Текст книги "Маори"
Автор книги: Алан Дин Фостер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 41 страниц)
Глава 10
Бейнбридж явно преуменьшал необычайность этой местности. Она была живой, с огромным количеством непривычных, уникальных порядков и экзотичной геологией, так восхитившей Коффина, что он даже смутился. Спенсер с радостью согласился показать ему окрестности во всех подробностях. Вдобавок к бесчисленным горячим источникам и бассейнам здесь были Голубое и Зеленое озера, а также бурное озеро Таравера, настоящий океан внутри острова. Не такое впечатляющее, как море, но по-своему прекрасное.
Маори, может, и не могли правильно произнести слово «Галилея», но зато выращивали хороший табак и не зависели от торговцев, чтобы набить свои трубки. Они были цивилизованными, дружелюбными и миролюбивыми. Миссис Спенсер оказалось деловой женщиной и с охотой согласилась присмотреть за Кристофером, пока ее муж покажет высокому гостю чудеса этого местечка. Когда Коффин и Спенсер вернулись с прогулки длившейся целый день, Кристофер уже стал полноценным членом детской коммуны, куда входили дочери миссионера и ребятишки маори. Хотя в это трудно поверить, но, казалось, местный климат благоприятно воздействует на мальчика.
– Подождите и увидите, – миссис Спенсер вместе с мужем и гостем наблюдала за детьми. – Дело не только в воздухе. Здесь очень много минеральных источников разных размеров и свойств. Купание в них укрепляет слабое здоровье. Маори знают это уже давно.
– Поймите, сэр, – добавил Спенсер, – это не чудеса. Но такие же требования предъявляются и к знаменитым европейским источникам. Я уверен, местные обладают точно такими же лечебными свойствами, и мы только начинаем их использовать. Нет причин утверждать, будто они не могут помочь вашему сыну, – он тепло улыбнулся. – Когда путешествуешь по этой стране, не можешь избавиться от мысли, что Бог одновременно и проклял и благословил ее.
– Земля очень живая. Тут я с вами соглашусь. Наблюдая за игрой детей, Коффин не мог скрыть удивления. Он не помнил, когда видел последний раз Кристофера так много бегающим и не останавливающимся, чтобы справиться с очередным приступом кашля. Ради выздоровления ребенка Коффин пожертвовал бы чем угодно. Мысль о том, что простая смена воздуха и водя на несколько месяцев даст результат, которого не могли добиться легионы врачей, поднимал его дух.
Он повернулся и отвел Спенсер в сторону. Двое мужчин, один коммерсант, другой служитель Господа, посмотрели на огромный голубой простор озера Таравера. Серые очертания горы, поднимавшиеся на противоположной стороне водоема, словно формировали на фоне неба массивную стену.
– Я решил ставить дом. Но где я смогу построиться? – Коффин обвел рукой местность. – Большая часть земли здесь занята фермами маори.
– Мы думаем об одном и том же.
Коффин удивленно взглянул на собеседника.
– Я размышлял об миссии, об основании здесь настоящего поселения. Маори не долго пользуются одним участком земли. Скоро они уйдут. Я хочу научить их выращивать не только табак, но и маис и пшеницу. Некоторые из них обсуждают возможность постройки мельницы.
– Мельницы?
– Для маори престижно иметь в каждой деревне собственную мельницу. Вы должны знать, как быстро эти люди привыкают к европейским изобретениям, мистер Коффин.
– В самом деле, святой отец, мне кажется, что я больше других знаю, чего способен достичь местный народ. Но вы не ответили на мой вопрос.
Спенсер кивнул и повернулся направо.
– Там на берегу хорошая земля, достаточно просторная, чтобы разместить на ней поселение. Хочу назвать его Те Вайроа. Вместе с вождем мы можем все спроектировать. Помимо плодородной почвы недалеко находится удобная бухта. Чудесное место, где рыбаки могут привязывать лодки.
Когда Коффин открыл рот с намерением возразить. Спенсер жестом попросил его не перебивать.
– Терпение, сэр. Я не забыл о вашем вопросе. Недалеко от той бухты, но в достаточно уединенном месте есть земля, плавно поднимающаяся вверх от берега. Отличное место для дома, прекрасный обзор местности и близость воды. Лучше для строительства ничего не найти. Я был бы рад помочь вам в переговорах по поводу покупки.
– Я очень ценю это, святой отец. Мне приходилось иметь дело с маори, но из местных я никого не знаю, и помощь всегда нужна, – Коффин стоял и вдыхал чудесный, свежий воздух. Это место, каждый мог полюбить, не говоря уже о том, если оно способствовало бы выздоровлению сына.
– Мы возьмемся за строительство дома как можно быстрее.
– Чудесно! Давайте сообщим миссис Спенсер. Она очень обрадуется новой компании, хотя бы и всего на несколько месяцев в году.
Реакция Холли на принятое решение оказалось такой же бурной, как Коффин и ожидал. Кристофер тоже остался доволен. За короткий визит, нанесенный им и его отцом, мальчик быстро приобрел друзей среди местных ребят. Он уже заглядывал в будущее, думал о возвращении на землю ручьев и озер. Возможно, мальчик никогда не станет моряком, но в общении с людьми, будь то пакеа или маори, он демонстрировал способность находить с ними общий язык. Это могло стать полезным при мужании ребенка, когда он начнет принимать участие в делах «Дома Коффина».
Прошло больше месяца, прежде чем Коффин смог вернуться в приглянувшийся район. Спенсер помог ему нанять самых способных рабочих из числа маори, и двое мужчин стали наблюдать за установкой фундамента. Здание должно было возвышаться на фоне небольших холмов, окружающих озеро, и темной горы.
Теперь местные маори уже лучше знали Коффина, и заключать сделки стало легче. Он привез с собой Сэмюэла наблюдать и хозяйствовать за него. Старик был не очень крепким, но обладал острым умом и вполне справился с порученными обязанностями. Коффин знал, что благодаря Сэмюэлю местные не обманут его, хотя и были готовы к этому в любую минуту. Таков бизнес.
Операция по покупке земли прошла даже проще, чем он ожидал. В этой части Северного Острова жило всего несколько пакеа, поэтому маори имели много земли на продажу. Холмы Коффин посчитал не очень пригодными для устройства фермы. Они принадлежали племени, но те отдали участок ему.
Партнеры скрепили сделку, выкурив по трубке из полированного дерева. По качеству табак оказался таким же, как импортируемый из Америки.
Глава 11
Роза Халл остановилась на полпути в холл. Ее отец опять напился. Она знала это наверняка, даже не видя его. Ей не требовалось смотреть. Было достаточно услышать грохот падающих вещей, бессвязную, нечленораздельную речь и некоторые слова, которые он использовал только, когда терял контроль над собой.
Если девочка не станет соблюдать осторожность, отец увидит ее, и убежать из дома не удастся. Миссис Пертви, ее гувернантка, спала неподалеку от балкона на втором этаже, поэтому Роза не могла воспользоваться тем выходом. Окна первого этажа были всегда заперты от возможных воров. Единственной дверью, которую девочка могла открыть, была парадная. Чтобы добраться до нее, нужно было пройти через холл, откуда вела дверь в гостиную. Именно в ней находился отец, швыряющий вещи и выкрикивающий грязные слова.
Существовало только одно, что делало отца Розы хуже, чем вдребезги пьяного, но только для тех, кто видел его напившимся. С друзьями он употреблял спиртные напитки свободно, но осмотрительно. О том, что он напивается дома до потери сознания, знали только дочь и прислуга. Халла не волновали сплетни. Те же никогда не соблазнялись испытать характер хозяина, шепчась о его слабостях.
Роза прижалась спиной к стене и ждала. Ей захотелось вернуться обратно к себе в комнату и лечь в постель, но только на секунду. Она не хотела спать и окончательно решила выбраться ночью из дома. Джоби и Эдвард должны ждать ее. Девочка знала, что вечно ждать они не станут.
Джоби был сыном вязальщика сетей, а Эдвард его лучшим другом. Никто не знал, кто у Эдварда родители, но мальчик всегда неплохо одевался и имел в карманах несколько монет. Он отказывался показать Джоби и Розе свой дом. Девочка подозревала, что у него просто нет дома, но ни она, ни Джоби никогда не настаивали.
Роза была одета в мальчишескую одежду, которую так любил ее отец и которая соответствовала ее целям. Девочка не вызывала подозрений, когда бегала с друзьями по гавани. Тяжелая кепка надвигалась на самый лоб. Роза чувствовала себя в полной безопасности. На улице было сыро и ходило много разговоров о надвигающемся дожде. Такая мерзкая погода в Окленде была характерной для этого времени года. Не лучшие условия для ночной прогулки одиннадцатилетней девочки.
Розу несколько раз ловили, но она стала только решительнее в стремлении убежать. Миссис Пертви читала ей нотации об опасностях, которые подстерегали девочку. Любой мужчина мог поймать ее, отвести в полицию или того хуже. Гувернантка особое внимание уделяла «другим мужчинам», не обычным, как они людям, белым христианам, а китайцам и малайцам, превратившим Окленд неизвестно во что. Они больше всего любили, убеждала подопечную миссис Пертви, поймать симпатичную маленькую девочку-колонистку и продать ее в рабство в какой-нибудь ужасный гарем султана.
Роза очень быстро поняла, что миссис Пертви получает удовольствие от своих уроков. В результате девочка перестала относиться к ее нотациям серьезно.
Она знала, как убежать, куда спрятаться. В такой одежде и в надвинутой на лоб кепке ее никто не мог отличить от мальчика. Обнаружив, что Роза девочка, Джоби и Эдвард разозлились, но вскоре приняли ее в свою компанию, когда узнали, какая она смелая и отчаянная. Розу не интересовали девчачьи глупости, с которыми приставала к ней миссис Пертви. Насколько увлекательнее пробраться в портовый кабачок послушать рассказы о пиратах и охоте на китов! Гувернантка пожаловалась Тобиасу Халлу.
– Позволяете дочери бегать куда она хочет. Если ее убьют, это будет ее собственная вина.
Впоследствии миссис Пертви больше никогда не повторяла этого.
Отец вообще не обращал на Розу внимания, кроме тех моментов, когда она кричала, если он бил ее. Тогда миссис Пертви и остальная прислуга разбегались по своим комнатам, запирали двери и не выходили, пока рыдания не стихали. Девочка винила их. Все они боялись ее отца.
Миссис Пертви, по крайней мере, соблюдала нейтралитет, не вставая ни на сторону Тобиаса Халла, ни на сторону оскорбленной дочери. Ее работой было учить, давать наставления. Она выполняла свои обязанности и не более того. Роза считала, что гувернантка не любила ее. Она не понимала, что сердце миссис Пертви очень часто дрожало за подопечную, но женщина боялась проявлять какие-либо эмоции, которые могли помешать работе. Они могли бы побудить ее однажды заступиться за девочку, а это могло стоить ей места. Но Роза еще не приобрела достаточно мудрости, чтобы понять это, и видела перед собой только холодную женщину, пристававшую каждый день со своими уроками.
Девочка продолжала прислушиваться, неподвижно стоя на мягком ковре, проделавшим путь сюда прямо из Персии и доставшимся ее отцу очень дешево. Дом выглядел безупречным. Не потому что Халл был очень привередливым человеком, а потому что имел возможность поддерживать порядок, поражавший его случайных гостей. Каждое утро группа маори и колонистов появлялись, словно по мановению волшебной палочки, чтобы подмести, вытереть, отполировать похожее на просторную пещеру помещение, исчезнуть ко времени ланча, а завтра с точностью часов возникнуть в доме снова.
Кроме миссис Пертви у Халла работала представительная кухарка мисс Турнье. Она имела свою комнату и очень часто разговаривала сама с собой. Хозяин находил это странным, но особенно нервничала правильная миссис Пертви, Роза же оставалась к привычке кухарке совершенно равнодушной.
Левая нога девочке зачесалась, и она потерла ее правой. Нужно бежать как можно скорее. Джоби и Эдвард скоро устанут и уйдут без нее, вполне естественно предположив, что третий член их компании не смог сегодня получить свободу.
У шестого причала пришвартовался новый корабль, заполненный грузом из обеих Америк. Даже не стоило говорить, что в нем может оказаться и какие истории станут рассказывать моряки. Приключение! Этого так не хватало в смешной и скучной жизни сверстниц Розы. Девочек ее возраста, казалось, одолевала мания шитья, кулинарии, воздушных платьев и украшений. Они только начинали обращать внимание на старших мальчиков, хихикали и шепотом обсуждали, какой из них самый симпатичный, самый сильный или самый воспитанный.
Роза ничем подобным не интересовалась. У нее уже были два приятеля: Джоби и Эдвард. Друзья, которые относились к ней как к равной. Она доказала свою ценность во многих приключениях, и мальчики давно перестали обсуждать, брать ли ее на самые рискованные операции. Иногда они даже прислушивались к ее мнению, понимая, что есть области, в которых она мудрее их. Ни тот, ни другой еще не были достаточно взрослыми, чтобы принимать указания девочки.
Отец Розы перестал кричать и теперь заплакал. Хороший знак. Обычно после слез он отключался. Девочка посмотрела на большие часы в дальнем конце холла. Время еще есть. Нужно ждать.
Из гостиной доносилось бормотание. Единственным другим звуком в доме было тиканье дедушкиных часов. Миссис Пертви, вероятно, скрывалась в своей комнате, делая вид, что ничего не слышит. Мисс Турнье, очевидно, что-нибудь бормотала во сне.
– Флора, – простонал отец. Роза знала, что так звали ее мать, женщину, которая умерла при ее рождении. Еще она знала, что отец обвинял ее в смерти своей жены. Это всегда казалось девочке странным, поскольку ее тогда даже почти не существовало. Как она могла что-то сделать? Роза жалела, что ее мать умерла, не меньше отца. Все другие дети имели и отца и мать. Мать одной девочки ее возраста, Клары Филлинг, умерла, когда дочери было шесть лет, но девочка знала ее ласку по крайней мере несколько лет. Она знала, что это такое, у нее остались добрые воспоминания.
У Розы не было вообще никаких воспоминаний. В ее жизни существовали только отец, миссис Пертви и чокнутая мисс Турнье. Иногда, видя девочек, играющих или идущих со своими матерями. Розе хотелось расплакаться. Но это прекратилось давно. Она и не помнила, когда плакала в последний раз.
Конечно, у нее был отец, но девочка несколько раз думала, что лучше бы и он умер тоже. Она не желала этого, хотя причин было больше чем достаточно. Но Роза была не таким человеком. Она была в состоянии прочувствовать горе отца. Очевидно, он очень сильно любил ее мать. Но девочка никак не могла понять, зачем срывать злобу на своем единственном ребенке.
Пробили английские часы. Еще половина первого или уже час ночи? Если час, то мальчики уже ушли, и можно спокойно возвращаться в постель.
Роза больше не могла медлить. Выходи тем или иным способом, сказала она себе, но иди. До двери было недалеко, несколько футов мимо входа в гостиную. Наверняка ее отец настолько пьян, что не заметит, как она пройдет мимо на цыпочках, не услышит легкого скрипа двери, когда она отодвинет засов и откроет ее настолько, чтобы выскользнуть из дома. Даже если он и услышит, она понесется по темной улице словно пуля.
Роза сделал несколько осторожных шагов, уже прикоснулась к засову, ощутила на лице холодный ночной воздух.
– Девчонка? Стой!
Ее сердце подпрыгнуло горло. Она сделал еще шаг.
– Проклятие, стой на месте, маленькая сучка! Неспособная вздохнуть или глотнуть, она обернулась. Отец стоял недалеко, все еще в гостиной, а в левой руке держал почти пустую бутылку. Он качался, но держался прямо.
– Думала убежать от меня, да? – отец поднял бутылку и отхлебнул виски. Попасть горлышком в рот ему удалось далеко не с первого раза. Жидкость потекла по подбородку и присоединилась к многочисленным пятнам на рубашке.
Роза неподвижно наблюдала, прикидывая расстояние до двери. Плохо! В ярости отец мог двигаться очень быстро, несмотря на спиртное.
– Флора, – пробормотал он, повернулся к дочери спиной, и выражение его лица стало таким безобразным, что посторонний сразу убежал бы прочь. Кроме того, Розе некуда было бежать, кроме своей комнаты, но она знала, что это ее не спасет. Однажды девочка заперлась, чем вызвала еще большую ярость отца. Сломав дверь, он стал избивать дочь до тех пор, пока бедная старая мисс Турнье не закричала.
После тех побоев Роза не могла ходить два дня. Наконец испуганная мисс Пертви осмелилась позвать доктора. Как все остальные, доктор боялся Тобиаса Халла, но, может быть, чуть меньше. Он тихо и настойчиво поговорил с отцом девочки. Тот выслушал. Его не интересовало, умрет дочь или останется жива. Халла беспокоили обстоятельства смерти, способные повлиять на его положение в обществе. В Новой Зеландии, может, и нашлось бы несколько человек, согласных иметь дело с детоубийцей, но большинство, безусловно, отвернулись бы от него.
После этого случая отец стал более острожным, более осмотрительным. Теперь он прекращал бить ее, не допуская тяжелых последствий. Но в пьяном виде ему было трудно контролировать себя.
Отец сделал к ней шаг, заколебался, и нахмурился, словно был неуверен в своих намерениях. Подчас Роза не могла сказать, смотрит ли он на нее, мимо нее или сквозь нее. Иногда ей казалось, что отец смотрит не на нее, а на ее умершую мать, на которую, как ей говорили, она была очень похожа. Сейчас девочка обрадовалась заминке.
Отец снова повторил свои слова, которые говорил много раз раньше.
– Почему ты не мальчик? Господи, если ты отнял у меня Флору, почему не дал мне хотя бы сына? – словно выплюнул он.
Как всегда. Бог не ответил. Он никогда не отвечал, несмотря на утверждения священника в церкви, что иногда можно услышать его ответ. Возможно, отец молился слишком грубо или был чересчур пьян, чтобы Бог мог его понять.
Однажды Роза попыталась поговорить с отцом об этом, но он побил ее сильнее обычного. Девочка запомнила этот урок и больше никогда не затрагивала эту тему. Когда отец находился в таком состоянии, лучше было говорить как можно меньше. Тем более вопросов он ей не задавал.
Она давно решила, что если отец и был знаком Богу, то только мимолетно.
– Я не собираюсь больше терпеть это, – проорал он и что-то забубнил, видимо, отгоняя своих демонов. – Мне надоело! Надоело платить за твою комнату и обучение, маленькая бесполезная шлюха. Думаешь, я не знаю о тебе и о твоих приятелях? – отец многозначительно усмехнулся, а его глаза, казалось, сошлись на переносице. – Ты разрешаешь им побаловаться с тобой? Они дают тебе за это деньги?
Он выпрямился и обвел глазами гостиную. Два массивных палаша висели скрещенными над камином, привезенные в колонию человеком, которому они больше были не нужны. Халл проковылял к камину, сделал еще один глоток из бутылки и достал один из палашей. В этот момент Роза поняла, что нужно бежать, независимо от степени риска, но была слишком напугана, парализована видом огромного оружия в руках пьяного отца. Бросаться к двери или к лестнице было поздно.
– Пора положить этому конец, – прорычал Халл, пытаясь сохранить баланс с бутылкой и палашом. – Закончить игру раз и навсегда.
Он шагнул к дочери, оказался совсем рядом с ней, сделал еще два шага и сразу потерял равновесие.
Девочка неотрывно смотрела на оружие. Лезвие было выше ее.
– Я скажу миссис Пертви, – она обнаружила, что произнесла это очень мягким голосом, и не поняла, услышал ли ее отец. Но он услышал. Его голова повернулась, и изо рта вырвался яростный рык.
– Я скажу мистеру Риггинсу!
– Этому бестолковому дураку? Это не принесет тебе ничего хорошего, сучка.
Джон Риггинс был местным судьей, с детьми которого Роза иногда играла. Они были не такими застенчивыми, как большинство соседей. Их отец однажды улыбнулся ей. Девочка помнила каждую нежную улыбку в свой адрес. Не очень сложная задача, поскольку это происходило совсем нечасто.
– Он не спасет тебя. Никто не собирается спасать тебя. Выражение лица Халла опять изменилось, стало животным, а не человеческим.
Он попытался сделать еще один глоток из бутылки, но лишь обнаружил, что она пуста. С ревом он запустил ее в дочь. Бутылка пролетела в футе от Розы и разбилась вдребезги сзади о пол. Если не мисс Турнье, то, может, хотя бы миссис Пертви проснется от такого грохота? Затем девочка поняла, что гувернантка, вероятно, давно не спит, прислушивается, притаившись в кровати, словно мышь, и предпочитает ничего не слышать.
– Бесполезная маленькая гадина!
Отец сделал еще один шаг к дочери: человек, пытающийся пересечь пропасть по качающемуся висячему мосту. Второй шаг.
Халл слабо взмахнул палашом, но его глаза закатились, и он упал вперед. Существовал шанс, спокойно подумала Роза, когда отец рухнул, что он мог напороться на лезвие. Оружие было достаточно большим, чтобы сразу убить его. Девочка живо представила себе эту сцену. Отец медленно падает, тяжелый клинок протыкает его грудь, проходит сквозь мясо и кожу, выходит наружу из спины, из его прекрасного, пропитанного виски английского пиджака.
Палаш выпал из руки Халла и откатился на несколько футов в сторону. Оружие и человек лежали на ковре, одинаково неподвижные.
Роза опять начала дышать, затем подошла посмотреть на отца. Его грудь медленно вздымалась и опадала. Он захрапел, но не перевернулся.
Взгляд девочки скользил, пока не наткнулся на рукоять огромного палаша. Наклонившись, она обнаружила, что может обхватить руками эту рукоять. Чтобы приподнять один конец оружия от пола и сделать несколько шагов ей пришлось приложить все свои силы. Поднять палаш выше было очень трудно, но Роза решила, что это ей удастся. По весу оружие превосходило вес девочки. Все, что было нужно, это установить палаш на спине лежащего без сознания человека, надавить на него, и все будет кончено в одно мгновение. Все страдания, боль и страх. Она наконец-то окажется в безопасности. Никто даже не подумает возложить вину на маленького ребенка. Люди посчитают это несчастным случаем или преступлением неизвестного бандита, которого застали, когда он забрался в дом. Полиция даже внимания не обратит на тихую крошечную девочку с осунувшимся личиком.
Роза не будет ни в чем нуждаться. Ей не придется жить на улицах или в доках, как Эдварду. Семьи друзей позаботятся о ней. После смерти Тобиаса Халла миссис Пертви встанет на ее защиту и расскажет, что выносил несчастный ребенок с самого раннего детства.
Руки Розы дрожали от напряжения под тяжестью тяжелого палаша. Она медленно опустила лезвие. Девочка много раз стояла перед лицом смерти, но стоять было легче, чем вызвать ее. Роза бросила палаш рядом с отцом и попятилась из гостиной.
Засов на двери из дерева и стекла сдвинулся легко. Девочка закрыла дверь за собой, и повернулась лицом к ночи. За пределами ужасного дома воздух был насыщен сыростью Окленда. Роза ощущала запахи доков, соседних домов, моря. Где-то рядом залаяла собака, и между двух зданий стрелой пронесся кот. Добравшись до безопасной зоны около дерева, он оглянулся на девочку и моргнул. Его глаза сверкали в темноте, словно маленькие огоньки.
Тяжелая спеленатая фигура, видневшаяся на веранде дома напротив, исчезла. Кот опять моргнул, хотя свидетелей этого больше не было, и скрылся в кустах.
Начался дождь. Пришла пора всем существам искать на ночь убежище.
