Текст книги "Растопить ледяное сердце (СИ)"

Автор книги: Алекса Никос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 31 страниц)

– Хорошо, АЛЯ, – наконец, что-то решив для себя, кивает Райнхольд. – Но и ты выполнишь одну мою просьбу.

– Какую? – спрашиваю, сжимаясь.

– Я озвучу ее позже. Теперь улыбнись. Мы уже приехали.

Карета замедляется, подтверждая слова герцога. Он отворачивается, снова проводя пальцами по гладкой панели, назначение которой так и остается пока для меня загадкой.

– Сейчас мы войдем в зал, где все будут приветствовать нас овациями. Приготовься, Аля, внимания будет много, и зачастую оно будет очень навязчивым. Ни слова о знакомстве, наших отношениях и договоренностях. Тем более, молчи о своей потере памяти. Не отходи от меня ни на шаг, – строго инструктирует меня Райнхольд.

– Я поняла, – покорно соглашаюсь я, пока не видя иного выхода.

Что ж, Алевтина, ты хотела приключений и чудес? Кто-то свыше услышал твои желания и воплотил их в жизнь. Добро пожаловать в другую реальность.

Глава 3

Как и предупреждал герцог, толпа, заполнившая помещение, встречает нас аплодисментами. Что за мода – постоянно хлопать в ладоши? Может быть, это какая-то традиция? Растягиваю губы в улыбке, вцепившись в локоть Райнхольда, который кажется сейчас какой-то точкой опоры, среди вереницы разноцветных нарядов незнакомых мужчин и женщин.

Оглядываю огромный зал, в котором мы оказались, и замираю от восторга, позабыв обо всем.

Стены с витиеватыми снежными узорами словно просят дотронуться до них, хрустальные люстры, свисающие с темного потолка, похожего на ночное звездное небо, выглядят настолько хрупкими, будто вот-вот растают под ярким светом. Прямо с потолка падают крупные снежинки, исчезающие, лишь стоит им коснуться пола. Завороженная танцем искрящихся хлопьев, опираясь на Райнхольда, делаю осторожный шаг по голубоватому, выглядящему скользким полу, но быстро понимаю, что он лишь кажется состоящим изо льда.

– Мы с Альвиной рады приветствовать вас всех на нашем празднике, – откашлявшись, громко произносит Райнхольд. – Наслаждайтесь вечером.

Да… Оратор из него никудышный, я ожидала более торжественной и продолжительной речи. Впрочем, мое дело – улыбаться и не отходить от герцога.

Вот и сейчас, словно приклеенная, следую за ним к отдельно стоящему столу на две персоны, уставленному серебристыми блюдами, наполненными аппетитными яствами.

Райнхольд отодвигает мне стул, садится рядом и накладывает себе в тарелку еду.

Наблюдаю, как все рассаживаются за длинные столы, накрытые белыми скатертями с ажурными краями.

Хм, пока все напоминает обычную свадьбу. Не понимаю, что тогда за брачный обряд планируется еще через две недели? Становится любопытно. Осторожно оглядываюсь по сторонам, но окружающие просто наслаждаются едой, запивая ее чем-то из высоких серебряных кубков. Никаких тостов? Криков “горько”? Конкурсов? Эх, сюда бы тамаду. А то больше походит на пышные похороны. Может быть, все веселье еще впереди?

– Альвина, почему ты не ешь? – выводит меня из размышлений голос Райнхольда.

Морщусь, снова услышав чужое имя.

– Я не голодна, – вру.

На самом деле еще как голодна! Просто на столе одни только незнакомые блюда, а есть ли здесь аптека, я не знаю. Папа все же не зря назвал меня малоежкой. Я всегда была очень придирчива в еде, и с возрастом эта особенность не прошла, просто теперь я точно знаю, к каким продуктам не стоит прикасаться ни в коем случае. Но у моей привередливости всегда были и есть свои причины. Физического плана.

– Аля, поешь, пожалуйста, – настойчиво, но мягко просит мужчина. – Тебе это необходимо.

– Зачем это? – с подозрением спрашиваю я.

– Чтобы ветром Хольмгер в свою обитель не унес, – уголками губ улыбается Райнхольд, а я поражаюсь, до чего его мраморное лицо преображается от этой слабой улыбки.

– Хорошо, – сдаюсь я под жалобное урчание собственного желудка. – Положи мне. пожалуйста. что-нибудь на свой вкус.

Герцог быстро наполняет мою тарелку каким-то салатом, мясом и чем-то, похожим на картофель, но сиреневого цвета. В дополнение придвигает ко мне кубок с золотисто-медовой жидкостью, от которой исходит пар со слабым ароматом трав.

Осторожно пробую картофель, оказавшийся слегка сладковатым, но в целом вполне похожим на обычный. Уже смелее отрезаю кусок стейка и кладу его в рот, прикрывая глаза от удовольствия. Мясо буквально тает на языке. Не знаю, что за зверюшка или птичка оказалась на моей тарелке, но вкус просто потрясающий. Я такого не пробовала даже в самых дорогих ресторанах столицы, где иногда оказывалась, сопровождая отца.

– Вкусно? – спрашивает Райнхольд, глядя на меня, словно на несмышленого ребенка. Киваю, продолжая с аппетитом уплетать содержимое тарелки. – Ну вот, а говорила, что не голодна. Ешь. Силы тебе сегодня еще понадобятся. Впереди ночь единения.

Закашливаюсь, потому что кусок неизвестного желтого овоща, который я решилась попробовать, колом встает в горле после последних слов герцога. Хватаю кубок и большими глотками осушаю его, лишь под конец понимая, что золотистая жидкость имеет алкогольный привкус.

– Что еще за ночь единения? – шиплю я, с ужасом глядя во вновь каменное лицо нареченного. – Я не готова к такому, я не хочу.

– Так положено, Альвина. Да и чего бояться? Помнится, ты с радостью отдалась мне на второй день знакомства. Сегодняшняя ночь – лишь формальность, необходимая после обряда, – вскидывает брови герцог, а мои внутренности сжимаются от страха.

Как же избежать этого? С одной стороны, если Райнхольд считает меня Альвиной, значит, я в ее теле, а оно уже познало мужчину. Но с другой… Я-то совершенно неопытна в этом вопросе, не готова лечь в кровать с первым встречным герцогом из другого мира. Я всегда мечтала, что это будет любовь. Настоящая, искренняя. Что меня унесет в порыве страсти, я забуду свое имя и сама буду молить о переходе отношений в, так сказать, горизонтальное положение.

Нет-нет-нет. Надо продумать план. Я должна оказаться подальше от герцога, я не справлюсь с ним, умеющим причинять боль одним лишь прикосновением.

– Что-то ты побледнела. Выпей еще мрьямы, расслабься, – заботливо до краев наполняет мой кубок Райнхольд золотисто-медовым напитком.

– А можно обойтись как-нибудь без ночи единения? – дрогнувшим голосом спрашиваю я.

– Нет, – лаконично отвечает блондин и отвлекается на разговор с каким-то мужчиной в военном мундире, бурно высказывающим свое удовольствие от торжества.

Я должна бежать, пока не стало слишком поздно. Но куда же мне идти? Впрочем, без разницы, лишь бы подальше от постели герцога. Сейчас сделаю вид, что мне нужно в дамскую комнату, и найду выход из этого большого особняка, в котором проходит праздник.

Тихо встаю со стула, стараясь не привлекать к себе внимания. Райнхольд отвернулся от меня, увлечен разговором, вдруг не заметит моего движения? Хрупкая надежда почти сразу же разбивается вдребезги о реальность:

– Куда? – перехватывает мою талию мужская рука.

– П-п-пописать, – чуть заикаясь, говорю я, пытаясь сообразить, в какой стороне выход.

Пока Райнхольд вел меня в зал, мы успели пройти несколько коридоров и комнат, я совершенно запуталась, отвлеклась на разглядывание роскошных интерьеров и не запомнила дорогу. Может быть, есть какой-то короткий путь? Жаль, что мне он не известен.

Вот будет потеха, если я заблужусь в этом необъятном доме, вместо того, чтобы сбежать.

– Иди, – разрешает герцог, убирая ладонь с моего живота, и возвращается к разговору с мужчиной.

Коротко выдыхаю и, выпрямив спину, выхожу из зала на негнущихся ногах. Кажется, каждой клеточкой тела ощущаю ледяной взгляд васильковых глаз, внимательно наблюдающих за мной.

“Все, у кого-то развивается паранойя, Аля”, – мысленно ругаю себя.

И как у этого мужчины получается только глазами внушать мне ужас? Я знакома с Райнхольдом всего несколько часов, не могу пока понять, какой он на самом деле.

Когда все контролирует, причиняет мне боль и приказывает, кажется грубым и бесчувственным, но в моменты, когда на его лице проскальзывает отголосок эмоций, я забываюсь, даже чувствую какую-то необъяснимую симпатию к блондину.

Все равно надо бежать, если я не хочу закончить вечер в постели этого мужчины-хамелеона.

– Леди, – возникают передо мной двое молодых парней в темно-зеленой военной форме. – Герцог приказал сопроводить вас в дамскую комнату. Прошу.

Невысокий молодой человек склоняет голову и рукой, затянутой в белую перчатку, указывая направление.

Я недооценила Райнхольда.

Конечно же, он не отпустит меня в одиночестве бродить по особняку, предоставив возможность сбежать. Приставил ко мне надзирателей, которые проследят, чтобы я вернулась в зал и продолжила изображать счастливую невесту. И когда только успел? Мысленно он им что ли приказы отдает?

Интересно, что же за договоренности у него были с настоящей Альвиной? Что за отношения их связывали? Она и правда отдалась ему на второй день после знакомства? Любопытно было бы узнать, понравилось ли ему. Наверное да, раз он предложил выйти за него замуж.

Торможу себя.

Что за мысли лезут в голову? Какая разница? Мне сейчас нужно думать о том, как выбраться из этого чертового особняка, а не размышлять о красавчике-герцоге и его постельных утехах.

– Прошу, герцогиня, – останавливаются парни около обычной коричневой двери. – Мы будем ожидать вас здесь.

– Спасибо, – киваю я и толкаю створку.

Небольшое помещение похоже на стандартный санузел в моем мире. Даже странно увидеть вполне современные на вид темный унитаз и гранитную раковину. Не ожидала такого от мира, где до сих пор одеваются в бальные платья, сюртуки и камзолы. Повезло. Меня могло занести в средневековье с его ночными горшками, выгребными ямами и общественными банями.

Бррр, мерзость.

Умываюсь холодной водой и внимательно, разглядывая каждую черту лица, смотрю на себя в зеркало, висящее над раковиной.

Странно… Не вижу никаких изменений в собственной внешности: те же волосы цвета горького шоколада, правда, убранные в элегантную прическу, зеленые глаза, сейчас выглядящие испуганными. Как же так? Неужели мы с настоящей Альвиной настолько похожи, что даже герцог, который был с ней близок, не заметил разницы?

Все становится еще непонятнее и чуднее. Может быть, все же сон? Тогда стоит быстрее проснуться и покончить с происходящим. Желательно, до того, как мы останемся с Райнхольдом наедине, вдали от людских глаз.

Невидящим взглядом смотрю в гладкую стену бирюзового цвета.

В фильмах и книгах герои ловко сбегают от преследователей, выбираясь через окно в туалете. Но в жизни обстоятельства складываются не столь удачно: вокруг меня лишь глухой камень, поблескивающий в белом свете необычных круглых ламп. Даже крошечной фрамуги не наблюдается. За дверью ожидает конвой, а у меня в голове ни единой здравой мысли. Похоже, придется вернуться в зал и поразмыслить над планом побега.

– Герцогиня, у вас все в порядке? – раздается стук в дверь.

Наверное, я слишком задержалась. Что ж, не буду волновать парней. Придется найти другой выход из ситуации. Но ночи единения, на которую рассчитывает герцог, я точно не допущу.

Глава 4

Остаток праздника для меня проходит словно в тумане. Совершаю еще несколько нелепых, провальных попыток улизнуть из-под носа Райнхольда под разными предлогами, но этот мужчина слишком зорок и догадлив. Или это у меня все мысли на лице написаны?

После трапезы пришло время танцев и светских бесед.

Меня представляли каким-то дамам, судя по манерам и надменным лицам, принадлежащим к высшему обществу, мужчинам, которые наперебой поздравляли герцога, пытаясь вызнать подробности наших отношений. Я здоровалась, улыбалась, не запомнила никого, потому что была слишком занята мыслями о том, как избежать предстоящего единения. Всю голову сломала, но так и не придумала. И чем ближе подходило время к ночи, тем сильнее путались мои мысли, страх волнами накатывал, заставляя спину покрываться холодным потом, а руки подрагивать.

Гости медленно, но верно разъезжались. Чем меньше людей оставалось в зале, тем сильнее я нервничала. Даже выпила еще пару кубков загадочной мрьямы, похожей по вкусу на медовуху с добавлением пряных трав. Мой разум затуманивался на несколько минут, я чувствовала легкость, но стоило перевести взгляд на мраморное лицо Райнхольда, как хмель мигом выветривался из головы, зато ужас, казалось, сильнее разрастался.

За дальним столом остается человек двадцать, когда Райнхольд поднимается со стула:

– Что ж, моя нареченная, пора проследовать в спальню и завершить сегодняшний обряд в соответствии со всеми традициями, – удовлетворенно изрекает герцог, проводив взглядом мужчину, нетвердо стоящего на ногах. – Думаю, что задержавшиеся гости уже не в том состоянии, чтобы заметить наше отсутствие.

Не глядя на мужчину, мотаю головой, вцепившись побелевшими пальцами в стол. Я не сдвинусь с этого места, не пойду в спальню, не останусь наедине с Райнхольдом. Пусть он снова будет причинять мне боль, но я не лягу добровольно с ним в постель.

– Альвина, что за капризы? – с недовольством спрашивает герцог, заметив, что я не собираюсь подчиняться его приглашению. – Вставай. Быстро.

– Я не хочу, – выдавливаю из себя.

– Придется, – жестко произносит Райнхольд, а его лицо бледнеет. – Снова будешь врать про потерю памяти?

– Я не вру. Правда ничего не помню… – почти шепчу, поднимая слезящиеся глаза на окаменевшего мужчину. – Я не могу лечь в постель с первым встречным. Не могу…

– Наверху разберемся, – отрезает Райнхольд и легко закидывает меня к себе на плечо, отрывая от стула. – Я не намерен выслушивать чушь, которую ты несешь. Тем более, прилюдно.

– Оставь меня, отпусти! – кричу, извиваясь на твердом плече, жесткий корсет платья больно впивается в мою кожу, но не обращаю внимание на это неудобство. Гораздо сильнее меня волнует мысль об уединении с герцогом. – Пожалуйста, не надо!

Вместо того, чтобы услышать мои мольбы, блондин еще крепче перехватывает меня за талию, лишая возможности сопротивляться, и стремительно двигается к неприметному арочному проходу, расположенному недалеко от нашего стола.

– Не заставляй меня причинять тебе боль, Альвина, – сквозь зубы выплевывает мужчина, поднимаясь по широкой каменной лестнице. – Ты сильно пожалеешь, если разозлишь меня.

Вишу вниз головой, слыша стук собственного сердца в ушах, слезы застилают глаза мутной пеленой. На смену страху постепенно приходит апатия. Все бесполезно. Он не хочет верить мне, не пытается выслушать и понять. Даже если я скажу сейчас правду, Райнхольд поднимет мои слова на смех, обвинив во лжи и притворстве.

И если в зале у меня еще теплился лучик надежды, что я сумею сбежать, то сейчас четко понимаю, что ночь единения случится, как бы сильно я не сопротивлялась. Райнхольд гораздо мощнее, к тому же, судя по всему, владеет магией. Ему почти не придется прикладывать усилий, чтобы скрутить меня, подчинив своей воле. Мужчина просто возьмет то, что хочет, не принимая во внимание мое мнение и чувства.

Путь наверх кажется бесконечно долгим, угнетающим. Спустя четыре лестницы и два коридора, герцог заносит меня в какое-то помещение и, снимая с плеча, ставит перед собой. Шмыгаю носом, смотря в паркетный пол. Пусть уже закончит то, что начал, у меня больше нет сил. Единственное мое желание сейчас – свернуться калачиком в темной комнате и разрыдаться пуще прежнего.

– Посмотри на меня, – говорит Райнхольд ровным жестким тоном, словно отдает приказ, которому невозможно не подчиниться.

Поднимаю глаза, снова наблюдая, как по лицу мужчины ползут голубые всполохи, скрываясь в отвороте белой сорочки, виднеющейся из-под темно-синего камзола.

– Рассказывай, – повелительно произносит мужчина.

– Что?

– О потере памяти.

– Я уже говорила, – слабо возражаю я. – Я упала. Наверное, ударилась головой.

– Последнее твое воспоминание?

– Ничего… Словно чистый белый лист. – всхлипываю. – До момента, как очнулась в той круглой ледяной комнате, я ничего не помню.

– Детство? Родители? Юность? Первый мужчина? Наше знакомство? – перечисляет герцог, внимательно вглядываясь в мое, уверена, опухшее от слез лицо.

Мотаю головой.

– Вообще ничего. Я даже не понимаю, кто я, где нахожусь, и что вообще происходит.

– Странно это все, я ни разу не слышал о подобном, – задумчиво произносит Райнхольд.

На несколько долгих минут между нами повисает тишина. Прикрываю глаза, ожидая вынесения приговора. Все тело трясет, будто я оказалась на зимнем ветру в мокрой одежде.

– Ладно, – резюмирует блондин. – Я услышал тебя.

Резко выдыхаю, но не могу расслабиться, потому что интуитивно чувствую, что дальше последует какое-то “но”. И оказываюсь права.

– Но я не привык доверять только лишь словам. Завтра утром к тебе придут лекарь и менталист. Они проведут осмотр и проверят, насколько честна ты со мной. Учти, если ты просто решила таким способом уклониться от исполнения своей части нашего соглашения, мне…

– Нет-нет-нет, я не вру, я и правда…

– Не смей меня перебивать, – жестко пресекает мои возражения герцог. – Если ты соврала, то тебя ждет очень суровое наказание. Моя рука не дрогнет, и твои слезы не помогут. Раз уж ты утверждаешь, что все забыла, я напомню тебе, что не способен испытывать жалость. Последний раз спрашиваю: ты уверена, что ударилась головой и потеряла память?

Вопрос Райнхольд произносит с нажимом, пристально глядя на меня.

– Уверена, – выдыхаю я, продолжая стоять на своем. – Что будет, если лекарь и менталист подтвердят мои слова? Ты отпустишь меня?

– Я не трону тебя. Пока. Этого достаточно. Но наши договоренности тебе придется выполнить, даже если и правда забыла о них. Иди. Я хочу отдохнуть.

Не чуя под собой ног от радости, все еще не веря, что пронесло, я быстро семеню к спасительной двери, путаясь в пышных юбках. Не важно куда, главное подальше от блондина.

Рывком распахиваю створку и утыкаюсь взглядом в очередного мужчину в форме.

Откуда он здесь? Я надеялась, что теперь смогу остаться одна и поискать пути отхода.

– Петтер, проводи герцогиню в ее спальню, – раздается за моей спиной властный голос герцога. – А потом пригласи ко мне Доротею или Вивьен. А лучше – обеих.

– Будет исполнено, ваша светлость, – по-военному четко отвечает мужчина. – Герцогиня, прошу вас следовать за мной.

– Доброй ночи, – не оборачиваясь, выдавливаю из себя, но ответа не получаю.

Иду за мужчиной по коридору, освещаемому голубоватым светом от причудливой формы бра, напоминающих сталактиты, свисающие со стен.

– Вас ведь Петтер зовут? – подаю голос, решив наладить контакт со своим конвоиром.

Любое знакомство в этом чужом мире может мне пригодится, особенно когда я намечу для себя план побега.

– Верно, леди. Извините, но мне не положено с вами разговаривать. Есть лишь приказ – проводить до опочивальни, – отвечает мужчина.

– Поняла, – растерянно произношу я. – Но, может быть, вы все же сможете ответить мне еще на один вопрос? Кто такие Доротея и Вивьен?

– Не могу знать, герцогиня, – быстро произносит конвоир.

– Как же вы тогда их позовете? – слабо улыбаюсь я, нагоняя мужчину. – Пожалуйста, Петтер, я просто хочу знать, что они не причинят вреда Райнхольду.

Не знаю, откуда во мне взялось это жгучее любопытство, зачем мне потребовалось знать, что за женщин велел пригласить в свою спальню на ночь глядя герцог. Но мне жизненно необходимо подтвердить или опровергнуть свои догадки. Похоже, что совершать нелогичные, странные поступки входит у меня в привычку. А началось все с того ритуала, который я зачем-то решила попробовать сотворить. И ведь все шло хорошо, пока я не оказалась запертой в этом мире.

– Уверяю вас, леди, с его светлостью все будет в порядке, – все тем же ровным тоном отвечает конвоир и, останавливаясь, толкает темно-коричневую дверь. – Вы можете не волноваться. Мы пришли.

Комната, которую мне с барского плеча выделил герцог, оказывается довольно большим, немного мрачным помещением. Быстро попрощавшись, мой конвоир позорно сбегает, видимо, боясь, что я продолжу задавать вопросы. Но, кажется, я уже догадалась, кто такие Вивьен и Доротея. Странно, но от этого понимания легче не стало, только внутри меня начала подниматься злость.

То есть я отказала, и герцог скоренько нашел себе забаву на ночь? А как же приличия?

И вообще, у него здесь личный гарем, что ли? Да еще велел пригласить сразу двух женщин. ДВУХ! Да что он будет с ними делать? Фу. Это вообще за гранью моего понимания.

Хотя, с другой стороны… Я же сама лила слезы и сопротивлялась, просила не трогать меня. Райнхольд согласился, но он взрослый мужчина, которому необходима женская ласка.

Тьфу, уже оправдываю этого сластолюбца. Совершенно запуталась в своих противоположных мыслях. Лучше бы думала, как завтра буду проходить проверку. Если лекаря обмануть не сложно, то менталист…

Не знаю, что вкладывают в это понятие здесь, но если этот человек и правда обладает способностями, позволяющими копаться в памяти и читать мысли, то мне хана. Вся моя прекрасная легенда разрушится о воспоминания о моем родном мире, совершенно не похожем на этот, и той жизни в золотых кандалах, закрытых на ключик чувства вины, от которого я так мечтала сбежать.

Сбежала, ничего не скажешь.

Только вот кандалы остались при мне, сменился только владелец ключа, отпирающего их.

Упав в бархатистое бордовое кресло, потираю пальцами виски, в которых поселилась давящая боль. Хочется снять с себя это ужасное белое платье, сжимающее мои ребра, вдохнуть полной грудью и принять ванну. Как расшнуровать этот чертов корсет самостоятельно? Разве для таких манипуляций не положена камеристка? Почему я лишена этой привилегии? Или здесь вообще нет такого понятия?

Кое-как, путаясь пальцами в шнурках, справляюсь с платьем, глядя в большое прямоугольной формы напольное зеркало, обрамленное кованой серебристой рамой, украшенной жемчужинами. Вытаскиваю из волос многочисленные металлические шпильки и заколки, с наслаждением массирую кожу головы, испытывая легкость от отсутствия тонны железа на голове. Осталось найти сменную одежду и ванную комнату. Может быть, здесь есть вещи настоящей Альвины? Не хочется надевать чужое, но других вариантов нет. Не ходить же голой.

Толкаю наугад двери, обнаруживая небольшой кабинет с лакированным столом и книжными стеллажами, уютную гостиную с несколькими мягкими креслами и кофейным столиком, ванную комнату с большой купелью и, наконец, гардеробную. Удача явно сегодня покинула меня, потому что все полки оказываются девственно пустыми, даже убогого халатика не завалялось.

Странно. Из бесед герцога с гостями я поняла, что этот гигантский роскошный особняк принадлежит ему. И, раз уж блондин велел конвоиру проводить меня в “мою спальню”, значит, здесь должны быть какие-то следы пребывания Альвины. Но ничего. Может быть, она раньше жила в другой комнате? Тогда почему вещи не перенесли?

Слишком много вопросов для одного дня. Лучше буду решать проблемы по мере их поступления. Для начала разберусь с глубокой купелью и шеренгой флакончиков из темного стекла, выставленных в ванной, словно на полке магазина. Поспать я могу и нагишом, главное – завернуться в одеяло поплотнее. А завтра, когда обитатели дома вспомнят о моем существовании, попрошу принести мне какой-нибудь наряд.

Не хочу признавать, но во мне еще не угасла надежда, что я нахожусь во сне. А значит, вполне возможно, что завтра утром я проснусь в собственной постели, с наслаждением потянусь и удивлюсь тому, какие необычные сюжеты способен сотворить мой разум.