Текст книги "Тьма уже внутри (СИ)"

Автор книги: Алана Русс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)

– Как же я люблю нашу страну… – даже нашел в себе силы поулыбаться Бранов. – Мика, иди скорее сюда!

Я же радоваться не спешила. Еле добрела и дрожащими пальцами, вцепилась в край распахнутой аспирантской куртки.

– Слуги Хаоса попали в наш мир и преследовали нас?

Сомневаясь, что это хоть чем-то хорошим грозит, я едва говорить могла. Да и что теперь делать, не представляла. Неужели все это не просто один из оживших ночных кошмаров, и я теперь, судя по настойчивости этой многоголосой твари, обречена на коротание остатка жизни в материи?

Бранов развернулся, внимательно глядя на меня.

– Не бойся, – словно прочитав что-то в моем взгляде, кивнул он. – Эти твари долго не протянут. Слышишь?

Он поднял палец, прислушиваясь. Ни звука. Даже хлопанье птичьих крыльев уже давным-давно стихло.

– Ничего не слышу, – отрицательно помотала головой.

– Вот и я о том же, – щурясь, присел на корточки перед люком Ян, словно оценивая высоту. – Та-ак… Думаю, я смогу тебя спустить. Давай-ка руку.

– А как же псы?

– Говорю же, они долго не протянут, – с легким раздражением проговорил Бранов. – Скорее всего, уже исчезли. Видела, как их корежило?

Я покивала, подавая руку. По правде говоря, это страшнее, чем фильм ужасов, и мне не скоро удастся забыть этих тварей с мерцающей, будто бы пикселизующейся мордой и гнущимися в разные стороны конечностями.

– Давай осторожнее, – аккуратно спускал меня Бранов вниз, держа за руки. – Нащупала ступеньки?

– Угу.

Пытаясь лишний раз не шуметь, я спустилась вниз на хорошо освещенную, чистенькую лестничную клетку. А вскоре и Бранов присоединился ко мне.

Вместе добрались до первого этажа и, отперев дверь, вышли на улицу. Бранов замер у подъезда, напряженно прислушиваясь, но, похоже, псы и впрямь уже канули в то небытие, из которого и соизволили выползти.

То и дело подгоняя меня коротким взмахом руки, аспирант, насколько позволяла усталость и боль в мышцах, поспешил прочь.

Мне ничего не оставалось, как брести за ним следом, еле ноги волоча.

– Я живу неподалеку, – озираясь по сторонам, проговорил Ян, подняв ворот куртки к самому подбородку. – Всего в паре остановок. Если хочешь, можешь остаться у меня до утра.

– А как же ваша… семья?

Последнее слово с титаническим усилием выдавила, старательно укутываясь. Тело, разгоряченное бегом, наконец пришло в норму, и липкий холод так и норовил каждый неприкрытый участок атаковать.

– Я один живу, – пожал плечами аспирант.

Глаза у меня сами собой округлились. Вот так новость! А как же та заботливая дама? Так, на вечерок утеха что ли?

Я замялась. Решить, готова ли я заночевать у препода, было сложно. Но больше всего на свете, учитывая все происходящее, мне сейчас не хотелось оказаться в одиночестве.

– Автобус я в такой поздний час все равно не дождусь, – пробормотала я, смущенно зарываясь в шарф носом.

– Не дождешься, – подтвердил Бранов, отводя взгляд и ускоряя шаг. – Идем тогда. Тут недалеко. Правда, гостей я не ждал, так что, – неловко хмыкнул он, шаркнув молнией куртки, – ты уж не обессудь.

**Междуглавие**

Ян отступил, пропуская гостью внутрь. Мика, медленно стянув шапку и расстегнув молнию пуховика, неловко потопталась в прихожей. Стаскивая обувь, пару раз случайно толкнула Яна плечом, пару раз ойкнула, хватаясь за стену.

Зря это он, конечно. Лучше бы не приводил ее сюда. Конечно, для опустошенного Укротителя оставаться одному затея не из лучших, но почему-то безумно хочется. Даже в груди свербит, как хочется, чтобы в радиусе зоны личного комфорта и тени чужого присутствия не наблюдалось. Словно что-то внутри скребется и ноет, требуя свободы.

– Если ты не против, – совладав с собой, как и обычно спокойно заговорил Ян, – я первым в душ пойду.

Мика тут же прекратила смущенно озираться и даже, кажется, принюхиваться. Кивнула.

– Ты проходи, присядь пока. Я быстро.

Ян юркнул в спальню, окинув тревожным взглядом гостью, нарочито бойко устраивающуюся в кресле гостиной.

Остановившись посреди комнаты, огляделся. Кажется, ничего, что не полагалось бы видеть цепкому женскому глазу, нет. Хотя, не сказать, что порядок идеальный, конечно, но… диван сложен, постель убрана. На этом и достаточно.

Но все же ухватил в охапку одежду, свисавшую кучей с компьютерного кресла, и сунул в шкаф. Все равно пора было разобрать чистое и грязное. Затем выудил из того же шкафа пару чистых полотенец. То, что побольше, бросил на диван.

– Спать будешь там, – снова вышел в гостиную, оставляя дверь в комнату открытой. – Я там полотенце тебе для ванной оставил. И можешь переодеться в это. Твою одежду не помешало бы в стирку забросить.

Поймав цветастый комок, Мика с готовностью и даже с какой-то неподдельной радостью кивнула.

– Спасибо! Я разберусь с машинкой, – заверила она, комкая шорты с футболкой.

Спорить Ян не стал. Поскорее скрылся за дверью ванной.

Будучи в душе, долго и упорно стоял под струями горячей воды. Становилось легче, но голова все еще кругом шла, а тело неприятно саднило.

Давненько он так не бегал, да и что ни говори, а Хаос на славу постарался. Едва ли не высосал его досуха! И это хорошо. Он уж как-нибудь до завтра дотянет, а придись такой удар на бедную Оксану… Не то что ауру не восстановить, навряд ли девушка вообще выжила бы после иссушения в материи. И даже хваленое орденовское травяное пойло не помогло бы.

– Орден… – будто самим собой не владея, прорычал Ян.

Чувство тревоги и даже, быть может, страха, овладело нутром с новой силой. Это же каким невезучим нужно быть, чтобы за все двадцать лет путешествий напороться именно на ту книгу, что приведет к нему этих чистоплюев?! Оставалось лишь надеяться, что беда прошла стороной, и орденовским сошкам сейчас будет чем заняться, кроме как за ним гоняться. Вот только Мака явно хорошо знакома с тем блондином из тройки, а это явно тревожный звоночек.

Нехотя Ян потянулся к баночке геля для душа. Сил нет. Утекают с каждой минутой вместе с водой в сливное отверстие. Дотянуть бы до завтра, не то наутро при виде его хладного трупа девчонка точно умом тронется.

Ян болезненно скривился, почему-то живо представив, как Мика убивается над ним, моля вернуться с того света.

Нет, определенно точно зря он ее привел. Нужно было отправить девчонку восвояси. Ничего, раскошелился бы на такси. Оксана наверняка уже отошла, да и не проснется до утра, а Хаос еще слишком слаб, сегодня больше точно нападать не станет. Ему ли не знать?

Скорее всего, эта дрянь просто прощупывала почву, оценивала свои возможности и затраты энергии на построение коридора. Вот только странно, как это псам сходу удалось наткнуться именно на них? Эти твари явно всего лишь проба пера, экспериментальные образцы, не обладающие ни особой силой, ни навыками. Всего лишь разминка.

Разминка…

Яна передернуло. Нет, страшно подумать, что было бы, окажись Мика одна, без него. Все-таки хорошо, что он еще тогда, когда ее книжка впервые ожила, решил держаться рядом. Что-то с этим Хаосом не так. Спорить готов, но отчего-то он изо всех сил стремится заполучить именно эту девчонку.

Конечно, вряд ли эта энергия обладает чувствами и желаниями в привычном человеку понимании. Скорее, лишь маниакальным стремлением выстроить свой мир и расширить его границы как можно дальше. И все же…

Ян решительно кивнул самому себе

Сегодня уж путь Мика поспит, отдохнет, придет в себя, а завтра обязательно расспросит ее обо всем, что было с ней там, во владениях Хаоса. Да и теперь придется быть настороже и ни в коем случае не выпускать ее из виду!

Как, желая оказаться от Мики как можно дальше, в то же время быть рядом, Ян пока не придумал. Соображалось сегодня совсем туго, а под горячими струями воды и того хуже.

Но в одном он уверился абсолютно точно: взять ее на поруки было правильно. Правильно, хоть и раздражающе порой. Да и сейчас к тому же Мика оказалась Слышащим. Слышащим, и половины о правилах и ограничениях не знающим. Слышащим, не связанным с Орденом!

Ян завис на долю секунды, прикусив кончик языка. Всколыхнувшаяся в груди радость будто бы сил придала.

Неужто и на его улице перевернулся грузовик с подарком судьбы? Милым, симпатичным подарком. Очень милым. Смешным и непосредственным. И что ни говори, а к Мике он за несколько недель тесного, пусть и не совсем общения, успел привыкнуть. С ней на удивление легко, хоть она и любопытна сверх меры.

Своими же мыслями возмущенный, Ян принялся размыливать гель.

– Легко, легко… Вот поэтому и надо было эту девчонку домой отправить от беды подальше.

Недовольно нахмурившись и замерев, сам не заметил, как вся пена смылась. Снова потянулся к гелю, намылил лицо. Но едва стоило закрыть глаза, как самая большая его ошибка всплыла в памяти, и радости как не бывало.

– Ну как можно быть таким идиотом? Ка-ак?

Ян интенсивнее принялся елозить ладонями по лицу и шее, прогоняя наваждение, а вместе с ним и вкус девичьих губ. Мягких, послушных…

– Идиот! Как есть идиот.

Девчонка наверняка уже напридумывала себе уйму всяких «долго и счастливо». Ей вовсе невдомек, что поцеловал он ее, только чтобы отогнать Хаос. Ведь эта дрянь имеет нехорошую привычку «ковыряться» в мозгах, цепляется за любую мысль или воспоминание. И чтобы не дать ей ни малейшей возможности закрепиться и захватить разум, нужно выбить все мысли из головы. А как проще всего заставит голову опустеть? Правильно. Ввести в состояние шока, вызвать крайнюю степень удивления.

Шокировать Мику было необходимо, а, как правило, самый действенный способ – самый простой. Первое, что приходит на ум.

И снова перед глазами поплыли картинки, а по телу разлился жар, тугим клубком сворачивающийся в груди.

– Выходит, нет у меня ума, – прорычал Ян, вконец разозлившись.

Утеревшись и напялив спортивные штаны, он решил серьезно поговорить с Микой. Очень серьезно. Расставить все точки над i и ё.

Нужно прояснить все, пока дело не зашло слишком далеко. Пока эта девчонка вдруг ненароком не придумала себе, что они оба могут быть друг другу небезразличны, и не начала требовать внимания. Того и гляди, шантажировать начнет, выманивая оценки! Девки сейчас жутко пронырливые пошли. Приукрасит еще парой ярких сцен, и поди потом докажи, что он ее и пальцем не трогал!

Расчесав пятерней влажные волосы, Ян в бессилье опустился на краешек ванны.

Черт с ней. Пусть болтает, что вздумается. Только бы до Завлинского не дошло, что он спит со студенткой. Или, того хуже, до Марьянки. Та вообще…

Ян посидел еще немного, разглядывая плиточку за плиточкой кафельного пола.

Нужно выходить. Кажется, чем больше думает, тем ужаснее вырисовываются перспективы. Да и еще немного и он начнет представлять, как Мика выглядит в его футболке до колена и шортах парашютах. Наверняка сейчас еще станет отвратительно мило таращиться на него, как стрекоза, и смущенно переступать с ноги на ногу.

– Пол слишком холодный, – проворчал Ян, с трудом натягивая носки на влажные ступни.

Делать нечего. Раз сегодня ему выпала доля заботится о ней, придется выделить не только спальное место, но и отыскать тапки.

Простынет еще, беда бедовая.

Глава 3. На одной территории

Так и есть.

Я осматривала себя со всех сторон, но старенькая футболка с дурацким принтом из онлайн игры доходила почти до колена, а шорты парашюты старательно скрывали даже намек на фемальную принадлежность фигуры.

И кто только выдумал, что женщина в мужской одежде выглядит соблазнительно? Какое уж тут… О соблазнительности и речи быть не может.

Со вздохом отошла от зеркала в прихожей. Каждая мышца в теле гудела и требовала сиюминутного покоя, но я самоотверженно пустилась в обследование двухкомнатной территории аспирантского жилища.

В небольшой, но на удивление безукоризненно чистой кухоньке отыскалась встроенная стиральная машина. Засыпав побольше порошка, лихо забросила свою одежду, измаранную грязью из другого мира, и уселась на стул. От усталости вперившись в мерно крутящийся барабан не мигая.

Ян вышел из ванной довольно скоро, правда выглядел не посвежевшим, а словно еще больше хмурился. Неужто действие пойла, что дала Аня, иссякло, и ему стало хуже? Или просто недоволен, что пришлось делить жилище со мной?

Вроде пустяк, кроха, а опасность нарушения границ субординации так велика, что воздух того и гляди наэлектризуется. Или мне так только казалось?

– Я хотела сказать, – остановилась у Бранова на пути, – спасибо большое. Понимаю, мне тут совсем не место, но остаться одной было бы страшно и…

– Не благодари, – отрывисто кивнул Ян, легким движением взъерошив мокрые волосы. – Сказал же, ты мне мешать не будешь. Голодная?

– Не откажусь перекусить.

Аспирант все так же резковато кивнул и, протиснувшись мимо меня, поплелся разорять холодильник, а я поджала губы.

Не буду мешать… Интересно, соврал или серьезно сказал? Поди разбери! Но, кажется, он нехило смущен. Вон как на кухню проворно ушлепал.

Отправившись мыться, сразу принялась наполнять ванну. До того продрогла на ветру, что если не искупаюсь в горячей воде, расслабиться не выйдет. А расслабиться и отогреться сейчас жизненно необходимо. Может и Бранов отойдет и подуспокоится, пока меня не видит?

Пока вода шумела, пыталась отыскать пену или соль для ванн. Правда за этим, на первый взгляд, невинным и, впрочем-то, бесполезным занятием стоял совершенно закономерный интерес.

Следов бестии во всем двухкомнатном пространстве Брановского логова пока обнаружить так и не удалось. Но даже если коварная искусительница все еще не успела захватить территорию спальни, гостиной и кухни, то уж в ванной-то она, как любая приличная женщина, наследить была обязана.

– Так-так. Что тут у нас, господин аспирант?

В шкафчике над раковиной оказался лишь подозрительный порядок, электрическая бритва да стаканчик с одной единственной щеткой и тюбиком пасты.

Странно. Может, у них с этой блондинкой все не так серьезно, как казалось на первый взгляд?

Выдавив на кончик пальца горошинку «аквафрэша», засунула его в рот. Хоть немного дыхание освежить.

Гелей для душа тоже оказалось немного и все мужские, с чудными добавками угля, морских водорослей и прочих животворящих частиц.

Вскоре и мыло для рук отыскалось. На краешке ванны. Жидкое. Его-то и добавила в воду. Какая-никакая, а пена, пусть и худая. Даже почти с запахом клубники.

Просидев в воде совсем недолго, я снова застряла у зеркала.

Ну и красотка. Ни косметики, ни укладки… А еще эта безразмерная одежда!

Но хотя щеки от пара и горячей воды порядком раскраснелись, а лицо белело чистотой, так что брови и ресницы вдруг сами собой и без туши с карандашом нарисовались, я неосознанно оттягивала момент выхода. Присела на краешек ванны в задумчивости.

Ян не поправил меня, когда я снова обратилась к нему по имени-отчеству, а значит, все вернулось на круги своя. Сказочный флер, пожираемый суровой реальностью, стремительно таял.

Но ведь поцелуй…

Охнув, невольно коснулась губ. Так не целуют просто так! Это был самый настоящий поцелуй, с самыми настоящими закусываниями губ и легкими касаниями языком. Продлись он хоть на секунду дольше, забыть его я точно ни за что на свете не смогла бы. Хотя кого я обманываю? И без того на повторе в мозгу крутится. Стоит только этого темноглазого обладателя взъерошенной макушки увидеть.

Зло нахмурившись, я глянула на свое отражение.

Времени все обдумать, у меня было сполна. Хаос едва не выжал мои мозги, как губку, и лишь аспирантский поцелуй сумел вытянуть меня из неминуемого после такой процедуры состояния овоща. И пусть он сделал это, чтобы прогнать из моей головы Хаос, но… так не целуют!

Шумно втянув воздух, чуть не задохнулась от волнения. А что если он захочет повторить? Сегодня.

Сейчас!

Подкравшись к двери, прислушалась. Тишина, только телевизор мерно бубнит.

Нет, это глупость. Бранов поступил так лишь в спасательных целях. Его поступок ошарашил меня. Определенно такой эффект и был нужен, и наверняка Ян теперь сам испытывает неловкость. Вон как шарахается по любому поводу!

– Какой он тебе Ян? – зло прошипела я, стиснув зубы и оправив шорты, чтобы коленки прикрыть. – Ян Викторович. Викторович! Бранов-Баранов!

Все. Решение принято.

С воинственным щелкнув замком, я вышла из ванной и тут же едва не расстелилась на полу. Пара домашних тапок, в несколько раз превосходящая истинный размер моей ноги, стояла у самой двери.

Неужели это для меня?

Напялив тапочки, я, будто на лыжах, бойко заскользила в сторону гостиной.

Сейчас подойду и прямо в лоб, мол, не тряситесь вы так, Ян Викторович! Все, что было в… параллельной вселенной, останется в параллельной вселенной. Да! Вот прямо так и скажу. И еще улыбнуться для верности не мешало бы.

В гостиной и впрямь танцевали голубые блики, работал телевизор. Набрав в грудь побольше воздуха, я несмело шагнула в полутьму.

Коротконогий журнальный стол по-прежнему был завален тощими папками с рефератами и листами со студенческим работами. Правда лежали они на сей раз аккуратнее, почти стопочкой. А вот ноутбук из поля зрения исчез, зато появилась пара кружек с чуть остывшим чаем и разделочная доска с бутербродами. Похоже, утруждать себя поиском тарелки аспирант не стал.

Сам же заботливый хозяин лежал на диване, вытянувшись во весь свой немалый рост и закинув босые ноги на подлокотник. Одну руку завел за голову, а другая безвольно свисала, едва касаясь пальцами пола.

Я подошла ближе и поглубже уселась в кресло напротив. Слышала где-то, что рискованная поза и глубокая посадка выдают уверенность собеседника. А уверенности мне сейчас, пусть и искусственно созданной, ох как не хватало.

– Ян Викторович, – несмотря на внутренние перекаты смущения и страха бойко начала я. – Хотела сказать, что тот… то… В общем…

Мифические запасы пороха в не менее мифических пороховницах вдруг с треском выгорели. Я замолчала, а руки сами собой сцепились на груди, защищаясь от возможной насмешки. Однако Бранов на мой бессвязный лепет даже ухом не повел.

Замерев в кресле, я прищурилась. Блики ночных новостей танцевали по его словно вмиг впавшим щекам и длинным, неподвижно замершим ресницам.

Волнение заплескалось, ударилось о грудь, растекаясь кипятком. Осторожно поднявшись, на цыпочках подкралась ближе.

Нет, все в порядке с ним. Дрыхнет просто. Даже рот слегка приоткрыл. Я едва удержалась, чтобы не захохотать от облегчения. Ну и напугал же меня этот Бранище!

Выдохнув нервное напряжение, вновь вернулась в кресло и схватила бутерброд с толстыми кусками колбасы. Голод проснулся зверский. Разве чуть сильнее усталости. Именно он и не давал уснуть прямо как была, сидя.

Чай давно остыл и покрылся странной, будто масляной пленкой. Дожевав бутерброд всухомятку, запить чересчур крепким пойлом так и не решилась.

Чудно, но мне казалось, будто в этот воскресный день умудрились уложиться целые годы жизни! Событий и впрямь чересчур много выдалось, все вокруг с ног на голову перевернулось и теперь неизвестно, как жить дальше. Вот только думать о том, что Хаос теперь ежедневно будет отправлять по мою душу своих гончих, сил не было. Совсем не было. Даже страха как такового уже не чуяла. Моргать и то ленно, но засыпать нельзя. Нужно дождаться, пока стирка закончится, чтобы одежда до утра высохла.

К счастью, от переизбытка страха и приключений мозг отрубил мыслительные центры, поэтому я улеглась в кресло, свернувшись калачиком, и бездумно уставилась в телевизор. Правда взгляд сам собой все возвращался к Бранову. За все время он даже не шевельнулся. Лишь дышал глубоко и мерно.

Ну и досталось ему от Хаоса, похоже. Только бы до завтра оклемался.

Внимательно осмотрев (а когда еще возможность появится?) каждый сантиметр вытянувшегося на диване аспиранта, синяков, ссадин или еще каких-нибудь увечий так и не обнаружила.

Если не брать во внимание все эти его дикие странности: перемещения в книги и Хаосы, он вполне себе обычный парень. У него обычная двухкомнатная хрущёвка, даже и не в центре. Обычная обстановка. Вон, даже носки на полу у дивана лежат. Самые что ни на есть обыкновенные!

Несколько секунд я пялилась на аккуратно скрученный махровый клубок, и улыбка отчего-то вдруг сама собой родилась, заставив зажмуриться и прикрыть рот ладонью.

***

Несколько секунд я неотрывно глядела в темноту. Она была какая-то незнакомая… даже очертания люстры на потолке и прочих предметов вокруг совсем неузнаваемые.

Сердце забилось, разгоняя кровь, а вместе с ней и сон. Где я?

Тараканы на моей маленькой мыслительной фабрике тоже лениво поднимались, потирали рыжие усы, фасеточные глаза и, не спеша, после длительных перекуров-пересудов, принимались за работу. Вскоре и первое воспоминание на конвейере мыслей прикатило.

Я у Бранова дома. Так, а почему?

Таракан, вяло перебирая лапками, волок комок мыслей побольше.

Ага, я здесь, потому что вчера нас унесло в параллельную вселенную придуманного мной мира, и из нее же вынесло. Поспособствовали этому Мишка, его отец и нечеловечески серьезная девица Анюта.

Бранов словно виновато пожал плечами, а Сергей уже успел накрыть мою ладонь своей и пристально глядел в глаза.

– Друг, ты так единственную барышню спугнешь, – хмыкнул он и прихлопнул Бранова по плечу. – Разве ж можно? Девушек надо на обычные свидания водить, а не книжными монстрами пугать.

И в то мгновение, когда его рука основательно устроилась на аспирантской лопатке, в мою ладонь, ту, что все еще покоилась под тяжелой мужской, потекло чудесное тепло. Оно поднималось все выше и выше, к самому сердцу. Разливалось и согревало, попутно будто бы разрушая прочную скорлупу, отделившую меня от мира. Дышать стало в разы проще.

Сама не осознавая, что творю, я протянула свободную руку и коснулась аспирантских пальцев.

На удивление, их обладатель ловко перехватил инициативу. Я и глазом моргнуть не успела, как наши пальцы переплелись, а глуповатая улыбка растеклась по моему лицу, будто блин по сковороде.

– Ой!

Придя в себя, я так рьяно отпрянула, что даже стул опасно накренился.

– Оп! – крякнул Сергей, поддержав меня под спину и предотвратив позорное падение. – Говорю же, совсем запугал! Шарахается, как дикая.

А я никуда, кроме как на аспиранта, смотреть не могла. Отголоски вибрирующих волн все еще бродили по телу, горяча кровь.

– Ян Викторыч! – задохнулась от смущения, убрав ладони от греха подальше под стол. – Я не знаю, как это так… Простите!

Однако сердиться и выговаривать мне аспирант явно намерен не был. Вместо этого он рьяно нахмурился, отрицательно покачал головой и бросил предостерегающе:

– Серёг.

Сердце с прежней силой заколотилось.

Это что, Сергей только что все это устроил? Черт побери, от него точно подальше держаться нужно! Иначе, если он снова со мной подобную штуку провернет, стыда потом перед всем честным народом не оберусь.

– Нет? – тем временем удивлено вскинулся разноглазый и поспешил подобрать свои конечности. – А Маша что скажет?

А что я могла сказать? Только головой отрицательно помотала, поддерживая Брановское «нет». Мысли в комок слиплись, а от смущения лицо пылало как китайский фонарик.

– Ну, на нет и суда нет, – разочарованно выдохнул Сергей. – Ладно, пойдем, Ян, поговорим тогда? Пару минут. Ну и изрешетило тебя… – снова внимательным, чуть отрешенным взглядом оглядел он аспиранта, поднимаясь. – Как ты ходишь-то вообще?

– Да какая разница, – Бранов захлопнул меню. – Пойдем уже. А ты здесь будь, – бросил мне на прощание он и двинулся вслед за все еще сетующим другом.

Едва мужчины скрылись из виду, я приложила ладони к пылающим щекам. Что за дела? Я совсем уже того? Держать себя в руках не в состоянии? Согласна, последние серьезные отношения были у меня… ну, не соврать бы, около года назад. Но разве это оправдание?

Оттянув щеки вниз и наверняка сделавшись похожей на грустного шарпея, со стоном выдохнула. Удивительное чувство открытости и, что самое ужасное, ярое желание обниматься, постепенно пошло на убыль. То ли тому причиной было самоустранение аспиранта из поля зрения, то ли мозги наконец соизволили заработать… Но пару минут спустя, окончательно придя в себя, я смогла оглядеться.

Бар был довольно простенько обставлен. Стойка со стеллажом, сверкающим разномастными пузатенькими бутылками, позади бармена, уйма столиков со скошенными углами. Пара модных и совсем непонятных картин на стенах, мягкий, рассеянный свет. Никакой вычурности, однако, вопреки логике, место все больше напоминало точку сбора любителей Дня святого Валентина. Хотя сердечек и прочей ванильной атрибутики не наблюдалось.

Пары за столами повально сидели, держась за руки. Те же, кто пришел с друзьями, просто весело общались. Причем так, будто души друг в друге не чаяли.

Может, тут поветрие какое? Или вирус. Иначе чего же и я вцепилась в Бранова, как утопающий за соломинку?

Та самая Мариша вскоре вернулась и принесла два непомерно огромных блюда с пастой и тарелку с чесночными гренками. На мое робкое: «Извините, но я ничего из этого не заказывала», девушка на удивление миролюбиво улыбнулась и ответила, что мой спутник предупредил, что я буду сопротивляться, и передал:

– Цитирую, – прищурилась официантка, припоминая, – «Мика, бросай валять дурака и нормально поешь, наконец».

Что поделать? С улыбкой вооружившись вилкой, я легко намотала порцию пасты, щедро сдобренную сливочным соусом, и с удовольствием отправила в рот.

– М-м-м… – от блаженства захотелось зажмуриться и безостановочно вопить: «Bellissimo! Mamma mia!»

– Я же говорил, что есть захочешь.

Абсолютно довольный и, похоже, вполне здоровый аспирант уселся прямо передо мной, грохотнув парой кружек с темным питьем, и захрустел гренкой.

– Я не знаю, что… – я снова с остервенением воткнула прибор в макаронный клубок. – Так вкусно! Я словно век не ела!

Как я выгляжу с набитым ртом, мне было плевать. Жизнь словно секунда за секундой приобретала краски, желудок наполнялся сытостью, а раздражение давным-давно почило. Стало тепло и хорошо. Захотелось попританцовывать на месте, крутя головой и вслушиваясь в пустяковые разговоры соседей.

Я прожевала и снова ринулась уничтожать пасту. И как только мне могло здесь не понравиться?

Бранов снисходительно поулыбался еще немного, глядя на меня, и тоже принялся за еду.

– Ты, главное, пей, – подтолкнул он ко мне кружку.

Не раздумывая, я отпила и тут же сморщилась, прижав ладонь ко рту. Густая жижа, будто кисель, но без намека на сладость. Терпкая, обволакивает гортань и желудок.

– Пей, пей, – повторил аспирант, явно довольствуясь моим обескураженным видом.

– Гадость какая!

Бранов тоже отпил, попричмокивал, пытаясь распробовать.

– Да вполне себе ничего, – пожал плечами он. – Серега на сей раз расстарался. Самого себя превзошел. Это у тебя просто все рецепторы разом обострились.

Я отставила кружку, размерами больше напоминающую бадью, и с недоумением уставилась на аспиранта. Тот с неземным удовольствием на лице уминал пасту, разве что котом не урчал.

– А что не так с моими рецепторами?

Бранов неторопливо прожевал, проглотил.

– Такой уж побочный эффект у восстановления ауры. Но это быстро пройдет, хотя у тебя такое впервые… – он со странной задумчивостью в темных глазах уставился на меня и с какой-то подозрительной поспешностью потянулся к кружке.

– Так, – с превеликим усилием отодвинула я от себя тарелку с почти приговоренной пастой, – помнится, вы, Ян Викторович, обещали все мне рассказать.

– Поем сначала, – буркнул тот с уже вновь набитым ртом.

Я нахмурилась, едва зубами не скрежетнув. Мне известно, через что тот самый путь к сердцу мужчины пролегает. Однако экспериментальным путем выяснять, как сытый желудок еще и на словоохотливость у представителей мужского пола влияет, у меня желания не было.

– Нет уж, – я вцепилась в руку аспиранта с такой силой, что тот даже с вилкой совладать не мог, – хватит! Сколько можно надо мной…

Дыхание в ту же секунду сбилось, а пальцы будто раскаленного металла коснулись. Сознание в туман кануло и, кажется, все чувства испарились. Во мне не осталось ничего, кроме горячего желания приблизиться. Коснуться лица Яна. Запустить пальцы в эти забавно торчащие темные волосы, вынуждая запрокинуть голову назад. Поймать его учащенное дыхание…

– Спокойно, – Бранов палец за пальцем разжимал мою хватку. – Без резких движений, Маша. Дыши. Дыши глубже.

Глаза у него сверкали как у больного лихорадкой. Даже легкий румянец на скулах проступил. Ума не приложу, куда бы я делась от смущения, если бы нашу игру в гляделки не прервал вихрем ворвавшийся в зал Сергей.

– Ну как? – подмигнул он мне, облокотившись на стол. – Полегчало, девица? Полегчало, красавица?

– Кажется, да, – вместо меня ответил Бранов, сверля друга возмущенным взглядом. – Ты же говорил, что бреши в ее ауре незначительных размеров. Зачем со всей силы-то приложил?

– Лишним не будет, – равнодушно скривил губы тот. – Да и я здесь царь и бог, так что вы, дети мои, должны подчиниться мне и властвующему здесь порядку любви и страсти.

Опасаясь, как бы меня снова не закоротило, я поскорее убрала обе руки подальше от Сергея. И от Бранова. От обоих.

– Он шутит, если что, – совершено серьезно проговорил Бранов, заметив панику в моем взгляде. – Ничему не нужно подчиняться.

– Ага, – без тени улыбки согласился Сергей, – шучу, конечно. Но ты, разнообразия ради, тоже попытался бы пошутить. Девушкам это нравится, правда? – подмигнул мне он. – Ты попробуй хотя бы раз, Браныч.

– Без твоих дурных советов разберусь как-нибудь, – с нездоровым интересом разглядывал аспирант гренку.

– Ну да, как же. Если этот деятель науки начнет занудствовать, – доверительно склонившись ко мне и многозначительно вытаращив глаза, зашептал Сергей, – зови меня, Маша. Я его быстренько, – рубанул он воздух ладонью, – обработаю.

Ага, и меня с ним заодно.

– Хорошо, – едва сохраняла я серьезную мину на лице, решив, что постараюсь больше вообще не позволять разноглазому к себе прикасаться. – Непременно позову.

– Ну, развлекайтесь, – напоследок приказал Сергей, расплывшись в улыбке, и отошел, а я с облегчением выдохнула, потянувшись к вилке.

Пару мучительно-долгих минут мы с аспирантом синхронно ковырялись в своих тарелках, а затем Бранов совершенно внезапно заговорил:

– Хаос, когда подпитывается, ауру дырявит. Чем серьезнее прорывы, тем быстрее утекает жизненная энергия. Многие чувства при этом блокируются. Но после регенерации, пока раны совсем свежие, ощущения и эмоции чуть-чуть обострены. Это быстро пройдет, не бойся.

Я кашлянула, поперхнувшись. Ничего себе чуть-чуть! Страшно представить, что бывает с теми, у кого эти самые ощущения и эмоции до предела раздражены. На людей, поди, кидаются.

– Спасибо, что прояснили наконец.

– Ты ведь хотела знать хоть что-то, – с нерушимым спокойствием на лице ответил Бранов.