Текст книги "Маори"
Автор книги: Алан Дин Фостер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 40 (всего у книги 41 страниц)
Глава 10
Эндрю Коффин открыл глаза. Когда они постепенно привыкли к слабому освещению, он разглядел столбы и доски, валявшиеся повсюду.
Он сел и увидел, что они подползли к кормушке. Прочные стены выдержали, хотя свирепый шторм повалил большую часть амбара.
Валери лежала рядом с ним, свернувшись калачиком в своем плаще. Он потянулся и потряс ее за плечо.
– Вал! Валери, просыпайся.
Она устало зевнула, перевернулась и потерла глаза. Ее тонкое лицо было грязным от пепла.
– Эндрю, что это?
– Разве ты не слышишь? Все кончилось. В самом деле, ужасный ветер стих, хотя грязь и пепел продолжали падать на то, что осталось от крыши.
– Ты в порядке? Она медленно села.
– Думаю, да. Хороший был ветер. Все дьяволы собрались, чтобы всосать воздух под землю.
– Это действительно был настоящий ад.
Он кое-как встал на подгибающиеся ноги. Каждый мускул, каждая кость в теле болели. Он вгляделся сквозь сумерки туда, где привязал лошадей. Они все еще были там, дрожа и нервно потея. Он стал терпеливо говорить с ними, гладить, пока они не успокоились достаточно, чтобы их можно было запрягать в экипаж.
У него было такое чувство, как будто он проспал несколько дней, хотя снаружи было темно, как ночью. Возвращаясь к Валери, он достал из кармана часы и зажег перед ними спичку.
– Десять часов, – он закрыл крышку и выглянул за разрушенную стену. – Утро. Это пепел, грязь и пепел. Над нами, должно быть, большое облако.
Она кивнула, соглашаясь.
Он помог ей подняться.
– Мы не можем остаться здесь навсегда. Мы должны попытаться добраться до Роторуа. Если Роторуа еще осталась.
– Нет, – она обняла его. – Эндрю, я боюсь. Что, если начнется еще одна буря?
– Не думаю, что это случится, но если вдруг будет буря, мы найдем убежище еще где-нибудь. Здесь все равно мало что осталось. Если мы не уедем, и эти штуки будут продолжать так же падать, мы будем похоронены заживо. Пойдем.
Он подсадил ее в экипаж. Лошади отказывались идти, и в первый раз за всю жизнь ему пришлось прибегнуть к помощи кнута. Хотя внутри он противился этому, он продолжал стегать их, пока они не стали двигаться вперед, на лошадиных спинах выступила кровь.
Насколько они могли видеть в темноте, кукурузное поле исчезло. Там, где были опрятные ряды и борозды и кукурузные початки, теперь был только пепел и комковая грязь. Пемза продолжала падать, ударяясь о крышу экипажа.
Вернувшись на дорогу им больше помогла память, чем зрение. Оцепенелые лошади не могли двигаться быстрее, чем быстрым шагом, несмотря на все усилия Эндрю. Но в конце концов они сдвинулись с места.
Было все еще темно, когда они добрались до Роторуа. В городе стояла тишина, первая паника давно кончилась. Теперь люди двигались с целью, используя самые разные вещи, чтобы защититься от грязевого дождя.
Эндрю и Валери приехали к дому ее отца. Там не было ни Опотики, ни ее матери, но потом они встретили некоторых друзей и родственников. Тревожное обсуждение последовало за слезами и приветственными объятиями.
Никто, кроме них, не приехал в город из Те Арики, Те Вайроа или деревень по берегам озера Таравера, озера Ротомахана, или Голубого и Зеленого озер. Они были первыми и единственными беглецами из округа Таравера.
– Не ожидайте никого так скоро, – сказал Эндрю своим слушателям. – Мы быстро выбрались оттуда, до того как пепел и грязь по-настоящему начали заваливать все вокруг. Учитывая это, я не знаю, как можно было выбраться оттуда по дороге, но если здания выдержали ветер, то, должно быть, многие спаслись.
– Это была Таравера, – объяснила Валери. – Она взорвалась. Вся земля загорелась.
– Мы видели, что происходит что-то действительно плохое, – сказал старый Макеве, один из дядюшек Валери. – Здешние гейзеры многие годы были мертвы, теперь снова действуют, а все горячие озера сильно кипят. Многие хотели убежать отсюда к морю, и некоторые убежали. Они боялись, что земля разверзнется и поглотит их. Но большинство из нас были слишком испуганы, чтобы выходить из дома, казалось, что пепел и грязь могут засыпать тебя с головой.
Эндрю выглянул наружу. То, что сказал старик, было чистой правдой. Вулканический мусор падал здесь так же интенсивно, как и в Таравере, когда они убегали. Роторуа находилась в десятках милях от озера, в шестнадцати – от самой горы. Объем извержения был просто невероятен.
Интересно, на что сейчас похожа гостиница, подумал он.
– Мы останемся здесь, пока будет держаться крыша, – сказал он Валери. – Если здание начнет поддаваться, мы нагрузим экипаж и поедем к берегу.
– Если лошади выдержат такую дорогу, – напомнила она ему. – Они совершенно измучены, и я тоже.
Все согласились с тем, что нужно остаться до тех пор, пока город не станет совсем непригодным для жилья. Эндрю уложил Валери в одну из кроватей и опустился рядом с ней на колени.
Был уже полдень, но, чтобы видеть, все еще нужна была лампа. Валери умылась. В золотом свете лампы казалось, что она излучает свое собственное внутреннее сияние.
– Все будет хорошо.
Она улыбнулась и потянулась, чтобы погладить его лицо обеими руками.
– Самое важное, что мы вместе.
– Навсегда, – он склонился, чтобы поцеловать ее. Она тихо рассмеялась, и он отпрянул.
– В чем дело?
– В твоем лице. – Он еще не умылся, и вулканическая пыль покрывала его с ног до головы. – Ты выглядишь, как дикарь. Как один из старых воинов. – Одним пальцем она рисовала в пыли какие-то узоры. – Вот. Теперь на тебе настоящая татуировка.
– Пока я снова не выкупаюсь. – Он усмехнулся. – Теперь попытайся уснуть.
Она кивнула, они снова поцеловались, а потом он встал, чтобы уйти.
Он вернулся в переднюю часть дома, где собралась группа родственников Опотики. Они одевались в одежду пакеа. Эндрю подошел к Макеве, который сражался с ботинками.
– Что происходит?
– Мы хотим подняться на большой холм и попытаться увидеть Тараверу. Ты хочешь пойти?
– Мои родители остались там. Я пойду. Макеве торжественно кивнул. Когда маори облачились, Эндрю вышел за ними, добавляя свет своей лампы к другим.
– Посмотрите туда, – сказал один из мужчин идущих во главе, показывая направо, где было видно и слышно, как горячая вода бьет фонтаном высотой в двадцать футов.
– Этот гейзер был тихим десять лет.
– Это ничто, – сказал другой. – В середине большого дома собраний бьет горячий источник. Он прорвался сквозь пол прямо в том месте, где я стоял. Я и те, кто был со мной, едва выбрались живыми.
Они с трудом поднимались по холму через пепел. Сначала в направлении Тараверы не было ничего видно. Потом, должно быть, сменился ветер, потому что темное пепельное облако отодвинулось достаточно далеко, чтобы они разглядели отдаленное зарево в шестнадцати милях от холма.
Пока они смотрели, по земле прокатился оглушительный грохот, как будто совсем рядом ударила самая большая пушка в мире. Из двадцатимильной расщелины, которая змеилась вниз по горе, к небу брызнула вспышка света. Потом пыльное облако снова спустилось на них.
Что-то резко, но легко ударило Эндрю по голове. Он опустился на одно колено, приходя в себя, вокруг них стали падать остывающие снаряды – галька размером крупнее горошины. Они могли слышать, как в отдалении грохочет вулкан.
– Мы все здесь умрем, – сказал один мужчина, защищая руками голову.
– Заткнись, – оборвал Макеве. – Это решать богам. А пока мы останемся.
Он повернулся и стал спускаться по холму по направлению к городу.
Весь день и еще одну ужасную ночь обитатели Роторуа и Охине-муту ежились от страха в своих домах. Утро следующего дня принесло хотя и слабый, но с радостью встреченный свет и немало возгласов облегчения.
Вся деревня была покрыта толстым одеялом из пепла и пыли. Извержение прекратилось, и плотное черное облако, нависавшее над местностью, разошлось. Жизнь приняла видимость нормальной.
Те, у кого, не было срочных обязанностей, начали формировать спасательные бригады. Всадники поскакали донести весть о несчастии в Таурангу на побережье, раз телеграфные линии были прерваны по всему региону.
Эндрю присоединился к одной из спасательных бригад и запрягал лошадей, когда к нему подошла Валери.
– Я поеду с тобой, – сказала она. Он покачал головой.
– Нет. Это слишком опасно. Мы не знаем, что еще может выкинуть Таравера. Я должен ехать. Я должен выяснить, что случилось с моими родителями.
– А как же моя тетя Мерита? Я тоже еду. Если не пустишь, я пойду пешком.
– Ладно. Я знаю этот тон. Влезай.
Она вскарабкалась на козлы.
Мужчины работали неистово, запрягая лошадей в фургоны, нагружая их всем, что могло бы понадобиться спасшимся из Те Арики и других деревень. Гостиничный экипаж, который вывез Эндрю и Валери из опасности, был уже нагружен едой и бочонками с чистой питьевой водой.
Они были впереди, когда первые повозки выехали на грязную дорогу, фургоны и телеги вытянулись цепочкой позади, предводительствуемые наездниками.
Они ожидали увидеть сцены опустошения, но масштабы настоящей катастрофы далеко превзошли любые опасения.
В радиусе шести миль вокруг озера все было разрушено. Стада покрытых пылью и грязью коров бесцельно бродили по грязным полям в поисках какой-нибудь пиши. Земля уже была усеяна их тушами. Не было видно никого из представителей местной фауны: ни птицы, ни ящерицы, ни даже насекомого.
Ближе к Таравере не уцелели даже леса. Каждый куст, каждое дерево было прибито к земле грязью или вырвано из земли ураганным ветром. Они проезжали мимо вывороченных с корнем деревьев десяти футов и больше в поперечнике.
– Мир здесь умер, – прошептала Валери. – Ничего не осталось.
– Должно остаться. – Коффин мрачно подгонял лошадей. – Люди – не животные. Они не позволили бы застать себя на открытом месте.
– Все равно, Эндрю. Даже лес мертв. Земля опустошена.
Она ошиблась. Там были спасшиеся. Не так много, как надеялись, но и не так мало, как боялись.
Кто-то укрылся в доме Софии, стены которого с острыми углами защищали от грязи и пепла гораздо лучше европейских зданий. Она держала своих близких вместе во время падения пепла, когда многие хотели убежать. Благодаря ее настойчивости они спаслись, потому что если бы они выбежали наружу, то были бы непременно завалены грязью и пылью.
В некоторых местах грязь была так глубока, что виднелись только верхушки изгородей. По развалинам бегали крысы и мыши. Птицы слепо прыгали в разные стороны, их глаза были залеплены грязью.
Террасы все еще стояли, побитые и разрушенные, как будто от цунами. «Мак-Рэ» была совершенно уничтожена. Они были главными участниками спасательных работ, которые начались немедленно. Выжившим раздавали еду, питье, чистую одежду и одеяла.
Как только экипаж был разгружен, Эндрю направился на запад вдоль изменившейся береговой линии.
– Мы должны добраться до дома.
Валери ничего не сказала, молча за ним наблюдая.
Дорожные знаки едва проглядывали над грязью. Остаток огромного пылевого облака продолжал осыпать их.
Когда они поднялись на последнее возвышение, Эндрю пришлось подавить комок, вставший в горле. Обширный волшебный дом, в котором он провел большую часть своей жизни, совершенно исчез. Не осталось ничего, кроме груды поломанных, грязных бревен и камней там, где стоял главный камин. Аккуратная изгородь, за которой так усердно ухаживала его мать, как ни один крестоносец не охранял свою крепостную стену, лежала погребенная под шестью футами пепла и грязи.
– Мне так жаль, Эндрю.
Он почувствовал руку Валери на своем плече, когда стоял, глядя на руины.
– Все в порядке, Вал. Просто, я надеялся, что останется хоть что-нибудь.
Когда он вышел из экипажа, его ноги на несколько дюймов погрузились в остывающую грязь. Глубокие колеи, оставленные повозкой, образовали две параллельные линии, ведущие обратно к городу, след, по которому могли ехать другие спасатели.
Это не остановило его от того, чтобы взять лопату и начать копать по направлению к дому.
Валери смотрела, как он работал, пока не истощились его силы и солнечный свет. Потом она нежно вытерла начисто его лицо и повела экипаж назад к городу. В сумерках вечера они заметили, что и сама Таравера изменилась под воздействием извержения. Великан взял собственную лопату и прорыл огромную пропасть с одной стороны горы.
Утром спасательные работы были в полном разгаре. Они заканчивали простой, но сытный завтрак, когда Эндрю заметил Альфреда Уорбика. Они были знакомы несколько лет, не только потому, что были примерно одного возраста, но и потому, что Уорбик тоже был наполовину маори.
– Я плавал на одной лодке через озеро, – сказал им Уорбик.
– Это очень смело, – сказала Валери, восхищаясь. Уорбик пожал плесами.
– У меня не было выбора. У меня родственники в Моура.
– И что? – с надеждой спросил Эндрю. Уорбик не улыбался под своими густыми усами.
– Весь город исчез. Наверно, пять футов грязи везде. Ты помнишь лес карака? – Эндрю кивнул. – Он плавает по озеру, все оставшиеся деревья.
– А те, что с Те Арики? Уорбик горько рассмеялся.
– Слой грязи там, должно быть, в несколько сотен футов толщиной. Не поверишь, пока не увидишь собственными глазами.
– Я верю.
– Мы пытались добраться до Ротомаханы. Больше ее там нет.
Ротомахана было крупным озером, не таким большим, как Таравера, но местами достигавшим мили в ширину. Образ этого озера, который в течение многих лет носил Эндрю, никак не укладывался с тем, что сказал Уорбрик.
– В каком смысле «ее там нет»?
– Оно исчезло, высохло, – устало сказал Уорбрик. – На дне только грязь и дымящиеся кратеры. Вся вода исчезла. Дальше мы не могли пробраться. Никто не знает, как там на другой стороне. Извините меня, – он приподнял шляпу, поклонившись Валери, – я должен идти работать. Эндрю кивнул, потом повернулся к ней.
– Я знаю кое-кого в Те-Арики. Это была небольшая деревня. Может быть, пятьдесят жителей. Все погибли.
– Пойдем, Эндрю, нужна ваша помощь.
Пока они работали, пришли вести от других спасательных бригад. Розовая и Белая террасы, гордо провозглашенные восьмым чудом света, пропали. Завалены или разлетелись на кусочки, никто не знал наверняка. Из двухсот пятидесяти домов в Те Вайроа только два остались стоять.
– Что будем теперь делать, Эндрю? – спросила его Валери за обедом.
– Мы останемся здесь и будем помогать, пока наша помощь будет еще нужна, – решил он. – Потом поедем в Таурангу и сядем на корабль до Окленда. Элиас Голдмэн, должно быть, уже знает, что случилось. Ему понадобится моя помощь, а нам, разумеется, его. – Он надкусил яблоко, прожевал задумчиво. – Смешно.
– Что?
– Я никогда не думал, что мне придется заняться бизнесом. Теперь, кажется, у меня нет выбора. Когда нет отца, только я могу принимать основные решения, подписывать главные бумаги. Ему было бы приятно.
– Я знаю, – сказала она утешающе.
Вокруг них обедали остальные спасатели и спасшиеся. Отчаяние предыдущих дней сменилось воодушевленным обсуждением намерений и действий. Жизнь вернулась на берега Тараверы.
– Завтра я хочу опять поехать к дому, – пробормотал Эндрю. – Может быть, с какой-нибудь помощью. Я хочу, чтобы у них, – какое-то время он, к своему удивлению не мог продолжать, – были настоящие похороны.
– Конечно, – минуту она колебалась, потом добавила, – ты не будешь возражать, если я попрошу тоунга сказать нужные маорийские слова?
Он улыбнулся.
– Это будет только правильно.
Так как никто еще не потребовал гостиничного экипажа, ему было удобно использовать его для перевозки нескольких человек к участку. Они принялись за работу с кирками и лопатами, и работа пошла гораздо быстрее.
Сначала они нашли Мериту. На крик землекопа прибежал Эндрю, но когда он вблизи увидел состояние тела, он отвернулся и ушел, чтобы продолжить раскопки в другом месте. Остальные осторожно положили тело в большой мешок, предназначенный именно для этого. Эндрю предпочел, чтобы мать осталась в его памяти такой же, какой была при жизни: величественной, полной жизни, смеющейся и удивительно красивой. Не разбитой и изуродованной обломками падающего дома.
Он уже начал отчаиваться в том, что когда-нибудь найдется его отец, когда рабочие закричали в третий раз за этот день. Сейчас к ним присоединилась Валери.
Эндрю помог убрать тяжелое бревно и битую штукатурку, которая когда-то была потолком первого этажа. И только тогда здоровый спасатель, стоявший близко к телу, закричал:
– Боже милостивый! Он еще теплый!
– Пустите меня! – Эндрю упал на колени и приложил ухо к массивной груди. Он поднял глаза в изумлении. – Его сердце все еще бьется! Вытащим его отсюда.
Мужчины работали, как сумасшедшие, куски дерева и штукатурки разлетались во все стороны. Освободив тело, они осторожно подняли его и отнесли к ожидающему экипажу. Эндрю едва мог удержать себя от того, чтобы не погнать лошадей бешеным галопом в лагерь беженцев.
Один из врачей, который приехал из Роторуа для помощи, осмотрел нового пациента и поспешно приказал, чтобы Коффина немедленно отвезли в больницу. Эндрю сопровождал бы импровизированную скорую помощь, если бы не так много дел оставалось еще в Те Вайроа. Там нужна была каждая доступная рука. Доктор заверил его, что он ничем не может помочь, и предупредил о вероятности того, что даже если его отец и справится со своими повреждениями и выживет, он может никогда не прийти в сознание. Эндрю боролся с собой и наконец пришел к Валери за советом.
– Останься еще на время здесь, – убедила она его. – Несколько моих родственников тоже пропали. Через несколько дней мы можем вернуться, когда все более менее уляжется. Может быть, к тому времени у врачей в госпитале будут хорошие новости.
Он подумал.
– Ты права. Здесь еще остались те, кому нужна наша помощь, – он оглянулся на больничный фургон, ползущий по грязной дороге из города в Роторуа. – Сейчас я ничего не могу для него сделать. Я думаю, он справится и без меня. Старик слишком крепок чтобы умереть.
Глава 11
На четвертый день после извержения рассказывали другую часть деревни, когда серия пронзительных криков привлекла внимание всех работающих поблизости. Эндрю отложил свою лопату, а Валери подошла к нему.
Четверо рабочих-маори бежали с бешеной скоростью от заваленных окраин города. Эндрю перехватил последнего из них. Человек неровно дышал, и взгляд его был диким.
– Что там произошло? – Эндрю кивком показал на то место, где работал бежавший. – Приди в себя, приятель.
– Он… он еще жив, – выдохнул человек в ужасе. – Старый черт жив. Отпустите, отпустите меня!
Он оглядывался через плечо, словно по пятам за ним гнались все демоны ада.
Эндрю удержал его.
– О чем это ты болтаешь? Кто еще жив?
– Пустите!
Человек вырвался, порвав рубашку, и бросился за своими товарищами.
Эндрю смотрел, как он убегает, потом взял лопату.
– Стой здесь, – приказал он Валери. Она покачала головой.
– Ты уже пробовал раньше. Теперь у тебя тоже ничего не выйдет.
Она взяла свою собственную лопату поменьше.
Еще несколько человек были привлечены криками. По дороге к участку к ним присоединился доктор Чемберс. Все европейцы, заметил Эндрю. На этот раз не было видно ни одного маори – исключая, конечно, Валери и его самого.
Они увидели, как еще один человек склоняется над недавно выкопанной ямой. Он говорил озабоченным голосом, обращаясь со словами, по-видимому, к кому-то в дыре.
– Ну же, сэр. Вы должны вылезти оттуда. Мы только хотим помочь вам.
– Убирайтесь и оставьте меня в покое, – замогильный голос, казалось, исходил не из человеческого горла. – Мир здесь умер. Я не хочу на это смотреть.
– Вы должны выйти, – у рабочего был страдальческий вид. – Вы не можете оставаться там, внизу.
– Я не выйду.
Человек стоял, качая головой, когда Чемберс, Эндрю, Валери и еще двое собрались вокруг него.
– Он все это время сидел там? – недоверчиво поинтересовался Эндрю.
– Думаю, да, – землекоп кивнул головой в сторону убежавших маори. – Пара человек копали эту яму, когда они услышали голос и поняли, что там есть кто-то живой. Когда они выяснили, кто это, они тут же смылись.
Чемберс, не веря, смотрел вниз.
– Это место было завалено четыре дня. Ни еды, ни воды, ни воздуха. Никто не мог выжить в таких условиях. От землекопа нельзя было отделаться.
– Кажется, кое-кто все-таки смог, сэр. Чемберс опустился на колени и, сложив руки рупором, прокричал в дыру.
– Послушайте, дружище. Если вы выйдете оттуда, мы дадим вам горячей пищи, воды и подлечим вас, чтобы с вами все было в порядке. Но мы ничего не сможем для вас сделать, если вы там останетесь.
– Мне ничего не нужно, – настаивал голос.
– Дайте мне попытаться, – Чемберс шагнул в сторону, чтобы уступить место Эндрю. – Вы должны выйти, сэр! – сказал он на языке маори. – Нельзя жить в норе, как крыса. Вы же человек, а не животное.
На этот раз ответом им было только молчание. Поднимаясь, Эндрю увидел, что Чемберс и остальные выжидающе смотрят на него. Вместо слов, он поднял лопату и принялся копать. Они присоединились к нему, в молчании разбрасывая грязь, Валери помогала, как могла.
Скоро они откопали переднюю стену и дверь заваленной хижины. Дом был погребен под десятью футами грязи. Когда вход был расчищен, Эндрю смог различить сгорбленную, неподвижную фигуру. Длинные костлявые руки были скрещены вокруг сложенных ног. Сначала ему показалось, что он видит мертвеца. Потом голова поднялась и всмотрелась в него.
– Я тебя знаю, – спокойно произнес пожилой, но сильный голос.
– И я вас знаю, – Эндрю вошел. – Я уверен. Ну да! Мы с Валери купались в горячем источнике, когда вы нас удивили. Вы сказали нам, – его голос на мгновение смолк, когда он вспомнил, – вы сказали нам, что вся эта страна перевернется. Это слово вы и сказали. Перевернется.
Человек, погребенный заживо, не улыбнулся.
– Так хотели боги.
– Пожалуйста, выходите. Вы не можете здесь оставаться. – Эндрю оглянулся, потом наклонился вперед и прошептал, – Пакеа не позволят вам остаться. Они спустятся и вытащат вас.
Старик смотрел поверх него. Он глубоко вздохнул, потом разогнулся. На четвереньках он выполз из дома, положив конец своему четырехдневному заточению. Ему нужна была помощь, чтобы выбраться наверх из ямы, но, оказавшись на поверхности, он стоял крепко, без поддержки и, щурясь, глядел на небо, которого не видел сто четыре часа.
Он имел впечатляющий вид, когда поворачивался, осматривая свою землю. Эндрю был самым высоким из его спасителей, а старик был выше него на четыре дюйма. В молчании он оглядел опустошенную местность, разоренный город.
– Как я и предсказывал, – прошептал он.
Валери сразу же его узнала. Теперь она подошла поближе.
– В деревне были кое-какие разговоры. Некоторые обвиняли вас в несчастье.
Туото посмотрел на нее, печально качая головой.
– Я старался предостеречь их всех. Но они не слушали. Естественно, что некоторые меня обвиняют. Маори по-своему также невежественны, как пакеа.
Чемберс достал термос, который принес с собой. Он предложил старику кружку теплого молока.
– Вот, дружище. От этого вам сразу станет лучше. Туото высокомерно покачал головой.
– Я ничего не ем, кроме картофеля и воды.
– Но вам нужна настоящая еда! Вы голодали четыре дня.
Чемберс хотел добавить, что старику нечем было еще и дышать, но не мог заставить себя произнести ни слова. Он пытался совладать с живой невероятностью.
– У меня есть шесть богов. Мне сто четыре года. Я не умру. Чемберс вылил молоко в термос.
– Отлично, но вы должны пойти в больницу в Роторуа. Всех спасшихся нужно осмотреть. Как врач я на этом настаиваю.
– Я не пойду, – упрямо сказал Туото. – Мне не нужны лекарства пакеа. Они повредят мне. Чемберс вздохнул.
– Послушайте, старина. Вы должны пойти. Если не для своей пользы, то для моей. Как вы не понимаете? Это повредит моей профессиональной репутации, если узнают, что я отпустил на все четыре стороны кого-то в таком состоянии, даже не осмотрев его.
На Туото не подействовали эти слова.
– У меня шесть богов, – он посмотрел на Эндрю. – Что с твоим отцом и матерью?
– Моя мать погибла. Я думаю, она умерла, когда обрушился дом. Мой отец жив, но едва держится. В глазах старого тоунга мелькнул интерес.
– Я долго знал твоего отца, я увижу его.
– Они отвезли его в Роторуа в больничном фургоне. Туото поразмыслил, потом повернулся к Чемберсу.
– Я сделаю, как вы просите. Но не ради лекарств белых людей. Я пойду, чтобы увидеть твоего отца – своего друга.
– Прекрасно, – с облегчением сказал Чемберс, – лишь бы вы пошли. Вы можете отправляться со мной, если вам угодно. Скоро я сам туда поеду.
Туото кивнул, потом повернулся к Эндрю и Валери.
– Что у вас?
– С нами все будет в порядке, сэр. – Эндрю обнял Валери за плечи, привлекая к себе.
– Это хорошо. – Он повернулся и пошел в сторону лагеря беженцев, не испытывая никаких неудобств после своего четырехдневного заключения.
– Не поверил бы, если бы не видел собственными глазами, – пробормотал один из мужчин.
Эндрю и Валери не отозвались. Они знали, что старик выжил, потому что был тоунга, может быть, самый великий из тоунга. Определенно, это была самая замечательная личность, с которой им обоим приходилось сталкиваться. Современная медицина достигла многого, Эндрю знал это, но мудрым пакеа было известно не все. Пока. Валери смотрела на него.
– Почему он сказал что был другом твоего отца? Я никогда раньше не видела его здесь до той ночи в источнике.
– Я тоже никогда его не встречал, даже когда был мальчишкой, – он пожал плечами. – У моего отца полно друзей по всей стране. Он путешествовал по многим местам без меня и матери. Меня не удивляет, что среди его друзей был старый тоунга, наряду с капитанами промышленности и князьями коммерции.
Она нахмурилась.
– Что это за вожди?
Ухмыляясь, он нежно поцеловал ее.
– Отец всегда относился к ним, как к дешевому великолепию. Давай вернемся в лагерь. Еще так много дел.
Больше в тот день они не вспоминали о замечательном старике. Позже, ночью, в объятиях друг друга, они и подавно не думали о нем. Нельзя сказать, что это не понравилось бы Туото. Это значило только, что все идет своим чередом.
