегодня же забрать меня у герцога. Но долго ли я смогу обманывать графа, явно ожидающего, что между нами будет не только дружба? Смогу ли я вообще воспользоваться влюбленностью мужчины? Не уверена. Слишком это подло, совершенно не в моем характере.

Интересно, чем Альвина занималась до всей этой истории с фиктивным браком? Она же где-то жила, возможно, зарабатывала деньги. Есть ли у нее родственники? Друзья?

Хотя… Вряд ли, иначе бы они бы присутствовали на обряде наречения. Что за таинственный мужчина впихнул мне в руки тот флакон? Что ему обещала Альвина? Какую выгоду хотела получить? Столько вопросов, на которые нет ответов. Лишь одно ясно – это все очень дурно пахнет.

Мне не выпутаться из этого всего самостоятельно, но на чью помощь я могу рассчитывать? Райнхольд, перед своим отъездом обещал, что поможет мне всеми силами, если я расскажу ему правду. Но могу ли я ему довериться? Обратной дороги не будет, какой бы вариант я ни выбрала.

Выбор… Именно о нем говорил Темпус. И я бы с удовольствием посоветовалась сейчас с богом, который закинул меня в этот мир, оставив самостоятельно бултыхаться, захлебываться в тяжелых мыслях и веренице событий, которую я не могу контролировать. Божеству же откровенно весело наблюдать за моими попытками наладить собственную жизнь, он даже ставит ставки, гадая, какую глупость я совершу в следующий момент.

Тяжело вздыхаю.

Нет, советчика я выбрала никудышного.

Как ни странно, заснув лишь под утро, я проснулась отдохнувшая и полная сил. Кажется, впервые в этом мире мне удалось по-настоящему выспаться.

Взглянув на часы, понимаю, отчего чувствую себя такой бодрой – полдень! Даже странно, что до сих пор никто не появился в моей комнате с очередным нежданным визитом. Может быть, что-то случилось, и про меня все забыли? А вдруг с Райнхольдом в его поездке что-то произошло?

Пока быстро умываюсь и облачаюсь в очередное платье простого кроя, в голову лезут панические мысли, которые я всеми силами отгоняю от себя.

Нет, если бы герцог пострадал, я бы почувствовала. Откуда во мне эта уверенность? Просто знаю. Однако, стоит убедиться. Глупость – доверять лишь собственной интуиции.

Распахиваю дверь спальни, судорожно соображая, у кого я могу узнать о самочувствии Райнхольда, и натыкаюсь на уже знакомого мне охранника, стоящего под дверью моей комнаты.

– Ээ, Стэнли? – копаюсь в памяти, но никак не могу вспомнить имя мужчины, проводившего меня в комнату в первую ночь.

– Петтер, герцогиня, – тактично поправляет меня мужчина.

– Извините, Петтер. Что вы здесь делаете? Что-то случилось? Райнхольд в порядке? – заваливаю вопросами охранника, нетерпеливо постукивая ногой по полу.

– Исполняю приказ его светлости, герцогиня, – вежливо говорит охранник. – С герцогом все в полном порядке, как и с остальными обитателями поместья.

С моих плеч словно бетонный груз падает. Облегченно выдыхаю. Какая я, оказывается, паникерша.

– Каков же был приказ герцога? – любопытствую, поняв, что все тревоги были напрасными.

И почему я подумала, что могло что-то случиться?

– Велено никого не пускать к вам, дабы не потревожить ваш сон, – четко отвечает Петтер.

Мое сердце начинает биться чаще от мысли, что даже находясь где-то далеко, даже после обидных слов, странного флакона, который нашелся в лифе моего платья, Райнхольд все равно вспоминает обо мне, еще и проявляет заботу, которой я от него не ожидала.

– Скажите, Петтер, а кто-то хотел войти ко мне, пока я спала?

– Три посетителя желали видеть вас, герцогиня, – докладывает стражник. – Граф Мякеля приходил несколько раз к вашей двери, еще сестры его светлости.

– И Доротея? – удивленно переспрашиваю, потому что визита этой капризной блондинки никак не ожидала.

– Верно, герцогиня Линден приходила, чтобы справиться о вашем самочувствии.

– Наверное, надеялась, что я тяжело заболела, поэтому не появилась на завтраке, – хмыкаю себе под нос и, уже громче, спрашиваю: – Не знаете ли вы, где поселили графа Мякеля? Я хотела бы навестить его.

– Это недопустимо и неприлично, – замечает Петтер. – К тому же, герцог запретил оставлять вас наедине.

Вот те раз! Получается, что Райнхольд снова изменил свое решение относительно меня? Интересно, с чем это связано? А может ли быть такое, что Клаус соврал вчера, сказав, что Райнхольду безразличны мои встречи с другим мужчиной?

– Хорошо, могу ли я спуститься в столовую?

– Конечно, герцогиня. Я буду сопровождать вас, куда бы вы ни отправились.

– И в уборную? – саркастически спрашиваю я, наблюдая, как краснеют уши у молодого охранника.

– И туда, – кивает он с важным видом. – Я буду ожидать вас снаружи, не волнуйтесь.

Пока мы с Петтером спускаемся в столовую, продолжаю размышлять о неоднозначном поведении Райнхольда.

Очень любопытно. Быть может, герцогу доложили о моей вчерашней прогулке с Клаусом, и его эта новость разозлила? Что ж, злость это, конечно, не ревность, но тоже неплохо.

Если бы я была совсем безразлична Райнхольду, то он бы не приставил ко мне охранника, а просто плюнул бы на строптивицу и нашел бы себе более сговорчивую жену. А значит, не все потеряно.

У меня есть еще десять дней, чтобы обнаружить в герцоге тщательно скрытые под коркой льда чувства или же убедиться в их отсутствии. Десять дней до брачного обряда, который свяжет меня с герцогом навсегда.

Если же я пойму, что Райнхольд никогда не ответит на чувства, что уже зародились во мне, то просто откажусь выходить за него замуж, сбегу подальше, спрячусь и начну заново строить свою жизнь.

Но для начала, пожалуй, я созрела, чтобы рассказать герцогу всю правду о себе. Я не могу больше скрываться, изображая из себя ту, кем не являюсь. Райнхольд заслуживает того, чтобы я открылась ему. Надеюсь, я не пожалею об этом сложном решении, что я приняла под покровом ночи.

Столовая пуста, что не удивительно – завтракают здесь в восемь, а обедают в два. Но, надеюсь, что слуги не откажутся накормить припозднившуюся оголодавшую соню.

– Герцогиня, – испуганно восклицает молодая горничная, та самая, что приносила мне какао в кабинет Райнхольда.

– Добрый день. Я проголодалась, – приветливо улыбаюсь девушке. – Могу ли я попросить вас принести мне что-нибудь съестное?

– Конечно, ваша светлость, я накрою для вас завтрак. Здесь? Или подать вам в комнату?

– Благодарю, я останусь здесь, – присаживаюсь за стол, бездумно рассматривая натюрморт, висящий на стене напротив. – Петтер, скажите, когда герцог вернется?

Он говорил о трех днях, что есть у меня. Но, может быть, что-то изменилось? Очень хочется увидеть Райнхольда и поговорить с ним, пока я полна решимости.

– Завтра вечером, герцогиня, – разбивает мои надежды охранник.

– Может быть, ты скажешь, где он сейчас?

– Не могу знать, ваша светлость, – явно лжет Петтер.

– Понятно, – тяжело вздыхаю, возвращая свое внимание картине.

Решение было принять очень нелегко, оно казалось твердым и непоколебимым. Но при свете дня выглядит незрелым, и чем больше времени пройдет, тем сильнее я буду сомневаться в его правильности. Ночью мне казалось все очень логичным и очевидным, но сейчас ко мне постепенно возвращаются все страхи, нашептывающие, что Райнхольд или не поверит мне, или выгонит из дома, узнав, что перед ним не настоящая Альвина. Это будет чертовски больно.

Быть может, лучше доверить свою тайну Клаусу? Он выглядит таким понимающим, с ним спокойно и легко. Правда, если герцог узнает, что я выбрала для своих откровений менталиста, то сильно разозлится. И не факт, что Клаус не пострадает от гнева Райнхольда, а я бы не хотела стать причиной конфликта, все-таки мужчины работают вместе.

Вновь оказываюсь на перепутье, каждый выбор дается мне слишком сложно, отнимает очень много сил.

Горничная ставит передо мной чайник с чаем и несколько блюд. Ароматы корицы и ванили наполняют столовую, а я сглатываю голодную слюну, глядя на аппетитные блинчики и выпечку.

Нет, совершенно точно, если я буду продолжать питаться столь обильно, то вскоре мне потребуется новый гардероб. Откусываю тающий во рту мякиш от завитушки с кремом и блаженно прикрываю глаза. Плевать, лучше найду себе какую-нибудь физическую нагрузку, чтобы скинуть лишнее, но не откажусь от всех этих аппетитных яств. Интересно, здесь есть фитнес-зал?

– Альвина, я уже начал волноваться, – раздается голос Клауса, а Петтер резво вскакивает со стула, закрывая меня собой. – Почему я не могу подойти ближе?

Граф явно раздосадован появлением у меня телохранителя, в его голосе слышится раздражение и вызов.

– Не положено. Все общение лишь на расстоянии и в моем присутствии, – отрезает Петтер и многозначительно добавляет: – Это приказ герцога Линдена.

– Извини, Клаус, – отвечаю я, прекратив жевать. – Я ничего не могу поделать.

– Зато я могу, – решительно говорит Клаус и обращает свое внимание на Петтера.

Серые глаза менталиста начинают стремительно темнеть, лицо становится донельзя напряженным, а губы безмолвно шевелятся. Я, открыв рот, наблюдаю за этим стремительным преображением. Всего несколько секунд и Петтер опускается на стул, взгляд его выглядит стеклянным.

– Что ты сделал? – испуганно восклицаю, вскакивая на ноги.

– Просто внушил ему кое-что, – пожимает плечами менталист. – Твой охранник считает, что ты мирно почиваешь в своей комнате, а он доблестно несет свою службу.

– Зачем? – со страхом смотрю на мужчину.

Я и не подозревала, что он способен на такое – внушить свою волю другому человеку, играть с чужим разумом… Кажется, мои выводы о Клаусе были слишком поспешные, основанные лишь на поверхностном общении. Менталист кажется теперь не менее опасным, чем Райнхольд. Вдруг и мои разум и волю он захочет подчинить себе, внушив что-то жуткое?

– Не позволю кому-то вставать между мной и женщиной, к которой я неравнодушен. Я всего лишь хотел пригласить тебя на прогулку.

– Извини, Клаус, – качаю головой, с опаской посматривая на Петтера, который чему-то улыбается. – Я хотела бы сегодня остаться в поместье.

– Почему? Это из-за того, что я вчера тебя поцеловал? – сверлит меня взглядом менталист. – Мы можем не спешить. Извини, просто не сдержался.

– Клаус, мы можем быть хорошими друзьями. Но на большее я не готова, прости, – твердо произношу я, собравшись с мыслями. – Я сочетаюсь брачным обрядом с другим, и не хочу обманывать его.

Даже удивительно, как с каждым разом мне все легче произносить эти слова про брачный обряд. Еще немного, и я сама поверю в то, что я – счастливая невеста, которая с нетерпением ждет дня, когда свяжет свою судьбу с любимым мужчиной.

– Брачный обряд можно отменить, ты можешь отказаться, я же рассказывал вчера! Всего лишь нужно…

– Могу, – перебиваю графа. – Но не хочу. Извини, Клаус.

Я не собираюсь рассказывать менталисту обо всех сомнениях и страхах, что терзают меня. Но и давать ложную надежду мужчине не намерена. Пусть лучше знает, что между нами не может ничего быть, кроме дружбы. Быть может, обратит свое внимание на кого-то более подходящего. На ту, сердце и душа которой не трепещут от мыслей о ледяном герцоге.

Глава 20

Весь день я провела как на иголках, постоянно глядя на часы, стрелки которых словно застыли в одном положении. Если уже сегодня мое ожидание столь томительно, то что же будет завтра? День, наверное, будет тянуться словно плотная резина.

Настояв на том, чтобы Клаус вернул Петтера в действительность, я отправилась под зорким оком телохранителя в свою комнату, решив получше изучить стеллажи, набитые пухлыми томиками, которым я не придала особого значения в первый мой вечер в этом мире. Надо сказать, что не зря, потому что быстро выяснилось, ничего интересного книги, расставленные на полках, из себя не представляли: сборники кулинарных рецептов, в которых было множество незнакомых мне ингредиентов, пособия по шитью и вязанию, изобилующие схемами, издания о беременности, родах и материнстве – и прочая типично “женская” литература. Порадовалась было, когда нашла книгу об этикете и правилах поведения в светском обществе, но текст оказался до жути занудным и скучным. Я начала зевать еще на десятой странице, но упорно пыталась продраться сквозь дебри жестов, мимики, различных поклонов, приседаний и прочей ерунды, которая используется в Рэгнолде. Особенно занимательной оказалась глава про улыбку – автор пособия выделила более сорока видов улыбки, используемых для разных случаев. Интересно, кто-то и правда улыбается, согласно этикету? По мне, так невозможно постоянно контролировать собственную мимику, каждый раз судорожно размышляя, как именно растянуть губы в той или иной ситуации. Жаль, что из-за ссоры с Райнхольдом, я так и не узнала, как попасть в нормальную библиотеку, где собраны интересные книги.

От нечего делать я легла спать пораньше, в надежде, что время будет двигаться быстрее.

Посреди ночи меня словно толкает кто-то невидимый. Открываю глаза и, уставившись в темный потолок, стараюсь понять, что именно послужило причиной внезапного пробуждения. Блуждаю взглядом по комнате, пока не натыкаюсь на высокий силуэт, виднеющийся в слабом свете от огня в камине.

– Райнхольд? – тихо произношу, разлепляя пересохшие губы.

Силуэт не двигается с места, не подает голоса, но каким-то шестым чувством ощущаю, что именно мой нареченный застыл посреди комнаты, словно призрачная тень. Я не вижу его глаз, но чувствую, что они пристально, внимательно смотрят на меня, отслеживают каждое движение.

Медленно откидываю одеяло и сажусь на кровати, свесив ноги. Я хочу подойти к мужчине, испытываю невыносимое желание просто коснуться его, а лучше обнять и прижаться, чтобы почувствовать, что мой замороженный герцог и правда вернулся.

Тихо ступаю по ковру, не сводя глаз с силуэта. Боюсь, что видение рассеется в темноте ночи, что это лишь иллюзия, сон, который развеется, стоит только моргнуть. Протягиваю руку вперед, с удовольствием ощущаю под ладонью тепло мужского тела, скрытого под тонкой тканью рубашки. Райнхольд не двигается, не противится моим действиям, что дает мне смелость подойти вплотную и обвить руками мужскую талию, прижавшись щекой к мощной груди.

– Ты и правда здесь, – шепчу я, только теперь осознавая, насколько сильно успела соскучиться за то ничтожное количество времени, что прошло с момента разлуки.

– Здесь, – подтверждает хриплым голосом герцог, кладя руки на мои лопатки.

– Давно приехал? – буквально мурлычу от удовольствия, ощущая морозный аромат, всего за несколько дней успевший стать родным.

– Час назад. Устал, – отрывисто произносит герцог.

– Тогда не стоит тратить на меня время. Отдыхай, – досадливо закусываю губу, стараясь отстраниться, но Райнхольд лишь плотнее сжимает ладони на моей спине.

– Я могу лечь с тобой? – куда-то мне в макушку спрашивает мужчина, а я слышу какие-то странные нотки в его голосе.

– В каком смысле? – переспрашиваю, боясь, что неправильно его поняла.

– Я могу просто лечь спать с тобой? – снова задает вопрос герцог. – В одной кровати.

– Просто спать? – тупо уточняю я, не понимая, что происходит.

– Мне так больно, Аля… – срывающимся голосом говорит Райнхольд, вдавливая меня в свое тело. – Невыносимо больно почти постоянно. Я устал чувствовать эту боль, а с тобой… Кажется, что она затихает, перестает ледяными щупальцами рвать на части все мои внутренности….

Райнхольд резко замолкает и отстраняется.

– Извини, я не должен был. Пойду к себе, встретимся утром.

– Нет, – перехватываю мужскую ладонь, которая кажется неимоверно горячей. – Останься, ложись.

– Не нужно меня жалеть, – качает головой герцог, а его глаза во мраке ночи на мгновение вспыхивают голубым неоновым светом. – Это лишь минутная слабость, я и правда устал, поэтому позволил себе...

– Я не жалею тебя, – перебиваю мужчину, улыбаюсь. Тяну Райнхольда за руку к кровати. – Просто хочу, чтобы ты остался. Я постоянно мерзну, наверное, еще не до конца оправилась после горячки.

– Стоило сказать слугам, они бы принесли еще одно одеяло и растопили бы камин сильнее, – качает головой Райнхольд, но позволяет вести себя.

– У меня есть идея лучше, – лукаво улыбаюсь и стягиваю с плеч мужчины распахнутый кафтан, бросаю его на кресло. – Сейчас ты ляжешь рядом и обнимешь меня, мне сразу станет невероятно тепло, я точно знаю.

– Хорошо, – выдыхает Райнхольд и раздевается.

Я же ложусь и укрываюсь одеялом, ожидая, пока мужчина справится с одеждой. Странно, но, находясь в столь пикантной ситуации, я совершенно не чувствую волнения или смущения. В прошлый раз, когда мы с Райнхольдом остались наедине в моей спальне, я испытывала совершенно другие эмоции. Сейчас же, словно кожей чувствую, что герцог и правда очень сильно нуждается во мне, но не просто как в женщине, способной удовлетворить его похоть, а как в чем-то большем. Словно я – лекарство, необходимое для нормальной жизнедеятельности. Так странно… Но сейчас он будто не играет, чтобы затащить меня в постель, не манипулирует мной, стараясь добиться цели. Ему действительно больно, и я готова сделать все, что в моих силах, чтобы помочь ему справиться, даже если совершенно не понимаю, что именно так мучает мужчину.

Райнхольд аккуратно забирается в постель, укладывается на спину, я двигаюсь ближе и кладу голову на его плечо. Когда он властно притягивал меня к себе, чтобы обнять или поцеловать, было проще, теперь же я сама должна проявить инициативу, на которую сложно решиться. Мы словно два незнакомых человека, волей случая оказавшиеся в одной спальне. Впрочем, в этом есть доля правды.

– Я подумала над твоими словами…

– Над какими?

– Которые ты сказал перед своим отъездом, – тихо напоминаю я.

– И?

– Я все расскажу тебе, Райнхольд, только… Я боюсь твоей реакции на правду, – признаюсь я, сжимаясь.

Мужчина тяжело вздыхает и переворачивается на бок. Наши лица оказываюсь друг напротив друга, и я, закусив губу, с нетерпением жду следующих слов герцога.

– Давай обсудим это утром, Аля, хорошо? Боюсь, что не готов сейчас к долгим беседам. – произносит Райнхольд и, дождавшись моего кивка, обвивает руками мою талию и притягивает к своему телу.

Утыкаюсь носом в сгиб его шеи, ощущая себя отчего-то очень счастливой. Мне нравится вот так просто лежать рядом с ним рядом, вдыхать запах его тела, касаться кончиками пальцев гладкой кожи.

В глубине подсознания мелькает мысль, что это, может быть, последние наши совместные часы. Потом Райнхольд узнает правду, которую я так пыталась от него скрыть. И, возможно, навсегда разорвет со мной все отношения.

Тревога о будущем еще долго не дает мне уснуть. Хочется запечатлеть в памяти эти мгновения нашей близости, которые могут стать единственными. Рассматриваю в полумраке мужское лицо, которое даже во сне не выглядит расслабленным и умиротворенным.

Что же так сильно терзает его? О каком проклятии говорил Клаус? Что заставляет Райнхольда мучиться от боли? Надеюсь, что когда-то он расскажет мне обо всем сам. Но я должна сделать первый шаг, довериться. Иначе не получится.

Постепенно проваливаюсь в спасительный сон.

Удивляюсь, разлепив утром веки. Я была уверена, что проснусь одна, как и в тот день, когда впервые попросила Райнхольда остаться со мной.

Чувствую, что не могу пошевелиться, потому что по рукам и ногам, словно лианой, скована тяжелым мужским телом, голова Райнхольда мирно покоится на моей груди. Аккуратно выпутываю руку и кончиками пальцев провожу по длинным серебристым волосам, которые оказываются шелковистыми на ощупь. Мое сердце размеренно стучит в груди, а в душе не угасает то чувство какого-то восторга, что возникло ночью. До чего приятно просыпаться рядом с ним – можно без опасений наблюдать за чертами лица, не боясь показаться глупой и нелепой, дотрагиваться до кожи и волос, просто наслаждаться этой близостью.

– Тебе не тяжело? – хриплым ото сна голосом спрашивает мужчина, а я замираю, застигнутая врасплох.

– Нет, – выдавливаю из себя.

– Тогда продолжай.

Вновь возвращаюсь к почти невесомым ласкам, чувствуя себя смущенной. Не думала, что Райнхольд проснется, иначе бы не решилась так открыто его касаться.

– Аля, – выдыхает мужчина через несколько минут и сжимает ладонью мою талию.

Рука герцога медленно ползет вверх, пока не накрывает мою грудь. Ощущаю, как тепло разливается по телу, когда его пальцы сжимают твердую горошину моего соска. Райнхольд совершает неуловимое движение и оказывается на мне, нависая сверху на согнутых локтях. Широко распахнутыми глазами смотрю в его лицо, одновременно дрожа от страха и предвкушения. Мужчина всего пару секунд медлит, прежде чем обрушиться на мои губы жадным, сводящим с ума поцелуем.

Кажется, целую вечность мы целуемся, словно не можем насытиться друг другом: жарко, страстно, потом нежно, пьяняще. Меня посещают неведомые доселе томительные ощущения, требующие чего-то большего. Большей близости, единения. Низ живота тяжелеет, наливаясь невыносимой пульсацией, которую хочется как-то облегчить. Чувствую, как между ног скапливается влага, пропитывая тонкую ткань трусиков. Бессознательно начинаю двигать бедрами, потираясь о горячую твердость, каждый раз чувствуя маленькие разряды удовольствия, прошивающие всю мою сущность.

– Альвина… – хрипло произносит Райнхольд на выдохе, отрываясь от моих губ.

Туман в моей голове мигом рассеивается от чужого имени, слетевшего с губ Райнхольда, ясность мыслей возвращается. С ужасом понимаю, что чуть не отдалась мужчине, находясь во власти неконтролируемого, порочного желания, которое с легкостью удалось разжечь во мне блондину.

Упираюсь руками в голую грудь герцога, стараясь оттолкнуть его от себя, избавиться от тяжести мужского тела, еще несколько секунд назад казавшейся такой правильной и приятной.

– Что? – непонимающе спрашивает Райнхольд, вновь пытаясь поймать в плен мои губы.

– Нет, подожди, остановись, – с долей паники вылетают из меня слова, пока я пытаюсь вырваться, сбежать от этих необычных ощущений, которые отзываются в предавшем меня теле.

– Альвина, да в чем дело? – с раздражением спрашивает мужчина, сильнее прижимая меня к кровати, обездвиживая.

– Я не Альвина, – порывисто восклицаю я, сквозь пелену слез смотря в лицо мужчины.

– Хорошо. Аля, – кивает Райнхольд, взгляд которого подернут мутной дымкой страсти.

Такое ощущение, что он не понимает, не слышит, ЧТО ИМЕННО я ему сказала. Готов сейчас согласиться с чем угодно, только бы продолжить то, что я позволила начать, забывшись.

– Ты не понял! – мой голос звучит с надрывом. – Я не Альвина.

Мужчина несколько раз моргает, его взгляд немного проясняется.

– Ты о чем? – непонимающе переспрашивает, пристально смотря мне в глаза.

– Я другой человек. Из другого мира. Не Альвина, – четко произношу я ту правду, которой он так долго пытался добиться от меня.

Райнхольд, наконец, скатывается на другую половину кровати, освобождая меня. Судорожно тяну одеяло вверх, желая прикрыться от пронзительного валькового взгляда.

– Что ты имеешь в виду, говоря, что ты из другого мира? – холодно спрашивает герцог, а я поражаюсь резкой перемене в его голосе и взгляде.

– Я попала сюда волей случая и одного божества, – произношу каким-то чужим голосом и шмыгаю носом, опустив взгляд.

Не могу видеть эти лед и презрение в его глазах, лучше уж рассматривать узоры на постельном белье.

– Умойся и оденься. Ожидаю тебя в кабинете через полчаса. С правдой, – отрывисто приказывает Райнхольд.

Не смею поднять глаза на мужчину, только по шороху одежды понимаю, что он спешно одевается, чтобы покинуть мою спальню.

Удаляющиеся шаги и громкий хлопок двери оповещают меня о том, что я осталась одна.

Теперь назад дороги нет.