Текст книги "Демоны души (СИ)"

Автор книги: Алекс Елин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)

С трудом мальчишка перевернулся на живот. Сил встать у него не было. Мальчик расплакался, вытирая сопли, слезы и кровь с лица искалеченной рукой, из которой торчали обломки костей. Боль он почувствовал не сразу. У него страшно болело все тело, а голова раскалывалась от нескольких сильных ударов жреца, в уши ему словно бы натолкали ваты и залили ее воском, оставив наедине со звенящей тишиной, из-за которой он не слышал ни шума ветра, ни раскатов грома, ничего. Подросток с ужасом уставился на свою переломанную руку, всхлипнул еще раз, и с трудом, тихо подвывая, заставил себя подняться на ноги.

Люди жили далеко внизу, в долине, до них предстоял очень неблизкий путь. Единственному чудом выжившему обитателю оплота Крома предстояла длинная, трудная дорога, а в такую страшную бурю искалеченному, избитому ребенку и вовсе было не осилить этот путь, только худенький послушник не привык к легкой жизни. Он хоть и плакал, и скулил, но шел вперед, прекрасно понимая, что ему в очередной раз предстоит побороться за свою жизнь, а иначе зачем Крому было творить чудо, спасая его от взрыва, да убивая жреца-предателя?

Луллак полагал, что Кром на его стороне.

Он ошибался.

4

Кейд Уилфред задумчиво изучал звезды на черном небе Фритауна.

Не то чтобы они его особенно интересовали, но сейчас надо было хорошенько подумать, а лучше всего это у него получалось как раз, когда он смотрел на зеленые звезды на бесконечном небосклоне. Кейд любил ночь, как любил небо, любил летать, но сейчас его мысли были вовсе не о полетах.

На одном из последних в этом году учебных занятий, на уроке истории Розми, им рассказывали о гибели розмийской династии Блоадстер, и как-то разговор зашел о смене династии, а затем и о том, что же делать офицерам в этом случае. Чью сторону принимать? Как понять, что ты поступаешь правильно?

Странный разговор.

Преподаватель хмыкнул, и сказал: вы присягу даете служить прежде всего Розми, а уже потом короне. Надо поступать так, чтобы прежде всего было хорошо стране и ее народу. Розми может обойтись без коронованной особы, а вот коронованная особа не может обойтись без Розми. Вот, к примеру, нынешняя ситуация. На троне сидит малолетняя девчонка, которая только из подросткового возраста вышла. А где-то, может и в тюрьме, томится законный наследник, если его еще не удушили по-тихому. И за него в случае чего будут править разные регенты и министры. Как и за нынешнюю коронованную особу, кстати сказать. И пусть ее дед провозгласил ее королевой, но прав-то на корону у нее и нет. А ведь есть еще и ее дядюшка – вполне зрелый государственный муж, пекущийся о благе народа, поживший жизнь, но еще не старый, который сможет и править, и законных наследников оставить.

Вот и думайте, господа курсанты, что будет благом в нынешней ситуации для вашей страны.

Кейд тогда задумался. Дело было месяц назад, перед летней сессией и экзаменами. Времени на размышления у него тогда не хватало, но мысль занозой засела в мозгу. Теперь же в первый день каникул, длившихся всего лишь месяц, у курсанта появилось время выдохнуть и вернуться к своим невеселым думкам.

Друзья готовились праздновать каникулы, а он ушел поразмышлять… Идиот, наверное!

Задумался он не над вопросом преподавателя, а над тем, к чему был задан этот вопрос, и вообще к чему вся эта речь? И зачем ее произносить-то было? Итак понятно, что обстановка в стране неоднозначная. И ведь им, курсантам, строго-настрого запрещено интересоваться политикой, уличенных в обсуждении политических вопросов просто-напросто могли исключить из Летного! Нечего армии лезть в политику, для этого в других учебных заведениях учатся и потом другими вещами занимаются! Если вспомнить историю, то армии не раз и не в одном государстве меняли даже самых законных правителей, возводя на трон угодных себе королей. Поэтому во всех военных учебных заведениях Розми у курсантов и будущих офицеров с первых дней обучения напрочь отбивали любовь к политике и интригам, устраивая публичные позорные исключения и наказания.

Военные должны думать о войне и о том, как ее избежать. Политики и дипломаты должны думать о политике. Это аксиома. За этим очень строго следили политвоспитатели и в учебных заведениях, и в самой армии. Как подозревали курсанты, данный закон не распространялся на высшее командование, но до этих званий и должностей предстояло еще дослужиться.

В тот день курсантов подталкивали к мысли, что Розми катится к Бездне, и лучшим выходом для нее является правление дяди королевы Нила Роуза. Возможно, Кейду только так показалось. Да и никаких речей в пользу господина Роуза не было произнесено, но то, где и как это было сказано, наводило на определенные размышления.

Сегодня Джон и Алан обозвали своего друга параноиком и отправились в бордель. У обоих друзей все было проще, как раньше и у самого Кейда… Но теперь… Теперь что-то изменилось в его жизни. Раньше Кейд даже не обратил бы внимания на преподавателя. Сейчас же в парне что-то щелкнуло, изменилось.

Кейд лежал на лужайке в Парке Всех Богов Света Розми, недалеко от огромного знаменитого фонтана, посреди которого на постаментах стояли статуи богов. Ему нравилась тишина, царившая тут в столь поздний час. Нравилось слушать доносившиеся из-за стены деревьев звуки большого города, нравилось разглядывать видневшиеся вдалеке над кронами деревьев иглы небоскребов делового квартала, нравилось разглядывать гигантские статуи Крома, Лоули, Пантеры, Натали и Дианы, что подобно небоскребам взмывали в небеса. Их в столь поздний час освещала искусственная подсветка, обливая волнами света и тени на фоне черного звездного неба.

В этот час никто не мог помешать Кейду валяться на холодной земле, еще влажной от выпавшей росы, смотреть в черное небо на прекрасные и манящие зеленые звезды, и думать.

По хорошему, надо бы рассказать о подобном разговоре старшему воспитателю или директору Летного, но вдруг это все игра расшалившегося воображения Кейда? Или они заодно с преподавателем истории?

За себя Кейд не боялся. Смерть – не так страшно, а вот если его выгонят из Летного, лишат возможности летать, убьют мечту… Это пугало молодого парня.

Но с другой стороны он прекрасно понимал: если эти разговоры неспроста, если их подстрекают встать на сторону Нила Роуза, то это опасно. Это нельзя так просто забыть, ведь курсантов много на потоке, а потом будут другие курсанты – старшие и младшие. И кто-то из однокурсников Кейда может решить, что для Розми будет лучше, когда ею будет править опытный и взрослый муж, а не юная несмышленая девочка. И сколько таких молодых офицеров покинет стены Летного за один год? Они пойдут служить и продолжат нести крамолу в войска, и однажды смогут поднять восстание.

А еще как вариант курсантов могли проверять на лояльность королеве. И так узнать, кто действительно предан короне, а кто нет. Проверяется легко: кто сообщил о странном разговоре преподавателям или воспитателям, тот лоялен, остальные – нет. Хотя с другой-то стороны, время уже безнадежно упущено.

5

Звук шагов по песчаной дорожке привлек внимание курсанта.

В неярком свете светильников, расположенных у самой земли, для создания еще большей красоты (фонари светили только на крупных аллеях парка, здесь же их не было, чтобы не портить впечатление от подсвеченных снизу статуй богов в фонтане), показалась фигура в сером мундире. По-хорошему, Кейду следовало бы встать и поприветствовать офицера, проходящего совсем близко от лежанки курсанта, но Уилфреду не хотелось даже шевелиться. Парень понадеялся, что его не заметят из-за расположенной поблизости клумбы с какими-то ужасно пахнущими цветами. Кейд замер.

– Цветочком притворяешься? – осведомился военный, встав напротив курсанта.

– Нет, думаю, – нашелся Кейд.

– И о чем таком важном думаешь? Экзамены вроде как должны были уже закончиться…

– О звездах, – соврал курсант.

– Тоже полезно, – согласился собеседник. – А чего не пьешь или по ночным бабочкам не гуляешь? У вас же сегодня каникулы начались.

– Не хочется, – честно признался парень.

– Не о звездах ты думаешь, – усмехнулся военный. – Ладно, думай дальше, только за куст хоть уберись, мало ли кто еще пойдет, нарушит твои размышления, – военный собрался в дальнейший путь, и тут Кейда что-то дернуло. Он вскочил с земли и подошел к собеседнику.

– Господин офицер, разрешите обратиться? – чувствовал он себя полным идиотом, но не видел другого выхода.

– Конечно, что у тебя? – да, это был офицер, судя по уголкам на рукаве мундира… И кажется, полковник… Кейд не мог дальше оставаться наедине со своими грустными мыслями, надо было что-то делать, а этот человек был совершенно посторонним, военным, к тому же, судя по запаху, подвыпившим…

– Не знаю, как об этом сказать, – парень немного замялся, пытаясь побороть нежелание доносить на кого бы то ни было, и смущение, свойственное всем курсантам при общении со столь высокими офицерскими чинами.

– Говори как есть, – посоветовал полковник.

– Месяц назад на одной из пар у нас произошел странный диалог с преподавателем, и в сложившейся ситуации в стране, он мне показался еще более странным. Я знаю, господин полковник, что нам запрещено интересоваться политикой, но… – дальше Кейд в краткости пересказал монолог преподавателя. – Возможно, это проверка нас на лояльность, а возможно, что-то совершенно другое. Я не понимаю.

– А меня ты видишь первый раз в жизни, – подвел черту полковник. – Я тоже не отношусь к командованию, и не совсем понимаю, что происходит в стране, но нечто подобное я уже слышал среди военных.

– Значит, мне не показалось? – осведомился курсант.

– Не знаю. Может быть, нам обоим что-то кажется? – пожал плечами полковник. – Давай так, поедем к одному человеку и посоветуемся с ним. Не бойся, с тобой ничего не случится.

– Я не боюсь, господин полковник, – слегка покривил душой Кейд. – Если это начало заговора, надо предупредить Ее Величество, а если вы относитесь к заговорщикам – рано или поздно вас все равно раскроют, моя смерть тут ничего не решит, отсрочку даст, но небольшую.

– Логично, – кивнул собеседник.

– Тем более, что мне вряд ли кто поверит из тех, кто имеет власть и может командовать, – пожал плечами курсант, хотя он чувствовал, как вспотели ладони. И хоть Джон и Алан легкомысленные, но они обязательно свяжут в одну цепочку подозрения Кейда и его исчезновение, и тогда уже они начнут действовать, попытаются что-то разузнать, обратятся к кому-нибудь! Ведь Джон из довольно состоятельной семьи, и он не порвал с ними отношения, если что его родственники помогут! Алан не дурак, он очень умный и расчетливый парень.

– Тебя как звать, курсант? – спросил полковник, шагая к выходу из парка.

– Кейд Уилфред, – честно признался Кейд.

– Я полковник Ричард Увинсон, – представился собеседник.

– Вы – командир Первого отряда? – с души Кейда упал камень. Все будет хорошо, бояться нечего. Первый отряд мог быть кем угодно, но только не предателями. А его командир в особенности. Туда попадали только лучшие из лучших и те, в преданности кого короне и Розми не сомневались не на секунду.

– Уже – нет, пару месяцев как меня сняли, отправили учиться в Академию, – грустно ответил Рик Увинсон. – Думаю, нам следует рассказать о своих подозрениях кое-кому. Поодиночке они могут показаться безумием, но не когда об этом говорят три человека, и источники у нас разные.

Мужчины вышли на Парковую площадь. Полковник оглянулся по сторонам и направился к стоянке такси около одного из супермаркетов, на которой как раз остановилась машина с гнедой лошадью на дверце[44]44
  В Розми символом такси являются лошади, как самое древнее средство передвижения людей.


[Закрыть]. Водитель пил кофе и лениво листал журнал с яркими фотографиями автомобилей. Он не то чтобы не обрадовался поздним клиентам, но явно предпочел бы еще какое-то время посвятить чтению статей про свои любимые машины.

– Давай на виллу «Белая Роза», – распорядился Рик Увинсон, усаживаясь на переднее сиденье. Кейд, пристроившийся сзади, чуть головой о крышу машины не стукнулся.

– Господин, я вижу, что вы не лейтенант какой, но вы уверены? – боязливо спросил водитель. – Это… как бы нас взашей не погнали-то?

– Не погонят. Ты точно сможешь спокойно уехать, а нас не погонят, – Рик не был так сильно уверен в своих словах, как хотел показать, но другого выхода он не видел. Королева должна быть в курсе происходящего. Он больше не знал никого, к кому может обратиться, а ей он служил, и клялся ее деду защищать эту девчонку.

– Ну, смотрите, господин офицер. Если что – извиняйте, ждать не буду, до города пешком пойдете, а там пилить и пилить!

– Думаю, если что, нам разрешат позвонить по телефону моему другу, чтобы он заехал за нами, – успокоил водителя Рик.

Машина направилась по Персиковой улице, ведущей прочь из города, мимо ярких витрин магазинов, мимо красивых домов, мимо чьей-то жизни, мимо бурлящего, несмотря на такой поздний час, города. Потом такси миновало ярко освещенный забитый машинами аэропорт и помчалось по загородному скоростному шоссе, зажатому с двух сторон пустыней, справа от которого за дюнами скрывались деревья и берег моря. После они миновали кварталы вилл миллионеров, расположенные на побережье. Дорога пошла среди неожиданно появившихся прибрежных скал. Несколько раз они проезжали по мостам над беснующимся морем – надвигался шторм, море сильно волновалось и звезды уже не улыбались с неба. Небеса затянули черные тучи, ветер крепчал, обещая скоро пригнать грозу и бурю к Фритауну.

Еще через какое-то время такси свернуло с главной дороги, уходящей дальше в пустыню, и поехало по неширокому шоссе, зажатому прибрежными выгоревшими на солнце скалами.

Через два километра они остановились перед коваными чугунными воротами и оградой, за которой росли невысокие кусты белых роз. Их остановил охранник в черном комбинезоне, бронежилете, шлеме и с автоматом в руках. Его страховал такой же охранник, расположившийся около будки, где находились еще несколько человек.

– Все, господин офицер, как хотите, а дальше я не поеду! – взвыл таксист.

– Ты предлагаешь нам два километра пешком топать? – поинтересовался Рик.

– Нет, не поеду! – завыл водитель. Охранник напрягся, пришлось полковнику расплатиться с таксистом и вылезать из салона машины. Кейд последовал его примеру.

– Доброй ночи, – поприветствовал Рик охранника.

– И вам доброй ночи, господин полковник, – ответил тот.

– Я – полковник Увинсон, это курсант Уилфред. Мне надо пройти к Ее Величеству. Насколько я помню, я обладаю правом попасть к ней в любое время суток, – Рик не был уверен, что ему это не приснилось. После коронации они со Стю получали приглашение Ее Величества посетить виллу, но в те дни оба были слишком сильно огорчены тем, что их направили в Академию. Кажется, это был первый или второй день их гулянки. Королева же могла обидеться за такое пренебрежение ее волей и отменить все привилегии и права двух друзей.

– Документы предъявите и приложите ладонь к сканеру, – потребовал охранник. Пришлось предъявлять документы, пройти идентификацию отпечатков ладоней, сетчатки глаза и только после этого их пустили. Кажется, Ее Величество не была слишком обидчивой, или просто забыла отменить особые права полковника Увинсона.

Рику пришлось взять на себя ответственность за Кейда и пообещать следить за ним, а также поручиться, что парень и его поведение полностью на совести полковника. Оставалось надеяться, что Уилфред в курсе как себя стоит вести в присутствии коронованной особы. Сам Рик имел смутные представления об этикете, но он и познакомился с королевой при не располагающих к этикету обстоятельствах.

– Господин Увинсон, зачем мы сюда приехали? – осведомился Кейд, шагая за Риком по асфальтированной дороге, обсаженной по краям белыми невысокими розами, цветущими несколько раз в год. Надо сказать, ужасно колючими, но в тоже время необыкновенно пышными и красивыми, а их терпкий и стойкий аромат доносился до путников даже в преддверии бури, несмотря на сильные порывы ветра.

– Если мои предположения верны, то началась масштабная подготовка к смене власти, не знаю только, когда ее планируют. Думаю, не в этом году, но в ближайшие пару лет – точно. Для этого готовят почву, подталкивают розмийцев к мысли о незаконности нынешней власти. Взялись за людей, военных и курсантов, чтобы по выходу из училищ, вы полагали, что случившийся переворот – это воля народа Розми. Чтобы новые поколения военнослужащих были уже на стороне новой власти. Об этом надо доложить Ее Величеству, пусть принимает меры, – пожал плечами Рик Увинсон, и поежился от очередного сильного порыва ветра, налетевшего с близкого побережья.

– А зачем вам я? – не отставал курсант.

– Ты сможешь точнее описать диалог своего преподавателя и, возможно, вспомнишь что-то еще. Да и я не хочу быть голословным, – признался летчик. – И я боюсь, что мои мысли – это паранойя.

– Я тоже подозреваю, что у меня паранойя, – пробормотал Кейд.

– Нас хотя бы уже два психа, – криво ухмыльнулся Рик, но тут первые капли дождя упали на нос полковника. – Думаю, нам стоит пробежаться, иначе вымокнем до нитки, и тогда нас вряд ли пригласят присесть на диван!

Оба припустили к виднеющейся вдалеке второй чугунной ограде и второму посту, за которыми уже начинался большой парк, освещенный фонарями. Где-то за парком, – гордостью лучших садовников Розми, – высилась величественная белоснежная вилла с красной черепичной крышей, под которой обитала совсем еще юная королева, сейчас напуганная тревожными вестями, которые ей принес Винсент Алессандр Бодлер-Тюрри.

На посту полковника и курсанта еще раз проверили и по доброте душевной выделили им зонт, каким-то чудом завалявшийся в караулке. Дождик грозил начаться с минуты на минуту, пока лишь посылая на землю редкие крупные капли. Как только полковник и курсант взлетели на высокое широкое крыльцо из белого мрамора, за их спинами разверзлись небеса: на землю обрушилась стена воды.

– Успели, – выдохнул Рик.

– Ага, – подтвердил Кейд.

– Ладно, пойдем внутрь, – Рик посмотрел на так и не пригодившийся зонт и потянул тяжелую дубовую дверь. Надо будет зонтик куда-то пристроить, и позже не забыть охранникам вернуть.

– А куда идти-то, полковник Увинсон? – не отставал Кейд.

– Сказали: нас встретят, но что-то я никого не вижу, – буркнул Рик.

Оба очутились в просторном вестибюле, выдержанном в густо-синем и белом цветах. Со второго этажа сбегала двух маршевая лестница, разделявшаяся на две лестницы, ведущие на второй этаж. Чугунные перила были украшены стилизованными вьющимися посеребренными розами, а на втором этаже перила балкона украшал герб Розми. Из вестибюля внутрь виллы вели шесть дверей. Стены были украшены зеркалами и большими картинами с сюжетами из легенд и мифов. Вдоль стен стояли столики и стулья, перемежающиеся огромными напольными вазами, в которых были высокие белые розы на шипастых стеблях.

Ближайшая к визитерам правая дверь отворилась, и появился один из телохранителей. Он явно только что проснулся, хотя спать-то ему было строжайше запрещено. Вид у него был крайне виноватым.

– Прошу приложить сюда ладонь, – охранник протянул ручной сканер мужчинам. Когда те идентифицировались, в вестибюле уже находился дворецкий в роскошной униформе, которая только и могла подходить королевскому дворецкому.

За окнами лил дождь, барабаня по стеклам, ветер швырял листья и ветки в окна и стены дома, а гром и молнии способны были испугать всех детей Фритауна вместе взятых. Визитеры прошли по парадной лестнице на второй этаж, где их отвели куда-то в дальний угол, изгибающегося буквой «П» здания: в конце коридора у двери стояли два телохранителя.

6

– Вас уже ждут, – сообщил один из телохранителей, охранявших дверь.

Сердце Кейда сжалось от трепета и восторга. Он сейчас увидит саму королеву Розми! Избранницу богов Света! Сейчас случится то, о чем он никогда и мечтать не мог. Восторг и трепет заполонили все существо юного курсанта.

Рик же глубоко вздохнул – не хотелось бы нарваться на монарший гнев, особенно в такой непростой ситуации. Еще меньше ему хотелось бы объяснять королеве, с которой у них возникли доверительные отношения за время бегства из Керши, почему он не ответил на ее приглашение. Она была ведь всего лишь очень одинокой маленькой девочкой, которая доверилась ему, а он так нехорошо с ней поступил.

Когда одна из двойных дверей открылась и посетители вошли в просторную комнату, Кейд испытал жесточайшее разочарование. Подсознательно он ждал, что окажется в роскошном кабинете, стены которого заняты массивными книжными шкафами, а перед окнами стоит большой старинный письменный стол. И в кабинете непременно должен быть горящий камин. А за столом должна сидеть величественная королева в короне и с гордо поднятой головой, как на старинных портретах. Ее лицо должно выражать лишь заботу о государстве, а взгляд должен светиться мудростью и всезнанием. Или же королева должна хотя бы напоминать себя на портрете, висевшем в холле Летного – мудрая, гордая и прекрасная молодая женщина.

Попали же они в довольно простую комнату, совмещавшую в себе и гостиную, и кабинет (а временами и спальню, о чем посетителям знать не полагалось). Обои были светло-голубыми, с серебряными цветочками, темно-голубой ковер на полу и такие же занавеси на окнах, голубой диван и два кресла с белыми и серебряными подушками, украшенными немного косоватой вышивкой (это королева увлекалась вышивкой крестом до своего восшествия на трон). Стол присутствовал, но современный, угловой, заваленный бумагами и какими-то потрепанными и не очень книгами. На верхушке одной стопки бумаг возвышалось несколько свернутых рулонами карт, а вторую стопку венчало блюдце с одиноким надкусанным яблоком. У монитора компьютера лежали еще несколько книг, и пара бумаг, придавленных фоторамкой, а из-под стола виднелись скомканные листки, не попавшие в корзину. Рядом со столом возвышались косые стопки книг, грозившие в любую минуту рухнуть куда-нибудь, и были они также увенчаны бумагами и картами, а одна даже кружкой с остывшим чаем.

В одном из кресел, забравшись туда с ногами, сидела девочка-подросток, с покрасневшими глазами, под которыми виднелись темные синяки. Волосы ее были закручены в непонятную кичку, но несколько прядей выбились и торчали в разные стороны. Девочка была в старых потертых и обтрепанных понизу джинсах, она куталась в большущую растянутую малиновую вязаную кофту и разговаривала с каким-то добродушным увальнем. Увальнем, как выяснилось чуть позже, оказался не кто иной, как глава Разведывательной службы Розми, генерал Винсент Алессандр Бодлер-Тюрри, но этого Кейд еще не знал.

– Ваше Величество, генерал, доброй ночи, – поздоровался Рик.

Кейд во все глаза уставился на девочку в кресле. Она не может быть королевой! Он же видел портреты… Она совершенно не похожа! И тут девочка посмотрела на гостей, подняла свои необыкновенные серо-зеленые глаза. Кейд ее узнал. Таких глаз он не видел ни у кого, только на ее портретах: красивые, необычного цвета и… глаза старой, мудрой женщины на лице молоденькой девушки.

– Доброй ночи, – тихо ответила она, грустно и устало улыбнувшись. – Рада вас видеть, полковник. Хорошо, что вы все же нашли время приехать ко мне.

Генерал Бодлер-Тюрри приветливо взмахнул рукой посетителям, и сразу отошел в угол кабинета, устроившись в глубоком кресле возле высокого книжного шкафа (в этом плане Кейд не был разочарован – шкафов, забитых книгами, тут хватало). Винсент привык не привлекать к себе внимания и всегда старался держаться в тени – именно там и была его стезя, его владения, его вотчина. Только тень служила ему надежным укрытием и опорой, только тень его никогда не предавала и помогала добывать самые страшные тайны, спасала жизнь ему и тем, кому он был предан до самого мельчайшего кусочка своей души.

Об этом незаметном и каком-то тихом, спокойном, не выделявшемся человеке ходили легенды. По большей части самые страшные и наполненные кровью, шпионами и перестрелками, кошмарными застенками здания РСР или Замка Королей.

Генерал Винсент Алессандр Бодлер-Тюрри – старый разведчик, служивший деду Талинды верой и правдой много долгих лет, обладавший прямо мистическим чутьем на заговоры и странным шестым чувством, позволявшим распознавать любую ложь. Сам Винсент происходил из семьи пришельцев. Его прабабка с прадедом оказались в числе гражданских, прилетевших когда-то на Дидьену, обладавших совершенно мирными профессиями: стоматолог и учительница уже никому не нужной истории. Их дети пошли по стопам родителей, да и братья, сестры Винсента работали стоматологами и учителями, он один взбунтовался, решив вести опасную и полную неожиданностей жизнь военного. Но вновь вмешалась судьба, и еще в военном училище его заметили представители разведки, завербовав в свои ряды.

Винсента отличала безоговорочная преданность Джонатану II и всем его решениям, поэтому он так же искренне и без сомнений встал на стражу интересов его внучки. Генерала не интересовали никакие ее права на престол. Так решил король и все.

– Ваше Величество, простите, что потревожил в столь поздний час, – склонил голову полковник, Кейд немедленно последовал его примеру. – Боюсь, я должен извиниться, что не приехал к Вам тогда… Мы со Стюартом… подполковником Грейсстоуном… мы не могли приехать в том состоянии, в котором находились, – Рик слегка замялся. – Нас направили учиться в Академию и… Простите, Ваше Величество…

– Ничего страшного, полковник Увинсон, – улыбнулась королева, распрямляясь в кресле. – Я так и подумала. Я лишь надеялась, что мне не показалось, что я как и прежде могу рассчитывать на вас и подполковника Грейсстоуна…

– Вы же знаете, что можете, – улыбнулся Рик. – Я сожалею, что так вышло, но…

– Иногда пилотов лучше не трогать, особенно когда их лишают неба, – вновь улыбнулась она.

– Спасибо за понимание, Ваше Величество, – Рик прижал руку к сердцу, отвесив легкий поклон. – И прошу прощения, что потревожил Вас в столь поздний час.

– Я еще не спала и сама дала вам право тревожить меня в любое время дня и ночи. Полагаю, что без причин, вы не стали бы приезжать на ночь глядя, – она изобразила усталую улыбку.

Сердце Кейда вдруг сжалось от осознания, сколько же всего обрушилось на эту хрупкую девочку, которой еще положено веселиться и радоваться первым в ее жизни балам, перешептываться с подружками о первых понравившихся мальчиках и восторгаться первыми слезливыми дамскими романами, которые надо было бы втихаря таскать из библиотеки родителей. Вместо этого она в срочном порядке изучает сложнейшую науку управления своей страной, получает образование и старается принимать правильные решения, от которых зависит жизнь огромной державы. Чего уж тут удивляться, что под глазами у нее огромные синяки, вид совершенно измотанный, а сил переодеться из домашней одежды в более или менее подходящую коронованной особе просто нет? Как же она все это потянет?

– Возможно, наше дело могло бы подождать до утра, но я боялся забыть некоторые вещи, да и курсанта Уилфреда могли бы хватиться. Это же привлечет излишнее внимание к его персоне, – заметил Рик.

– Присаживайтесь, полковник, курсант, – королева указала на свободные кресла, стоявшие рядом с ней. – Может быть, вы хотите чаю или кофе? Час поздний, а погода отвратительная.

– Благодарим, Ваше Величество, но лучше мы сообщим о том, ради чего приехали, – вновь принял решение за двоих Рик. – С некоторых пор я стал обращать внимание на странные разговоры, в среде военных. На них же обратил внимание и подполковник Грейсстоун: они о законности Вашей власти и законности перехода Вам короны в обход принца Лоуренса. Также начали обсуждаться перспективы Розми и розмийцев под Вашей властью, в случае Вашего замужества и т. д. Сами по себе они не стоят Вашего внимания, подобные разговоры были и будут всегда, но начало упоминаться имя Вашего дяди, Нила Роуза, в качестве регента при малолетнем принце Лоуренсе или же короля Розми. И упоминается оно все чаще и чаще, – он постарался подобрать верные слова, чтоб правильно передать возникшие опасения. – Конечно, корона может присниться кому угодно, и он может даже начать о ней подумывать наяву и предпринимать какие-либо действия для ее получения, но мне кажется, что тут идет планомерная подготовка общественного мнения к некоему бунту или ограничению Вашей власти. Если будет желание, я изложу свои мысли и доводы более подробно, а также попытаюсь привести некоторые аргументы, которые выглядят несколько слабоватыми и, возможно, незначительными. Но как показывает практика переворотов и заговоров: все начинается именно с таких разговоров, источник которых может быть один. Возможно, это не стоило бы Вашего внимания, но дело начинает принимать уже не хороший оборот: подобная работа ведется среди курсантов. Собственно, для чего я взял с собой господина Уилфреда.

Далее Рик и Кейд более подробно изложили все, что им удалось услышать, чему стали свидетелями и свои собственные мысли. Королева слушала не перебивая. Она лишь кивала головой, да кидала взгляды на генерала Бодлер-Тюрри, пристроившегося за спинами визитеров.

Когда оба закончили свой рассказ, она помолчала некоторое время, погрызла ноготь на руке, спохватилась, что этого нельзя делать, спрятала руку куда-то под ногу, и спросила:

– Винсент, вы все слышали, что вы думаете по этому поводу?

– Сказанное полковником Увинсоном и курсантом Уилфредом подтверждают сведения, переданные моими людьми. Они уже были свидетелями нескольких подобных разговоров, и один из агентов попытался проследить источник недовольства и крамолы, но сумел дойти лишь до одного очень влиятельного бизнесмена, владельца завода по производству комплектующих для наших ракет. Дальше отследить источник не удалось, а возможно, что источником и являлся этот почтенный бизнесмен, – откликнулся немного сонным голосом генерал. Именно его спокойный и сонный голос вводил в заблуждение всех его оппонентов, расслаблял и позволял наносить генералу смертоносные удары.

– Значит, у нас есть еще два источника недовольства и очень подозрительных мыслей, – подытожила королева.

– Да, Ваше Величество, – качнул головой генерал.

– Что ж, благодарю вас, полковник, курсант. Мне необходимо будет обдумать то, что вы сообщили, – она вновь устало улыбнулась. – Прошу сегодня вас быть моими гостями, если у вас нет других планов. Утром вас доставят к домам или туда, куда вы укажите.

– Как прикажете, Ваше Величество, – немедленно откликнулся Рик. Кейд, понятное дело, молчал.

– Это не приказ, полковник, это просьба, – вновь улыбнулась Талинда. – Вы ели? Сейчас вас проводят в столовую, а потом в спальни, располагайтесь и чувствуйте себя как дома. Я же хочу пожелать вам спокойной ночи, и еще раз благодарю. Пока это – все, что я могу вам предложить, – она вновь улыбнулась усталой улыбкой старой женщины на молодом лице девочки.