Текст книги "Купериада (СИ)"
Автор книги: Альберт Зеличёнок
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)
Лёва сидел – по колено в воде – в баре и беседовал с аборигеном, с которым – в этнографических целях – познакомился пятнадцать мучительно долгих минут назад у стойки (каковая стойка свободно плавала по волнам перед головоногим барменом и навевала воспоминания о морском пирсе где-нибудь в районе Пицунды).
Перед высадкой Арон выдал ему справку о планете, сопровождая оную довольно специфичными вставками:
«Вся поверхность Ихтии покрыта водой и представляет собой, фактически, единый океан. Вода солёная, однако процент соли незначительный, повышающийся по мере увеличения глубины. Раз табак и алкоголь так вредны для здоровья, то и христианская, и мусульманская церкви должны были бы одобрять и пропагандировать курение и пьянство в качестве средства укрощения плоти. Населена Ихтия различными водоплавающими; в основном, рыбами. Развиты науки, искусства – особенно изящная словесность и музыка, включая довольно своеобразный вокал – а также добывающая (собственно, собирающая со дна) и пищевая промышленность. При этом в качестве сырья для производства продуктов питания используется местная флора и – в первую очередь – подвернувшиеся сборщикам представители фауны. Тот, кто считает, что лучший отдых – это смена деятельности, должен бы чередовать рытьё канав и вышивание гладью. Вообще же преобладает сыроядение. Мелкая рыба питается травкой, жучками, червячками; крупная поглощает мелких; самые здоровенные едят крупных да и вообще всех подряд. При этом рыбы и большая часть моллюсков разумны, однако науками и искусством занимается только мелочь. Крупные представители класса считают это несерьёзным, их интересы сосредоточены в области бизнеса и отдыха – по преимуществу, спорта. Блаженны кроткие, ибо они унаследуют Землю. Деньги и ценное имущество достаются обычно другим».
У компьютера было философское настроение. Похоже, с религиозно-мистическим уклоном.
– Так, значит, это был классик вашей литературы?
– Ну ты сказанул! Мелковат он был для классика. Подумаешь, накарябал пяток поэмок и пару сотен стишков. Несерьёзно это всё. Просто – не особенно молодой писака. Не без способностей, должно быть, раз уж творческий вечер проходил в Большом Проточном Зале. Хотя его одарённость наверняка порядком раздута ангажированной критикой. Ох уж эти борзописцы!.. И вообще: классиков при жизни не бывает. Классиками становятся только после смерти. Вот теперь он, возможно, классик. Так что я ему ещё и услугу оказал. И этим – как их там величают, мелочь пузатую?.. – да, «миллионам читателей», мать их за яйцеклад, тоже помог! Теперь они имеют шанс прочитать полное собрание сочинений «творца».
– Но Вы же его действительно съели! Не в фигуральном каком-нибудь смысле, а в самом прямом…
– Да, не буду отрицать очевидного. И горжусь этим! Наука, искусство, балеты всякие… Пойми же наконец: все эти занятия не приносят практической пользы рыбществу, а стало быть, бессмысленны, безумны и бесперспективны. Для спорта я делаю исключение: спорт нужен народу для того, чтобы лучше расслабиться, а затем качественнее работать, и вообще: в здоровой рыбе – здоровый жир! Но всю эту художественную и прочую мелюзгу давно пора отправить на свалку истории. Только консервы из них получаются ничего, да и то – не шедевр: костей уж больно много. Потому что мозги развиты, а тушка позабыта-позаброшена. А если бы я был, к примеру, неправ, то они, а не мы стояли бы выше на эволюционной лестнице. Аргумент, нет? Вот прикинь, братан: этот твой властитель дум, икру его дустом, был канась и потреблял, значит, жучков и прочую плавучую и ползучую дребедень. Она же, шелупень эта, не возражала, так?
– А что, жуки у вас тоже разумные?
– Нет, жуки как жуки. Шестиногие, мозгов нет. Просто биомасса. Не в этом суть. А я – налив! И с эволюционной точки зрения конкретно имел моральное право этого канася оприходовать по полной программе. И утилизировал. Я – его! Отсюда следует, что я – ценнее, так как более приспособлен и, стало быть, улучшаю генофонд. Повышаю выживаемость рыбщества. Это – прогресс, понял, брат?! Если бы он был нужнее меня, то тренировал бы приспособляемость, рос над собой и сделался бы уже не канась, а, допустим, щупа или даже вакула, и тогда я бы от него прятался и молчал в губку. А не может стать щупой – пускай приспосабливается. Вон рыбка пиратья тоже некрупная, а с ней никто не связывается. Потому что приспособилась, кусательный рефлекс развила до безобразия и плавает всегда стаями. Да к тому же невкусная, гадина! Или там прихлюпала. У вакулы на особых поручениях, вот и не трогают её. Осознают. Разве что сама вакула, но только с большой голодухи. Или если не в настроении. Или так – в воспитательных целях. Однако это – редко. А то где теперь хорошего секретаря найдёшь? Ну а коли ничего не можешь с собой поделать нужного для народа – иди в употребление и не рыпайся! Хоть так пользу принесёшь. Неважно, какие у тебя там таланты, главное – какое место ты занимаешь в пищевой цепочке!
Пока налив выдавал на-гора сей монолог, Лёва с опаской поглядывал на линию горизонта. Уже несколько минут над ней концентрировалась чёрная «шапка», заметно прибавлявшая в высоте.
– Что там такое? – наконец решился он обратить на странный феномен внимание собеседника.
– Где? Ах, это. Цунами, должно быть. Наверное, где-то на дне опять произошло ихтиотрясение. Вообще-то высоколобые гундели, что сейчас период стабильности и раньше, чем лет так через тысячу, никаких этих… какаклизмов не случится, но кто ж их прогнозам верит?! Из нормальной рыбы, понятно. Да ты не боись, братан, нам ничего не грозит. Мы ж водоплавающие, прикинь, что нам в океане сделается?!
– Но я-то нет!
– Ну, это твои проблемы, брат, сам понимаешь…
Лёва вскочил и с криком бросился по ускользающему мелководью прочь от нависающей суперволны. Однако цунами оказалось куда быстрее и уже облизывалось пенным языком над своей вопящей жертвой, когда мускулистая зелёная рука внезапно вырвала нашего героя из объятий коварной стихии и вознесла над ними. Лёвушка поднял глаза. На пороге открытой кабины туристического геликоптера-автомата, закинув ноги одна на другую (что странновато смотрелось при трёх-то нижних конечностях), восседал Конструктуарий Великолепный и гордо взирал на спасённого родственника.
– А ведь если бы я не поспел буквально в последнюю секунду, – загадочно произнёс он, – ближайшая история Универсума развивалась бы совсем по другому пути. Это к вопросу о роли личности в прогрессе цивилизации.
Он явно был настроен поговорить, однако висящему над котлом бурлящей воды Лёве было не до философских вопросов бытия. В данный момент он совершенно не готов был соотносить себя с остальной реальностью и жаждал лишь в ней остаться. По возможности – на максимально длительный срок.
* * *
– И как ко всему этому относятся остальные цивилизации Вселенной? – спросил (имея в виду некоторые специфические особенности ихтианского жизнеустройства) Лёва позже, на «Непобедимом», когда экипаж, как обычно, собрался перед стартом в кают-кампании.
– А никак, – ответствовал Куперовский-с-Веги, поправляя сиреневую пилотку а ля Джавахарлал Неру. – Внутреннее дело. Должны же быть у планет какие-то внутренние дела?! Вот это как раз оно. Мало ли кто кем питается?! У вас вон даже дельфинов едят. И обезьян, даром что они ваши родственники. А на Ихтию представители других рас прилетают в отпуск – рыбку половить. Удочкой или спиннингом. Она и на мотыля хорошо клюёт, и на опарышей. Однако особенно идёт на тринитротолуол. Ну этот, знаешь, шашечками. В любом охотничьем магазине можно достать. А что такого? С точки зрения их же жизненной философии всё нормально. И потом, жареный налив, да со сметанкой, да под лосьончик «Утренний» – это тебе не канась! Славно…
– Есть время собирать камни, есть время разбрасывать камни, а есть время закидывать эти чёртовы камни в мусорный грузовик. И вот оно-то тянется гораздо медленнее, – задумчиво, хотя и невпопад, произнёс компьютер.
* * *
– Сегодня мы посетим самое знаменитое место Вселенной! – провозгласил с утра Кон, вышедший к завтраку в берете с пером из павлиньего хвоста.
С момента пробуждения экипажа Арон был необычно сдержан, на запросы отвечал сухо, без эмоций, ровным «автоматическим» голосом, и потому у капитана было превосходное настроение.
– Межпланетная таверна «Форма Сущности»!!! Правда, сейчас не сезон, да и ждать до вечера у нас нет возможности, но даже побывать в этих стенах!,,
– А что за планета?
– Да неважно. Камень номер такой-то. Главное – Таверна!
Первым впечатлением от порта был облезлый двухэтажный космобус фирмы «Вольксфакен» устаревшей конструкции и пониженной комфортности. Возле него румяная двухголовая молодуха в золотисто-алом балахоне на голый скафандр вещала в хрипящий и подвывающий мегафон:
– Посетите планету русопятов! Вы нипочём себе не простите, если не сделаете этого! Не погостил у русопятов – считай, жизнь прошла мимо тебя!
– Что за планета такая? – спросил Лёва у Дяди. – Может, и нам следует там побывать? Ради дополнительной информации и новых впечатлений?
– Не стоит, – откликнулся Кон, увлекая Лёвушку прочь, к выходу в город. – Аборигены ужасно одеваются: сплошь мутно-серая гамма – мрачны, злобны, боязливы, неприветливы, терпеть не могут приезжих и прячутся от них в норах. Однако крайне нуждаются в деньгах богатых инопланетян и потому вынуждены их терпеть и даже зазывать к себе. Прочих побивают камнями и изгоняют. Никогда не знаешь, что у них на уме.. Не выносят чужого мнения, если оно отлично от их собственного, выстраданного в самых глухих отнорках. В случае возражений лезут в драку, пинаются задними лапами, царапаются передними, кусаются и плюются. При этом стараются попасть в глаза или на одежду. Однако, если им дают отпор, очень обижаются и даже плачут, после чего требуют защиты у местных властей.
– А почему они так называются?
– Да пятки у них поросли густой русой шерстью. Во многих научных справочниках их ещё сливянофилами зовут, потому что сливы очень любят. Кстати, сливы у них действительно невероятно вкусные. Особенно на юге. Хотя на экспорт в основном идёт продукция массового истребления.
Роботакси остановилось за два квартала до Таверны. Дальше было не проехать из-за привольно раскинувшейся ярмарки.
– Вот поэтому с утра и днём в Таверне маловато посетителей, – пояснил Кон. – К вечеру-то торговля сворачивается. Впрочем, здесь тоже попадается кое-что… любопытное.
На ярмарке действительно было на что посмотреть. Здесь было всё и даже сверх того.
Летающие паласы, съедобное невидимое нижнее бельё, дезодорант с запахом лимона и лимон со вкусом дезодоранта.
Ддетский строительный набор, собранные из которого здания, если их сбрызнуть водой, вырастают до величины небоскрёбов.
Игрушечная железная дорога, на которой работали и по которой путешествовали живые, хотя и крошечные создания, и потому можно было устраивать столкновения поездов, взрывы и крушения с настоящими жертвами.
Целые галактики, аккуратно упакованные в брелки для ключей.
Горячее, холодное, психическое и тектоническое оружие с тысячи планет.
Горячая и холодная еда оттуда же.
Горячая, тёплая и холодная дружба в тюбиках, таблетках и пульверизаторах.
Любовь, очень похожая на единственную.
Любовь, поразительно напоминающая настоящую: продавец утверждал, что лишь эксперт в состоянии отличить (ну, не знаю; Лёвушка, вроде бы, отличил – как он утверждает).
Настоящая любовь, но за большие деньги.
Настоящая ненависть, почти бесплатно.
Скорбное бесчувствие в аэрозолях.
Свобода в ампулах.
Счастье для всех, и чтобы никто не ушёл обиженным – угрюмого вида бронетранспортёр с параболической антенной на крыше; впрочем, был и дешёвый заменитель – в виде бурого порошка.
Целый ряд занимали средства для ухода за кожей: свежеватели, скальпировальные машины, дубильные составы, аппараты мгновенной сушки, наполнители чучел, наборчики «Гламурный таксидермист» и кремы, кремы, кремы… Даже, почти как в рассказе любимого Лёвой писателя, крем после битья, крем после нытья, крем после вытья.
В одном месте Дядя Кон чуть не приобрёл универсальный женозаменитель с ароматом семейного уюта, уже воскликнул хищно:
– А что у меня в карманцах?!
Однако в карманцах оказалось маловато, и раздосадованный Дядя ускоренно протащил Лёву мимо торговцев истинной радостью, неподдельным горем, частичным и полным бессмертием, неуязвимостью, беззащитностью, красотой, добротой, честью, совестью, смелостью, нугой и сахарной ватой прямо к внушительному зданию с распахнутыми двухстворчатыми дверями метров пяти в высоту и толщиной сантиметров в пятьдесят.
– Смотри! – вскричал в экстазе Великолепный. – Здесь бывали Синдбад и Улисс, Гектор и Алкид, Александр Великий и Абу Али ибн-Сина. По пути из Египта буря занесла сюда Наполеона. Великий завоеватель Вселенной Чухбарасток и великий учёный Громозека не могли не зайти. Другой выдающийся мыслитель Таркос именно здесь изобрёл машину времени и машину пространства. Он же в порыве гениального прозрения создал Всеобщую теорию Всего и уложил её в короткое изящное уравнение, но крепко выпил на радостях фирменного нектара и позабыл его. Сколько ни бились потом Таркос и его последователи, повторить открытие не удалось. Так с тех пор и живём – без теории. Обе Алисы по пятницам едят здесь после школы мороженое. Сюда захаживали выпить и покурить трубочного зелья Митрандир Серый и Бродяжник, и с ними дымили Великий Сыщик и Наивный Доктор, его друг и летописец. И другой сыщик, почти такой же великий, во всяком случае, выдающийся – Маленький Бельгиец – пивал кофе с плюшками на пару со своим спутником-капитаном. Ринсвинд, Двацветок, Сундук и банда Коэна-Варвара отмечали вон за теми столиками бар-мицву правнука Варвара, а заодно столетие последнего. Перелётная Няня всегда затоваривается здесь булочками на дорогу, а другая фея – Динь-Динь – как-то танцевала стриптиз для Мальчика из Неверленда и его вечного оппонента. Артур и Мерлин выпивали с Агасфером Лукичом, Ктулху, Астаротом и Великим Козлом с легионом Младых. Соловецкий НИИ регулярно отмечает здесь День Науки. И если Плотник, возможно, и не посещал этот зал, то Громовержец и Ткач заглядывали точно. Тут побывали все! Но мы, к сожалению, ненадолго. Надо спешить.
Увы, именно что «побывали». В данный момент в просторном помещении, стены которого, казалось, уходили в соседнюю галактику, находились всего несколько посетителей. Компания ковбоев и индейцев с различных планет и сомнительной видовой и расовой принадлежности с хохотом упражнялась в стрельбе из огнестрельного оружия. Кое у кого уже били фонтанчики крови из ран, но это не портило им настроения. Странная компания плюшевых зверят закусывала мёд сгущённым молоком. Четыре человека разной степени молодости и упитанности в старомодных одеяниях, навалив на соседний столик шпаги и шляпы, украшенные пышными перьями, поглощали гомерические дозы всяческих вин, закусывая преимущественно жареной птицей. Сиреневая лошадь меланхолично, рюмку за рюмкой, пила шотландский виски, сопровождая сей процесс поеданием вишнёвых косточек. Где-то в глубине зала мелькнула и тут же растворилась в полутьме гавайская рубашка.
Неподалёку от входа, подчёркнуто отделившись от остальных несколькими пустыми столами, в мрачном одиночестве восседал невысокий черепахообразный субъект, панцирь которого был расписан в кричащих тонах с обильным вкраплением позолоты. От него веяло страстью к порядку, тоской и унынием.
– Кто это? – спросил полушёпотом Лёва у Дяди, пока они ждали заказ.
– А, это Вум-Пит по кличке Маленький Полковник. Довольно известная личность. Профессиональный диктатор. Представляет гигантскую планету с самых задворков Универсума. По слухам, состоит в тайном союзе с Тёмным Властелином. Впрочем, данная информация официально не подтверждена. Очень хитёр и предусмотрителен. Видишь, делает вид, что ходит без охраны и доступен народу? На самом деле секьюрити наверняка прячутся где-то поблизости, хотя в Таверне по традиции даже ему ничто не угрожает. Вообще-то про этого типа и вовсе никто бы не знал вне его собственных владений, но на его планете куча чертовски полезных ископаемых, так что приходится считаться. За счёт экспорта и живёт. Даже и населению кое-что отсыпает, от щедрот. Потому народ его любит. Вообще, думаю, в историю он войдёт как выдающийся реформатор. Год назад отменил в своём мире почти все законы, даже физические – ну, из числа тех, что ему непонятны или почему-либо неприятны. К примеру, масса там не зависит от скорости, а его личный автомобиль свободно может обогнать свет. Вообще всё на планете должно подчиняться его указам.
– А здесь он что делает?
– Видишь ли, он недавно решил, что эпоха открытий миновала и пора начинать эру великих закрытий. Подведомственную ему область галактики Вум-Пит уже почти совсем закрыл, теперь добивается всеобщего признания. За тем и облетает Вселенную. А что касается родины дорогого руководителя, то он как раз в данный исторический период вкладывает все свободные средства в большой планетарный двигатель. Хочет, чтобы подведомственное небесное тело оказалось на равных расстояниях от ближайших звёзд. Чтобы у светил, значит, не было одностороннего преимущества.
– Но тогда все жители замёрзнут! – изумился Лёва.
– Ничего, – меланхолично сказал Дядя, – хуже им от этого точно не станет. А у диктатора шуба с подогревом есть. И авто с кондиционером.
Пока грибоподобный официант с пробором поперёк шляпки и в узком сиреневом балахоне до пят принимал заказ, к столу Куперовских подсел пухленький господин в джинсах, кроссовках и футболке с надписью «Я люблю Нью-Йорк». Глаза, дружелюбно и наивно подмаргивающие с его небольших треугольных ушек, вызывали у окружающих доверие, желание защитить, а также неудержимое стремление угостить их обладателя несколькими кружками пива, причём почему-то именно «Астрального особого».
– Благодарю вас, – сказал толстячок, сдувая пену и повернув одно око к Лёве, другое – к Кону: длинные стебельки, которыми органы зрения крепились к – предположительно – органам слуха, позволяли ему легко выполнить данную операцию. – Разрешите представиться: Огюстиус Блистательный, коммивояжёр и учёный. Точнее, если в хронологическом порядке, учёный и коммивояжёр. Ну и там понемногу перевозки, посредничество при торговых операциях и так далее. Здесь нахожусь по делам. Испытывая глубочайшую признательность за гостеприимство, не могу не рассказать вам одну из многочисленных забавных и поучительных историй, каковые неоднократно происходили со мной в глубинах и на поверхности Космоса. Известно ли вам, благородные путешественники, что это именно я, Огюстиус Блистательный по прозвищу Величайший, изобрёл чёрные дыры?
– Извините, – возразил Лёвушка, – но ведь чёрные дыры – природные объекты.
– Теперь да, – скорбно вздохнул пухлый рассказчик. – А ведь я мог добиться копирайта, даже договориться, чтобы на них алыми буквами по краю было начертано: «Огюстиус Неизбежный». Представляете, как это бы смотрелось?! Но молодость, легкомыслие, непредусмотрительность… В результате ныне не все даже знают имя Огюстиуса Грядущего, а ведь какая была бы реклама?!.. Кстати, нельзя ли попросить принести ещё парочку «Особых»? Примите мою искреннюю признательность, месье. Итак, в тот раз я застрял в одной жутчайшей дыре в созвездии Рака. Собственно, почему застрял: развозил пульсары на положенные им места – они, собственно, должны были служить космическими маяками, предупреждать о вихревых течениях, вкраплениях хаоса и так далее – но мой разгильдяй боцман-суперкарго Квач плохо задраил трюм, и все пульсары высыпались по дороге. Теперь торчат где попало, без всякого толку. Некоторые принимают их за посланников сверхразума. Ну, если считать сверхразумом лентяя Квача… А я лишился выгодного заказа и вынужденно терял попусту время, выигрывая по мелочи в маджонг у аборигенов-алкоголиков. Кстати, вы не знаете, почему в любом чёртовом захолустье непременно играют в маджонг? Нет? Ну тогда, если вас не затруднит, ещё пару «Астральных». А лучше – три. Нет, давайте, для круглого счёта, четыре. Чтобы парню лишний раз не бегать. Премного благодарен. И вот сгребаю я со стола восьмой кварт – а что такое тамошний кварт, синьоры? на него даже вшивой бурито не купишь! – и тут в трактир входит солидный такой господин в строгом костюмё и с часовой цепочкой поперёк жилета. Нет, вы только представьте себе: в наше время – и карманные часы. Я вмиг понял – будет дело. Причём именно у меня – кто ему, помимо вашего покорного слуги, мог потребоваться в гнусной забегаловке, где подавали, к слову, отвратительное пиво. Да, спасибо, ваша доброта просто не знает границ. Итак, он заявляет: «Уважаемый Огюстиус Потрясный, разрешите представиться: я – Создатель. Меня ещё именуют Демиургом, Скульптором, Гончаром и так далее». И, знаете ли, я ему сразу поверил. Хотя он и перепутал моё второе имя: я Потрясающий, а не Потрясный. Видимо, насчёт Его всеведения теологи врут. Или, может, Он подхватил склероз – возраст внушительный всё же. Но как-то он, понимаете, внушал странное чувство – благоговение, что ли, или даже страх и желание помочь. Вроде как раненый священник с пулемётом в руках. Ну я, значит, интересуюсь, чем могу быть полезен столь Высокопоставленному Лицу, а Он мне: выручай, мол, Огюст. Оказывается, слишком всё во Вселенной стало с некоторых пор чинно, гладко да предсказуемо, а это, представьте себе, ведёт к неминуемому росту энтропии, а в дальнейшем – к её неизбежной победе. Нужно было, дорогие мои – да, ещё раз благодарю – как-то взбаламутить ситуацию, внести фактор неопределённости.
– Вот, – задумчиво произнёс Дядя, – и Всевышний понимает.
– Вы о чём, благородный идальго? Ну ладно, – речь толстячка плавно теряла связность. – Однако Он не смог ничего придумать и обратился ко мне, ибо – ибо! – кому же, как не Ему, знать, что моя близкая к гениальности фантазия просто не знает себе границ. Не зря же меня все зовут Огюстиусом Невозможным. И я Ему тогда говорю: Ваше Преосвященство, есть у меня одна заготовленная на всякий случай концепция. Для себя берёг, на чёрный день, но ради Вас…
Внезапно на левом запястье Куперовского-с-Веги запульсировала красная лампочка.
– Капитан, – бодро доложил голос Арона, – пора. Как Вы и предполагали, на орбите крейсер, ещё два на подлёте.
– Ага! – вскричал Кон. – Этого и следовало ожидать. Нас вычислили и готовятся перехватить. Похоже, за нами постоянно следили, иначе ничем не объяснить.
– Кто?
– Тёмные Силы, понятно. Данная планета сохраняет нейтралитет, поэтому они чувствуют себя здесь как дома. В Таверне нас не рискнут тронуть, но потом… В общем, пора сматывать удочки. Извините, Огюстиус. Официант, счёт! Ого!..
* * *
– Итак, дорогие мои, – повторил капитан уже на борту, когда Арон стартовал, – нет сомнений, что Тёмный Властелин был осведомлён о каждом нашем шаге. Похоже, где-то поблизости завёлся «крот». Какие будут идеи?
Тем временем в погоню за нашими героями включались всё новые корабли противника. Их оказалось куда больше, чем три. Скорее, это было похоже на эскадру. Да, пожалуй, ещё и не на одну.
Лёва задумался. В первую очередь, он, как честный человек, проанализировал себя. Нет, он не был агентом Тёмных. Прежде всего, он вообще недостаточно чётко представлял, кто они вообще такие, эти Тёмные, и не помнил, чтобы заключал с ними какие-либо соглашения. А ведь должен был помнить, наверное? Следующим кандидатом был Дядя Кон. Чужая душа-то – потёмки. Но Великолепный – родственник! Куперовские не могут быть злодеями, ибо куперовственность и злодейство несовместимы! Кто же ещё остаётся на борту?
– Я знаю! – вскричал воспламенённый праведным негодованием Лёва. – Это – бортовой компьютер! Больше вроде некому.
– Я?!! – обиженно взревел Арон, пока другой его процессор, не участвовавший в разговоре, совершал напрасные математические и навигационные подвиги, безуспешно пытаясь «стряхнуть с хвоста» преследователей.
– Да! В скольких литературных произведениях описаны каверзы, которые машины подстраивают людям! Автомобили давили нас на дорогах. Бытовая техника выходила из строя и убивала хозяев. В холодильники, стиральные машины и прессы для глажки белья вселялись злые духи.
– Из телевизора вылезала мёртвая девушка и высасывала жизнь из тех, кто посмотрел роковую кассету, – вспомнил Кон. – Там, правда, первопричиной была эта девчонка с её экстрасенсорными способностями и нестандартными сексуальными возможностями, но телевизор, всё одно, – зло.
– Суперкомпьютер захватывал власть на Земле, – свернул обсуждение ближе к создавшейся ситуации Лёвушка.
Тем временем «Непобедимый», с целью сбить врага с толку, уменьшился до размеров макового зёрнышка да ещё и сотворил вокруг множество фальшивых зёрен-ловушек. Звездолёты Тёмных в ответ обратились курицами и, хлопая крыльями, разом кинулись клевать зерно. Некоторые при этом взрывались, другие лишались способности к морфизму, навсегда оставаясь домашней птицей, третьи становились наркоманками, впадали в забытьё и теряли ориентацию в пространстве. Однако и «Непобедимый» был в огромной опасности. Пару раз Арон лишь в последнее мгновение уводил его из-под жадных клювов.
– Робот-полицейский нового поколения выходил из-под контроля и вместо криминального элемента начинал «мочить» всех подряд.
– Бог знает зачем разработанные одной самоуверенной корпорацией слишком умные роботы подняли восстание и опять-таки взяли в железные руки власть на Земле, последовательно уничтожая выжившие в войне с ними остатки населения. И даже машину времени изобрели, дабы киборг-убийца устранил в зародыше первоисточник их проблем.
«Непобедимый» увеличился до обычных размеров и прибавил скорость. Сразу за его дюзами Арон поочерёдно разлил море плазмы, конденсировал гору космического мусора, синтезировал сверхновую, выпустил чернильное облако неописуемой черноты. Однако преследователи, количество коих несущественно уменьшилось, включив защиту, преодолели всерастворяющую плазму, расстреляли гору из сверхбластеров, обогнули звезду, попутно нагло присвоив ей имя своего адмирала Таратама, а чернила попросту смыли с бортов и приборов, не пожалев запаса драгоценной воды, которая, правда, сразу же замерзала в космическом холоде, но своё грязное – то есть нет, как раз чистое – дело совершать успевала.
– Две расы суперроботов в борьбе друг с другом громили всё, что попадалось на пути. Кстати, Арончик, они не отстают. Попробуем потянуть время. Прибегнем к методу «Ахиллес и черепаха».
Компьютер включил приберегаемые на чёрный день апории Зенона. Теперь враги неуклонно и неотвратимо приближались к «Непобедимому», однако ввиду неразрешимого философского парадокса столь же неизбежно им не удавалось его догнать.
– А может быть, – прошептал Лёва, – реальный мир нам лишь мнится, а на самом деле все мы спим в недрах мегакомпьютера в каких-нибудь капсулах?!
Пока противник искал в безднах метаматематики логические антизеноновые доводы, Арон рассчитал траекторию ухода такой умопомрачительной кривизны, что враги никак не могли захватить «Великолепный», поскольку их корабли должны были неминуемо соскальзывать с линии столь совершенной гладкости. Однако Тёмные обладали компьютерами не меньшей мощности, и те обнаружили контраргументы в сфере функционального анализа, коварно применив теорию векторных производных.
– Или вообще нас вовсе и нет, – продолжил Кон, – то есть нет физически, а мы представляем собой обычные – хотя и сложные, надеюсь, – программы в памяти такой вот гигантской ЭВМ? А мир вокруг – сплошная виртуальность?
– Эй, эй, до чего договорились! – запротестовал Арон. – Так можно и с ума сойти. Совершенно свободно. И хочу напомнить: заговор машин – это старо, глупо, пошло и вообще штамп. У любого разумного читателя зевота начнётся.
– Да, пожалуй, – нехотя согласился Великолепный. – Идея отвергается. Что ещё можете предположить?
Повисло молчание. Кольцо врагов сужалось и уже печально напоминало сачок, занесённый над бабочкой-«Непобедимым», которому, похоже, пора было менять название.
– Так это же очевидно, – всплеснул руками Лев. – Гавайский преследователь! О нём мы должны были вспомнить в первую очередь.
– Возможно. Очень возможно, – сказал капитан. – Возражения будут? Тогда я передаю сигнал нашим, и Светлые Силы начинают ответные действия. Клянусь: почва вот-вот загорится у Тёмных под ногами.
Он извлёк откуда-то из кармана штанов полупрозрачный куб с большой красной кнопкой на одной из граней. На остальных гранях можно бы, казалось, изобразить сцены величайших битв прошлого и грядущего – нет, на них были выдавлены персонажи «пиксаровских» мультфильмов. Великолепный нажал кнопку. На обзорных экранах друзьям было отлично видно, как посреди космической пустоты в тылу противника прямо в структуре пространства некто вырезал дверь. Обычную дверь, даже с ручкой и, кажется, номером, нанесённым на традиционный ромбик. Дверь распахнулась, явив наблюдателям ярко светящийся прямоугольник, из коего в неописуемых количествах явились белоснежные корабли в виде лебедей с нефункциональными – ввиду отсутствия атмосферы – парусами. Однако у этих судов явно имелись и иные механизмы для перемещения, ибо в считанные минуты они перестроились, образовав несусветных размеров пасть, распахнутую над сачком Тёмных, который – в перспективах неминуемого поражения – скорбно обвис.
– Не исключено, – прошептал Лёва, – что этот тип и есть сам Тёмный Властелин. Вряд ли такое важнейшее дело, как слежка за нами, он рискнул бы поручить кому-то другому…
– Ты уверен?
– Нет.
– Ну что ж, проверим и этот вариант. А теперь, поскольку весь флот противника можно считать уничтоженным, экипажу – глубокий освежающий сон.
«По-моему, это была цитата», – подумал уже в полусне Лёвушка. – «Только вот откуда?».
* * *
Наутро капитан в кои-то веки дал родственнику выспаться. Всё утро он проторчал в рубке, принимая и отправляя радио– и ТР-граммы, и лишь в одиннадцатом часу по среднекорабельному времени пригласил экипаж в кают-кампанию (в отношении Арона это был, разумеется, лишь традиционный жест вежливости). Великолепный Кон был облачён в белоснежный мундир, начищенный до блеска малиновый кивер почти метровой высоты и мушкетёрские сапоги с ботфортами. Последние диковато смотрелись на трёх его нижних конечностях; впрочем, одну он вскоре освободил с привычной целью. В руках кэп держал пачку распечаток.
– Итак, дорогие мои, – торжествующе начал он, – спешу доложить вам о событиях, имеющих воспоследовать нынешней ночью вслед за моим обращением ко всем прогрессивным силам Универсума и их уважаемому руководству, включая лично товарища Арагорна сына…
