Текст книги "Маори"
Автор книги: Алан Дин Фостер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 41 страниц)
В холле послышался дробный перестук шагов. Затем голос:
– Роберт?! Роберт!
В голосе жены звучала явная радость. Эта радость, словно копьем, пронзила ему сердце. Кажется, Кристофер именно так и погиб…
– Роберт, я так счастлива, что ты… – Вбежав в комнату и взглянув на мужа, она запнулась. Улыбка сползла с ее лица.
Он обернулся к ней. «А она все еще красива, – подумал, машинально Коффин. – Совсем не стареет».
– Роберт, что случилось?
Если бы Кобб сообщил ему свою печальную весть днем раньше, хотя бы вчера… Тогда у Коффина было бы время на то, чтобы подготовиться к передаче этой вести Холли. Он всегда говорил прямо, без утайки и без околичностей. Временами он, пожалуй, мог быть дипломатичным, но не сейчас. Сейчас он был полностью раздавлен известием о сыне. Горе словно парализовало его. Он просто не мог сейчас юлить.
– Кристофер погиб.
Она дико взглянула на него, широко раскрыв глаза. Затем оперлась на спинку ближайшего стула. Слава Богу, что она держалась на ногах и, казалось, не собиралась падать в обморок. Да, за это Коффину оставалось только возблагодарит! Всевышнего. Как и ему, ей нужно было время, чтобы осознать значение сказанного.
– Он был в составе полка, которому удалось уничтожите Александра Руи.
Он почувствовал какую-то влагу на своих щеках и очень этому удивился. В последний раз он плакал, будучи еще ребенком. И вот теперь. Слезы катились бесшумно, и он никак не мог их остановить. Странно все-таки… Казалось, мозг его окончательно утерял всякий контроль над процессами, происходившими в организме. Вот и слезы уже не подчиняются ему, текут и текут. Сами по себе. Он не хочет, а они текут. Впрочем, в остальном все было в порядке. Грудь его не вздымалась. Он не мог сказать, что ему стало труднее дышать. И только слезы катились из глаз…
– Мне рассказали о том, что погиб также и Тобиас Халл, когда пытался вытащить его из-под огня. Можешь себе представить? Тобиас Халл!..
Она быстро приблизилась к нему и отвесила звонкую пощечину. Он вздрогнул, недоумевая, и отпрянул.
– Ты что?
– Это ты должен был быть с ним тогда! Ты, а не Тобиас Халл!
– Я знаю, я знаю… Но он даже не пожелал сообщить мне о том, что решил принять участие в боевых действиях. Боже, Холли, я ничего не знал!
Он поднялся с дивана и попытался обнять ее, но она вырвалась, словно испуганный ребенок.
– Не прикасайся ко мне! – прошептала она, глядя на него, широко раскрытыми от ужаса глазами. – Я не хочу, чтобы ко мне прикасались!
Он в отчаянии всплеснул руками.
– Холли, объясняю тебе, что я ничего не знал! Как-то у нас был с ним короткий разговор. На дороге. Я сказал ему, чтобы он этого не делал. Я приказал ему остаться с Элиасом и заниматься делом. Он… Мне показалось тогда, что он согласился со мной. Он тебе тоже ничего не говорил?
– Нет… Он мне ничего не говорил… – Лицо ее было искажено настоящей агонией, когда она еще раз подняла на него свои глаза. – Это должен был быть ты, Роберт! Ты, понятно?! Почему там оказался Тобиас Халл, а не ты?! Почему?!
У нее был неровный, хрипловатый голос. В нем прозвучали нотки, которые насторожили и обеспокоили его.
– Я же сказал тебе. Я думал, что он согласился остаться здесь и работать.
Коффин стал медленно приближаться к жене. Она так же медленно отступала. Отступала, пока не наткнулась на стол. Тогда она закрыла свое лицо руками. Все лицо, кроме широко раскрытых, наполненных ужасом глаз.
– Этого не может быть. Тут какая-то ошибка. Недоразумение, – прошептала она.
– Никакой ошибки нет, Холли. Я бы очень хотел, чтобы это была всего лишь ошибка, но… Человек, который рассказал мне об этом, говорил очень уверенно и подчеркивал, что недоразумения тут быть не может. Да и вообще… Такие люди в подобных вещах ошибок не допускают.
– Значит, это ложь! Ложь! Он солгал тебе! – крикнула жена. Он увидел, что ее обуяла внезапная ярость. – А ты и поверил! Тебе каждый будет лгать прямо в лицо, а ты будешь верить!
Она повторяла эти слова снова и снова, только с каждым разом все тише и тише. Наконец, он сделал последний шаг навстречу к ней и обнял ее. Она стала ожесточенно вырываться и колотить кулачками в его грудь. Коффин только закрыл глаза и продолжал крепко прижимать ее к себе. Постепенно она стала уставать. Наконец, она перестала сопротивляться, положила голову ему на плечо и громко зарыдала.
Он не знал, сколько времени они стояли без движения, в объятиях друг друга. Потом она вдруг резко отшатнулась. Он выпустил ее и взглянул ей в глаза. У нее был какой-то пустой взгляд… Совершенно пустой. Это испугало его.
– Мне… Мне надо идти. Я должна сказать Куку… – Она повернулась и на негнущихся ногах зашагала к двери, однако, не дойдя до нее нескольких шагов, вдруг рухнула на пол, словно сломавшаяся соломенная кукла.
– Холли! – Крикнул он и бросился к ней. Упав перед ней на колени, он осторожно перевернул ее на спину. Глаза у нее были все еще широко раскрыты, но она не смотрела на мужа. Она смотрела в пустоту.
Коффин схватился за голову, но тут же повернулся к двери и крикнул в сторону холла:
– Мэри! Мэри! Скорее сюда!
Он поднял ее с пола. Холли всегда была очень хрупкой, но теперь она казалась легче обычного.
В библиотеку вбежала встревоженная служанка. Увидев, какое выражение было на лице хозяйки, она приглушенно вскрикнула.
– Беги к Джеку! Пусть возьмет лучшего коня и мчится к доктору Хамилькару! Он мне нужен как можно скорее!
– Да, сэр, – проговорила потрясенная служанка и тут же выпорхнула из комнаты, позабыв про реверанс.
– И скажи, чтобы он поспешил!
Он осторожно поднял Холли на руках по лестнице в спальню, откинул одеяло и бережно опустил ее на кровать. Кровать эта была целым сооружением из ореха. Раньше она принадлежала какому-то португальскому герцогу или барону. Сюда ее везли вокруг Мыса Доброй Надежды по частям. Холли казалась совсем ребенком на такой кровати.
Он положил руку ей на грудь и почувствовал, что ее сердце бьется в общем-то ровно. Рядом с кроватью на туалетном столике, на счастье, оказалась миска с водой. Он смочил в ней полотенце, выжал его и осторожно положил ей на лоб. Она застонала и отвернулась в другую сторону.
Коффин поднялся, не спуская с нее глаз.
«Если ты есть, Бог, то сделай так, чтобы моя жена поправилась».
Он не ожидал ответа с небес, поэтому и не удивился мертвой тишине, которая установилась в спальне и в его душе после этого лаконичного воззвания к Всевышнему.
Глава 8
– Жить будет.
Хамилькар был слишком молодым и красивым человеком для того, чтобы походить на врача. Коффин полагал, что представители этой благородной профессии должны непременно походить на добрых дядюшек, а вовсе не на героев поэзии Байрона. В Новую Зеландию Хамилькар переехал не так давно, однако сразу же зарекомендовал себя в колонии как самый сведущий человек в медицине и, кроме того, как умелый хирург. Как и другие поселенцы, Коффин закрывал глаза на его внешность из-за его несомненной компетенции и врачебных талантов.
– С ней случился удар. Очень сильный. И перенесла она его не самым лучшим образом. Я прописал ей средство, которое поможет ей безмятежно уснуть. Сейчас она нуждается в этом больше, чем в чем бы то ни было ином. Я слышал о вашем горе. Примите мои соболезнования.
Коффин объяснил врачу обстоятельства своего возвращения и то, как Холли упала в обморок.
– Что теперь говорить о сыне, – пробормотал он, глядя на спящую жену. – Теперь о ней моя главная забота. Вы уверены, что она полностью поправится?
– Я сказал, что она будет жить. В остальном мы ни в чем не можем быть уверены. По крайней мере до тех пор, пока она не проснется. Порой… – врач нерешительно помедлил, потом закончил: – шок вроде этого может сопровождаться остаточными эффектами.
– В течение трех лет я участвовал в боевых действиях. А перед этим я дрался в дальних морях с малайскими пиратами. Я знаю, что такое шок и что он может сделать с человеком.
– Не отходите от нее, пока она не проснется. Кроме того, ей надо будет хорошо поесть.
– Суп?
– Пойдет.
Коффин обратился к служанке, даже не оборачиваясь в ее сторону:
– Ты слышала, Мэри? Передай Куку.
– Хорошо, господин Коффин, сэр, – ответила девушка и вышла в холл.
Хамилькар закрыл свой чемоданчик.
– Завтра я снова приду и осмотрю ее.
– Благодарю вас, доктор. Благодарю за помощь. Хамилькар ушел, а Коффин так и остался стоять около кровати, не спуская глаз со спящей жены.
«Боюсь, ей потребуется больше помощи, чем я смогу оказать, – подумал доктор, уходя. – Впрочем, я могу ошибаться. Будем на это надеяться…»
Весь остаток дня Коффин провел, сидя у постели Холли, терпеливо ожидая ее пробуждения, прислушиваясь к каждому вздоху или стону, которые она издавала во сне. Она постоянно переворачивалась с боку на бок, металась по кровати, но все не просыпалась. День сменился ночью, ночь переросла в утро;
Он сам заснул на своем стуле, даже не заметив этого. Когда он открыл глаза, жена все еще спала. «Все нормально. Доктор же сказал, что она будет долго спать».
Он сполоснул лицо водой из той же миски, в которой вчера мочил полотенце, пытаясь вновь оживить Холли. Затем он направился к двери, бросил последний взгляд на кровать и вышел в холл.
Дом и сад больше не располагали к радости и хорошему настроению. Домашняя обстановка давила на Коффина, превратившись в место, где обитают только скорбь и отчаяние-Служанка видела, как он спускался по лестнице.
– Господин Коффин, сэр?
– Я ухожу, Мэри.
– А вы не могли бы сказать мне, куда именно, сэр? На тот случай, если во время вашего отсутствия миссис Коффин проснется…
– Если она проснется, значит, у нее все в порядке. Она даже не спросит, куда я отправился. А если спросит все-таки, скажи ей просто, что я скоро вернусь.
– Хорошо, сэр, – ответила ровным голосом служанка, но в глазах ее Коффин уловил подозрительность.
Он решил пройтись пешком и пренебрег верховыми лошадьми, а также ожидавшими его колясками. Конюх поддерживал свое хозяйство в образцовом порядке и к услугам хозяина всегда был конь или экипаж.
Но на этот раз Коффин пошел пешком. Внутри него бродили различные невеселые переживания, и он хотел ходьбой заглушить их. Пусть перегорят побыстрее. Он направился в самую оживленную часть городка. Хотел затеряться в толпе радостных, довольных людей, занятых решением повседневных мирских задач. Он хотел сейчас быть окруженным людьми, которых миновала трагедия. Когда он внезапно обнаружил, что незаметно для себя стал приближаться к «Дому Коффина», то принудил себя свернуть на улицу, ведшую в противоположном направлении. В такие минуты он не хотел встречаться ни с Элиасом, ни вообще с кем бы то ни было из знакомых. Он не хотел вообще, чтобы его кто-то жалел. Знакомый или незнакомый – неважно. Не хотел, чтобы жалели и все. Правда, он также боялся спрашивать себя о том, насколько искренне он этого не хочет?
Он гулял несколько часов. Остановившись и оглядевшись, он наконец понял, что стоит перед «Домом Халла». Роза сейчас, наверное, здесь. Или дома? Какая разница?.. Где бы она ни была, он очень сомневался в том, что она носит в своей душе траур.
Так или иначе, а он неспроста оказался перед «Домом Халла».
Повинуясь какому-то неосознанному импульсу, он вошел внутрь. На него с любопытством уставился секретарь. Коффин чувствовал, что после ночи, проведенной на стуле, он выглядит, должно быть, неважно.
– Чем могу служить, сэр?
Коффин, не задерживаясь взглядом на секретаре, посмотрел в сторону холла, где располагался хозяйский кабинет и Другие служебные помещения для клерков.
– Роза Халл здесь?
– Да, сэр, она здесь. Но она сейчас очень занята. У нее нет времени на личные встречи. Вы, наверно, уже слышали о том, что недавно наша компания понесла тяжкую утрату…
– Избавьте меня от ваших слез, любезный. Скажите ей, что ее ждет Роберт Коффин.
Это имя произвело гораздо больший эффект, чем внешность Коффина. Не только секретарь выпучил от изумления глаза. Это сделали и еще несколько клерков, которые занимались своими делами. Коффину это не понравилось. Он обвел удивленные лица своим тяжелым взглядом. Клерки тут же вернулись к своей работе, удивление и любопытство на их лицах сменились деловой озабоченностью.
– Роберт Коффин? Хорошо, сэр, как скажете. Роберт Коффин… – Секретарь порывисто поднялся со своего места, чуть не опрокинув стул, на котором сидел. – Минуточку, сэр. Подождите одну минуточку.
Секретарь бросился в холл.
Свободное время Коффин потратил на осмотр внутренней обстановки «Дома Халла». Помещения здесь были почти такими же просторными, как и в «Доме Коффина». Впрочем, ничего удивительно, ведь Тобиас Халл был почти таким же удачливым предпринимателем, почти таким же богатым и влиятельным колонистом, как Коффин.
Почти.
Прошло совсем немного времени, когда запыхавшийся секретарь вновь появился в приемной.
– Мисс Халл увидится с вами, сэр! – торжественно объявил он. – Прошу следовать за мной.
Секретарь заставил гостя подняться по двум лестничным пролетам. В отличие от «Дома Коффина» «Дом Халла» стоял относительно близко к воде. Из окон верхнего этажа можно было видеть стоявшие на причалах корабли и суетившиеся на палубах команды.
По самой середине хозяйского кабинета стоял большой письменный стол. Пол был накрыт китайскими коврами. На стенах в беспорядке висело несколько картин с животными и морскими пейзажами. По сравнению с роскошью, царившей в офисе Коффина, обстановка этого кабинета выглядела просто по-спартански.
Он ожидал увидеть за столом молодую красивую женщину, которая поднимется со своего места, когда он войдет. Но он никак не ожидал, что она подойдет к нему и протянет для рукопожатия руку. Он знал, что на лице его написано изумление, но ничего не мог с этим поделать. Сколько лет было Розе Халл, когда он видел ее в последний раз? В его памяти возник смутный образ грязной обиженной девчонки в поношенной мальчишеской одежке и с обкорнанными волосами. Было трудно поверить, что этот жалкий ребенок превратился в высокую и уверенную в себе молодую женщину, которая сейчас стояла перед ним.
– Я слышала о гибели вашего сына, – проговорила она. – Примите мои искренние соболезнования.
Воспоминания сломались, как картинка в калейдоскопе.
– Откуда вы знаете об этом? Вам сказал сержант?
– Сержант? Какой сер… Хотя, постойте! Вы имеете в виду того широкоплечего человека с вытянутым лицом? Нет, я узнала о вашем сыне еще до его визита ко мне. Кроме официальных источников информации всегда имеются и неофициальные.
Она неспешно вернулась за свой стол.
– Прошу вас, садитесь.
Коффин принял предложение, не понимая, что он здесь делает и для чего сюда пришел. Было бы гораздо лучше, если бы он навестил ее дома. Впрочем, его приход, похоже, не вызвал у нее раздражения.
– Я и сам, наверно, узнал бы обо всем раньше, – пробормотал он. – Но я был в дороге.
– Понимаю, – сочувственно проговорила она. – Я чем-нибудь могу помочь?
– Помочь? Вы мне?!
Коффин вновь не смог скрыть своего изумления.
– Да. Я вижу, вы совсем убиты горем. Представляю, как вам сейчас тяжело после такого известия.
– А вам?
Выражение ее лица не переменилось. Даже не дрогнуло.
– Я никогда не была близка со своим отцом. Я всегда восхищалась им, однако, боюсь, это восхищение никогда не перерастало в привязанность. Он не располагал к этому по своим человеческим качествам.
– Да, пожалуй, вы правы. Я его знал достаточно хорошо и долго, чтобы согласиться с вами, – мрачно ответил Коффин. – Как вы тут без него справляетесь?
– Нормально.
– Что вы собираетесь теперь делать?
Вдруг Коффин почувствовал, что собственным вопросом заставил свой мозг работать в обычном режиме. Впервые после вчерашнего дня, когда Кобб донес до него страшную весть о гибели Кристофера. Коффин понял только сейчас, что жизнь продолжается. А значит, продолжается и бизнес. Значит, нужно вновь включаться в работу, принимать решения. Он задал дочери Халла вопрос и мысленно тут же сам стал отвечать на него, пробуя различные варианты.
– Что вы имеете в виду? – спокойно спросила она.
– Я полагаю, что вы хотите продать дело отца.
– Зачем мне это делать, интересно? «Дом Халла» и множество его филиалов продолжают давать прибыль. Зачем бы я стала продавать доходный бизнес?
– Понимаю. Но в таком случае у вас должна появиться острая нужда в помощнике, советчике, не так ли? Если быть более конкретным, то я поставлю вопрос так: кто будет управлять делами вместо Халла?
Она чуть улыбнулась, глянула на стол, положила на его поверхность свои ладони. Осторожно, будто прикасалась к горячей поверхности. Затем снова подняла на него взгляд.
– Господин Коффин, известно ли вам, что с самого начала войны мой отец принимал в ней самое активное участие? Так же, как и вы. Как вы думаете, кто все это время руководил хозяйством «Дома Халла»?
– Мм… Если честно, я ни разу об этом не задумывался. О своих-то делах не успевал как следует побеспокоиться. Ну, я полагаю, что… все это время, руководство бизнесом осуществляли его управляющие, да?
– Так вот, господин Коффин, спешу немного поправить вас. В течение последних двух лет все до единой операции «Дома Халла» осуществляла я, как единственная наследница отца.
– Тобиасу это было известно?
– Не знаю, в какой степени он был осведомлен об этом. Пока он воевал с кингитами, наши клерки посылали ему регулярные отчеты о деятельности «Дома Халла» и всех его составных. Когда обстановка складывалась неблагоприятно, отец приезжал в отпуска, но хочу сразу сказать, что в основном все шло хорошо и ему хватало чтения отчетов. Последнее время баланс у нас всегда был положительным. Он знал об этом из наших отчетов и поэтому все свое внимание уделял военной работе. А балансовые бумаги подписывались не мной. Когда ему нужно было узнать какие-нибудь детали той или иной операции, он никогда не обращался с этим ко мне. Он даже, кажется, не знал, где я вообще нахожусь. Да его это по большому счету и не интересовало. Словом, думаю, он не отдавал себе отчета в том, что компанией руковожу именно я. Управляющие отписывали ему, что дела идут хорошо, и этого ему было вполне достаточно. Но когда нужно было принимать серьезные решения, это всегда делала я. Я, а не его управляющие.
– Ну, теперь, слава Богу, вам не нужно забивать себе голову такими скучными вещами, – заверил ее снисходительным тоном Коффин. – Представляю, какой груз вы были вынуждены таскать на своих плечах. Но теперь, считайте, муки для вас закончились. Потом будете с улыбкой вспоминать о том, что в свое время были предпринимателем. И, надеюсь, удачливым! – Коффин улыбнулся. – Но отныне вы получаете свободу и вполне можете заняться более подходящими для вас занятиями.
– Мне понятен ход ваших мыслей, – она тоже улыбнулась. У нее была милая улыбка, как смог заметить Коффин. – Но какие занятия вы считаете более подходящими для меня, господин Коффин?
– Прошу вас, зовите меня Робертом. Не знаю, посвящены ли вы были в тонкости взаимоотношений между вашим отцом и мной, но могу вам сказать, что их никак нельзя было назвать теплыми.
– Я знала об этом.
– Многие просто боялись вашего отца. Она кивнула.
– И об этом я знала. Я сама его боялась.
– Похоже, я был одним из тех немногих, кто его не боялся. В этом кроется одна из причин того, что наши разногласия протекали в столь острых формах. Он очень огорчался, когда видел, что не может запугать того или иного человека, встретившегося ему на жизненном пути. Так или иначе, но мы были конкурентами. Во многом сферы интересов «Дома Коффина» и «Дома Халла» пересекались. Теперь он погиб… как и мой сын. И я считаю, что должен дать вам что-то вроде компенсации за все те споры, которые имелись у меня с вашим отцом.
– Что же это за компенсация?
– Я уже говорил о том, что во многом деятельность наших предприятий дублирует одна другую. Корабельные снасти, фермерство, обрабатывающая промышленность… Ну, и так далее. Промышленное слияние двух наших больших компаний, – «Дома Коффина» и «Дома Халла», – будет иметь своим результатом не только существенную экономию средств, но и значительное увеличение прибылей. Консолидация придаст нашим компаниям дополнительные силы. Это будет что-то вроде открывшегося второго дыхания! Мы будем доминировать над всеми прочими компаниями и предприятиями. Никто не сможет тягаться с нами, вы только представьте себе. Какие перспективы!
– Вы совершенно правы, Роберт.
– Вы, наконец-то, получите возможность отдохнуть от этой адской работы. Я уверен, что груз ответственности угнетал вас последние годы. Теперь вы сможете сбросить его со своих плеч. Вам больше не надо будет просиживать в кабинете утомительные часы; заключая сделки с местными грубыми и невоспитанными предпринимателями. Вы сможете наконец расслабиться и жить как настоящая добропорядочная английская дама. И при том, заметьте, очень богатая дама! – Коффин говорил с увлечением и всячески старался замаскировать свое внутреннее возбуждение, которое росло от минуты к минуте. – Ну, как вам нравится мое предложение?
– Мне оно кажется очень разумным.
– Значит, вы согласны?
– Разумеется. Завтра же я направлю к вам своих людей, чтобы они начали разрабатывать структуру нового предприятия.
Коффин сдвинул брови.
– Ваших людей?
– Конечно. Раз уж мы договорились о том, что «Дом Халла» примет в свой состав «Дом Коффина», медлить нет смысла. Нужно воспользоваться временной передышкой в боевых действиях.
Коффин резко выпрямился на своем стуле.
– Похоже, вы не совсем верно меня поняли. Я предлагал вам скинуть с плеч бремя ответственности за отцовские разрозненные и удаленные одно от другого предприятия, помочь вам стать независимой и богатой леди. Попытаться компенсировать вам все те годы, что с вами грубо обращался ваш отец…
В лице ее появилась тень напряжения.
– Как со мной обращались в детстве – это, по-моему, не ваша забота. Похоже, это вы что-то не так поняли, господин Коффин. С самого начала. С момента вашего прихода сюда. Я благодарю вас за ваше благородное желание сделать из меня независимую и богатую женщину, но, простите, мне кажется, что я и так уже являюсь таковой. И хочу стать еще более независимой и еще более богатой. С чего вы взяли, что меня привлекает перспектива жить как добропорядочная английская дама? По-моему, сэр, вы забываете о том, чьей дочерью я являюсь.
Этот монолог был для него величайшим потрясением. Он сам не знал, каким образом ему удалось не потерять над собой контроль. На секунду вспомнив Тобиаса Халла, он решил, что безумие его вполне могло быть таким сильным, чтобы вселиться и в другого человека.
– Вы что, играете со мной, милая девушка? – спросил он, сдерживаясь.
– Не больше, чем вы со мной, сэр. Давайте все-таки раз и навсегда внесем между нами ясность, Роберт. Мне понравилось управлять «Домом Халла» в отсутствие отца. И я очень рассчитываю на то, что буду продолжать получать это удовольствие и в будущем.
Может, ему не стоило смеяться, но все это выглядело настолько абсурдным, что он просто не смог сдержать себя.
– Уж не начинаете ли вы сходить с ума, милая? Вокруг вас все развалится на куски в самое ближайшее время! Вам никогда не научиться всем тонкостям бизнеса!
– Почему это, интересно? – ледяным голосом спросила она. – Уж не потому ли, что я женщина?
– И притом молодая и привлекательная! Ну, подумайте сами. Кто станет относиться к вам всерьез, зная, что теперь нет отца, который все это время незримой тенью стоял за вами? Вы что, на самом деле рассчитываете на то, что вам удастся отдавать приказы капитанам, которые вот уже третий десяток лет бороздят воды между Сиднеем и нами? Вы всерьез надеетесь на то, что сможете управлять всеми вашими служащими, которые через каждые два слова вставляют нецензурные обороты? Вы меня, конечно, простите, но, по-моему, ничего кроме смеха и конфуза из этой вашей затеи не выйдет. Клерки просто не будут вас слушать.
– Если они не будут меня слушать, то им придется поискать работу в другом месте. А уж я найду людей, которые станут меня слушать!
– Ну-ну…
– Я уже позаботилась о завещании моего отца. В некоторых местах оно трактуется неоднозначно, но только не там, где речь идет о непосредственном наследовании! – К ней вернулась ее улыбка. – Тобиас Халл в смерти проявил гораздо больше щедрости, чем он проявлял в жизни.
Коффин поднялся со стула, не спуская с нее острого взгляда.
– Не уклоняйтесь от темы!
– Я нисколько от нее не уклоняюсь, – спокойно ответила она. – Насколько мне помнится, вы пришли сюда с тем, чтобы утешить меня в моем горе, а вовсе не для того, чтобы говорить о делах. Впрочем, я, как вы видите, охотно поговорила с вами и на эту тему. А теперь, мне кажется, мы уже выяснили все, что только могли выяснить. Пришло время расстаться. У меня очень много дел, как, впрочем, – я в этом уверена, – и у вас. – Она помолчала, потом добавила уже не так официально. – Знаете… Я лишь однажды имела удовольствие встречаться с Кристофером. Это было очень давно. В чем-то вы очень похожи друг на друга… Но далеко не во всем.
По идее эта реплика должна была как-то смягчить Коффина, но результат получился обратный. Раздражение его только усилилось. И был человек, на котором можно было его выместить…
– Пусть будет по-вашему, мисс Халл. В течение всего времени, что мы конкурировали с вашим отцом, мы ни разу не давали друг другу послаблений. Так вот, учтите, что я не собираюсь менять свою тактику в отношении «Дома Халла», черт возьми! Меня не остановит то обстоятельство, что вы слабая женщина.
– Я и не ждала от вас ничего другого.
– Я намереваюсь присоединить к себе «Дом Халла». Если бы ситуация сложилась обратная, я уверен, что ваш отец не замедлил бы поступить точно так же в отношении «Дома Коффина».
– Идите, господин Коффин. Я горю желанием заняться самостоятельным бизнесом. Мне все равно, будете вы стоять у меня на пути или нет. Всего хорошего.
Коффин развернулся на каблуках и решительно зашагал к двери.
– Запомните: у вас ничего не получится из этой затеи! Вот увидите. Люди, которых вы считаете преданными вам, уже замышляют против вас планы. Они только ждут благоприятного момента, чтобы стащить вас с кресла руководителя. Эти люди вышвырнут вас на улицу. Вы останетесь ни с чем. Когда это случится, вы обязательно вспомните о том предложении, которое я делал вам сегодня. Но будет уже поздно. Вы отказываетесь от жизни, наполненной роскошью и удовольствиями, ради глупой прихоти.
– Заверяю вас, господин Коффин, что я не делаю ничего ради глупой прихоти. Приятно вам провести день.
Он был слишком разъярен, чтобы отвечать, поэтому просто кивнул. У него было, что сказать ей напоследок, но он не стал этого делать, чтобы не ронять своего достоинства. Он понял, что ничего ему здесь сейчас не выгадать. По крайней мере, в словесной перепалке с этой упрямой и невежественной молодой девицей.
Он вышел на улицу, громко хлопнув дверью и не обращая внимания на любопытство клерков, которые недоуменно-удивленными взглядами проводили его.
Сейчас ее триумф. Пусть же наслаждается им, ибо он слишком краток по времени! То, что в конце концов он приберет к рукам «Дом Халла» – это так же неизбежно, как морские приливы и отливы. Он и раньше думал о том, чтобы путем слияния двух крупнейших предприятий колонии создать самую могущественную компанию. До сих пор у него на дороге стоял Тобиас Халл. Теперь его нет, а значит, ничто не сможет остановить Коффина в достижении им давно поставленной задачи. Он слишком долго ждал своей победы над Халлом. Впрочем, раз уж все так повернулось, он может подождать и еще немного. Попытки этой дамочки управлять разветвленной системой предприятий ее отца очень скоро выльются в полную неудачу и ослабление позиций компании во всех сферах ее деятельности.
Коффину оставалось только запастись терпением и дождаться того момента, когда «Дом Халла» сам свалится к нему в руки.
Значит, она решила отвергнуть сто предложение. Что ж, отлично! Пока еще выбор за ней. Она его сделала, не подумав как следует, но в этом уж она сама виновата. Она молода и порывиста как в поступках, так и в мыслях. Вскоре она пожалеет о своем роковом решении. Ей придется вести очень нелегкую борьбу. И не только с ним. Очень скоро на «Дом Халла» накинется Ангус Мак-Кейд и вся компания местных торговых баронов. Коффину, главное, не прозевать этот момент. Ребята будут подбираться к хозяйству Халла со всех сторон, словно чайки к мертвой туше тюленя. Тогда уж ей не отбиться одними холодными взглядами и резкими словами.
Мысль о том, как она будет защищаться от хищных нападок таких людей, как Ангус, Эйнсворт и Сандерсон, немного смягчила его гнев. В конце концов, разве можно забывать о том, в каком она сейчас состоянии? Отец только что погиб и она, конечно же, растерялась, расстроилась. Ей предстоит в самое ближайшее время принять множество важных решений, вступить в полное владение гигантским предприятием. Внутреннее смущение она пытается замаскировать внешней самоуверенностью, даже агрессивностью. Ее можно понять. Пусть поварится в этой кастрюле месяц-другой. Пока не надо ее дергать. Пройдет немного времени, и он повторит свое предложение. Спорить нет смысла. Вскоре она сама все увидит и все поймет.
Он все равно приберет к рукам эту компанию. Но будет лучше, если ему удастся это сделать без лишнего шума и скандалов.
Выйдя на шумную улицу, он вдруг понял, что успокоился и чувствует себя гораздо лучше. Победа все-таки за ним. В итоге победа будет за ним. А победитель должен быть великодушен. В его памяти Роза Халл все еще оставалась маленьким, забитым ребенком, на цыпочках ходившим по комнатам отцовского особняка, стараясь не сталкиваться с ним лишний раз. Он помнил, как она постоянно околачивалась на причалах и в доках, боясь идти домой.
Она просто не привыкла к тому, что люди могут быть дружелюбными с ней, что они могут помочь ей, поддержать ее. Она отнеслась к этому с подозрением и ее можно было понять.
Пусть повертится в мире бизнеса, среди его хищных акул. Пусть конкуренция и законы джунглей прольют ей свет на реальную действительность. Сейчас она искаженно воспринимает все, что ее окружает. Пусть увидит все в истинном свете. Когда он во второй раз явится к ней со своим предложением, она уже должна быть готова его принять. Больше того! Она должна будет гореть желанием его принять, чтобы поскорее избавиться от хлопот.
Ему придется забыть о том, как она приняла его только что. А ей придется отставить в сторону свою бессмысленную гордыню. Тогда все будет прекрасно. И Холли это, конечно же, одобрит. Уж об этом Коффин позаботится.
Он закрыл глаза и подумал о том, что совсем скоро он наконец будет иметь все, о чем мечтал.
