Текст книги "Маори"

Автор книги: Алан Дин Фостер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 41 страниц)

– Холли, тебя я тоже люблю.

На этот раз ее смех стал уже пугающим. Она уже несколько минут балансировала, сама того не сознавая, на опасной грани. На той грани, за которой было безумие, страшная напасть, от которой она так долго и медленно оправлялась.

– Ты не любишь меня, Роберт. Ты ценишь меня. Точно так же, как ты ценишь приобретенные для своего дома вещи, деловой успех, знакомство с влиятельными людьми. Возможно, ты и ее не любишь, а всего лишь ценишь. Господи, зачем ты впал в такой грех? Зачем? Из-за того, что я не могла тебе подарить второго ребенка?

– Причем здесь это? Ребенок не имеет к этому никакого отношения. Я уже сказал тебе, почему все это случилось. Потому что я был одинок, а ты хоть и была постоянно в доме, но не… Я не ощущал твоего присутствия!

– Всемогущий Роберт Коффин! Где же твое всемогущество? Оказывается, ты так же слаб, как и большинство людей! Не так ли?

– Я никогда не отрицал этого. Я человек. Разве это можно поставить мне в вину?

– Не знаю… – Она отшатнулась от него. – Я не знаю. Я знаю только то, что когда произносила супружескую клятву много-много лет назад в Англии, я была уверена, что исполню ее слово в слово. А ты не исполнил.

– Отец Метьюн. Мы должны встретиться и поговорить с отцом Метьюном. Он сможет объяснить тебе, через что я прошел, живя с тенью той женщины, на которой когда-то женился!

– Мне очень жаль, если ты страдал, Роберт. Поверь мне, я говорю искренне. Но разговор с отцом Метьюном все равно не перечеркнет того, что ты совершил. Не сотрет твоих собственных грязных махинаций. Что бы ты теперь ни делал, ничто не способно загладить твою вину. Ничто не заслонит ее. Правда – упрямая вещь, не правда ли? Она непреложна и неизменна. Ее, конечно, можно порой со всех сторон закрыть, окружить всевозможными отговорками и извинениями, но только не в данном случае. В данном случае правду ничем уже не скроешь. А теперь я пойду, если не возражаешь, – внезапно проговорила она. – Я очень устала и иду спать. Как ты мог заметить, сегодня у меня нет аппетита.

С этими словами она повернулась и направилась к двери. Он в три гигантских прыжка обогнал ее и загородил дорогу.

– Нет. Никто из нас не выйдет отсюда до тех пор, пока мы не уладим поднятый вопрос!

Она спокойно подняла на него глаза.

– Какой вопрос? Какой вопрос ты хочешь тут со мной уладить? Роберт, опомнись! Оглянись вокруг себя. Ведь ничего же не изменилось. Ты ничего не потерял из того, что имел. Сохранил и облеченную супружеским долгом жену, и свою маорийскую шлюху.

– Не называй ее так. Обо мне ты можешь думать все, что тебе хочется, но ее так не называй.

– Почему же? – дрожащим голосом спросила она. – Почему это мне не надо ее так называть? По-моему, только шлюхой до сих пор и называли женщину, которая продает себя за деньги.

– Она никогда этого не делала.

– В самом деле? Насколько я знаю, она неплохо устроилась. Меня это даже немного удивляло раньше, но теперь-то я все понимаю. Как же – работа должна оплачиваться. У нее отличный дом, независимый доход. Или ты будешь пытаться доказывать мне, что платишь ей зарплату за ее уборки и готовку пищи?

– Хочешь верь, хочешь не верь, но это так и есть.

– Вы только на него посмотрите! Какое у него честное лицо! Ты за правду умереть готов, не так ли, Роберт?

– Она делала это исключительно из чувства привязанности ко мне.

– Из чувства привязанности?! К тебе?! – Холли рассмеялась. – Теперь я, оказывается, еще должна уверовать в то, что она обладает благородной и жертвенной натурой?

– Она… – он помедлил, но потом договорил. – Она любит меня. И всегда любила.

– Эта потаскуха? Ах, ну да, конечно, любит! Как же можно не любить всемогущего Роберта Коффина? Она лежала с тобой в постели все эти годы, завела ребенка – и все исключительно из чувства горячей любви к всепобеждающему, неотразимому Роберту Коффину! Какой я была дурой, когда думала иначе!

Она обошла его и вновь направилась к выходу. Он схватил ее за руку.

– Нет, Холли, я не дам тебе на этом поставить точку! Ты же ничего не понимаешь!

– Нет. Нет. Я действительно ничего не понимаю, Роберт. Ничего не понимаю! Я обыкновенная девчонка, которая приехала сюда в свое время из Лондона, думая, что все понимает в жизни, думая, что все знает о любви и браке… Очевидно, я во всем ошибалась и заблуждалась. Здесь, оказывается, все обстоит совершенно иначе, чем во всем остальном мире. Возможно, все было бы намного проще, если бы я родилась маори, не так ли? Я виновата, что воспитана была в английской семье, в английских традициях. Я признаю свою вину, Роберт.

Ее слова и тон, которым она их произносила, были такими пугающе ледяными, что он оставил ее.

– Ты можешь подняться ко мне в спальню, когда захочешь, – проговорила она. Она вновь попыталась рассмеяться, но на этот раз у нее ничего из этого не вышло. – Впрочем, вряд ли тебе этого захочется. Твоей крали здесь, конечно, нет, но это не беда: ведь ты можешь просто выйти на улицу и кинуть клич. К тебе сбегутся девчонки со всего города.

Она ухватилась рукой за ручку двери, повернула ее, но в следующую секунду вдруг вздрогнула всем телом и упала на пол. Все это произошло так резко, что, казалось, у Холли исчезла неожиданно земля под ногами.

– Холли! – вскрикнул Коффин в ужасе, подбегая к жене и падая перед ней на колени. – Холли!! ! – Он склонился ухом к ее груди. Сердце жены бешено колотилось. – Изабель! Эдвард! Эдвард, черт тебя возьми, срочно сюда!! !

Не прошло и десяти секунд, как в распахнутые двери ворвался привратник. Из-за его спины выглядывала испуганная служанка. Девушка увидела лежащую без сознания хозяйку и сдавленно вскрикнула, закрывая лицо руками.

– Не стойте столбами! Мчите за доктором! Быстро!

– Д-да… Да, сэр, – проговорил потрясенный привратник и тут же убежал.

Коффин вновь перевел взгляд на свою жену. Ее тело вдруг стало каким-то маленьким, воздушным, хрупким…

– Холли, – прошептал он. – Господи, Холли, не поддавайся! Борись! У нас еще все наладится! Господи, это не выход из положения, Холли! Это не выход. – Он поднял взгляд на дверь. – Изабель!

– Да, сэр, – пролепетала девушка, не спуская исполненного ужаса взгляда со своей распростертой на полу хозяйки.

– Иди принеси воды. Теплой. И полотенца.

– Да, сэр, – ответила еле слышно служанка, повернулась и исчезла.

Коффин поднял тело жены на руки. Оно было удивительно легким. Он прошел с ним по мягкому персидскому ковру и осторожно положил на ближайший диван. Он оставался рядом с Холли до возвращения служанки. С ее помощью он сделал Холли горячий компресс на лоб. Жена дышала глубоко и в общем ровно, однако в сознание все еще не приходила.

Где же этот негодяй Эдвард?! Его только за смертью посылать! Куда он пропал?!

Внезапно осознав, что он в комнате не один, Коффин спокойно поднялся со своего места у дивана и собрал с пола все фотографии, которые упали со стола. Он соединил их с письмом, сел на стул у окна и стал еще раз внимательно перечитывать его. Глаза его горели. Казалось, бумага вот-вот задымится. Казалось, стоит только сконцентрироваться до нужной степени, и имя мерзавца проявится между строчек. Казалось, что еще немного, и он узнает почерк, заметит водяной знак, который укажет на то место, где бумага была продана. Но ничего не было. Спокойный, даже деловитый тон, которым было написано письмо, словно смеялся над уничтоженным Робертом.

Коффина окружала тишина. Тишина стояла в комнате и в его душе.

Глава 9

– Господин Коффин? Господин Коффин? У меня плохие новости, сэр.

Коффин был погружен в себя, проходя мимо открытой двери кабинета Голдмэна. Он поднял на своего заместителя печальный взгляд только тогда, когда тот, выбежав в холл, преградил ему путь.

Увидев выражение, которое было на лице его босса, Голдмэн, кажется, заколебался. Глаза Коффина были усталые, потерянные. Впервые за долгие годы их знакомства и совместной работы Роберт Коффин выглядел стариком.

Он попытался улыбнуться. Голдмэн видел, чего ему это стоило.

– Прости, Элиас. Я, кажется, не слышал тебя. Задумался и чуть было не прошел мимо. Прости.

– Ничего, сэр. Я говорю, что у меня плохие новости. Боюсь, что нас покидает Джон Моридон.

– Покидает?

– Собственно, уже покинул.

– Покинул?! – Коффин нахмурился. Казалось, только сейчас он наконец перестал думать о чем-то своем и переключил свое внимание на Голдмэна. – Что это значит, покинул?

После Элиаса Голдмэна Джон Моридон был самым ценным сотрудником фирмы «Дом Коффина». Он был ловким менеджером и к тому же знал полдюжины языков. Когда у Коффина возникали какие-то проблемы с иностранными подрядчиками, – особенно часто это случалось с китайцами и индийцами, – он высылал на переговоры Моридона, который всегда блестяще справлялся со своей задачей.

– Почему он ушел от нас? Мне казалось, что Джону здесь нравится.

– Мне тоже так казалось, сэр. Очевидно, кто-то сделал ему более выгодное предложение.

– Что же это он? Ушел, даже не дав нам времени обдумать ситуацию. Возможно, мы что-нибудь противопоставили бы этому предложению. – Тут глаза Коффина сузились. – Роза Халл?

– Нет, сэр, он перешел не в «Дом Халла». И не к Раштону, и не Уоллингфорду. И вообще ни к кому из местных предпринимателей, насколько мне удалось узнать.

Коффин хмыкнул.

– Понятно. Значит, боюсь, мы уже поправить это ничем не можем. Ну и черт с ним!

Он обошел Голдмэна и направился дальше по коридору. Его заместитель некоторое время поражение смотрел боссу вслед, затем стал его догонять. С Робертом Коффином случилась какая-то удивительная и странная перемена. Он знал все эти годы человека, который один мог схватиться с целой командой китобойного судна или со всем правительством колонии, отстаивая свои интересы. Он не привык к тому, чтобы его босс сдавался без боя.

– Неужели мы так и смиримся с этим, господин Коффин? Даже не попытаемся что-либо предпринять?

– А что мы можем предпринять, Элиас, в сложившейся ситуации?

– Ну… Я полагаю, что мы обязаны хотя бы постараться узнать, что произошло. Может, нам удастся каким-нибудь образом переманить Джона назад…

– Если Джон решил, что в другом месте ему будет лучше, чем у нас, какой смысл в том, чтобы устраивать на него охоту с собаками? – На секунду в глазах Коффина что-то блеснуло. – Хотя я, конечно, очень хотел бы знать, кто сделал ему более выгодное предложение. Ты, пожалуй, прав насчет того, чтобы попытаться выяснить, где заканчивается эта цепочка.

Вот, уже лучше…

– Я возьму это на себя, сэр, и узнаю все, что смогу. Просто мне была нужна ваша санкция.

– Ты ее получил.

– Правда, если он покинул страну, узнать правду будет нелегко.

– Я знаю, Элиас. Но ты слишком долго занимаешься всякими пустяками, не так ли? Пора всерьез растормошить твои таланты.

Они подошли к кабинету Коффина.

Роберт протянул руку к двери, чтобы войти к себе. Вот тут-то Голдмэн и сделал то, на что никогда не решился бы при других обстоятельствах. Он просто взял Коффина за руку и опустил ее вниз. Коффин посмотрел на своего заместителя. Впрочем, в его взгляде был не гнев, а интерес.

– Господин Коффин… Сэр… Роберт… Что стряслось? Впервые за тридцать лет их знакомства Голдмэн назвал своего босса по имени.

Коффин долго медлил с ответом, наконец упавшим голосом проговорил:

– Да, опять Холли… У нее наступил рецидив болезни.

– Понятно, – осторожно произнес Голдмэн. – Мне очень жаль, сэр. Я не знал.

– Никто пока об этом не знает, кроме прислуги, меня, врачей и тебя.

– Я не хотел совать нос не в свое дело.

– Я знаю, Элиас. Ничего.

Коффин положил свою руку Элиасу Голдмэну на плечо.

– Я могу чем-нибудь помочь? Я бы прислал к вам свою жену.

– Нет!

Коффин выкрикнул свой отказ настолько резко и неожиданно, что Голдмэн даже отшатнулся. Само предложение Элиаса было, конечно, очень любезным, однако присутствие у изголовья кровати его жены симпатичной маорийской супруги Элиаса было отнюдь не тем фактором, который благотворно повлиял бы сейчас на самочувствие Холли.

– Спасибо, Элиас, но не стоит.

– Какие прогнозы?

Коффин пытался выглядеть уверенным, однако сомневался в том, что у него это хорошо получалось.

– Доктора продолжают консультироваться между собой. Они сообщили, что Холли впала в кому. То есть жива, но как бы не совсем… В любую минуту она может очнуться. Впрочем, есть и другой вариант…

– Другой вариант? – осторожно переспросил Голдмэн.

– Да. Или она рано или поздно очнется, или не очнется никогда.

– Мне очень жаль, сэр.

– Мне тоже.

«Даже больше, чем ты себе можешь это представить, Элиас», – про себя добавил Коффин.

– Вы хотите еще что-то сказать, сэр? Коффин взглянул на Голдмэна как-то не по-доброму и медленно проговорил:

– Впрочем, кое-кому еще придется пожалеть обо всем этом, Элиас.

Голдмэн нахмурился.

– Боюсь, я не совсем понимаю, сэр…

Они вместе вошли в роскошный и просторный кабинет Коффина. Роберт медленно прошел на свое место во главе стола и сел. Приглядевшись, Голдмэн увидел, как стремительно апатичность и меланхолия стираются с лица его босса. Ему показалось, что старый добрый Роберт Коффин наконец возвращается. Перемена происходила очень быстро и была тем более удивительной.

– У меня появилась кое-какая работенка для некоторых наших людей, Элиас, – проговорил Коффин. На этот раз его голос звучал уже твердо и четко, чего нельзя было сказать о том, как он говорил всего за несколько минут до этого.

С облегчением вздохнув, Голдмэн тут же достал блокнот и карандаш.

– Для кого конкретно, сэр?

– Для тех, кого мы порой задействуем для выполнения нестандартных поручений. Я хочу, чтобы они разузнали имена и места проживания всех профессиональных фотографов в стране. Мне нужен возраст этих людей. Мне нужно знать: работают ли они, как независимые художники, или где-то состоят в штате. Я хочу знать, работал ли кто из них в районе Роторуа за последние два-три года. Я хочу знать, сколько фотокамер находится в настоящее время в частной собственности в колонии. Кто продает их, и, – что самое главное, – кто печатает фотографии и где. Я хочу знать все о тех фотографах, которые приезжали за последние два-три года к нам из Австралии или из какого-нибудь другого места. Я хочу знать о тех из них, кто недавно уехал из колонии.

Короче, Элиас, мне нужно все знать о фотографии в Новой Зеландии и о тех людях, которые ею занимаются. Период я уже указал: последние два-три года. Информация должна быть как можно более полной.

Голдмэн с непостижимой скоростью записывал в блокнот поручения своего босса. Наконец он поднял голову.

– Хорошо, сэр. Можно узнать, для чего вам нужны все эти сведения?

– Нет, Элиас, нельзя. Когда-нибудь я, возможно, смогу все объяснить тебе. Если я отыщу того, кто мне нужен… У меня, конечно, может ничего не получиться, но я хотя бы попытаюсь!

Коффин замолчал и стал тяжело глядеть прямо перед собой.

Он решил, что не умрет, пока не доберется до своего обидчика.

Главное – узнать его имя и местонахождение. А дальше уже дело техники. Коффин раздавит его, как муху!

Глава 10

Флинн Киннегад повернулся на бок и взглянул на Мериту. Она лежала рядом с ним на кровати и спала. Дыхание у нее было шумным, как горячие источники Охине-муту. Оно было таким же естественным.

Все шло согласно плану. Его «заморские» вложения капитала приносили ему достаточно доходов, чтобы жить безбедно и чувствовать себя королем. Золото, которое ему удалось намыть со своими приятелями, было реализовано через финансовые центры, удаленные от побережья, чтобы не пробудить тревогу в Веллингтоне или в Окленде. Желтый металл отправился в путешествие из Мельбурна в Гонконг, Нью-Йорк и Рим, чтобы быть там переведенным в фунты стерлингов и доллары.

Последним своим достижением Флинн считал операцию по переманиванию талантливого и незаменимого Джона Моридона из «Дома Коффина» в одну из компаний Глазго. Чиновники этой компании были ошарашены, но, разумеется, согласились пойти на это тем более, что необходимые деньги для перехода на работу к ним Джона были даны компании одним из ее пайщиков, который пожелал остаться неизвестным. Если бы не он, то эта маленькая компания, конечно, не смогла бы позволить себе нанять такого блестящего менеджера, каким был Джон Моридон. Что же касается самого бывшего сотрудника «Дома Коффина», то он перешел на новую работу, что называется, не задавая лишних вопросов. Ему было совершенно все равно, кто заплатит ему деньги. Впрочем, он не сомневался, что это сделают его новые работодатели.

Никто ни в Шотландии, ни в Новой Зеландии не догадывался о том, что вся эта сложная операция была затеяна ради одной-единственной цели: нанести еще один удар под дых Коффину, лишив его ценнейшего работника.

Впрочем, Флинн не был удовлетворен. Он считал, что это, – равно как и история с посылкой, адресованной Холли, – лишь начало. Так сказать, первая кровь. Он столько лет не мог ничего поделать с Коффином! Столько лет ожиданий! И вот наконец-то – теперь он получил возможность действовать.

Он пожирал глазами красивую Мериту.

«Я имею твою женщину, отец, – говорил он про себя. – Подожди! Скоро я буду иметь все, что еще принадлежит тебе».

Он знал, что ему необходимо быть крайне осторожным. Всякий знает, что раненый медведь опаснее здорового. «Дом Коффина» – слишком большое предприятие, чтобы можно было проглотить его сразу.

Если бы он действовал смелее и более открыто, то, пожалуй, добился бы цели быстрее, но это был не тот стиль мести, который в течение многих лет Флинн вынашивал в своей голове. Гораздо более приятно было раздирать отцовскую империю по маленькому кусочку, со стороны наблюдать за тем, как звереет Коффин, тщетно пытаясь сорвать маску со своего мучителя, не понимая, кто уничтожает его и за что. Медленная месть была для Флинна гораздо интереснее и приносила больше удовлетворения. Это было похоже на игру в шахматы вслепую. И только в самом конце, перед тем как нанести последний, смертельный удар, Киннегад откроется Коффину.

В холле послышался какой-то шум. Излишне громкий и беззаботно неосторожный. Очевидно, это Эндрю, который убегает, чтобы поиграть в поселке со своими друзьями. Придет день и он узнает о том, что его так называемый «дядя Флинн» на самом деле является его братом по отцу. Хороший мальчуган этот Эндрю. Его ни в чем нельзя винить. Благородный и великодушный Флинн решил не распространять на него свои мстительные замыслы. Ему хватит уничтожения отца. Подумав об этом, Флинн удовлетворенно усмехнулся.

Он возьмет в этой игре верх. Он уже со всех сторон обезопасил себя от поражения.

КНИГА ШЕСТАЯ
1886 год

Глава 1

– Будь прокляты все либералы!

Услышав крики из-за закрытой тяжелой двери, два клерка остановились на полпути.

– Старик опять за свое.

– Ты лучше поостерегись говорить так, – его товарищ снизил голос до шепота. – И стариком его называть поостерегись. Ты же знаешь, какое у него самомнение.

– Не беспокойся. – Из-за двери донеслась очередная серия проклятий.

Тот, что был поменьше ростом, нервно выглянул в холл.

– Идем отсюда, Мик. Лучше нам убраться поскорее. Если Голдмэн или Эллсвот застанут нас здесь за подслушиванием, мы в две минуты окажемся на улице, и расчета не получим.

– О чем ты беспокоишься? – его безрассудный друг старался расслышать голоса из-за двери. – Сейчас время ланча, все разошлись. А кроме того, Голдмэн находится там вместе с ним. Ты ведь знаешь, что старик использует его в качестве резонатора.

– Все я знаю, но оставаться здесь тем не менее опасно, – он схватил своего друга за руку и потащил прочь. – Ну пойдем!

– Хорошо, хорошо, – другой клерк позволил наконец себя увести. Но, сходя по лестнице, он все еще пытался подслушивать.

Элиас Голдмэн терпеливо стоял посреди кабинета, в то время, как Роберт Коффин раздраженно ходил туда и обратно между столом и окном, выходившим на город. На ходу Коффин яростно жестикулировал, будто его пальцы были ножами.

– Я не могу понять, что случилось сегодня с людьми.

Элиас. Чего они хотят?

В свои семьдесят три года Коффин имел прямую и импозантную фигуру, и выглядел гораздо моложе. Элиас Голдмэн, никогда не отличавшийся в физическом плане, теперь был сгорблен, лицо его было покрыто морщинами. Но, как тростник на ветру, он знал как совладать с припадками гнева своего работодателя. Он стоял и понимающе кивал, пока ярость Коффина клокотала в кабинете.

Коффин остановился и поглядел на шумную и суетливую улицу внизу.

– Мы, конечно, в убытке, но бизнес развивался хорошо. Страна процветает. Даже этот дурак Те Кооти с его кампанией пассивного сопротивления, кажется, выдохся.

– Это правда, сэр, – Голдмэн рискнул вставить свое слово в первый промежуток проповеди Коффина. – Я слышал разговоры о том, что он собирается капитулировать на днях.

– А что касается времени, – сказал Коффин самодовольно, – то мы наконец-то подошли к концу проблемы маори, – он отвернулся от окна, усмехаясь с сожалением – Помнишь как сопротивление появилось впервые, Элиас? Мы думали, что успокоили маори за месяц. Но это, как оказалось, заняло двадцать пять лет. Четверть века!

– Да, сэр, если вы имеете ввиду сожженную Корорареку.

– Корорарека, – Коффин поглядел куда-то вдаль, и его голос внезапно зазвучал ностальгически. – Это был настоящий город! Не такой скучный и забитый людьми, как этот, – он махнул рукой по направлению к окну. – Мы стали слишком цивилизованными, Элиас. А там люди по-настоящему жили.

– Я знаю, сэр, – сам Голдмэн думал, что старая Корорарека была наиболее отвратительным пятном на всей истории страны, но он был слишком чувствительным и деликатным, чтобы высказать Коффину свое личное мнение. – Не забывайте, ведь я тоже там жил.

– Точно, я и забыл. Знаешь, ты забавный парень, Элиас.

– Разве, сэр? – ответил Голдмэн уклончиво.

– Да. Ты особо не выделяешься и не навязываешься, но зато ты всегда радом, независимо от того, есть в тебе необходимость или нет.

– Я не привык быть помехой, мистер Коффин. Я стараюсь предчувствовать.

Коффин засмеялся. Хорошо, что он развеселился, подумал Голдмэн. Последние дни он не часто смеялся. Только тогда, когда одерживал верх над конкурентами. Даже Ангус Мак-Кейд стал заходить реже. Голдмэн часто видел Коффина обедающим в тишине в Клубе или в одном из его любимых ресторанов, вместо того, чтобы принимать участие в дружеских спорах, как он обычно делал раньше.

Это происходило не от того, что он видел в них врагов, пытавшихся выманить у него информацию. Просто он больше не мог составить хорошую компанию. За исключением тех случаев, когда он бывал в хорошем настроении, как сейчас.

Он кивнул задумчиво.

– Так много лет прошло. Бедная старая Корорарека. Теперь это место называется Рассел. Это просто неправильно звучит, – Коффин быстро взглянул на Голдмэна. – Я не знаю, что бы делал без тебя, Элиас.

– И я не знаю, сэр, – Голдмэн улыбнулся под своими густыми серыми усами, и Коффин улыбнулся ему в ответ. – Приятно видеть, что вы себя лучше чувствуете, если можно так выразиться.

– Да, я знаю, что не был особенно приветливым последнее время, Элиас.

Последнее время, подумал Голдмэн? Вы не были особенно приветливым последние несколько лет. Но кто он такой, чтобы критиковать поведение Коффина? Это не входит и никогда не входило в его обязанности.

– Как идет прокладка кабеля? – спросил его Коффин.

– В соответствии с графиком, я полагаю, сэр.

– Удивительно, не правда ли? Наука и все такое! Мне, простому моряку, трудно представить, что скоро мы сможем телеграфировать в наши отделения в Сиднее или Мельбурне. Подумать только, сколько это сэкономит времени – и денег.

– К разговору о времени и деньгах, сэр. «Коринфиец» запаздывает из Сан-Франциско.

– Ничего удивительного, мистер Голдмэн. Даже в наши дни трансокеанские путешествия зависят от многих факторов. Ведь он запаздывает всего на несколько дней.

Превосходное настроение, подумал Голдмэн, и, похоже, он даже знал его причину. Но он, конечно, никогда бы не высказал своих подозрений вслух. Терпимость Коффина, возникшая в результате столь долгих взаимоотношений, все же имела пределы, за которые разумнее было бы не заходить.

– Скаггс редко поспевает вовремя, но он всегда добирается сюда.

– Всегда. Это правда, сэр.

– А груз и команда всегда оказываются в целости. Я видал других капитанов, Элиас. Они доводят своих людей до того, что они сбегают с корабля, как только достигают порта. Но хорошие моряки более ценны, чем несколько дней.

– Вы правы, сэр, – он помолчал многозначительно. – Однако я уверен, что вы знаете о том, что «Марафон» пришвартовался вчера.

– Корабль Компании Халл, – Коффин засмеялся. Крепкая девчонка эта Роза Халл. Всегда такой была, даже в детстве. Значит она первой предложит магазинам последние модные безделушки. Не важно. Наш бизнес идет не плохо и мы все еще можем рассчитывать на получение приличной выгоды от товара на «Коринфийце». Может быть в следующий раз Скаггс пришвартуется первым.

– Тут я должен с вами не согласиться, сэр. – Голдмэн решил исследовать глубины хорошего настроения Коффина. – Этого не достаточно.

– Что? Что ты имеешь ввиду? – Коффин удивленно на него посмотрел. – Элиас, мы же не собираемся вступать в политические разногласия.

– Боюсь, что именно это я имею ввиду. Вы упомянули ранее о либеральных настроениях в этой стране. Это не юношеское увлечение сэр. Это серьезно.

– Либералы? – Коффин издал короткий смешок. – Ты говоришь обо всем народе, Элиас?

– Боюсь, что это так, мистер Коффин.

– Что же, будь я проклят. Я никогда не поверил бы этому, если бы не услышал от тебя лично.

– Это от того, что вы не бываете в городе, сэр.

– О чем ты говоришь, Элиас. Я бываю в городе каждый день.

– В финансовых районах, да. В наиболее благополучных местах. Но вы не бываете на окраинах, в маленьких городах.

Это верно, что Вогель привел страну к процветанию, но к процветанию для нескольких избранных. Улыбка Коффина увяла.

– К чему ты клонишь, Элиас?

Голдмэн набрал в легкие побольше воздуха и продолжал.

– Вы преуспели, сэр. «Коффин Хаус Лимитед», и «Халл Компани», и Раштон, и Мак-Кейд, и многие другие преуспели в равной степени. Но я боюсь, что деньги, вырученные политикой мистера Вогеля не достигли простого народа.

– Элиас, я тебе удивляюсь, Я всегда думал, что ты великий почитатель Вогеля.

– Сначала я был им, сэр. Когда его политика начала работать, и страна стала подниматься из депрессии, мое восхищение им не знало границ. Даже сейчас мои чувства к нему противоречивы. Это правда, что сейчас стало больше рабочих мест и в общем мы стали жить лучше. Но люди на нижней ступеньке экономической лестницы не получили того, что получили мы. Маленькие фермеры и лавочники видят, как богатые становятся еще богаче, а они так и продолжают стоять на месте. Они не находят это справедливым, сэр.

– Понимаю, – Коффин выглядел задумчивым. – Так что же они хотят от нас? Чтобы мы играли в Робин Гудов? Отнимать у преуспевающих и отдавать разоряющимся, как советует этот сумасшедший малый – как его там? Маркс.

– Не совсем, сэр. Все простые люди видят, что страна в долгах, и что они несут на себе часть этих долгов, но не получают доли в прибыли.

– Некоторых людей просто невозможно удовлетворить, Элиас, – Коффин заложил руки за спину и снова обернулся к окну. – Десять лет назад некоторые сетовали, что у них нет работы. Теперь работа есть у всех, но им все равно чего-то не хватает.

– Они довольны работой, сэр, но система их разоряет.

– Они просто не могут видеть дальше, Элиас. Мы с тобой дальновиднее этих людей. Многие из них постоянно недовольных молоды, и я полагаю, мы должны относиться к ним терпимо, – он отвернулся от окна.

– Я приведу тебе пример, насколько они испорчены. Теперь все охотно используют на судах холодильные камеры. Это сделало выгодным малорентабельное скотоводство, но некоторые из твоих хваленых либералов позабыли об этом. Первый груз мороженной баранины ушел в Англию четыре года назад. Разве тогда они дали под это кредиты? Нет. – Голдмэн ничего не ответил.

– Подумай об этом, Элиас. Тысячи тонн отличного мяса пропадали понапрасну в течение многих лет, и все потому что не было возможности сохранять и транспортировать его. Сейчас же мы имеем не только новую индустрию, но такую индустрию, которая будет доминировать в экономике. Кроме того, мы все еще можем продавать всю шерсть, которую получаем. Теперь мы используем скот полностью.

– Помнишь все те земли, которые я купил на Южном острове? «Бесполезные» горные пастбища. Мы выпустим на них океан овец и снабдим мясом весь мир. У нас есть лучшие земли и лучшие люди, чтобы осуществить это.

– Люди, о которых я говорю, не могут позволить себе подобные свершения, сэр. Им далеко до вас, мисс Халл и Ангуса Мак-Кейда.

– Работы хватит на всех, – настаивал Коффин, не давая Голдмэну омрачить его видение, – но только на тех, кто хочет работать. Утопические социально-радикальные проекты, которые выдвигают ваши друзья-либералы, не имеют связи с реальностью.

– Тем не менее, в них есть чувство, что нужно что-то делать, чтобы обеспечить более справедливое распределение доходов.

– Ну что ж, чувства, я полагаю, еще никому не причиняли вреда.

Что это означает? подумал Голдмэн. Уступка непоколебимого Роберта Коффина или выражение согласия?

– Сэр, можно мне спросить вас, почему вы сегодня в таком превосходном настроении? Мне кажется, я догадываюсь об этом, но хотелось бы знать наверняка.

– Ты хочешь этим сказать, что обыкновенно я не нахожусь в прекрасном настроении, Элиас?

– Нет, сэр, вовсе нет, но… Коффин прервал его, засмеявшись.

– Успокойся. Просто завтра я уезжаю в Таравера, – он окинул стол быстрым взглядом. – Я позаботился о том, чтобы привести здесь все в порядок.

– Как быть с «Коринфийцем»?

– Капитан Скаггс будет рад, что меня здесь нет, чтобы замучить его вопросами, как только он пришвартуется. А во всех деталях я могу положиться на тебя. Ты знаешь, мне кажется, что ты давно не приезжал в дом на озере, Элиас. Ты и Камина и дети должны посещать его почаще.

– Я бы с радостью, сэр, но кто же тогда будет заботится о «Доме Коффина»? Патрик?

– Эллсворт хороший человек, но это не Элиас Голдмэн.

– Благодарю вас, сэр, – удивительно, как Коффин умел сперва глубоко обижать человека, а в следующий момент возносить на неслыханные вершины. – Как поживают Мерита и мальчик?

Коффин сел в кожаное кресло и положил ноги на стол. Когда он отдыхает подобным образом, думал Голдмэн, он похож на кого угодно, но не на финансового магната. Лицо его начальника было теперь покрыто морщинами, но он все еще был в замечательной физической форме. Она была следствием многих тяжелых лет, проведенных им в море. Пожалуй, если бы Коффин захотел, он бы мог побороть любого портового грузчика.