Текст книги "Растопить ледяное сердце (СИ)"

Автор книги: Алекса Никос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 31 страниц)

– Разве ведьмы не помогали магам справиться с появившейся тьмой?

– Насколько мне известно, нет, – качает головой друг. – Отношения магов и ведьм складываются напряженно. Здесь решающую роль играет зависть, которую маги питают к ведьмам.

– Чему завидовать?

– Маг всегда ограничен резервом и магией, данными при рождении. Было множество попыток научиться влиять на потенциал, но все они не увенчались успехом. Маг огня никогда не сможет повелевать водой, точно так же, как менталист не сможет стать стихийным магом. Это во многом ограничивает сферу деятельности конкретного мага. Ведьмы же черпают силу из самой природы, а значит, их возможности куда более широкие. Впрочем, и среди ведьм есть градация на сильных и слабых. Дело в так называемом источнике, который преобразует энергию в магию.

– Чем больше его пропускная способность, тем сильнее ведьма, – вырываются из меня слова, и я прикрываю рот ладонью от неожиданности.

– Память предков? – понимающе спрашивает Давид. – Она правильно тебе подсказала.

– Но если ведьмы лишь пропускают через себя энергию, преобразуя, значит они могут справиться с тьмой и не заразиться? Им же нужно только преобразовать её во что-то более мирное.

– Не знаю, Аля. Насколько мне известно, ведьм намеренно не допускали до тьмы, опасаясь, что их могущество станет безграничным, стоит им получить мрак в свои руки.

– Это все очень интересно, – решаю вернуться к своим страхам, – но что мне делать с тьмой в моих снах? Еще немного и она настигнет меня, утопит в том серном озере. Хотя… Может, это всего лишь сны?

– Не похоже на обычные сны. Но и как справиться с озером, сотканным из тьмы, я не могу тебе ответить, – Давид хмур и задумчив.

Похоже, мне не на шутку удалось взволновать его.

– Ты говорила, что твоя магия плохо тебе подчиняется, несмотря на то, что источник кажется наполненным.

– Да.

– Может, и здесь дело во тьме? Ты не чувствуешь её внутри себя?

Сглатываю комок, образовавшийся в горле.

– Я не знаю, тьма ли это. Но…

– Но?

– Последние дни я чувствую холод. Он поселился где-то здесь, – прикладываю руку к грудной клетке. – И понемногу распространяется. Я даже благодарна ему в какой-то мере, он притупляет мои эмоции, заглушает боль из-за…

Дыхание сбивается от резкой боли в сердце.

– Герцог Линден? – в голосе Давида мне чудится угроза. – Он отказал тебе?

– Я отказала ему, – признаюсь, прикрывая глаза. – Он предлагал мне брачные узы. А я не смогла смириться с отсутствием любви с его стороны.

– Он сам признался, что не любит тебя? – отчего-то усмехается Давид, а в его глазах пляшут веселые огоньки.

– Не отрицал. Он не знает, что такое любовь, – грустно отвечаю я, не понимая, что именно так развеселило короля.

– Я не собираюсь ни в чем тебя переубеждать, однако, выслушай меня, – приказным тоном говорит друг, а я лишь пожимаю плечами, показывая, что готова услышать все, что он хочет мне сказать. – Когда ты пропала, герцог Линден первым отправился тебя искать. Они с ищейкой обшарили половину дворца, повторяя твой путь, потом сад и тот лес, что находится на территории. Герцог был первым, кто понял, что тебя порталом переместили куда-то, поэтому он дал команду расширить территорию поиска до всего мира. Он лично общался с полисменами и военными из каждого уголка Флэмена и Рэгнолда, разыскивал тебя с помощью заклинаний по всей столице, раз за разом исчерпывая свой резерв, задействовал редкий поисковый кристалл, за которым перемещался порталом в Рэгнолд. Линден не спал двое суток, а в тот вечер, когда ты вернулась, заметил на карте зараженный тьмой лес и собирался отправиться туда. Именно он, когда появился портал, понял, что это твоих рук дело. Влил остатки своей магии, чтобы укрепить связь и вытянуть тебя из того леса. Уже позже, он отказывался покидать твою спальню, присутствовал при каждом осмотре лекарем, сам тебя переодел. Несколько часов менял холодные компрессы, потому что твое тело пылало от высокой температуры. Я был против этого всего, но даже я не смог помешать.

– А потом он ушел, оставив меня одну, – выдавливаю из себя, понимая, до чего это сейчас не важно.

Давид кивает.

– За несколько часов до твоего возвращения из Рэгнолда пришла новость об очередном убийстве земляного мага. Король лично требовал возвращения герцога, но тот отказался. Ты знаешь, что значит для служителя короны отказать своему королю?

– Предательство… – шепчу непослушными губами.

– Он предпочел выбрать этот путь, – друг криво улыбается, но глаза его остаются серьезными. – Все еще считаешь, что он ничего к тебе не испытывает?

Мотаю головой и закусываю губу.

– Не всегда слова несут за собой правду. Иногда поступки могут сказать куда большее, – тихо говорит Давид и встает. – Я поищу информацию о тьме, возможно, что я вспомнил не все. Пойдем завтракать. Кейти, наверное, заждалась.

– Я подойду через десять минут, – отвечаю, даже не пытаясь встать.

На меня обрушилось слишком много информации.

Глава 40

Герцог Райнхольд Микаель Линден

– То есть, ты хочешь сказать, герцогиня уже связана с кем-то узами? – мой голос звенит, эхом отскакивая от ледяных стен храма Хольмгера.

Вот это наглость. На что рассчитывала Маргет, второй раз решив себя связать обрядом наречения, не дождавшись решения Хольмгера?

– Нет. Вы, герцог, – бледнея от страха, быстро произносит жрец. – Вашу невесту я проверил, она свободна.

– Но я не проходил раньше обряд наречения, – от удивления даже делаю шаг назад. – Как это возможно?

– Этого я не могу знать, – говорит жрец. – Но я изучил архивные записи о случаях, подобных вашему. Сосуд истины образует вокруг себя защитную сферу только в том случае, когда один из брачующихся уже связан с кем-то другим.

– Ничего не понимаю, – меня сложно удивить, я видел слишком многое. Но жрецу точно удалось это сделать. – Можно ли как-то выяснить, в каком из храмов проходил обряд? Или кто является моей нареченной?

– Есть ритуал с сосудом истины. Он может помочь узнать, с какой женщиной вы связаны обрядом, – кивает жрец и сразу же добавляет: – Но он очень сложный, требуется длительная тщательная подготовка.

– Сколько? – спрашиваю я.

– Примерно восемь суток, ваша светлость.

– Восемь? Ты издеваешься? – восклицаю я. – На решение Хольмгера требуется четырнадцать. Даже время с нашего с Маргет неудавшегося обряда почти истекло. Я в любой момент могу оказаться женатым на незнакомке?

– Только в том случае, если союз будет благословлен Хольмгером, – замечает жрец. – Пока я не вижу на вас брачной вязи.

– Есть какое-то другое решение? – потираю переносицу, пытаясь собраться с мыслями. – Если какая-то девушка без моего участия смогла провести обряд наречения, могу ли я так же отказаться от него?

– Вы можете просить бога о милости, не более того.

Учитывая проклятие, я не тот человек, кого Хольмгер способен одарить своей милостью. Но и на божественное благословение нерушимого союза я не рассчитываю, а значит, вряд ли брачная вязь появится сама по себе. Посему выходит, что обряд наречения разрушится, если я не явлюсь в храм в нужный день для заключения брака.

Но незнакомку все же надо найти. Я должен выяснить, зачем ей понадобилась эта афера с обрядом наречения.

– Готовь ритуал на сосуде истине, – кидаю на алтарь несколько золотых монет. – Если связь распадется, ты все равно сможешь узнать, с кем состоялся обряд?

– Да. Любое обращение к богам остается на ауре, его нужно только уметь считать. При обряде наречения энергии мужчины и женщины смешиваются, когда приходит время опустить руки в сосуд истины. Зелье, которое я приготовлю, покажет ту, остатки энергии которой будут еще жить в вас.

– Действуй, – киваю, уловив из пламенной речи жреца лишь тот факт, что незнакомку удастся найти.

Смотрю на часы. Я должен поторопиться, если хочу успеть на аудиенцию к королю.

Выхожу из храма и, оказавшись на площади, с наслаждением вдыхаю морозный воздух.

– Ингварр, – обращаюсь к слейпу, поглаживая его по холке. – Во дворец. Нам нужно спешить.

Слейп кивает, показывая, что понял меня, и я запрыгнув ему на спину, беру в руки поводья и пригибаюсь, чтобы не мешать Ингварру взлетать.

К королю успеваю прибыть к назначенному мне времени. В малой королевской гостиной меня встречает не только его величество Риг, но и королева Лиллиан. Это странно. После гибели старшего сына королевской четы, отношения супругов разладились. Последние несколько месяцев её величество не посещала мероприятия, предпочитая им собственную спальню.

– Его величество, её величество, – склоняю голову в поклоне, оказываясь на пороге гостиной.

– Герцог Линден, – приветствует меня король, а королева поджимает губы, удостоив меня холодным взглядом серых глаз. – Присаживайтесь. Выпьете с нами чая?

– С удовольствием, – сажусь в кресло, подмечая еще одну странную деталь.

Королева сегодня не в траурном цвете, который носила с момента гибели принца Демиана.

– Как продвигается расследование? – задает вопрос король Риг, после того, как служанки разливают чай и покидают гостиную. – Каковы результаты вашей поездки во Флэмен?

Коротко докладываю о том, что удалось узнать об убийце, о тьме, которой он пользуется, об аромате, который Ульв слышал впервые в жизни, несмотря на обучение в одной из лучших академий для ищеек. Аккуратно обхожу острые углы, не упоминая в разговоре о даре Альбертины. Незачем пока распространяться о том, что впервые за множество лет в Лираэллии появился аминарист. Зато рассказываю о догадках относительно рода деятельности убийцы и о легенде, которую удалось освежить в памяти, проведя несколько часов в родовой библиотеке Линденов.

– Есть предание о том, что в пещере, расположенной на одном из многочисленных островов океана, скрывается камень вечности, способный исцелить от любой болезни и подарить бессмертие тому, кто согласиться принести достаточную жертву.

– Вы решили стать сказителем, герцог? – поднимает брови королева. – Неплохой выбор, учитывая, что ваша карьера полисмена явно не удалась.

– Существует несколько упоминаний об этом камне, – не обратив внимание на комментарий её величества, продолжаю рассказывать я. – Первое – около шести столетий назад. У одного высокородного купца единственная дочь заболела неизлечимой черной лихорадкой. Купец и его жена не желали примириться с мыслью о скорой смерти своего ребенка. Они объездили все королевства, побывав у лучших лекарей, обращались к сильнейшим ведьмам, но жизнь дочери с каждым днем угасала. Тогда купец воззвал к богине смерти Хельме, молил её не забирать душу дочери, пообещав взамен всё, что она пожелает. Хельма услышала купца и согласилась на сделку. Она указала на камень из темного шерла, который скрывался в глубине дремучего леса, пояснив, что он может исцелить любую болезнь и даровать бессмертие. Взамен нужно было принести в жертву магию плодородия, чтобы напитать камень. Купцу пришлось заманить в лес и убить нескольких магов, прежде чем на камне появились исцеляющие письмена.

Король хмурится.

– Ты считаешь, что кто-то поверил в эту легенду и теперь убивает магов земли, стремясь исцелить кого-то близкого от страшной болезни?

– Я не знаю, – пожимаю плечами. – Я только вспомнил о старинном предании, сохранившемся до наших дней.

– Ему удалось? – с жадностью в голосе спрашивает её величество. – Тому купцу удалось исцелить дочь?

Перевожу взгляд на королеву, отмечая, что её глаза лихорадочно блестят, а щеки покраснели, словно ей резко стало жарко. Медленно киваю.

– Удалось. Дочь выздоровела. Но с лихорадкой слег сам купец и его жена. Таковы были условия сделки, Хельма не простила отобранную у нее душу, поэтому забрала две другие взамен, – заканчиваю историю про купца. – Но есть еще кое-что.

– Что? – королева даже не пытается скрыть свою сильную заинтересованность в древней легенде.

– Тьма. Есть мнение, что её сгустки появлялись каждый раз, после того, как кто-то решался воспользоваться камнем. И чем больше жертв было принесено камню, тем сильнее был выплеск тьмы. Сквозь столетия отслеживается прямая зависимость.

– Дорогая, почему ты проявляешь такой интерес к этому преданию? – спрашивает король, от которого тоже не укрылось возбужденное состояние жены.

– Так, просто. Оно показалось мне любопытным, – Лиллиан опускает глаза, чему-то улыбаясь.

– Герцог Линден, – чашка громко звякает об блюдце, когда король опускает ее на стол. – Чем увлекаться чтением легенд, лучше ищите того, кто убил уже четырнадцать магов земли в двух королевствах. Мне не нужен политический скандал, если обнаружится, что мы не можем поймать какого-то сумасшедшего мага, решившего расширить свой потенциал таким варварским способом.

– Да, ваше величество, – поднимаюсь, понимая, что мне пора идти.

– Кстати, герцог, напомните мне: по какой причине вы проигнорировали мой вызов несколько дней назад?

– Шел по следу убийцы в столице Флэмена. Любое промедление, и возможные улики могли быть уничтожены, – без запинки отчитываюсь я.

– И много улик вы нашли? – с явным скепсисом спрашивает король.

– Следы открытия портала. Убийца способен создавать их в любой точке пространства, используя тьму.

– Вот как, – его величество кивает каким-то своим мыслям. – Надеюсь, что когда мы встретимся в следующий раз, вы сможете назвать мне имя душегуба.

– Всенепременно.

– И вот еще что, – вспоминает король, когда я оказываюсь на пороге гостиной. – Вчера пришло приглашение на бал в честь дня Миросотворения от правящей четы Флэмена. Я не могу покинуть дворец в такой день, но и проигнорировать приглашение не могу. Все же, мы только начали налаживать отношения между королевствами. Отправитесь вы, герцог.

– Я? – мое сердце радостно ускоряет ход, когда я понимаю, что смогу увидеть Альбертину.

Но выбор короля кажется мне нелогичным. Он мог бы отправить дипломатических послов, в качестве представителей королевства Рэгнолд или младшего принца. Обычно он так и поступает, если не может присутствовать на мероприятии или переговорах.

– Нам важно сохранить нейтралитет с Флэменом, заключить новые торговые соглашения. Вы, герцог, уже знакомы с правителем, даже провели в стране несколько дней. Подумайте, как будет лучше использовать эту возможность. Я вам доверяю.

– Это большая честь, ваше величество, – отвечаю заученной фразой, в то время как разум все сильнее ищет подвох в приказе. Есть ощущение, что король хочет избавиться от меня на несколько дней. Только, для чего?

– Именно так. А теперь идите, готовьтесь. Завтра вечером порталом отправитесь во Флэмен.

Киваю и выхожу, меня сразу же встречает пожилой дворецкий, который должен проследить, что я покинул королевский дворец.

– Стеин, – обращаюсь к мужчине. – Вы не напомните мне, как погиб принц Демиан?

Дворецкий вздрагивает от моего вопроса и быстро говорит:

– Его высочество разбился в экипаже, упавшем со скалы, во время поездки по королевству.

– Это большая потеря для любящих родителей, – задумчиво произношу я, вспоминая, что слышал, по крайней мере, четыре разные версии гибели престолонаследника.

– Королева была вне себя от горя, – соглашается со мной дворецкий. – А его величеству даже пришлось прервать поездку в Каиссапею.

– Точно, – вспоминаю события почти годовой давности. – Он не успел на погребение, однако успел заключить с Каиссапеей договор на поставку экзотических фруктов.

– Его величество Риг всегда думает о благополучии своих подданных, – в уважении склоняет голову дворецкий и распахивает передо мной входную дверь.

– Всего вам доброго, Стеин, – прощаюсь со стариком.

Запрыгиваю на слейпа и командую:

– Домой, Ингварр.

Конь взлетает и направляется в сторону особняка, а в моей голове продолжают мелькать подозрения, формирующиеся в логическую цепочку.

Старший принц всегда отличался своеволием и склонностью к риску. Со временем, он мог бы стать хорошим правителем, но не желал этого. В силу юности его больше интересовала жизнь обычного мага, которому не нужно нести ответственность за подданных и королевство, который волен сам управлять своей жизнью, выбирать для себя жену, принимать решения, не оглядываясь на мнение общественности. Спустя всего несколько суток после прошлого дня Миросотворения, Демиан серьезно поранился во время охоты, лекарь несколько часов пытался остановить кровотечение, а принц не приходил в сознание на протяжении девяти суток. Король тогда был в бешенстве, казнил нескольких кавалеристов, сопровождавших Демиана на охоте. А после случившегося, его величество Риг неожиданно объявил, что старший принц направляется в путешествие по королевству, чтобы лучше познакомиться со страной, которую ему в скором времени предстоит возглавить. Это было странное решение. Коронация должна была состояться через пять месяцев после дня Миросотворения, в день тридцатилетия Демиана. Подготовка к ней шла полным ходом, более того, предстоял еще отбор невест для будущего короля. Маг уже подпитывал артефакт силой, чтобы в нужный момент активировать его. Артефакт должен был выбрать самых достойных и подходящих для Демиана невест, за которыми бы отправили гонцов по всему королевству.

Через двадцать пять суток от начала путешествия, в королевстве был объявлен траур в связи с гибелью старшего принца. Никто точно не знал, что с ним случилось. Уже позже, после погребения, король рассказал доверенным лицам, а я был в их числе, что в мирном лесу разбойники напали на королевский экипаж и зарезали его высочество и его стражу заговоренными кинжалами. Королева, рыдая, поделилась со своими фрейлинами рассказом о стае диких зверей, набросившихся на путников все в том же лесу, среди знати гуляли слухи о яде, который подмешали принцу в еду, когда он останавливался в одном из постоялых домов. А от дворецкого я только что услышал об экипаже, который упал со скалы. Тело принца никто не видел, королевский лекарь ссылался на то, что оно слишком обезображено, чтобы демонстрировать его публике. Закрытый саркофаг упокоили в фамильном склепе, король на погребении не появился.

Мог ли Демиан выжить, но получить тяжелые травмы или заболеть в путешествии? Но зачем тогда королевская чета объявила о его смерти? Если только принц не подцепил что-то, что может позором лечь на весь род. Могла ли королева откуда-то узнать о камне из шерла и попытаться спасти своего сына? Что-то не сходится. Убитый граф Амато рассказывал о мужском голосе, когда вспоминал приметы убийцы. А если сам король Риг? Тогда какой смысл настаивать на расследовании, посылая ищеек по своему же следу?

Нет, должно быть, я просто выдумываю небылицы. Реакцию королевы можно объяснить простым женским любопытством, а король вовсе не пытается избавиться от моего присутствия в королевстве, чтобы замести следы.

И все же.

– Клаус, – уже поздним вечером, сидя в своем кабинете в особняке, сжимаю артефакт связи в ладони.

– Ваша светлость, – откликается менталист.

– Мне нужны тени, – отдаю приказ, – трое.

– Кто объект?

– Королевская семья, – мрачно сообщаю я, понимая, что совершаю преступление против короны.

– Вы уверены? – осторожно спрашивает Клаус, словно сомневается в моем рассудке.

– Да. Докладывать мне о любых необычных поездках и встречах.

– Понял. Отберу лучших, отправлю сегодня же.

– Благодарю за службу.

Глава 41

Алевтина

– Ну же, Аля, улыбнись, – просит Кейт, подставляя лицо мастерице красоты, наносящей кистью румяны на скулы. – Или тебе не нравится платье?

– Нравится, – с обреченностью в голосе говорю я и пытаюсь улыбнуться, в зеркало наблюдая, как вторая мастерица суетится вокруг меня, завершая образ.

Оно и правда великолепно. Пышная юбка из множества слоев невесомой серебристой ткани, корсет, расшитый разного размера бусинами, переливающимися в магическом свете, лиф украшен тончайшей вышивкой, рукава-фонарики, оголяющие плечи, плавно переходят в нежные оборки на спине, прикрывающие лопатки.

Но ни красивое платье, ни замысловатая причёска, в которую мне вплели такие же бусины, как на платье, ни грядущий бал не способны избавить меня от грусти, поселившейся после нашего с Давидом разговора в его кабинете.

Получается, что я своими руками выгнала Райнхольда, обидевшись, в то время, пока он хотел объяснить, что уезжает только на время, исполняя волю короля. Я поняла, что многого не замечала, списывала поведение герцога на желание соблазнить меня, в то время как он всячески оберегал меня, защищал, при любой возможности нежно касался, словно я была ему необходима, как воздух, которым мы все дышим. Вроде и улавливала на краю сознания, но не придавала значения. Надеясь избавить герцога от проклятия, сама уверовала в него, приняла тот факт, что он не сможет полюбить.

А ведь похоже, что Райнхольд если не полюбил меня всем сердцем, но точно испытывает что-то помимо страсти и похоти, может быть, даже не осознавая пока своих чувств. Получается, что проклятие пало? Было не таким сильным, как казалось семье Линден? Или дело в чем-то другом?

Это еще предстоит выяснить. Если успею. Потому что времени мне, вероятнее всего, отпущено не так уж и много.

Ближе к вечеру, когда я направлялась к Кейт, чтобы подготовиться к балу, Давид перехватил меня в коридоре и признался, что перерыл всё книгохранилище, но так и не смог найти какой-то новой информации о тьме. А это значит, что мне придется покориться ей. Я не знаю, что случится в тот миг, когда во сне суша под моими ногами исчезнет, но чувствую, что что-то страшное, непоправимое.

Я взяла с Давида клятву на крови, что если я потеряю рассудок и, ведомая тьмой, стану опасна, то он приложит все усилия, чтобы убить меня. Так будет правильно. Я не хочу, чтобы кто-то пострадал, хоть умирать самой тоже очень не хочется.

Страшно.

Не успеть, не увидеть, не почувствовать, не сказать, не сделать.

Но все, кто пытался бороться с тьмой, очень скоро умирали. И если я считала, что мне посчастливилось не заразиться, то я ошибалась. Просто тьма выбрала для меня что-то более изощренное.

– Дамы, вы великолепны, – входит в комнату Давид, осматривая сначала жену, а потом меня. – У меня сегодня сразу две очаровательные спутницы. Я везунчик.

Король открыто задорно улыбается, но в глазах его, при взгляде на меня, улавливаю печаль. Он знает, что мне осталось недолго. Я попросила сохранить его в тайне от Кейт этот секрет, потому что не хочу, чтобы подруга в своем положении волновалась. В ней новая жизнь, которая гораздо ценнее моей, уже обреченной.

– Вы готовы? Пора начинать.

Почти синхронно киваем и вкладываем ладони в протянутые руки Давида. Сегодня у нас один спутник на двоих. На этом настояла Кейт, когда поняла, что мне не с кем пойти.

За высокой двустворчатой дверью слышно множество голосов. Это собралась вся аристократия Флэмена, теперь ожидающая короля и королеву, которые, по традиции, должны открыть бал.

Подруга в алом искрящемся платье напоминает пламя, которое отражается во взгляде её мужа, с восхищением и любовью смотрящего на нее. Она, согласно этикету, встает по правую руку от мужчины, я по левую. Церемониймейстер звучно объявляет о нашем появлении, двери открываются, и все звуки стихают, придворные склоняют головы, приветствуя своих правителей.

Чувствую себя лишней. Я здесь никто. Приблудная девчонка, которую нашли в лесу и пригрели по доброте душевной. Какой во всем этом был смысл, если спустя всего несколько месяцев мне суждено погибнуть от самой ужасной магии Лираэллии? И если еще совсем недавно я предвкушала бал в честь дня Миросотворения, то сегодня не ощущаю праздника.

– Подходит к своему завершению еще один годовой круг, – начинает Давид свою торжественную речь. – Он был значимым для королевства и для каждого из нас. Для кого-то он ознаменовался рождением ребенка, кто-то скорбел, потеряв родственника, кто-то радовался, обретя нового друга. Каждое событие отложило свой отпечаток, воспоминание, которое мы бережно сохраняем, забирая с собой в новый круг. Они все – наш ценный груз, складывающийся в опыт, помогающий улыбнуться, когда хочется плакать, сберегающий в нас способность верить, если кажется, что выхода нет, делающий день еще счастливее, даже если кажется, что счастливее некуда. Хочу пожелать каждому из вас наслаждаться каждым новым днем жизни, позволить себе чувствовать, следовать велению своего сердца, совершать иногда безрассудные поступки и не корить себя за них. Потому что никто не знает, сколько нам отмерено времени в этом мире, нужно пользоваться каждой минутой и секундой, наполнять её радостью и счастливыми воспоминаниями, способными согреть вас в самый лютый мороз. Поздравляю!

Давид высоко поднимает бокал, и зал вторит ему, повторяя жест.

Всю свою речь друг смотрел на подданных, обращаясь к ним, но каждое его слово прицельно било по мне, словно он говорил лишь для меня, пытаясь донести мне, что отчаяние – не выход.

Пожалуй, в чем-то Давид прав. Сегодняшний вечер и ночь могут стать последними в моей жизни. Нужно насладиться ими в полной мере, хотя бы на несколько часов отбросить свои мрачные мысли о возможной грядущей смерти, тьме, что пытается подобраться ко мне, Райнхольде, которого я, возможно, больше никогда не увижу. Лучше улыбнусь и отправлюсь танцевать.

Помирать, так с музыкой.

– Традиционный танец в честь дня Миросотворения, – объявляет церемониймейстер, и Давид ведет Кейтлайн в центр зала, оставляя меня одну на невысоком пьедестале, предназначенном для королевской семьи. – Музыку.

Плавная неспешная мелодия растекается по залу. Образовав круг, придворные наблюдают за королем и королевой, которые кружатся в танце, не обращая внимания ни на кого, кроме друг друга.

Присоединиться к королевской чете дозволено уже после третьего такта, поэтому постепенно зал заполняется танцующими парами.

– Разрешите вас пригласить? – вздрагиваю и на секунду прикрываю глаза, молясь всем богам, чтобы мне не почудилось.

Когда поворачиваю голову, сразу утопаю в голубом бушующем океане глаз.

– Райнхольд, – пораженно выдыхаю я, не смея шелохнуться, чтобы видение не развеялось.

Такой красивый. Выделяется из толпы. В праздничном тёмно-синем мундире полисмена Рэгнолда, застегнутом до последней серебристой пуговицы, черных брюках, обтягивающих мощные бедра, высоких сапогах. Светлые с серебряным отливом волосы стянуты в низкий хвост, лицо с идеальными чертами спокойное, уверенное. Он словно сошел с моей картины или появился из моего сна.

– К вашим услугам, герцогиня, – мужчина склоняет голову и протягивает мне руку. – Подарите мне танец?

Вкладываю подрагивающую ладонь, пальцами ощущая горячую сухую кожу мужчины.

– Это и правда ты, – все еще не могу поверить, хоть и следую за уверенно ведущим меня в самый центр круга герцогом.

– Правда, я, – соглашается мужчина и, обнимая меня за талию, уверенно ведет, вовлекая в танец. – Я скучал.

У меня перехватывает дыхание от признания, сказанного вот так просто. Мужчиной, для которого еще несколько дней назад эмоции казались чем-то враждебным, ненужным.

– И я скучала, – признаюсь и сильнее сжимаю плечо герцога, чувствуя жесткую ткань мундира. – Почему ты здесь? В такую ночь. Принято праздновать день Миросотворения с родными.

– Мне кажется, что я именно там, где должен сейчас быть, – Райнхольд наклоняется ко мне и, наплевав на все приличия, целует меня.

На краткий миг вижу серебристые и голубые искры, возникающие между нами с первым касанием губ, но они быстро рассеиваются. А возможно, их и не было в реальности, только перед моими глазами, закрывшимися от наслаждения таким желанным прикосновением.

Наш поцелуй длится одновременно целую вечность и всего лишь мгновение.

– Я согласна, – шепчу, когда Райнхольд отстраняется, продолжая вести меня в танце.

– Согласна? – переспрашивает, наверняка не понимая, что я ответила на вопрос, который он задал несколько дней назад.

– Согласна стать твоей женой, – поясняю я, с удовольствием наблюдая темнеющие глаза мужчины, в которых загораются радостные огоньки.

– Я вряд ли смогу стать когда-то более счастливым, чем сейчас, – мужчина прижимает меня плотнее и я ощущаю быстрое биение сердца в его груди.

– Я тоже, – шепчу я.

В этот вечер, рядом с Райнхольдом, мне удается отбросить все дурные мысли.

Танцуем еще несколько танцев, потом отходим к столу с напитками и закусками, а я только теперь замечаю, как красиво и необычно украшен зал к празднику. Цветные шары разных размеров, переливающиеся блестками, парят в воздухе над головами собравшихся, золотисто-оранжевые светлячки освещают пространство лучше дневного света, величественно возвышающееся в конце зала дерево жизни радует глаз разноцветным серпантином из лент. Смеюсь, вспоминая, как Кейт два дня назад ругалась с организатором, который предлагал развесить по стенам перья жар-птиц.

Райнхольд рассказывает, что в Рэгнолде зал к празднику обычно украшают в голубых и серебряных тонах, на дерево жизни развешивают конфеты в блестящих обертках, за которыми скрываются пожелания. Запускают нетающие снежинки, добавляя в них магию света, из-за чего кажется, что начался настоящий звездопад. Обещает, что в следующем году я своими глазами смогу оценить убранство королевского дворца. И я верю ему, предвкушаю.

– Осталось совсем мало времени до завершения текущего круга, – снова берет слово Давид. – Предлагаю сейчас собравшимся образовать спираль, символизирующую жизнь, и, как только стрелка часов приблизится к полночи, вместе начать отсчет.

Давид с Кейт встают в центр, именно от них начинается спираль, расползающаяся по залу. Мы с Райнхольдом оказываемся неподалеку от правителей и вместе со всеми поднимаем головы, смотря на большие рубиновые часы, отсчитывающие минуты до начала нового годового круга.

– Десять, – гремит голос короля.

– Девять, – подхватывает его жена.

– Восемь, – кричит несколько человек.

– Семь, – расходится хор голосов по залу.

– Шесть, – в едином порыве восклицают все.

– Пять, – слышу голос Райнхольда.

– Четыре, – вторю ему, поворачивая голову, чтобы видеть лицо мужчины.

– Три, – наклоняется ко мне герцог.

– Два, – выдыхаю ему в губы.

– Один, – произносит и целует меня.

Сначала нежно, едва касаясь, но с каждой секундой все более настойчиво и жадно. Сама углубляю поцелуй, обнимая мужчину за шею, вплетаю пальцы в его волосы, захлебываюсь в эмоциях.

Мне нет никакого дела до беснующихся людей, поздравляющих друг друга с праздником.

Есть только он.

Мужчина, который страстно целует меня в этот момент. Мужчина, ласкающий мою кожу своими пальцами. Мужчина, которого я люблю всем сердцем.

Чувствую, что в груди образуется сияющий теплый шар. Он растет, пульсирует все сильнее, а потом лопается, прокатываясь своим теплом по моему телу, а на смену ему приходит что-то новое, незнакомое, но кажущееся родным. Сначала тонкой осторожной струей, а потом бурным потоком, прорвавшим плотину. Вместе с ним в мою голову врываются воспоминания.