Текст книги "Тьма уже внутри (СИ)"

Автор книги: Алана Русс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

– Ноги атрофировались, говоришь? Меня тоже Шани придавала, – в растерянности отхлебнув из злополучной кружки и теперь неимоверными усилиями сдерживая переливы голоса. – Но уже поздно, а ждать Сергея с матрасами… Уж лучше часок прикорнуть. Так что доброй ночи, Ян!

– Доброй, – не оборачиваясь, кинул Бранов, продолжая с нездоровым остервенением мочалить вспененную губку для посуды в девственно чистой раковине.

Оксанка невольно вжала голову в плечи, бросив очередной виноватый взгляд.

– Доброй ночи, Ян… Викторович

– Доброй, Оксана.

Подруга поспешила за мной следом, а я с каждым шагом все переполнялась жгучим стыдом.

– Клуша я, – шепотом сетовала Оксанка. – Мик, прости! Я ж не знала, что вы… там…

– Да не было ничего, – уверенная, что Ян слышит каждое слова, тем же шепотом ответила я. – Идём спать. Сережа сказал, тебе отдыхать побольше нужно.

Оксана снова жалобно проскулила «прости» и опустилась на разложенный в гостиной диван, с трудом вытянув покрывало из-под разлегшейся по диагонали Шани. Та просунуться не проснулась, но лапки вытянула. По-кошачьи так, чуть подрагивая и топорща усы, закогтила воздух. И снова замерла, поверженная глубоким сном.

Я же со вздохом опустилась в кресло, потирая лицо и прогоняя наваждение.

Ничего не было, говорю? Ничего? Черт побери! Еще пару часов назад я своим ходом готова была до города добираться, лишь бы с Бранищей наедине не оставаться. А теперь абсолютно бесстыдным образом обжималась с ним на его же кухне. И ладно бы только обжималась! У меня же теперь не только щеки горят, но и губы, предвкушающие несостоявшийся поцелуй, а все тело…

Я снова застонала, чуя, как в трясине сомнений тону. Благо Марта с Сергеем отправилась к нему за матрасами и одеялами. Уж ей-то и одного взгляда бросить на меня хватило бы, чтобы понять, что к чему.

В углу у самой батареи на тощем старом одеяле завозился Джахо, и я вздрогнула, своих же мыслей стыдясь. Откинулась на спинку кресла и поджала под себя ноги. Зажмурилась. Надеялась, что усталость наконец свалит меня сном, пульнув дротиком, какие для охоты на крупных животных используют. Но в ушах по-прежнему звучал хриплый шепот: «…я не знаю, что это… я не владею собой».

Не владею собой… собой.

Я едва не застонала, перевесившись через подлокотник и касаясь кончиками пальцев пола.

Что же я творю? Что же мы творим? Бранов же не человек теперь даже! Внутри него проснулось нечто темное, и неизвестно, как эта штука реагирует на подобные… телодвижения. Но пусть это и сущая глупость: страх лишиться жизненных сил рядом с Яном, став пищей его Хаоса, волшебным образом изжил сам себя.

То, от чего я так старательно бежала, в одночасье обратилось в объект страстного желания. И неясно теперь, есть ли толк продолжать борьбу, когда белый флаг надо мной уже вовсю развевается.

– Создательница!

Мут, цепляясь крыльями за все что ни попадя, выскочила из полутьмы Брановской спальни, разряженной одной-единственной настольной лампой.

– Что такое? – подняться и принять вид «как ни в чем не бывало» с трудом получилось.

Шани тоже, разлепив глаза, приподняла голову.

– Император, – кивнула сфинкс, подзывая меня жестом. – Очнулся.

Охнув, я рванула вслед за Мут. Шани и даже Джахо отправились следом, а Оксана боязливо укуталась одеялом и лишь поближе пересела на край дивана.

– Во имя Солнечных богов, где я? – император и впрямь открыл глаза и силился подняться с постели.

Ссохшиеся губы не слушались и шепот то и дело прерывался. Шани поспешила присесть на постель, успокаивая.

– Ты в безопасности. Все хорошо.

Глаза, ярко очерченные темными ресницами, округлились. Айтер судороджно выдохнул и, превозмогая слабость, с невероятной прытью совершил бросок.

Перекат, кувырок, и вот уже лапа Шани заведена за спину в болевом приеме. Босая императорская ножища, на большом пальце которой красовался причудливый узор в стиле мехенди, уперлась кошке в холку.

Шани зашипела, обнажив клыки. Но прежде чем успела ответить ударом, Джахо с воинственным ревом бросился на Его императорское величество. Перевернулся в полете и с силой, что кенгуру и не снилась, лягнул того в грудь.

Золотые подвески и ожерелья звякнули, а Айтер и охнуть не успел, как взлетел и, с силой приложившись о стену, сполз на пол. Однако тут же попытался подняться.

– Ну, давай, лысый, – зашипел Джахо, выпустив когти и присев, готовясь к атаке. – Давай! Я с тебя шкуру спущу!

– Стоп! – клином врезавшись между котом и императором, завопила я, совершенно позабыв, что мы не в угрюмом кошкотском шалаше и не во дворце, а в обычной, густонаселенной многоэтажке. И мой крик явно не останется незамеченным среди особо бдительных жильцов.

Джахо замер, повинуясь приказу, а Айтер пошатываясь, едва поднялся, но, ухватившись за грудь, вновь опустился на колени с тяжелым вздохом.

Интересно, станут ли коты после всего случившегося врачевать его явно переломанные ребра?

– Создательница, не ходи! – заволновалась Шани, морщась, но упорно растирая шерстяное плечико.

– Я разберусь. Господин Айтер, – медленно двинулась я к мужчине, предостерегающие выставив руки. – Вы в безопасности. Позвольте только все объяснить. Тут такое дело…

– Что ты себе позволяешь, – процедил он, – мерзкая, безродная…

Но стоило ему лишь поднять пылающее от боли и гнева лицо, как речь оборвалась.

Покрытые лёгким загаром скулы заострились, а щеки впали, заставив контур лица вытянуться в муке, а затем взгляд озарился вселенским облегчением.

– Мирель? – на ссохшихся губах промелькнула тень улыбки. – Моя милая Мирель?

Кажется, от полученных увечий и прежней слабости, император вновь отключался, неся бред. Он завалился на бок, и я едва поймать его успела, не позволив ничком расстелиться на полу. И теперь сидела, рассеяно оглядываясь.

В поисках поддержки бросив взгляд на дверь, я увидела Яна. Он, с явной тревогой на лице, сделал пару шагов. Где-то позади, все еще кутаясь в одеяло, боязливо топталась и Оксанка.

– Это ты, Мира, – прошептал Айтер, глядя на меня снизу сквозь едва приподнятые веки. – Ты. Любовь всей моей жизни… Я нашел тебя. Слава Солнцу!

Я и подумать не успела, как императорская рука, увенчанная браслетами и кольцами, вновь коснулась моего лица, а горячие, чуть солоноватые на вкус губы обожгли поцелуем. Запоздало вывернувшись из объятий, я оттолкнулась и едва ли не завалилась на спину, согнув ноги в коленях.

Императоры императорами, конечно, но своевольничать не позволю! Мигом, следуя примеру Джахо, лягну.

– Мира? – все недоумевал Айтер.

Степень же моего недоумения даже в словах не выражалась. Творилось что-то невообразимое. Уповая на поддержку и хоть мало-мальски адекватное разъяснение, я в очередной раз перевела взгляд на Бранова.

Зря.

Жгучая тьма обожгла, едва наши взгляды пересеклись. Карие глаза потемнели и словно затягивали в свою холодную злую пустоту всех и вся. У меня внутри все похолодело, будто я самый важный экзамен в своей жизни не сдала. Как тогда, когда завалила иностранный язык, необходимый для поступления, и не знала, куда теперь примкнуться.

– Мирель, любовь моя, – воскликнул император, возгласом заглушая фантомный звон стыда в ушах, – взгляни же на меня!

Он протянул руку, но я лишь оттолкнулась ногами от пола и, елозя задом по гладкому линолеуму, откатилась подальше.

– Вожак лысых сошел с ума? – почесал за ухом Джахо, хмуро взирая на Айтера.

– Не знаю, – под прерывистые императорские вздохи, помотала головой я, на аспиранта больше и взглянуть не смея. – Я не понимаю, что здесь…

Хмыкнув так, словно точно зная ответ, Ян отвернулся. Отвернулся и просто вышел.

Глава 18. Одной ногой за грань

В наступившей тишине гулко щёлкнул дверной замок. Шумно затоптались на лестничной клетке Сергей с Мартой, но лишь когда Шани застригла ушами и завертела треугольной мордочкой, я пришла в себя. Чертыхаясь, вскочила на ноги и под изумленные возгласы императора бросилась из комнаты прочь.

– Эй, честной народ, – громогласно бубнил Сергей, втискиваясь в дверной проем, – принимай гуманитарку! Браныч? – возмутился он, выставив перед собой, будто копье, толстое одеяло, скрученное в рулет и перевязанное для удобства транспортировки скотчем. – Ты куда это лыжи навострил?

– Подышать, – буркнул аспирант, снова и снова промахиваясь мимо рукавной прорези.

– А матрасы я один из машины на второй этаж тараканить буду? – приподнял бровь Сергей и с недоумением вытаращился на меня. – Вы что, голубки, уже опять разбраниться умудрились? Вовремя, ничего не скажешь.

Сделать вид, что не расслышала, удалось без труда: позади, шумно цокая когтями по полу, за мной уже спешили Шани и Джахо.

– Ян, – не зов, а предсмертный хрип вышел какой-то, но Бранов меня услышал, замер. Правда глаз так и не поднял.

А на моих губах все еще горел чужой поцелуй. И большей жалости, большего стыда и досады, что он принадлежит совсем не тому человеку, что он украден против моей воли, я в жизни не испытывала.

– Ян, – повторила, едва не плача и почему-то совершенно не заботясь о том, что на нас сейчас пялится как минимум четыре пары глаз, – не уходи, я тебя прошу!

Едва различимый гул коснулся слуха. Я было решила, что мне почудилось, но кошкоты, как по команде, присели, прижав уши к голове.

– Создательница, что это? – заскулила Шани, и вожак, выставив лапу, преградил путь Оксане, растерянно кутающейся в плед и таращащей глаза.

– О-о-ох…

Расставив руки, Ян пошатнулся, и Сергей чудом успел подхватить его под локоть.

– Браныч, эй! Что с тобой?

– Мутит, – только и выдавил аспирант, пройдясь ладонью по взмокшему лбу. – Душно. Не могу… дышать.

На его серой домашней футболке проступили пятна, и синтетическая ткань нещадно липла к телу.

Так и не надетая куртка теперь сиротливым комом валялась в ногах, а обнаженные до локтя руки аспиранта покрылись чернильного цвета полосами. Темные струйки, подобно крохотным разрядам молний, то и дело пробегались по венам, выталкивая едва видимые глазу колючие иглы.

– Серёж, – предупреждающе кивнула Марта, швырнув на пол свёрнутые в куль пледы, – отпускать нельзя. Его снова накрывает.

– Серьезно, что ли? – съязвил амур, подпнув «рулет» из матраса, чтобы не мешался под ногами. – Надо же, а я и не догадался даже. Спасибо, кэп!

– Душно, – едва слышно вновь простонал Ян, в бессилье хватаясь за горло, будто пытаясь невидимые удавки стянуть. – Душно…

– Ничего, – покрепче обхватил его за плечи Сергей, обводя диким взглядом прихожую. – Крепись, Браныч! Бывает. Такое бывает. Ты представь, что просто перебрал. Бывает, – снова повторил он, с растущей в голосе нервозностью. – Сейчас до окна доберемся, и станет полегче. Эй, мисс конгениальность, – взглядом вперился он в Марту, перехватив повисшего на нем Яна подмышки, – так и будешь столбом стоять?

Блондинка даже не пульнула ответную стрелу ехидства в ответ. Сию секунду кинулась на помощь. Надо признать, она впервые выглядела такой растерянной, да я и сама растерялась не меньше. Ведь правда в ее словах была: судя по всему, Яна вновь захлестнуло. И захлестнуло нехило.

Но стоило лишь вспомнить вероятную причину аспирантско-хаосного безумства, меня и саму жаром обдало, а уши заложило противным звоном неизвестного происхождения.

– Маша, помоги!

Часто-часто моргая, чтобы не дать волю слезам, я наконец вышла из ступора и ринулась Марте на подмогу.

Удивительно, но блондинка впервые не противилась моему участию. Обхватив одну ногу Яна, она решительно кивнула, веля хватать другую.

Но стоило мне лишь коснуться аспирантской штанины, как Ян сдавленно замычал. Грудь его выгнулась колесом, и упругая волна, напоминающая смолянистый черный дым, вырвалась на свободу.

Смешалось все: коты и люди. Марта взвизгнула, опрокинутая навзничь. Завопили и кошкоты. У меня же, повалившейся на бок, от страха челюстные мышцы свело: ни слова ни вымолвить! А стоило Джахо с воинственным ревом рухнуть на меня, прикрывая от повторной импульсной атаки, воздух из легких ретировался окончательно.

– Ты же раздавишь Создательницу! – воскликнула Шани, бросившись оттаскивать когтящего линолеум вожака.

Высвободив обе руки из-под шерстяного «завала», хватая ртом воздух, как рыбка, я потянулась к Оксане, забившейся в угол. Подруга, едва ли чечетку коленками не отбивая, подобралась ко мне на карачках. Вцепилась клещом и мигом отволокла от эпицентра туманных завихрений.

Лишь Сергей оказался стойким оловянным солдатиком. Правда, не ожидая такого выверта, он едва ли не разжал пальцы и не выпустил Яна, окончательно обмякшего и, похоже, потерявшего сознание.

Закряхтев от натуги, амур поволок Бранова подальше от прихожей по кухонному коридорчику, но по телу аспиранта будто очередная незримая волна прошла. Благо на сей раз не пугающе-угольная.

Серёга выругался, а Ян, окутанный пусть и слабым, но оптимистично-солнечным сиянием, выкрутился из рук разноглазого и вмиг поднялся на ноги.

– Не подходите, – простонал он, с трудом управляя телом. Темный туман уже вновь иглами пронзал кожу. – Мне нужно уйти. Я его не удержу. Не приближайтесь…

– Удержишь, – квакающий старческий голосок Мут вызвал на секунду вспышку разума в потемневших глазах.

Я обернулась. Сфинкс шаркала из гостиной непривычно скоро. Да и хромота едва проглядывалась.

– Разойдитесь! – скомандовала она. – Все назад! А ты, – старуха одним лишь взглядом вынудила Бранова смотреть на нее, – слушай меня. Позволишь ему сместить материю еще хоть на слой, и он заберет всех.

Ян задышал часто-часто, но воздух вокруг него продолжал колебаться, искажая черты лица.

– Ты знаешь, он всех покалечит. Поэтому борись!

– Не могу, – изо всех сил зажмурился Ян, согнувшись в три погибели и с силой впившись в волосы, грозясь вырвать их с корнями. – Он сильнее. Хаос сильнее меня!

– Сможешь. Первая твоя сущность – Укротитель. Твое дело укрощать, – жёстко выдала Мут. – Так укроти его!

Ян рухнул на колени, но, будучи изначально невесомыми, темные вихри, пляшущие вкруг него, стремительно сгущались.

Оплетая не только тело жертвы, но и все, до чего могли дотянуться своими мерзкими щупальцами, они обретали плотность. И вот уже неясно, есть ли все еще за аспирантской спиной стена, или же бетон давным-давно растворился, став пищей тени.

– Помоги ему! – первой придя в себя, Марта бросилась к старухе, но дотронуться так и не решилась. Вновь уставилась на брата, окутанного клубящимися обрывками черного тумана, едва-едва прореженного золотистыми всполохами.

– Не могу, – покачала головой Мут. – Хаос совсем рядом. Он учует меня. Стоит коснуться даже первого слоя материи, и это разозлит его еще пуще. Ян должен сам его укротить.

У меня и до этих слов в ушах звенело, но теперь набат, усиленный страхом, перекрыл даже говор мыслей. Укротить тварь, пусть и свое альтер эго, питающееся эмоциями и рвущее ауры?

В моем понимании укротить, значит подчинить, заставить коротать свой век под замком в тесной клетке. Но разве Хаос сейчас не заперт где-то на иных планах бытия внутри Яна?

Не без помощи Джахо поднявшись на ноги и глядя, как аспиранта бьет дрожь, я попятилась, нащупала позади себя вешалку с верхней одеждой. Преодолевая ребяческий порыв просто-напросто спрятаться за парой висящих на крючках курток, сглотнула.

Неужели это конец? Темная тварь в Яне наверняка не тупица безмозглая. Неспроста так старательно гасит даже намеки на солнечную магию Укротителя. А уж как ослабить своего соперника Хаос наверняка пронюхал еще в прошлый раз, и сейчас привычный, добрый, терпеливый Ян или рухнет замертво, или унесется прочь через зияющий чернотой и пахнущий озоном портал.

Но что же Хранители равновесия? Как скоро после пробуждения Хаоса они прискачут наводить порядки?

Подумав о гипотетически возможных последствиях контакта с Орденом, стон удержать не вышло. И пусть я сомневалась, что на моем лице из-за онемевших враз мышц что-то вообще может отразиться, наверняка ужас все же прорвался. Потому как Джахо, сосредоточенно сверкая в полутьме прихожей глазами, пробасил.

– Чего нам делать-то?

Он, старательно скрывая презрение перемешанное с боязнью, шагнул к сфинксу. Но Мут молчала, сверля аспиранта взглядом и нервно размахивая хвостом из стороны в сторону.

Сердце у меня так и ухнуло вниз. Раз уж даже она не может найтись что ответить…

– Что делать, что делать… – прорычал Сергей, потеряв самообладание и решительно шагнув к Яну. – Возвращать его надо, что делать!

Но стоило амуру приблизиться к Бранову на расстояние вытянутой руки, как воздух перед ним в ту же секунду будто раскалился.

Оказавшись в разгоряченных потоках, крепкая фигура Сергея подернулась рябью. Всё его тело словно на клеточном уровне принялось вибрировать, принимая чужие колебания и настраиваясь на единый ритм, единое звучание.

– Совсем крыша съехала?! – что было мочи завопила Марта, дернув за руку замершего с открытым ртом Сергея. – Нельзя! Ян выпадает из реальности! Он утащит тебя за собой!

Все, как по команде, сделали шаг назад от уже различимой глазу сферы темного тумана, сомкнувшейся над аспирантом. Словно подводя итог, секундная стрелка громко тикающих настенных часов запнулась, встала. И все вокруг погрузилось в безмолвие.

***

– Не удержит… – выдохнула Оксана, с неподдельным выражением страха и жалости глядя на корчащегося в агонии Яна. – Он не сумеет его укротить.

В воцарившейся тишине ее голос прозвучал, будто треск разломившейся на реке льдины. За этим звуком вот-вот хлынет поток безысходности и задушит меня. Потому что как воевать с реальностью, как заставить ее застыть… Такое ни в институтах, ни в образовательных учреждениях низших ступеней не объяснялось, и мозг, столкнувшись с гипернестандартной задачей, лихо послал всех в необозримые дали и попросту отключился.

Одна лишь интуиция в свойственной ей вкрадчивой манере шепотом добавила, что еще немного и над нами всеми хлопнет крышечка гроба.

Не молчала, похоже, и интуиция Марты.

– Бегите, – ринулась она вытягивать из связки, что сама же и принесла, плед за пледом. – Я его задержку, насколько смогу. За пределами дома он вряд ли вас достанет. Ага, представь себе, Маша, – будто бы ответила на мой безмолвный вопрос блондинка, бросив одеяло сперва Шани, а затем и Джахо, – Слышащие и без Укротителей кое-чего могут.

Кошечка тут же нахлобучила плед себе на голову на манер плаща и теперь только и ждала команды. Моей команды?

Я огляделась. Кошкоты и впрямь глазели на меня с немым вопросом в глазах. Но бросить Яна?

Нет, уж он-то так точно не поступил бы. Не сбежал бы с позором. Он бы боролся. Он ведь и боролся за нас с Оксанкой.

– Ян, прошу, вернись! – не придумав ничего лучше, двинулась к аспиранту я, ног под собой не чуя. – Ты нам нужен.

– Ты что… ты зачем? – испуганно зашептала Марта, но я махнула рукой, призывая ее замолчать.

И пусть Оксанка позади в страхе безостановочно частила: «Мика, не надо! Мика…», шаг за шагом я приближалась, вытягивая руку. Мне казалось, будто скорость движения тумана в оболочке сферы, отрезавшей Яна от мира, словно замедлилась.

Почуяла жертву, что можно высосать досуха и приготовилась к атаке? Эта мысль едва не заставила меня спасовать. Но другого плана, кроме как действовать без оглядки на последствия, у меня, у всех нас, увы, не было.

Шаг и глубокий вдох.

Ян говорил, что Слышащий и Укротитель одно целое. Они распределяют силу поровну, уравновешивают друг друга.

Но у Бранова нет Слышащего. Он один, а значит…

– Помогите мне, – прошептала я, не сводя глаз с аспиранта, замершего в полуметре от пола в неестественной кукольной позе. – Помогите позвать его!

– Ян, молю, – вмиг подхватила Шани. – Ты наш единственный шанс вернуться домой!

Еще шаг. Еще ближе к горячим сплетениям Хаоса, и пальцы, подобно 3D картинке, принялись двоиться, распадаясь на радужный спектр. Но боли не было. Только странное ощущение, словно сердце бьется медленнее, а кровь в висках стучит на порядок тише. Тело будто погружалось в анабиоз, хотя разум оставался удивительно ясным.

– Верно, – повторяла и повторяла Мут. – Все верно, Мика.

Я и впрямь наконец уверившись в собственной правоте, закрыла глаза, продолжая ступать теперь уже лишь наощупь.

«Браныч…», «Януля…», «Ян Выкторыч…». Даже Джахо пытался что-то добавить, и казалось, каждый зов стократно умножался, смешиваясь с потусторонним шепотом, заставляя последний слабеть и истончаться.

Почуяв под пальцами опору, я открыла глаза. Кисть и часть предплечья утонула в липком тумане, но я покрепче схватила Яна за руку, и едва контакт замкнулся, в месте разрыва сферы тут же зажглись крохотные искорки. Будто крупицы золота в грязи, они сияли ярче солнца.

– Борись! – прошептала я одними губами, вглядываясь сквозь беснующиеся вихри Яну в лицо. – Пожалуйста, борись! Ты нам нужен. Ты… мне нужен. Как никто другой.

Огоньки в ответ зашевелились, разрастаясь. Мгновение, и уже все тело сферы пронизано тонкими золотыми нитями. Они рвали кокон на куски, будто материки карту, и сияли все ярче.

«Получилось!» – так и замерла я в восторге, не в силах разжать пальцы и выпустить руку Яна.

– Ложись!

Сергей обхватил меня поперек тела. Рывок, и мы с ним, подгоняемые током воздуха, врезались в обувную полочку. Деревянные рейки скрипнули и проломились, не выдержав напора.

Световая вспышка озарила просторную прихожую, накрыв на долю секунды теплой удушливой волной. Воздух заколебался, словно вмиг обрел плотность, сродни холодцу.

«Материя, – мелькнула бредовая мысль, – она повсюду. Живем в сооруженных невидимых коробках разных миров, но мы рядом. Намного ближе, чем кажется».

Вибрации наконец перестали терзать барабанные перепонки, и Ян, обычный Ян, без сияния и тьмы вкруг головы, с тяжелым вздохом, сполз по стене на пол, вытянув ноги.

– Вот и молодец, – прокряхтела сфинкс, торопясь к аспиранту, чтобы приложить лапу к его груди. – Вот и славно. Справился.

– Порядок? – Сергей вскочил, тряхнув меня так, что мозги в голове едва в кашу не превратились.

– Ага, – только и выдавила, с облегчением вновь опускаясь на обувные завалы. – Живая, кажется.

Под потолком, будто наполненная сотней светлячков, едва поблескивала лампочка. Свет не включен, а она горит. Странно. Хотя, чего уж тут странного? Пару секунд назад нас едва ли не уволок в другое измерение злобный Хаос.

Я негромко засмеялась, наблюдая, как лампочка медленно гаснет, растрачивая золотистый свет. Надо же, и подумать не могла, что может быть так хорошо просто лежать, смотреть в потолок и не скакать между слоями материи.

Амур, видя блаженную улыбку, растянувшуюся на моих губах, выдохнул, выругался и тоже хохотнул, плюхнувшись на свернутый матрас.

Кошкоты приходили в себя, медленно поднимались на лапы, помогая подняться и трусящейся как осиновый лист Оксане, а Марта уже присела рядом с Яном. Обняла и прижала к себе.

– Спасибо, – глухо проговорил Бранов, уткнувшись носом блондинке в плечо. – Вам всем спасибо.

– Да брось ты, – легонько похлопала Марта аспиранта по спине. – Мы же семья. Мы всегда будем рядом. И черта с два позволим этому чучелу прорваться в реал.

– Не спеши с обещаниями, Слышащая, – прошаркала прочь сфинкс раздражённо подбивая хвостом крылья. – Хаос – это противостоящая Укротителю стихия. Судьба выдала им одну нить на двоих, одно тело. Но темная сторона действительно сильнее, а значит, Хаос попытается вырваться снова.

– И с каждым разом прогнать его будет все сложнее? – нахмурился Сергей, подавая мне руку и помогая подняться.

– Именно, – кивнула Мут.

– Чушь, – фыркнула Марта. – Ян справится. Всегда справлялся.

– Хранители все, как один, чересчур самоуверенные создания, – сказала старуха и осеклась, глядя на императора, явившего свой светлый лик смертному люду.

– Солнечные боги, – воскликнул он, морщась и покачиваясь в дверном проеме на слабых ногах взад-вперед, – что здесь произошло?

– Твои боги вряд ли дадут ответ, лысый, – самодовольно задрал морду Джахо. – Будь ты хоть трижды король, ряженый в халат.

– Прошу прощения… – едва зло начал император, но закашлялся, схватившись за ребра.

– Но что же делать? – непривычно тонким голоском пискнула Шани, пресекая мужской спор. – Я не понимаю что такое «укротитель» и «хаос», но знаю, что моя Яфа теперь совсем одна!

– А как же Маду? – удивилась я, потирая ушибленный наверняка во время падения локоть.

– Он исчез в тот же день, что и вы, – обреченно опустила головку кошечка. – Нам нужно вернуться домой! – воскликнула она, в секунду вернув себе самообладание и боевой дух. – Отправь нас обратно, Ян! Ради всех богов, что есть!

Бранов не отвечал, даже голову не поднял. Шани дернулась, рискнув приблизиться, но Марта угрожающе выставила руку перед самым кошачьим носом.

– Вы только о себе думаете! Яну нужно отдохнуть, – аккуратно обхватила она его безвольно повисшую голову ладонями. – Ничего, поживете пока тут.

А вот и бестия во всей своей стервозной красе. Надо же, а я ведь едва ли не убедила себя в том, что Марта вполне обычный человек, способный к состраданию.

– Конечно думают, – гневно уперла я руки в боки. – Занесло их сюда по нашей вине вообще-то.

– По твоей, если быть точной, – продолжала безостановочно гладить аспиранта по спине Марта, вконец разрушив иллюзии о себе. – Не перекладывай с больной головы на здоровую.

Я так и стиснула зубы, сдерживая слезы.

– Да хватит уже, – слабо возмутился Сергей, по-прежнему сидя прямо на скрученном матрасе. – Мы тут все уже достаточно измарались, так что и разбираться вместе будем. Мут, ты для нас единственный источник знаний, – поднял голову амур, глядя исподлобья. – Если есть способ помочь Яну, мы с радостью тебя выслушаем.

Сфинкс, будучи к нам спиной, сделала пару шагов к морщащемуся от боли Айтеру. Молча протянула лапу, делясь живительной силой.

Я спешно отвела взгляд, едва лишь император глянул на меня, с некоторым недоумением во взгляде склонив голову. Потому как стоило ему получить очередную порцию исцеления от старухи-сфинкса, широкие плечи расправились. Спина распрямилась, а величаво приподнятая голова и едва вздернутая бровь будто окутали мужчину ореолом уверенности такой силы, что и шелковый халат не казался уже таким нелепым.

– Ясно, – протянул Сергей, верно оценив молчаливость старухи. – Ладно, раз помочь нечем, устроим мозговой штурм. Наверняка что-нибудь сообразим.

– Не надо никакого штурма, – завела бубнежь Марта. – Сами справимся, по старинке. Всегда справлялись. Давай, Ян, поднимайся. Ну же!

Я с сожалением глядела, как блондинка силится поднять Бранова на ноги, но тот снова и снова, не издавая ни звука, съезжает по стене и обреченно поникает, будто безвольная кукла.

Ян был в сознании. Судя по учащенному дыханию и сведенным на переносице бровям, он погружен в глубокие размышления. Сложно понять, доходили ли до его ушей увещевания сестры, видел ли он сочувственные взгляды Сергея. Слышал ли, как Оксана, тягая меня за край футболки, шепотом просит убраться отсюда к черту, потому что ей страшно до печеночных колик.

В знак ободрения стиснув ледяную ладонь подруги, я посмотрела Мут.

– Неужели ничего нельзя сделать?

Сфинкс вздрогнула, отняв лапу от императорской груди, и медленно развернулась. Выглядела она будто пришибленной. Теперь даже в полутьме проглядывалась глубокие борозды морщинок.

«Неужели мы ничем не можем помочь Яну? Неужели рано или поздно он исчезнет?» – глядя в удивительно ясные глаза, прикрытые широкими складками век, спросила я мысленно.

Сама не знаю, почему так. Будто чуяла, что сказать об этом вслух не решусь. Хотя уверенности в том, что старуха услышит меня так же, как и я слышу порой Хаос, и не было вовсе.

«Он для меня важен, – задрав голову, глубоко вдохнула я, силясь унять глупые слезы. – Честное слово важен! И я не хочу… нет. Не могу его потерять!»

– Он снова отключился, ребята! – заголосила Марта, принявшись тормошить Яна. – Янчик, миленький…

– Я в порядке, – простонал аспирант ко всеобщему облегчению, с трудом открыв глаза. – Я тут, не кричи.

– Прости, – вновь прижала его к себе Марта, беспрестанно елозя рукой по спине. – Я подумала, что ты снова…. – а Мут, словно все же услышав адресованное ей мысленное послание, склонила голову.

– Чтобы удержать в сознании Укротителя, – сверля меня внимательным взглядом, сказала она, – необходима сила извне.

– Слышащий, – с готовностью кивнула я. – Мы знаем. Но связаться Яну никто не даст. Тут нужен Орден, а обратиться к нему мы не можем.

– Может, есть другой способ заставить Укротителя подавлять Хаос? – спросил Сергей.

Я развела руками. Если и есть, то мне он неизвестен.

– Тогда будем искать, – воспрянув духом, прихлопнул по коленям разноглазый и улыбнулся. – Ребята, похоже, в конце этого тоннеля все же зажегся свет!

– Не нужно ничего искать. Я знаю, как помочь Укротителю взять верх над Хаосом, – подала голос Мут, махнув когтистой лапой. – Если, конечно, Ян согласится отдать мне часть своего «я».

Бранов с недоумением поднял голову.

– Знаю, ты не доверяешь мне, – продолжала сфинкс, сосредоточенно хмуря редкие, прореженные сединой брови. – Я и не советую мне доверять. Уж я бы ни за что не вверила тебе даже кроху своей силы. Но если все же согласишься, я могу попытаться отобрать часть твоего Хаоса.

Воцарилось молчание. Лишь Айтер издал странный звук. Смешок ли?

Но уставившись на императора, признала, что поторопилась с выводами. О смехе и речи быть не могло, потому как красивое, смуглое лицо источало лишь ужас.

– Хочешь иссушить меня, Мут? – усмехнулся Ян, опершись на плечо сестры и поднявшись. – Странная попытка убедить меня так просто сдаться.

– Я и не пытаюсь, – отозвалась сфинкс. – Скорее, надеюсь, что ты откажешься.

Бранов стиснул зубы, удерживая равновесие и вновь хмыкнул. Я же шутку не оценила и глядела на сфинкса с недоумением.

– Иссушить можно лишь смертную часть, Ян, – снизу вверх глядела на Бранова Марта, по-прежнему поддерживая под локоть. – Хаос можно лишь подчинить. Возможно, это и правда наш шанс.

– Сколько у меня времени? – посуровел аспирант.

– До следующей его попытки? – оскалилась Мут, обнажив неровные острые зубы. – Уж этого я тебе не скажу, мальчик. Не знаю попросту. Да и по какой линии в этом мире течет время, я еще не разобралась.

– А если я соглашусь, – протянул Ян, поразмыслив секунду, – это убьет его?

– Нет. Но определенно ослабит. Ты сможешь взять его под контроль и, возможно, искоренить когда-нибудь вовсе. Уж прости, – покачала головой сфинкс, – но как бы мне ни хотелось, забрать все я не в силах. Он почует неладное, а сил сразиться с ним напрямую у меня может и не хватить. Но украдкой, отщипнуть хотя бы часть…

– Согласен, – под возмущенный возглас Марты, попытался самостоятельно сделать шаг к старухе Бранов. – Я на что угодно готов, чтобы вырвать эту тварь изнутри.