Текст книги "Растопить ледяное сердце (СИ)"

Автор книги: Алекса Никос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 31 страниц)

Глава 35

Не повезло.

Высокую фигуру в темном плаще замечаю, еще когда мы только подъезжаем к разрушенному взрывом дому. Неосознанно хватаю Райнхольда за руку, продолжая до боли в глазах вглядываться в окно экипажа, надеясь, что мне показалось.

– Аля, что? – наклоняется ко мне герцог, обдавая своим морозным ароматом, пытаясь проследить за моим взглядом.

– Он там, – почти шепчу, словно боюсь, что мертвец меня услышит.

– Этого следовало ожидать, – спокойно произносит Райнхольд, не обращая внимания на любопытные взгляды едущих с нами в экипаже Ульва и Клауса. – Постарайся не волноваться. Помни, что тебе ничего не угрожает.

Опускаю голову. Медленно приходит осознание того, что придется снова столкнуться с душой покойного, чувствовать пробирающий все нутро холод, видеть его серое лицо с тонкой, словно пергаментная бумага, кожей. А вместе с пониманием неотвратимости ситуации нарастает паника, заставляя мое сердце испуганной птицей биться в груди.

– Нет, так не пойдет, – тяжело вздыхает Райнхольд, сидящий рядом. – Аля, посмотри на меня, пожалуйста.

Поднимаю глаза и встречаюсь со взглядом герцога, в котором плещется спокойная уверенность, которой мне сейчас очень не хватает.

– Если тебе настолько страшно, что ты не можешь бороться с этим чувством, то я могу развернуть экипаж обратно к дворцу, – предлагает мужчина и обхватывает ладонями мое лицо. – Только от себя не убежать, Аля. Рано или поздно тебе придется столкнуться с мертвой душой. Будет это Анрей или кто-то еще – не важно. Твой дар все равно настигнет тебя. Ты же не хочешь провести в страхе всю свою жизнь?

Медленно мотаю головой.

– Всего одно твое слово, и мы возвращаемся домой. Но, давай, ты все же попробуешь? Это важно не только для тебя самой, но и для нашего расследования. Анрей мог видеть убийцу, он может дать какую-то зацепку в поиске.

– Ты будешь рядом со мной? – спрашиваю еле слышно, боясь услышать отказ.

– Всегда, – отвечает Райнхольд и коротко целует меня в губы, ничуть не смущаясь присутствия своих подчиненных.

Когда экипаж останавливается, не могу заставить себя выйти на улицу. Тело словно деревенеет, не слушается. Герцогу Линдену приходится буквально вынести меня на руках и поставить на землю на слабые от страха ноги.

Не свожу взгляда с темной фигуры, которая немного возвышается над останками дома. Вот она вытягивает вперед руку и манит меня к себе.

– Он хочет, чтобы я подошла ближе, – полуобморочным голосом говорю я, все еще не желая двигаться с места.

А вдруг Райнхольд ошибся, и Анрей все же опасен?

– Просто доверься мне, – снова просит герцог и тут же приводит новый аргумент: – Анрей не стал бы говорить тебе о взрывном артефакте, если бы желал твоей смерти.

Его последние слова немного отрезвляют, позволяя взглянуть на ситуацию с другой стороны. Вчера Анрей и правда помог нам выжить, когда предупредил о скором взрыве. А ночью, когда он приходил ко мне, он даже сначала не двигался, только молил о помощи. Показать свое лицо он, возможно, решил, чтобы я его узнала, а вовсе не для того, чтобы испугать еще сильнее.

– Умница, – Райнхольд, внимательно наблюдающий за мной, замечает, что мое дыхание становится ровнее. – Где он?

– Там, в самом центре, – указываю рукой на завалы.

Герцог кивает и тянет меня в указанную сторону. Тепло, исходящее от его руки, крепко держащей мою ладонь, помогает успокоиться окончательно. Словно он вливает в меня немного своей уверенности с помощью прикосновения.

– Опасно идти дальше, – говорит Райнхольд, осматривая руины. – Попробуй позвать его сюда.

– Я не знаю как, – растерянно говорю. – Может быть, все-таки пройдем?

– Нет. Деревянные перекрытия могут обрушиться в любой момент. Я не хочу, чтобы ты пострадала из-за какой-то блудной души.

В моей душе теплеет, потому что я нахожу для себя еще одно подтверждение того, что небезразлична герцогу Линдену.

Вот только как позвать душу убитого?

– Анрей, если тебе еще нужна моя помощь, покажись, – кричу я, надеясь, что душа графа меня услышит. – Я не пойду дальше.

– А я думал, что ты невеста Итана, – вздрагиваю, когда мужчина появляется прямо из воздуха перед нами. Его взгляд, полный неодобрения, скользит по нашим с Райнхольдом сцепленным ладоням. – Он много рассказывал о тебе, восхищался. Так много, что я сразу же тебя узнал.

Облизываю пересохшие губы, продолжая уговаривать себя, что ничего страшного сейчас не происходит. Просто мертвец. Который имеет наглость осуждать меня за то, что я не невеста его друга.

– Мы с Итаном только друзья, – уже который раз за день говорю я. – И это не имеет никакого отношения к причинам моего появления здесь. Что ты хочешь?

– Уйти, – граф пожимает плечами, и я обращаю внимание, что сейчас он выглядит куда лучше, чем ночью. – Я не могу сам, мне нужен путь.

– Путь? – немного растерянно переспрашиваю, потому что не понимаю, что он имеет в виду.

– Аля даст вам путь, граф. Но только сначала ответьте на мои вопросы, – даже слыша только мои ответы, Райнхольд быстро ориентируется в происходящем.

Анрей кривится, но кивает.

– Он согласен.

– Что случилось в день вашей смерти?

– Я ждал лавочника, который раз в несколько дней приносит мне продукты, поэтому открыл дверь, даже не поинтересовавшись, кто за ней, – глаза графа стекленеют, будто его душа умирает, снова проживая смерть тела. – За дверью оказался человек, закутанный в балахон. Он выставил руку вперед, на его пальцах я увидел темный туман. Этот туман за секунды затопил все вокруг, спеленал меня по рукам и ногам, проник внутрь, ощущаясь чужеродным, опасным. Я больше не управлял своим телом. Разум бушевал внутри, но я молча закрыл дверь, поднялся в спальню, лёг на пол. Так же послушно я взял в руки артефакт, который до крупицы вытянул из меня силу. Саму смерть я не помню. Кажется, этот черный туман просто задушил меня.

С ужасом глядя на Райнхольда, слово в слово пересказываю ему все, что услышала от Анрея. По помрачневшему лицу герцога понимаю, что рассказ ему не понравился.

– Черный туман? – задумчиво переспрашивает Райнхольд. – Хочешь сказать, что маг владел силой тьмы?

Анрей неопределенно пожимает плечами:

– Я раньше никогда не видел магию тьмы в действии, может быть, это была она.

– Может быть, ты запомнил какие-то приметы?

– Я же говорю, он был в балахоне, – с раздражением бросает граф.

– Рост? Голос? Запах? Может быть, на пальцах были перстни или какие-то другие украшения? Должно же быть хоть что-то.

Анрей зажмуривается на какое-то время, а открыв глаза, произносит:

– Пожалуй, ты прав. Ростом примерно с меня, может чуть ниже, голос мне показался немного скрипучим, усталым. Такой обычно бывает у пожилых людей. От него пахло какими-то травами, совершенно в них не разбираюсь. На руке было кольцо с темным камнем. Я сейчас подумал, что тьма, как ты её назвал, тянулась именно из этого кольца, а не из самого мага. Все, больше ничего не помню. Отпустите меня, мне больно.

– Я не закончил. Как выглядит артефакт, вытягивающий магию? – задаёт следующий вопрос Райнхольд, несмотря на мольбу призрака.

– Я… не помню точно, – Анрей закрывает глаза. – Кажется, он похож на черную шкатулку. Да. Крышка захлопнулась, когда мои силы иссякли. Больно.

Граф со стоном скручивается пополам, прикладывая руки к груди, а я, отпрянув, сильнее прижимаюсь к Райнхольду, ища защиты.

– Теперь расскажешь, что случилось у грани? – спрашивает герцог, обнимая меня.

Андрей только в ужасе мотает головой. Даже после смерти он боится того, что видел.

– Помоги уйти. Я сказал все, что знал.

Растерянно смотрю на Райнхольда, понимая, что граф свою часть сделки выполнил. Теперь я должна предоставить ему какой-то путь, а я понятия не имею, что это значит.

Герцог поворачивает меня к себе и берет за руки.

– Попробуй закрыть глаза и почувствовать энергетические потоки вокруг себя.

Выполняю требуемое, но не чувствую ничего необычного. Запах гари забивает ноздри, не давая сосредоточиться. Взрыв и возникший вслед за ним пожар убили все на своем пути. На много километров вокруг почти не осталось ничего природного. Лес вырубили, реку осушили. Застроили все пространство камнем и железом.

– Здесь все мертво, – слетает с языка фраза, идущая откуда-то изнутри. – Я не смогу помочь, мне нужны деревья.

– И что ты предлагаешь, ведьма? – слышу презрение в голосе графа. – Высадить здесь лес и подождать, пока деревья достаточно окрепнут, чтобы ты смогла тянуть с них силу?

Вдруг ясно понимаю, что Анрей сдерживал себя все это время только потому, что ему нужна была моя помощь. Но как только он понял, что я могу не справиться с его проблемой, гнилое нутро полезло наружу. Он ненавидит ведьм, боится, презирает их магию. Его бы воля – убил бы каждую, растерзал.

Вот о чем говорил Райнхольд. Именно так принято относиться к ведьмам в Лираэллии.

– Мы можем отправиться за город, – предлагаю я.

– Я не смогу уйти отсюда. Тебе прекрасно известно, что я привязан к месту своей смерти. Не могу выходить за его пределы.

– Но ты же смог прийти ко мне ночью, – возражаю я, а граф кривится.

– Только во сне. И для этого мне потребовались почти все мои силы.

– Что же делать? – закусываю губу, смотря уже в почти родные голубые глаза герцога.

Поколебавшись, Райнхольд предлагает:

– Могу поделиться с тобой своим морозом. Он тоже энергия, перекликающаяся с природной. Возможно, что-то из этого получится. Но тебе может быть больно.

– Давай, ведьма, соглашайся. Мне надоело бродить среди этих обломков, я и так слишком надолго задержался в этом мире.

– Кстати, почему ты не ушел сразу?

– Неужели непонятно? Я – военный офицер, давал клятву верности короне и мирным горожанам. Я не мог допустить, чтобы при взрыве моего дома пострадали люди.

Киваю. Теперь понятно. О похожей клятве говорил Райнхольд. Видимо, она для них превыше всего, даже собственной смерти.

– Давай попробуем, – соглашаюсь, смотря на герцога. – Что я должна делать?

– Просто откройся для меня, – просит герцог, сильнее сжимая мои ладони.

Закрываю глаза. Сначала ничего не происходит, но потом морщусь от боли, ощущая острые уколы на пальцах, которые ползут выше по рукам.

– Доверься, – шепчет герцог, когда я начинаю задыхаться от боли, не в силах разорвать контакт наших рук.

Пытаюсь сосредоточиться, принять чужеродную энергию, как свою собственную. Довериться ей, чтобы вела за собой.

Поток усиливается, но теперь не причиняет боли, превращаясь в покалывание. Такое мягкое, даже приятное. Оно распространяется по телу, захватывая каждый миллиметр кожи, а потом проникает внутрь, в самую душу, формируясь в яркий теплый шар, похожий на солнце.

Вдыхаю полной грудью, раскинув руки. Чувствую себя невероятно могущественной. Кажется, внутри столько энергии, что я могу даже возродить из пепла руины дома за моей спиной. Чудесное ощущение, пьянящее.

– Путь, – почти рычит Анрей мне на ухо, пока я размышляю, что нужно разогнать эти облака над головой, чтобы день стал еще ярче и теплее.

Путь? Легко.

Внутренний голос подсказывает, что нужно делать, и я следую ему, образуя большой серебристый сгусток в районе солнечного сплетения. Выталкиваю его из себя, даже с закрытыми глазами видя, как он превращается в длинную тонкую нить, ведущую в никуда.

– Спасибо, ведьма, – хрипло говорит граф, протягивая руку к нити.

Несколько секунд, и Анрей растворяется в пространстве, как и серебристый путь, по которому его душа ушла.

Открываю глаза и счастливо улыбаюсь. У меня получилось.

Герцог Райнхольд Микаель Линден

Альбертина словно ребенок радуется своей первой победе, а я не могу справиться с изумлением. Ей удалось не только опустошить весь мой открытый магический резерв, девушка даже каким-то образом проникла за печать, взяв оттуда немало энергии. Самое удивительное, что мороз не спешит восстанавливаться, резерв остается пустым. Такого никогда не было раньше, обычно моя магия возвращается так быстро, что я не успеваю вдоволь насладиться ощущением от ее отсутствия.

Никогда не чувствовал себя раньше таким живым. Боль ушла полностью, лед оставил меня, уступив место эмоциям. Впервые испытываю их необычайно ярко. Хочется улыбаться в ответ Але, хочется сжать ее в своих руках и закружить. Надеюсь, что это хмельное ощущение свободы продлится вечность.

– Это было так… Так здорово! Чувствовать себя такой сильной, ощущать сияющий золотистый сгусток в своей груди, – захлебываясь, делится эмоциями Аля, а я впитываю их, наполняюсь теплым ласковым пламенем. – Я хочу научиться получать получать эту энергию из природы, хочу всегда испытывать эту потрясающую силу внутри себя.

Улыбаюсь. Широко, искренне. До боли в скулах, не привыкших к подобной мимике. Раньше и не возникало желания.

Аля застывает, недоверчиво вглядываясь в мое лицо. Уверен, моя улыбка шокирует ее не меньше, чем самого меня. Но какая разница, почему это происходит, когда так хочется поцеловать ее? Потом будем искать ответы, сейчас не время.

Притягиваю девушку к себе за талию и впиваюсь в губы, чувствуя их терпкость. Она на вкус, словно экзотический фрукт, от которого не хочется отрываться. Язык, сначала осторожный, робкий, быстро сплетается с моим, подчиняясь его танцу. Пью её дыхание, частое, горячее. Ощущаю дрожь её тела кончиками пальцев. Поднимаю её над землей, она обвивает руками меня за шею.

С каждым разом все сложнее становится сдерживать себя, все меньше в голове остается рациональных мыслей, помогающих вовремя остановиться. С ней – это не просто механические движения, не вызывающие ничего во мне, а настоящая лавина страсти, растекающаяся по венам горячей лавой.

Не знаю, как ей это удается. Терзающий меня всю жизнь мороз словно боится присутствия Али, прячется в самый дальний угол, поджав хвост, перестает мучить меня.

Только деликатное покашливание за спиной помогает вернуться к реальности, побороть в себе желание немедленно сделать Алю полностью своей.

Не здесь и не сейчас.

Сначала я должен освободиться от бремени грядущего обряда наречения. Теперь я даже рад, что сосуд истины не дал нам с Маргет шанса связать свои жизни.

А потом? Честно расскажу девушке все о проклятии и ждущей её судьбе. Дам выбор. Потому что не могу больше отталкивать, не хочу сопротивляться, слишком нравится то, что со мной происходит в её присутствии. Слишком важным становится.

А что, если кто-то успеет первым? Тот же Родригес спит и видит, как связать Альбертину по рукам и ногам брачным обрядом. Не отдам, не допущу. Моя.

– Ты молодец, – шепчу в губы Али, продолжая держать её в своих объятиях.

– А ты улыбался, – так же тихо сообщает мне девушка, словно я мог не заметить несвойственной для себя мимики.

– Ты права. И это… Необычно, но приятно, – говорю я.

– Я влюбляюсь еще сильнее, когда вижу твою улыбку.

От её признания перехватывает дыхание. Она и правда сейчас сказала о том, что влюбилась в меня? Могло ли это произойти так быстро? Скорей всего, всего лишь фантазия юного пылкого сердца, принявшего влечение за любовь.

Прислушиваюсь к себе. Тепло в груди откликается на признание девушки, растекается по телу, тянется к ней, словно стараясь перетечь в нее, слиться. Что же это за чувство? Никогда не испытывал даже отголоски чего-то подобного.

– Ты выйдешь за меня? – срывается с губ вопрос, который в первые секунды шокирует даже меня.

Еще ночью я уговаривал себя, что должен отступить, оградить девушку от проклятия. Но сейчас, в этот момент эмоции нахлынули так сильно, сметая на своем пути все сомнения и рациональные мысли. Мы должны быть вместе, сможем справиться. Уверенность в этом словно живет внутри меня очень давно, просто пряталась под коркой льда, укрепляясь сильнее, чтобы в нужное время вырваться наружу.

– Что? – Альбертина отстраняется и поднимает голову. И я понимаю еще кое-что. Сомнения в её глазах способны ранить сильнее, чем годами искореживающий мою душу лед. – Ты же не серьезно?

– Очень серьезно.

– Ты же почти женат, Райнхольд, – напоминает Аля.

– Всего лишь помолвлен, – пожимаю плечами и крепче обнимаю девушку, попытавшуюся вырваться. – Я решу этот вопрос. Это все, что тебя останавливает?

Альбертина закусывает губу и мотает головой.

– Что еще?

– Мы почти незнакомы. Я мало что знаю о тебе, ты почти ничего обо мне. Брачные узы – это слишком серьезный шаг, поспешный, – бормочет девушка и, глубоко вздохнув, называет причину, которая кажется мне главной в её отказе: – Ты ведь не любишь меня.

Мне нечего возразить. Я не хочу врать, но любовь – не то чувство, которое мне знакомо.

– Я не знаю, что такое любовь. Я никогда не испытывал её, – признаюсь я, замечая грусть в глазах Али. – Но ведь не она – главное в браке.

– Для меня она. Я уже говорила, что выйду замуж только будучи уверенной в искренних взаимных чувствах с избранником, – Альбертина все же отстраняется, а я больше не удерживаю её.

Ей нужно то, что я не могу дать при всем моем желании. Я не могу с этим ничего поделать. Горечь растекается в груди, отравляя меня, возвращая к мыслям о том, что я не должен был со своим проклятием даже приближаться к этой девушке, не говоря уже о чем-то большем. Чувствовать? Мечтать? Надеяться? Всё это не для меня. Еще в юности, перепробовав все возможные способы, включая древние, давно забытые миром ритуалы, я понял, что проклятие Хольмгера не победить. Смирился. И только теперь, семнадцать лет спустя, передо мной снова возник огонек надежды. Да только вспыхнул и тут же погас под мраком реальности, напомнив мне, кто я такой.

Боль и холод медленно, но неотвратимо возвращаются ко мне. Пока робкие, слабые, но готовые в любой момент разгореться ледяным пламенем, поглотив все прекрасное, что я мог бы испытывать.

– Ваша светлость, извините, что вновь приходится вас прерывать, – Ульв не выдерживает и снова напоминает об их с менталистом присутствии. – Но нам нужно продолжить расследование. Я чую, что убийца возвращался на место преступления, могу взять след.

Глава 36

Алевтина

Кипя негодованием, сижу в экипаже, мчащем меня в сторону дворца. Райнхольд наотрез отказался брать меня с собой, сославшись на возможную опасность мероприятия. Да в чем может быть опасность? Они же просто пройдут по следу. Вряд ли убийца настолько беспечен, что, не скрывая свой запах, отправился в сторону своего убежища. Наверняка, аромат никуда не приведет команду герцога.

А вдруг ловушка?

Озноб пробегает по телу от этой мысли.

Нет, все-таки надо было настоять и пойти с ними. Я не могу погибать от неизвестности, укрывшись за надежными стенами своей спальни во дворце.

Тяжело вздыхаю. Теперь поздно об этом думать, я даже не видела, в какую сторону Ульв повел Клауса и Райнхольда. Город слишком большой, чтобы мне удалось их быстро найти. Да и как вести себя с мужчиной, которому только что отказала в замужестве?

Я кожей почувствовала перемену в настроении герцога, ощущала его мороз, вновь берущий верх над любыми эмоциями. Может быть, я повела себя глупо, отказавшись от брака с мужчиной, в которого влюблена. Но для меня слишком важны ответные чувства.

А Райнхольд…

Может, я и смогла разбудить в нем какие-то эмоции, но о любви пока рано говорить. Им движет страсть, похоть, жажда обладать. Как быть уверенной в том, что он не оставит меня, насытившись телом? Не переключится на другую симпатичную девушку, оставив меня в одиночестве погибать от любви, которая с каждым его прикосновением и взглядом все сильнее крепнет во мне, расцветая бархатистыми розовыми лепестками?

Он ведь и сам понимает это, именно поэтому останавливается всякий раз, не позволяя себе заходить дальше в нашей близости.

Лучше и мне оставить попытки сблизиться с герцогом, пока не стало слишком поздно. В моих мыслях, фантазиях все выглядело таким простым и понятным. Разбудить эмоции, добиться признания их наличия, избавиться от проклятия. В реальности же все оказалось гораздо более сложным. Уже не уверена, что смогу выстоять и не потерять себя в борьбе со льдом, что прочно обосновался в душе и сердце мужчины.

Приторможу, побуду наблюдателем. Пока сосредоточусь на магии, открывшейся во мне. Мне так понравилось ощущать в себе силу, но почти все, что я взяла у Райнхольда, пришлось потратить на сотворение пути для души Анрея. И вот что странно…

Сначала мне показалось, что магический резерв герцога не так уж и велик, его энергия заполнила меня чуть больше, чем наполовину, когда я наткнулась на какую-то преграду. Не знаю как, но мне удалось проникнуть за нее, ворваться внутрь, чтобы погрузиться в бездну силы, которая показалась бесконечной пропастью. Интересно, Райнхольд знает, что его истинный потенциал намного выше, чем есть сейчас? Откуда взялась та преграда, сковывающая океан магии, которым мог бы управлять герцог?

Нужно еще разобраться, как самостоятельно пополнить источник энергии.

Внутренний голос, тот самый, который управлял моими действиями во время открытия пути для Анрея, неустанно нашептывает про густой древний лес, до которого я просто обязана добраться. Но я быстро отметаю эту идею в самый угол сознания, потому что лес находится слишком далеко, одна я туда не решусь поехать. Может быть, для начала подойдет королевский сад? Там много зелени, тоже есть деревья.

Решено, туда и отправлюсь. Только сначала пообедаю и зайду к Кейт.

Спустя час устраиваюсь в кресле в супружеской королевской гостиной.

– Как ты себя чувствуешь?

Подруга с аппетитом поглощает пирожные, поданные к чаю.

– Наконец-то могу поесть, не волнуясь о том, что через пару минут окажусь в туалете.

– Настолько плохо? – сочувственно спрашиваю я.

– Ужасно. Но только утром, ровно с пяти до двух. Потом дурнота отступает, зато просыпается зверский аппетит, – Кейт улыбается, отправляя в рот очередное пирожное. – Ничего не могу с собой поделать, такими темпами к концу беременности буду выглядеть как колобок.

– Колобок? – переспрашиваю, потому что слово кажется каким-то знакомым, родным. Хоть я уверена, я не слышала его раньше.

– Не обращай внимание, это из не самой популярной детской сказки, – отмахивается подруга. – Живой шар из теста, который катился по лесу, встречая разных зверей.

– Странная сказка, – улыбаюсь я.

Подруга пожимает плечами и опускает глаза, словно жалеет о том, что сказала лишнее.

– Лучше скажи, куда это ты сегодня утром ездила с гостями из Рэгнолда?

– На место взрыва, – коротко говорю я, помня о том, что пока не стоит никому рассказывать о своем даре аминариста. – Райнхольд хотел, чтобы я показала, откуда мы с Итаном пришли, где и от кого узнали о смерти графа Амато.

– Райнхольд? – вскидывает брови Кейт.

Прикусываю язык, чувствуя, что мои щеки начинают пылать.

– Герцог Линден.

– Аля… – ахает подруга, мгновенно все поняв. – Он же почти женатый человек.

– Не женатый же, – упрямо говорю я, отводя взгляд.

Я сама вспомнила о его грядущем обряде только сегодня, когда судорожно перебирала в уме веские причины для отказа. Неудивительно, ведь от поцелуев Райнхольда мой разум затуманивается пурпурной дымкой, оставляя место лишь ощущениям и эмоциям.

– Ты уверена, что не совершаешь ошибку? – спрашивает подруга.

Её вопросы меткие, словно выстрелы из самонаводящегося оружия. И если вчера я бы дала на них однозначный ответ, то сегодня все усложнилось. Я и сама не могу принять твердого решения. Стоит Райнхольду поманить меня пальцем, солгать о своей любви, я поверю. Потому что очень хочу.

– Не уверена, – признаюсь я, глядя в глаза подруге. – Но если это и станет моей ошибкой, то я не буду жалеть о ней.

– Он может разбить тебе сердце…

– Пусть. Зато сейчас я по-настоящему счастлива.

– А как же Итан?

– Мы друзья. Кейт, неужели ты не понимаешь, что невозможно полюбить кого-то по желанию? Сердцу невозможно приказать испытывать чувства к кому-то конкретному, оно само делает выбор.

– Я тебя понимаю, Аля, как никто другой, – улыбается подруга. – Надеюсь, что ты сможешь сохранить в себе это светлое чувство, несмотря на проклятие герцога.

– Ты знаешь?

– Давид рассказал, – кивает Кейт. – Но если тебя это не пугает, то действуй. Даже боги бессильны в сравнении с женщиной, которая искренне, всем сердцем желает чего-то.

– Спасибо, – подаюсь вперед и крепко обнимаю подругу, вкладывая в эти объятия всю благодарность, которую испытываю к ней.

Она не пытается читать мне нотаций, не отговаривает и не приводит множество аргументов против моей глупой влюбленности. Просто принимает мой выбор, предупредив о возможных последствиях. Я почти уверена, что и Давида она попросит не вмешиваться.

– Не хочешь прогуляться в саду? – предлагаю я.

– Извини, но меня после еды начинает клонить в сон. Беременность действует на меня странно, – подруга улыбается и поглаживает свой еще плоский живот. – Лекарь говорит, что это все нормально, нужно просто слушать свой организм и потакать ему во всех желаниях.

– Хорошо, тогда не буду тебе мешать, – встаю. – Отдыхай.

– Аля, – голос подруги настигает меня почти у самой двери.

– Да? – оборачиваюсь, замечая, что Кейтлайн задумчиво смотрит на меня, словно не решается что-то сказать.

– Будь осторожна.

– Хорошо, – пожимаю плечами.

Почему-то мне кажется, что Кейт хотела произнести совсем другую фразу, но передумала.

Сбегаю по ступеням, направляясь в сад. Обычно мы с Итаном гуляли здесь вечерами, наслаждаясь свежим воздухом, пением птиц и интересной беседой. Такие прогулки позволяли расслабиться перед сном, лучше узнать друг друга.

Но сегодня я преследую совершенно другую цель.

Хочу попытаться почувствовать потоки энергии, которые способна дать природа. Напитать свой внутренний источник, вновь ощутить мощь и силу. Жаль, что рядом нет опытного учителя, который мог бы помочь мне, объяснить. Но аминаристы, по словам Райнхольда, не рождались уже очень давно. Может быть, попытаться найти хотя бы ведьму? На это придется потратить несколько недель, а, может быть, месяцев. Уехать далеко от города, заглянуть в каждый лес. Ведьмы умеют скрываться от людей, за несколько веков их презрения научились жить обособленно, не смущая остальных своим присутствием.

Иду по выложенной камнем дорожке мимо скульптур и красиво подстриженных кустов, на несколько минут застываю у большого фонтана, любуясь бликами солнца, отраженными в воде, присаживаюсь возле клумб, манящих ароматами разнообразных цветов, которые я с наслаждением вдыхаю. Миную увитую зелеными листьями беседку, все сильнее углубляясь в сад. Здесь тише и темнее, деревья выше, а газон не выглядит настолько ухоженным, как в парадной части. Каменная дорожка заканчивается, и я, сняв туфли, осторожно ступаю по прохладной земле, скрытой от солнца пушистыми кронами деревьев.

Я еще ни разу не заходила сюда, предпочитая гулять в облагороженной части, но сейчас ноги словно сами ведут меня все дальше и дальше. Касаюсь могучего дерева, и сердце радостно трепещет, словно встретило давнего друга. Опускаюсь на землю, спиной прислоняюсь к стволу и закрываю глаза. Здесь так спокойно и безлюдно. Могу в тишине уловить каждый звук. Треск деревьев, раскачивающихся, повинуясь ветру, шелест листвы, далекая трель неизвестной мне птицы – все это звучит для меня музыкой.

Сосредотачиваюсь, стараясь уловить потоки энергии, витающие в сладковатом воздухе. Вижу их внутренним взором. Белесыми туманными дорожками они раскиданы вокруг меня. Стараюсь поймать их, притянуть к себе, но пальцы проходят сквозь дымку, которая растворяется в воздухе от моих прикосновения.

Не получается. Мне чего-то не хватает. Знания и умений, чтобы зацепить их, направить к себе.

Пробую еще и еще раз. Углубляюсь еще сильнее в сад, уже переросший в небольшой лес. Разговариваю с энергией вслух и про себя, зову, умоляю, пытаюсь ухватить. Но потоки закручиваются вихрем вокруг моих пальцев, словно издеваясь, ласковым ветром проносятся мимо.

На лбу от усилий выступает пот. Сдуваю прилипшие пряди и смотрю вверх, только теперь замечая, что день плавно клонится к концу. Небо, виднеющееся сквозь просветы в листве, уже окрасилось в темные синие и серые оттенки.

Сколько же я провела здесь времени, пытаясь совладать с упрямой энергией?

Оборачиваюсь по кругу, пытаясь вспомнить направление, в котором нужно идти. Безрезультатно. Я была слишком увлечена, совершенно не замечала путь, по которому следую.

Поразмыслив, выбираю тропинку наугад и иду. Все же я нахожусь на территории королевского дворца. Здесь не может быть такого огромного леса, чтобы я могла в нем заблудиться. Куда бы я ни пошла, все равно выйду или к забору, или ко дворцу.

Периодически спотыкаюсь о выступающие из земли корни деревьев, уже еле различимые в стремительно надвигающейся темноте. Кажется, что иду уже очень долго, но лес становится только гуще. Поддаюсь страху и перехожу на бег. Так я быстрее выберусь из этого мрачного места, которое больше не радует своим гостеприимством. Напротив, ощущается как что-то опасное, чужеродное. С каждым моим шагом воздух становится холоднее, а тишина уже не радует, а гнетет, становясь густой и липкой.

Спустя какое-то время легкие начинают гореть от нехватки воздуха, вынуждая меня остановиться.

Как же так? Я не вижу ни единого намека на какой-то свет впереди, а ведь по вечерам фасад дворца подсвечивается множеством ярких лампочек. Как я могла так глубоко забраться и не заметить? Да и откуда бы такому густому массиву взяться практически в самом центре столицы? Территория дворца, конечно, велика, но не до такой же степени.

Опускаюсь на землю, все еще пытаясь отдышаться. Ступни исколоты острыми хвойными иглами, а туфли потеряны где-то в темноте. Они выпали из ослабевших пальцев, пока я бежала и пробиралась через овраги и кусты, царапая лицо и руки.

– Что же делать? – в отчаянии произношу в темноту, вспоминая, как так же металась по дремучему лесу несколько дней, прежде чем встретила Кейтлайн.

Мне было очень страшно. Жутко, непонятно. Я не помнила о себе ничего, не знала, кто я и откуда. С того дня мало что изменилось, кроме того, что я обрела новый дом и семью. Но во мне по-прежнему нет ни единого воспоминания о жизни до того дня, как я оказалась в лесу. Я даже предположить не могу, откуда взялся во мне дар аминариста. Был ли он со мной всю жизнь или открылся только теперь?

По спине пробегает холодок, потому что слышу шепот голосов, который раздаётся в тишине, кажется, со всех сторон. Прислушиваюсь, стараясь разобрать хоть слово.

– Доверься.

– Откройся.

– Прими.

– Возьми.

– Услышь.

– Найди.

– Спаси.

Различаю несколько голосов, звучащих чуть громче, в переплетении звуков.

– Но как? Не понимаю. У меня не получается, – глаза наполняются слезами, когда я шепчу в пустоту, не надеясь услышать ответ.

– Энергия еще в тебе. Чужая, но родная. Используй. Объедини. Позови. Пока не слишком поздно.