Текст книги "Растопить ледяное сердце (СИ)"

Автор книги: Алекса Никос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 31 страниц)

Глава 7

– Раз уж ты знаешь, что я потеряла память, то скажи мне, кто ты? Мы знакомы? Как давно? – набравшись наглости, спрашиваю я, когда мы с девушкой садимся за стол.

Блондинка привела меня в овальную столовую, надо сказать, весьма уютную. Мне понравились и сухоцветы в напольных вазах, и натюрморты в изящных деревянных рамах, развешанные на стенах, и мягкие стулья с резными спинками, и большой камин, облицованный бежевым кирпичом. Не понравился только тот факт, что стол был накрыт на пять персон. Надеюсь, что успею позавтракать до момента, пока придут все те, для кого предназначены эти приборы.

– Меня зовут Вивьен, – светло улыбается девушка. – Мы с тобой почти не знакомы, виделись пару раз. Райнхольд огорошил нас с Дор новостью о своей женитьбе две недели назад, тогда и представил тебя как свою будущую жену. А потом мы с тобой еще раз пересекались здесь, в особняке, когда ты выходила к ужину. Кстати, обычно ты предпочитала есть у себя. Что-то изменилось?

Киваю, решив не вдаваться в подробности, и тянусь к блюду с мясом, желая положить себе кусочек. Мне все еще непонятно, кем Вивьен и герцог приходятся друг другу, но, видимо, они очень давно знакомы, раз ей он рассказал о моей потере памяти. А Доротея? Если она – еще одна любовница, наравне с Вивьен, то почему девушка так спокойно о ней говорит? Не ревнует? Или у них тут приняты отношения наподобие шведской семьи?

– Доброе утро, – входит в столовую еще одна блондинка. У герцога определенный типаж? – Никак не могла заставить встать себя с постели, бессонная ночь.

– Привет, Дор, присоединяйся, – здоровается Вивьен, уже уплетающая за обе щеки что-то, похожее на блинчики с творогом. – Ты долго еще пробыла в спальне Райнхольда, после моего ухода?

– Часа два, – зевает блондинка и фокусирует на мне взгляд. – Альвина, у тебя прекрасный аппетит для больной, не так ли?

– А кто сказал, что я больна? – поднимаю брови, кладя в рот ложку салата, который решилась попробовать.

– Райнхольд, – коротко отвечает Доротея. – Он сказал, что ты ударилась головой. Разве в таких случаях не положено лежать в постели и пить отвары?

Ага, значит, и этой девице герцог поведал о моей амнезии. Ситуация принимает любопытный поворот. Может быть, Райнхольд успел еще и в газету сообщить эту новость, а я и не в курсе, что уже звезда среди местных репортеров?

– Лекарь сказал, что я абсолютно здорова. Не считая потери памяти, конечно, – пожимаю плечами, накидываясь на мясо с аппетитом волчицы.

– Подозрительно это, – тянет Доротея, прожигая меня взглядом синих глаз.

– Ой, да отстань от нее, Дори. Лучше расскажи, ты уже выбрала платье для бала в королевском дворце?

Блондинки начинают живо обсуждать наряды и какой-то масштабный и пафосный бал, на котором соберется местная элита. Слушаю краем уха, продолжая насыщать свой желудок.

Почему женщины так любят демонстрировать окружающим свое благосостояние с помощью модных платьев и дорогих украшений? Почему им нравится посещать скучные мероприятия, на которых все перемывают кости друг другу за спиной, фальшиво улыбаясь в лицо?

Хотя легко мне, жившей в мире доступного интернета, кинематографа и прочих развлечений, рассуждать. Судя по всему в этом мире, единственное увеселительное мероприятие – бал. А может быть, еще и ярмарки какие-нибудь проводятся или другие праздники. Я читала, что в старину люди развлекались тем, что ходили посмотреть на казнь преступников, свершавшуюся на главной площади города. Надеюсь, что здесь подобное не принято. Аж дрожь накатывает, когда представляю, как толпа смотрит, как кому-то отрубают голову, например.

Передергиваю плечами от яркой картинки, возникшей в голове, и с досадой смотрю на свою полную тарелку. Что-то меня не туда занесло, да и есть как-то расхотелось.

– Леди, приятного аппетита, – эхом разносится знакомый мощный баритон по столовой. – Вижу, что вы уже заново познакомились. Да, Альвина?

Поворачиваю голову, встречаясь с васильковым взглядом. Рядом с Райнхольдом стоит Клаус, губы которого растянуты в легкой улыбке. А он здесь зачем? Еще одна проверка? Только не это, я не выдержу.

– Вы правы, ваша светлость, – машинально отвечаю я, продолжая с опаской смотреть на Клауса. – Граф? Вы решили задержаться и составить нам компанию за завтраком? А где же Хакон?

– Увы, но маркизу потребовалось срочно уехать. А я задержусь на некоторое время, уж очень вы интересный случай, герцогиня Мальм, – отвечает Клаус, а у меня внутри будто лопается натянутая струна.

Липкий страх вновь посещает меня, пробегая морозом по позвоночнику. Менталист намерен продолжить свои вмешательства в мой разум? А что, если в следующий раз того блока, который спас меня в прошлую проверку, не обнаружится? Если Клаус сумеет добраться до моих воспоминаний? Что тогда? Рано я расслабилась, обрадовавшись результатам утренней проверки.

– Ты против, Аля? – склоняется надо мной Райнхольд, кладя руку на мое плечо. – Тебе есть что скрывать?

– Нет, – выдавливаю из себя улыбку, переводя взгляд на герцога. – Я буду рада, если память ко мне вернется.

– Чудесно, – отвечает мужчина и, обогнув стол, садится напротив меня.

Вяло ковыряюсь в тарелке – аппетит совсем пропал, но не стоит показывать окружающим, насколько сильно я взволнована.

– Вивьен, как ты себя чувствуешь? – интересуется герцог.

– Хорошо, только все еще болит спина. Но это же ничего, да? – хлопает глазами блондинка.

– Я не знаю, – отвечает герцог. – Я предупреждал, что Хакон сегодня приедет. Почему не попросила об осмотре?

– У меня все в порядке, – опускает глаза девушка.

Странно, она выглядит так, будто смущена или напугана. Может быть, боится врачей?

– Доротея, ты сегодня едешь к модистке? – переключает свое внимание на вторую девушку Райнхольд.

– Да, вечером. Потом, если не возражаешь, вернусь к себе.

Ага, значит, живет эта девица не здесь? Но почему тогда прошлой ночью оказалась в особняке?

– Я хотел тебя попросить взять с собой Альвину. Ей тоже потребуется наряд для бала, а в силу обстоятельств, она вряд ли сможет посетить Присциллу самостоятельно.

Закашливаюсь, подавившись чаем. Только этого мне не хватало!

Угрюмо смотрю на мужчину, который ожидает ответа от блондинки, не обращая внимания на мое недовольство.

– Извини, Райнхольд, но это не входит в мои планы, – отрезает Доротея. – Твоя нареченная – твоя забота. Не знаю, чем тебя привлекла эта взбалмошная девица, но я совершенно точно не обязана нянчиться с ней только потому, что ей в голову взбрело прикинуться больной.

– Дори, будь добрее к девушке, может быть она и правда… – влазит в разговор Вивьен и постукивает пальцем по лбу. – Ну, сама понимаешь.

Мои щеки вспыхивают румянцем, а глаза наполняются слезами обиды. Окружающие обсуждают меня так, будто меня здесь и вовсе нет. Это очень неприятно. А еще более неприятно, что Райнхольд даже бровью не ведет, позволяя подобные высказывания. Да, может. у нас с ним непонятные отношения, и я не знаю всего, что происходило между ним и Альвиной. Но мог бы и заступиться за будущую супругу.

– Герцогини, – прерывает спор о наличии у меня болезни Клаус. – Если вы говорите о потере памяти леди Альвины, то смею вас уверить, она истинна. Здесь нет никакого притворства и лжи.

Поднимаю на менталиста взгляд, полный признательности за его слова.

– Благодарю вас, граф, – произношу спокойным тоном, еле сдерживая рвущиеся наружу слезы. – Извините, завтрак был вкусный, ваша компания прекрасна, но я поднимусь к себе. Что-то голова разболелась, дурно себя чувствую.

Откладываю приборы, которые сжимала так сильно, что на ладонях остались отпечатки от холодного металла, медленно поднимаюсь и, ни на кого не смотря, выхожу из столовой, радуясь, что мне позволили это сделать. Не хочется показывать им своих слез.

На меня будто только теперь навалилось осознание происходящего. До этого я воспринимала все как некую компьютерную игру, а сейчас четко понимаю, что окружающие меня люди, происходящие события – реальность. Не очень приятная, надо заметить.

Я попала в другой мир, я обязана выйти замуж за мужчину, которого не знаю, обязана жить в его доме, подчиняться его воле, и бог знает, что еще я обязана делать. Мне некуда бежать, не к кому обратиться, у меня даже теплой одежды нет, а за окном зима. Никто не верит мне, никто не пытается узнать меня, никто даже не хочет рассказать мне немного больше о происходящем, чтобы я понимала хоть что-то. Я снова одна, снова несвободна. Лишь с единственной поправкой – теперь я в чужом для меня мире, живу чужой жизнью.

Продолжая накручивать себя и жалеть, бегу вперед, сама не зная куда. Слезы ползут по щекам горячими дорожками, судорожные всхлипы вырываются из горла. Мне нужно скрыться от всех, спрятаться и просто пережить эту истерику. Дальше я вновь смогу здраво рассуждать, быть может, даже найду какой-то выход из ситуации, но пока лишь сильнее погружаюсь в поток отчаянных мыслей.

Неожиданно для себя влетаю в кого-то твердого и попадаю в плен теплых объятий:

– Поймал, – раздается над головой мягкий мужской голос, который спусковым крючком действует на меня.

Захлебываюсь в рыданиях, вдыхая аромат сандала, исходящий от мужчины. Ощущаю широкие ладони, успокаивающе поглаживающие меня по голове и спине.

– Тише, Альвина, все в порядке. Уверен, что Доротея не хотела обидеть тебя, – шепчет Клаус, еще сильнее прижимая меня к себе. – Не стоит расстраиваться из-за такого пустяка.

– Они все не верят мне, – глухо говорю я, уткнувшись носом в грудь мужчины. – Не понимают, что мне тоже тяжело. Ведь я не помню ничего о себе, не знаю никого, не знаю ничего о мире, в котором нахожусь. Всем плевать на мои чувства, их лишь раздражает, что я доставляю дополнительные хлопоты.

Всхлипываю и вновь заливаюсь слезами. Почему-то мне очень спокойно в объятиях Клауса. Интуитивно ощущаю, что могу доверять этому мужчине. На несколько секунд даже появляется жгучее желание рассказать ему свою тайну, поделиться тем, что я – иномирянка, попавшая сюда по недоразумению. Но гоню прочь от себя эти пагубные мысли. Я не могу полагаться лишь на интуицию, которая вопит о том, что Клаус меня не обидит. Мне нужно что-то большее.

– Аля, я расскажу тебе о мире, о нашем королевстве, о существах и людях, что населяют его, о традициях и магии, – заверяет меня менталист, проводя ладонью по моим волосам. – Только, пожалуйста, не плачь. Посмотри на меня.

Отстраняюсь и поднимаю голову, встречаясь взглядом с серыми глазами, которые с заботой смотрят на меня.

– Я тебе обещаю, слышишь? Все будет в порядке. Постепенно память вернется к тебе, Аля. Даже не сомневайся, – проникновенно говорит Клаус, а я всхлипываю и слабо улыбаюсь.

Он так близко. Нас разделяет всего несколько сантиметров. Если сейчас немного податься вперед…

– Что здесь происходит, драуг вас побери?

Глава 8

Я не знала, что лед умеет обжигать.

Но голос герцога, словно раскат грома в летний ясный день прозвучавший в тишине, буквально ошпаривает меня, заставляя отскочить от менталиста.

– Ничего, – подавляя дрожь в голосе, произношу я, смотря в пол. – Все в порядке.

Я даже не понимаю, чего именно испугалась, ведь, по сути, герцог мне никто, да и ничего предосудительного мы с Клаусом не совершили. Но почему у меня внутри такое чувство, будто супруг меня застал в постели с другим?

– Я, кажется, уже предупреждал тебя, граф… – угрожающе надвигается Райнхольд на менталиста. – Но ты, видимо, плохо понимаешь с первого раза.

Встаю между мужчинами, заслоняя собой Клауса.

– Райнхольд, пожалуйста, – поднимаю взгляд на герцога, встречаясь с холодными глазами. – Клаус всего лишь имел неосторожность стать свидетелем моего эмоционального взрыва. Я виновата, что не сдержалась. Извини. Можешь наказать меня.

Не хочу, чтобы единственный в этом мире, кто проявил по отношению ко мне заботу и сочувствие, пострадал.

– Наказать? – тянет герцог.

Втягиваю голову в плечи. Лучше пусть мне будет больно и страшно, тем более, похоже, что мне придется привыкать жить с этими чувствами.

– Не нужно, герцогиня, – возражает менталист и обвивает рукой мою талию, стараясь сдвинуть с пути. – Я готов ответить за свой поступок, раз сопереживание к плачущей женщине герцог считает чем-то из ряда вон выходящим.

– Не смей прикасаться, – шипит Райнхольд и дергает меня за руку на себя.

Теряя равновесие, визжа, лечу вперед, готовясь встретиться носом с полом. Но герцог подхватывает меня и ставит на ноги, вжимая спиной в собственное тело.

Я чувствую себя разменной монетой. Или курицей, которую не поделили два петуха. Не знаю, ощущали ли восторг женщины, за которых сражались на дуэлях, но мне явно не нравится быть кем-то, кто вносит раздор.

– Пожалуйста, прекрати, ты делаешь мне больно, – восклицаю я, стараясь вырвать запястье, которое Райнхольд с силой сжимает пальцами.

– Тот факт, что герцогиня Альвина – ваша нареченная, не дает вам право причинять ей боль, – дергается вперед Клаус, в попытке защитить меня.

– Я сам решу, что делать со своей будущей женой, – рычит герцог, а я смотрю умоляющим взглядом на менталиста, мысленно прося его прекратить еще сильнее злить Райнхольда.

Повернув голову, снова вижу отголоски голубых всполохов на лице блондина, свидетельствующие о крайней степени раздражения. Еще немного, и он взорвется. Что-то мне подсказывает, что ничем хорошим это не закончится.

– Граф Мякеля, пожалуйста. Идите, – тихо говорю я, снова обращая взгляд на менталиста. – Мы разберемся, все будет в порядке. И… спасибо вам.

– Вы уверены, герцогиня? – с тревогой спрашивает мужчина.

– Да, – стараясь придать голосу твердости, отвечаю я.

Я ни в чем не уверена, мне очень страшно и хочется сбежать от разъяренного герцога. Но бежать просто некуда, а хватка на моем запястье походит на железные тиски.

– Как пожелаете, – поколебавшись, кивает Клаус. – Помните, что если вам понадобится внимательный слушатель, я всегда к вашим услугам.

– Это вряд ли, – отрезает герцог, но граф не реагирует на его слова, продолжая смотреть в мое заплаканное лицо.

– Спасибо, – снова шепчу одними губами и улыбаюсь парню.

Клаус вновь кивает и разворачивается. Провожаю взглядом удаляющуюся спину, обтянутую серой тканью сюртука.

Мы остались наедине с герцогом, и могу только надеяться, что он отпустит меня живой. Я же нужна ему зачем-то.

– Что. Ты. Себе. Позволяешь? – отрывисто спрашивает Райнхольд, опаляя горячим дыханием мое ухо. – Какого драуга обжимаешься по темным углам с посторонним мужчиной? Снова взялась за старое, Альвина?

– Не понимаю, о чем ты, – честно отвечаю я. – Клаус всего лишь понял, что мне тяжело, и пришел на помощь в трудную минуту.

Райнхольд резко разворачивает меня, схватив за плечи, и близко наклоняется, вглядываясь в мои глаза.

– Тяжело? И почему же тебе тяжело, Альвина? Я не понимаю.

– Потому что ты – чурбан бесчувственный! – восклицаю я и ударяю кулаком по широкой груди мужчины. – Тебе наплевать, что мне страшно и одиноко! Наплевать на пренебрежительное отношение ко мне от твоих женщин! Тебя совершенно не волнуют мои чувства и ощущения!

Каждую свою претензию сопровождаю ударами, с каждым вылетающим из моего рта словом, словно тяжелый груз на моей душе становится легче.

– Ты права, Альвина, – неожиданно спокойно отвечает герцог, не обращая внимания на сыплющиеся на него слова и удары. – Меня это все не волнует. Потому что я не ведаю всех чувств, о которых ты говоришь.

Замираю, сбитая с толку его словами.

– О чем ты? – переспрашиваю шепотом.

– О том, что я не способен чувствовать, а тем более не способен догадаться о чувствах других людей. Лишь могу считать их при благоприятных условиях.

– Не понимаю, – мотаю головой. – Такого не бывает.

– Пришло время поговорить начистоту, Альвина. Не здесь. Идем в кабинет, – снова схватив меня за запястье, герцог быстро шагает по коридору, таща меня за собой, словно на буксире.

Я как сомнамбула машинально перебираю ногами, все еще не отошедшая от собственной истерики и признания Райнхольда.

Как такое может быть, чтобы человек ничего не ощущал? Не испытывал эмоций? Я же видела в его глазах раздражение, усмешку и злость. Быть может, мне показалось? Я видела то, что хотела видеть?

В голове не укладывается.

– Андреас, нас не беспокоить, – отрывисто произносит герцог, заводя меня в небольшое помещение.

– Будет исполнено, – вскакивает из-за стола молодой человек в синем военном мундире.

Райнхольд кивает и толкает дверь, затягивая меня, по всей видимости, в кабинет.

– Садись, – коротко приказывает блондин.

Оглядываюсь и замечаю небольшой кожаный диван шоколадного цвета, на который и опускаюсь, складывая руки на коленях. Герцог устраивается в кресле около стола, вальяжно откинувшись на спинку.

– Спрашивай.

– Что ты имеешь ввиду, когда говоришь, что не способен на чувства? – быстро задаю вопрос.

– Именно то, что говорю, – невозмутимо отвечает герцог. – В силу моих, скажем так, физических особенностей, я не ощущаю всей палитры эмоций, которая присуща другим людям.

– Но ты же испытываешь ярость, раздражение, недоумение… – растерянно произношу я.

– Отчасти. Крайне редко и скупо. – отрезает Райнхольд. – В основном, мой разум всегда холоден, как и сердце.

– Но я же видела, – восклицаю я, доверяя больше собственным глазам, чем словам мужчины. – Когда ты взбешен, то на твоем лице появляются красивые голубоватые всполохи. Такие светящиеся, притягательные. Я все время хочу дотронуться до них пальцами, чтобы…

– Ты бредишь, Альвина. Похоже, что последствия удара головой все-таки присутствуют, хоть Хакон и сказал, что ты здорова, – перебивает меня герцог. – Возможно, требуется повторный осмотр лекаря, потому что никаких всполохов, которые ты так красочно описываешь, не существует.

– Но… Как же… Я же видела…

– Это игры разума, не более.

– Ты же спишь? Ешь? Занимаешься сексом? – на последнем вопросе смущаюсь, но упорно пытаясь докопаться до сути. – Значит ты ощущаешь какие-то эмоции?

– Это все – не более, чем физические потребности, – ровно отвечает Райнхольд, приводя меня в еще большее смятение. – Не имеет никакого отношения к искренним чувствам, которые способна испытывать, скажем, ты.

– Подожди, – мотаю головой, стараясь переварить новую для себя информацию. – Зачем же ты женился? Какие были между Альвиной и тобой договоренности?

Прикусываю кончик языка, осознавая, что говорю вроде как о себе в третьем лице. Не следует допускать таких оплошностей, герцог явно заметил странность моей фразы, потому что в подозрении сощурил глаза.

– Между мной и Альвиной было заключено соглашение о фиктивном браке, от которого оба получали неплохую выгоду, – точно так же, в третьем лице, отвечает герцог, внимательно наблюдая за моей реакцией. – Альвина получала доступ к моему капиталу, статус моей супруги, необходимый ей для приобщения к высшему свету королевства.

– А ты?

– А мне необходимо быть женатым, чтобы получить должность главы тайной полиции, входящей в состав личной службы безопасности королевской семьи. Наш король – приверженец семейных ценностей, предпочитает окружать себя людьми, разделяющими его взгляды на жизнь. Он лично отбирает достойных, по его мнению, кандидатов и утверждает на должность.

– Но ты же спал с ней! – вскакиваю на ноги и поправляю саму себя: – То есть, со мной. О каком фиктивном браке может идти речь?

– Предпочитаю не упускать возможности, плывущие в руки. Тем более, что я должен был понять, насколько ты способна удовлетворить мои запросы. Как-никак, мы собираемся связать наши судьбы нерушимыми узами брака. Измены не приемлемы в королевстве, да и я считаю, что не стоит вносить грязь в семью, – брезгливо передергивает плечами герцог. – Еще раз повторяю: в моем случае речь идет лишь о физических потребностях. Мне необходим секс, он помогает мне… Впрочем, не важно. Чувств здесь в любом случае нет. Это понятно?

– Да, но… В ледяных чертогах, во время разговора с графом Бенкендорфом, – вспоминаю я.

– С герцогом, – морщится Райнхольд, поправляя меня.

– Ну да, с герцогом Бенкендорфом, – быстро соглашаюсь и заканчиваю свою мысль: – В какой-то момент мне стало неуютно и холодно, ты сильнее прижал меня к себе, словно стараясь согреть и оградить. Ты же как-то понял мои чувства? Хоть и утверждаешь, что это невозможно?

Сама не понимаю, зачем я ищу эту слабую надежду на то, что герцог ошибается, считая, что не умеет чувствовать. Но мне очень хочется найти какую-то зацепку. Крючок, за который я смогу вытянуть наружу эмоции этого мужчины, убедив его, что они существуют.

– Не помню этого. Я не придал значения этой ситуации. Скорей всего, я понял, что тебе некомфортно по физическим реакциям твоего организма, которые были заметны внешне. Именно таким способом я пользуюсь в своей работе, распознавая ложь, страх или другие эмоции преступника или свидетеля, способные помочь мне. Я был близок к тебе, поэтому считал реакции твоего тела и предпринял необходимые действия.

Устало падаю на диван, потому что ноги перестают меня держать. Он все объясняет логикой, в его словах нет никаких противоречий. Но почему мне кажется, что герцог лукавит или утаивает от меня что-то? С чего я вообще решила, что он врет самому себе?

– Почему же сегодня ты не отследил по моим реакциям, как мне плохо?

– Очевидно, потому что находился на достаточном расстоянии от тебя и был занят разговором с сестрой. Когда я проанализировал происходящее, твой неожиданный побег, уход из столовой Клауса, то отправился за тобой, чтобы разобраться, чем вызваны твои действия.

– Не могу поверить…

– Придется, – жестко отвечает Райнхольд. – Не только поверить, но принять и смириться. Тебе придется выйти за меня замуж, придется сопровождать меня на приемах, балах и других мероприятиях. Придется спать со мной в одной постели и заниматься сексом. Ты поклялась, что моя репутация не пострадает из-за твоих неблаговидных поступков. Будь добра сдержать клятву.

– А если я передумала? – спрашиваю. – Если не смогу всю жизнь находится рядом с ледяной глыбой, которой плевать на чувства окружающих?

– Слишком поздно, Альвина. У тебя была возможность передумать до того момента, как я прилюдно объявил тебя своей невестой, но ты не сделала это. Теперь обязана пройти этот путь до конца, – припечатывает меня словами герцог. – Если ты хочешь, чтобы я принимал в расчет твои желания и чувства, говори о них прямо и спокойно. Я могу лишь пообещать, что постараюсь вникнуть и не причинять тебе боль, о которой ты говорила.

– Я поняла тебя, – обреченно соглашаюсь я.

– Прекрасно. Теперь я хочу обсудить с тобой дальнейшие шаги, ты готова меня выслушать?

– Готова, – киваю я и обхватываю себя руками за плечи, стараясь согреться. В кабинете Райнхольда царит просто арктический холод. – Могу я попросить принести мне какой-нибудь горячий напиток?

– Ты замерзла?

– Да.

– Хорошо, – герцог встает, выглядывает за дверь и что-то тихо говорит своему секретарю.

Неожиданностью для меня становится то, что Райнхольд, закрыв дверь, возвращается не в кресло, а садится рядом со мной на диван и притягивает меня к себе за плечи. Я даже опешиваю на несколько секунд, а потом решаю не сопротивляться. Тем более, что в объятиях герцога мне и правда становится гораздо теплее.

– Начнем с менталиста, с которым ты успела близко познакомиться.

– Я… – пытаюсь возразить.

– Не перебивай, – сурово говорит Райнхольд, а я смиряюсь и кладу голову ему на плечо, уже сама придвигаясь еще ближе к мужскому телу, от которого идет ровное тепло. Герцог, если и удивляется моей покорности, то не подает вида. – Граф Мякеля погостит у нас некоторое время. Он первый раз столкнулся с ментальным блоком, который не смог сломать, и хочет попробовать несколько способов воздействия, чтобы извлечь твои воспоминания. Все общение с Клаусом должно происходить только под моим контролем, это понятно?

Киваю, сбрасываю туфли и поджимаю ноги, устраиваясь поудобнее на диване.

– Прекрасно, – рука герцога сползает с моих плеч на талию. – Что касается отсутствия у тебя элементарных знаний о мире… Я могу предложить два варианта: нанимаю тебе учителя или даю неограниченный доступ в мою библиотеку, и ты сама изучаешь все, что кажется тебе интересным.

– Мне больше нравится второй вариант, – отвечаю я, ощущая, как мужские пальцы поглаживают мою талию. Любопытно, это он тоже делает, основываясь на физических реакциях моего тела? – Только, если мне будет что-то непонятно, или у меня возникнут вопросы… Поможешь ли ты мне разобраться?

Спрашиваю и закусываю губу, отчего-то волнуясь. Очень страшно получить отказ, кажется, что он хлыстом ударит, разбив вдребезги ту хрупкую и пока непонятную для меня симпатию к Райнхольду, которая начала зарождаться где-то глубоко внутри.

– Если ты придешь ко мне за помощью, то я постараюсь сделать все, что в моих силах, – говорит герцог и кладет подбородок на мою макушку.

Внутри меня растекается тепло и облегчение. Он согласился. Значит, есть шанс, что мы сможем наладить отношения, основанные, если не на чувствах, то хотя бы на взаимных уважении и помощи. Мне бы не хотелось вести вражду с тем, за кого я обязана выйти замуж.

– Теперь, что касается предстоящего бала и в целом твоих нарядов, – спустя несколько секунд блаженной тишины вновь заговаривает герцог, но его прерывает стук в дверь.

Дергаюсь, будто боясь быть застигнутой на чем-то неприличном, но рука на моей талии не дает пошевелиться.

– Войди, – коротко бросает Райнхольд, насмешливо взглянув на меня.

За дверью оказывается молодая девушка, держащая в руках серебряный поднос. Вместе с ее приходом комната наполняется таким до боли родным и знакомым ароматом какао, что у меня на секунду перехватывает дыхание. Хоть что-то из моего родного мира, из прошлой жизни, которая, кажется, осталась где-то далеко позади.

– Ваша светлость, – немного приседает служанка, не поднимая взгляда.

– Поставь на стол, – властно говорит Райнхольд, указывая на низкий столик, стоящий около дивана со стороны мужчины. – Можешь быть свободна.

Служанка снова приседает и семенящими шагами покидает кабинет.

– Пей, – коротко бросает герцог, передавая в мои руки горячую глиняную емкость.

Отпиваю глоток какао и блаженно зажмуриваюсь, чувствуя шоколадный вкус, растекающийся на языке.

– Через два дня состоится бал в королевском дворце по случаю празднования дня рождения младшего принца. Мы приглашены и обязаны присутствовать, – продолжает Райнхольд тему, которую начал до прихода служанки. – Вивьен на сносях, я отвечаю за нее, пока ее муж находится на службе, поэтому позволил ей остаться дома и пригласил повитуху, которая проконтролирует состояние. Доротея едет с нами. Я так понимаю, что между вами есть какое-то напряжение?

Передергиваю плечами и снова делаю глоток какао. Напряжение? Можно, конечно, выразиться и так. По-моему, блондинка просто презирает меня и не стесняется демонстрировать свое пренебрежение ни словами, ни выражением лица.

– Кажется, я ей не нравлюсь, – отвечаю я герцогу.

– Я поговорю с ней. На людях вы обе должны демонстрировать любезность, даже дружбу. Нам не нужны сплетни о дрязгах внутри семьи.

– Я постараюсь, – коротко обещаю я. – Но получится ли у нее?

– Я же сказал, что поговорю с сестрой, – повышает голос Райнхольд. – Она всегда была весьма резкой на язык, поэтому до сих пор в девках ходит, в ее-то возрасте. Ей бы взять пример с Вивьен.

Стоп… Сестра?

До меня, как до жирафа, медленно доходит понимание.

Сестры… У него есть две сестры, у Вивьен муж, от которого она беременна. А я такого себе уже понавыдумывала. Не зря говорят, что женская фантазия иногда бывает слишком изощренной и бурной.

– Извини, – сдавленно произношу я, вспоминая все эпитеты, которыми успела наградить Райнхольда, считая его похотливым сластолюбцем.

– Ты согрелась? – переводит тему герцог, киваю и тут же лишаюсь тепла его тела, потому что он пересаживается в кресло.

Поджимаю губы, но не возражаю. Видимо, Райнхольд посчитал, что его обязанность, как будущего супруга, выполнена. Речи снова нет о заботе и тепле, которые он искренне хотел бы подарить мне.

– Я не могу сопровождать тебя в город, поэтому приглашу сюда Присциллу. Не волнуйся, она – лучшая модистка столицы. Можешь выбрать любые наряды, которые она тебе предложит и заказать все необходимое. Что вы там, женщины, любите? – задумчиво сдвигает брови герцог. – Шляпки, туфли, сумки, платья, белье. Я оплачу, не стесняйся.

– Хорошо, – вяло киваю я.

Наряды никогда особо не волновали меня. На мероприятия порой приходилось покупать себе платья и аксессуары из последних коллекций модных домов, но лишь по велению отца, который не желал, чтобы кто-то решил, что его положение пошатнулось. В повседневной жизни я всегда предпочитала простоту и удобство. Надеюсь, что местная мода не предполагает ежедневного ношения корсета. Иначе я лучше останусь в этом сером мешке, который презентовал мне Райнхольд.

– У тебя остались ко мне какие-то вопросы? – спрашивает герцог, многозначительно поглядывая на часы на широком запястье.

– Нет, пока вопросов нет, – отвечаю я и поднимаюсь на ноги, поняв его весьма недвусмысленный намек. – Хотя… Я могу осмотреть особняк? Или мне позволено только находиться в выделенной мне спальне?

– Ты можешь осмотреть особняк и его территорию, Аля. Но не забывай, что Присцилла приедет сразу после обеда. Обед в два. Ты можешь быть свободна.

– Понятно. Благодарю, герцог, за уделенное время, – церемонно прощаюсь и покидаю кабинет, напоследок со звонким стуком закрыв за собой дверь.

Буду осваиваться в своей новой жизни. Начну, пожалуй, с осмотра особняка, раз уж мне позволили это сделать.

– Проводите меня к дворецкому, – налетаю на юношу-секретаря, сидящего перед кабинетом герцога.

– Извините, герцогиня, – мямлит тот в ответ. – Мне не положено покидать пост.

– Значит, найдите того, кто проводит меня. Ну же, – топаю ногой в нетерпении.

У меня слишком мало времени осталось до приезда модистки, а особняк гигантский. Я хочу изучить каждый закоулок, найти библиотеку и, наконец, узнать что-нибудь о мире, в котором оказалась.

– Одну минуточку, я не имею права принимать подобные решения, – юноша подскакивает и боком проходит мимо меня, скрываясь за дверью кабинета.

До меня доносится громкий голос герцога, но не могу разобрать ни слова из его гневной речи. Буквально через пару минут секретарь, уши которого пылают, вылетает из кабинета, словно пробка из бутылки шампанского.

– Прошу следовать за мной, я провожу вас к дворецкому, герцогиня.

С готовностью следую за молодым человеком, пытаясь разговорить его.

– Как вас зовут?

– Андреас, ваша светлость.

– Давно вы служите у Райнхольда?