Текст книги "Тьма уже внутри (СИ)"

Автор книги: Алана Русс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

– Или на мою. Не забывай, ты отныне тут не один такой крутой со способностями.

Кажется, Бранов усмехнулся. По крайней мере, воздух через нос выдохнул с характерным шумом. Я даже духом воспрянула.

– Могу я тебе помочь? Хоть чем-нибудь?

– Вряд ли ты помнишь, какие книги я использовал, – поднял голову Ян, а я огорчённо цокнула: и то верно. – Но можешь составить мне компанию. Если не боишься, конечно, – глухо добавил он.

– Нет, – в неловкости потерла я переносицу. – Отбоялась уже свое, так что вполне могу составить.

Ян негромко посмеялся, продолжая разглядывать обложку за обложкой, а я просто наблюдала за ним. Молча.

Возможно, Роза права. Возможно, он и не зло. Но прикоснуться к нему, вопреки желанию, все еще было страшно. Равно как и услышать бестелесный шепот.

Так и просидели как два воробья на морозе. Я нервно постукивала пальцем по коленке, мысленно напевая. Чтобы отвлечься и не вслушиваться в каждый шелест страницы или скрип. Брановское же напряжение с головой выдавали чуть приподнятые плечи и неглубокая складка на лбу.

Едва последняя книжка была уложена, аспирант поднялся. А я так и не нашла веских аргументов, позволивших закрыть бы тему Брановских внутренних демонов раз и навсегда. Чтобы все стало как прежде.

– Вот и все, – несколько растерянно огляделся Ян, водрузив сумку на плечо. – Идём. Я отвезу тебя.

Я с готовностью вскочила.

– Ты ведь остаться хотел, – напомнила я. – Роза будет рада. Так что если все еще желаешь…

– Нет, – вдруг уставился он на меня прямо. Я едва выдержала этот долгий, темноокий взгляд. – Нет, Мика. Остаться ты не можешь.

– Ты, – выделила я, – не можешь. Понятно. Все еще злишься. Послушай, я ведь объяснила…

– Не злюсь я, – устало запустил пальцы в волосы Ян. – Вернее, злюсь, конечно, но лишь на себя. Я знал, что со мной что-то не так. Чувствовал. Но игнорировал, как только мог. А теперь и ты втянута оказалась… Нет. Ты сегодня уедешь и все. Хватит играть в приключения. Можешь позвонить Мише и рассказать обо мне Хранителям равновесия. Им все равно меня не достать теперь.

– Что? – возмущенно воскликнула я. – С какой такой великой радости мне откровенничать с ними и рассказывать что-то о тебе? Совсем крыша поехала?

– Не совсем, – сощурился Ян. Задеть его у меня явно получилось. – Разумеется, ты можешь поступать, как знаешь, но все же советую связаться с Орденом. Они защитят и помогут разобраться с Хаосом, что взъелся на тебя. Это их работа и единственно верное, рациональное решение в данной ситуации. Давно уж нужно было передать им твое дело. И снова мой промах. Прости.

После вот этого, полного искреннего раскаяния «прости», злость обуяла меня. Не страх. Нет. Страх вообще забился в дальний угол под напором гнева.

– Значит, – мой голос едва ли не зазвенел от напряжения, – это все. Конец. Так?

– Думаю, – попытался улыбнуться Ян, – да. Марта права, так будет безопаснее.

Ах, Марта! Да как же я сразу не догадалась? Все тотчас на свои места встало.

– Для кого безопаснее? – на шаг приблизилась я к аспиранту, с каким-то особым злорадством наблюдая, как его дыхание заметно участилось. – Забиться под кровать и страдать, что внутри тебя живет Хаос, будет безопаснее? Ну надо же. Прямо-таки бесценный совет!

Ян зло сжал губы, сощурившись.

– Речь не обо мне. Больше не встречаться будет безопаснее для тебя. Слушай, – протянул он, потирая лоб, – Маша…

Я замотала головой, замычав, будто глухонемая. Слушать не хотелось. Нет. Ничего хорошего Ян мне не скажет. Уж точно не сейчас. Но Бранов продолжал, а его голос с каждым словом наполнялся жестокой решительностью.

– То, что я узнал сегодня. О себе узнал. Это опасно. Для тех кто рядом опасно. И как контролировать это во мне, я ума не приложу, а ты… Мне сейчас нужно сосредоточиться на поисках матери и… – он вдруг распрямился, расправив плечи. – Короче, тебя слишком много в моей жизни, Вознесенская. Все. Лавочка прикрыта. Ты слишком много времени отнимаешь у меня.

Комната на миг закружилась, а затем встала. Казалось, будто бы воздух сгустился и с трудом проталкивался в легкие. Наверное, космонавты так и ощущают себя в невесомости. Закроешь глаза, и не понять: где верх, где низ.

Стук в дверь вывел меня из ступора. Надежда, что Роза слышала наш разговор и сейчас надает глупому аспиранту по шее и приведет его в чувства, едва запылала в груди, но сегодня явно кто-то решил пустить всю мою жизнь под откос.

Вместо Розы вошла Марта, закусив нижнюю губу в напускной тревоге.

– Маша, тебе подруга звонила. Колесила по улицам и заблудилась. Жутко ругалась и переживала, конечно, но я ее скоординировала. Она уже… – блондинка прислушалась, – о, кажется уже подъехала к дому! Слышишь, сигналит?

Я выдохнула, стиснув кулаки и досчитав до пяти. Безуспешно. Более рьяного желания с кошачьим визгом вцепиться в волосы девчонке мне еще за всю жизнь испытывать не доводилось.

Брановское, пусть и сопровождаемое злыми взглядами в сторону сестрицы: «Замечательно. Судьба на нашей стороне, Мария», окончательно дара речи лишило.

Вцепившись в рюкзак, я направилась вниз. Роза что-то квохтала, взволнованно выспрашивая причину столь скорого и внезапного отъезда то у меня, то у Яна. Но я не в силах была ответить. Начну говорить, и слезы градом польются. Ну а Бранов словно в анабиоз впал. Просто стоял в коридоре, скрестив руки, и следил за мной своими темными глазищами. Только Марта то и дело ухмылялась. Разумеется, втайне от родственничков.

Я уже выскочила на крыльцо, едва запахнув пуховик на груди, как Ян меня остановил.

– Мика, езжайте осторожнее. Сейчас гололёд.

Я замерла, глядя на него, взволнованного и все крепче стискивающего мою руку чуть пониже плеча. Волна горечи поднялась к горлу.

– Знаешь, что, Бранов… – только и сумев выдавить, вырвалась и зашагала к мерцающей в темноте спасительными огнями легковушке.

…Все.

Я отворила дверь, игнорируя Оксанкино взволнованное щебетание.

…Конец.

Уселась впереди, зашвырнув рюкзак назад.

…Разобрались, на славу. Слишком много меня? Нужно было передать мое «дело» Ордену? Ха! Он прав. Сегодня же позвоню Мише, и весь этот кошмар закончится.

Лязгнув ремнем безопасности, я уставилась вперёд невидящим взглядом.

…А Бранов-Баранов пусть остается со своей Мартой. Пускай слушают друг друга и живут душа в душу.

– Ланнистеры* хреновы! – рявкнула я, напугав и без того пребывающую в ужасе Оксану. И едва рот открыла, как горестный всхлип вырвался на свободу.

* Дж. Мартин. Серия книг «Песнь Льда и Пламени». Речь о Серсее и Джейме из дома Ланнистеров, которые, являясь братом и сестрой, имели любовную связь.

– Мика, ну чего ты? Мика! – неустанно тараторила Оксана, судорожно выруливая по исковерканной дороге.

А я все ревела и ревела горючими слезами, не в силах остановиться. Ревела от злости. От жалости.

От ощущения будто бы чужого, безграничного одиночества.

Глава 14. Котик, котик, где ты был?

Оксана, все еще виновато ежась, вела аккуратно. Но до тех пор, пока мы не выбрались на хорошо вычищенную дорогу, меня не покидало ощущение грядущего конца.

– Фу-у-ух, – едва ли пот со лба не утерла подруга. – Понесла же нелёгкая вас… – и осеклась, обеспокоенно глянув на меня. – Мика, ты как? В норме?

Я сидела, таращась в темноту, на встречные машины и редкие заправочные островки. Сказать, что в норме, значит нагло соврать. Потому я просто покачала головой. По правде говоря, сама не знала.

– Слушай, ну правда! – заскулила Оксана, словно в назидание ткнув пальчиком в горящий дисплей телефона с навигационной картой. – Не представляю, как я не услышала твоих звонков. Бред какой-то!

– Не бред, – горько усмехнулась я, припомнив Брановские слова. – Провидение. Да не парься ты. Бранов явно был намерен выпроводить меня всеми силами, так что толкового разговора все равно не вышло бы.

Оксана так крепко выругалась, что сама испугалась. И даже я с удивлением развернулась к ней лицом.

– Слушай, – вцепилась она в руль, будто переломить его надвое хотела, – а может… ну его в пень, этого Бранова-Баранова?

– В пень, – эхом вторила я, игнорируя перехватившее дыхание.

– Он на всю голову поехавший, раз повез тебя к матери и в тот же день бросить решил!

– Определенно поехавший, – кивнула, отвернувшись.

Подруга возликовала и, в попытке создать требуемую атмосферу, сделала музыку погромче.

– Вот и отлично! Главное, что все обошлось, и он тебя не обидел. Сейчас приедем домой и закрепим результат осознания свалившегося на тебя счастья свободы. Прикупим чего-нибудь покрепче по дороге. Все равно ведь завтра выходной, ага?

– Да, можно, – ответила я, продолжая глядеть в темноту и мучая в пальцах мобильник.

Оксане все подробности знать не положено, так что пусть думает, что Бранище всего-навсего меня бросил. Самая обычная девичья трагедия. Можно вздыхать, попивая вино и предавая анафеме всех представителей мужского пола без разбора. Разве ж не чудно?

Осталось самой в это поверить и позабыть о Хаосах, оживающих книжках, Хранителях и прочих связанных со всей этой чепухой аспирантах. Проще простого!

– Гляди, – ткнула пальцем в лобовое стекло Оксана, извлекая меня из водоворота мрачных мыслей. – Не пойму, это дождь что ли?

Мелкие, сияющие в свете фар встречных автомобилей капли стремительно заполняли пространство. Соединялись в причудливые узоры и сплетались в серебристые сети.

– И правда, – как завороженная глядела я. – Дождь.

Наощупь отыскав клавишу блокировки, зажгла экран смартфона.

Виртуальная стрелка отсчитывала секунду за секундой, а зуд в груди все крепчал. Нестерпимо хотелось написать. Сказать, что дождь. Дождь среди зимы. Это ведь странно. Ян бы точно удивился.

Оксанка, заприметив, что я вновь нос повесила, скосилась.

– Думаешь, позвонит?

Вопрос прозвучал настолько тихо, что я без труда сделала вид, что не расслышала. О ком речь, и без уточнений ясно. Но как бы сильно мне ни хотелось, Ян не позвонит. И даже под вопросом теперь, вернётся ли вообще в институт, в город, в жизнь.

Совсем стемнело, когда мы свернули с заполненной автомобилями автострады и ринулись узкими улочками прочь от окраины с ее унылыми домами-коробками.

С каждым километром во мне, вопреки ожиданиям, росло не облегчение, а тревога. Чувство одиночества и тоски. Страха и боли.

Черт побери, как же хотелось списать все на разыгравшуюся фантазию! Однако стойкое ощущение касания, пусть и невесомого, чужих чувств покидать отказывалось. Быть может оттого, что я теперь настоящий Слышащий?

Раз мне после долгих усилий все же удалось услышать Хаос, значит, мои способности раскрылись. Но если так, если я нужна тому, что у Яна внутри, почему самому Яну нет? Они ведь… одно целое. Или он просто-напросто обманул? Вынудил меня убраться по своей воле, нарочно разозлив?

– Да чтоб тебя… – вытянулась я в кресле, провожая взглядом крепкую хвостатую фигуру в факеле фонарного света.

Я затаила дыхание, не веря, но с каждым метром движения становилось все яснее: с ума я не сошла. Это кошкот! И судя по укрепленной передником верхней части…

– Джахо, – прошептала, ошарашенно уставившись перед собой, а затем тут же замахала руками. – Оксана, останови скорее! Стой!

Едва машина сбавила ход, а подруга отыскала карман для парковки, я выскочила наружу. Шелест моросящего дождя и ветра значительно усложняли поиск.

– Мика, блин, ты куда? – старательно прикрывала голову Оксана, высунувшись в окно вслед за мной.

Но я уже спешила назад. К тому месту, где увидела кошкота впервые. Кажется, собой я не владела в ту секунду абсолютно. Мысли все, как одна, покинули черепную коробку. Разве что лишь инстинкт, инстинкт защитить «свое творение» и, в первую очередь, «от своего творения», гнал вперед по темным закоулкам.

– Ядрен-батон, Машка, – нагнав меня, едва дышала Оксана, хватаясь за бок. – Ты когда это бегуньей заделалась?

Но я не ответила. Стоя под тем самым фонарем, лишь озиралась по сторонам, разведя руки в стороны.

– Его нет. Опоздала…

И вновь принялась крутиться на месте, вглядываясь в темные силуэты мусорных бачков.

Грохот. Оксанка вскрикнула, заставив и меня на месте подскочить, а темная фигура, во много раз превышающая человеческие габариты, нырнула в подворотню, рассыпав ворох дутых, воняющих пакетов.

– Кто там? – пропыхтела подруга, со страха ухватив меня за капюшон пуховика.

Встряхнув мокрой головой, я наконец вспомнила, что не одна. Если кошкота и впрямь захватил Хаос, как и говорил Бранов, он может наворотить дел. И совсем не хотелось, чтобы от Оксаны рожки да ножки остались.

– Возвращайся в машину, Оксана. Я позже подойду, – двинулась я в темноту гудящей от ветра арки между домами.

Кот не мог уйти далеко.

– Маш, давай вместе вернемся, – воинственно топая по сырому асфальту, торопилась за мной подруга. – Не надо туда ходить! Там, бродячий пес, наверное…

Где-то залаяли собаки, заставив нутро сжаться в страхе. Кажется, я уже была готова на попятную пойти, как сдавленный женский визг разрезал ночь. И я, будто бы только этого сигнала и ожидая, рванула со всех ног в темноту.

Бежала долго, петляя переходами-дворами. Умом не постичь, что вело меня, но вскоре нашла, что искала.

Тормозя по сырому, покрывшемуся тонкой корочкой льда снегу, я уперлась прямиком в гаражный тупик. Впереди – железные высоченные ворота, давным-давно проржавевшие и неиспользуемые, а с боков давят высокие плиты кирпичных стен боксов.

Судя по отсутствию следов, нога человека сюда давным-давно не ступала. Разве что огромные мешки строительного мусора, вперемешку с деревянными балками и обломками гипсокартона еще по осени свалили в высоченную гору.

Загнанная в угол девица в коротенькой юбке, путаясь в своих же длиннющих ногах и отчаянно отмахиваясь сумочкой, пятилась к этим завалам. А огромных размеров кот, двигаясь на задних лапах, утробно рычал и, чуть приседая, наступал и наступал. И явно не с намерением, чтобы ему пузико почесали.

– Джахо!

Кошкот обернулся, дернув ушами.

– Беги! – крикнула я девице, и та без лишних слов кинулась наутек, завывая от страха.

Поскользнувшись на недотаявшей ледяной корке, удачно замаскировавшейся под грязными наносами, она с размаху рухнула на колени. Проползла на карачках пару метров, вскочила и, бросив к чертям сумку, была такова. Скрылась в нестройном лабиринте гаражей.

Подоспевшая вслед за мной Оксана, проводив ее диким взглядом, судорожно вцепилась мне в локоть, но не вопила почем зря. От быстрого бега она лишь хрипеть могла. И теперь беспрестанно издавала мычаще-лающие звуки и дергала меня за рукав, не давая и шагу к коту сделать.

– Джахо, – едва отбилась от Оксаны, выставила я руки, двинувшись вперед. – Не бойся! Это я, Мика. Создательница. Ты меня помнишь?

Вожак, опустив лапы, глядел на меня, посверкивая глазами в полутьме. Но бросаться не смел. Будто медленно, но верно переваривал сказанное.

– Идем. Идем со мной, не нужно…

Фраза сама собой на полуслове оборвалась, а ликующе бьющееся в груди сердце, словно птицу в полете сбил шепот. Знакомый. Многоголосый. Он раскаленным штырем ввинчивался в мозг и не имел ничего общего со звуками дождя или печально скрипящего на ветру плафона тусклого фонаря.

«Схватить ее! Схватить!»

Теперь я поняла, о чем говорил Ян. Отныне, я чувствую, когда Хаос рядом. Слышу. Только как это превратить в преимущество?

Котяра, тем временем расправив плечи, задрал морду, глубоко вдыхая. Словно ищейка, берущая след.

Лицу стало неестественно горячо.

– Оксана, назад! – только и успела прокричать я, как яркая вспышка света разорвалась прямо передо мной, будто сверхновая звезда.

Порыв сухого, горячего ветра опрокинул навзничь. Удар вышел такой силы, что из глаз искры посыпались. Толчок в грудь, и меня вновь приложило об асфальт, но, к счастью для отупевшей на миг головы, только спиной.

– Мика!

Голос Оксаны вернул сознание на место. Открыв глаза, я едва ли сообразила, что практически парю в воздухе вверх ногами, поддерживаемая парой крепких когтистых лап.

Удар.

Оксанка, повиснув на теле Джахо, в боевом запале и меня огрела сумкой той неизвестной дамы, что минуту назад спаслась моими стараниями. А затем и мусор в ход пошел. Благо, что звякнувший стеклом туго связанный куль мимо меня пролетел, угодив коту прямиком по темечку.

Кошкот грозно рыкнул, повалившись на землю. Чудо что я, закинутая на плечо, не оказалась под его шерстяной тушей. Один рывок, и с несвойственным мне проворством я скатилась с кошачьей спины, вмиг выгнувшейся дугой.

Однако, как выяснилось секундой спустя, Джахо свалила отнюдь не сила Оксанкиного удара, а гневное стремление уйти в боевую форму. Форму зверя. Гораздо более опасную, но менее контролируемую. Потому как Хаос вновь зашелестел, отдавая приказы подчиниться и привести меня к нему живой и невредимой.

Очередная вспышка, и яркая точка над мусорными завалами теперь уже принялась разрастаться, извергая обжигающе-колючие потоки.

Песок. Это коридор!

Я зажмурилась, поднимаясь на ноги. Сколько пробегу на одном лишь адреналине с адской болью в спине: загадка.

– Оксана, уходи!

Напоследок саданув ногой под ребра кота, уже вновь поднимающегося с четверенек, Оксанка рванула прочь, позабыв обо мне. Сделав пару робких шагов за ней следом, я замерла, сложившись пополам.

Не смогу. Даже идти не получается.

– Мика, блин!

Заслышав мои стоны, Оксанка бросилась ко мне. Но в ту же секунду кошка, будто в замедленной съемке, в красивом прыжке вынырнула из сияющего пятна коридора.

Светлая туника в ночи развевалась как белый флаг.

– Шани… – только и успела прошептать я, как всегда милая и мирная кошечка с грудным рычанием вцепилась в спину подруги и с такой силой лягнула ее задними лапами, сделав кульбит в воздухе, что Оксана оторвалась от земли.

С криком, что разрывал барабанные перепонки, она пролетела пару метров, а затем по инерции еще и кубарем по асфальту прокатилась.

– Не трогай ее! Пожалуйста, отпусти!

Уж не знаю, обращалась ли я к Шани или же к Хаосу, взявшему под контроль ее разум. Это был бессознательный поступок. От боли я едва ли могла здраво соображать.

Лапы с грубыми подушечками вновь обхватили меня поперек туловища. Мгновение полета…

***

Ликование Хаоса я не слышала. Чувствовала. Он волновался и словно бы ускорял события, поднимая в воздух все больше горячего песка, стремительно тающих ледяных осколков и перьев, скользящих по лицу.

Погодите, каких еще перьев?

Распахнув глаза, я едва воздухом не поперхнулась. Плавно, ни на йоту не уступая кошачьей грации Шани, старуха сфинкс двигалась прямиком на нас, в угрожающем жесте направив на Джахо когтистую лапу. Темные крылья, расправленные за худощавыми, покрытыми короткой шерсткой плечами трепетали на ветру, теряя полупрозрачные дымные перья.

– Отпусти, – прорычала Мут, и ее миндалевидные глаза, совсем потерявшие сходство с человеческими, засветились красными угольями.

Вожак взревел, против воли разжимая лапы.

Превозмогая боль, я сгруппировалась, оттолкнулась и выскользнула из его объятий. Но попытка приземлиться на ноги не увенчалась успехом. Не в силах унять дрожь, я все же потеряла равновесие и повалилась на асфальт.

Охнув, я сморщилась и тут же ухватилась за саднящую поясницу.

Нет, кошачьи повадки это не обо мне. Равно как и количество жизней у меня явно поменьше будет.

– Создательница, – подхватила меня под руку Мут, и стало легче дышать. Боль затихла, и я сумела подняться на ноги. – Прикоснись к Джахо, скорее!

Я замотала головой, пятясь.

– Прикоснись! – толкала и толкала меня сфинкс. – Я не смогу держать его вечно!

Кошкот стоял, чуть присев, словно в страхе, и медленно водил лапами перед собой. Вкруг его ушастой головы кружился плотный темный рой, лишающий его слуха, нюха и, по всей видимости, зрения.

Собравшись с духом, я поднырнула под слепо шарящие в воздухе лапы и, вытянувшись, насколько хватало роста, обхватила кошачью морду обеими руками.

В секунду темное облако рассеялось. Глаза Джахо сверкнули злобой, а затем клыкастая пасть раскрылась в немом рыке, и из нее полился свет. Яркий. Ослепляюще яркий. Он, поселившись в глазах кота, изгонял черноту, льющуюся липкой рекой. Изгонял инородного захватчика, вопящего на все лады.

Думать стало в разы сложнее, но голос Хаоса теперь то и дело прерывался, словно из плохо настроенного приемника доносился. Неосознанно, по наитию, я принялась вырисовывать в подсознании образы кошкотов. Таких, каких и хотела их видеть. Таких, каких и задумала.

Мут что-то закричала, но у меня уши глухой пеленой заложило.

– Достаточно, – силком оттащила меня старуха от Джахо, вмиг рухнувшего бесформенным шерстяным кулем на землю. – Сбереги силы для Шани!

Ничего ровным счетом не соображая, я кивнула, увлекаемая вперед.

Оксана же тем временем из последних сил отбивала кошачьи атаки деревянным обломком, что неведомым образом сумела выудить из мусорной кучи. Но Шани это лишь раззадоривало.

Она скакала как заведенная, то и дело со свистом рассекая воздух и цепляя когтями девушку за пальто. Оксанка взвыла, когда особо удачный удар позволил кошке всадить когти по самые подушечки ей в бок. Почуяв кровь, Шани набросилась на Оксану, метясь вцепиться в горло.

Я заорала не своим голосом, в ужасе закрыв лицо ладонями.

Если бы Мут очередным взмахом огромного крыла не запустила темный рой, сбивший прицел Шани, а Оксана чудом, вероятнее всего просто от боли, не извернулась, кровь залила бы все вокруг. А я бы сошла с ума.

– Скорее, Создательница! Нельзя медлить!

Игнорируя колющую, простреливающую в бедро боль, я бросилась на Шани, в отличие от вожака, агрессивно размахивающую лапами, и вцепилась ей в морду. Полутора сантиметровые когти ослепленной магией сфинкса кошки в ответ тут же впились в мои плечи.

От боли перед глазами поплыли бордовые пятна, но я лишь сильнее стиснула пальцы.

Шерсть клокам драть буду, если придется, но ту тварь, что засела внутри у кошки вытолкну!

– Давай! – прокричала Мут, и сияние, подпитываясь моими фантазиями, вновь уже выталкивало из ушей и пасти Шани темные, как деготь, клубящиеся массы.

Мозг со скрипом несмазанной телеги все медленнее обрабатывал информацию и выдавал образы. Но тело Шани требовало все больше энергии, и ладони будто приклеились к мокрой шерсти. Кажется, еще немного, и мозг у меня отрубился бы от перегрева, а сама я лишилась бы чувств, вечным сном заснув.

Попытка отпрянуть не увенчалась успехом.

– Я не могу отпустить ее. Не выходит, – едва прошептала я, как раздался хруст и крик Мут за моей спиной.

Сопротивляясь нереальному притяжению, я развернула голову.

Старуха лежала на земле. Одно крыло с силой разгоняло темные потоки, пытаясь сбросить оседлавшего ее черного кота, а другое едва подрагивало, переломленное надвое.

Едва Шани со вздохом, как и Джахо ранее, повалилась рядом с Оксаной на мокрый асфальт, я отвалилась вслед за ней. Сил броситься на помощь сфинксу не было. На одном лишь упорстве, едва ли осознавая, что могу сделать, я приподнялась. Но стоило зашевелиться, как тощий облезший котяра отшвырнул старуху и с шипением бросился на меня.

Лишь моргнуть успев, я пискнула и выставила руки перед собой, как тяжелое тело прижало меня к земле, обездвижив.

Я чуяла зловонное кошачье дыхание, слышала, как скулит от боли Оксана, как ни на секунду не замолкая, шепчет приказы Хаос. Видела, как приближается воронка коридора, сияя все ярче и меняя ход тока воздуха, со свистом засасывая в себя мусорные кули и снежные, перемешанные с песком наносы.

Внезапная легкость охватила тело. Неужели все? Неужели и правда умирать совсем не больно?

– Не смей трогать Создателя! – взревел Джахо, хватая за шкирку кота. – Я твой вожак, Чори! Подчиняйся моей воле!

– Вожак? – кошкот, оставив меня, рванулся и отскочил в сторону, хрипло смеясь, словно кашлем зайдясь. – Раскрой глаза, Джахо! Ты давным-давно потерял власть. Ты не выбрал себе пару, не оставил наследника. Ты принял лысых. Дал им пищу и кров. Ты не сумел защитить свой народ!

При этих словах шерсть на загривке у Джахо вздыбилась, и морда приобрела хищное выражение. А Чори продолжал хохотать, и в звуке его голоса я отчетливо слышала знакомые шелестящие нотки, нагнетающие страх и заставляющие каждый волосок на теле дыбом вставать.

– Ты все равно, что слабый слепой котенок, и раз так, пора было выбрать нового вожака. Уйми гордыню, Джахо, и уйди достойно! Прими Черного Пса. Прими его силу, волю или… – кончик облезлого хвоста заходил из стороны в сторону, выдавая охватившее Чори раздражение, перемешанное с возбуждением, – … или умри в бою, как и подобает мужчине нашего рода.

***

Беседа вышла короткой.

– Ты сделал свой выбор, – нахохлился Джахо и, взревев, с адским хрустом костей со всего маху налетел на зарвавшегося собрата.

Чори, значительно уступающий вожаку в размерах, отлетел по инерции назад. Но будучи вертким и легким, он ловко извернулся, рванул вперед и с такой силой лягнул Джахо в голову, что тот на миг, глупо моргая, покачнулся, но устоял. Облезлый же тем временем, прижавшись к земле и едва ли на все четыре лапы не встав, старался обойти противника со спины.

Джахо тряхнул головой так, что уши ходуном заходили и осклабился, будто бы прежний тычок его лишь раззадорил. Встряхнувшись, как боксер на ринге, он дернул хвостом. И будь мы в каком-нибудь фантастическом фильме, звук выпущенных когтей определенно точно походил бы на лязг вынутого из ножен меча.

Один короткий удар лапой, другой более размашистый.

Чори, не без труда увернувшись от двух прежних атак, присел и тут же схлопотал мощный толчок в грудь. Снова удар когтистой лапы, и облезлый завопил от боли, оказавшись смятым под могучим телом.

Как дерутся кошки, мне видеть доводилось. Но как сражаются огромные, будто львы, махины…

Шипение, урчание, рев, – все смешалось. Боясь попасть в водоворот летящей шерсти и лязга зубов, я, шлепая ладонями по лужам, уже отползла на четвереньках достаточно далеко, когда ослепительное сияние залило все вокруг.

Затаив дыхание, я обернулась. В наступившей тишине, изредка нарушаемой лишь гулом ветра во влажных, отсыревших ветвях, да хрипением тощего черного кота, сияющая воронка принялась стремительно сужаться. И по мере того, как лапы Чори двигались все медленнее, а когти прекратили разрывать плоть вожака, мертвой хваткой вцепившегося ему в глотку, Хаос вопил все тише.

Мгновение, и Джахо с глухим рычанием дернулся, а Чори замер, безвольно разинув окровавленную пасть. Одна короткая вспышка, и в темном небе сверкнула крохотная точка. Шепот исчез.

Я со стоном облегчения повалилась на спину. Последний оплот Хаоса в нашем мире погиб. Мы справились. Кажется, мы справились.

– Создательница, – слабо позвала Шани, поднимаясь на ослабевших лапах. – Джахо! Что… произошло?

Она огляделась, уставившись немигающим взглядом на Оксану. Та успела отползти с поля боя и теперь, стянув с одного плеча пальто и стиснув окровавленный бок, сидела, привалившись спиной к стене.

– Не подходи, – запричитала она, едва Шани двинулась к ней. – Не смей!

Кошка стыдливо прижала уши, обернувшись ко мне.

– Создательница, позволь, – она в пару легких прыжков приземлилась рядом, помогая сесть и приложив обе лапы к моей спине.

Горячие пульсации сошли на нет, боль затихла. Наконец в голове окончательно прояснилось, и я задышала свободно, не боясь, что изломанные ребра искромсают внутренности.

– Спасибо, – благодарно выдохнула я, поднимаясь. – Оксана, не бойся, Шани поможет.

Но подруга от боли и страха перестала соображать напрочь. Только плакала, то и дело взмахивая рукой, будто кого-то отгоняя.

Выход нашла Мут. Она с трудом поднялась, и едва я попыталась подхватить ее, темное облако завихрилось вокруг старухи, врачуя раны. Со стонами и, кажется, даже хрустом, сфинкс выправила изломанное крыло. Пару раз взмахнула им, проверяя целостность, и неторопливо пошаркала к Оксане.

Пара прикосновений, и стоны девушки сошли на нет. Шани тем временем приблизилась к тяжело дышащему у тела кошкота Джахо.

– Чори? – положила кошечка лапу на плечо вожаку.

– Он, – мотнул головой кот, поднявшись во весь рост. В свете фонаря страшные раскуроченные раны на его морде, шее и плечах выглядели особенно устрашающе. – Он предал стаю.

– Как же… – с явным сожалением простонала Шани, прикрывая глаза-луны.

Вторая лапа легла на разодранный защитный передник.

– Хватит, – оттолкнул кошку Джахо, едва только раны перестали кровоточить. – Создательница в порядке?

– В порядке, – проскрипела Мут в мгновение ока из существа полного силы, обратившись в волокущую крылья старуху. – Я не вижу серьезных повреждений. А вот девочка, – махнула она на Оксану, – ранена. Я останавливаю кровь, но она снова сочится.

Хромая, я подбежала к Оксане, присела рядом. Кровавые дорожки струились не только по ее ребрам, пальцам и из ссадин.

– У меня впервые в жизни кровь из носа идет, – почему-то засмеялась Оксана, трясущимися руками утирая лицо.

– Аура, – догадалась я, развернувшись к сфинксу. – Ее аура…

– Да. Он ранена.

Шани вновь прижала уши, заступив на шаг за спину вожака.

Я нахмурилась. Винить кошку было бессмысленно. Хаос овладел ею, заставляя творить бесчинства. Куда важнее сейчас было решить, что делать дальше.

– А тот? – ткнула пальцем Оксана в сторону мусорных завалов неподалеку, едва только я помогла ей подняться. – С тем что?

Охнув от тяжести подруги, навалившейся на все еще саднящее плечо, я едва выдавила:

– Ты о ком?

Оксанка вновь ткнула пальцем в разворошенные мусорные мешки. И я бы усомнилась в ее здравомыслии, если бы не Джахо. Кот, тяжело ступая и подскребая когтями по асфальту, осторожно двинулся в указанном направлении. Остановился, присел, рассматривая нечто перед собой.

– Что там? – напряглась Шани, потянув носом.

Не выдержав напряжения, оставив Оксану, вопреки ее протестам, на поруки Мут, то и дело останавливающей ей кровь целительным касанием, я двинулась к вожаку. И едва встала рядом…

– Вожак лысых, – сплюнул кровь вперемешку со слюной котяра, распрямившись. – Его Солнечное, будь он трижды проклят, Величество, Император Айтер I.

Я так и охнула, приблизившись на шаг. Повнимательнее изучив неподвижно лежащего среди кулей мужчину с аккуратным тюрбаном на голове, охнула снова, на сей раз отступая.

Что ж, похоже, вот он мой счастливый день. Здравствуй, мечта всей моей жизни. Я Мика. Я тебя придумала. Приятно познакомиться.

Наверное.

Глава 15. Мы в ответе за тех, кого… полюбили

– Нет, – сурово нахмурилась я. – Своим ходом вы точно не пойдете! Заблудитесь или того хуже: вас могут увидеть.

– Пусть видят, – возмущённо рыкнул Джахо, скалясь из машинных потемок. – Я не боюсь тех лысых, что обитают здесь!

– А они тебя испугаются. И когда, вооружившись до зубов, начнут охоту на вас, тогда и ты познаешь все прелести страха. Оксана, – вынырнула я, прекращая тем самым в сотый раз заведенный разговор, – усаживайся. Пора ехать. Если не заштопать ауру, раны залечить даже у кошкотов не выйдет.